Текст книги "Буря (ЛП)"

Автор книги: Бриджит Кеммерер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 26

Бекка переоделась три раза. После душа она натянула пижаму, но не хотела встречать Хантера в дверях в изношенном домашнем костюме, который был у нее с восьмого класса. Джинсы и свитер казались слишком обтягивающими, учитывая то, что было девять часов вечера, и она только что вышла из душа.

В конце концов, она остановилась на черных штанах для йоги и майке цвета электрик, закрутив не до конца высохшие волосы в свободный пучок на затылке и закрепив его несколькими палочками для волос. Ей едва хватило времени на румяна и тушь, когда Хантер постучал в дверь.

Одежду со школы он переодел, или, по крайней мере, футболка была другая. Кофта с длинными рукавами плотно облегала его грудь и плечи, красная с черными шелковыми вставками спереди в узоре, который она не могла понять.

Прекрати пялиться на его грудь.

Она подняла взгляд и обнаружила его глаза близко к своим.

 – Привет.

Блин, ее голос звучал хрипло.

Он улыбнулся, и у нее руки покрылись мурашками.

 – Привет.

Его взгляд скользнул вниз по ее фигуре, и на мгновение она пожалела, что не одела что-то совершенно другое. Побольше одежды. Или меньше. Может, распустить волосы. Еще что-нибудь.

Затем его взгляд с проблеском одобрения вернулся к ее глазам.

 – Я могу войти?

 – Да. Конечно. То есть... прости. – Она отступила на шаг и придержала дверь. – Входи.

Хантер вошел в прихожую, и Бекка наблюдала за тем, как он в течение минуты осматривался: диван и телевизор в гостиной, ее детские фотографии, висевшие на стене у лестницы, деревянная панель, ведущая на кухню. Ее мама содержала дом в полнейшем порядке, так что Бекке не пришлось волноваться, что рядом могло оказаться что-то неловкое.

А потом он спросил:

 – А что там с пентаграммой?

Да уж, ничего неловкого, за исключением, может, этого.

 – А, долгая история, – сказала она, почти заикаясь. – Глупые дети... э-э... вандалы.

Он поморщился.

 – Отстой.

Она стояла рядом с ним и уговаривала себя не суетиться. Она знала, что ей нужно пригласить его куда-то дальше прихожей, но куда? На кухню? В гостиную? Она не могла понять, какая комната будет плохой идеей, а какая – хорошей.

До сих пор ей это даже в голову не приходило. У нее никогда здесь не было парней, даже Дрю.

Хантер снова смотрел на нее.

 – Пахнет вкусно, – заметил он.

 – Корица. – Как он не понял этого? – Я зажгла свечку.

Он улыбнулся и взглянул мимо нее.

 – Твоя мама уже в постели?

 – О. Нет. – Это слегка ее встряхнуло. – По ночам мама работает.

Его брови сильно поползли вверх.

 – И... здесь больше никого нет?

Он, казалось, вдруг оказался ближе, нагревая пространство между ними. Она покачала головой и заправила выбившуюся прядь за ухо.

 – Только мы.

 – Интересно. – Слово повисло в воздухе.

Потом она поняла, на что это было похоже. Она резко опустила голову, обхватив себя руками. Сейчас она жалела, что не в свитере.

 – Я не имела в виду... все не так...

Выражение его лица не изменилось.

 – А как что?

Она почувствовала, как у нее горят щеки.

 – Это не приглашение в кровать.

Он улыбнулся и положил свои ладони ей на локти, наклонившись, чтобы заговорить возле ее подбородка. Его пальцы на коже были теплыми, а дыхание щекотало ей шею.

 – Расслабься.

Она вздохнула, гадая, была ли корица афродизиаком. Часть ее хотела отстраниться, но большая часть желала прижаться к нему.

Но он отпустил ее и шагнул в коридор, оставив ее стоять в прихожей.

 – Не возражаешь, если я что-нибудь выпью?

Бекка торопливо поспешила к шкафчику. Она схватила два стакана и налила лимонад, а затем наблюдала, как он сделал глоток. Пламя свечи в подсвечнике, стоящем на стойке, порхало и подпрыгивало в такт ее сердца.

Она должна перестать пялиться на него.

 – Хочешь... э-э... посмотреть фильм или еще что-нибудь? – спросила она, а потом ей захотелось себя ударить. Ей что, шесть лет?

Но он убрал стакан от губ.

 – Конечно, Бекка.

Она уселась в угол дивана и молилась, чтобы по кабельному шло что-нибудь приличное. Видимо, Комкаст [1]был не на ее стороне. Она остановилась на каком-то приключенческом фильме, который не знала, и прилипла взглядом к экрану.

Хантер плюхнулся на пустую центральную часть дивана. Он смотрел фильм пять секунд, а

потом взглянул на нее.

 – Ты действительно смотришь это?

 – Я действительно смотрю такое. – Она бросила ему пульт. – Просмотр может быть, немного серьезней.

Он, не глядя, поймал его и выключил звук.

 – Поговори со мной.

Она улыбнулась и взглянула на него из-под ресниц.

 – О чем?

 – О чем-нибудь. – Он поставил на кофейный столик свой стакан, потом откинулся на подушки и запустил большие пальцы в карманы. От этого движения его джинсы приспустились чуть-чуть, но достаточно, чтобы можно было увидеть миллиметр загорелой кожи на талии и совсем маленький край боксеров.

Бекка напомнила себе о том, что нужно дышать.

 – Чем занималась вечером? – спросил он. – Тебе пришлось работать?

Эти вопросы резко вернуло ее к реальности. Она быстро опустила голову, но ее взгляд все равно возвращался к той полоске кожи.

 – Нет. Я ехала домой после школы, а там был шторм, и я... Я разбила машину.

Хантер выпрямился, и его голос прозвучал почти сердито:

 – Ты что? – Он осмотрел ее внимательным взглядом. – Боже... ты в порядке?

 – Нет... Да, я в порядке. – Она вспомнила, что его отец и дядя погибли в автомобильной аварии, и ее голос смягчился. – Со мной все хорошо. Правда. Мой папа не оставил бы меня одну, если бы это было не так.

Он, наверно, также не оставил бы ее одну, если бы знал, что она собиралась пригласить парня. Вот, что значит отсутствующий родитель.

Хантер выглядел обезумевшим.

 – Но... разбила? Где?

 – Мост на Олд Милл. – Она столько раз слышала рассказы фельдшеров о том, что случилось, поэтому было легко забыть, что сверхъестественные события чуть не привели ее к смерти.

– Переполнился залив. – Бекка сгорбила плечи. Это было последнее, что ей хотелось бы пережить заново. – Должно быть, от этого погнулись опоры моста или еще что-то...

– Я слышал об этом. Много людей ранено. – Он провел рукой по волосам. Разноцветные огоньки от телевизора танцевали на его лице, делая его отчасти пугающим или испуганным. – Бекка, я понятия не имел.

Она уставилась на свои руки на коленях. Хантер был настолько искренним, что его правда не вызывала сомнения.

 – Мне не хотелось быть одной.

Когда он ничего не сказал, она подняла взгляд. Он изучал ее, его глаза были в тени.

Это было слишком.

 – Я в порядке. – Она протянула свои обнаженные руки. – Гляди. Даже синяков нет.

Он взял ее запястья в свои руки, легонько пробежавшись большими пальцами по внутренней стороне предплечий.

 – Хм-м. Нет синяков.

Его прикосновение заставило ее задрожать, но она не отстранилась. Это было полной противоположностью той борьбе в поле, но ей все равно хотелось ею заняться.

 – Да. Крис со своими братьями вытащил меня из машины.

Его пальцы замерли, а голос снова стал жестким:

 – Действительно.

Она кивнула.

 – Они были на несколько машинах позади меня.

 – Как подходяще, – усмехнулся он. Сжав челюсти, он отвернулся к телевизору. – И почему я не удивлен?

Бекка вырвала свои руки из его ладоней.

 – Что это значит?

Хантера не так-то легко было запугать – он поймал ее взгляд и ответил тем же тоном:

 – Это значит, что парень, кажется, притягивает к себе проблемы. К тебе.

Она открыла рот, чтобы возразить, но у нее и правда не было оправданий.

 – Послушай, – сказал Хантер. – Я даже не знаю его. Но каждый раз, когда вижу его рядом с тобой, ты оказываешься в неприятностях.

Бекка вздохнула.

 – Это... сложно.

Хантер наклонился, его голос был низким и резким:

 – Я не знаю, что происходит между тобой и Крисом, но у того парня с пляжа было оружие, Бекка. Он стрелял в тебя. Люди стреляют из пистолета, когда хотят кого-нибудь убить. И сейчас ты мне говоришь, что твоя машина разбита, и Крис был там?

 – Это была случайность, – прошептала она. У нее сдавило горло.

Его зеленые глаза глядели жестко.

 – Я не верю в случайности.

Она не понимала, что плачет, пока слезы не скатились с подбородка.

Он выругался, потом сдвинулся вперед, чтобы большим пальцем вытереть слезы.

 – Прости. Боже... Я осел. Бекка, прости.

Не могло быть более ужасающе. Она потрясла головой и смахнула слезы.

 – Не могу поверить, что плачу.

 – Думаю, тебе позволительно. – Он погладил пальцем ее по скуле, убирая за ухо прядку волос. Он понизил голос: – Если я предложу обнять тебя, ты не подумаешь, что я могу зайти дальше?

Он издевался? Она не могла ответить. Она смахнула слезы с ресниц и посмотрела на него.

 – Я не боюсь. Я знаю Крав-мага.

Он усмехнулся, и ей понравилось, что это ослабило в его чертах напряженность. Но потом он прижал ее к себе, переместившись, пока они не оказались в углу дивана, а ее лицо – напротив его плеча. Его рука обвилась вокруг ее талии, прижимая ближе. Она не знала, куда деть свободную руку, было так много неверных мест, и, наконец, положила ее ему на грудь так, чтобы его сердце билось под ее ладонью.

Бекка затаила дыхание, боясь пошевелиться.

 – Ты в порядке? – Его голос звучал ближе. Дыхание коснулось ее лба.

Она кивнула.

Он потянулся и вытащил из ее волос палочки, и она почувствовала, как слегка влажные пряди упали ей на шею.

 – Не хочу лишиться глаза, – сказал он.

Она хихикнула.

 – Прости.

Долгое время он ничего не говорил, и она расслабилась в ощущении его тела, позволив ритму его дыхания подстраиваться под нее.

Она забыла, каково это сидеть рядом с парнем, делить тяжесть на своих плечах с кем-нибудь еще.

 – У тебя есть комендантский час? – спросила она.

 – Не совсем. – Он помолчал. – Мама не... она стала немного отвлеченной со смерти отца. Она может даже не знать, что меня нет.

Его голос не был пустым, но содержал в себе предупреждающую для нее нотку вести себя осторожно.

 – А что насчет твоих бабушки и дедушки?

 – Не думаю, что они помнят о том, что подросткам нужен комендантский час. – Еще одна пауза, и она услышала улыбку в его голосе. – А что? Хочешь куда-нибудь сходить?

Она потрясла головой, радуясь, что он не видит румянца на ее щеках. Его рука легла поверх ее ладони, большой палец заскользил по ее запястью, пока он не нащупал фенечки. Он покрутил их, пока узлы не выстроились в одну линию.

 – Почему ты не веришь в случайности? – спросила она.

Хантер молчал так долго, что она подумала, будто он не услышал вопроса или, может, не захотел отвечать. Но он наклонил голову и тихо заговорил, как если бы для гостиной слова звучали слишком громко:

 – Мой отец и дядя раньше ездили в такие... поездки, – сказал он. – Я всегда думал, что это что-то вроде приключения. Ну, знаешь, мужская дружба, спать в лесу и не бриться.

Она могла себе представить. Ее отцу, возможно, такое понравилось бы.

 – Твой отец тоже был полицейским?

 – Нет. – Хантер помолчал. – Он работал на правительство. Бывший моряк-спецназовец. Там он научился приемам самообороны. Когда он ушел из Корпуса морской охоты, то стал работать на частный сектор. Я до сих пор не знаю всего, чем он занимался, но мама волновалась, что он погибнет во время сверхсекретной миссии, и мы никогда не узнаем, что произошло в действительности. Я не знаю, было ли ему известно об аварии – как я не знаю, была ли она мгновенной – но я знаю, что он был бы в ярости из-за того, что все вышло таким образом.

Сколько гордости было в его голосе и горя тоже, хотя оно было скрыто лучше.

 – Когда они с дядей собирались вместе, то никогда не брали меня с собой, – сказал Хантер. – Раньше я жаловался на это по несколько дней. Я всегда думал, что они просто идут на рыбалку и рассказывают ерунду, и то, что они не брали меня с собой, сводило меня с ума. В то утро, когда они ушли, мы серьезно поссорились.

В его плечах чувствовалось напряжение, и она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Лицо Хантера находилось близко, а глаза казались мрачными в затемненной комнате.

 – Они ушли, – сказал он. – Я был взбешен, но они ушли.

Он задержал дыхание, глядя на нее. Взгляд его глаз был практически болезненным.

 – Можешь не рассказывать мне, – сказала она.

Он отвел взгляд.

 – Я просто... я никогда никому не рассказывал, – сказал он, и его голос снова стал почти спокойным. Он опять помолчал. – Они вернулись.

Она кивнула.

 – Мой дядя... Он сказал моему отцу, что если я достаточно взрослый, чтобы затевать такие ссоры, то значит, я достаточно взрослый, чтобы пойти. Итак... я пошел с ними. Но это были совсем не мужские выходные. Мой отец выполнял работу по безопасности частных лиц. Ну, на стороне. Мама не знала.

Взгляд Хантера метнулся к ней.

 – Она до сих пор не знает.

Бекка кивнула, и он продолжил:

 – Предполагалось, что это будет просто, – говорил он. – Я никогда не знал всех деталей. После аварии я сохранил несколько его вещей, но большинство потерялось. Всего лишь наблюдение или типа того – папа был осторожен в том, что рассказывал мне, но они не думали, что для меня будет слишком рискованно пойти с ними. Я не глупый, и я могу о себе позаботиться. Он был в этом уверен.

Его голос зазвучал надломлено:

 – Он делал хорошую работу, – мягко произнесла Бекка. Если кто и мог позаботиться о себе, так это Хантер.

А потом она задумалась, согласится ли он с этим.

Бекка подумала о том, как в больнице отец держал руку у нее на спине, о нежной поддержке, которую он оказывал. А она выгнала его из дома, даже не сказав "спасибо". Она ясно дала понять, что он ей не нужен.

Но было ли это правдой?

 – Мы ехали быстро, чтобы успеть вовремя, – сказал Хантер. – А когда проезжали через западный Мэриленд, где практически взбираешься на Аппалачи, случилась гроза и оползень, и машина разбилась.

Последнее предложение вылетело изо рта, будто он потерял контроль. Хантер уставился на нее так, будто ее взгляд был спасательным кругом – если она отвернется, то он пропадет.

Но она сглотнула.

 – Ты был... ранен?

Он кивнул, и его взгляд метнулся вверх.

 – Вывих плеча. Сотрясение. Ужасный порез вдоль линии волос. Тридцать шесть швов. Белая полоса – это шрам. Говорили, что он, вероятно, исчезнет, но нет.

Она удивилась, почему он не закрасил его, зачем ему каждое утро пред зеркалом нужно было это напоминание?

 – Вот поэтому я не верю в совпадения, – сказал он. – Период времени оказался слишком идеальным. Возвращение за мной, ссора, которая сначала задержала, буря, оползень. Все вместе.

 – Это не твоя вина, – прошептала она.

 – Я знаю. – Его голос стал жестче. – Но и совпадением это тоже не было.

Она не шевелилась, чувствуя его замедленное дыхание под своей ладонью. Кажется, он подавил все эмоции и протянул руку, чтобы перекинуть ее волосы через плечо.

 – Я не хотел, чтобы это было так тяжело, – сказал он. – Мне не хочется, чтобы ты думала обо мне как о психе.

Едва ли. Ей хотелось удержать его.

 – Я так и не думаю.

 – Я под защитой.

Ее брови поползли вверх.

 – Я заметила.

Тут он улыбнулся.

 – Извини.

 – Из-за такой глупости не стоит извиняться.

Как бы ей хотелось встретить Хантера шесть месяцев назад. Черт, даже шесть недель назад.

Он чуть сдвинулся, пока не сел прямо, и заглянул ей в глаза.

– Тогда спасибо, что выслушала.

Бекка ощущала эту дистанцию между ними, будто он жалел, что сказал слишком много. Она протянула руку и провела пальцем по пирсингу в его брови. Он замер.

 – Никогда бы не подумала, что ты из семьи военных, – сказала она.

 – Мои родители, определенно, были неудачной парой.

Его металлические серьги-гвоздики были теплыми от тела.

 – Было больно?

Он покачал головой.

 – Врунишка. – Она ткнула пальцем одну серьгу.

Он улыбнулся и поймал ее запястье.

 – Ты расскажешь мне свою историю?

Ее сердце забилось чаще. Он говорил о Крисе? Из их разговора о совпадениях и автомобильных авариях он как-то догадался о Стихиях?

Хантер прижал ладонь к ее лицу, большой палец скользнул по скуле, пока его пальцы не оказались в ее волосах.

 – Понимаешь... рассказ. О тебе. – Он замолчал. – Который ходит по школе.

Ох. Этот.

Она отклонилась.

 – Ну, вообще-то...

Хантер поймал ее подбородок.

 – Я не верю в это.

Она почти вырвалась из его рук.

 – Вообще-то, мне не нужно делать одолжений.

 – Эй. – Одной рукой он поймал ее за запястье, а другой держал лицо, напоминая ей о том, каким сильным он был. – Я правда не верю в это. Ни одна девчонка, захотевшая переспать с половиной школы, не стала бы отстраняться, когда я касаюсь ее.

Она не могла взглянуть на него.

 – Забудь. Это не имеет значения.

Он не двинулся, но его голос стал очень осторожным.

 – Тебе доставляет неудобство, когда я касаюсь тебя?

 – Перестань. – Она взглянула на него, точно зная, к чему идет разговор. – Я не жертва.

 – Доставляет? – Он не отводил взгляда.

Ее дыхание участилось, и ей не нравилось, что столько сильных эмоций вдруг овладели ею.

 – Делай, что хочешь, Хантер.

Он покачал головой, совсем слегка.

 – Чего хочешь ты, Бекка?

Ей хотелось, чтобы все прекратилось, чтобы все было так же просто, как и его пальцы на ее запястье, ладонь – на ее щеке.

Хантер сместился на диване, пока ему не пришлось наклонять голову, чтобы заговорить с ней. Она слышала свое дыхание, дрожащее в пространстве между их телами.

 – Хочешь, чтобы я опустил тебя? – спросил он.

Она покачала головой и закрыла глаза.

Но он все равно выпустил ее запястье, чтобы его руки могли коснуться ее лица. Он очертил форму ее глаз, изгиб скулы, линию подбородка. Его прикосновение было легким, почти благоговейным.

 – Так нормально? – спросил он.

Ее предательское тело потеплело от его голоса, ища его прикосновения. Она открыла глаза.

 – Я не сломана.

 – Врунишка.

 – Нет. – Но прозвучало это неуверенно, даже для нее.

 – Я был бы склонен больше верить тебе, – лицо Хантера приблизилось так, что губы коснулись ее щеки, когда он продолжил, – если бы ты дала мне прямой ответ.

 – Это нормально. – Она облизала губы, чувствуя головокружение. – Нормально – то, что ты касаешься меня.

Он провел пальцем по уголку ее губ, и она ощутила на щеке его улыбку.

 – Всего лишь нормально?

 – А что? – осторожно спросила она, потому что поддразнивание казалось неуместным. – Думаешь, что ты можешь сделать лучше?

Он наклонился и накрыл ее губы своими, всего лишь на миг, может, на секунду дольше. Его рот был горячим и влажным, очень уверенным. Он отодвинулся всего на дюйм, оценивая ее реакцию.

Не веря самой себе, Бекка замерла.

Хантер снова поцеловал ее, на этот раз поцелуй длился чуть дольше, давая ей возможность ответить. Ее губы приоткрылись, но он оставил поцелуй сдержанным, похожим на прикосновения порхающей бабочки на ее губах.

Рукам хотелось найти его грудь, скользнуть ниже по футболке и ощутить такую же горячую кожу, как и у нее. Поцелуи затягивали, как простые обещания большего при каждом касании его губ. И она нашла свободу здесь, в его объятиях. Ей не нужно прикладывать усилий, чтобы найти свои границы.

Он отстранился, но недалеко, покрывая поцелуями ее подбородок.

 – Лучше?

Она кивнула, прижимаясь лбом к его шее. От него так хорошо пахло: лесом, кремом для бритья и лимонадом.

Она подняла голову и улыбнулась.

 – Но думаю, еще есть над чем работать.

В тот момент, когда ее губы приоткрылись, он ответил, скользнув ладонями по ее талии и притянув ближе к себе. В его объятьях ее тело обмякло, грудь прижалась к его груди, в то время как его пальцы дразнили крошечный участок ее кожи, показавшийся из-под майки. Его язык коснулся ее, быстро, потом медленнее, вызвав у нее низкий гортанный стон.

Она руками потянула его за футболку, пальцы нашли гладкий участок его кожи на животе, образовывавшие талию мышцы.

 – Полегче, Бекка, – прошептал он в ее губы.

Она замерла.

 – Полегче, – повторил он, целуя ее щеку, губы, глаза. – У нас еще полно времени.

Этими словами он выбил ее из колеи.

 – Для чего?

 – Для того чтобы ты поверила мне. – Он поймал ее ладони и поцеловал кончики пальцев. – Я никуда не ухожу.

А потом он отодвинулся и притянул к себе.

И больше ничего не делал, только поглаживал волосы, пока она не уснула.

Хантер остался на ночь.

Она уснула, свернувшись у него на груди, в тепле и безопасности его тела и диванных подушек.

И спустя семь часов она проснулась именно в таком положении.

Глаза Хантера были все еще закрыты, дыхание размеренно.

Бекка начала подниматься, забрав за уши похожие на спутанное гнездо волосы. Она несколько раз моргнула, чтобы сориентироваться. Хантер слегка двинулся, его рука напряглась, удерживая ее на месте. Глаза резко распахнулись.

 – Привет.

Она замерла.

 – Привет.

Он потянулся рукой, чтобы убрать с ее глаз волосы.

 – Не убегай.

Бекка покраснела. Он слишком проницателен.

 – Не убегу. Я толстая.

Она села, передвинувшись в угол дивана и желая, чтобы щеки остыли.

Он наблюдал за ее движениями.

 – Ты не толстая.

Волосы упали ей на лицо, но она даже не попыталась их убрать.

 – Не верю, что ты остался на всю ночь.

 – Да. – Его голос прозвучал осторожно. – Это нормально?

Она быстро взглянула на него. Он выглядел слишком хорошо, только волосы немного в беспорядке, и по линии подбородка протянулась щетина.

У нее же, наверно, на веках растеклась тушь.

А он по-прежнему ожидал ответа.

Но Бекке нечего было ему дать. Никогда не имело значения, кто что сделал. Имело значение лишь то, что подумают люди. Она откашлялась.

 – Кто-нибудь знает, что ты здесь?

 – Я написал маме, что остался у друга.

 – Но ты не... ты не опубликуешь в фейсбуке или еще где... что провел ночь со мной?

Ее дыхание слегка участилось.

 – Нет. Не опубликую. – Он помолчал. – Мне следовало тебя разбудить... Прости...

Бекка сильно замотала головой. Она почувствовала, что чуть не разрушила этот момент.

 – Нет. Я была такой глупой. Просто люди... наверно, имеют неверное обо мне представление, и мне бы не хотелось давать им больше причин, чтобы начать...

 – Никто не знает. – Хантер двинулся вперед и прикоснулся к ее лицу, проведя пальцами по подбородку. – Все хорошо.

Его прикосновение дарило защиту, как и в тот вечер, когда он учил ее приемам самообороны. Она потянулась за его ладонью.

 – Слушай, нам нужно быть в школе через полчаса, – сказал он. – Давай я съезжу домой переодеться и вернусь, чтобы подвести тебя. А потом любому, кто спросит, ты сможешь сказать, что я подвез тебя, потому что твоя машина разбита.

Разве кто-то действительно заметит? Она же была чудачкой. Она знала это. Но все равно кивнула.

 – Спасибо.

Бекка проводила его до двери. Сейчас, когда он не дотрагивался до нее, ей хотелось попросить его остаться. Кожа жаждала его тепла, и ей пришлось напомнить себе, что они лишь целовались.

Хантер уже собирался открыть входную дверь, когда ее рука потянулась к ручке.

 – Подожди.

Он стоял очень близко, и она чувствовала его дыхание, находясь в полной уверенности, что он снова поцелует ее. Но он взял ее запястье, то, что с камнями.

 – Хочешь забрать их обратно? – тихо спросила она.

 – Пока нет. – Он улыбнулся. – Я лишь поменяю.

Его пальцы скользнули по ее предплечью, развязав темный серебристый гематит. Он заменил его на ярко-красный и бледно-желтый камни. Теплые от его прикосновений они тяжело висели на ее запястье.

Бекка провела пальцами по гладкой поверхности каждого.

 – Для чего они?

Он остановил ее пальцы на красном камне.

 – Гранат – для уверенности.

 – Гранат? – Ее взгляд резко метнулся к его глазам. – Настоящий?

 – Да. – Улыбка. – Не потеряй его.

Она коснулась бледного камня. Он был теплее, чем остальные, почти обжигал кончики пальцев. Ей пришлось отпустить его.

 – А этот?

 – Цитрин. – Потом он наклонился вперед и коснулся ее губ. – Для смелости.

Казалось, его поцелуй вдохнул в ее тело тепло. Ей пришлось остановить себя, чтобы не схватить его за футболку и не прижать плотно к себе.

Довольно плохо, что она практически задыхалась у стены.

Хантер поймал ее руку и, слегка посмеиваясь, поцеловал ладонь.

 – Увидимся через двадцать минут.

Он повернул ручку, впуская в дом холодную сентябрьскую влажность, несущую запах травы и пыльцы. Бекка глубоко вздохнула, радуясь свежему отрезвившему голову воздуху.

А потом он раскрыл дверь шире.

И там, на пороге, с поднятой для стука рукой стоял Крис.

[1] Комкаст – крупнейший американский оператор кабельного телевидения.