Текст книги "Алешкина любовь. Простая история."

Автор книги: Будимир Метальников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Слышь-ка! – хмуро начал он после некоторого молчания. – О том, что видел, – молчок! Понял?

– Меня об этом можно было бы не просить, – несколько обиженно отозвался Алешка.

– Ну, то-то?!.. Сам понимаешь…

Алешка кивнул, потом подняв на него глаза, тихо опросил:

– Значит, ты любишь ее?

На миг в глазах Сергея мелькнуло изумление, и, казалось, он готов был расхохотаться, но что-то в чистых глазах Алешки остановило его, и он, мотнув головой, ответил не очень уверенно:

– Ну, да… – и поспешно отвел глаза.

– А муж? – помолчав, спросил Алешка.

– Да ну, муж! Что она хорошего от своего Ильи видит?.. То есть он, конечно, и не обижает ее, – поправился он. – А в общем, что есть он, что нет – разница небольшая… Со мной не сравнить, конечно, – усмехнулся он.

Еще несколько шагов они прошли молча.

Потом Алешка сказал сочувственно:

– Плохо, наверное, когда свою любовь скрывать приходится?..

– Да уж чего хорошего!.. – поддакнул Сергей, невольно усмехнувшись.

Эта-то усмешка и насторожила Алешку.

– А почему ты смеешься? – удивленно и испытующе посмотрел он на Сергея…

На этот раз Сергей не выдержал. Положив руку ему на плечо, он назидательно заговорил:

– Глупый ты еще, вот что я тебе скажу. Заладил – «любишь», «любишь»! Просто живой человек о живом всегда думает, так что любовь тут ни при чем. Сам-то на переезд зачем шляешься?

Оскорбленный до глубины души, Алешка вспыхнул и, сбросив движением плеча его руку, пошел прочь. Сергей озадаченно пожал плечами и задумался.

Женя отдыхал после смены, с наслаждением развалившись на кровати. Вошел Аркашка, вытираясь на ходу полотенцем. Развесив полотенце на спинке кровати, Аркашка повалился на соседнюю кровать, потом приподнялся и достал из-под подушки книгу. Раскрыв ее на заложенной странице, он немедленно погрузился в чтение.

Женька приподнялся на локте.

– Интересно?

– Угу, – пробормотал Аркашка.

– А про любовь есть? – оживился Женя.

– Да ну, тут больше про шпионов. А любовь так, сбоку припека…

– Вот отдельно бы про одну любовь почитать… – вслух подумал Женя. – А интересно, есть такие книги?

Аркашка отложил книгу и тоже задумался.

– Конечно, есть… Ты Манон Леско читал?

– Нет. А ты?

– И я нет… А «Пармскую обитель» читал?

– В кино видел…

– А Тургенева?

– Ну, а как же – «Муму».

– Ну, сказал тоже! – пренебрежительно усмехнулся Аркашка. – У него и кроме «Муму» кое-что есть…

В палатку вошел Алешка. Вид у него был хмурый. Он даже еще не снял спецовки…

Ребята удивленно переглянулись.

– Ты что это, Алеша? – спросил Аркашка.

Алешка молча стал раздеваться. Скинув спецовку, он тоже лег на кровать. Аркашка сел.

– А ты разве не пойдешь сегодня? – осторожно спросил он.

– Нет, – буркнул Алешка и отвернулся.

– А-а, – не удержался Женька и почему-то обрадовался, – Расчетик получил?

Аркашка дернул его за рукав, Женька удивился, но замолчал…

Алешка взял с соседней кровати приемник и включил его.

Послышалась музыка…

– Переживает! – прошептал Женька и подмигнул Аркашке.

Аркашка вышел из палатки и поманил за собой Женьку. А когда Женька подошел к нему, он укоризненно постучал его по лбу. Женька развел руками.

По дороге, взвивая шлейф пыли и громыхая пустыми бочками из-под бензина, идет машина. В кабине Аркашка и Николай.

Они догоняют женщину с мешком за плечами, идущую по обочине. Она тянет за собой на веревке черную козу. Коза все время упирается, и женщине приходится прилагать немало усилий, чтоб тащить ее.

Поравнявшись с женщиной, Аркашка затормозил машину.

– Что, тетка, тяжело? – сочувственно спросил он.

– Та щоб вона сдохла, проклятуща скотйняка! Усе время так – я ее тягну, а вона не иде. Я ее тягну, а вона не иде!

– И далеко ты ее тянешь?

– Та на станцию…

– Могли бы подвезти, между прочим.

– А вы куда ж едете?

– Мы-то в совхоз, но ежели сговоримся, можно подбросить, куда надо.

Женщина заколебалась, но тут коза снова дернула головой, и она согласилась.

– А хай ей грець! Поидемо!..

…В станционном буфете толчея. Молодежь со стоящего у путей эшелона шумно осаждает буфетную стойку. За окнами пыхтит паровоз, по платформе снуют пассажиры…

В углу за столиком Николай и Аркашка.

Булькая, льется водка в стакан, подставленный Аркашке: ребята благополучно доставили женщину с козой.

– Ну, дай бог, не последний! – бодро говорит Аркашка. Но на последнем глотке он поперхнулся и закашлялся…

– А пить-то ты, брат, не умеешь! – смеется Николай.

– Ничего, научусь, – обещает Аркашка. – Вся жизнь еще впереди.

И снова идет машина по степи. Бочки в кузове уже не катаются, как раньше, а поставлены и привязаны к бортам.

Вскоре показался переезд через железную дорогу.

Зинка развешивала белье для просушки. Когда она тянулась вверх, накидывая простынь на веревку, платье на ней приподнималось и обнажало ноги выше колена.

Аркашка вздохнул.

– А ведь девчонка – ничего!.. Алешка вот сразу разглядел, а я ездил, ездил мимо…

Николай смотрел на Зинку, пока ее видно было из машины…

– Смотри! Шею свернешь – улыбнулся Аркашка.

Николай не ответил, что-то соображая. А когда машина отъехала с полкилометра, он вдруг сказал:

– Ну-ка остановись!

Аркашка затормозил.

Николай тяжело вылез из кабины и махнул рукой.

– Поезжай! А я потом приду.

– То есть-как? – не понял Аркашка.

– А так… Девка в самом деле – ничего!.. Не одному ж Алешке пользоваться! – усмехнулся Николай.

– Да ты что, спьяну, что ли? – удивился Аркашка. – Это же Алешкина…

– Была Алешкина – будет нашей… Не таких отшивали…

– Это ты брось! – нахмурился Аркашка. – У них – любовь.

– И у нас будет!

Николай зашагал к переезду.

– Стой! – Аркашка выскочил из машины и схватил его за руку. – Ну пойдем, не валяй дурака… Нехорошо. Говорят же тебе – любовь у них!

– Пусти! – с пьяной настойчивостью тянул Николай.

– Не пущу!

– Меня? Ха! – и Николай так отшвырнул его, что Аркашка еле устоял на ногах. Разозленный и обиженный, Аркашка зло сплюнул и пошел к машине.

Со скрежетом машина рванулась с места и вскоре скрылась в облаке поднятой пыли…

Если бы Алешка шел все время по дороге, они бы встретились. Но в тот момент, когда машина подходила к развилке, он, чтобы срезать дорогу, спустился в лощинку, и Аркашка проехал мимо.

Приехав на буровую, Аркашка первым делом спросил у подошедшего Волкова:

– Алешка здесь?

– Нет, ушел… Получили бензин?

– Получили! – безнадежно махнул рукой Аркашка, думая о случившемся.

– Давай побыстрее разгружать. Надо срочно в мастерские ехать – муфта на дизеле полетела…

Алешка подходил к переезду. Еще издали он увидел что-то неладное и прибавил шагу. Потом и вовсе побежал бегом.

…Николай, облапив отбивавшуюся Зинку, ржал, забавляясь ее беспомощностью.

– Куда? Нет, не вырвешься, раз уж мне попалась!

– Пусти! Пусти! – Зинка что есть силы колотила его по рукам.

– Стой! Ты что делаешь? – схватил его за плечи подбежавший Алешка.

– А-а, законный хозяин явился! – осклабился Николай. – На, получай! В целости и сохранности!

Он отпустил девушку и, потирая ушибленные руки, добавил, несколько удивленно:

– А больно же дерется, сука!

– Что ты сказал? – точно не веря своим ушам, спросил Алешка.

– А что? – обозлился Николай. – Подумаешь! Строит из себя кого-то!

Зинка вспыхнула и бросилась в дом.

– Ты!.. Ты!.. – задыхаясь от негодования, выпалил Алешка. – Ты сейчас же пойдешь и извинишься перед ней!

– Чего-чего? – совершенно искренне удивился Николай.

– Пойдешь и извинишься! – звенящим голосом повторил Алешка.

– Ишь, чего захотел! – на этот раз уже явно глумясь, ответил Николай. – Ну, а если нет, что будет?

– Что? – Алешка, натянутый как струна, бросил взгляд на дом и твердо сказал: – А ну пойдем! Здесь я не могу с тобой… объясняться!..

И он быстро двинулся в степь, не разбирая дороги. Николай, сунув руки в карманы, с вызывающей неторопливостью пошел следом.

Зинка со страхом прильнула к окну, провожая их взглядом.

А они поднялись на бугор и скрылись за ним. Спустившись немного в лощинку, Алешка ждал там Николая.

– Ну? – остановился перед ним Николай, по-прежнему держа руки в карманах.

– Извинишься?

– Нет.

– Значит, ты самая настоящая скотина и подлец! – все тем же звенящим и как будто даже ликующим голосом выпалил Алешка и… влепил ему со всего маха пощечину!

Николай задохнулся от изумления, вытаращил на него глаза, но тут же, придя в бешенство, кинулся на Алешку и, размахнувшись, как это делают деревенские парни, хватил его в ухо.

Алешка упал и покатился по откосу.

Николай не спеша подошел к нему.

Алешка со слабым стоном приподнялся и сел.

– Ну? – повторил Николай.

– Извинишься? – спросил Алешка.

– Чего? – снова удивился Николай.

– Подлец!

Николай схватил Алешку одной рукой, приподнял и ударил в лицо.

И снова Алешка упал. Но, когда Николай опять подошел к нему, глаза его по-прежнему горели нестерпимой ненавистью.

– Подлец! – повторил Алешка,

Николай тупо уставился на него, ничего не понимая…

Уже поздней ночью Аркашка с Волковым вернулись на буровую.

– Привезли муфту? – спросил Сергей, подходя к ним.

– Держи! – Волков подал ему из кабины что-то тяжелое и круглое, завернутое в масляные тряпки. – Теперь порядок! Отверстия рассверлили и болты поставили потолще.

– Алешка пришел? – спросил Аркашка.

– Что ты! Рано еще! – хмыкнул Сергей.

– А Николай?

– Спит.

Аркашка побежал в палатку. Сергей, удивленный его поведением, положил муфту на ящики и пошел за ним.

Николай храпел на кровати. Женя, Илья и Лиза играли за столом в карты.

Аркашка стал трясти за плечи Николая.

– Ну? Чего тебе? – недовольно проворчал тот, открывая глаза, и щурясь от света.

– Где Алешка? – хмуро спросил Аркашка.

– Алешка? – Николай сразу пришел в себя и неохотно сказал: – Не знаю. Дал я ему там пару раз…

– Подрались? – ахнула Лиза.

– Сладил? – презрительно спросил Аркашка.

– За что же это ты его? – недовольно спросил Сергей.

Николай молчал, смущенно поглядывая на хмурые лица окружающих.

– Нехорошо! – крякнул Илья.

– Его и пальцем тронуть боязно, того и гляди зашибешь до смерти, – рассудительно заметил Женя.

– А ну, рассказывай, как дело было? – приказал Аркашка.

– Да что вы пристали? – хотел возмутиться Николай, но осекся под осуждающими взглядами товарищей и виновато потупился.

В непроглядной темноте пасмурной ночи появились две светящиеся точки…

Аркашка и Сергей сидели в кабине, Николай – в кузове, кутаясь от ветра в плащ…

…Вскоре в лучах света от фар засверкали косые струи дождя. Николай забарабанил по крыше кабины.

– Ничего! – зло усмехнулся Аркашка. – Алешка тоже мокнет!

Сергей молча кивнул головой.

Наконец, Аркашка остановился и, высунувшись, приказал Николаю:

– Иди ищи!

– Да ты поезжай прямо, тут земля крепкая.

– Иди, иди! Хочешь, чтобы буксовали тут до утра? – прикрикнул на него Аркашка.

Николай спрыгнул с машины и пошел в темноту.

Алешка сидел на прежнем месте, но, услышав шум машины и увидев свет фар, поднялся и пошел в сторону. Потом, заметив приближающуюся фигуру, остановился. Николай подошел к нему.

– Ну, ты! Пойдем, что ли… – неуверенно позвал он, кивая в сторону машины. – Ребята беспокоятся.

– Извинишься? – хрипло спросил Алешка.

– Ну что ты привязался в самом деле! – возмутился Николай.

– Подлец! – и Алешка снова залепил ему пощечину.

– Да что ты дерешься? – завопил Николай, хватаясь за щеку и отступая.

– Извинишься? – снова шагнул к нему Алешка.

Николай попятился…

Взбешенный и растерянный, Николай появился возле машины.

– Не нашел? – с тревогой спросил Аркашка.

– А ну вас!.. Сами с ним разговаривайте!

На этот раз они подошли к нему все трое. Только Николай держался уже в отдалении.

– Да плюнь ты на него! – уговаривает Аркашка. – Что с него, дурака, взять?

– Пусть извинится!

– Вот уперся! – с досадой восклицает Аркашка. – Ты же мокрый. Загнешься еще!

– Ну и загнусь! Не ваше дело! – упрямо твердит Алешка. – А он пусть извинится.

– Да что тебе за корысть с его извинения? – недоумевает Сергей. – Ну, хочешь, мы ему лучше морду набьем? За тебя!

– Не нужна мне его морда. Пусть извинится!

– Это ты серьезно? – недоверчиво спросил Аркашка.

– Неужели не понимаете?

Аркашка и Сергей переглянулись и направились к Николаю, который – стоял несколько в стороне.

– Ну? – спросил Аркашка.

…И вот Николай, хмурый и сумрачный, входит в комнату Зинки. Она с испугом смотрит на него и поднимается с табуретки.

Не подымая глаз, он хрипло выдавливает:

– Ладно уж… Прости…

И так же, не взглянув на нее, выходит.

Зинка медленно опустилась на табуретку, не сразу понимая, что же произошло, а когда поняла, то разразилась слезами…

Но вот до ее слуха донесся рокот мотора и шум отъезжающей машины.

Зинка опрометью выскочила из комнаты, но увидела вдали только красный удаляющийся огонек.

Прижав руки к груди, она следила за ним пока он не исчез в темноте.

Снова переезжают буровики. До отказа нагруженные машины, тяжело переваливаясь на неровностях дороги, медленно ползут по гребню увала. Но вот передняя машина остановилась. Аркашка вылез из кабины и стал проверять мотор. Вторая машина, постояв немного, начала объезжать первую. Поравнявшись с ней, Николай спросил что-то у Аркашки, тот махнул рукой, и «МАЗ» поехал вперед. Алешка сидел на его палубе и грустно смотрел на покидаемое место.

А домики фермы на той стороне пруда становились все меньше, меньше и наконец скрылись из виду когда дорога пошла под гору. Алешка даже привстал, чтобы увидеть их еще раз.

Волков, давно уже сочувственно поглядывавший на него, подсел поближе.

– Ну, что пригорюнился? Такая уж наша работа, нынче здесь, завтра там!

– Хоть бы предупредить! – вздохнул Алешка. – Ведь не знает ничего.

– Письмо напиши.

– Что письмо! – уныло отмахнулся Алешка.

…Через некоторое время машина въехала в поселок.

Поселок еще строился. Посередине широкой наезженной дороги сновали люди; у новых, еще не законченных срубов домов разгружались машины, слышался стук молотков, где-то монотонно визжала дисковая пила. Повсюду стояли зачехленные ящики, штабеля досок, лежали бревна. От станции, где уже выстроились в ряд новенькие грузовики, проехало несколько груженых машин, поверх которых сидели молодые рабочие.

«МАЗ» остановился посередине улицы, пропустив цистерну с цементом.

Белогоров первым соскочил с машины и направился к палатке с фанерной надписью: «Контора», около которой стояли две такие же, как наша, буровые установки и уже знакомая нам машина начальника.

…Поселковый магазин «Сельпо» тоже еще достраивался. В маленьком зале, кое-где усыпанном стружками, было людно. Из окна доносился шум улицы и видны были снующие взад и вперед машины.

У прилавка двое здоровых парней внимательно выбирали погремушку. В углу, вся в стружках, молоденькая, румяная продавщица ломиком вскрывала ящики.

Женя, Илья, Алешка и Николай вошли в магазин. Илья подошел к прилавку, где были разложены конфеты-подушечки, крупы и прочая бакалея. Женька восторженно поглядывал на стену, где вперемежку висели брезентовые плащи, ковбойки, китайские рубашки, фотоаппарат «Зоркий» и небольшое объявление о приеме подписки на Стендаля.

Стряхивая стружки с кудрей, за прилавком появилась продавщица.

Николай с интересом рассматривал упакованный в ящик мотороллер.

– Сколько это стоит? – раздался вдруг голос Алешки. Он стоял возле прилавка и смотрел на коробочку духов «Красная Москва», которая гордо возвышалась среди консервных банок «Бычки в томате».

– Пятьдесят три рубля, – отозвалась продавщица.

– Шальные деньги надо иметь! Кто же станет покупать такую ерунду… – неодобрительно начал было Илья, но Алешка уже считал деньги.

– Двадцать рублей, товарищи, найдется у кого-нибудь? До получки? – смущенно спросил он, взглянув на вошедшего Белогорова, потом на Илью и избегая в то же время смотреть на Николая.

Белогоров достал бумажник.

– Смотри! Избалуешь девку! Потом сам плакать будешь! – проворчал Илья, осуждающе покачивая головой.

Алешка простодушно удивился:

– А вы разве не делаете подарков Лизе?

– Это чего же я стану ей дарить еще? – нахмурился Илья. – Я ей получку отдаю, она уж сама знает, что ей надобно…

– Это же совсем другое дело, – невольно улыбнулся Белогоров. – Дело не в подарке, а во внимании. Вот взяли бы да купили что-нибудь. Ей это будет очень приятно.

– Конечно, купи! – подхватил Николай.

– Валяй, валяй, удиви! – поддержал Женя.

– А вот, пожалуйте! – продавщица, оказывается, внимательно прислушивалась к их разговору и подала Илье женскую гребенку, отделанную каким-то незатейливым металлическим орнаментом.

Илья взял гребенку, поколупал пальцем узор, с сомнением поглядел на своих улыбающихся спутников и насупился:

– Сколько?

– Семь шестьдесят! – развела руками продавщица.

Когда они вышли из магазина, в конце улицы появилась отставшая машина.

Она подъехала к магазину и остановилась. Из кабинки вылезли Лиза и Аркашка, из кузова Сергей и Волков.

Лиза, подойдя, поинтересовалась:

– Из харчей купили чего-нибудь?

– Вас дожидались, – ответил Илья.

– Ну пойдемте. Женька, возьми мешок для крупы.

– Илья Иваныч! – подтолкнул Белогоров Илью. – Вручай подарок. Ну-ну, не робей…

Илья неловко переступил с ноги на ногу и остановил жену, подымающуюся по ступенькам магазина.

– Лизавета, стой-ка… На вот… – ткнул он ей в руку гребенку.

– Чего это? – удивилась Лиза.

– Ну… тебе… от меня, значит… вроде гостинец…

Лиза, все еще недоумевая, подняла глаза на мужа. Но вот смысл сказанного дошел до нее, и грошовый этот подарок заставил ее всю просиять. Невиданная дотоле нежность появилась в ее глазах, и, смущенно опустив глаза, она поблагодарила:

– Ну спасибо, Илюша…

Илья тоже смутился и мотнул головой в сторону Алешки.

– Ему вот скажи… Он надоумил.

Но Лиза, взглянув на смеющееся лицо Алешки, вдруг вся вспыхнула, отвела глаза и отошла в сторону.

Белогоров засмеялся, Алешка озадаченно вскинул брови, а остальные, кроме Сергея, вообще не обратили на это внимания и пошли в магазин.

Только Женя уже с крыльца крикнул ей.

– Ну, куда же ты? А чего покупать?

– Покупайте что хотите! – отмахнулась Лиза, потом добавила: – Я пойду насчет молока да картошки узнаю…

Она полезла в кузов, достала ведро и пошла к домам.

Все ушли в магазин. Только Сергей задержался и, оглянувшись еще раз на удалявшуюся Лизу, сбежал с крыльца и стал догонять ее.

– Чего это ты, вроде, как бояться Алешку стала?

Лиза не ответила, только с упреком взглянула на него: мол, будто не знаешь!

– Ежели насчет нас, так он болтать об этом не станет. Я с ним говорил, – не глядя на нее, проговорил Сергей.

– Зачем?! Вовсе не нужно было об этом говорить с ним! – с горечью и стыдом вырвалось у нее. – По мне, если хочешь знать, лучше бы уж Илья обо всем узнал, чем он.

– Да что ты! – ужаснулся Сергей. – Рехнулась?

– И не ходи ты за мной! Не приставай ты ко мне, ради бога! – приглушенно, но с силой продолжала Лиза. – Хватит! Поперек души она мне стала, эта любовь твоя кобелиная!

– Разве я пристаю? – угрюмо возразил Сергей. – С тех пор уже…

– И не приставай! – спешила Лиза высказать все накопившееся. – Лучше об себе подумай. Ну какая у тебя любовь может быть с хорошей девушкой, когда ты по старым бабам таскаешься.

Сергей хмуро поглядывал на нее, но не возражал. И Лиза успокоилась.

– Ну ступай. Одна хочу побыть…

Сергей с облегчением повернулся и пошел к магазину.

Морщинка непривычного для него раздумья залегла у него между бровей.

И снова дорога. И снова степь без конца, тихая и безлюдная. Только застыла невдалеке среди трав отара овец…

Алешка задумчиво вертит в руках коробочку с духами, потом достает флакон и нюхает.

Белогоров открывает планшет и начинает рассматривать карту.

Алешка с внезапным интересом уставился на нее.

Белогоров, наблюдая за ним краем глаза, незаметно улыбается.

– Можно посмотреть, Георгий Николаевич! – не выдерживает наконец Алешка и тянется к карте.

– Можно. – Белогоров подвигается к нему, и они склоняются над планшетом.

– Где наша точка?

– Вот, – показывает Белогоров. – Возле деревни Сухое Данило.

– А эта дорога в районный центр?

– Судя по тому, что это грейдер, должно быть так. А зачем тебе район?

– Да так просто…

– По грейдеру ходят машины, – начинает развивать Белогоров невысказанную мысль Алешки. – Если доехать до Мелового… то оттуда остается километров двенадцать. Я знаю одного молодого человека, который проходил и больше, – уже откровенно начинает смеяться Белогоров.

Алешка тоже смеется.

– А когда?

– В выходной. Дорога в общем около девяноста километров получается. Только-только за день обернешься.

– А когда будет выходной? – загорается Алешка.

– Это уж от проходки зависит, от плана… Алешка задумывается…

– Так когда же выходной будет? – уже сердито спрашивает Алешка у Волкова.

– Ну, брат, ты уже надоел! – Волков говорит сурово, но в глазах его прячется добродушная усмешка. – Я же объяснял: нам нельзя останавливаться, пока не прошли мел. В два счета засосет так, что и снаряд не вытащишь!

– А когда мел кончится? – настойчиво допытывается Алешка.

– Ну, про это ты уж господа бога спроси, если он и в самом деле создавал землю! – развел руками Волков.

– Шестьдесят метров уже в мелу идем! – ворчит Алешка. – Когда же он кончится?

– И еще сто может быть! Вот, брат, какое дело!

Алешка отходит от него с сердитым лицом.

Смена Николая должна сейчас начинать работу. Женя раскладывает инструмент. Николай, надевая рукавицы, спрашивает что-то у Сергея, который умывается после работы.

Алешка, осененный какой-то мыслью, подходит к Жене.

– Слушай, Жень. Можешь меня выручить?

– А как? – настораживается Женя.

– Давай я сегодня один поработаю с Николаем. А завтра – ты. Может быть, даже не все время. Это я на случай, если не успею обернуться…

Женя с сомнением оглядывает его.

– А справишься? Тяжело ведь.

– Справлюсь! Вот… честное слово, справляюсь! – горячо уверяет Алешка.

– Ну, мне-то что! – пожимает плечами Женя. – Если товарищ меня просит – я всегда. Только ты лучше завтра не опаздывай…

…И вот Алешка остался один на площадке. Николай извлекает свечу из скважины. Алешка должен оттащить ее за конец, чтобы положить на землю. Николай начинает опускать свечу, и… Алешка не успевает оттащить конец, и он втыкается в помост.

– Помедленней, пожалуйста, – умоляюще просит Алешка, косясь на Волкова, который тревожно наблюдает за ним.

Николай снова приподнимает свечу. На этот раз Алешке удается удержать конец и уложить трубу на землю. Он победно улыбается. Волков уходит…

…Стемнело. На мачте горит фонарь. В круге падающего света Алешка хлопочет возле новой свечи, уже лежащей на земле. Вокруг маслянисто поблескивают лужи раствора.

Алешка старается отвернуть переходник у трубы, чтобы подключить насос, он с яростью наваливается на ключ, но, видно, уже выбился из сил. Заметив это, Николай молча сходит со своего места у станка, берет у него ключ и делает первый, самый трудный оборот. Потом отдает ключ обратно.

– Спасибо! – тихо говорит Алешка.

Подошел Сергей.

– Ну как?

– Понемножку, – устало улыбнулся Алешка.

Сергей взял ведро воды и выплеснул его на пол, смывая раствор.

– А то навернешься еще, плакать будет твоя Зинка! – пояснил он.

Сергей постоял еще немного, наблюдая за Алешкой, и направился к палатке.

…Аркашка стоял посреди палатки под самой лампочкой и читал что-то. Женя сладко похрапывал на кровати. Увидев Сергея, Аркашка поспешно сложил книгу и сунул под свой мешок.

– Спать будем?

– Не хочется что-то, – ответил Сергей, ложась на кровать и закладывая руки под голову.

– Музычку завести, что ли? – подумал вслух Аркашка и стал настраивать приемник.

– Молчит заграница. А может, не достает. Наших, может, послушаем?

– Давай, – меланхолично согласился Сергей.

…Окончилось выступление ко второму акту «Евгения Онегина», и началась сцена Татьяны и няни.

– Так ведь это из Евгения Онегина! – воскликнул Аркашка.

– Откуда ты знаешь? – удивился Сергей.

– Да уж знаю, – уклончиво ответил Аркашка и невольно покосился на засунутую под мешок книгу.

– От Алешки нахватался?

– Ну почему? В школе ведь тоже, между прочим, проходили. Ты сколько классов кончил.

– Семь.

– Ну вот, а Евгения Онегина в восьмом проходят… Только никак я не пойму, – вздохнул он, – почему это у них с Татьяной ничего не получилось? И в школе нам про это талдычили, талдычили, а все без толку.

Оба замолчали, прислушиваясь к музыке. Началась ария Татьяны.

– А все-таки помнится кое-что! – обрадовался Аркашка. – Слышишь? «Я вам пишу, чего же боле, что я могу еще сказать…».

И он лег на кровать, повторяя давно забытые слова, которые он теперь узнавал в арии.

Некоторое время они молчали, потом вдруг Сергей спросил:

– Аркаш, а у тебя была любовь?

– Спрашиваешь! – чуть ли не возмутился Аркашка.

– Да нет, я тебя серьезно спрашиваю. Такая, как у Алешки?

– Нет… Такой не было, – сознался Аркашка. – А у тебя?

– У меня тоже нет…

…На рабочей площадке крайне уставший, но не сдающийся Алешка однообразными движениями то отвинчивал зажимающий штангу патрон, когда он доходил до нижней точки, то снова завинчивал, когда он поднимался.

Краем уха он еще успевал прислушиваться к музыке, обрывками доносившейся из палатки. И вдруг музыка зазвучала громче. Алешка даже не сразу понял, что это Николай выключил станок. Он бросил на него вопросительный взгляд и увидел, что Николай со странным выражением смотрел куда-то мимо него.

Алешка обернулся и… увидел Зинку.

Она стояла такая же усталая, запыленная, босая, с туфлями в руке и счастливыми глазами смотрела на него.

– Зина?! – точно не веря своим глазам, проговорил Алешка и бросился к ней, забыв ключ в патроне. – Откуда? Как ты нашла?

Николай вынул из патрона забытый ключ и пошел в палатку.

– Вставай! Слышишь? Пошли работать! – начал он расталкивать Женю.

– Ну чего ты пристал? Мы же договорились! – заныл Женя. – Завтра моя очередь.

– Зинка пришла, – коротко объяснил Николай.

– Врешь! – вытаращил глаза Аркашка, вскакивая с кровати и начиная одеваться.

– Вот это да! – Сергей тоже поднялся и сел.

– Черт ее принес!.. Только, понимаешь, разоспался, – проворчал Женя и полез под кровать за сапогами.

Как это случилось – трудно объяснить. То ли стенки у палаток слишком тонки, то ли в эту ночь вообще никому не спалось, кроме Жени, но через несколько минут весь лагерь оказался на ногах.

И все стояли в отдалении, не решаясь помешать этому свиданию.

– Как же ты сюда добралась? – сияя и не сводя с Зинки глаз, спрашивал Алешка.

– Вот так и добралась, – улыбнулась Зинка. – То на машине, то пешком. Заблудилась, было… Тут ведь оказывается, километров двадцать от вас еще одно село Сухим Данилой называется…

– Двадцать? – ужаснулся Алешка. – Так сколько же ты всего прошла?

– А я не считала…

– А как ты узнала, что мы в Сухом Даниле?

– На ферме дорогу из ваших кто-то спрашивал.

– А я к тебе завтра собирался.

– А я сама пришла. – И снова ласковая улыбка осветила ее лицо; потом, задумчиво покачав головой, она добавила: – Вот уж не думала, не гадала, что со мной такое может случиться!

– Ах ты Зинка, Зинка! – словно забыв обо всем на свете, Алешка потянулся к ней, чтобы обнять ее, но Зинка испуганно отпрянула.

– Ой, да что же это? – засмущалась она вдруг. – Смотрят на нас.

Алешка оглянулся и только сейчас увидел, под каким перекрестным огнем удивленных, любопытствующих и недоверчивых взглядов они находятся.

Но, странное дело, на этот раз он нисколько не смутился.

– Ну и пусть! – махнул он рукой.

И каким-то новым для него, свободным и смелым движением обнял Зинку за плечи. И так они прошли мимо всех, не таясь и не смущаясь, прямо в степь.

А оставшиеся долго смотрели им вслед и молчали.