Что известно о Терри Конистон?

Текст добавлен: 9 сентября 2016, 20:36

Текст книги "Что известно о Терри Конистон?"

Автор книги: Брайан Гарфилд

Жанр:

Криминальные детективы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Ты, должно быть, помешался! – Адамс выпрямился в кресле, готовый вскочить, но строгий взгляд Оукли заставил его остаться на месте.

– У тебя все отлично получится.

– Чепуха! Ради бога, исключи меня из этой авантюры! – Карл только терпеливо смотрел на него, и Адамс, вспомнив их предыдущую беседу, скорчился, даже как-то уменьшился в кресле, однако продолжил: – Я не в силах разыграть убедительное представление. Кроме того, у меня слишком много пробелов – это нехорошо. Мы не сможем вечно держать Коннистона живым. А что произойдет, когда они узнают, что мы скрыли его смерть?

– Я позабочусь об этом. Никто не узнает.

– Может быть, может быть. Но, боже, я даже не смогу вспомнить, как звучал его голос.

– Уверен, миссис Коннистон жаждет тебя потренировать. – Оукли проигнорировал саркастический взгляд Луизы и добавил: – Если это имеет значение, тебе оплатят.

– Ты имеешь в виду взятку?

– Достаточную, чтобы удержать душу в теле, – ухмыльнулся Оукли. – Может, это вдохновит тебя поработать. Порепетируй с голосом и произношением, чтобы они стали образцовыми.

– Тебе легко говорить, – захныкал Адамс. – Но, к черту, когда меня сюда позвали, я был готов пойти на улицу с оловянной кружкой; это не секрет. И сколько же мне заплатят?

– Не будем торговаться. Скажем, десять тысяч.

– Эй, чьими деньгами ты разбрасываешься? – вмешалась Луиза.

Оукли ей не ответил.

– И еще. Я хочу быть уверен, что могу тебе доверять, – сказал Адамс.

– Ни один из нас не может позволить себе не доверять друг другу, – ответил Оукли. – И не забудьте о Терри. Она доверяет нам тоже.

Через некоторое время, ни к кому не обращаясь, комедиант пробормотал:

– Он строил фразы, как будто вел гонку с препятствиями. В предложениях опускал артикли и подлежащие. Тембр голоса Грегори Пека, глубоко из диафрагмы. Боже, по-моему, я врубился...

Когда солнце ворвалось в окно, Адамс репетировал, внимательно выслушивая замечания Оукли. А тот рассказывал, как следует говорить с банкиром, как зовут жену банкира, о здоровье которой Коннистон всегда спрашивал. Требовал дословно запомнить формулировки, объясняющие причину, по которой понадобилась такая большая сумма наличных, – эта незаконная выплата якобы гарантировала сотрудничество ключевых акционеров в промышленном перевороте. Когда Карл покинул Адамса, он был уверен, что тот все прочно усвоил.

Оукли пошел в спальню принять душ, побриться и переодеться в свежую одежду. Было уже чуть больше восьми – десять по нью-йоркскому времени. Из спальни он позвонил биржевому маклеру в Финиксе и, понизив голос, спросил:

– Сколько у меня акций Коннистона? Сколько это процентов?.. Ладно. Продай две трети, только обязательно через подставных лиц, разбросай их так, чтобы это не выглядело организованной игрой. Я не пытаюсь манипулировать, но думаю, они скоро понизятся на пару пунктов, хочу сделать несколько долларов, вот и все. А скажешь кому-нибудь хоть слово, тебе будет плохо.

После этого он позвонил брокеру в Лос-Анджелесе и сказал ему то же самое, затем отдал такой же приказ полдюжине других брокеров в стране. Положив трубку и выйдя из спальни, Карл увидел в коридоре Орозко. Когда они поравнялись, толстяк сказал:

– Я позвал моих парней поработать над телефонными проводами, но ты долго был на линии.

На темном мягком лице Орозко не было и намека на хитрость, но Оукли понял, что тот все слышал.

– Держи это при себе, Диего. Позже пригодится, – предупредил он его.

– Уверен, что так, – пробормотал Орозко и тяжело повернулся к офису.

Оукли пришлось взять себя в руки – из офиса доносился голос Эрла Коннистона.

Глава 9

Терри Коннистон сидела на веранде в тени. Она была на грани нервного срыва и чувствовала, что в любой момент готова начать кричать, но тогда уже не сможет остановиться, поэтому жестко держала себя под контролем, из-за чего все ее движения были медленные и осторожные, а решения принимались тяжело. Равномерно сжимая и разжимая кулачки, она наблюдала за куполообразным муравейником, выросшим у самой веранды, словно злокачественная язва на лице земли. Жестокие маленькие чудовища очистили окружающее пространство от всего, кроме камней и песка.

Над ее головой от крыши к крыше беззвучно мелькали маленькие серые птички, а далее, куда ни кинь глаз, простиралась выжженная солнцем пустыня. Молодой парень с песочными волосами, которого звали Митч, сидел в противоположном углу веранды, притворяясь, будто за ней не наблюдает. У него было не такое, как у других, жестокое лицо, казалось, он уважал ее желание побыть одной. Сначала Терри даже удивлялась, как вообще слабо за ней следили, не ограничивая ее передвижений. И только постепенно до нее дошло, что, не имея ключей от машины, сбежать она не смогла бы. От призрачного города пустыня отлично просматривалась во все стороны до самого горизонта. Так что эта тюрьма была гораздо более эффективной, чем с решетками.

Около полудня, бросив на нее какой-то виноватый взгляд, Митч поднялся, вошел внутрь и оставил ее одну. Терри не пошевелилась. Через некоторое время Митч вернулся с похожей на армейскую походной миской, полной холодной еды из консервных банок, без слов поставил ее перед ней и пошел обратно на свой пост. Потом на веранде появился Флойд, темный, злой мужчина, и потянулся, словно кот. Под взглядом его холодных глаз Терри почувствовала себя неуютно. О жестоких, простых желаниях этой личности было нетрудно догадаться. Несмотря на это, он все-таки обладал каким-то странным, странным очаровывающим обаянием: притягательной и в то же время пугающей мужественностью.

У Терри сильнее забилось сердце. Она уставилась на еду, остро чувствуя на себе циничный, порочный взгляд.

За его спиной появилась Билли-Джин, заполнив дверной проем мясистыми бедрами и коровьими молочными грудями, которые колыхались в такт всем ее движениям. Она прошла вперед, игриво задев Флойда плечом и усмехнувшись. Тот небрежно потянулся и погладил ее грудь:

– Ты пожароопасная, Билли-Джин.

Замечание ее рассмешило.

– Как насчет толчка в чудесную дырку, Флойд?

– Позже, позже.

Разочаровавшись, Билли-Джин спустилась с веранды на солнечный свет и бесцельно побрела вверх по улице. Флойд крикнул ей вслед:

– Держись поблизости!

– Я никуда не иду, – раздраженно отозвалась она.

– Если услышишь самолет или машину, ныряй в дом, скройся из поля зрения.

– Знаю, – надулась Билли-Джин и пошла дальше.

Флойд повернулся к Митчу и сказал так, будто Терри здесь не было:

– Я еду звонить, приготовься. Держи все под контролем.

– А если я не смогу?

– Как хочешь, – ответил Флойд. – Если упадешь, то разобьешься, Митч. Это закон гравитации. – Его полуприкрытые глаза быстро скользнули по Терри; он пугающе ей улыбнулся, потом по-кошачьи спрыгнул с веранды и понесся в сарай.

Спустя короткое время оттуда выехал грязный «олдсмобил» и с грохотом укатил по улице.

В наступившей после его отъезда тишине то, что еще оставалось от терпения Терри, кончилось. Не в силах больше пребывать в неподвижности, она встала, ощутив слабость в коленях. Немного постояла и нерешительно направилась к спуску с веранды, настороженно наблюдая за реакцией Митча, но он лишь повернул голову, чтобы обозначить, что его интересуют ее передвижения. Терри вышла на солнечный свет и очень медленно пошла по улице.

Она сделала всего двадцать – тридцать шагов, когда Митч поравнялся с ней и просто спросил:

– Надеюсь, ты не станешь возражать, если я пройдусь вместе с тобой?

Ей захотелось огрызнуться, сказать что-нибудь обидное, но, взглянув на него, Терри увидела добрые глаза. «Я нуждаюсь в любых друзьях», – подумала она, хотя при этом не могла не думать о виденных и слышанных ею историях про полицейских и шпионов, в которых те именно дружелюбным отношением к арестованным добивались своего. Правда, и не представляла, чего эти бандиты хотели бы достичь, используя такую тактику, но все равно это сильно мешало ей довериться Митчу. В конце концов, он был одним из них.

– Ты ненавидишь его, не так ли? – спросила Терри.

– Он сам все делает для этого, – ответил Митч. Ни один из них не упомянул имени Флойда, но такой необходимости и не было. – За семь центов он подвесит на мясницкий крюк свою мать.

– Тогда почему же ты здесь?

– Чтобы ты осталась жива. – Митч ухмыльнулся. – Хочу, чтоб ты знала, я был против похищения. Пытался их остановить, ну, может, недостаточно пытался, но я не хотел, чтобы они это делали. Я намеревался уйти. Не желаю иметь с ними ничего общего.

Помолчав, Терри честно призналась:

– Мне хотелось бы тебе поверить, но ты здесь, не сбежал.

– Из-за тебя, – пояснил Митч. – Если бы я удрал, кто удержал бы Теодора?

– Ты не представляешь, как сильно я хочу тебе поверить, но... – Она не договорила.

– Ага, – сухо отреагировал он, после чего они прошли в молчании еще ярдов двадцать. Затем Митч внезапно остановился и, нахмурясь, посмотрел на нее: – Ты меня беспокоишь. Ведешь себя совсем не по Фрейду.

– Потому что не закатываю истерики, что ли? Я на грани этого, можешь мне поверить. – Терри приблизилась к нему и, обернувшись, посмотрела назад, на бывший магазин. Там никого не было видно. Затем продолжила: – Он меня ужасает. Боже мой, кажется, один его взгляд ледяных глаз может тебя прихлопнуть. Неужели мы ничего не можем сделать?

– С Флойдом говорить тяжело. Он слушает только самого себя – линия постоянно занята.

– Он дерьмо, – произнесла она с неистовством и тряхнула головой, отчего ее волосы упали на лицо. Терри откинула их назад и горько улыбнулась: – Я сдаюсь, не так ли? Хватаюсь за соломинку.

– Какую соломинку?

– На секунду подумала, что ты на моей стороне.

– Так и есть, – убежденно сказал Митч. – Только я не знаю, что делать.

– Мы можем убежать вместе, прямо сейчас.

– Не получится. – Он посмотрел назад, на дорогу, по которой они прошли.

Терри проследила за его взглядом и увидела на веранде двух мужчин – Джорджи, в леденцово-полосатой рубашке, вяло прислонившегося к перилам, и Теодора, тянущего толстый черный волос из ноздри. Оба сосредоточенно наблюдали за ними.

– Нам лучше вернуться, – предложил Митч. – А то еще Теодор что-нибудь сделает. Не знаю, сколько ударов я смогу выдержать.

– Он может устроить драку?

– Конечно.

– Почему?

– Кто его знает. Теодор быстро выходит из себя. Его мозг работает только в сторону секса, как у слона, а думает он кулаками.

– Ему не нравится, что мы отошли?

– Более чем. Теодору вообще хотелось бы лишь одного – ну, побороться с тобой немного, понимаешь?

– Ты имеешь в виду, изнасиловать меня? – Обхватив локти руками, Терри внимательно посмотрела на изуродованное лицо бандита.

Между тем Митч продолжал:

– Понимаешь, для него вообще нет никаких запретов. Я думаю, единственное, что его останавливает, – это то, что у меня есть вшивый кухонный нож, а он не знает, насколько я хорошо им владею.

– А ты хорошо им владеешь?

– Паршиво, конечно. Умею им только чистить картошку. К счастью, Теодор этого не знает. И все же скрипит зубами, боюсь, рано или поздно все равно попытается что-нибудь сделать. Он ненавидит всех и каждого, если только твое лицо не изуродовано, как его.

Терри невольно содрогнулась. Очень медленно они пошли обратно к магазину. На веранде Джорджи Раймер что-то сказал Теодору и, быстро, как воришка, глянув через плечо, ушел внутрь помещения. Теодор по-прежнему следил за Митчем и Терри. У него были большие сальные поры на носу, здоровый глаз смотрел жестко и смело. Взглянув на Митча, Терри увидела на его верхней губе проступившие бусинки пота.

Когда они подошли к веранде, Митч, взяв инициативу, набросился на Теодора:

– Почему ты позволил ему войти внутрь одному? Он же там роется в поисках наркотика. Флойд же просил тебя не спускать с Джорджи глаз.

Ошеломленный Теодор провел языком по деформированным губам. Терри увидела слюну у него во рту.

– Дерьмо! – произнес он одно лишь слово и тоже ушел внутрь.

Митч кивнул Терри, и та повиновалась, усевшись на прежнее место в углу. Через некоторое время на веранду вышел Джорджи. Теодор следовал за ним. У Джорджи на лице играла хитрая улыбка. Повернувшись к Митчу, он вежливо спросил:

– Могу я пойти отлить?

Митч не успел ответить.

– Иди с ним, – приказал ему Теодор и посмотрел на Терри.

Она проигнорировала его взгляд, но затаила дыхание, ожидая дальнейшего развития событий.

Митч медленно прошел мимо Теодора к стене, прижался к ней лопатками и, засунув оба больших пальца в карманы, насмешливо произнес:

– Думаешь, он не сможет это сделать сам?

– За ним нужно присматривать, – огрызнулся Теодор.

– Зачем?

– Надо.

– Вот сам и присматривай.

– Я не нуждаюсь в няньках, – язвительно заявил Джорджи и, спустившись с веранды, заторопился по улице в полуразвалившуюся лачугу.

Теодор сделал шаг за ним, но передумал, подошел к Митчу и, нахмурясь, остановился, будто забыв, что хотел ему сказать. Но тут, взглянув мимо Митча, увидел на улице Билли-Джин и отправился к ней, бросив углом рта:

– Оставайтесь оба здесь.

Терри облегченно вздохнула. А когда Митч подошел и сел с ней рядом, с трудом подавила желание разрыдаться. Подтянув колени, она положила на них подбородок и тут как бы издалека услышала голос Митча:

– Тебе никогда не казалось, что мир крутится вокруг тебя?

– Не смешно, – пробормотала она.

– Прости.

– Я больше не выдержу этого ожидания. Так нельзя. Моя машина здесь, в амбаре. Можем же мы, в конце концов, попытаться?

– Ключи у Флойда.

– Надо как-то соединить проводки, ведь крадут же таким образом автомобили?

– Я не знаю как. Кроме того, мы не сможем незаметно пройти в амбар. Теодор тут же отправится за нами.

– Ну, сделай же что-нибудь! Ты же можешь. – Ее глаза наполнились слезами, и она яростно сморгнула.

– Смотри, я так же напуган, как и ты. Чего ты хочешь? – Митч сердито взглянул на нее. – Черт побери. Прекрати! Я просто теряюсь, когда девушки плачут.

– Я не плачу.

– О, наверное, это сенная лихорадка.

– Думай как тебе нравится, – огрызнулась Терри, вытерла глаза и тихо крикнула: – О черт! Черт, черт, черт! Я не хочу умирать, Митч. Я хочу жить. Боже, я хочу выйти замуж, иметь детей, поселиться где-нибудь в небольшом городке с мужем, который каждый день будет приходить в пять тридцать с работы, а по выходным косить лужайку перед нашим домом. И время от времени будет говорить мне, какая я красивая и любимая... – Помолчав, она громко высморкалась.

– Это не так уж много, – сказал Митч, чувствуя себя крайне неуклюже.

– Немного, – согласилась Терри. – Немного, но здорово. Проклятье, как все несправедливо! – Она сердито отбросила с лица волосы.

Митч серьезно, даже с нежностью, наблюдал за ней. Она прошептала:

– О, Митч!

* * *

Автомобиль Флойда появился на улице, поднимая за собой столб пыли. Билли-Джин и Теодор стояли у амбара. Нетвердо ступая, с мутными глазами к ним подошел Джорджи. Билли-Джин трещала как сорока, пока Теодор, рявкнув, не хлопнул ее по заднице.

Флойд въехал в амбар, оставив в воздухе шлейф пыли. Терри наблюдала за ними, как если бы перед ней была выписывающая круги барракуда. Митч медленно поднялся и оберегающе встал рядом с ней; он пробовал улыбаться. Слегка согретая этим, на мгновение она почувствовала к нему благодарность. Но затем страх, периодически охватывавший ее весь день, вновь перехватил ее горло. Терри тяжело задышала, на ее языке появился привкус меди.

Флойд появился в дверях амбара с охапкой оборудования, словно работник по ремонту телефонной сети. Гибкими большими шагами он отправился к веранде. Остальные потянулись за ним. Поднявшись по ступеням, Флойд обернулся и тут заметил состояние Джорджи. Не долго думая, он бросил на пол оборудование, подскочил к Митчу, собрал в кулак рубашку на его груди и даже приподнял парня на кончики пальцев:

– Кто дал ему наркотик?

– Что?

– Посмотри на него!

Митч глянул на Джорджи, тот стоял с мрачным видом и глупо улыбался.

– Я велел Теодору следить за ним.

– Не люблю оправданий, Митч! Могу простить ошибки, но только не оправдания.

– Он твой брат. Вот и заботься о нем, я ему не телохранитель, – огрызнулся Митч и схватил Флойда за руку.

Тот отпустил его рубашку и с презрением произнес:

– Не забывай, мой прекрасный клоун, кто тут владелец воздуха. Могу перекрыть для тебя кислород в любое время.

– Пошел ты! – парировал Митч.

Терри подалась назад, словно хотела вжаться в стену.

Джорджи нервно фыркнул и скользнул внутрь бывшего магазина. Теодор стоял, вожделенно уставившись циклопическим глазом на Терри, пока Флойд не приказал ему:

– Иди и хорошенько присматривай за ним.

Что-то прорычав, Теодор вошел в дом. Флойд отступил в сторону, чтобы дать пройти Билли-Джин, затем повернулся к Терри:

– Тебе осталось недолго ждать, малышка.

– Ты говорил с моим отцом? – спросила она, не узнавая своего голоса.

– Mais certainement[4]4
Естественно (фр.).

[Закрыть]. Деньги будут утром. После этого сможешь отправиться домой. Ну как, довольна?

Она мотнула головой, абсолютно не доверяя ему. Почему они так себя ведут, ничего от нее не скрывая? Из этого можно было сделать только один вывод – они не позволят ей уехать спокойно, и в то же время Терри отказывалась в это верить.

– Забавная вещь, – небрежно продолжил между тем Флойд. – Твой отец довольно сурово говорит по телефону, будто деньги ему дороже, чем родная дочь. Я уж почти решил, что он скорее расстанется с тобой, чем с половиной миллиона долларов... – Он улыбнулся и, выдержав паузу, добавил: – Но потом все-таки решился. – И, подобрав с пола свое оборудование, отправился вслед за остальными внутрь.

Терри почувствовала, как у нее похолодело в груди. Сейчас она почти хотела, чтобы ее убили. Это было бы хорошим наказанием для отца – единственным наказанием, которое он поймет.

Повернувшись к ней, Митч сказал мягким, добрым голосом:

– Может быть, ты выберешься отсюда.

Терри не была уверена, что хочет этого.

Глава 10

Карл Оукли нажал клавишу «воспроизведение» и откинулся в кресле Эрла, чтобы прослушать пленку в четвертый раз. Орозко продолжал говорить по телефону, устроившись в углу кабинета. Фрэнки Адамс пытался прочистить горло, охрипшее после пятидесяти сигарет, которые он выкурил за последние восемь часов. В динамике магнитофона раздался телефонный щелчок, затем голос Эрла Коннистона:

– Да?

– Коннистон?

– Да.

– Узнаете, кто это?

– Да.

– Ладно. Подождите минутку.

Скрежет микрофона, поднесенного к трубке, наконец плохо слышимый, но все же хорошо опознаваемый голос Терри:

– Папа, они велят мне ответить на твои вопросы: что я сказала, когда ты показал мне бассейн, и как ты меня обычно называл. Там тогда купались строители, и я тогда пошутила: «Вижу, каких молодцов ты мне припас». А называешь ты меня малышкой, даже когда я прошу тебя этого не делать. Они требуют повторить, что не трогают меня, и это правда. Я в порядке, только здесь темно и очень жутко. Пожалуйста, забери меня отсюда. Они не...

Щелчок выключенного магнитофона. И через мгновение похититель спокойно объявил:

– Остальное вам слушать нет надобности. Убедились, что она жива?

– Сейчас я могу быть уверен только в том, что она была жива, когда вы ее записывали, – огрызнулся Адамс голосом Коннистона. – А теперь послушай меня. Тебе известно, что я очень богатый человек? И если...

– Я очень даже в этом уверен, мистер Коннистон. – Хихикающая интонация, с которой это было произнесено, приводила Оукли в бешенство. И теперь, слушая это в четвертый раз, он от бессилия зарычал.

Между тем голос Коннистона – Адамса резко продолжал:

– Я истрачу все до последнего цента, но выслежу тебя и заставлю за это заплатить. Мои люди найдут вас всех. Я расправлюсь с вами без суда и без благодушного судьи. Убью своими руками...

– Конечно, мистер Коннистон. Но это ничего не меняет. Или вы заплатите и мы освободим ее, или проститесь с ней. Вы собрали деньги?

Далее последовала пауза, заставившая Оукли мрачно улыбнуться. Адамс сыграл отлично. Он выдержал ровно столько времени, сколько надо, чтобы произвести эффект, а затем ответил с властными нотками в баритоне:

– Да. Немаркированные маленькие банкноты.

– Это здорово! Сейчас я скажу вам, что с этим делать. Сложите их в маленький старый чемодан, незаметный, который не привлечет внимания на автобусной остановке. Никаких пятисотдолларовых чемоданов, понятно? Одолжите его у кого-нибудь из слуг, если надо. А завтра утром в шесть часов сядете в машину, положите чемодан на сиденье рядом с собой и поедете по государственному шоссе через Сонойту, мимо Элгина и Канело к Патагонии. Затем из Патагонии по пыльной дороге на юг по направлению к Харшеву и Вашингтонскому лагерю. Знаете, где это?

– Был там пару раз.

– Хорошо. Когда проедете Харшев, снизите скорость до пятнадцати миль в час и будете ехать на ней всю остальную дорогу до лагеря. Откройте правое окно. Когда увидите солнечный зайчик, бьющий в глаза с деревьев на обочине дороги, выбросите чемодан. После этого не останавливайтесь, на той же скорости продолжайте ехать до лагеря Вашингтона. Через две мили после того, как его проедете, увидите поляну для пикника. Там могут быть люди, а могут и не быть. В любом случае заезжайте на площадку и сидите в машине, пока кто-нибудь с вами не свяжется. Это может быть Терри или кто-нибудь другой, кто вам подскажет, где ее найти. И еще один важный момент. После Харшева вы должны выехать на дорогу к лагерю Вашингтона ровно в семь тридцать. Если вы приедете в Харшев раньше, подождите до семи тридцати и только потом поезжайте и держитесь точно пятнадцати миль в час на всем пути до площадки для пикника. Так вы доберетесь до нее точно в восемь часов. Поняли меня?

– Да.

– На какой машине вы поедете?

– Белый «кадиллак» с двумя дверцами.

– Какого года модель?

– Этого.

– Ладно. Если кто-нибудь будет с вами в автомобиле или если мы засечем полицейские машины, самолеты, вертолеты, можете забыть о Терри.

– Понятно. Я не сообщал в полицию.

– Прекрасно.

За голосом похитителя Оукли слышал слабый рев пролетающего реактивного самолета, на ленте этот звук был похож на разрывающуюся ткань. Похититель сказал:

– Вам придется немного подождать на площадке для пикников. Не нервничайте. Мы проверим деньги, и, если все будет в порядке, дадим сигнал, кто-нибудь свяжется с вами. Потерпите хотя бы два часа, прежде чем начать биться головой о стену. Получите вашу дочь обратно, если будете держать себя в руках.

Щелчок.

Оукли выключил магнитофон и посмотрел на Орозко. Большой темнокожий человек стоял у стола и качался из стороны в сторону.

– Как с прослеживанием? – поинтересовался Карл.

– Над этим еще работают.

– Что-то долго...

– В этом есть что-то странное, – отозвался Орозко.

– Что именно?

– На этом отрезке линии нет телефонов-автоматов. А какой похититель станет звонить с частного телефона?

– Может, он где-то далеко?

Оукли взял бокал, стоящий возле телефона, и сделал глоток. Виски Эрла, ценой в сотню, было десятилетней выдержки. Затем вставил одну из сигар Эрла в угол рта и сказал:

– Не нравится мне это. Такое чувство, будто его не тревожит, проследим мы звонок или нет. Остается на проводе чертовски долго и даже не требует, чтобы мы не пытались его засечь.

– Ага. – Большое мясистое лицо Орозко покрылось морщинами. – Ага. Слушай, может быть...

Зазвонил телефон. Оукли схватил трубку и ответил, потом безмолвно протянул ее Орозко. Тот поднял трубку к уху, а когда ее повесил, сказал:

– Нет никакого номера.

– Что?

– Компьютер не записал телефонного номера.

– Эти проклятые компьютеры – дураки...

– Нет, подожди минуту, Карл. Представь, что он подключился прямо к проводу.

– Как это?

– Ну, подсоединил телефон где-нибудь на линии. Обычно, чтобы подслушивать, используют только наушники, но ничего не стоит проделать такое же с обычным телефонным аппаратом. Телефонисты так всегда поступают, ликвидируя разрывы на линии, и затем звонят, чтобы проверить, в центральный офис. Компьютер не регистрирует такие звонки, потому что нет номера. Понял?

Фрэнки Адамс тихо проговорил из угла кабинета:

– Великолепно! Вы сделали открытие, достойное трех «эврик» и лампочки Эдисона. Теперь остается лишь просмотреть все провода Аризоны из конца в конец и обнаружить дырки в изоляции, где они подсоединились. Жму вашу большую лапу!

Не удостоив хриплый комментарий Адамса ответом, Орозко включил магнитофон, перемотал пленку и спросил:

– В котором часу он позвонил?

– В двенадцать тридцать восемь, – ответил Оукли. – Я записал точно.

Началось воспроизведение записи:

" – Да?

– Коннистон?

– Да.

– Узнаете, кто это?"

Орозко держал руку на запястье, будто проверяя собственный пульс, но пристально смотрел на часы. Никто не шевельнулся до конца записанного диалога. Потом Орозко отнял руку от запястья и выключил магнитофон:

– Шесть минут. Значит, он пролетал около двенадцати сорока четырех.

– Самолет явно реактивный, – добавил Оукли.

– Конечно, реактивный.

– О чем это, черт побери, вы толкуете? – жалобно протянул комедиант.

– Это мог быть частный реактивный самолет или один из обслуживающих коммерческую воздушную линию, – не обращая на него внимания, продолжил Орозко, – но, возможно, тренировочный полет воздушных сил из Дэвис-Монтаны в Тусоне. Не думаю, что они с любым поделятся своей информацией, но я знаю человека в полиции, который мне кое-чем обязан. Полицейскому могут ответить на запрос.

– Тогда обратись к нему, – отозвался Оукли. Взяв пустой бокал, он вышел в коридор.

Фрэнки Адамс потащился за ним:

– Как насчет того, чтобы объяснить это мне?

– Все просто. Когда похититель звонил, над ним пролетел реактивный самолет. Время нам известно. Если мы сможем выяснить, какие самолеты были в тот момент в воздухе и куда они летели, то сузим место, откуда он звонил.

– Но это же необъятная территория...

– Но все, что у нас есть. Если все, что у тебя есть, – двустволка, ты стреляешь из нее.

– Как насчет того, чтобы расставить людей на дороге, где они хотят получить выкуп?

Оукли налил напиток и ответил:

– И представь, что их засекли.

– Используя самолет. Вертолет. Воздушный шар. Черт, это не так уж трудно.

– Почему, как ты думаешь, они выбрали именно эту дорогу? Узкую, грязную, извивающуюся по лесу, словно трасса слалома. Ее невозможно увидеть сверху – скрывают деревья. А вдоль дороги надо разместить целую армию, потому что там ничего не видно уже на расстоянии в сотню ярдов. Она на всем пути скачет вверх-вниз по холмам.

– Придется принять их условия, – согласился Адамс.

Оукли хмыкнул и, взяв бокал с виски, отправился обратно в офис.

– Они позвонили, – встретил его Орозко. – Я только что переговорил с парнем из Ногалеса о чемодане.

– Зачем так далеко? Можем использовать один из наших.

– Знаешь, эти новые электронные штучки очень удобны. Не повредит, если мы будем иметь передатчик в чемодане.

– Передатчик?

Орозко безрадостно улыбнулся:

– Одно из устройств сериала «Миссия невыполнима». Крошечный приборчик, который можно спрятать в стержнях чемодана. Чтобы поймать его сигнал, используется радиопеленгатор, возможно, мы проследим за нашим чемоданом.

– Конечно, стоит попытаться. Только, по-моему, эти парни чертовски ловкие.

– Разумеется, первое, что сделают, – прощупают чемодан. И все-таки надо попробовать. Не потеряем на этом ничего, кроме передатчика. Он будет здесь сегодня ночью. Я велел найти его и привезти.

Зазвонил телефон. Орозко ответил. Беседа была короткой. Повесив трубку, он сказал уныло:

– Чертовы воздушные силы.

– Не хотят сообщать о своих полетах?

– Это у них, видите ли, секретная информация, – разозлился Орозко. – Никто не должен знать, где летают их самолеты, кроме них самих. Будто нельзя задрать голову и посмотреть на небо. Безопасность, понимаешь. – В раздражении он покачал головой. – Дерьмо! Будь у нас побольше влияния, могли бы на них надавить. Но мы не сможем прижать их, пока не объясним, что случилось.

– А этого мы сделать не можем.

– Да, Эрл Коннистон выбрал великолепное время для смерти, – согласился Орозко.

– Я знаю одного-двух генералов в Вашингтоне. Может, нажать на эти рычаги?

Оукли сел к телефону и начал звонить. На это ушло двадцать минут. Наконец он устало откинулся в кресле.

– Увы, оба уехали на целый день. Но позвонят нам завтра утром.

– Долго ждать, – отозвался Орозко.

Появившийся в дверном проеме Адамс неуверенно произнес:

– Обратили внимание? Терри жаловалась, что там, где ее держат, темно и жутко. Темно. Надо ли это понимать так, что у нее повязка на глазах?

– О, я молю Бога, чтоб это было так, – пробормотал Оукли.

Неудовлетворенный Адамс вновь исчез в коридоре.

Оукли встал и посмотрел в окно. У загона паслась семидесятидолларовая корова. За его спиной Орозко проговорил:

– В связи со смертью Коннистона что теперь будет с требованиями чиканос на землю?