Текст книги "Амет-хан Султан"

Автор книги: Бута Бутаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Второй месяц находился Амет-хан под Ярославлем – из Кинешмы получил направление в авиацию ПВО. Этот крупный промышленный центр привлекал внимание гитлеровского командования, оно старалось вывести из строя его заводы и фабрики, выпускавшие так необходимое фронту оружие. Излюбленная тактика фашистской авиации – массированные налеты крупными группами бомбардировщиков. Но здесь, под Ярославлем, вражеские летчики натолкнулись на стойкость защитников воздушных рубежей города. Наши истребители перехватывали «юнкерсы» на дальних подступах к Ярославлю, атаковыва-ли их не пропуская к городу.

Тогда немцы изменили свою тактику – стали посылать к городу одиночные «юнкерсы» с разных сторон, в надежде, что кто-то из летчиков прорвется сквозь заслон противовоздушной обороны. Одновременно близ Ярославля появилось и значительное количество немецких истребителей. Они стали группами неожиданно нападать на наши истребители, барражировавшие над городом. «Мессеры» старались связать их боем, отвлекая от бомбардировщиков, и тогда вражеские самолеты прорывались к городу и сбрасывали на него смертоносный груз, причем чаще всего – на мирные жилые дома.

Амет– хан, отдежурив утром, возвращался из города, где навестил в госпитале раненого летчика из своей эскадрильи. Веселый, неунывающий одессит Яков был его соседом по землянке. С первого дня службы в ПВО Амет-хан подружился с ним: сближали любовь к морю -оба родились и выросли на берегу Черного моря, оба, оказалось, любили шахматные блицкриги. Редкие свободные часы они проводили за шахматной доской, вспоминая как что-то далекое, сказочное безмятежные довоенные годы.

Самолег Якова поджег немецкий «мессер». В тот день, закончив дежурство в небе на подступах к Ярославлю, Яков подлетел к аэродрому, пошел на посадку. В это время откуда-то сбоку появился вражеский истребитель и спокойно, как на учении, резанул очередью по беспомощному в этот момент «харрикейну» – Яков уже погасил скорость, выпустил шасси, а главное, не ожидал нападения в этой ситуации.

Каким– то чудом Яков смог посадить горящий истребитель. Амет-хан и другие находившиеся на летном поле летчики в последний момент вытащили из кабины обгоревшего товарища. Дежурный врач в госпитале не смог обнадежить Амет-хана: обширный ожог сковал тело молодого летчика…

Амет– хан свернул на знакомую тропку к жилым землянкам. То, что увидел и услышал сегодня в госпитале, так тяжело подействовало на него, что он решил не идти на ужин. В столовой вечером собирались летчики всех эскадрилий, а молодость и на войне брала свое -звучал смех, слышались шутки. А перед глазами Амет-хана еще стояли искаженные болью лица раненых в госпитале, по-детски скорбные лица ребят, которых привезли в госпиталь из разбомбленной фашистскими самолетами городской школы. Дети молча лежали на носилках. И их глаза показались Амет-хану полными немого укора им, взрослым, не сумевшим уберечь от такой беды…

Амет– хан пригнулся перед входом в землянику, открыл дощатую дверь. В землянке никого не было, он снял летную куртку, лет на свои нары. В глаза невольно бросилась пустая постель Яши. У изголовья еще виднелся плакатик, который совсем недавно прикрепили к его нарам: отмечали день рождения Якова и Амет-хан решил скаламбурить, написал на куске картона «Яша сим бизин Яша!», что по-татарски означало «Пусть здравствует наш Яша!».

Плакат резанул своей неуместностью, Амет-хан сдернул его, сунул под подушку соседа. Если Яков вернется из госпиталя, тогда вновь можно будет повесить.

Спал Амет-хан той ночью плохо. Ворочался, просыпался. Под утро приснилось тго-то мрачное – проснулся весь мокрый от пота…

На рассвете его поднял дежурный. Минуты на сборы – вот она, знакомая тропка к стоянке истребителя. Возле «харрикей-на» уже механик, он готовил самолет к вылету, помог Амет-хану укрепить парашют, проверил, как застегнуты лямки. Вскоре загудели моторы других самолетов.

В ожидании разрешения на вылет Амет-хан еще раз уточнил свой маршрут дежурства над Ярославлем. Но вот по радио раздалась команда. Блеснула сфера задвинутого фонаря кабины. Короткий разбег, и истребитель скрылся за верхушками деревьев дальнего леса.

Было раннее утро 31 мая 1942 года. Амет-хан набрал заданную высоту, стал барражировать в зоне. Ровно гудел мотор «харрикейна», истребитель широкими кругами пролетал над дальними окраинами Ярославля.

Еще в Кинешме Амет-хан изучил новый английский истребитель. Конечно, вооружен самолет был неплохо – чуть ли не дюжина пулеметов создавали плотную стену огня. Однако Амет-хан к этому времени хорошо знал, что в скоротечном воздушном бою первое дело – это скорость и еще раз скорость. Она нужна и для маневрирования, и для быстрейшего набора высоты, сближения с противником. Здесь-то «харрикейн» заметно проигрывал вражеским машинам. Это качество английского истребителя сразу же было отмечено в фольклоре летчиков:

Англия России подарила самолет, Очень много пулеметов и ужасно тихий ход!

…Высота 7300 метров. С аэродромного поста наблюдения передали, что к зоне его патрулирования приближается «юнкере». Адмет-хан оглядел горизонт – в любую минуту можно ждать и немецких истребителей, вторые попытаются отвлечь его от бомбардировщика. Однако «мессеров» не было. Зато на ясном утреннем небе появился серый, угловатый силуэт Ю-88.

Теперь все решали секунды. Амет-хан развернул истребитель для атаки и ринулся навстречу «юнкерсу». Вот он, наконец, его самолет! Вот она, долгожданная встреча в небе один на один с врагом! Нетерпение Амет-хана было столь велико, что он еще издали застрочил сразу из всех пулеметов.

Амт– хан ждал, что «юнкере» вот-вот загорится. Однако фашистским самолетом управлял опытный экипаж. На большой скорости, умело маневрируя, машина изворотливо уходила от прицельного огня. В который раз Амет-хан бросался на «юнкерса», а он все оставался невредимым. Наконец, удалось зайти с задней полусферы. Длинной очередью он уничтожил пулеметную точку бомбардировщика. Когда после очередного боевого разворота поймал в прицел ненавистный «юнкерс», снова нажал на гашетку, но выстрелов не услышал. Амет-хан понял, что в горячке боя полностью расстрелял весь боекомплект, и похолодел от сознания своего бессилия. Теперь «юнкере» сможет выйти на цель, сбросить тонны бомб на просыпающийся большой город. Жители его доверили ему, летчику-истребителю, свою жизнь. Вспомнились глаза искалеченных вчерашней бомбами школьников, обожженный Яша-одессит.

«Не пропустить! Любой ценой!» – решение билось в голове, он почувствовал это физически. И в следующее мгновение Амет-хан уже знал, что надо сделать.

Дальше все его движения были подчинены исполнению задуманного. Амет-хан направил истребитель в немыслимо крутой разворот. Качнулась и куда-то в сторону отошла земля. Теперь нужна скорость, максимальная скорость, на которую способен «харрикейн»!…

Все ближе и ближе громадина «юнкерса». Когда перед глазами четко проступили вражеские опознавательные знаки, молодой летчик со всей накопленной за год войны ненавистью бросил свой истребитель на врага. Крылья самолетов схлестнулись в воздухе как два огромных меча. Раздался оглушительный треск, отлетели и закувыркались рядом обе консоли. А вздыбившиеся на какой-то миг навстречу друг другу «юнкерс» и истребитель на мгновение застыли в небе, а потом завалились вниз.

…Амет– хан очнулся от струй холодного воздуха, врывавшихся со свистом в разбитый фонарь кабины. Увидел, что оба самолета, сцепившись, падают на землю. Корпус «харрикейна» дрожал, готовый развалиться на части. Тонкое крыло истребителя глубоко вонзилось в массивную плоскость «юнкерса». Он понял, что не удастся вырвать машину из объятий фашистского самолета, и вывалился из кабины…

Спускаясь на парашюте, Амет-хан видел, как врезался в землю протараненный «юнкере». В стороне разглядел несколько белых это спускались на парашютах 'члены и экипажа вражеского бомбардировщика.

Приземлился Амет-хан за Волгой, на окраине пригородного села. Не успел погасить парашют как оказался в окружении ватаги босоногих мальчишек. Орден Красного Знамени на гимнастерке сразу привлек их внимание. Перебивая друг друга, зашумели, не зная, чем помочь необычному гостю с неба.

– Дяденька, а «юнкере» упал на берегу peки.

– Дяденька, у вас лицо в крови!

– За что вы орден получили?!

Дети помогли Амет-хану собрать парашют, повели его в село. Жители с радостью встретили молодого летчика, пригласили в ближайшую избу, обмыли легкие раны на лице. Засуетились женщины, собирая по домам все лучшее для угощения. Крестьяне, наблюдавшие за воздушным боем, уважительно посматривали на боевой орден лет-ч – а. расспрашивали, как воюется.

– Кончайте разговоры, – вмешался хозяйка избы, обращаясь к односельчанам. – Дайте товарищу поесть!

И действительно, несмотря на пережитое, Амет-хан почувствовал, как голоден. Вкусная крестьянская еда пришлась весьма кстати.

Вскоре к избе подъехала легковая машина. Из нее проворно выскочил полковой комиссар Н. И. Миронов.

– Как он там? – встревоженно спросил хозяина дома. – Сильно ранен?

– Есть маленько. Но руки-ноги целы, – успокоил тот полкового комиссара. – Проголодался парень. Завтракает.

– Неплохо, совсем неплохо устроился! – приветствовал Амет-хана Миронов.

Перед летчиком стояли миски с вареной картошкой, квашеной капустой, солеными грибами.

– Такие блюда в нашей столовой ты бы на завтрак не получил!

– Это уж точно, товарищ полковой комиссар! – улыбнулся Амет-хан, выходя из-за стола. – Садитесь, здесь всего и на двоих хватит!

– С удовольствием помогу тебе, – согласился Миронов, обнимая лейтенанта. – Поздравляю с открытием личного счета! Рад, что остался живым. Мы ведь с аэродрома наблюдали за твоим боем.

– А как немцы с «юнкерса»? – поинтересовался Амет-хан. – Они, по-моему, тоже на парашютах спустились. |

– Живы все, только попадали в Волгу, – ' усмехнулся полковой комиссар. – Пришлось из реки как мокрых кур вытаскивать. Жаловались переводчику, что ты их самолет не по правилам сбил.

– Пусть привыкают, – жестко ответил лейтенант. – В нашем небе мы будем воевать по нашим правилам!

Летчики поблагодарили крестьян за гостеприимство, сели в машину.

– Очень переживали, когда увидели, как закувыркался твой «харрикейн», – продолжал Миронов разговор в машине. – Думали, придется второго летчика хоронить сегодня…

– А кто первый? – спросил Амет-хан глухим голосом. – Неужели Яша?

– Он. Ночью в госпитале умер, – глухо сказал Миронов. – Каких ребят теряем! Только месяц назад приняли Якова в партию.

– А можно мне… На его место – в партию – запинаясь, проговорил Амет-хан. – Если конечно, сочтете достойным.

– А почему до сих пор молчал?

– Не мог раньше, товарищ полковой комиссар – после минутного колебания сказал Амет-хан. – Не считал для себя возможным, пока лично не срежу хотя бы одного фашиста.

– А я давно присматриваюсь к тебе, – признался полковой комиссар. – Но ждал, пока сам заговоришь. Думаю, коммунисты полка поддержат твое заявление…

Спустя несколько дней Амет-хана пригласили в Ярославль. По пути в городской комитет обороны его привезли на центральную площадь, где для общего обозрения были выставлены останки протараненного «юнкерса». Пробираясь сквозь густую толпу яромлавцев Амет-хан увидел рядом с самолетом стенд, на котором висел номер городской газеты. Всю полосу в газете занимала его фотография и статья, рассказывающая противоборстве с «юнкерсом».

В городском комитете обороны Амет-хана встретили торжественно. Молодому летчику были вручены грамота «Почетный гражданина города Ярославля» и именные часы с надписью «Лейтенанту Красной Армии т. Амет-хану Султану, геройски сбившему немецко-фашистский самолет. От Ярославского городского комитета обороны. 31.V. 1942 г.».

Ждала Амет-хана еще одна награда. Указом Президиума Верховного Совета СССР за подвиг, совершенный в небе Ярославля, он был награжден орденом Ленина. А в середине июня, на кратком партийном собрании перед очередным боевым вылетом, коммунисты полка единодушно приняли Амет-хана Султана кандидатом в члены ВКП(б).

4

Конец июня 1942 года. Началось крупное наступление вражеских войск под Воронежем. Гитлеровское командование ввело в бой свежие мотомеханизированные части, с воздуха их прикрывали самолеты 4-го воздушного флота. Более 1400 фашистских бомбардировщиков и истребителей весь световой день держали под огнем этот участок фронта, пытаясь подавить нашу оборону.

Армаде вражеских самолетов противостояло созданное в июне 1942 года, еще не вполне укомплектованное новое авиационное объединение – 8-я воздушная армия, командующим которой был назначен генерал-майор Т. Т. Хрюкин. В эту армию вошел и 4-й истребительный авиаполк, срочно переброшенный из-под Ярославля в район города Елец, где дислоцировалась 1-я истребительная авиационная армия резерва Ставки Верховного Главнокомандования, призванная поддержать действия наземных.

Амет– хан Султан охотно и с явным удовольствием рассказывал об этих днях. Наконец-то из «глубокого тыла» -как он считал – его авиачасть оказалась на фронте, наконец ему представлялась возможность не ждать, пока враг появится в поле зрения, а искать его всюду – искать и уничтожать.

Гордился Амет-хан и новым командующим армией – прославленным уже к тому времени авиационным генералом, совсем еще молодым – ему было немногим более 30. Но за плечами Тимофея Хрюкина была Испания, была помощь китайскому народу, что оставило яркий след в биографии отважного летчика: он был удостоен звания Героя Советского Союза. Участвовал Т. Т. Хрюкин и в советско-финляндской войне, также потребовавшей немалого мужества – кроме мастерства. С первых дней Великой Отечественной генерал Хрюкин на ответственных участках фронтов успешно справлялся с непростыми задачами. В среде авиаторов имя Тимофея Тимофеевича Хрюкина было было широко известно, с ним связывались смелые надежды.

Конечно, о генерале Хрюкине немало знал и Амет-хан, и в его восхищение командующим было вполне понятно. Встретились летчики с генералом очень скоро после прибытия на на новое место дислокации – командующий воздушной армией поставил перед летчиками полка четкую задачу: с воздуха всячески препятствовать наступлению немецких мотомеханизированных частей.

Амет– хан Султан, как и другие летчики-истребители, штурмовал с воздуха колонны вражеских войск. Эскадрилья капитана Ищука, в которой воевал Амет-хан, ежедневно совершала по 5-6 вылетов. Уничтожали живую силу и технику противника, бомбили его переправы через реки Черная Калитва и Свинуха.

И в этой непростой ситуации летчики эскадрильи завязывали воздушные бои. Гитлеровцы, чувствуя свое численное превосходство, вели себя в небе вызывающе. Наши летчики нередко на себе ощущали немалый тактический опыт, накопленный вражескими пилотами еще при завоевании Европы. Случалось и Амет-хану видеть, как самоотверженно дрались и погибали его однополчане, не сумевшие противопоставить фашистским летчикам свою тактику, свое мастерство.

Глубоко переживая потери, гибель товарищей, анализируя боевые вылеты, воздушные бои, Амет-хан яснее понимал, что им, молодым летчикам-истребителям, очень не хватает настоящего профессионального опыта. И снова, в который раз, мысленно возвращался к своему тарану. В газете его хвалили как «соколиный удар». Конечно, «юнкерса» тогда он сбил. Однако какой ценой? Потерял свой истребитель, чудом остался жив…

– Я глубоко осознал тогда, – вспоминал Амет-хан, – что воевать в небе только таким путем – это значит рисковать всем: и машиной, и летчиком. А ведь в те дни, когда на нашем фронте на каждый наш самолет приходилось примерно четыре фашистских, таранами не победить. Значит, таран не лучший вариант, а последнее оружие в воздушном бою. Надо было учиться драться с фашистскими асами, учиться маневрировать в бою, стрелять наверняка, чтобы сбивать противника, а самому возвращаться на аэродром целым и, как говорится, своим ходом.

Чем больше воевал Амет-хан, тем больше убеждался: если хочешь сбить врага – надо постоянно разнообразить тактические приемы в воздушном бою, надо пополнять свой тактический «багаж». Нельзя было недооценивать и силу врага: в воздушном бою приходилось иметь дело не с летящей мишенью, а с более совершенным вражеским самолетом, ведомым, может быть, не менее, чем ты, опытным летчиком. К тому же не забывать, что и у гитлеровца аналогичная цель – сбить тебя. Значит, чтобы не только не допустить этого, но поджечь машину фашиста, надо обязательно в чем-то ее превосходить…

– Понимаешь, летчик-истребитель должен чувствовать свой самолет, как самого себя. – объяснял мне с жаром Амет-хан, tml. будто снова был там, в давно минувшей войне, и снова убеждал своих орлов в возможностях, которые скрыты в высоком мастерстве, в умелом ведении воздушного боя. – Летчик должен знать все возможности своего «ястребка», верить, что в нужный момент у машины найдутся необходимые резервы и в мощности мотора, и в маневренности, и в скорости. И эти резервы позволяли в конечном счете превзойти врага в бою.

Нетрудно было представить, как Амет-хан делился этими мыслями о необходимости постоянного совершенствования тактики со своими фронтовыми друзьями. Сам же при каждом вылете старался обогатить личный опыт, используя в бою различные тактические приемы. Командир эскадрильи капитан Ищук видел все это и всячески поддерживал боевой азарт Амет-хана, его стремление к высокому мастерству.

Упорная учеба в ходе боевых действий вскоре стала приносить свои результаты.

В один из жарких июльских дней эскадрилья капитана Ищука вылетела навстречу большой группе вражеских бомбардировщиков. Истребители с ходу навязали гитлеровцам бой, расстроили их боевой порядок. Шесть «юнкерсов» дымящими факелами упали на землю. Командование полка особо отметило в этом бою политрука Константинова и лейтенанта Амет-хана Султана.

Через день эскадрилья капитана Ищука получила приказ прикрывать наши бомбардировщики. Над вражескими позициями их встретило вдвое большее число фашистских истребителей. Искусно маневрируя своим «харрикейном», Амет-хан близко подобрался к «мессеру» и поджег его с короткой дистанции. Еще один «мессер» сбил командир эскадрильи. Капитан Ищук и лейтенант Амет-хан Султан отличились и на следующий день, когда в бою с вражескими истребителями снова сбили по одному самолету.

В разгар воздушных боев в полк поступили новые истребители Як-1. Это были уже не «чайки» и даже не английские «харрикейны». Вытянутый, словно веретено, Як-1 был вооружен мощной скорострельной пушкой. Он отлично маневрировал как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскости, послушно шел на любой крен. Эти очень нужные в бою качества нового самолета Амет-хан почувствовал во время первого же пробного полета.

– Ну, как машина? – подбежали к Амет-хану летчики эскадрильи, как только он после посадки вылез на крыло истребителя. – Можно сравнить с «харрикейном»?

– Почему нельзя? Можно. Как ишака с горячим скакуном! – под общий смех ответил Амет-хан, радостно улыбаясь. – Наконец-то, братцы, будет на чем драться с немцами на равных.

… Раннее летнее утро. Полевой аэродром на воронежской земле. В строю застыли летчики 4-го истребительного полка. В торжественной тишине Амет-хан слышит шелест шелкового полотна полкового знамени.

Напротив, на летном поле, выстроились в блестящие от заводской краски истребители Як-1. Новые грозные воздушные машины в то утро получал каждый летчик полка.

Короткий митинг по этому случаю открыл командир полка Герой Советского Союза А.А. Морозов. От имени летая предоставил слово лейтенанту Амет-хану Султану. Взволнованный, вышел из шеренги невысокий, подтянутый, как струна, молодой летчик. Не мастер он говорить речи. Однако на этот раз сама обстановка подсказывала нужные слова:

– Пусть рабочие и инженеры, создавшие эти замечательные самолеты, знают, что они будут в надежных руках. Фашистские захватчики теперь на своей шкуре испытают нашу ненависть, узнают силу и мощь советского оружия!

Однополчане выполнили обещание своего боевого товарища в тот же день. Летчики полка на новых истребителях сбили более десяти фашистских самолетов. Один из «юнкерсов» был записан на счет Амет-хана Султана.

Успехи морозовцев – так называли летчиков 4-го истребительного авиационного полка в 8-й воздушной армии – были достойно отмечены. Многих из них за бои на Воронежском фронте наградили орденами. На груди Амет-хана Султана, рядом с орденом Ленина и Красного Знамени, появилась новая награда – второй орден Красного Знамени. Боевые ордена украсили гимнастерки и его однополчан – Рязанова, Ищука, Степаненко и других.

«В боях под Касторной и Воронежем в течение месяца Амет-хан Султан уничтожил семь самолетов противника, за что был награжден орденом Красного Знамени и за боевую зрелость назначен заместителем командира эскадрильи», – свидетельствует в своих воспоминаниях дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации А. К. Рязанов.

5

К концу июля наступление гитлеровцев на воронежском направлении выдохлось. Не добившись здесь успеха, враг направил острие своих ударов на Сталинград. В донских степях снова развернулись ожесточенные бои. Не жалея ни техники, ни солдат, фашисты рвались к Волге. Им удалось прорвать здесь фронт и ввести в прорыв большое число танковых и мотомеханизированных частей. С воздуха их поддерживали более тысячи бомбардировщиков и истребителей. Гитлер направил сюда лучшие свои авиационные силы. В составе 4-го воздушного флота генерал-фельдмаршала Рихтгофена находились отборные эскадры фашистских летчиков-истребителей «Удет» и «АС-ПИК». На Сталинградский фронт прибыл 8-й авиакорпус генерала Фибиха, группа Геринга, истребители ПВО Берлина, специальная 52-я истребительная эскадра летчиков-асов, на вооружении которых были новейшие истребители типа МЕ-109Ф и МЕ-109 г. Летный состав этих авиачастей противника имел огромный боевой опыт.

Трудная обстановка, сложившаяся на Сталинградском фронте, вызвала необходимость переброски сюда наших войск с других фронтов. Из-под Воронежа под Сталинград была направлена и 8-я воздушная армия генерала Т. Т. Хрюкина.

Весть о переводе на Сталинградский фронт летчики 4-го истребительного полка встретили с радостью. Под Воронежем к этому времени установилось относительное затишье.

Наслышанные о крупных воздушных сражениях в приволжских степях, моты рвались туда. Наконец личный состав полка получил приказ: на рассвете подняться в воздух и взять направление на Сталинград. Довольные, летчики с вечера начали готовиться к перелету, перебирали свои вещи, складывали то, что хотелось взять с собой.

– Ребята, нашего Амета на радостях на стихи потянуло! – шутливо воскликнул кто-то, заметив, как Амет-хан вытащил из чемоданчика маленький томик. На обложке четко выделялось: «Лермонтов. Лирика».

– М-да, – продолжал сосед. – Что-то не замечал я, Амет, в твоем характере пока ничего лирического. Сказал бы наоборот – колючий ты больно…

– Это, дорогой, ты на остатки моей злости на фашистов натыкаешься, – усмехнулся Амет-хан. – А книжка эта – память об одном отличном летчике. Тоже был моим соседом по землянке. Под Ярославлем сгорел. Слышали бы вы, братцы, как Яша-одессит читал Лермонтова! Ну, прямо как народный артист!

– Отставить, старший лейтенант, артистов! – послышался у входа в землянку знакомый голос.

Амет– хан повернулся и увидел у двери командира эскадрильи капитана Ищука. -И сборы отставить, Амет. Вы не летите с нами – остаетесь здесь!

– Как это «остаетесь здесь»? – недоуменно переспросил Амет-хан. – Наш полк улетает? Улетает. А что я, рыжий?

– Нет, ты, Амет, черный, – улыбнул капитан. Однако тут же смахнул с лица улыбку и уже серьезно закончил:

– Приказ командира полка. Тебя и еще нескольких наших летчиков переводят в истребительную авиачасть местного ПВО.

Амет– хан растерянно оглядел своих боевых товарищей. Они сочувственно молчал: обидно, конечно, но приказ есть приказ. Амет-хан закрыл чемоданчик и решительно вышел из землянки. В штабе прямо направился к полковому комиссару Н. И. Миронову.

– В чем я провинился, товарищ полковой комиссар? – волнуясь, заговорил Амет-хан. – Почему меня оставляют?

– Все как раз наоборот, Амет, – улыбнулся Николай Иванович, глядя на обиженное лицо старшего лейтенанта. – Мы переводим в ПВО наиболее опытных летчиков полка. А ты уже воевал в этих частях, отличился именно как летчик ПВО под Ярославлем.

– Спасибо, конечно, товарищ полковой комиссар, за доверие, – хмуро ответил Аме яан. – Однако я хотел бы и дальше воевать в составе полка.

– Не забывайте, старший лейтенант, что на войне приказы командира не обсуждаются, – сухо напомнил Миронов.

Лицо Амет-хана окаменело, он молча отдал честь полковому комиссару, повернуло кругом и пошел к выходу. Однако у само двери его остановил голос Николая Иване вича.

– Ладно, Амет, подожди расстраиваться – Попробую поговорить о тебе в штабе. Но учти, не все от меня зависит…

Долго ворочался в ту ночь Амет-хан на нарах. Рядом посапывали во сне боевые товарищи, с которыми за последний месяц сроднился и на земле, и в воздухе. В народе говорят, что надо съесть пуд соли, чтобы хорошо узнать человека. Может быть, в мирное время это и правильно. Но на фронте Амет-хан не раз убеждался, что достаточно иногда и дня, чтобы понять самую суть человека. А Ищук, Рязанов, Степанененко не раз, как и он каждого из них, выручали его из, казалось бы, безвыходного положения…

Только на рассвете забылся Амет-хан в беспокойном сне. Разбудили его разговоры летчиков, собиравшихся в дорогу. Амет-хан с завистью глядел на них и уныло раздумывал о том, как ему все-таки не везет. Хлопнула дверь в землянку, у входа показался возбужденный командир эскадрильи капитан Ищук.

– Амет! С тебя причитается! – крикнул он с порога. – Командир полка разрешил тебе лететь в Сталинград!

…Эскадрилья за эскадрильей садился 4-й истребительный полк на левом берегу Волги. Напротив горел Сталинград. Еще 23 августа, одновременно с прорывом к городу фашистских танков, на Сталинград налетело более тысячи немецких самолетов, которые подвергли его варварской бомбардировке. Гитлеровское командование хотело не только превратить город в руины, но и подавить, повергнуть в страх его защитников.

Скорбно смотрели молодые летчики на столбы дыма и пламени, полыхавшие днем и ночью над городом. Разгул фашистских стервятников над горящим Сталинградом вызывал ощущение горького бессилия. Скорее бы в бой, поубавить спеси фашистским бомбардировщикам…

Только успели разместиться летчики, как получили приказ прибыть всем в штаб полка. С обстановкой на фронте и, в частности, в небе Сталинграда, летный состав ознакомил штурман полка.

– Могу, так сказать, «обрадовать» вас, – сказал штурман в заключение. – Здесь вы встретитесь с теми же вражескими авиачастями, с которыми дрались под Воронежем.

Командир полка уточнил боевую задачу части: прикрывать штурмовиков, которые вылетают на разгром гитлеровских танковых колонн, стремящихся к Волге. Приказ многих разочаровал. По выражениям лиц боевых друзей Амет-хан понял, что не он один надеялся атаковать обнаглевших здесь фашистских летчиков. Конечно, кому-то нужно сопровождать наши штурмовики. С вражескими танками и машинами они расправляются не хуже наземной артиллерии, однако без прикрытия становятся легкой добычей фашистских истребителей. Отгоняя от наших штурмовиков «мессеров», летчикам приходится вести в воздухе преимущественно оборонительные бои.

Амет– хан, которому на Воронежском фронте не раз приходилось вылетать на боевое задание вместе со штурмовиками, знал, как трудно сдерживать себя, чтобы не попытаться расправиться с наскакивавшим «мессером», как приходится заставлять себя не отрываться от сопровождаемой группы штурмовиков. Святой долг каждого летчика-истребителя -любой ценой оградить их от вражеского огня.

В тот первый вылет над Сталинградом Амет-хан вдруг обнаружил, что после взлета у истребителя не убирается шасси. Что делать? По инструкции он мог бы вернуться на аэродром. Однако большую группу штурмовиков и так сопровождали их некомплектные, малочисленные эскадрильи. Амет-хан не смог оставить товарищей и полетел со всеми выполнять боевое задание. К счастью, все обошлось благополучно. Однако риск, на который решился Амет-хан, красноречиво показал однополчанам, как высоко ценит старший лейтенант боевое содружество.

В ожесточенных воздушных схватках прошли жаркие летние месяцы. Полк терял своих летчиков. В небе Сталинграда свирепствовали многочисленные группы гитлеровских асов, прошедших специальную подготовку. Особенно часто их жертвами становились молодые летчики, не получившие еще достаточного боевого опыта. Фашистская пропаганда хвастливо трубила на весь мир о полном превосходстве их авиации на Сталинградском фронте. Более того, гитлеровское командование пыталось оказывать прямое психическое воздействие на летный состав советских авиачастей…

Прохладным осенним утром Амет-хан торопливо направлялся к стоянке истребителя проверить до начала полетов, удалось ли техникам за ночь залатать его «як»: накануне один юркий «мессер» полоснул-таки по его машине очередью. Обошлось, правда, только дырками на фюзеляже.

Еще издали заметил, что стоянка пуста. Значит, все в порядке. Самолет отремонтирован, а техники, проработавшие всю ночь, ушли отсыпаться. Амет-хан облегченно вздохнул, хотел было свернуть к столовой и в этот момент заметил под ногами белый лист плотной бумаги. Поднял его и удивленно присвистнул: с глянцевитой поверхности листа на него глядели самодовольные лица фашистских асов, увешанных орденами.

«Придется в штаб идти, – решил Амет-хан после некоторого раздумья. – Надо показать Миронову фашистскую листовку».

– Похоже, немецкие асы прислали нам свою визитную карточку! – заметил вскоре Амет-хан в штабе полка, протягивая листовку Миронову.

– Н-да. Ничего не скажешь, знатные стервятники, – покачал головой Николай Иванович. – Сколько же они сожгли нашего брата!…

Под портретом каждого гитлеровского аса указывалось, сколько самолетов он уничтожил. Вот любимец фюрера Курт Фридрих Брендель, сын кочегара и прачки, ставший образцовым наци. С начала войны в небе Европы и России он сбил почти 200 машин. Рядом фотография аристократа – внука германского канцлера, лейтенанта Отто фон Бисмарка. Громкие титулы были и у других фашистских летчиков-асов.

– Надо же! И большинство – графы да бароны, – усмехнулся командир полка Морозов, разглядывая листовку через плечо полкового комиссара. – Если их листовка – это вызов на воздушную дуэль, придется нам только тебя, Амет, на это дело уполномочить.