Текст книги "Неподвластный богам"

Автор книги: Брайан Толуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

– Твой драгоценный супруг потерял бдительность, за что и поплатился, – насмешливо произнес Тараск. – Ты трус, подлец и предатель, Тараск Немедийский! Ты воюешь колдовским оружием!

– Да, месяцы, проведенные мною в обществе Ксальтотуна и Тезиаса, не прошли для меня даром, – нравоучительно заметил король. – Например, я понял, что нет смысла рисковать жизнями верных воинов, когда достаточно одного ловкого движения – и вот, пожалуйста, – легендарный герой лежит в дорожной пыли у ног моего коня! Не правда ли, славно? К тому же оба чародея, столь безвременно оставившие нас благодаря великому Конану, квартировали в королевском дворце в Бельверусе, и в моем распоряжении оказалось кое-какое наследство.

Немедийцы одобрительно заржали в ответ на эти слова своего короля.

– Скоты! Шакалы! – билась Зенобия в тисках тарасковых слуг. – Вы убили его!

– Пока еще нет, – успокоил ее Тараск. – Но, думаю, не стоит медлить. Случай как раз подходящий: если оставить твоего супруга здесь, среди трупов вендийских кшатриев, с разрубленной башкой, никто не усомнится, что великий король Аквилонии погиб в жестоком бою! Как и подобает герою!

– Но почему, почему? – причитала королева. – Где смысл в твоих поступках, Тараск? Сначала ты спасаешь Конана, а теперь желаешь его убить!

– Поразмысли хорошенько, девочка! Единственной причиной, сблизившей меня с твоим мужем, был проклятый карлик. Но раз Тез нас мертв, нет более ни одной причины, по которой я мог бы сохранить Конану-киммерийцу, моему и всей Немедии злейшему врагу, свободу и жизнь. Что касается свободы, я не раз убеждался, насколько опасно давать этому парню хотя бы малейший шанс. Нет, только смерть, верная и необратимая! И потому сейчас король Аквилонии умрет! – решительно заявил Тараск, обнажая плеч.

Видя, что немедийский король намерен и вправду зарубить беззащитного великана, Зенобия в отчаянии воскликнула:

– Постой же! Не делай этого! А вдруг карлик оживет? Кто тогда защитит тебя? Тараск остановился.

– Не далее как несколько минут назад Конан сам доходчиво объяснил мне, почему это невозможно. Твой муж убил Тезиаса и теперь отправится вслед за ним.

– Но кому-то ведь понадобилось красть бездыханное тело! – не отступала от своего отважная королева. – Вспомни: разве не на твоих глазах воскрес ахеронский волшебник Ксальтотун?! А вдруг и Тезиас воскреснет?

Немедиец непроизвольно вздрогнул. В душе его боролись желание поскорее покончить со злейшим врагом и безотчетный страх перед призраком всемогущего карлика.

– Если я сейчас оставлю Конана в живых, что можешь ты предложить мне взамен?

Зенобия с радостью ухватилась за первый же шанс. Главнее – выиграть время, а потом она обязательно что-нибудь придумает и вызволит своего Конана, как было два с лишним года назад – Тараск, наверное, забыл об этом!

– Все, что ты пожелаешь! – твердо воскликнула королева.

Похотливый взгляд Тараска скользнул по прекрасным формам молодой женщины. Поняв смысл этого взгляда, Зенобия побледнела. Великих усилий стоило ей сдерживать праведный гнев. Но ради спасения ее дорогого Конана она выдержит любые испытания…

– Добро, ловлю тебя на слове! – сказал наконец Тараск и, обращаясь к своим воинам, добавил: – Живо свяжите киммерийца, пока он не очухался. Погрузите тело на коня. Мы отправляемся в Бельверусе.

Когда приказ короля был выполнен, Тараск снова обратился к Зенобии:

– Смотри, без глупостей, девочка! Не то – сама знаешь. У меня появился новый план относительно тебя и твоего дражайшего супруга. В Бельверусе, в моем дворце я поведаю его тебе. А сейчас отправляемся. Надеюсь, бесстрашная королева, тебя не пугают ночные скачки.

Глава II

«Заклятие Синих Монахов»

Чертог скального замка, затерянного среди острых" пиков Карпатских гор, был ярко освещен. В центре амфитеатра на мраморном пьедестале по-прежнему покоилась удивительная хрустальная раковина. Но маленького человечка в ней уже не было. Он восседал в глубоком мягком кресле, кутаясь в бесчисленные собольи шубы, заботливо приготовленные для него людьми в однообразных темно-синих одеяниях. Пронзительные агатовые глаза карлика в изумлении взирали на высокого, стройного мужа, украсившего неприметный синий плащ великолепным серебряным медальоном…

– Я мертвым покоился в своем хрустальном склепе, – глухо говорил карлик. – Конан все-таки победил меня.

– Неужели Великая Душа считает себя побежденным?

Магнетические глаза карлика сверкнули молнией.

– Кто вы и зачем пробудили меня?

– Я – Брахо, магистр Ордена Синих Монахов, сказал человек с медальоном. – Мы, Синие Монахи, проделали большую работу, чтобы вернуть тебя в мир людей. Незаметные, словно тени луны, мы внимательно следили за происками твоих врагов. Когда меч Конана отнял жизнь у твоего земного тела и ты уснул в хрустальной гробнице, наш час настал. Мы отправились в Немедию. В Бельверусе мы выкрали твой гроб из тщательно охраняемого подземного лабиринта. Долгие дни и ночи он путешествовал на восток, чтобы здесь, в мрачной цитадели среди Карпатских гор, открыть свою тайну. В те же самые мгновения, когда тело твое двигалось к своему воскрешению, с запада несли мы твою Великую Душу, заточенную в белых безднах неведомого на этой планете Ромба Яхкунга. Мы выловили Ромб из черных глубин великого моря Вилайет.

– Как я попал туда? – тихо спросил карлик.

– Конан, твой враг, сделал все, чтобы навеки похоронить твою душу. Но ему это не удалось. Мы проследили за ним, и прежде, чем Ромб Яхкунга с заточенной внутри него душой Бога коснулся илистого дна Кари-анской впадины, что близ Острова Железных Идолов, мы уже знали, где тебя искать… Но все это уже в прошлом! – торжественно заметил магистр Синих Монахов. – Сегодня тело Тезиаса и душа Бога были наконец воссоединены.

– Почему вы сделали все это? – повторил свой вопрос Тезиас. – Когда я властвовал над миром, у меня в нем не было друзей!

Склонив голову, Брахо молвил:

– Мы не друзья твои, Великая Душа. Мы – твои слуги. А ты – наш хозяин. Синие Монахи пробудили тебя, потому что такова была твоя воля.

Сильный и уверенный голос магистра резко контрастировал с той дьявольщиной, которую изрекали его уста. Безмерно удивленный, Тезиас воскликнул;

– Вы – мои слуги?! О чем ты говоришь, человек? Я впервые вижу тебя и твоих людей! Вы, верно, путаете меня с кем-то!

Магистр Синих Монахов с сожалением покачал головой.

– Нет, хозяин. На свете был, есть и будет только один человек, только один Бог, которого называют «Великая Душа». Только один, сумевший – при жизни – освободить свою душу из бренного тела. Только один, оказавшийся способным раскрыть великую Книгу Судеб. Только один, проникший в космическую пирамиду Стража Земли, возвышающуюся уже более миллиарда лет посреди безжизненного океана – как видишь, именно она изображена на этом медальоне, символе моей власти. Только один человек-Бог мог покорить огромные царства за одну только неделю, ибо коварная судьба не отвела тебе больше времени. Но твой нечеловеческий гений перехитрил ее, злую судьбу, и вот ты снова жив, как и было намечено.

– Да, ты рассказал мою историю. Я – это я. Я – Великая Душа. Я снова жив – это я тоже понимаю. Одного не могу я постичь: откуда взялись вы, Синие Монахи, в моей жизни?! Ведь я не знаю вас – в этом могу поклясться чем угодно!

– Ты предусмотрел и это, – загадочно заметил Брахо.

Гибкая рука магистра скользнула в широкие складки синего плаща. Через секунду она вернулась, бережно преподнося онемевшему карлику странный, покрытый прозрачной пленкой, белый пакет.

– Знай же, Великая Душа, – торжественно молвил Брахо, – некогда – никто не знает, в какие времена это было, – ты явился одиноким горным отшельникам и превратил их в нас, в могучих, не ведающих страха, старости и смерти, Синих Монахов. Ты научил нас удивительной, неизвестной на Земле магии, и теперь каждый из нас сильнее дюжины волшебников. Ты наложил на нас великое, неподвластное времени Заклятие – служить тебе, нашему хозяину и Богу. Служить вечно. Наконец, ты повелел нам воскресить тебя, что мы ныне и сделали, используя великую Магию Космического Знания. Улетая, ты приказал нам передать тебе, воскрешенному, этот пакет. В нем – послание тебе, Великая Душа, от себя самого! Надеюсь, это послание все прояснит в твоих глазах…¹

И Брахо опустил загадочный пакет в холодные руки карлика. Дрожащими пальцами Тезиас разорвал прозрачную пленку. Свет увидели тоненькие листки неизвестного в те времена материала, испещренные какими-то письменами и знаками. Материал этот не походил ни на воск, ни на пергамент; человек, живущий на Земле много тысяч лет спустя, легко признал бы в нем обыкновенную бумагу. Но Тезиас, воскресший из мертвых, впервые видел бумажные листы, однако почерк он узнал сразу: руку его невозможно было подделать. Послание написал сам Тезиас – это было несомненно. Почтительно отступив на два шага назад от глубокого трона, магистр Синих Монахов оставил карлика наедине с самим собой.

…Послание было написано на каком-то странном языке, причудливой смеси немедийских и аквилонских фраз с британскими наречиями и диалектами далекой Стигии. Тем не менее Тезиас ощутил поразительный эффект узнавания: он каким-то непостижимым образом понимал этот язык – язык, на котором было написано его письмо к самому себе… – Тезиас углубился в чтение.

«Привет тебе, Великая Душа! Прими мои поздравления, ведь ты снова восстал из могилы! Надеюсь, ты без труда узнал свой почерк. Да, да и еще раз «да» – твои глаза тебя не обманывают: в настоящий момент ты действительно читаешь свое письмо к себе. В дальнейшем, для удобства изложения, позволь называть того Тезиаса, который пишет это письмо, «Я», а того, кто, воскреснув из мертвых, читает его, – «Ты».

Итак, я обращаюсь к тебе, к маленькой, но гениальной дряни, единственному Богу, которому я поклоняюсь, единственному человеку на свете, которого я глубоко и беззаветно люблю и ради которого, в силу этой любви, я преодолел мощь тысячелетий. Тебя, конечно, интересует, что все это означает. Что ж, попытаюсь в меру сил объяснить это тебе.

Знай: тебя и меня разделяет Вечность! Я нахожусь от тебя так далеко, что человеческий разум не в состоянии этого постичь. Только пройдя через все это, ты поймешь, насколько фантастична и уникальна твоя судьба, насколько извилист твой жизненный путь. Тот факт, что я еще жив, доказывает мне, что ты прочитал это письмо и сделал из него выводы. К тому же и я, Тезиас, пишущий сие послание, покидать этот несносный мир пока не собираюсь.

К делу. Задумка моя была такая: спасти тебя, дурака, возжелавшего возвратиться в это никчемное земное тело, от меча Конана-киммерийца. Однако Время – жестокая и коварная штука. Время живет по своим законам» и даже Сидящему-в-Пирамиде не дано изменить их. Коварное Время не раз спасало мне жизнь, но оно же не позволило мне прийти к тебе на помощь в миг твоего поражения. Хочешь верь – хочешь нет, но я «промахнулся» и попал в Хайборийскую эпоху задолго до твоего рождения. Так я понял, что Время не позволяет шутить с собой, а тот маленький искрящийся мозг, что вечно сидит в своей космической пирамиде – его верный страж. В отчаянии слоняясь по древнему Хайборийскому миру, случайно я приметил в Карпатских горах одиноких отшельников. Их было ровно шестнадцать, как граней Пирамиды Мира. Узрев в них будущее, я вручил им твою Судьбу. Они стали Синими Монахами.

Синие Монахи и Брахо, их магистр, – твои верные слуги. Они умны, выносливы, сведущи в различных искусствах. Это идеальные псы для такого хозяина, как ты. Они исполнят любой твой приказ. Ослушаться тебя и сделать по-своему им не дано: на всем их братстве лежит великое заклятие, и снять его можешь только ты сам. Не советую тебе это делать. Синие Монахи бессмертны; лучших помощников в осуществлении своих грандиозных планов тебе не сыскать.

Породив братство Синих Монахов, я истратил всю подвластную мне силу. Жестокое Время неудержимо влечет меня туда, откуда я пришел. Я не волен остаться, дабы лично приветствовать тебя. Да это и не нужно: на свете может существовать только одна Великая Душа…

Что сказать мне тебе на прощание? Пе буду поучать тебя – живи и действуй как знаешь. Верю: этот жалкий мир еще не раз попляшет под твою дудку. И не только этот. Однако будь осторожен: хотя обитатели этого мира и ничтожны перед тобой, не слишком* зарывайся – даже малейшая случайность порой сильнее Великого Космического Закона. Люди и боги этого мира не ровня тебе, но все же не доводи их до отчаяния, ибо оно предает им сверхъестественные силы. И еще: будь по возможности милосерден, старайся не проливать кровь туземцев без крайней необходимости. К сожалению, мир устроен так, что это никому не нравится. Даже Страж Земли, которому, конечно, глубоко плевать на тебя и всех остальных, не будет в восторге, если твой могучий разум сгорит в огне мести.

Не удивляйся: такая опасность действительно грозит тебе! Дело в том, что ты с течением времени будешь все более утрачивать присущие человеку черты. Собственно, ты уже не вполне человек, а я человек еще меньше, чем ты. Впрочем_; не буду описывать себя_; ибо, увы, зрелище не из приятных. Так что, Тезиас, судьба твоя хоть и великолепна, но трагична.

Почему? Отчасти ты уже знаешь ответ. Твое безмерное честолюбие подвигло тебя на путешествие в затаенные сокровищницы Великого Знания. Ты овладел Знанием, но и оно – тобою. Кто из вас сильнее и кто кому служит, я до сих пор понять не могу. Знание легло невыносимым грузом на твой человеческий разум. Оно, это коварное Знание, принесло тебе безграничную власть. И оно же сковало тебя в решающий миг, когда Конан-киммериец держал твою жизнь в своих мускулистых руках. Свидетельствую: Знание и далее не изменит этой коварной тактике. В нем твоя сила и твоя слабость. Почаще вспоминай мудрого демона Люфа – он предупреждал тебя об этом…

Но есть еще одно, чего ты пока не знаешь. Боги этого мира жестоко отомстили тебе, дерзнувшему возвыситься надпиши. Они ударили в самое уязвимое твое место, в твою сущность. Вложив меч возмездия в руки Конана, они попытались поразить твои душу и разум, вселив туда Нечто настолько ужасное, что даже Я – даже Тебе не могу открыть, что это и что Оно тебе несет. Тебе предстоит жить с Ним… Я надеюсь лишь, что твой могучий разум окажется сильнее этого Нечто, и Оно так и умрет внутри тебя, не увидев жизни. Итак, положись на свой разум, Тезиас, ибо великая сила заключена в нем – сила, неподвластная богам и даже самому Времени!

Прощай, Тезиас. Свою часть работы я выполнил – ты снова жив. Теперь все зависит от тебя самого. Подчини себе Удачу!

Любящий тебя Тезиас, Великая Душа.

Р.С. Да, самое главное: когда будешь в этих краях, не забудь заколдовать шестнадцать горных отшельников, превратив их в Синих Монахов, твоих будущих слуг. Помни: если ты этого не сделаешь, так и гнить тебе в хрустальном склепе в мрачном подземелье Бельверуса – на радость всем жалким туземным разумам этого несносного мира!»

Тезиас отложил удивительное послание. Долго сидел он, напряженно вглядываясь в пустоту. Словно каменные статуи, стояли в окружении его Синие Монахи. Какие мысли потрясали его пробуждающийся разум – то было ем неведомо. Наконец Тезиас произнес:

– Люди ищут милостей от природы я богов. Демоны служат хозяевам Ада Боги ждут послушания и жертв от людей. Л же никогда не дал милостей от кого бы то ни было. Когда Страж Земли предложил мне Знания, я было решил, что он вознамерился помочь мне, однако он быстро разубедил меня в этом. То была жестокая ловушка, и я безоглядно устремился в нее, но о том не жалею. «Если претендуешь на целый мир, ты должен завоевать его сам, без чьей-либо помощи, без талисманов и волшебных камней. Только Знания!» – говорил мне всемогущий Страж Земли. Он оказался прав: я завоевал мир. И вскоре погиб; Страж ничего не сделал для моего спасения, как и обещал. Вы воскресили меня, нарушив тем самым волю Стража: ведь я должен всего добиваться сам!

– Ошибаешься, хозяин, – сурово заметил Брахо. – Подумай; виновен ли меч в том, что разит плоть? Виновны ли лечебные снадобья в том, что с помощью их облетаются страдания человеческие? Виновен ли плуг землепашца в том, что он дает жизнь новому урожаю? Всюду ответ: нет, ибо меч, снадобья, плуг – суть инструменты соответственно воина, лекаря, крестьянина. Равно и мы, Синие Монахи, – суть инструменты твоей воли, Великая Душа. Ты создал нас, ты наложил на Синих Монахов могучее заклятие, и не своей властью, не себя ради, а повинуясь твоей запечатленной в веках воле, мы воскресили тебя! Мы – продукты твоего разума, Великая Душа! А значит, только ты – никто более! – воскресил сам себя! Понимаешь ли ты это?

– Ты прав, магистр, – подумав, согласился Тезиас. – Мне трудно сразу все постичь. Это так неожиданно! Положим, волшебники воскресали из мертвых и до меня: взять хотя бы Тугра Хотана или Ксальтотуна… Но чтобы я сам, пробравшись сквозь тьму тысячелетий, воскресил себя!… Согласись, Брахо, к этому нелегко привыкнуть!

– Мы живем с этим уже не одну сотню лет, – бесстрастно ответил Брахо.

– Значит, и я буду жить с этим… Итак, я снова в ре людей, – задумчиво молвил карлик. – Я вернулся, чтобы продолжить начатое…

– Синие Монахи ждут твоих приказаний, хозяин, – ал магистр. – Желаешь ли ты погубить своих врагов? Хочешь, мы принесем тебе на золотом подносе голову Конана? Или Пелиаса? Или, может быть, ты желаешь объявить миру о возвращении Великой Души?…

– Нет, – оборвал речь магистра Тезиас, и жестокая улыбка искривила его бледные губы. – Всему свое время. Что толку объявлять себя великим Богом, если во власти моей только лишь шестнадцать человек, пусть даже это шестнадцать могучих волшебников?! Нет, Брахо, я больше не повторю своих ошибок. Я возжелал взять весь мир сразу и получил его, но власть моя была скоротечна. На этот раз я буду осмотрительнее. Мне торопиться некуда; из письма видно, что впереди у меня – Вечность! Вечности хватит, чтобы не спеша покорить этот мир и десяток подобных ему. Что же касается моих врагов… О, они получат по заслугам! Я отомщу им так, как может отомстить только Великая Душа!

«Синие плащи» непроизвольно дрогнули под холодным взглядом бледнокожего карлика. Стараясь скрыть волнение, Брахо спросил:

– Насколько жестока будет их смерть?

Тезиас расхохотался, и смех его был подобен визгу бича по спинам забиваемых насмерть рабов.

– Смерть?! Разве я говорил о смерти? Ты плохо меня знаешь, магистр! Нет, я сохраню жизнь твоим врагам, но, клянусь Великим Космическим Знанием, им захочется в Ад от такой жизни! Я отомщу им по-своему, Брахо! Я растащу их души на атомы. Все, что им дорого и во что они беззаветно верят, превратится в каждодневный кошмар. Добро станет Злом, а Зло – Добром. Вас возненавидят близкие, а полюбят недруги! Бели вы чудовища, я превращу вас в красавцев, если вы храбры и благородны, то станете жуткими монстрами, которыми будут пугать детей! О, Конан из Киммерии!

Ты, посмевший однажды победить меня! Трепещи! Отныне начинается долгая, мучительная, полная невиданных в этом мире испытаний, твоя дорога в Ад – в мой личный, припасенный специально для тебя, Конан из Киммерии, Ад Великой Души!…

Хриплый, раскатистый смех Тезиаса, никак не соответствующий хрупкому тельцу карлика, мгновенно разнесся под сводами каменного чертога. Он, этот жуткий, беспримерный смех воскресшего Бога погасил ярко пылавшие камины и воткнутые в стену факелы; чертог погрузился в кромешную тьму, более соответствующую атмосфере, царящей в нем. Холодный смех звенел, возрастая, словно пытаясь удавить все живое в этом мире мрачного камня. И только шестнадцать Синих Монахов, подобные железным статуям, в безмолвии внимали своему хозяину; на груди у их предводителя, прожигая наступившую тьму, сверкал удивительный серебристый медальон с остроконечной пирамидой вечного и всемогущего Стража Земли…

Глава III

«Черная жемчужина Сета»

О то самое время, когда в каменной цитадели посреди Карпашских гор пробуждалась к жизни Великая Душа, далеко на юге, в мрачной Стигии, стране песков и пирамид, в гигантском дворце-склепе, вросшем в ядовитые почвы покрытого вечным сизым туманом оазиса Хаджар, на огромном троне из черного гранита восседал человек. Был он крепок и могуч; скромный белый хитон едва скрывал мускулистое тело, словно выточенное из бронзы. Лицо его было подобно лику хищной птицы, ястребиный нос соседствовал на нем с тонкими кривыми губами и колючими, полными воли и страсти, изумрудными глазами. На среднем пальце правой руки мужа сверкал перстень удивительной формы. Он изображал змею, свернувшуюся в три кольца и державшую свой хвост в ядовитых зубах. Перстень казался медно-золотым, но то были не медь и не золото. В тусклом свете скрюченных ламп, развешанных по тронному залу, зловеще сверкали изумруды, заменяющие змее-перстню глаза. И только слепой не увидел бы поразительного и ужасающего сходства между глазами восседающего на гранитном троне гиганта и зрачками магической змеи, свернувшейся вокруг его пальца…

Неслышными шагами в тронный зал вошел другой человек. Это был коренастый чернобородый слуга-шемит. Слуга согнулся в низком поклоне.

– Она здесь, Величайший, – тихо сказал слуга.

– Пусть воздет, – сильным, низким голосом произнес бронзоволицый муж.

Раб еще раз поклонился и исчез.

Через минуту покой тронного зала нарушили трое. Два огромных раба-кушита, похожие на сказочных великанов, с телами, словно вырезанными из эбенового дерева, – их наготу едва прикрывал прозрачный шелк набедренных повязок, – вели к трону Величайшего изможденную, худую женщину в рваных лохмотьях; руки и ноги ее опоясывали тяжелые цепи. Не дойдя до трона пяти шагов, они остановились. Небрежным взмахом руки Величайший отпустил рабов. Низко кланяясь, черные гиганты покинули зал. Оставшись наедине с восседающим на троне человеком, женщина – на вид ей было лет пятьдесят – вопросительно взглянула на него, и в ее прекрасных голубых глазах не было ни страха, ни ненависти – скорее, удивление.

Улыбнувшись, Величайший слепая потер пальцами левой руки голову магической змеи. И та, словно ожив, устремила свой изумрудный взор на стоящую перед троном женщину. Женщина же, нисколько не испугавшись, а, напротив, как будто поняв желание змеи и ее хозяина, с улыбкой на устах протянула вперед закованные в кандалы руки. Тяжелые цепи звякнули, с силой ударившись о каменный пол. Точно так же спали кандалы и с ног женщины; она была свободна. И тогда сильный и уверенный голос Величайшего зазвучал вновь, но теперь в нем было волнение и была страсть.

– Приветствую тебя, прекрасная Тхутмертари! Во имя Сета Великого и Всемогущего, ты снова свободна!

– Приветствую и я тебя, мудрый Тот-Амон! – в голосе и осанке бывшей узницы было что-то царственное, как будто она не замечала своих лохмотьев, будто не Тот-Амон, а она восседала сейчас на троне из черного гранита, а Величайший стоял в пыли перед ней. – Отчего ты призвал меня? Зачем понадобилась я повелителю жрецов и волшебников?

– Тяжелые времена настали для верных слуг Сета, – вздохнув, ответил Тот-Амон. – Дерзкий карлик Тезиас, проникший в тайную обитель космической мощи, бросил вызов богам. В борьбу с ним вступил наш заклятый враг, Конан-киммериец. С помощью волшебника Пелиаса и жреца Асуры Хадрата ему удалось победить карлика. Сейчас Тезиас, прозванный «Великая Душа», снова жив, и это противно воле Отца Сета. Не спрашивай, как я узнал об этом, – это так.

– Что же тебе нужно от меня?

– Существование на этой земле проклятого карлика противно воле Сета, – повторил Величайший. – Демоны Ада давно жаждут растерзать его. Столь же достоин смерти и Конан-киммериец, нынешний король Аквилонии. Слуги Сета слишком долго мирились с его святотатственными подвигами. С Тезиасом и Конаном следует покончить раз и навсегда. У меня есть план, и тебе в нем, прекрасная Тхутмертари, выпадает главная роль. Ты отправишься на Север, выкрадешь Конана, живым и невредимым доставишь его сюда, ко мне.

По тонким губам Тот-Амона прошлась мстительная ухмылка. Он продолжал:

– Надо думать, после воскрешения карлик преисполнен решимости отомстить своему погубителю. Может даже статься, это будет его главная цепь. Здесь, в моем плену, Конан станет отличной приманкой для Великой Души. Клянусь чешуей Сета, карлик явится за своей жертвой! Мы сумеем достойно встретить его и, будь уверена, никто больше не посмеет бросать вызов бессмертному Князю Тьмы!

– Что произойдет с Конаном, когда Тезиас будет мертв?

– Что может с ним произойти? – зловеще оскалился Тот-Амон. – Когда приманка срабатывает, ее выбрасывают. Конан будет принесен в жертву всемогущему Сету! Это моя давняя мечта.

– И за сим ты призвал меня? – презрительно повела плечами Тхутмертари. – Неужели среди сотен посвященных жрецов и Мастеров Черного Круга не найдется никого, кто мог бы исполнить твою волю?

– Увы, прекрасная Тхутмертари! Ты не можешь себе представить, насколько силен и хитер этот варвар! Вот хотя бы последний раз: он дерзнул явиться в нашу благословенную страну, освободить – ужаснись, женщина! – Того-Чье-Имя-Нельзя-Произносить-Вслух, побывать у Хьяхъи, и, убив по дороге сотню преданных мне людей и лучших слуг Сета из мира духов, безнаказанно скрылся, унося с собой волшебный талисман, которому было суждено погубить Великую Душу. Я приставил к Конану посвященного жреца Тотоакра. Это был лучший из моих людей; ты знала его, не так ли? Недавно его изуродованный труп нашли среди руин Птейона Проклятого.

– Хороши же слуги Сета! – насмешливо молвила женщина. – А почему ты сам не желаешь исполнить свой план?

Изумрудные глаза Величайшего злобно блеснули.

– Ты давно не была в свете, прекрасная Тхутмертари, – сумрачно процедил он. – Ты, вероятно, полагаешь, что за годы твоего заточения больше не было заговоров?

– Откуда мне это знать, благородный Тот-Амон? С тех нор, как твой враг Тутотмес отправился в Ад, все его сторонники были истреблены тобою!…

– Все, кроме его родного брата Атотмиса! – перебил женщину Тот-Амон.

– Да! – страстно воскликнула Тхутмертари. – Ты оставил его гнить в мрачной темнице в королевском Луксуре, ибо знал: брат твоего соперника – мой возлюбленный! Ты думал, я буду на коленях молить тебя за него?! Ты просчитался, Величайший! Стигийская принцесса не унизится перед тобой!

– И ты отправилась в темницу вслед за Атотмисом!

– Да! Я знала, что когда-нибудь понадоблюсь тебе.

И вот этот день настал! Черная жемчужина Сета вновь будет сверкать в сердце древней Стигии!

– Ты ничего не забыла, прекрасная Тхутмертари, – задумчиво молвил Тот-Амон. – И я не забыл. Я помню, как многие годы назад безумные поэты всего Востока прославляли дьявольскую красоту внебрачной дочери короля Ментуферры. Я помню, как старый король отрекся от тебя, ибо ты занялась черной магией, презрев древний закон, согласно которому жрецами Великого Змея могут быть только мужчины. Я помню и леденящие душу вопли сотен невинных девушек, которых ты, не знающая усталости, за волосы тащила к алтарю Отца Сета. Твой ум и твои способности к магии были под стать твоей нечеловеческой жестокости, ужасавшей даже нас, опытных Колдунов Черного Круга. Я помню это. Да, было время, когда твое имя воспринималось смертными даже с большим страхом, чем мое. Я помню и. то, как, едва взойдя на трон из слоновой кости, король Ктесфон именем Сета поклялся уничтожить тебя. Тысячи слуг короля с особым рвением готовы были исполнить его приказ, ибо почти каждый из них имел к тебе свой собственный счет. Кто спас тогда «черную жемчужину Сета»? Помнишь?

– Помню, – побледнев, ответила принцесса. – Ты. Но неужели ты настолько глуп, чтобы ждать от меня благодарности?

– Разумеется, нет, – расхохотался Тот-Амон. – Я жду от тебя не благодарности, но повиновения.

– Ты получишь его! А что я буду иметь взамен?

– Король Стигии слишком мягок, – глядя прямо в глаза Тхутмертари, сказал Величайший. – Чернь отбилась от рук, бароны бушуют, дикари, и разбойники безнаказанно грабят наши границы. Само слово «Стигия» более не внушает людишкам на Севере, Юге и Востоке должного страха и почтения. Мы, нация, призванная править миром, строим каналы, чтобы священная вода из Стикса шла на орошение полей простолюдинов! Великое имя Сета все чаще произносится всуе. Проклятый культ Митры подступает к нашим владениям. Разве этого мало? Мне более по душе прежние порядки.

Только свежая кровь на престоле Луксура вернет былую мощь древней земле Стигии!

– Не ожидала увидеть благородного Тот-Амона, верховного жреца Сета, в роли бунтовщика! – рассмеялась принцесса.

– Разве это бунт? – поигрывая змеиным перстнем, проскрипел Тот-Амон. – Если наш благословенный король по воле Сета оставит этот мир, а на трон из слоновой кости взойдет могущественная принцесса, поддерживаемая жречеством – разве это бунт?!

В голубых глазах Тхутмертари зажглась неумолимая жажда власти.

– И еще ты освободишь Атотмиса!

– Что? – как будто ослышавшись, переспросил Тот-Амон. – Тебе светит жемчужная корона Стигии, а ты печалишься о каком-то недоучившемся жреце!

– Не смей говорить так о моем возлюбленном! – в гневе вскричала Тхутмертари.

– Никогда не понимал женщин! Что ты в нем такого нашла? Вот, оказывается, где твое самое уязвимое место, черная жемчужина Сета!

– Так ты выпустишь его? – грозно вопросила принцесса.

– Выпушу. Может быть. Если ты все сделаешь правильно. Доставь мне варвара, живого и невредимого. А теперь отправляйся! Такая женщина, как ты, способна утомить даже самого Тот-Амона.

Тхутмертари грациозно поклонилась.

– Да, и еще одно, – сказал на прощание Тот-Амон. – Тебе, несомненно, потребуются деньги. Сокровищница Сета в твоем распоряжении, прекрасная Тхутмертари. Трать столько, сколько сочтешь нужным. Расходы меня не интересуют. Только результат!

Главный тронный зал Немедии был великолепен. Напоминающий небесный свод высокий куполообразный потолок испещряли фрески, изображавшие знаменитых героев немедийской истории. Этот небесный свод поддерживали вычурные алебастровые колонны, похожие на Столпы Богов. С потолка на серебряных цепях свисали огромные золотые лампы. Но истинным украшением зала был сам Трон Дракона – грациозный, величественный, древний; говорили, девять столетии назад на нем восседал легендарный король Брагорас. Трон Дракона напоминал гигантский раскрывшийся цветок; с обеих сторон сидящего на троне властелина укрывали распахнутые крылья сказочного ящера, а златорогая драконья голова, возвышающаяся над престолом, грозно смотрела на того, кто представал перед взором монарха.