Текст книги "Сказка о подменыше"

Автор книги: Бранвена Ллирска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Киэнн задумался:

– Пожалуй, нет.

– Вот и Аинэке не станет. А теперь помолчи и не мешай мне!

Баньши принялась мерить шагами периметр темницы, то и дело останавливаясь, к чему-то приглядываясь, прислушиваясь, что-то сверяя. Киэнн и Фэйри невольно затаили дыхание. Минута, другая, второй круг, еще нервный шаг, еще остановка...

– Что-то не так, Нэм? – наконец не выдержал Киэнн.

– Все не так, – Нэмайна всерьез нервничала. – Я его не вижу!

– Ну так ты же сама сказала, что он – невидимый! – усмехнулся подменыш. – Может, нужен особый прибор? С инфракрасным видением, например?

– Невидимый – для безглазых, вроде тебя! – сорвалась она. – Поднимай свою задницу и ищи! И ты тоже, женщина! – казалось, она впервые заметила Фэйри.

– Ага, слепой зрячего поведет, – раздраженно хмыкнул он, все же послушно поднимаясь. – Что хоть искать-то?

– Разрыв в материи. Щель между мирами. Его можно почувствовать, как поток посторонней энергии, можно увидеть боковым зрением, если ты не...

– Ага, непременно! Ты же, вроде, знаешь, что из всех разрывов и щелей я нахожу только, кхем, весьма определенные, и такие, в которые больше одной части тела не просунешь!

– Так заставь свои мысли двигаться в другом направлении! – баньши была в ярости. – Или я точно пришибу тебя, даже если мы все же выйдем отсюда!

Киэнн неуверенной походкой вновь двинулся вдоль стены, похоже, в успех он действительно не верил. Перепуганная Фэйри последовала его примеру, прощупывая очертания темницы в противоположном направлении. Она чувствовала себя слепым котенком, который бессмысленно тычется в странную, неведомую ему преграду на пути к материнскому молоку. Стены Кэр Анноэт, странная мозаика которых также оказалась чудовищной кладкой черепов и костей, инкрустированных сверкающими слезами хрусталя, тихо задрожали, гулкая вибрация отдавала какой-то нарастающей болью, жгучим холодом, точно тебя то и дело окунают в ледяную прорубь, каждый раз оставляя там все дольше. «Ко всему можно привыкнуть, даже к смерти,» – всплыло в мозгу. Она даже как-то успокоилась, захотелось просто довериться этому медленно умерщвляющему холоду и больше не сопротивляться. Сознание постепенно отключалось, черные ветви перед глазами вновь поймали луну... Она споткнулась и упала. И тут знакомый с детства поток невыносимой тоски, точно вынимающей душу и уносящей куда-то за пределы телесной оболочки, снова окутал ее. Фэйри тихо застонала. Киэнн мгновенно бросился к ней и подхватил ее:

– Нэм! – заорал он. – Нэм, я уверен, она нашла!

Баньши белой молнией метнулась к ним, прижалась, точно пытаясь просочиться сквозь тела обоих:

– Да, почти верно! Сделай полшага вправо и держи ее крепче, брешь совсем узкая! Не так, сюда! Теперь чуть вперед!

Он неуклюже переступал, доверившись своей проводнице. Стены Кэр Анноэт вновь дрогнули и точно пошевельнулись.

– Теперь замри, и, во имя Аннвна, не думай о том, о чем ты думаешь всегда, когда тебе нечем заняться!

– Кишки боггарта! А о чем хоть думать?

– Ни о чем!

Киэнн скептически хмыкнул:

– Тогда тебе все же стоило садануть мне по башке каким-нибудь булыжником!

– Помолчи. Хотя бы помолчи, – баньши выдохлась.

Трое узников отчаянно прижались друг к другу, с замиранием сердца ожидая. Только сейчас Киэнн заметил, что щебенчатый пол под ногами давно растворился и жутковатый ядовитый сумрак лижет им щиколотки ног, а зубы Фэйри стучат как хорошее соло ударника. «Выпусти меня отсюда, Кэр Анноэт! Есть же и у тебя сердце!» – мысленно шепнул он в темноту, понимая, что сам себе смешон сейчас. Баньши завопила. Он невольно выпустил из объятий Фэйри и зажал уши. И тут стены «прихожей ада» стали как-то крошиться у него перед глазами, точно осыпающиеся квадратики-пиксели. Мысли закончились. Неудержимый поток потянул его за собой в разверзшуюся бездну междумирья...

Одна пьяная ночь

Фэйри с трудом открыла глаза. Голова у нее все еще кружилась, как-то гадко подташнивало. Бесконечная лилово-пурпурная высь над ней, казалось, медленно обмахивалась огромным веером из павлиньих перьев: облака струились сквозь сумрачные верхушки сосен, где-то далеко на западе догорал погребальный костер Птицы-Феникса...

Мир казался обычным. Над головой не цвели золотом сребролистые мэллорны, не вздымались до самых небес в изумрудно-аметистовой дымке вековые деревья Эшенвейла. Фэйри даже почувствовала себя разочарованной. Может, она все-таки уснула и ей это все приснилось? Ее спутников тоже рядом не было. «Лес как лес,» – проворчала она себе под нос и попыталась подняться. Что-то не пускало. Фэйри осторожно скосила глаза... и обомлела! Небольшая тонкая травинка, обычный сорняк, какой растет у дорог, тихо, бережно, как бы ненавязчиво, сама собой вплеталась в ее волосы! И, судя по всему, была не первой! Фэйри обвела вокруг глазами, ища источник колдовства. Поблизости никого видно не было. Казалось, сама земля плетет узоры в ее волосах. «Да отпустите же!» – шепотом попросила она и мотнула головой. Несколько цветов так и остались свисать у нее на кудрях, теперь заплетенных в диковатые нерукотворные косы. Старая липа над головой тряхнула ветвями, точно вздохнула – и, вдруг подхватив ловкими пальцами облетавшую желтую листву, принялась плести из нее живое покрывало. Ветер хохотнул в уши. Гигантский серый ком скалы лениво распрямил гранитную спину и рыкнул заботливой медведицей, подзывающей разбежавшихся медвежат. Где-то вдалеке бегущий речной поток звенел бубенцами на ногах хиппи, танцующего индейскую Пляску Солнца...

Фэйри сделала шаг. Камень точно всхлипнул и поежился под ногой. Села, стянула свои старые разношенные туфли, замахнулась зашвырнуть в кусты. Куст вздрогнул и словно шарахнулся. Фэйри извиняющимся движением осторожно поставила обувь на тропинку. И потом она побежала! Трава ласкала ей пятки, деревья точно наклонялись и нежно гладили по плечам. Она бежала, кружилась, не помня себя от счастья, танцевала в последних лучах солнца! Бархатные перья совы коснулись ее щеки. Умная птица аккуратно села на плечо, стараясь не царапать ей кожу, заглянула в глаза, протяжно пропела, затем с шумом поднялась и исчезла в сползающих по стройным стволам волшебного леса сумерках. «Поприветствовала». Сердце Фэйри колотилось как сумасшедшее. Она напрочь забыла о короле Киэнне и странной женщине-баньши, вытащившей ее из застенков темницы смерти. Она дышала этой ночью, пила ее взахлеб, отдавшись беспредельному ликованию, точно представ перед ликом древнего, но милостивого божества...

Что-то мелькнуло невдалеке. Фэйри осторожно раздвинула тяжелые раскидистые лапы елей (казалось, на этот раз они сопротивлялись ей) и не поверила своим глазам: в расчерченных светом луны резных сумерках, по живому цветочному ковру, кружились в чарующем танце четыре удивительных существа, точно излучавших сияние всем своим телом. Никакие легенды и гравюры, ни баллады, ни кисть художника не смогли бы передать того, что видела сейчас она: время точно застыло и каждое движение танцующих стрелой ранило в сердце, но боль была такой невыносимо сладкой, что хотелось утонуть в ней навечно...

– Не смотри, они это не любят, – хрипловатый мужской голос вывел ее из восторженного обморока. Фэйри резко оглянулась. Но он уже уходил. Странная нелепая фигура, полунагой высокий человек с огромной вытянутой вперед мордой, лошадиными ушами и черной, спадающей на чуть сутулую спину гривой. «Бог ты мой, агишки!» Фэйри секунду колебалась – заговорить или оставить в покое знакомого по мифам кровожадного оборотня? – затем все же не выдержала:

– Постой! Ты – агишки?

Человеко-лошадь обернулась. Взгляд его был грустным и смешным:

– А ты нездешняя, – и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Пропадешь ты тут...

Фэйри молчала в растерянности. Он переступал с ноги на ногу, похоже, также смущаясь.

– Пошли, что ли?

Она испуганно оглянулась. Только сейчас она почувствовала, что за спиной кого-то не хватает, кого-то, кто знал этот мир и мог в любой момент подсказать, что лучше делать. Довериться агишки? Махнуть рукой на все то, что она знала о нем (в конце концов, это могло быть просто вздором и вымыслом)? Или остаться одной и дождаться кого-то куда менее доброжелательного?

Он почувствовал ее сомнения:

– Ну смотри, я-то что... – и грустная лошадка, чем-то так невыносимо напоминавшая ей ослика Иа из книжки про Винни-Пуха, вновь повернулась, чтобы уйти.

– Нет, подожди! – окликнула она, наконец решившись. – Я с тобой. Просто... извини, но там, откуда я, у тебя очень... дурная репутация...

Она чувствовала себя глупо. Агишки все так же печально кивнул:

– Да, я знаю. У меня вообще дурная репутация.

Судя по всему, во взгляде Фэйри вновь промелькнул испуг. Лошадь вдруг улыбнулась во всю ширь своих ровных как черепица зубов:

– Я же людоед! Разрываю свою жертву в клочья и пожираю ее как свежий бифштекс!

Он снова погрустнел:

– Смешно, да? Плотоядный конь. Разрывает копытами, жует вот такими зубами, как у меня. Наверное, долго жует. И никогда не переваривает. Эхххх!..

Он тяжело вздохнул.

– Ну а взаправду? – осмелела Фэйри. – Ты же сам сказал, что у тебя дурная репутация.

– Потому что, когда я выпью, я начинаю дурить, – смущенно признался оборотень.

– Когда почуешь воду? – осторожно уточнила она.

– Вода! – фыркнула лошадь. – Да, я люблю воду! Но вода и есть вода, ее много не выпьешь! Другое дело, – лошадка мечтательно закатила глаза, став еще более нелепой, – вода жизни!

– Виски! – наконец угадала Фэйри.

Агишки одобрительно кивнул. Затем жестом пригласил ее следовать за собой.

– Меня зовут Шони Крадок Граалон мак Грайн Томалта Одран Бек Энгус ап Мэдрон, – наконец представился он, и Фэйри с трудом удержалась, чтобы не захохотать: вот так вот, не больше и не меньше! – А твое имя я все равно не запомню, потому что ты оттуда, а у вас там имена мудреные.

«Да уж, чья бы корова мычала!» – подумалось ей.

Они двинулись сквозь серые заросли, охотно уступавшие им дорогу. Агишки что-то нескладно насвистывал, то и дело вздыхал и, похоже, был не слишком расположен к продолжению беседы. Только теперь Фэйри сообразила, что смертельно устала и голодна, как цепной пес.

– А куда мы все-таки идем? – наконец осмелилась поинтересоваться она, когда в натянутом молчании прошло около получаса и ей начало казаться, что ее новый знакомый попросту ходит кругами. Агишки удивленно оглянулся, и, на этот раз, она почувствовала себя Алисой, ведомой на холм Черной Королевой из Зазеркалья:

– Никуда! – как будто это было само собой разумеющимся. – Живи беспечно, пока тебя не заметили! – продолжил лошадиноподобный. – А потому – не стой на месте!

– Странная у вас тут жизненная доктрина, – простонала Фэйри.

– Хотя... – тут агишки вдруг задумался, точно борясь с соблазном. – А не пойти ли нам к старику никсу? – его глаза вспыхнули, как от очень хорошей идеи. – У него наверняка найдется стаканчик-другой чего-нибудь согревающего для доброго друга? – и лошадиный глаз игриво подмигнул ей.

***

Киэнн открыл глаза и тут же предпочел зажмуриться. Затем на всякий случай решился взглянуть еще раз. Оскалившаяся клыкастая морда не была плодом его воображения и не предвещала ничего хорошего.

– О-о, – только и смог произнести он и, что было сил, попятился. Вервольфов было трое, и он знал всех троих. – Нэм... – срывающимся голосом попробовал окликнуть он. – Нэм, ты здесь? Черт, меня же тут сейчас освежуют! – и, судя по всему, намеренья окружившей его троицы были именно таковы.

– Привет, король Киэнн! – недобро ухмыльнулась волчья морда. – Как предпочитаешь: просто быть разорванным на куски или чтобы мы содрали с тебя шкуру и повесили сушиться на солнышке? – двое других радостно тявкнули прерывистым рыком, явно означавшим у воргов смех.

– Привет, дружище Гварн, – сглотнул пересохшим горлом Киэнн. – Не слишком ли кровожадно даже для тебя?

Однако вервольфы были совершенно не настроены шутить. Уже через минуту они связали руки своей тщетно сопротивляющейся «добыче» и для удобства притянули ее к высокой ветке дерева. Осознавая острую реальность их хищных взглядов, уже высматривавших самый лакомый кусок на его теле, Киэнн попытался пустить в ход единственный козырь:

– Шутки шутками, ребята, но королеве Аинэке это не понравится!

– Почему это? – ворги явно замялись.

– Потому что, – Киэнн перевел дыхание, – если вы сейчас снимите с меня шкуру, я сразу же умру. А королева хотела бы сделать это самолично. И – растянуть удовольствие.

Подействовало. Похоже, страх прогневить королеву решительно перевешивал страстное желание поквитаться с давним обидчиком. Вервольфы отступили на шаг, сердито рыча. Затем другой из них (тот, что не был Гварном) вдруг махнул хвостом и весело подал идею:

– А если мы тебя просто хорошенько поколотим?

– Даже и не знаю, что скажет на это королева, – начал было Киэнн, пытаясь придумать отмазку, но тут вмешался третий ворг, с которым (Киэнн это отлично помнил) у него были особые счеты:

– Да отрезать ему яйца, а там уж пущай королева сама разбирается!

– Эй-эй-эй, ребята! – заорал связанный. – Я совершенно не против взбучки! Клянусь, вам за это ничего не будет!

Ворги опять загоготали. Первый принялся разминать здоровенные лохматые кулачищи, подходя все ближе к пленнику. Звериная рожа выражала крайнюю степень блаженства. Вервольф замахнулся, Киэнн заранее поморщился, изо всех сил пытаясь отвернуться.

И тут их всех оглушило воплем. Тем высоким, пронзительным, режущим не только барабанные перепонки, а кажется все твои внутренности до кишок, истошным, невыносимо мучительным криком баньши. Волки бросились врассыпную. Беспомощно болтающийся на ветке Киэнн потряс головой, надеясь, что это поможет. Когда звон в ушах наконец прекратился и перед глазами перестали сверкать звезды, он все же с благодарностью кивнул подошедшей фигуре в белом:

– Из огня да в полымя! Но все равно спасибо, Нэм. За сегодняшний вечер ты уже второй раз спасаешь мою задницу.

Баньши спокойно любовалась картиной:

– Жаль было прерывать. Но тебя бы потом пришлось по костям собирать.

– Полагаю да, – невесело согласился низложенный король.

Призрачная женщина приподнялась на цыпочки, легко оттолкнулась, на несколько мгновений зависла в воздухе и ловкими движениями длинных, как вечерние тени пальцев развязала веревки на запястьях короля. Киэнн растер кисть, недоверчиво глядя на свою спасительницу:

– Ну а у тебя-то насчет меня какие планы, Нэм? Посадить на цепь и водить по ярмаркам, как дрессированного медведя?

Баньши покривилась:

– Ты же знаешь, как я ненавижу твое идиотское чувство юмора. Нарочно напрашиваешься?

– Нет, ну серьезно, – Киэнн уселся на землю и принялся вытряхивать ботинки. – Я же – бесполезное существо. К тому же смертник. Какой тебе от меня толк, Нэм?

Маленькая женщина теперь возвышалась над ним, как злой рок:

– В тебе королевская кровь.

Киэнн хохотнул:

– Что тоже спорно. Человеческая генетика с тобой категорически не согласна!

– Ты – Дэ Данаан, – настойчиво повторила она, – иначе Глейп-ниэр тебя бы не послушался.

– Да даже если и так! – он усмехнулся, изо всех сил стараясь не перегибать палку. – Ты же, вроде, не кровососущее?

Баньши внимательно мерила его взглядом:

– А что бы ты сделал, если бы его вернули тебе?

Киэнн на мгновение онемел.

– Это как понимать, Нэм? – наконец медленно начал он. – Как вопрос о героине только что соскочившему с иглы джанки?

– Нет, мне интересно, – настаивала она, пропустив мимо ушей пару идиотских словечек его лексикона и даже не поморщившись. – Учинил бы расправу над той троицей воргов? Меня бы, наверное, вздернул?

– Тебя-то за что? – искренне вырвалось у него. Потом он вспомнил: – Ах да... Но, зная тебя и тебе подобных – по-моему, пока что я еще очень дешево отделался. – Он задумался: – Да и вервольфы мне по сути ничего не сделали. Не успели. Разве что подвесили как грушу да постебались вволю. А если бы и сделали – я же сам заранее выдал им индульгенцию! – он криво усмехнулся.

– Раньше тебя это не останавливало, – недоверчиво заметила Нэмайна. Киэнн несколько наигранно разозлился:

– Вот чертова стерва! – Зачем спрашиваешь? Если все равно не веришь ни единому слову? – Он глянул на нее с плутовской ухмылкой: – И, кстати, правильно делаешь. В сущности своей Дэ Данаан не меняются. Хотя, надо сказать, девять лет ссылки в Сенмаге изрядно сбили с меня спесь, – король смущенно отвернулся. – Мерзкое местечко... – потом резко обернулся к ней: – Так чего ты хочешь от меня, о, дух отмщенья?

– Низложения Аинэке.

– Так я и знал! – качнул головой он, с укором глядя в глаза баньши.

– Да, у меня личные мотивы, – ничуть не смутилась она. – Да, мне наплевать на тебя и даже на весь Маг Мэлл. Я хочу, чтобы она умерла!

– Ну уж дудки, Нэм! Я не намерен убивать свою дочь!

– Тогда просто лиши ее власти и низведи до того положения, в котором сейчас ты сам!

– Чтобы вы тут же прикончили ее!

Баньши молчала.

– Да и каким образом, Нэм? Она наследовала мне, и она в своем праве. Она делает то, что ей позволяют законы. Ваши законы, между прочим. Даже если мне они никогда и не нравились.

– Да ну? – скептически глянула на него Нэмайна.

– Представь себе! – Киэнна, похоже, все больше бесил предмет обсуждения. – У меня «дурная» человеческая природа и я не испытываю ни малейшего восторга от идеи умерщвления предшественника! Хотя, по правде говоря, сейчас мне кажется, что Дэ Данаан придумали своего рода чит: твори что хочешь, финал один! Держу пари, если бы я знал, что по завершении правления меня ждет не мгновенная смерть от рук родного чада, а... кхем, возможность «поближе познакомиться» со своими бывшими подданными, наверняка сто раз подумал бы, прежде чем публично раздевать баньши или насиловать жену вервольфа у него на глазах!

– Вот ты их и поменяешь... – достаточно отчетливо прошептала баньши.

Киэнн резко обернулся:

– Да где ты набралась этого прореволюционного вздора, Нэм? Это Маг Мэлл! Очнись! Здесь ничего и никогда не меняется!

Призрак одарил его сияющей улыбкой:

– Много ты знаешь о Маг Мэлле, человек!

Киэнн остановил на ней заинтересованный взгляд, двое невольно переглянулись с видом заговорщиков:

– И... чего же я... о вас не знаю... фейри?

***

– Нет, нет, нет, это не по правилам! – хохотала раскрасневшаяся от выпитого Фэйри.

«Старик никс» оказался вовсе не стариком, а вполне миловидным худощавым юношей с копной песочных волос, отливавших легкой зеленоватостью. Он был и вправду рад их позднему визиту, с готовностью накрыл на стол, накормил гостей какой-то диковинной закуской из морских водорослей (судя по всему, агишки действительно был травоядным, ибо уплетал это вегетарианское блюдо так, что дай боже!), извлек из закромов пузатый бутыль киршвассера и не скупясь наливал старому приятелю, равно как и новой знакомой. Ее имени он также не спросил и она, по правде говоря, была этому рада, поскольку так и не придумала как представляться здешним жителям. После третьей рюмки он начал называть ее «куклой» и «лапулей», а вот теперь они уже играли «в бутылочку» и, надо признаться, радушный хозяин отчаянно мухлевал! Однако прямо сейчас ему все же не повезло и горлышко повернутой им бутылки указывало прямехонько на агишки.

– Ну лапуля, ты же не хочешь, чтобы я целовался с этим старым жеребцом! – скулил смущенный водяной.

А вот агишки, принявший на грудь в два раза больше их обоих, был безудержно весел и игрив:

– Ну иди сюда, мой сладкий! – выл он, вытягивая вперед лошадиные губы. – Поцелуй своего маленького пони!

Фэйри стонала от смеха.

– Ты проиграл, Нёлди! – с трудом выдавила из себя она. – Плати фант или я больше не играю!

Никс нехотя чмокнул пьяную лошадь в нос, агишки дико заржал, Фэйри покатилась, держась за живот. Нёлди огрел приятеля в ухо, но тому уже все было ни по чем.

– Я в поне-ддельник шёл домой.

Был пьяным ф стельку я!

Стоит чуж-шая лош-фадь там,

Где быть долж-шна моя! -

заплетающимся языком завел агишки.

– Оооо, приятель, ну если лошадь – то это уже совсем серьезно! – давясь смехом, откомментировал никс.

– А идемте купаться! – сама для себя неожиданно ляпнула Фэйри.

В глазах никса заиграли веселые огоньки, агишки и вовсе уж по-лошадиному взбрыкнул и заскакал по комнате.

– А ну пошел в воду, пьяный конь! – заорал на него никс и они, гикая и подпрыгивая, всей толпой вывалили на берег.

Луна пролила молоко на черную спину моря, волны лизали кристаллики песка, точно это был сахар и, довольные, укатывали обратно вдаль. Небо казалось прозрачным как стекло и тысячи янтарно-желтых глаз бесстыдно смотрели на них сверху. Шони прогарцевал вдоль берега по кромке прибоя всеми четырьмя копытами – его тело уже окончательно изменилось – и статный вороной подошел к Фэйри, дружелюбно тычась мордой ей в грудь. Затем агишки опустился на колени, всем видом приглашая сесть себе на спину. Необычайная веселость овладела Фэйри целиком, не помня себя от восторга, она со смехом залезла на него верхом и ударила по бокам голыми пятками. И вот тут черный, как дьявол, жеребец вдруг сорвался с места и быстрее ветра помчал к воде! Фэйри вскрикнула и хотела спрыгнуть, но точно приросла к спине лошади. Минута – и полоска берега уже таяла где-то вдалеке. Агишки плыл навстречу горизонту, плыл стремительно и усердно, фыркая и взбрыкивая, и не обращая никакого внимания на истошно вопящую наездницу. Наконец Фэйри умолкла. Ужас, слезы и стыд душили ей горло, хмель слетел, как и не бывало. Сесть на спину агишки! Боже, до чего она допилась! Что же он сделает с ней? Неужели все-таки сожрет? Или всего лишь утопит?

– Шони, хороший, миленький, ну отпусти меня! Плыви к берегу! – принялась уговаривать оборотня она. Вдруг он все же просто пошутил? Или обиделся, что она пнула его, когда садилась? – Шони мак Грайн! – Голос ее дрожал от слез. Агишки неумолимо плыл вперед. Как долго? Почему он не останавливается? Ведь мог уже давно ее сбросить, до берега ей сейчас не то, что не доплыть – она уже даже не знает, в какой он стороне, этот берег! Черная равнина смерти точно давила на нее своей бездонной глубиной, пила последние силы жадными губами волн...

Когда ее руки уже совсем оцепенели и пальцы едва цеплялись за мокрую гриву морского демона, мчавшего ее через эту безумную неизвестность, взгляд Фэйри внезапно упал на фигуру, безмятежно плывущую рядом! Нёлди! Никс был тоже здесь! Она набрала в легкие воздуха, чтобы крикнуть, позвать его на помощь, но голос уже не слушался.

– Нёл!.. – наконец чуть слышно прохрипела она.

Никс перевернулся на спину, как калан. Казалось, он никуда не спешил. И при этом ни на дюйм не отставал от молнией мчавшей морской лошади. Его уверенность на мгновение успокоила ее. Или же у нее уже просто не было сил ни бояться, ни сопротивляться неизбежному.

И вот только тогда Нёлди подплыл ближе, обхватил агишки за шею, что-то шепнул ему в уши, потрепал по загривку... Бешеный жеребец замедлил гонку, плавно развернулся и поплыл в обратную сторону. Никс также вскарабкался ему на спину, держа за талию Фэйри и не позволяя ей упасть. Она с благодарностью прижалась к нему, мокрая и продрогшая.

Часы тянулись, теперь агишки плыл неспешно, она почти уснула в объятиях никса. В сероватом предрассветном тумане ей пригрезился тот же сахарный берег и не погашенные огни крохотной хижины водяного где-то слева... Фэйри стряхнула сон – они действительно были почти у берега. Над морем пылающим оком вставало солнце...

– Чур, я первый, – вдруг глухо прошептал приятелю никс. Агишки возмущенно заржал:

– Перебьешься! Я ее катал, вот мне первому и на ней кататься!

– Да? А наливал тебе кто? – продолжал напирать никс. – Смотри, в другой раз придешь ко мне с пересохшим горлом!..

На жеребца аргумент подействовал.

– Тогда я пойду к тебе в дом и открою еще одну бутылку! – все еще пьяным тоном заявил он.

– Вали-вали, – с готовностью согласился никс, вытаскивая полубессознательную Фэйри на берег. – И без тебя управлюсь! Ну что, лапуля, – плотоядно усмехнулся он, разрывая на ней мокрую блузку, – повеселимся?

Только сейчас до Фэйри, наконец, дошло чего хочет от нее эта бесноватая парочка. А ведь нетрудно было догадаться, тем более, что Киэнн от нее отнюдь не скрывал, что попала она ни разу не в сказку!

Шони ускакал по направлению к дому, берег был пуст, как Эдемский сад на заре человечества, волны все так же пели низким рокотом, рассвет слепил глаза. Нёлди взгромоздился на нее верхом и нагло заглядывал в лицо, неспешно расшнуровываясь.

– Ты за это поплатишься, мерзавец! – бессильно прошипела она.

– Кому? – он в открытую смеялся над ней. – Ты же всего лишь заблудившийся человечек!

Никс решительно дернул змейку-молнию ее джинсов. Похоже, эта чуждая деталь облачения пришелицы из другого мира вовсе не была ему незнакомой. Фэйри обреченно закрыла глаза и сжала зубы.

– Застегни-ка свою ширинку, Нёл! – послышался повелительный голос из-за спины никса. – Тут тебе не обломится.

Фэйри резко подняла веки, никс обернулся.

– Король Киэнн? – удивился он. – Ты же мертв!

Киэнн невозмутимо улыбнулся:

– Как любят говаривать там, откуда я вернулся, «сведенья о моей смерти были несколько преждевременными».

– Да хоть бы и так! – водяной дерзко глядел на него, даже и не думая слезать со своей жертвы. – И что ты сделаешь, даже если я сейчас отымею твою девчонку?

– Прямо сейчас – пожалуй, ничего, – спокойно продолжал король. – Но знаешь, Нёл, я намерен вернуть себе Глейп-ниэр. Уверен, что хочешь связываться?

Никс вздрогнул. Связываться он явно не хотел. Собственно в этот момент из-за плеча короля осторожно выступила хрупкая и невесомая баньши, тем самым положив последний довод на колеблющуюся чашу размышлений Нёлди. Никс подавлено слез с тела Фэйри и отступил, склонив голову:

– Прости, мой король, я не знал, что это твоя женщина.

Киэнн ухмыльнулся, с трудом скрыв гримасу удовлетворения:

– Тебе стоит поискать для себя другое оправдание, никс. Или я могу решить, что ты считаешь меня идиотом.

Никс покосился на баньши (похоже, ее он сейчас боялся куда больше, чем своего возможного короля), и, свесив голову еще ниже, почти прошептал:

– Я не могу его найти, мой король...

– Ну так вот и не ищи, – Киэнн вдруг как-то помрачнел, голос упал на полтона ниже. – Думаешь, Киэнну Дэ Данаан не безразлично виновен ты или нет?

Водяной дух посмотрел на него в некотором недоумении, баньши нервно насторожилась. Киэнн же с быстрой решительностью продолжил:

– Думаешь тогда, тринадцать лет назад, я не знал, что ты не был виновен в том, что тебе вменялось? – Еще как знал. Не слепой же я, в самом деле. Но это не имело значения, никс. Мое дитя жаждало кровавой забавы, и я предоставил ей это зрелище. А твоя шкура – расходный материал, не больше.

– Ты нарочно? – зашипела ему в уши женщина-призрак, старательно скрывая от посторонних глаз жгучее желание придушить своего неразумного короля.

Никс тем временем побледнел, потом залился краской:

– Сукин ты сын, Киэнн! Хоть бы Беанну пожалел, она ж меня после этого всего насилу выходила! – казалось, он сейчас закипит.

– С чего бы? Ты своих шлюх часто жалеешь? – столь же горячо бросил ему бывший правитель. В эту секунду никс не сдержался и, забыв всяческое почтение и осторожность, с размаху саданул своему королю кулаком в челюсть. И тут же вновь побелел, сам не веря в только что содеянное. Киэнн поднялся, выплевывая песок и вытирая кровь с разбитой губы:

– Я знаю, что делаю, не суйся, Нэм, – вполголоса бросил он баньши. Та мрачно молчала.

Нёлди же в ужасе упал на колени:

– Небо Маг Мэлла! Пощади, мой король!

– Нёл! – Киэнн настойчиво попытался поднять его. – Прекрати. Давай просто считать, что мы квиты?

Никс несмело поднял взгляд:

– Тебя подменили, король Киэнн? – никс был всерьез удивлен.

Киэнна же постановка вопроса явно позабавила:

– Да, было дело, лет сорок тому назад. Но ты же знаешь, – король-подменыш несколько иронично, но довольно настойчиво подчеркнул последнюю фразу, – что я не очень люблю, когда мне об этом напоминают!

– Йу-хоу! – берег огласился пьяным ржанием. Полуочеловечившийся, но все еще слабо вменяемый Шони мак Грайн скакал им навстречу петляющей походкой, держа здоровенный жбан в обнимку. – Как продвигается? Скоро моя очередь?

Нёлди, похоже, захотелось провалиться сквозь землю.

– А, да вас тут двое, чертовы герои-любовники! – с удовольствием отметил король.

– Не наказывай его, – вдруг доверительно попросил его никс. – Ты же знаешь, когда он пьян, он собой не владеет.

– А ты этим пользуешься, – с укором бросил ему Киэнн.

Никс виновато потупился.

– Шони! – поднял голос король. – Ты захватил с собой стаканы?

Лошадь забуксовала, пытаясь врубиться с кем говорит.

– Никак нет, мой король! – наконец сообразил он. – Мы тут тебя н-не ждали.

– Ну, тогда, может быть, все же пригласишь нас в дом? – он подошел к Фэйри и помог ей подняться. – И да, забава на сегодня отменяется. – Он перевел взгляд на никса: – С тебя завтрак и одежда для моей спутницы, взамен испорченной.

Нёлди, с готовностью, пнул все еще недоумевающего агишки, и поспешил к дому.

***

Шони оставили без выпивки. Теперь он сидел в углу с таким угрюмым видом, будто худшего наказания для него и придумать было нельзя. Нёлди вновь превратился в радушного хозяина, на столе появились испеченные его рукой свежие лепешки, копченая рыба, соленые грибы и здоровенный горшок самой настоящей лососевой икры. Фэйри куталась в принесенное никсом теплое одеяло и все еще обозленно поглядывала то на одного, то на другого: ей казалось, что с этой парочкой обошлись ну слишком уж мягко.

– Это Нэм вас нашла! – смеялся Киэнн. – Ну, заставил ты меня понервничать, чертов жеребец, как стал по морю петлять!

– Да, съем я ее! – огрызнулся Шони, завистливо поглядывая в сторону отнятого бутля бренди.

Никс в очередной раз шикнул на приятеля и вновь принялся хлопотать по кухне, на ходу смущенно оправдываясь и извиняясь перед гостями за беспорядок в доме и запущенное хозяйство. Киэнн, до этого момента по большей части обрывочно и несколько свысока отвечавший ему, вдруг заинтересовался:

– А супруга-то где? В отъезде, что ли, пока ты тут развлекаешься?

Никс вздрогнул и выронил длинную деревянную ложку из рук. В глазах его мелькнула боль. Подменыш, судя по всему, неверно истолковал реакцию бывшего подданного, и виновато поморщился:

– Только не говори мне, что…

Никс нервно мотнул головой, потом с трудом выдавил из себя:

– Нет ее. Кэр Анноэт...

– Однако... – Киэнн взглянул на него с сочувствием и изумлением одновременно. – Аинэке вас положительно невзлюбила. Не удивлюсь, если Бьянн была виновна не больше, чем ты в тот раз. Я прав? Или она и впрямь что-то натворила? Подняла руку на свою королеву, преступила какой-либо из законов Маг Мэлла, потеряла рассудок?