Текст книги "Заработать на смерти"

Автор книги: Бретт Холлидей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

17

Питер Пейнтер ворвался в дом, едва отзвучало эхо выстрелов. Здесь он столкнулся с Хендерсоном, без единой царапины, но слишком перепуганным, чтобы самостоятельно подняться с пола. Шейн, бледный от боли, стоял в коридоре, прислонившись к стене на том самом месте, где свалился вместе с Джойсом. При падении гипс на плече раскололся, и сейчас вся правая сторона его тела представляла одну сплошную болезненную рану.

Пейнтер пробежал мимо них с пистолетом 38-го калибра в руке, выкрикивая на ходу приказания и сыпля проклятиями. Отбросив тяжелые портьеры, он влетел в библиотеку. При виде представшей перед его глазами картины он невольно подался назад и повернулся к Шейну.

– Что… что здесь произошло?

Детектив, морщась от боли, помог Пелхэму Джойсу подняться на ноги. Убедившись, что с художником ничего страшного не произошло, он подошел к Пейнтеру.

– Ну что же, так или иначе, но они свели свои счеты.

– Похоже на это. – Пейнтер вместе с Шейном проследовал на поле недавнего сражения. – И вы еще обещали мне, что убийств больше не будет, – горько заметил он.

– Слава Богу, никто не поставит вам их в вину, – добродушно обронил детектив, – и сэкономит правительству кучу денег.

Д.К. Хендерсон на четвереньках устремился к двери. Пейнтер рванулся было за ним, но Шейн удержал его.

– Дайте ему возможность прийти в себя. Он был всего лишь случайным свидетелем. Прикажите лучше вашим людям перекрыть все выходы и не разрешать никому покинуть здание.

Пейнтер отдал необходимые распоряжения своим помощникам в штатском, которые к этому времени собрались вокруг него, пока Шейн обозревал результаты бойни, происшедшей в библиотеке. Дик оказался единственным из всего квартета, в ком еще теплилось немного жизни. Пуля попала ему в пах. Он продолжал корчиться на полу, глядя на собравшихся глазами загнанной в угол крысы.

Гордон умер легко, получив пулю 45-го калибра точно в голову.

Мистер Монтроз лежал, уткнувшись лицом в пол. Его скрюченные пальцы все еще цеплялись за холст, словно он собирался захватить его с собой в могилу.

Больше всего досталось Оскару. Пули Дика четырежды прошили ему живот, прежде чем заставили его уронить оружие.

– Здесь ситуация под контролем, – констатировал Шейн. – Но у нас еще осталась работенка наверху. Поторопитесь, Пейнтер.

Они выбежали из библиотеки. Уже от дверей шеф полиции приказал своим людям, чтобы те занялись Диком и попытались облегчить страдания умирающего.

– Теперь вам лучше рассказать мне свою историю, – крикнул он, поравнявшись с Шейном. – Вам еще многое предстоит объяснить. Слишком многое.

– Наберитесь терпения хотя бы до тех пор, пока мы разберемся с этой историей, – взмолился детектив.

Не останавливаясь, они проскочили коридор, отделяющий их от комнаты больного. Детектив распахнул дверь. Медсестра, представившаяся ему ранее как Миртл Годспид, стояла у двери. Если она и была испугана, то не настолько, чтобы помешать ей действовать быстро и решительно. Узнав Шейна, она проворно сунула правую руку в сумочку. Шейн сделал резкий выпад вперед и выбил из ее рук пистолет 25-го калибра с украшенной перламутром рукояткой.

– Вытащите Юлиуса Брайтона из постели. Он и есть тот самый человек, который вам требуется, – крикнул Шейн Пейнтеру, хватая взбесившуюся фурию здоровой рукой. Рыдания псевдомедсестры не помешали ей пустить в ход ногти. Шейн грубо обхватил ее поперек туловища, тем самым лишив ее возможности сопротивляться, и доволок до кровати, где анекдотичного вида мужчина, более похожий на чучело, чем на нормального человека, отчаянно боролся с Пейнтером. Неравная борьба закончилась полной победой шефа полиции, ухитрившегося в конце концов защелкнуть наручники на костлявых руках своего противника.

– Барышне браслеты также не помешают, – посоветовал Шейн, подталкивая свою пленницу в объятия Пейнтера. – Это она убила Шарлотту Хант из того самого пистолета, что только что пыталась опробовать на нас. Теперь самое время спуститься в библиотеку и побеседовать по душам. Полагаю, что после нашей беседы у вас будет что сказать репортерам.

Пейнтер подозвал своих ребят, и без того взбудораженных невиданным зрелищем, передал им арестованных, строго предупредив, что они должны быть помещены раздельно и ни в коем случае не должны иметь возможности общения между собой. После чего с видом победителя он проследовал за Шей ном в библиотеку.

– Банда репортеров ожидает меня в моем офисе, – предупредил он, поворачиваясь к рыжему детективу. – Так что выкладывайте вашу историю, и поживее.

Шейн уселся в кресло и закурил сигарету.

– Но зато какую историю! – возразил он, хмурясь от удовольствия.

– Во-первых, меня интересуют подробности того, что произошло в этой комнате, – уточнил Пейнтер, жестом указывая на три распростертых у его ног трупа.

– Сказать по правде, я подстроил им ловушку, и наши мальчики попались в нее, как миленькие, – чистосердечно признался детектив. – Пикантность ситуации заключалась в том, что каждый из них подозревал другого в мошенничестве. Обратите внимание на картину на столе. Это тот самый Рафаэль, который, по словам Д. К. Хендерсона, был украден у него в аэропорту Майами. Вся соль в том, что эта картина не имеет ничего общего с Рафаэлем… как, без сомнения, объяснит вам тот же Хендерсон, когда немного придет в себя. К слову, это тот самый малый, который на ваших глазах несколько минут тому назад на четвереньках выползал из библиотеки.

– Но я так и не пойму, из-за чего, собственно, произошел весь этот инцидент.

– Главным образом из-за картины, – объяснил Шейн. – Но не забудьте, что информация обойдется вам в пять сотен. А пока слушайте.

Монтроз убил миссис Брайтон. Хотя вполне возможно, что это сделал и Оскар. В конце концов, это не столь важно. Оскар выполнял то, что приказывал ему Монтроз. Секретарю было известно, что в результате экспериментов доктора Педике Филлис Брайтон начала страдать провалами памяти. Он также знал, что, испугавшись ответственности, Педике нанял меня, чтобы обеспечить безопасность миссис Брайтон. Это предоставляло ему отличную возможность без помех осуществлять свой план. Убив миссис Брайтон, Монтроз подкинул орудие убийства в комнату девушки и испачкал кровью ее пеньюар.

Пейнтер издал невольное восклицание.

– Вы не ошиблись, – подтвердил детектив. – Это я убрал нож и неглиже из комнаты девушки и запер дверь снаружи. Между прочим, это был тот самый нож, которым я резал хлеб в вашем присутствии. Кстати сказать, превосходный нож.

– Но какого черта, – застонал Пейнтер, – понадобилось Монтрозу убивать миссис Брайтон… или отдавать приказ об ее ликвидации, если вам так больше нравится?

– Чтобы помешать ей встретиться с Юлиусом Брайтоном, уже занявшим место ее убитого мужа, и тем самым предотвратить разоблачение уже совершенного преступления.

– Видит Бог, я все еще ничего не понимаю, – вынужден был признать Пейнтер.

– Тем не менее все предельно просто, – терпеливо продолжал Шейн. – Юлиус Брайтон, как вам известно, является родным братом покойного Руфуса Брайтона. В свое время, поймав братца на неблаговидных махинациях, Руфус немало содействовал тому, чтобы упечь за решетку нечистоплотного сородича. Пару месяцев назад Юлиус был освобожден из тюрьмы под залог, якобы в виду его прогрессирующей болезни. Юлиус всегда ненавидел брата, и увидел в этом свой шанс рассчитаться с ним, едва оказался на свободе.

Разумеется, все это только мои предположения, – продолжал детектив, не обращая внимания на предостерегающее покашливание Пейнтера, – но я уверен, что они весьма недалеки от истины. Выйдя из тюрьмы, Юлиус узнал, что его брат тяжело болен. Вряд ли это известие особенно огорчило его. Юлиус и сам не мог похвастаться отменным здоровьем. Монтроз к тому времени уже заправлял всеми делами своего хозяина и ненавидел Руфуса не меньше, чем его брат. Умер Руфус… или был убит, но так или иначе Юлиус занял его место. Когда это произошло, они поспешно сменили лечащего врача, нашли Педике и Шарлотту Хант и отправились в Майами, подальше от людей, способных обнаружить подлог. Как я уже говорил, сам Юлиус был больной человек, а все больные люди более или менее похожи один на другого, правда, до определенного предела. Филлис едва знала Руфуса и не представляла особой опасности для компании, а парень был не в счет. К этому времени он сам требовал специального лечения и близко не подходил к отцу. Теперь, я надеюсь, вам все ясно?

– Нет, черт возьми! Куда подевалось тело Руфуса Брайтона? Как им удалось скрыть смерть одного и заменить его тело другим человеком?

– Судите сами. Они поменяли доктора и медсестру буквально накануне переезда в Майами. Сумели найти врача, интересующегося лишь собственными безумными экспериментами по обращению нормального человека в шизофреника, а посему абсолютно равнодушного к проблемам больного, порученного его заботам.

– Достаточно. Я хочу знать, что произошло с телом Руфуса Брайтона. Вы сказали, что…

– Тело Руфуса Брайтона находится в сундуке, закопанном на пляже в двух шагах от дома. Я обнаружил его прошлой ночью. Вероятно, заговорщики держали его на случай возможных осложнений. Полагаю, что в соответствии с их планами, через некоторое время Юлиус Брайтон должен был официально умереть. На этот случай у них было подготовлено тело, чтобы заменить его в должный момент. Это, по их мысли, должно было обезопасить от возможного расследования. Когда я занялся этим делом, Оскар, который до того времени держал сундук в своей квартире, вынужден был закопать его на пляже.

– Как вам удалось разоблачить их планы? – полюбопытствовал Пейнтер, усаживаясь поудобнее в кресле.

– Увы, это произошло далеко не сразу, – признался детектив, отбрасывая сигарету в сторону. – Честно говоря, я, как и все, был сбит с толку. Не было мотивов для убийства миссис Брайтон. Первые сомнения появились у меня, когда Шарлотта рассказала мне, что по прибытии в Майами миссис Брайтон так и не удалось повидать своего мужа. Не приходилось сомневаться, что она намеревалась увидеть его, но… была убита, так и не осуществив своего намерения. Я не мог понять, зачем кому-то понадобилось удерживать ее от посещения больного.

– Но что давала им вся эта мистификация? – настаивал Пейнтер.

– Полный контроль над состоянием Брайтонов, которое они собирались обратить в наличность. Но так как в результате депрессии дела Руфуса Брайтона находились в весьма плачевном состоянии, они вспомнили о картине, которую Хендерсон должен был привезти из-за океана. В случае удачи это могло принести им не менее миллиона. По крайней мере, они весьма надеялись.

– А что вы скажите о Хилларде? Он тоже имел какое-то отношение к заговору?

– Господи помилуй, конечно нет! Его поведение не оставляет места для сомнений на сей счет. Думаю, что он сам оказался в весьма незавидном положении. Не удивляюсь, что он так и не смог поставить правильный диагноз. Старый черт Юлиус специально ограничивал свой рацион, чтобы под предлогом физического истощения не встречаться ни с кем из возможных посетителей. Он делал вид, что съедает все, что ему приносила сиделка, а на самом деле выбрасывал еду белкам. Это я также узнал от Шарлотты. Естественно, что бедная девочка не могла догадаться о причинах столь экстравагантного поведения.

– Кстати, о Шарлотте Хант. Что явилось причиной ее убийства?

– Все этот сукин сын Гордон, – Шейн указал на неподвижное тело у своих ног. – Он явился инициатором убийства. Гордон решил любыми средствами завладеть этой чертовой картиной. А меня он нанял, чтобы помешать Хендерсону добраться до резиденции Брайтонов. Но Гордон был тертым калачом и решил принять дополнительные меры на случай, если я потерплю неудачу или постараюсь обмануть его.

Кроме того, он с самого начала не слишком доверял мне. Так или иначе, они решили подстраховаться и внедрить своего человека в семейство Брайтонов. – Шейн сделал небольшую паузу и закурил сигарету. – Можно только порадоваться, что у другой девушки, работавшей в этом доме, хватило ума исчезнуть раньше, чем они заинтересовались ею, – вздохнул детектив.

– Не отвлекайтесь, – предупредил его Пейнтер. – У нас мало времени.

– Первой в списке медсестер, ожидающих назначения, стояла Миртл Годспид. Гордон и его кукла оперативно связались с ней и сделали ей предложение. Они убедили девушку отправиться в путешествие на Кубу. После этого руки у них были полностью развязаны. Куколка Гордона пристрелила Шарлотту, когда та выходила из такси, затем кинулась в дом Миртл Годспид, чтобы не пропустить вызова из агентства.

– Кто же все-таки такой этот Гордон? – спросил Пейнтер, утомленно потирая лоб и тяжело вздыхая. – И этот его подручный, единственный, кто ухитрился уцелеть в этой сваре?

– Гордон – всего лишь дешевый рекетир из Нью-Йорка, которому каким-то образом удалось прослышать о находке Хендерсона, решивший подзаработать на этом. Его подручный такой же бандит, но рангом пониже. Они не имели ничего общего с Монтрозом и его кланом… и даже не интересовались им. Главное – были деньги, которые они могли выручить от продажи картины.

– Наконец-то я начинаю что-то понимать, – удовлетворенно произнес Пейнтер. – Остается выяснить одно. Кто стрелял в вас и с какой целью.

– Сам Монтроз или скорее его помощник – Оскар. Не знаю точно, то ли они проследили Шарлотту до моей квартиры, то ли она сама дала им возможность заподозрить неладное. Скорее всего, этого мы никогда не узнаем.

Шейн отложил сигарету и продолжал:

– Те же Монтроз и Оскар взломали дверь моей квартиры на следующее утро после убийства миссис Брайтон и обнаружили ее дочь в моей постели. Вы найдете набор отмычек в спальне Оскара и сможете увидеть, что именно они оставили следы на моей двери. Монтроз был обеспокоен тем, каким путем вы поведете расследование, и прилагал все усилия, чтобы подозрение пало на Филлис Брайтон… Во-первых, для того, чтобы просто убрать ее со сцены как нежелательную свидетельницу и, во-вторых, как одну из возможных претенденток на наследство. Поэтому, когда они нашли ее в моей квартире, они решили не будить ее, а просто сообщили вам, что она находится у меня. Но, по-видимому, Филлис все-таки услышала, как они хозяйничали в моей гостиной, и ускользнула по пожарной лестнице, прежде чем вы сами нанесли мне визит.

– Где же она сейчас? – потребовал объяснений Пейнтер.

– Это я тоже хотел бы знать, – вздохнул Шейн. – Вероятно, прячется где-то в городе. Вы здорово напугали ее, Пейнтер, пытаясь приписать ей убийство собственной матери. Думаю, что скоро она объявится, как только газеты раструбят о раскрытии тайны Брайтонов.

Надеюсь, это все, что вы хотите узнать? – закончил детектив, вставая с кресла. – Как вы думаете, сумеете ли вы продать эту историю репортерам?

– Пожалуй, сначала я наведу кое-какие дополнительные справки, – сообщил Пейнтер, хотя его глаза заблестели от возбуждения. – Побеседую с псевдомедсестрой. Раскопаю сундук с телом. Если все окажется так, как вы мне рассказали, это будет сенсацией года, Шейн. – В порыве энтузиазма он хлопнул детектива по плечу.

Шейн скривился от боли и подался назад, подальше от руки Пейнтера.

– Ну как, стоит моя история пяти сотен?

– Увидим. – Пейнтер и не пытался скрыть своего ликования. Он рванулся к двери и остановился, столкнувшись с Пелхэмом Джойсом.

– Кстати, насчет картины, Шейн, – сказал он, поворачивая нахмуренное лицо к детективу. – Я предпочитаю иметь на руках официальное заключение.

Шейн подмигнул Джойсу, прежде чем ответить.

– Для этого вам лучше всего обратиться прямо к Хендерсону, он признанный авторитет в этой области. Он приобрел картину в Европе, приняв ее за подлинник Рафаэля. В это время он еще действовал в качестве официального представителя Руфуса Брайтона. Чтобы вывезти ее в Штаты без уплаты налога, он имитировал подпись Р. М. Робертсона поверх оригинала. Полотно было похищено у Хендерсона в аэропорту Майами и благодаря счастливому случаю попало в мои руки. Воспользовавшись ситуацией, мне удалось свести Гордона и Монтроза лицом к лицу. К этому времени оба они прилагали все усилия, чтобы заполучить картину. Я представил дело таким образом, что каждый из них считал себя покупателем, а другого продавцом. У Монтроза был под рукой Хендерсон, чтобы в случае необходимости удостоверить подлинность холста. Гордон заручился услугами мистера Джойса в качестве эксперта.

Прежде чем сделка была заключена, – осторожно продолжал Шейн, памятуя о двадцати тысячах долларов в кармане, о существовании которых Пейнтер ничего не знал, – Хендерсон удалил верхний слой краски и продемонстрировал присутствующим находящуюся внизу подпись Рафаэля. Но, – Шейн сделал паузу и усмехнулся, – тут же мистер Джойс заподозрил неладное. Он нашел какие-то дефекты в так называемой подписи Рафаэля. Хендерсону пришлось продолжить работу, в результате которой из-под второго слоя краски снова возникла подпись того же Робертсона.

– Пресвятая Богородица, – воскликнул Пейнтер, – выходит, что и Хендерсон пытался надуть своего клиента.

– Вряд ли, – вмешался в разговор Пелхэм Джойс. – Мистер Хендерсон выше этого. Думаю, что он был абсолютно искренен, приписав это полотно кисти Рафаэля. Увы, всем свойственно ошибаться.

Пейнтер подошел к картине и с интересом осмотрел ее.

– Подумать только, – произнес он, – выходит, эта штука, стоившая жизни трем здоровым мужчинам, ничего не стоит?

– Да, сейчас она вряд ли кого заинтересует, – подтвердил Шейн, пожимая плечами. – Может быть, вы прихватите ее на память о сегодняшних событиях, – сказал он, обращаясь к художнику.

– Вообще-то это отличный образец работы профессионала, – сказал тот, лаская пальцами поверхность картины. Его лицо осветилось мягкой улыбкой. – Если мистер Пейнтер не возражает, то на стене в моей студии как раз имеется свободное место.

Коронер появился в тот самый момент, когда Джойс заботливо свертывал полотно.

– Нам пора убираться отсюда, – прошептал Шейн.

Они направились к двери.

– Вы знаете, где нас найти для слушания дела, – бросил детектив через плечо.

Приятели миновали стоявшего у дверей полисмена и подошли к машине Шейна. Усаживаясь за руль, детектив застонал от боли. Стиснув зубы, он откинулся на спинку сиденья.

– Останови такси, – прошептал Шейн изумленному компаньону, – и отправь меня поскорее в больницу. После этого можешь заняться своим… Рафаэлем.

18

Сознание вернулось к детективу час спустя в отделении скорой помощи Джексонского мемориального госпиталя. Шейн заскрипел зубами с досады и осведомился, который час. Находившийся поблизости врач сказал, что уже четыре часа, но у него нет основания для беспокойства, и лучше еще немного отдохнуть, чтобы полностью восстановить свои силы.

– К черту отдых, – выругался в сердцах детектив. – Я прохлаждаюсь здесь уже больше трех часов. Где моя одежда?

Поскольку это оказался тот самый врач, который сутками ранее перевязывал его раны, медик не стал тратить энергию на бесполезные препирания.

– О'кей, – согласился он. – Поступайте, как сочтете нужным. Я уже предупредил вас. Добавлю только то, что вам придется по меньшей мере месяц носить гипс, раз уж вы считаете себя умнее всех и ведете себя как вам вздумается, вместо того чтобы находиться в постели.

Шейн сокрушенно покачал головой и попросил сигарету. Затем он вновь потребовал свою одежду.

Доктор пожал плечами и попросил медсестру принести костюм детектива.

– К чему такая спешка? – спросил он, делая последнюю попытку убедить несговорчивого пациента. – Мы собирались перевести вас в отдельную палату, как только к вам вернется сознание. Спокойный сон и перевязка утром избавили бы вас от ненужных осложнений.

– У меня свидание, – объявил детектив, заговорщицки подмигивая врачу.

С помощью пожилого санитара он натянул на себя костюм и удовлетворенно рассмеялся, нащупав у себя в кармане двадцать тысяч долларов.

– У вас удивительно честный персонал, – хмыкнул он.

Пожилой санитар уставился на кипу крупных банкнот с благоговейным изумлением.

– Помилуй меня Господи! Вы кто? Секретарь министра финансов?

– Просто оригинал, предпочитающий жить, как ему нравится, – отшутился Шейн, укладывая деньги обратно в карман и спуская ноги на пол. – Если вы вызовете мне такси, все будет в ажуре, – объявил он, почувствовав легкое головокружение.

Санитар повиновался, проводив детектива уважительным взглядом.

Шейн сообщил шоферу свой адрес и комфортно раскинулся на заднем сиденье. Когда машина свернула на Флеглер-стрит, до них донеслись вопли мальчишек, выкрикивающих заголовки специального выпуска местных газет.

– «Раскрыта тайна дела Брайтонов! Три трупа в последней перестрелке!»

Шейн попросил шофера притормозить и купил газету. Разложив ее на коленях, он добродушно усмехнулся, пробежав глазами броские заголовки о недавних событиях.

Питер Пейнтер был героем дня. Согласно последней версии, он бесстрашно ворвался на место побоища, обнаружил три трупа и одного смертельно раненого и лично арестовал двух преступников. При первом допросе один из них, находившийся в доме под именем Руфуса Брайтона, признался, что, будучи родным братом покойного, он подменил его после скоропостижной смерти в Нью-Йорке. Юлиус Брайтон настаивал, что его брат умер естественной смертью, и не выказывал раскаивания в том, что согласился сыграть главную роль в спектакле, поставленном Монтрозом и Оскаром, своим бывшим соседом по камере. Сундук, содержащий забальзамированные останки экс-миллионера был найден закопанным в песок пляжа. Псевдомедсестра пока воздержалась от каких-либо заявлений, но данные баллистической экспертизы однозначно свидетельствовали, что роковая пуля была выпущена из ее пистолета.

Подлинная Миртл Годспид телеграммой в управление полиции заявила о своей непричастности к делу. Были приняты все меры к ее немедленной доставке с Кубы для дачи свидетельских показаний при очной ставке с женщиной, вовлекшей ее в постыдную аферу и оплатившей дорогостоящий отпуск на тропическом острове.

Это был финал. Простой и впечатляющий. Свое имя Шейн обнаружил только однажды, и то не в прямой связи с расследованием.

«Тем не менее, – подумал детектив, подымаясь по ступенькам лестницы, – доходы порой вполне компенсируют отсутствие шумной рекламы».

Оказавшись у себя в квартире, он улыбнулся, убедившись, что дежурная горничная уже ликвидировала беспорядок, причиненный вторжением Гордона и его подручного.

Шейн прошел в кухню, вытряхнул кубики льда из морозильной камеры в кувшин с водой. Открыв новую бутылку «Мартеля», он водрузил ее на стол рядом с кувшином.

Усевшись в комфортабельное кресло, он налил себе полный бокал коньяка. Сидя в одиночестве, он с удовольствием дегустировал коньяк, запивая его ледяной водой и почти физически ощущая, как силы постепенно возвращались в его израненное тело.

Телефон зазвонил, когда он заканчивал второй бокал. Взяв трубку, он услышал возбужденный голос Пейнтера:

– Все было сработано в лучшем виде, Шейн. Вознаграждение получите персонально от меня. Если не возражаете, я вручу его вам лично, как только получу требуемую сумму.

– Два с половиной куска? – уточнил детектив.

– До цента. И еще раз огромное спасибо.

– Сумма говорит сама за себя, – согласился детектив, вешая трубку.

Он вернулся к столу и допил коньяк. Затем он вытащил из ящика листок бумаги и посмотрел вокруг в поисках карандаша. Как обычно, ничего похожего поблизости не оказалось. Улыбнувшись, Шейн вытащил авторучку, прихваченную им в комнате Руфуса Брайтона, и, присев к столу, составил следующий реестр.

Дело Брайтонов

Получено: от

Филлис Брайтон (?)

Доктора Педике – 200

Гордона – 2 000

Гордона – 10 000

Монтроза – 10 000

Пейнтера (?) – 2 500

Всего – 24 700

Выдано: Тони – 500

Итого – 24 200

Шейн удовлетворенно кивнул головой и в очередной раз наполнил бокал. В комнате становилось темновато, но это обстоятельство не беспокоило детектива. Улыбнувшись, он встал со своего места и подошел к двери, ведущей из кухни на пожарную лестницу. Она по-прежнему была закрыта на засов, как он и оставил ее в ночь свидания с Шарлоттой. Шейн отодвинул засов и вернулся в гостиную к коньяку, сигаретам и приятным воспоминаниям. Скоро стало совсем темно. Сквозь окна пробивался слабый свет уличных фонарей. Шейн сидел, прислушиваясь.

Он просидел так довольно долго, прежде чем раздался долгожданный стук. Звук ключа, поворачиваемого в замке кухонной двери.

Детектив, сидевший спиной к двери, не повернулся. Протянув руку, он нащупал лежащий на столе листок бумаги с подсчетом его доходов по делу Брайтонов, сложил его и сунул в карман. Он слышал, как за его спиной приоткрылась дверь и звук легких шагов по паркету. Продолжая делать вид, что он не замечает вторжения, детектив закурил сигарету.

Нежные руки закрыли его глаза.

– Догадайтесь, кто это? – прозвучал смеющийся голос.

Шейн не пошевелился.

– Так это вы украли второй ключ от моей двери? – произнес он лениво.

Филлис Брайтон на мгновение прижалась щекой к грубым рыжим волосам детектива. Затем она убрала руку с его глаз и, обойдя вокруг, стала напротив.

– Включите лампу на полу, – посоветовал Шейн.

Филлис повиновалась, устремив на детектива негодующий взгляд.

– Вы даже не удивились, увидев меня.

– Еще чего. Я поджидаю вас достаточно долго. Присаживайтесь. – Шейн указал на свободный стул и потянулся за своим стаканом.

Филлис пододвинула стул вплотную к нему и уселась рядом. Ее глаза светились от счастья.

– Слава Богу, что у меня оставались сомнения относительно того, кто украл этот чертов ключ, – заметил детектив. – Если бы я знал наверняка, что это вы хозяйничали у меня на кухне той ночью… я вполне мог заподозрить, что это вы убили Шарлотту Хант из ревности.

– Я видела достаточно, – прошептала она, опуская глаза… чтобы иметь основание для этого.

– Так вам и надо. Не будете забираться ночью в квартиру холостого мужчины, – заметил Шейн. – Что касается всего остального… Дело есть дело. Я узнал от нее достаточно, чтобы успешно закончить расследование.

– Не будем больше говорить об этом, – взмолилась Филлис, вздрагивая.

– О'кей, забудем о мисс Хант, – охотно согласился детектив. Он поднял стакан и сделал внушительный глоток. Где же вы прятались все это время?

Филлис счастливо рассмеялась.

– У вас под носом. В отеле, недалеко отсюда. Я видела вас на улице по меньшей мере два раза. И знаете, – продолжала она возбужденно, – я совершенно поправилась. Я сразу почувствовала себя лучше, как только убралась из этого проклятого дома. У меня больше не бывает провалов памяти.

Шейн удовлетворенно кивнул.

– Слава Богу, что это не попало в газеты. Но вы имеете право знать. Педике оставил полное признание. Он проводил на вас незаконные опыты, используя гипноз и наркотики, он пытался довести вас до безумия.

– Какое счастье, что все это закончилось, – на глазах девушки навернулись слезы. Она протянула ему руку, и Шейн принял ее. – Вы были так добры ко мне, – прошептала она.

Шейн улыбнулся, освободил руку и ласково погладил ее.

– Вы из того сорта, девочка, по отношению к которым мужчинам нравится проявлять свои рыцарские чувства. Кстати, – он встал на ноги и направился на кухню. – Здесь есть кое-что, принадлежащее вам.

Шейн открыл холодильник, достал поддон и вместе с ним вернулся в гостиную. Филлис во все глаза наблюдала за его действиями.

– Только, чур, не подглядывать.

Филлис послушно закрыла глаза. Шейн запустил пальцы в листья салата и вытащил жемчужное ожерелье. Обойдя девушку сзади, он надел его ей на шею. С трудом удержавшись от соблазна погладить нежные завитки ее волос, он вернулся на свое место, стараясь не выдать обуревавших его чувств.

Филлис открыла глаза и ощупала ожерелье.

– Но оно принадлежит вам, – возразила она. – Это ваш гонорар.

– Нет, милочка, – Шейн отрицательно покачал головой. – Как бы я ни был плох, я не могу принять его от вас.

– Но вы честно заработали его, – вскричала она, снимая ожерелье и протягивая детективу. – Это совсем небольшая цена за то, что вы сделали для меня. Я прекрасно знаю, кому принадлежит вся заслуга в расследовании дела.

Шейн нежно, но решительно отстранил ее руку. На его губах промелькнула дьявольская усмешка, когда его пальцы нащупали сложенный листок бумаги.

– Я еще могу заработать себе на жизнь, – проворчал он.

Филлис смотрела на детектива блестящими, широко раскрытыми глазами и, несмотря на все старания, не могла найти подходящих слов.

– Вы и парень, по-моему, единственные наследники, не так ли? – спросил Шейн, наливая коньяк себе в стакан.

– Думаю… что да.

– Наследство невелико, – продолжал Шейн, держа стакан в руке. – Полагаю, Монтроз обкрадывал вашего отчима все эти годы, стараясь компенсировать себя и Юлиуса за те неприятности, которые им пришлось претерпеть по его милости.

– Я знаю, – повторила она. – И какое это имеет значение? У меня достаточно денег для моих потребностей.

Шейн сделал небольшой глоток.

– Должен сказать вам кое-что еще… Когда дело будет закрыто и все предано забвению, вы сможете вернуть себе подлинник Рафаэля, временно находящийся у одного моего приятеля-художника. Он стоит кучу денег, и принадлежит вам по праву.

– Рафаэль? Но в газетах сказано…

– Газеты, – пояснил ей Шейн, – не знают и половины об этом деле. Я попросил Пелхэма Джойса имитировать подпись Рафаэля поверх уже сделанной Хендерсоном, чтобы контрабандой ввезти полотно в Штаты… и сверху нее еще одну, якобы принадлежащую тому же Робертсону. Это составило вместе четыре подписи, наложенных одна на другую, из которых только одна являлась подлинной.

– Вы действительно необыкновенный человек, – произнесла Филлис, с трудом переводя дыхание, – и я в неоплатном долгу перед вами.

Она протянула свою ручку и положила ее на ладонь Шейна.

Шейн механически допил свой бокал.

– Мне самому нравится мое отношение к вам, ангелочек, – усмехнулся он, нежно потрепав ее по руке. – Это было интересное дело. Единственная вещь, о которой я сожалею, это то, что два кретина вломились к нам в ту первую ночь, когда нам было так хорошо вдвоем.

Филлис встала. В ее глазах появилось выражение, близкое к обожанию.

– Вам не надо больше сожалеть ни о чем, – тихо произнесла она.

Шейн несколько секунд нахмурясь разглядывал ее из-под косматых рыжих бровей.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил он наконец.

Она храбро выдержала его взгляд. Только щечки ее слегка порозовели.

– Должна я… изложить свой план?

Шейн вскочил на ноги. Филлис шагнула ему навстречу. Ее глаза были чисты и полны желания.

Здоровой рукой он перехватил ее на полпути и подтолкнул к двери.

– Господи, помоги мне, – взмолился детектив. – Неужели так необходимо, чтобы я еще раз прошел через подобные испытания.