Текст книги "Майкл Шейн и белокурая сирена"

Автор книги: Бретт Холлидей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

7

Барбара оперлась на низкий столик. Майкл глядел на нее снизу вверх. Их колени почти соприкасались.

– Я надеялась, что Китти об этом не пронюхает, – сказала Барбара. – У нее ведь волчий аппетит… Разумеется, вы правы: миллион долларов за Гаспар в том состоянии, в каком он находится, – это абсурд. Это же будет тринадцать тысяч за акр, притом, что к большинству этих акров могут подобраться лишь комары да бульдозеры. Увы, мы обманули беднягу Куоррелза, этого дальновидного, можно сказать, гениального бизнесмена. Так вот, если вы выпьете свой коньяк и позволите положить вам руку на колено, чтобы должным образом подчеркнуть каждый пункт нашей программы, то я поведаю, как нам это удалось. – И, не дожидаясь ответа, она положила ему на колено руку. – А почему вы хромаете, Майкл? Что у вас с ногой?

– Затекла от езды в этом чертовом «фольксвагене».

– Бедняжка! – сочувственно протянула она. – Немцы сконструировали этот автомобиль, явно не рассчитывая на таких гигантов. – Она чуть сжала его колено. – Вам, надо думать, предисловия не нужны, вы хотите, чтоб сразу я приступила к контракту на миллион долларов? Хорошо, Майкл, секрет прост: Куоррелз покупает не землю, а зарытый в земле клад.

Шейн состроил недоверчивую гримасу, и она радостно засмеялась.

– Погодите. Вы слышали, что этот остров носит имя одного из последних флоридских пиратов – Хосе Гаспара? Его замок находился на Сент-Питерсбурском шоссе, но, по давней традиции, пленников, за которых они желали получить выкуп, свозили сюда. Я, естественно, не собираюсь убеждать вас, что гаспарилья зарыла перед нашим домом ларец с дублонами и что у нас есть карта с точным обозначением места. Не то чтобы у нас ее нет – напротив, есть, и превосходная, только она указывает путь не к пиратскому, а к плутовскому сокровищу.

– Прошу вас, Барбара, нельзя ли ближе к делу? Позволю себе напомнить: у меня вертолет.

Женщина залпом осушила полстакана мартини.

– Терпение, друг мой, я же говорила: джин развязывает мне язык. Мистер Куоррелз нам тоже сперва не поверил, но теперь изменил мнение, и вы, мой милый скептик, его измените, когда я закончу.

– Если здесь зарыто сокровище и у вас есть карта, то почему бы вам самим его не вырыть, вместо того чтобы продавать землю Куоррелзу?

– Думаете, мы не пытались? Вот, смотрите! – она повернула руки ладонями вверх. – Теперь почти не видно, но, клянусь, еще недавно они были все в мозолях.

Шейн нетерпеливо поерзал в кресле.

– Простите, я отнимаю у вас время, – продолжала она, – но ей-богу, мне бы не хотелось, чтобы вы так сразу ушли из моей жизни. Ну, слушайте… Все началось в двадцать пятом, в год великого земельного бума во Флориде. Воистину безумные времена, я столько о них наслышана, что могу часами говорить на эту тему. Нет-нет, не буду, не волнуйтесь! Понимаю, вам не терпится вернуться к вашей обворожительной клиентке.

Она вдруг наклонилась к нему, взяла за голову и поцеловала прямо в губы. На миг он почувствовал прикосновение ее языка, но она тут же Отстранилась и успокаивающе подняла руку.

– Знаю, знаю! Вертолет… Ладно, вернемся в двадцать пятый год… Представь себе, Майкл, что ты живешь в то время и владеешь землей. Тебе надо продать кое-что из своих владений, а покупателей не находится, потому что земля твоя лежит за много миль от густонаселенных центров, дорога плохая, никакой защиты от океанских приливов, тучи насекомых. У других землевладельцев больше денег на рекламу, больше агентов и больше покровителей. И тебе надо как-то изловчиться. Однажды ночью ты просыпаешься, одержимый новой идеей. Спустя примерно неделю пастух, копая червей, натыкается на ларец с драгоценностями. Сокровище самое настоящее, ты в этом не сомневаешься, ведь ты сам зарыл его только вчера. Новость быстро облетает все газеты страны. Люди кидаются туда с лопатами и кирками. А ты, безусловно, запрещаешь им копать, пока не заплатят приличную пошлину. Невероятно, да? Но в то время люди были более наивными. Одним словом, трюк сработал. Первый, кому это пришло в голову, нажил кучу денег. В то же лето отыскали еще несколько кладов, один больше другого. Самый крупный обнаружился на Ки-Ларго.

– Нельзя ли покороче? – попросил Шейн.

– Нашего героя звали Джефрой. Он считал себя умнее всех: если пираты могли закопать свое золото на Ки-Ларго, или на побережье Майами, или, скажем, на дне морском, то почему бы им этого не сделать на острове, который носит имя корсара? Папа продал ему Гаспар, как было принято в то время, оставив себе десять процентов акций. Джефрой построил мост и вот этот шедевр архитектуры, где мы имеем удовольствие находиться. Первое рекламное объявление должны были напечатать в октябре. Но так и не напечатали – это совершенно точно. Если бы план удался, на месте Гаспара был бы сейчас город побогаче Майами, с перспективами дальнейшего процветания.

– Что, ничего у них не вышло?

– Полное фиаско. В газетах ни разу даже не упомянули о сокровище, были смутные намеки на древние обычаи корсаров – таким образом, подготавливалось общественное мнение. Все должно было начаться торжественной регатой из Майами на Ки, а закончиться грандиозным пикником. Джефрой даже пригласил Уильяма Дженнингса Брайана. Клад предполагалось найти два дня спустя: кто-нибудь из пионеров-арендаторов выкопает ямку для отбросов – и… о, чудо: золотые дублоны! Но после скандала на Уолл-стрит газеты не соглашались печатать объявлений, кроме как за наличные, а с наличными у Джефроя было туго. Мало того – он так и не удосужился откопать собственное сокровище, потому что повздорил с неким Аштабулой из Огайо, который возьми да и вложи все его сбережения в одно из своих предприятий. Дело дошло до драки, и Аштабула прикончил Джефроя.

Шейн усмехнулся.

– И этими баснями ты накормила Куоррелза?

– Да, но ему я не стала все рассказывать, а просто представила документацию. Я могу доказать, что второго октября двадцать пятого года Джефрой зарыл на Гаспаре сокровище. У меня нет доказательств, что его до сих пор никто не нашел, но Куоррелз так или иначе решил рискнуть.

– А что за документы?

– Эда Лу-у! – Барбара слегка повысила голос, повернув голову к двери в холл. – Я знаю, ты подслушиваешь, так можешь меня поправить, если я допущу какую-нибудь неточность. Эда Лу нашла в старом папином сундуке карту. Однажды возвращаюсь я из Майами, не предупредив ее, как обычно, по телефону. Вхожу в дом: Эды Лу нигде не видно, хотя машина стоит в гараже. И вдруг появляется Эда с лопатой. Для своих лет она, конечно, выглядит очень молодо, и все же в ее возрасте уже не копают просто для физического развития. Позже, гуляя по острову, я увидела три здоровенные ямы. Объяснить мне что бы то ни было она отказалась. Тогда я стала шпионить за ней. В конце концов, это мой и только мой дом, несмотря на идиотское завещание! Я перерыла ее письменный стол и наткнулась на карту. – Она с сомнением взглянула на Шейна. – Сперва я хотела соврать, что карта в городе, в моем личном сейфе, но черт меня возьми, не могу удержаться, чтоб тебе ее не показать!

Она проворно подошла к бару и, пошарив в ящике, извлекла оттуда пухлый конверт, а из него – старую карту, которую протянула Шейну. Она была сложена вдвое, и надписи на сгибе стерлись. В другом месте знаки были скрыты каким-то темным пятном.

– А это что за пятно? – полюбопытствовал Майкл.

– Кровь, а может, кофе – Бог его знает! Не правда ли, потрясающе?! – Она театрально воздела руки. – Девчонкой я с ума сходила по пиратам, и – чего греха таить – это у меня до сих пор не прошло. Трагедия моей жизни в том, что ни один мне не встретился. Слушай, Майкл, если ты встретишь пирата, который мечтает ради выкупа похитить темпераментную женщину, замолви за меня словечко, а?… Короче, когда я нашла карту, то стала трясти ею у Эды перед носом и орать, что, мол, это значит и какое она имеет право копать землю, которая ей не принадлежит, и так далее. Слово за слово, под конец я ей волосенки-то повыдирала, пусть тебя ее грива не вводит в заблуждение: это парик. – Она снова чуть-чуть повысила голос. – Не так ли, ангел мой? Ну вот, поначалу мы отнесли документ ко времени гаспарильи, но потом я подумала, что это невозможно, иначе папа бы мне обязательно его показал в эпоху моего страстного увлечения пиратами. А позже я вспомнила историю возвышения Ки-Ларго. Она описана в книге Бена Хехта – если хочешь, дам почитать, она где-то здесь, в доме… В общем, я прямо заболела всем этим! Поехала в публичную библиотеку Майами и взяла подшивку газет за двадцать пятый год. Помнится, папа тоже как-то упоминал Джефроя. Это был человек своего времени: достаточно ему было где-нибудь сказать слово о будущем Флориды, как оно тут же попадало на первые полосы газет. Говорили, что у него большие планы относительно Гаспара, факты его биографии оставались для всех тайной за семью печатями: ни откуда он взялся, ни есть ли у него родственники – никто ничего не знал. Я разговаривала со старыми газетчиками, которые его еще помнят и следили за процессом о его убийстве, но ни один из них понятия не имеет о том, что сталось с его личным архивом. В один прекрасный день – не знаю, что на меня нашло, – я взяла и перерыла весь дом. И в одной из кладовок под ржавой водосточной трубой наконец обнаружила запечатанный пергаментный свиток. – Она осушила стакан и тут же снова двинулась к бару. – Там было множество бумаг, смысла которых я не поняла, – сказала она, повернувшись к нему спиной, – но были и необходимые мне доказательства: объявления, счет за продажу… Он, да будет тебе известно, до сих пор не утратил силу. А еще я нашла листок, вырванный из чьей-то записной книжки. Когда я сообразила, что это такое, у меня чуть сердце из груди не выскочило. – Она достала из конверта листок. – Это чек на покупку старых испанских монет. Ценность первого плутовского сокровища была не слишком впечатляющей. Но раз от разу люди становятся подозрительнее, и Джефрою, чтоб дельце выгорело, необходимо было представить публике безупречную карту и подлинное, относящееся к точной исторической эпохе, а главное – имеющее большую ценность сокровище. Не думаю, чтобы в то время в ходу было много настоящих дублонов, поэтому наверняка сокровища кочевали от одного мошенника к другому. Один, выжав из них все, что можно, перепродавал собрату, естественно, за более высокую цену. А теперь гляди в оба… – Она уселась на подлокотник кресла, касаясь грудью плеча Шейна, и ткнула ногтем в бумажку. – Шестого июля, двести семьдесят серебряных монет по восемь эскудо каждая – семь тысяч долларов. А внизу, видишь, слово «Орт» – это не какая-нибудь старинная монета, это имя. Чарлз Орт – человек, запустивший на орбиту Ки-Ларго! – Пальцы ее свободной руки как бы ненароком зарылись в рыжие спутанные волосы Шейна. – Затем, семнадцатого августа, у другого владельца куплены дублоны… Шестого сентября – ларец в Новом Орлеане за тысячу пятьсот. Золотая цепь, Нью-Йорк, семь тысяч. Еще цепочки, вот, в нижней строке… «Дублоны, слитки серебра – Гавана, К. Т.» По-твоему, кто это – К. Т.? Не иначе, Кэл Татл! Папа вечно путешествовал… Значит так, восемнадцать тысяч… Вот еще: «Сегодня, семь тысяч». Ну как, впечатляет?

– Пожалуй, – согласился Шейн. – И какова же общая сумма? Тысяч семьдесят пять?

– Больше. Для аферы чересчур, не так ли? Но Джефрой всегда играл по-крупному. Я, как ты понимаешь, интересовалась, сколько все это может стоить сегодня. Так вот, один дублон Филиппа Пятого в хорошем состоянии, в двадцать пятом году стоивший что-нибудь около двухсот долларов, сейчас ценится впятеро больше. Серебряная монета в восемь эскудо нынче стоит около ста долларов, а Джефрой заплатил за них по четвертному… Не говоря уже о золотых цепочках и серебряных слитках – сейчас трудно установить их истинную стоимость. Куоррелз показывал список эксперту, и тот решил, что самая вероятная цена – четыреста тысяч.

– Но до миллиона-то все равно далеко, – заметил Шейн.

– Ошибаешься. Компании вроде «Флорида-Америкэн» не станут швырять деньги на ветер. Четырехсот тысяч им за глаза хватит покрыть расходы. К тому же они в любом случае не внакладе – есть тут сокровище или нет. Мы ведь им и не давали никаких гарантий. С двадцать пятого года здесь пронеслось два сильнейших урагана, и, вполне возможно, ларец смыло в море. А деньги, истраченные на рекламу, они так или иначе окупят с лихвой. Скажешь, сегодня на это никто не клюнет? В двадцать пятом довольно было поманить людей вот этой картой и байками о том, что темной ночью тысяча восемьсотого года пират по имени Хосе Гаспар высадился здесь с шайкой головорезов и зарыл набитый золотом ларец. Нынче, ясное дело, на это никого не купишь. Зато стоит объявить, что темной ночью двадцать пятого некий ловкий землевладелец пристал к берегу, чтоб зарыть ларец и потом обвести вокруг пальца своих сограждан…

– Современная версия того же самого мошенничества.

– Вот именно! Молодец, Майкл Шейн, ты заслужил еще порцию коньяку. Итак, что мы имеем? Карту, список расходов, рекламные объявления, которые так и не были напечатаны, фотокопию статьи о трагической гибели Джефроя и еще одну вещь – ее ты пока не видел. – Она показала ему другой пожелтевший от времени листок. – Это черновик первого репортажа о находке. Только, пожалуйста, осторожнее. Конечно, у нас есть ксерокопия, она хранится в сейфе, но это все-таки подлинник.

Она подождала, пока Майкл закончит читать статью.

– Имя человека, нашедшего клад, здесь пропущено: видимо, когда писалась статья, его еще не наняли. Взгляни на дату. Четверг: официальное открытие клада было намечено на следующий вторник. А Джефрой был убит в ночь с понедельника на вторник. Ну что кривишься?

Шейн пожал плечами.

– А тебе не кажется, что все у тебя выходит слишком просто?

На этот раз Барбара состроила оскорбленную гримасу.

– Что значит – у меня? Ты на что намекаешь?

– Да дельце-то нечисто, – поцокал языком Шейн. – Уж и не знаю, как бы тебе самой не остаться в дураках. Если хотя бы карта была чуть-чуть поточнее.

– В том-то и дело! Карта не может быть чересчур точной. Ведь у Джефроя какой был замысел: сначала обнаружат сокровище, а потом всплывет карта. Здесь нигде не указаны основные ориентиры, а береговая линия едва намечена. Джефрою надо было убедить охотников за сокровищем, что находка и карта не обязательно связаны между собой. Если здесь было лежбище пиратов, значит, они могли зарыть и не один ларец с дублонами. С двадцать пятого года здешний ландшафт очень изменился. В тридцать пятом ураганом снесло целый перешеек. Вот, взгляни сюда… – Она указала ногтем на точку, почти скрытую коричневым пятном. – Наверное, стоит поискать тут, в тридцати шагах к юго-востоку от большого американского платана. На острове только один американский платан. Эда Лу нашла старые фотографии, на которых примерно в этом месте изображено большое дерево, и решила, что это лучшее место для раскопок. Я, кажется, тебе говорила, что и сама пыталась копать, а этот старый дурак Брэд наплевал на карту и купил миноискатель военного времени. Ты себе не представляешь, сколько всякого барахла он откопал, пока не бросил эту затею.

– А Китти? Она не пробовала копать?

– Да нет. Я хотела, чтобы все это осталось между членами семьи и Эдой Лу, хотя, к слову сказать, старушка и мне не особенно доверяет. В общем, созвали мы всех наследников, кроме Китти. Решили принять в дело Эду Лу, дав ей двадцать процентов, ведь это она обнаружила карту. Разумеется, не слишком щедро с нашей стороны, – добавила она, повысив голос. – После неудачи с миноискателем мы наметили несколько перспективных мест для поиска и наняли землекопа. Ты, верно, думаешь, что все мы рехнулись… Ну да ладно. А потом я на выставке случайно познакомилась с мистером Куоррелзом, и он тут же ухватился за это дело. Слушай, будь ты на месте Джефроя, на какой глубине закопал бы ларец? Не больше двух-трех футов, правда, иначе его трудно было бы отыскать? «Флорида-Америкэн» пришлет сюда бульдозеры – корчевать кусты. Их корни уходят вглубь больше чем на три фута. До того как выровняют участок, его наверняка найдут. А нет – пригласят какого-нибудь известного журналиста, он напишет историю острова и продаст статью в национальный журнал. Людям дадут понять, что сокровище зарыто на глубине более трех с половиной футов, и все кинутся покупать участки на берегу океана, ведь клад может оказаться именно на их земле! Так что, Майкл, у острова большое будущее. – Она стиснула кулаки, лицо ее внезапно стало жестким. – И все упирается в Китти.

8

Зазвонил телефон.

Ненависть только на мгновение озарила лицо Барбары, тут же сменившись улыбкой.

– Если я с ней не справлюсь, то ей-богу, заработаю себе язву желудка… Все забываю: ты же на ее стороне, и, если в одно прекрасное утро эта сучка умрет от инфаркта, ты подумаешь, что это дело моих рук.

Телефон снова зазвонил.

– Да что за черт!… Три часа ночи!… Алло! Кого? Майкла Шейна?… Да, он здесь.

Она протянула трубку сыщику. Мгновение спустя Майкл по легкому щелчку в мембране понял, что его подслушивают.

Не заботясь о том, чтобы прикрыть трубку рукой, он спросил:

– Где второй аппарат?

– Там, в холле.

Он положил трубку и выглянул в холл. Но у аппарата никого не было. Он вернулся в гостиную и снова подошел к телефону.

– О'кей, Шейн на проводе.

– Хочу напомнить тебе, что сейчас ровно три, – донесся до него голос Рурка. – Девицы вышвырнули меня вон и пошли спать, что с их стороны довольно-таки гнусно. Я звоню от Гарри, а у него делать нечего, кроме как пить. Впрочем, в баре так и положено. Ну, что скажешь?

– Что-о?! – взревел сыщик.

– Ого, вот это реакция! Однако я не очень понимаю, чего ты от меня ждешь. Ты же сам просил позвонить и якобы сообщить о смерти Китти Симз. Ну так вот, ее нашли в постели в луже крови, как говорили во времена газетных штампов.

Шейн от всего сердца выругался. Возле бара звякнул о край стакана шейкер: Барбара смешала себе новый коктейль. Они с Шейном обменялись долгим взглядом. Журналист тем временем продолжал развивать тему:

– Да-да, совершенно голую, в луже крови, а по кровати были раскиданы игральные карты с порнографическими картинками на рубашках. Все в точном соответствии с замыслом старика. Она, видно, пригласила его к себе, не спросив удостоверение личности. Погоди, не вешай трубку, у меня для тебя еще одна новость – из судебного ведомства.

– Кто тебе сообщил?

– Долго объяснять. Пока твоя собеседница думает, что я отвечаю на твой вопрос, я лучше сразу перейду к сути дела. Речь идет о Фрэнсисе Шэнане, сонаследнике твоей клиентки, точнее, о том, как он стал судьей. Чтобы заполучить эту должность, он дал довольно крупную взятку. Не стану разглашать, сколь велика эта сумма и в чьем сейфе она осела, дабы не подрывать твою веру в незыблемость американской конституции. Однако вот что любопытно: мой информатор и все его окружение весьма удивились, узнав, что Фрэнк оказался в состоянии заплатить такую сумму, ибо он всегда был беден как церковная мышь. Знаешь, как его прозвали? Начинающий плейбой. А кроме того, Шэнан всем вечно твердил, что он закоренелый холостяк, и вдруг нате вам – женится на дочери Татла! Уж не она ли ссудила его деньгами, как думаешь? А взамен получит мужа-судью. Они помолвлены уже шесть месяцев. В их возрасте люди любо сразу женятся, либо нет – к чему такая длительная проверка чувств? Может, как раз дамочка не в восторге от этой перспективы? Поразмысли на досуге.

– Мне нечем тебе помочь, – буркнул Шейн. – Я только вчера днем узнал подробности этого дела – и все больше с чужих слов. Здесь я почти закончил. Через час смогу вернуться и начать собирать улики.

Он повесил трубку. Барбара не сводила с него глаз.

– Итак, на дистанции вас осталось трое, – произнес он.

Она тут же заглотила наживку.

– Ты о чем, Майкл? Какая дистанция?

Барбара стояла спиной к окну. Внезапно позади нее послышался свист. Шейн мгновенно оценил ситуацию.

– Ложись! – завопил он.

И рывком повалил ее на пол; Барбара выпустила из рук стакан и джином залила себе всю грудь. Вновь раздались стремительно перемежающиеся звуки: отдаленный взрыв, грохот разбивающегося стекла, свист. В трубках органа появились две дырочки; отверстия того же диаметра просматривались в оконном стекле на одной линии с ними.

– Карабин тридцатого калибра, – невозмутимо констатировал Шейн, лежа на полу.

Глаза у Барбары расширились от страха.

– Ты хочешь сказать, что в нас кто-то стрелял?

– В нас? Нет, детка, я тут ни при чем. Я ведь не вхожу в число собственников.

Она повернула голову к окну. От двух дырочек по стеклу расползлась паутина трещин. Затем взглянула на трубки органа, и Шейн понял, что Барбара пытается проследить траекторию выстрелов.

– Наверно, кто-то подошел на моторке.

– А может, это снайпер по имени Эда Лу?

– Эда Лу? Что за бред?!

– Лежите? – язвительно осведомилась Эда Лу, появляясь в дверях. – Быстро же вы спелись! Прошу извинить за беспокойство, но я решила, что лучше вас предупредить: в заливе стоит катер.

– Не подходи к окну! – крикнула Барбара. – Стреляют!

– Стреляют? – насмешливо переспросила старуха. – Кто же? Купидон?

На ней были домашние туфли на высоком каблуке и старомодный, до пят, пеньюар, отороченный по вороту лебяжьим пухом.

Раздался еще один залп карабина, и Эда Лу камнем рухнула на пол. По комнате закружилось перышко от ее пеньюара. Она тихо застонала.

– Эда, дорогая! – воскликнула Барбара. – Ты ранена?

– Лодыжку растянула! – проворчала экономка. – Тоже мне, мазила! Я сразу поняла: с этим катером что-то нечисто. Подошли с погашенными огнями. Какое счастье, что в доме есть мужчина!

– Оглядитесь по сторонам, – распорядился Шейн. – У вас самая удобная позиция.

Эда повиновалась, не поднимая головы.

– Мне кажется, я правильно поняла вашу мысль, – медленно проговорила она.

С поднятыми дюймов на двадцать жалюзи комната была освещена наподобие сцены. Из залива она просматривалась вся, кроме одного отрезка стены. По углам горели две лампы, одна настольная, под кисейным абажуром. Но основным источником света служила подвешенная к потолку бронзовая люстра. Чтобы выключить ее, надо было добраться до выключателя у двери.

– Пожалуй, надо погасить свет, – догадалась Эда Лу. – Я выдерну оба штепселя, а вы позаботьтесь о люстре.

Шейн усмехнулся.

– Может, лучше я выдерну штепсели, а вы позаботитесь о люстре?…

– Превосходно! – возмутилась она. – Самое трудное пусть достается женщинам! А Кэл еще говорил, что вы один из немногих храбрецов, которые остались на свете. Видно, он в вас ошибся, Шейн.

Ухмылка не сходила с лица Шейна.

– А как бы сам Кэл поступил в данной ситуации?

Эда смерила его злобным взглядом и вдруг совсем не к месту коротко хохотнула: видимо, перышко на воротнике защекотало ей шею.

– Так же, как вы, юноша, точно так же. Он любил держать пари, потому, видно, и прожил долго.

По-пластунски, помогая себе локтями и коленями, Шейн подполз к стене справа от окна и при этом умудрился ни на сантиметр не приподнять своего драгоценного тела.

– Как думаешь, Барбара, кто там может быть? – спросил он, закуривая.

– Откуда мне знать? – раздраженно отозвалась она. – Папа был во многом замешан и никогда не боялся наживать себе врагов.

– Золотко, доверься господину сыщику! – съязвила Эда Лу. – Ты прекрасно знаешь, кто это, и он знает, что ты это знаешь.

Барбара испепелила ее взглядом.

– Вечно суешься, куда не просят! Тебя вообще никто сюда не приглашал.

– Прости меня за то, что я до сих пор не сдохла! – с горечью отозвалась старуха.

Барбара перекатилась на спину, иначе она не могла видеть Шейна. На лице у нее был написан страх, но она прилагала невероятные усилия, чтобы говорить спокойно.

– Ну, если честно, я себе представляю, кто бы это мог быть. Мой безмозглый дядюшка Брэд. Поделить миллион на два лучше, чем на три, – это ежу ясно! Ты ведь тоже не за просто так головой рискуешь. Может, поработаешь на меня? Будь моим телохранителем до пятницы, я тебе заплачу десять тысяч.

– Нашла кому предлагать! – усмехнулась Эда Лу. – Это же Майкл Шейн! Ты что, газет не читаешь? Да он меньше чем за двадцать тысяч с тобой и разговаривать не станет.

Барбара вновь метнула на нее гневный взгляд, и та сразу изменила тон:

– Извини, я думала, ты не в курсе.

– Пятнадцать, Майкл, – настаивала Барбара.

– А есть они у тебя, пятнадцать? – проронил Майкл.

– Ты что, берешь деньги вперед? Наличных сейчас нет. Это всегда проблема.

– А куда пошел аванс от «Флорида-Америкэн»? Не на покупку ли места в суде для Шэнана?

Эда Лу подавила смешок. Лицо Барбары исказилось от страха.

– Не бросай меня, Майкл, ради всего святого! Ну что мне делать? Ты же не знаешь Брэда! Он сумасшедший, убийца!

– Так ты сама сказала, что этому никто значения не придает, – поддел ее Шейн.

Барбара закусила губу.

– И потом, я ничем не могу тебе помочь, даже если б захотел. Я не работаю сразу на двух клиентов – это мое правило. А одна клиентка у меня уже есть.

– Как?! А разве ее не…

Она запнулась. Посмотрела на телефон, потом на сыщика. Кровь отхлынула у нее от лица. Шейн улыбнулся.

– Ублюдок! – прохрипела она.

– Интересно, чем же это я тебе не угодил?

– Да что стряслось-то? – спросила Эда Лу.

– С Брэдом несчастье, – сообщил Шейн, не сводя глаз с Барбары. – Его застрелил полицейский. Не буду скрывать: я этого ожидал.

Барбара повернулась набок и снова поглядела на две маленькие дырочки в оконном стекле.

– Итак, это не Брэд, – заключил Шейн. – И не Китти – я знаю, где она. Но тогда кто же? Остается судья Шэнан. Я всегда считал, что он не способен на убийство, но, кроме него, как будто некому. Люди иногда изменяют своим привычкам, если на то есть веская причина. Скажем, человек связал себя обязательством жениться, а это ему поперек горла.

– Решил меня спровоцировать? – злобно бросила Барбара. – Но мое предположение, что по телефону тебе сообщили о Китти, еще ничего не доказывает.

– А мне и не нужны доказательства, – отпарировал Шейн, – я только хотел, чтоб ты подтвердила мою догадку. Ты ведь вроде работаешь в больнице? Может, расскажешь мне о свойствах закиси азота?

Барбара, забывшись, приподняла голову и с тревогой взглянула на него. Раздался еще один выстрел из карабина. На сей раз пуля застряла в оконной раме. Барбара ткнулась лбом в пол.

– Что ты имеешь в виду? – тихо приговорила она

– Ничего хорошего! – отрезал Шейн. – Знаешь, какое наказание предусмотрено законом за подстрекательство к убийству? А то могу тебя проинформировать! – В голосе его звучал металл. – Что до этого катера, то он здесь долго не задержится. Я просто так, комедию перед вами ломал. Вы позволите подвинуть диван к окну поближе, чтобы по нему проползти? У меня нет с собой оружия, но вряд ли незваный гость захочет лично в этом удостовериться. За завтраком я увижусь с Китти и передам ей твое предложение. Если она спросит моего совета, я порекомендую его принять, иначе история с сокровищем порядком устареет… А там уж как она решит. Если откажется, то я хочу, чтобы ты знала: ничего тут не поделаешь. Ты меня поняла – ничего! Посему успокойся и оставь дальнейшие попытки. В противном случае тебе сперва придется перешагнуть через мой труп. Ясно?

Эда Лу встретила его тираду насмешливыми аплодисментами.

– Но я же ничего такого не совершила, – едва слышно произнесла Барбара.

– Тем лучше для тебя. Продолжай в том же духе и, даст Бог, не угодишь на электрический стул.

Женщина слабо всхлипнула.

– Она хочет довести до вашего сведения, Майкл, что все осознала, – вмешалась Эда Лу. – Кстати, если вам нужно оружие, то здесь в ящике стола есть пистолет двадцать пятого калибра.

– Двадцать пятого! – презрительно скривился Шейн. – А рогатки у вас случайно не найдется? Ну ладно уж, чтоб не двигать мебель…

Он оторвался от стены и пополз к массивному столу резного дерева на другом конце комнаты. Добравшись до него, перевернулся на спину и начал медленно выдвигать нижний ящик. В процессе этой операции он заметил маленький микрофон, вмонтированный с внутренней стороны одной из массивных резных ножек.