Текст книги "Демогоргон"

Автор книги: Брайан Ламли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Я тебя огорчила, – заметила она. – Конечно, ничего удивительного. Но если ты не хочешь даже меня выслушать – как, по-моему, должны развиваться наши отношения…

– Ну что ты! – отозвался Трэйс. – Конечно, отчего бы не послушать. – Он начал вытираться.

– Давай сделаем так: ты возвращаешься в Амупи, переодеваешься к ужину, как сделал бы это в Лондоне. Затем, около восьми вечера возвращаешься сюда и «ведешь меня в город». Или туда, что здесь называется городом. Там ты угощаешь меня ужином и вином и пытаешься убедить в искренности своей… короче того, что ты ко мне испытываешь. Если в заведении будет еще и музыка, то мы можем посидеть в тенечке, полюбоваться на танцующих, попивая экзотические напитки, и дать возможность ночи подкрасться к нам вплотную. А после этого, если искра к тому времени все же не угаснет, если мы поймем, что подходим друг другу – что мы «влюблены», пусть даже и очень ненадолго – возвращаемся сюда и … пусть дальше события идут своим чередом. Ну, как тебе мой план?

Трэйс кивнул.

– Как далекое журчание родника в пустыне, – сказал он. – Звучит многообещающе – но ведь родник запросто может пересохнуть до того, как ты успеешь до него добраться.

– Только если мы почувствуем, что на самом деле совершенно равнодушны друг к другу, – резонно заметила она. – В таком случае это было бы просто неправильно – просто удовлетворением похоти. Примитивным животным сексом.

ВОТ КАК? подумал Трэйс. ПОХОЖЕ, ДОРОГУША, ТЫ ЗАБЫЛА, ЧТО ПОРОЙ И ПРИМИТИВНЫЙ ЖИВОТНЫЙ СЕКС БЫВАЕТ ОЙ КАК КСТАТИ! УЖ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ОН ГОРАЗДО БОЛЕЕ ПРИЯТЕН, ЧЕМ ПРОБУЖДЕНИЕ ОТ ПОЛЛЮЦИИ ПОСЛЕ ЭРОТИЧЕСКОГО СНА!

Когда Трэйс снова оказался на улице и принялся ловить такси, его внимание вдруг привлекли звуки возбужденных голосов на той самой улице, где располагались два винных магазина. Свернув за угол, он увидел, что у меньшего из двух магазинов – того, где он покупал виски и которым владел, или, по крайней мере, имел долю Димитриос Каструни – собралась толпа. Три типа с мрачными лицами, очень похожие на блюстителей закона, как раз уводили прочь какого-то человека со скованными за спиной руками. Один из мрачных типов прокладывал дорогу в толпе, а двое других вели своего пленника. Скорее всего, это были полицейские по совместительству.

Трэйс пригляделся к громко протестующему арестованному: это был тот самый владелец большего винного магазина с вечно кислым выражением лица. Но что же он такое совершил?

– Что случилось? – спросил Трэйс у молодой английской пары.

– Не знаю, – ответил мужчина, который, разинув рот, таращился на происходящее. – Нам сказали, что здесь вроде убили кого-то, вот мы и подошли посмотреть.

Убийство! И к нему, очевидно, причастен этот худой виноторговец. Поднявшись на цыпочки, чтобы взглянуть на происходящее поверх голов собравшихся людей, Трэйс увидел, как из дверей магазина, пошатываясь и сгибаясь под тяжестью какого-то груза, выходят несколько человек. Вскоре стало ясно, что они тащат носилки. Дорогу им преградила женщина, она истерично рыдала и то била себя в грудь, то гладила лежавшее на носилках тело. Женщина с ног до головы была перемазана чем-то красным: в красных разводах было ее бледное лицо, руки, красным же был залит весь перед ее платья.

Затем картинка будто сфокусировалась, и Трэйс почувствовал, как у него отливает кровь от лица. Человек на носилках явно был мертв. Его странно болтавшаяся из стороны в сторону голова находилась под совершенно неестественным углом к телу – будто у него была сломана шея. Но сломана она не была – просто кто-то бритвой перерезал ему горло от уха до уха. Покойник был буквально залит липкой алой кровью, вместе с которой его покинула и жизнь.

Это был тот самый толстяк – партнер Каструни…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Отправляясь на виллу за Амирой, Трэйс чувствовал себя довольно подавленным. Он долго обдумывал то, что между ними произошло, и ему вовсе не понравились те выводы, к которым он в конце концов пришел. Он снова вспомнил предупреждение Каструни о грозящей ему смертельной опасности..

И вот теперь – этот толстяк из винного магазина. С другой стороны, похоже, его убил другой житель Карпатоса и, вполне возможно, убийство явилось просто результатом их соперничества. Тем не менее, Трэйс не мог не думать об этом, и Амира почти сразу заметила его необычайную подавленность.

– Что-то ты совсем неразговорчив, – сказала она, когда они сидели в таверне с видом на гавань. Отражавшийся в воде свет горящих на лодках фонарей создавал иллюзию бесконечного множества звезд. – Что-нибудь не так? Неужели я настолько разочаровала тебя?

– Ты? – Только тут он понял, что находится мыслями где-то далеко-далеко. И, должно быть, за ужином вел себя чересчур замкнуто. – Нет, нисколько. Честно говоря, мне с тобой наоборот очень легко – настолько, что я даже не стараюсь произвести на тебя впечатление. Может, конечно, это звучит несколько странно, но, надеюсь ты понимаешь – я ничего плохого не имею в виду. Но разочарован? – черт, да если бы мы не пересеклись с тобой на Родосе, я, наверное, сейчас уже с ума сходил от скуки!

– Вот как? – Она повертела в руке стакан с молочно-белым оузо, в котором плавали кусочки льда, и склонила голову набок. – Так значит это и все, зачем я тебе нужна? Подружка для приятного времяпрепровождения, а также средство спастись от скуки?

Он улыбнулся и взял ее двумя пальцами за подбородок.

– Понимаешь, просто я, как и ты, приехал сюда, чтобы хоть немного насладиться тишиной и покоем. Ради этого ну и… еще по кое-каким причинам. А теперь у меня появилась еще и ты – дополнительное осложнение. Ужасно милое, очаровательное… но, тем не менее, осложнение.

– Значит, ты предпочел бы не встречать меня вообще?

– Слушай, – вздохнул Трэйс, – если ты не выворачиваешь наизнанку мои слова, то постоянно проделываешь это с моими мыслями! Скажешь тоже: «предпочел бы не встречать». Черт, да конечно же нет! Вот уж чего бы мне хотелось меньше всего. Да, некоторое время – день, а то и два на этой неделе – меня здесь не будет. Мне нужно будет кое-куда съездить. А по дороге я смогу думать о тебе.

– То есть будешь беспокоиться, не увел ли меня за это время какой-нибудь другой столь же красноречивый симпатичный молодой человек? – Амира наморщила носик. – Понятно…

– И об этом тоже, – кивнул он. – И в таком случае по возвращении мне придется преподать ему урок, а может, он преподаст его МНЕ!

Его собеседница положила подбородок на сложенные ладони.

– Думаю, мне бы это понравилось, – заметила она. – Если бы мужчины подрались из-за меня. Но что за таинственный отъезд? Куда ты собираешься?

Трэйс взглянул на нее и, пожалуй, впервые за все время, наконец увидел ее такой, какая она есть. Теперь это было уже не просто внезапно вспыхнувшая между незнакомыми людьми симпатия, и не смутные сексуальные позывы, как реакция на присутствие в одном с тобой душе хорошенькой девушки.

Он вдруг понял, что смотрит на теплого, живого, настоящего человека. Из плоти и крови. Такого же хрупкого, как и все остальные люди. И ранимого. По какой-то непонятной причине с недавних пор Смерть оказалась в непосредственной близости от Трэйса и теперь неотступно следовала за ним по пятам. Стоило ему только поговорить с человеком, как этот человек тут же погиб. Затем всего лишь перекинулся парой фраз с другим – и произошло то же самое. А теперь вот он разговаривает с Амирой. Он обязан ее предупредить – пусть хотя бы примерно представляет себе зловещую природу того, с чем, возможно, играет.

– Хочешь узнать, почему я здесь? – спросил он. – Настоящую причину моего приезда на остров?

– Только если ты сам хочешь рассказать мне это, – пожала плечами Амира. – Лично мне кажется, что ты решил сбежать сюда от какой-то несчастной любви, воспоминание о которой все еще грызет тебя. А может, ненадолго вырваться за рамки обыденной жизни. Во всяком случае, производишь именно такое впечатление: и в аэропорту на Родосе, и потом в городе, и даже сегодня вечером. Почти беглец, человек, который никак не может расслабиться, постоянно вынужден оглядываться через плечо. Не буквально, конечно, а фигурально.

– Я – беглец? – улыбнулся Трэйс и уже готов был начать отпираться, как вдруг в порыве искренности решил, что лгать не стоит. Улыбка медленно сползла с его лица.

– Так я права? – настаивала она.

– Может быть – отчасти. Порой мне даже начинает казаться, что я пытаюсь скрыться сразу от нескольких опасностей. Но, как ты выразилась, не буквально, конечно, а фигурально. – И он вкратце передал ей историю своего знакомства с Каструни, рассказал о более чем загадочной гибели грека, а потом – об убийстве другого человека, менее двух часов назад.

Она выслушала его до конца (хотя, вроде бы и не очень внимательно и даже нетерпеливо ерзая, как будто молчаливо торопя его закончить рассказ, который, возможно, показался ей неправдоподобным?), а когда он умолк, резюмировала:

– Только-то и всего? Какой-то грек в Лондоне весьма таинственно предупреждает тебя о грозящей опасности и гибнет в результате несчастного случая. Ты приезжаешь сюда, чтобы проверить, правду ли он говорил, и человека, с которым ты побеседовал, убивают.

– Наверное, для тебя все это звучит довольно странно, – сказал Трэйс. – Должно быть, ты вообще не веришь всему этому.

– Конечно же, верю! – фыркнула она. – Я уже слышала об этом убийстве. Весь город только о нем и говорит. Но знаешь, что я об этом думаю? Это просто случайное совпадение, и ничего больше. – Тут ее как будто осенило, и она вытаращила глаза. – Так это и не дает тебе покоя? Может, ты решил, что теперь, после того как ты познакомился со мной, я тоже рискую столкнуться с неприятностями? Уж не думаешь ли ты, что я стану следующей жертвой этого… проклятия Чарли Трэйса?

Начиная чувствовать себя немного глупо, он пожал плечами.

– Ну да, возможно, что-то вроде этого.

– Простое совпадение! – продолжала настаивать она. – Послушай, Чарли, теперь мою историю. Несколько лет назад, когда умерла мать, я некоторое время прожила в Израиле. Там я встречалась с одним молодым человеком, военным, к которому я была неравнодушна. Мы с ним не были любовниками, нет – просто друзьями. Но то, что мы обязательно станем близки – в этом никто из нас не сомневался, понимаешь? В один прекрасный день я была на празднике с ним и его товарищами по службе – такими же молодыми солдатами. А в ночь после праздника на тот городок совершила нападение группа террористов и перебила их всех. Включая и того парня, с которым мы так и не переспали. Через неделю после этого умер от рака мой дядя. В тот год казалось, что смерть сопровождает меня буквально повсюду, куда бы я ни отправилась. Неужели же ты думаешь, что гибель близких людей и в самом деле хоть как-то была связана со мной?

– Это совсем другое дело, – покачал головой Трэйс.

– Почему? С чего ты взял? А что конкретно сказал тебе этот загадочный грек?

Трэйсу вовсе не хотелось втягивать ее во все это. Он чувствовал, что и так сообщил ей слишком много. И, черт – может быть, она в конце концов и права!

– Ничего особенного, – ответил он. – Наверное, ты права, просто я слишком много воли дал своему воображению. Забудь об этом. И о том, что мне придется покинуть тебя – тоже. Выкинь из головы. Никуда я по своей воле от тебя не уеду и никому не удастся тебя уболтать – кроме как мне самому. К тому же, я в любом случае не большой поклонник старых обветшалых монастырей.

Трэйс откинулся на спинку стула и уставился на море, а Амира отхлебнула глоток , но тут же закашлялась и расплескала почти все содержимое. Трэйс тут же вскочил и, не на шутку встревожившись, принялся заботливо стучать по ее спине.

– Ты в порядке? – тревожно спросил он, когда кашель наконец утих. – Что случилось?

– Оузо… попал… не в то горло! – с трудом выдавила она. – Спасибо, теперь все в порядке.

После этого разговора у Трэйса на сердце значительно полегчало, настроение поднялось, и предстоящая ночь стала казаться радостной и желанной. Они покинули таверну и вскоре вышли на освещенную разноцветными огнями площадь, где греки в национальных костюмах плясали под свои бузуки, то и дело прикладываясь к передаваемой из рук в руки бутылке оузо. Постояв и немного полюбовавшись на танцующих, Трэйс и Амира, уже изрядно под хмельком, нетвердыми шагами направились на виллу «Улисс».

Проснувшись утром, Трэйс с сожалением понял, что почти не помнит о том, как они занимались любовью. А за утренним кофе Амира вдруг предложила, чтобы он съездил в Амупи за вещами и перевез их сюда – к ней. Ни о чем подобном Трэйс даже и не мечтал…

Он уже предвкушал их следующую ночь, проведенную вместе, на сей раз собираясь запомнить все до мельчайших подробностей…

Он нанял такси до Амупи и вернулся в таверну около половины одиннадцатого. Солнце, как и вчера, медленно ползло к зениту, и умудренные опытом обитатели таверны снова сидели в тени виноградных лоз, как обычно потягивая свои напитки со льдом. Все, кроме одинокой девушки в одних трусиках, настолько загорелой, что солнце против нее было просто бессильно.

Она плескалась в море, бросая и ловя мяч. Трэйс несколько мгновений постоял, глядя на нее, затем направился к своему «гаражу». У самой двери он обернулся и снова посмотрел на девушку.

Наблюдая за тем, как эта русалка беззаботно плавает и ныряет, он мельком взглянул на сидящего во дворике таверны за угловым столиком худого человека.

На нем были солнцезащитные очки, рубашка-гавайка и соломенная шляпа, но, несмотря на это, он оставался все тем же мистером Лорелом.

ТЙИДЦАТЬ КЬЯСНЫХ ПСИЧЕК, тут же вспомнил Трэйс, а затем подумал: А ЧТО ОН, СОБСТВЕННО, ТУТ ДЕЛАЕТ?

Тот как будто не смотрел в его сторону, но, когда Трэйс входил в свою крошечную комнатку, мистер Лорел встал и направился к привезшему Трэйса такси, водитель которого согласился подождать его и доставить обратно. Трэйс пожал плечами. Возможно, худой просто осматривал бухточку и все ее достопримечательности. А теперь, удовлетворив свое любопытство, решил вернуться в Пигадию. Трэйса это не очень беспокоило, поскольку с водителем он договорился, а против попутчика, в принципе, не возражал.

Чемодан Трэйса лежал на кровати, там где он оставил его и…

… Нет, не там. Он оставил его на полу рядом с кроватью. К тому же, уходя, он запер за собой дверь. А сейчас она была отперта. Трэйс окинул взглядом маленькую комнату. Что еще было не так?

На покрывале валялся путеводитель, который дала ему Амира. Он не оставлял его открытым и на кровати. Готов был поклясться, что не оставлял. Он взял раскрытую книгу в руки и, за мгновение до того, как странички закрылись, успел заметить карту Карпатоса – там его рукой было отмечено примерное местонахождение монастыря. Значит, кто-то побывал в номере и, просмотрев книгу, увидел его пометки.

Тогда он открыл чемодан и проверил его содержимое. Как будто все было на месте, и, тем не менее…

Нет, далеко не все было в порядке. Даже, скорее, наоборот. Где тетрадь Каструни ?

Трэйс взял с собой в путешествие только три вещи из оставленных ему Каструни материалов: его тетрадь, карту Карпатоса и маленькую Библию. Библия по-прежнему лежала в чемодане, а вот ни карты, ни тетради не было. Но почему?

Значит, кто-то проник сюда, обыскал его чемодан и забрал карту и тетрадь. А потом он (или она?) заметил путеводитель. В нем также имелась карта Карпатоса, на которой Трэйс тоже сделал пометки. Неизвестный вор не видел большого смысла забирать с собой и путеводитель: раз Трэйс пометил место на карте, значит знал, где находится монастырь…

Каструни был мертв.

И веселый толстяк из винного магазина был мертв.

А где-то там в горах – человек, который, как кое-кто считал, был очень важен для Трэйса. И черт побери, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был важен для Трэйса; за последние пять минут он неожиданно стал гораздо более важен, чем все остальное на свете!

ВКЛЮЧАЯ И АМИРУ ГАЛЬБШТЕЙН? спросил он себя. Но ответа на этот вопрос у него не было. Пока. С ответом на этот вопрос придется подождать. До поры, до времени.

Он поспешно сложил вещи обратно в чемодан и отнес ключ от номера Фодуле, которая как раз возилась на кухне. Гречанка удивилась.

– Вы уехать? Но ведь вы дать деньги и…

– Все в порядке, – кивнул он. – Я буду жить у друзей в Пигадии.

– Хорошо, но может… ваша не нравиться наша?

– Нет, нет, – Трэйс заставил себя улыбнуться. – Нет, все было просто великолепно. Вот только… скажите, в мой номер кто-нибудь заходил?

– Как? Быть в… – Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. – Что-то пропасть?

– Да… , впрочем НЕТ! – сказал Трэйс. – Нет, вроде бы все цело. – Он слишком поздно заметил худую длинную тень за порогом кухни. Тень в шляпе. Тень мистера Лорела.

– Мистер Трэйс, извиняйте, если… – начала Фодула, беря его за руку.

– Нет, в самом деле, все в порядке, – перебил он ее. – Просто решил пожить в Пигадии. Здесь было просто прекрасно – восхитительно – но в Пигадии у меня друзья. Так что, спасибо вам большое… – И, когда худая тень растаяла, он медленно двинулся к выходу.

Он дал мистеру Лорелу достаточно времени, чтобы убраться, а затем вышел на солнце. Дойдя до машины, он увидел, что худой уже сидит позади водителя. Трэйс уселся рядом с ним и спросил:

– Тоже в Пигадию?

– А? Что? Ну да! – Худой похоже удивился. – А куда тут – на этом-то куске ска’ ы?

– Вообще-то это мое такси, – Трэйс, с трудом сдерживался. Он вдруг всей душой возненавидел этого противного ублюдка. Больше всего ему сейчас хотелось скрутить его и вывернуть ему карманы. Но…

– Слысь, ты – это, извини! – с искренним огорчением сказал худой. – Поеду на с’едующем. – Он уже собрался было вылезти из машины, но Трэйс удержал его.

– Да нет, ничего страшного. И я с вами совершенно согласен. Это не остров, а самый настоящий кусок камня. Здесь даже птичек почти нет.

– Псичек? – переспросил худой именно так, как и ожидал Трэйс.

– Ну да, девиц. Прямо не на что смотреть…

– Ах, де'иц! – его собеседник пожал худыми плечами. – Ну, де'ицы, они ведь де'ицы и есть. Лично я с’десь, чтобы подысать озоном – мойским воздухом. Очень, знаете ли, помогайет с носом. А то чегтов синусит пйосто замучай.

– Да, понимаю, – кивнул Трэйс, а сам подумал: ПОГОДИ, Я ТЕБЕ ВЫЛЕЧУ СИНУСИТ, КОСТЛЯВЫЙ УБЛЮДОК!

На том их разговор и закончился, но когда они въехали в Пигадию, Трэйс поинтересовался:

– Слушайте, а вы случайно не знаете, нельзя ли где-нибудь взять напрокат мотоцикл? Хотел тут посетить одно местечко в горах. – Он пристально смотрел мистеру Лорелу в глаза, но… тот и бровью не повел.

– Мотоцикл? – худой отрицательно покачал головой. – Не-а, не знаю. Да и кому с’десь нужны мотойциклы, когда полно дейшевых такси? А что же там, интеесного в горах, а? Небось снова де'ицы?

– Нет, – покачал головой Трэйс. – Просто старые развалины. А я до них сам не свой.

Трэйс обратился к водителю:

– Остановите пожалуйста. Здесь будет в самый раз. – Он вышел на главной улице и постоял, провожая взглядом такси.

Место, где удалось взять напрокат небольшой мотоцикл, он нашел буквально через несколько минут. Мастерская располагалась в небольшом дворике совсем рядом с главной улицей и была буквально завалена частями мотоциклов. Владелец мастерской и его сын паяли, лудили и собирали машины буквально из металлолома. Имелись и два готовых мотоцикла – красный и синий.

Трэйс выбрал синий. Красный показался ему слишком ярким, чересчур заметным. Он хотел было прямо так и уехать из мастерской на мотоцикле, но хозяин не разрешил.

– Тормоза не так хороший, – пояснил он. – Плохая тормоза. Можно упасть, разбиться. Красный – хорошая тормоза. Или моя чинить синий.

– А сколько это займет? – спросил Трэйс.

– Полчаса, – пожал плечами хозяин.

– О'кей, тогда зайду попозже.

Трэйс нашел небольшой ресторанчик, взял кофе, большой кусок жареной рыбы-меч и салат на гарнир. От жареной рыбы во рту остался специфический привкус, который пришлось смыть банкой ледяного пива. Пообедав, Трэйс отправился обратно в мастерскую. Синий мотоцикл оказался готов, но… чего-то не хватало.

– А где красный? – спросил он.

– Красный мотоцикл нет, – объяснил хозяин, вытирая руки ветошью. – Отдавать.

В голове Трэйса словно прозвучал тревожный сигнал.

– Вот как? Наверное его нанял мой приятель, да?

– Приятель? – Хозяина это как будто не очень интересовало.

– Да, такой худой человек в пестрой рубашке и шляпе?

– Да! Это он. Он хотеть быстро, ваш друг, – растянул в улыбке губы хозяин.

– Я старый. Я нет быстро.

Сигнал тревоги теперь звучал вовсю.

– А давно он уехал?

Хозяин пожал плечами.

– Полчаса?

Трэйс почувствовал, как у него перехватило горло. Неужели он так долго обедал?

Он вытащил из чемодана бинокль – тот, которым обычно пользовался на скачках – и повесил его на шею. Затем сунул за пояс путеводитель Амиры. Потом закрыл чемодан и оставил его на хранение хозяину мастерской, заплатив за это лишнюю сотню драхм.

Выехав из города и двигаясь по извилистой дороге, ведущей в Амупи, Трэйс старался представить, что ожидает его впереди. Все происходящее было так странно, так напоминало какую-то шпионскую историю… И определенно – очень опасно. Что же до монастыря – так теперь выбора у него просто не оставалось.

Впрочем, ведь именно ради этого он сюда и приехал. А карту острова разглядывал уже столько раз, что сейчас довольно точно представлял куда ехать.

Поэтому можно было не тратить времени на определение своего местонахождения. Да и вообще он чувствовал, что времени терять больше нельзя. Казалось, именно время вдруг стало решающим фактором.

Но ведь у худого полчаса форы! Насколько же опередил его этот мистер Лорел?

Или он все-таки был мистером Лорре?

К этому времени вся эта история уже глубоко захватила Трэйса – а может и с самого начала – и сейчас он пришел к выводу, что пассивное участие в ней его уже не устроит. Не устроит? Скорее, следовало ожидать, что ему этого просто не позволят. Слишком уж высоки ставки: даже если Каструни был прав лишь наполовину, то ставкой является жизнь САМОГО Трэйса. Выше просто не бывает! По сравнению с этим суммы, оставленные им в лондонском казино, просто смехотворны.

Вызванное мощным приливом адреналина возбуждение Трэйса как будто передалось его машине. В принципе, мотоцикл был довольно неплох. Конечно, же, его нечего было и сравнивать со старым мощным «триумфом», но он вполне годился для таких дорог, как эта. С полным баком – целых двенадцать пинт! – Трэйс, при наличии дорог по периметру острова, мог бы объехать его кругом. Но подобных дорог здесь не было, поскольку большая часть берегов представляла собой обрывистые, вздымающиеся прямо из морских глубин и уходящие в поднебесье скалы.

Трэйс сможет придерживаться дороги до тех пор, пока она не превратится в дорожку, а потом – дорожки, пока она не станет тропкой… и так далее. Можно даже попробовать проехать немного и по пересеченной местности – в свое время он иногда проделывал такое, правда исключительно для собственного удовольствия – учитывая, что мало кто владел мотоциклом лучше Чарли Трэйса.

Исполненный уверенности в собственных силах, он гнал вперед по неровной дороге, так что вскоре и Пигадия, и Амупи остались позади, скрывшись где-то за клубами поднятой им пыли. Через некоторое время Трэйс добрался до предгорий. И как раз тут впервые заметил человека, которого преследовал: ему в глаза бросилось ослепительный блеск полуденного солнца на зеркальце заднего вида далеко впереди на склоне горы. С обретенной за долгие годы практики легкостью он съехал на обочину, остановился и поднес к глазам бинокль. Их разделяло никак не более полутора-двух миль, но, благодаря оптике, это расстояние, казалось, сократилось до нескольких сотен ярдов.

Точно: это действительно был красный мотоцикл и на нем, скрючившись над бензобаком, восседал похожий на демона худой. Должно быть, хозяин мастерской ошибся, поскольку тогда с момента его отъезда полчаса пройти никак не могло – максимум десять минут, а то и меньше. Но, по-видимому, старик просто не очень хорошо знал английский и, вполне возможно, отвечал «полчаса» на любой вопрос о времени. Трэйс еще немного подстроил бинокль и принялся внимательно разглядывать мотоциклиста .

За спиной у того что-то висело: длинная цилиндрической формы чехол, похожий на сумку для гольфа. Может, рыболовная снасть? Но какая в горах рыбалка? Трэйс изучал его до тех пор пока, совершив отчаянный рывок, красная машина не перевалила через гребень холма и не скрылась из вида.

Тогда он опустил бинокль, вытащил путеводитель Амиры и нашел карту Карпатоса. Впереди был горный перевал; дорога вела прямо к нему. За перевалом она спускалась в долину, где от нее отходило несколько боковых дорог – к морю, и лишь одна продолжалась в горах вдоль побережья. Вот там-то – между этими самыми горами и следующим горным хребтом нес свою одинокую вахту полуразрушенный монастырь.

Так что же все-таки в нем хранится? Именно это и предстояло узнать Трэйсу, причем, он должен попасть туда раньше второго мотоциклиста. Сунув книгу обратно за пояс, он снова завел машину и, похожий на какого-то странного механического кальмара, железный конек понесся дальше…

Вероятно, мистер Лорре оказался лучшим ездоком, чем предполагал Трэйс, а может, его машина была лучше. Когда минуты через три или четыре Трэйс преодолел гребень холма, красный мотоцикл с оседлавшим его человеком уже приближался к перевалу и вскоре исчез в клубах пыли на его вершине. Зато теперь путь на протяжении примерно полумили шел под гору, и дорога впереди была более-менее прямой, поэтому он вполне мог выжать из своего мотоцикла максимум возможного. Так он и сделал, ухитрившись разогнаться до пятидесяти пяти, если не до шестидесяти миль в час. Менее чем через минуту Трэйс уже снова карабкался вверх, а еще через пару минут преодолел узкую седловину и нырнул в тень нависавших по обе стороны от дороги горных склонов.

До сих пор его со всех сторон приветствовали своим стрекотом цикады. Они, как шумные торговки рыбой, переругивались где-то в зарослях кустарников.

Теперь же песен цикад не стало слышно. По мере того как подъем становился все круче, мотор работал все надрывнее, и Трэйс уже начал жалеть о своем выборе транспортного средства. Он переключил на более низкую передачу, прибавил газ и, достигнув наконец верхней точки подъема, все же сумел набрать скорость, достаточную для того, чтобы перевалить на другую сторону хребта.

И сразу же все вокруг снова оказалось залито ярким солнечным светом, а дорога, хотя и по-прежнему пыльная и извилистая, снова пошла под уклон. Из-за этой самой извилистости Трэйс никак не мог ехать на приличной скорости, что приводило его в отчаяние. Где-то далеко внизу в долине снова мелькнуло красное пятнышко, и сверкающий солнечный зайчик снова допрыгал до него от машины, которую он так отчаянно пытался нагнать.

Трэйс продолжал спускаться в накаленную солнцем долину, где от жары спасал только овевающий его встречный ветерок, и, когда местность выровнялась, а по обеим сторонам дороги стали все чаще появляться рощицы средиземноморских сосен, несущийся впереди мотоцикл снова скрылся из виду. Остановившись и потратив еще несколько драгоценных секунд на изучение путеводителя Амиры, Трэйс принялся высматривать дорогу, что уходила влево. По его прикидкам (если карте вообще можно было верить), она должна была быть третьей или четвертой по счету. Но что на этом острове можно считать дорогой, а что – нет? От основной дороги ответвлялось множество тропинок – скорее всего, козьих троп, которыми пользовались местные пастухи – и все они на вид были совершенно одинаковыми.

Чуть позже за очередным поворотом, ему пришлось немного сбавить скорость, чтобы не угодить в одну из глубоких рытвин, пересекавших дорогу. Трэйс промчался было мимо относительно широкого, уходившего влево ответвления – но тут же сбросил газ и затормозил.

Поперек этой боковой дороги валялась змея примерно пяти футов длиной – черная, корчащаяся в агонии. Ее туловище было раздавлено и лопнуло как раз посередине. Трэйс слез с мотоцикла, вручную развернул его, потом несколько мгновений постоял, размышляя, еще раз взглянул на змею и одобрительно кивнул.

– Спасибо тебе, змея!

Умирающая гадина оказала ему услугу, и он решил отплатить ей тем же, переехав колесами мотоцикла прямо через ее голову и направившись на восток в сторону моря…

Долина быстро сужалась и, чтобы лучше видеть все выбоины и кочки, ему даже пришлось привстать. Лишь через некоторое время Трэйс заметил, что едет вдоль какой-то узкой и глубокой ложбины, больше всего похожей на русло какой-то давно высохшей реки. Затем дорога окончательно исчезла, и он покатил прямо по мелким камням бывшего дна.

По крайней мере здесь, между растущими вдоль высоких берегов кустами и деревьями, было не так жарко, поэтому Трэйс решил по возможности держаться сухого русла, если получится, до самого побережья, а потом сориентироваться и решить, что делать дальше. План оказался не таким уж и плохим.

Примерно через полмили Трэйс уже ехал по сплошь поросшей кустарником местности. Вскоре он обнаружил, что оказался в естественной бухточке, окруженной уходящими вверх на высоту примерно двадцать пять или тридцать футов утесами. С того места, где он остановился, благодаря тому, что берег бухточки немного выдавался в море, ему было видно южное побережье. Вернее, Трэйс мог оценить – насколько высоки прибрежные скалы. Они выглядели совершенно неприступными, больше всего напоминая огромные бастионы из сухого крошащегося сыра, сплошь в трещинах и пещерах, кое-где поросшие пыльной травой или одинокими деревьями, сумевшими укорениться в щелях. Итак, монастырь где-то там, наверху? Тогда можно прямо здесь разворачиваться и ехать обратно…

Вдруг вверху что-то блеснуло – что-то яркое, отражающее солнечный свет.

Трэйс тут же схватился за бинокль и навел его на, казалось бы, совершенно отвесную каменную стену – чуть ниже того места, где начинался ее второй ярус. Хотя расстояние было около мили, он ясно и отчетливо видел мистера Лорре ПО-ПРЕЖНЕМУ катившего на своем красном драндулете! И только тут Трэйс понял свою ошибку: он решил, что мистер Лорре, как и он, лишь ИСКАЛ монастырь. Теперь же стало ясно, что тот с самого начала был отлично осведомлен о его местонахождении. И именно туда eн сейчас и направлялся – как пуля, летящая в цель!

Трэйс начал подкручивать окуляры бинокля, стараясь сделать изображение еще четче. Ага! Вот! Теперь он наконец разглядел тянувшийся вдоль самого края обрыва каменный карниз. Карниз наверняка был значительно шире, чем казался отсюда, снизу – по крайней мере Трэйс здорово на это надеялся! Хотя все равно – раз американец смог проехать там на мотоцикле, значит, сможет и Чарли Трэйс. Он вытащил из-за пояса путеводитель Амиры, нашел карту и только тут увидел едва заметную пунктирную линию, ведущую примерно от того места, где он сейчас находился, к подножию скал. Теперь, если только эта линия и вправду представляла собой дорогу…