Текст книги "Новый Ковчег"

Автор книги: Бойд Моррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Поднявшись в воздух, Дилара наконец расслабилась, надеясь, что скоро получит некоторые ответы на свои вопросы. Она смотрела в иллюминатор на огромную нефтяную платформу, когда над головой разнесся грохот взрыва. Послышались встревоженные крики пассажиров, в том числе и ее собственные. Пилот пытался скомпенсировать потерю управления, держа вертолет вертикально до тех пор, пока они не врезались в море.

После удара о воду Диларе потребовалось несколько секунд, чтобы отстегнуть ремни. Один из пассажиров открыл дверь. Пилот без сознания обмяк в кресле. Она видела, что рука второго пилота вывернута под неестественным углом. Прежде чем успела попросить кого-либо о помощи, все уже выпрыгнули из вертолета.

Женщина бросилась сквозь воду, хлынувшую в открытую дверь, и сорвала ремни с пилота. К этому времени вода доходила ей до пояса, и пилот выплыл из кресла. Второй, мучительно стонавший каждый раз, когда его рука за что-то задевала, шатаясь, двинулся к двери. Ей удалось подтащить пилота к выходу как раз в тот момент, когда вертолет погрузился под воду. Последним ударом она вытолкнула обоих наружу, и все трое всплыли на поверхность.

Сейчас, пытаясь держать пилота лицом вверх, она была полна решимости найти тех, кто все это устроил, тех самых, кто убил ее отца. Что-то из того, что сказал ей Сэм, было столь важно, что они готовы убивать. Нужно выяснить, что это, и Тайлер Локке должен ей помочь. Они еще не понимали, но скоро им предстояло узнать, что связались не с той женщиной.

В сгущающейся мгле послышался новый звук. Двигатель. Дилара огляделась вокруг. Из-за ветра направление звука трудно определить. Затем она увидела странное оранжевое судно в форме пули. Оно остановилось, покачиваясь на волне примерно в шестистах футах от них. Сзади открылся люк, и Кеннер увидела человека, который начал затаскивать на борт пассажиров вертолета.

Подняв свободную руку, она отчаянно замахала ею, пытаясь удержаться в вертикальном положении и крича:

– Сюда! – Чувство облегчения охватило ее, и она издала радостный крик. Похоже, они все-таки спасены.

Логан пытался присоединиться к ее крикам, но он был слишком слаб. Голова каждые несколько секунд погружалась под воду, и каждый раз он всплывал, отплевываясь. Если до них быстро не доберутся, Логан мог погрузиться и в очередной раз не вынырнуть.

Она закричала громче, но не услышала ответа. Лодка то появлялась в ее поле зрения, то исчезала, люк сзади уже не был направлен в ее сторону. На секунду Дилара испугалась, что они уходят, но затем судно начало увеличиваться. Их увидели.

Лодка подплыла и остановилась, поравнявшись с ними кормой. Внимание Дилары настолько было поглощено лодкой, что она забыла о Логане. Люк распахнулся, и в нем появился высокий человек с растрепанными каштановыми волосами, который несколько мгновений оглядывался по сторонам, а затем нырнул в воду в том самом месте, где она в последний раз видела Логана.

Ей показалось, будто он оставался под водой часами, хотя на самом деле наверняка прошло не больше нескольких секунд. Он вынырнул, поддерживая парня за подбородок, затем передал его мускулистому чернокожему, стоявшему в люке. Тот подхватил пилота, словно куклу.

Затем пловец забрал у нее другого пилота и передал его в лодку. Повернувшись к женщине, он улыбнулся, не обращая внимания на волны и ветер.

– Ваша очередь, молодая леди.

Похоже, его вовсе не беспокоила холодная вода, он не сводил с Дилары взгляда голубых глаз. Ощутив в них некое странное очарование, Кеннер вдруг почувствовала себя намного легче.

Она протянула руку чернокожему, который одним движением втащил ее внутрь. Вместо того, чтобы занять ближайшее кресло, Дилара прошла назад, чтобы взглянуть, все ли в порядке с пилотами. Логан хрипло дышал, судорожно выплевывая морскую воду. Третий спасатель склонился над бесчувственным телом.

– Как он? Будет жить? – спросила она, стуча зубами.

– Он основательно ушибся, но жив.

– Благодаря вам, – послышался голос за ее спиной.

Повернувшись, Дилара увидела пловца, который задраивал люк. Она обессиленно опустилась в кресло, чувствуя, как ее бьет неудержимая дрожь. Мужчина взял из рундука шерстяное одеяло и набросил на нее. Она ощутила чудесное тепло.

– Как вы? – спросил он. При свете ламп Дилара увидела тонкий белый шрам, шедший вдоль его шеи. Взгляд незнакомца словно пронизывал насквозь. Взяв ее руки в свои, он начал их растирать.

– Вряд ли у вас найдется кофеварка? – ответила она, продолжая стучать зубами. – Я бы сейчас не отказалась от двойной порции.

Мужчина снова улыбнулся, но Дилара видела, что ему точно так же холодно, как и ей.

– Наш бармен ненадолго вышел, но скоро у вас будет прекрасный горячий кофе, – сказал он. – Вы, надо полагать, Дилара Кеннер?

Она удивленно наклонила голову.

– Верно. Не ожидала, что меня поприветствуют лично. А тот высокий и мускулистый незнакомец, который спас меня, – кто он?

– Не знаю, кого из нас вы имеете в виду, но вон тот супермен – Грант Вестфилд. Человеком, которого спасли вы, занимается Джимми Марксон, а я – Тайлер Локке.

Вместо пятидесятипятилетнего инженера, которого она ожидала увидеть, перед ней стоял человек лет тридцати с небольшим, немного старше ее самой, и выглядел он как крепкий пожарный. Дилара откашлялась и переспросила:

– Доктор Тайлер Локке?

– Не думаю, что нужны формальности. Я предпочитаю Тайлера, но Тай тоже сойдет.

– Что вы здесь делаете?

– То же самое я могу спросить и вас.

Шок и усталость, похоже, сыграли свою роль. Прежде чем Дилара успела остановиться, слова сами вылетели у нее изо рта.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне найти Ноев ковчег.

7

В течение часа капитан Майк Гамильтон пытался связаться по радио с кем-нибудь на «Боинге», но безуспешно. Он не слышал ничего, кроме помех. Впрочем, капитан особо и не ожидал ответа. Единственная радиостанция находилась в кабине, на которую он смотрел с тех пор, как поравнялся с «Боингом». Самолет просто летел своим курсом в сопровождении Хаммера и Фаззи, без происшествий пролетев над Лос-Анджелесом. За городом их ждал самолет-заправщик КС-10 на случай дозаправки, необходимость которой зависела от того, как далеко сумеет долететь «Боинг».

Хаммер никогда не видел ничего подобного. Ближайший похожий случай, который он помнил, произошел с частным самолетом «Лир-35», принадлежавшим игроку в гольф Пэйну Стюарту. Вскоре после вылета из Флориды разгерметизировалась кабина. Все находившиеся на борту погибли от недостатка кислорода, но самолет продолжал лететь на автопилоте, пока над Южной Дакотой у него не закончилось топливо, и он рухнул в поле.

На перехват самолета Стюарта были посланы истребители, но окна заиндевели, и внутрь самолета заглянуть стало невозможно. Заиндевевшие окна свидетельствовали о разгерметизации. Находившиеся на борту несчастные, вероятно, так и не поняли, что случилось, а Комитет по транспортной безопасности так и не услышал последние слова пилотов. Рекордер в кабине записывает лишь последние полчаса полета, которые в случае с самолетом Стюарта наступили намного позже, чем экипаж потерял сознание.

Различие состояло в том, что сейчас пилотов не было вообще. Окна оставались прозрачными, так что разгерметизация выглядела маловероятной. Хаммер отчетливо видел, что в кабине никого нет. Что бы ни случилось на борту, оба пилота никак не могли одновременно покинуть свои места.

Конечно, все это могло оказаться изощренной хитростью. Возможно также, что на борту находились террористы, которые что-то сделали с экипажем и пассажирами. Но что? Загнали всех в хвост самолета, где нет окон? Однако террористы все же должны вести самолет, а Хаммер не видел никого в кабине.

Он предположил, что пассажиры мертвы – застрелены или, возможно, отравлены газом. Но все равно должны быть видны обмякшие в креслах тела, возможно, даже кровь на окнах.

Хаммер видел самолет с обеих сторон. Все заслонки на иллюминаторах полностью открыты. Никого. Ни единого человека.

Если самолет все-таки захватили террористы, что за чушь нес пилот? Они таяли? Он ослеп? Зачем террористам заставлять его говорить такое?

Если бы в самолете кто-то был, пусть даже террористы, Хаммер не сомневался, что хотя бы раз их увидел или что-то от них услышал. Происходило нечто иное, но он не знал, что именно. Без единого же человека на борту «Боинг» будет вести себя точно так же, как и самолет Стюарта, – лететь по прямой, пока не закончится топливо.

– Башня Лос-Анджелес, – спросил он, – сколько топлива на борту эн-три-восемь-четыре-зет?

– Калиф-32, он пролетел около полутора тысяч миль, когда пилот решил возвращаться. Метеослужба сообщала о довольно сильном восточном встречном ветре, так что, вероятно, они сожгли больше топлива на пути туда, чем обратно. Кроме того, они сорок минут стояли на полосе, поэтому мы предполагаем, что минут через десять топливо у них закончится.

Хаммер сверился с полетной картой. К этому времени самолет должен оказаться над северо-западной Аризоной.

– Калиф-32, вы уверены, что на борту никого нет?

– Уверен настолько, насколько это возможно, не побывав там самому. Самолет пуст.

Хаммер знал, почему его об этом спрашивают. В соответствии с боевым приказом, пересмотренным после 11 сентября, он лично должен принять решение, представляет ли самолет угрозу для населенных территорий. В этом случае Хаммер имел все полномочия его сбить. Он лишь думал, что никогда в такой ситуации не окажется.

– Калиф-32, сообщайте обо всех изменениях курса или высоты борта эн-три-восемь-четыре-зет.

– Принято.

Все, что мог теперь Хаммер, – это следовать за самолетом, пытаясь установить с ним связь. Прошло пятнадцать минут, и он увидел то, чего боялся. В семидесяти милях к юго-востоку от Лас-Вегаса, когда они пролетели над озером Мохаве и оказались над Аризоной, реактивный выхлоп из левого двигателя внезапно прекратился.

– Башня Лос-Анджелес, отказ левого двигателя цели, – сообщил он по радио. – Что у тебя, Фазз?

– Правый двигатель все еще работает, – ответил Фаззи. – Видимо, в моем баке на несколько галлонов топлива больше.

Увеличивая мощность правого двигателя, автопилот мог поддерживать скорость и высоту, но быстро расходовал остатки топлива. Две минуты спустя Фаззи сообщил:

– Хаммер, правый двигатель встал.

«Боинг» быстро терял скорость, превратившись в планер весом в сто пятьдесят тысяч фунтов. Мгновение спустя вышел на связь диспетчер в Лос-Анджелесе.

– Калиф-32, наблюдаем падение скорости борта эн-три-восемь-четыре-зет. Можете подтвердить?

– Подтверждаю. Самолет летит без двигателей. Наверняка закончилось топливо.

– Даю информацию – траектория борта эн-три-восемь-четыре-зет идет над ненаселенной территорией.

Хаммер облегченно вздохнул. По крайней мере, ему не придется выбирать – сбить ли самолет или позволить ему упасть на жилые кварталы.

– Принято.

Теперь ему не оставалось ничего, кроме как наблюдать за последними минутами самолета.

Современные авиалайнеры имеют огромный размах крыльев, что позволяет им планировать на большие расстояния, даже без двигателей. Используя гидравлическую систему управления, пилот мог удерживать самолет на оптимальной траектории.

Хаммер вспомнил «Боинг-747», у которого отказали двигатели после того, как он пролетел через вулканическое облако над Индонезией. Плотное облако пепла заглушило все четыре двигателя, и пилоту потребовалось пятнадцать минут, чтобы снова их запустить. Когда это ему, наконец, удалось, лайнер находился на высоте меньше чем в две тысячи футов, но имея размах крыльев с футбольное поле, все это время он мог спокойно планировать.

В отсутствие пилота, который мог бы взять на себя управление, «Боинг» беспомощен. Автопилот делал то, для чего он был предназначен: поддерживал высоту и направление, жертвуя скоростью, чтобы оставаться на высоте в тридцать пять тысяч футов. Хаммер видел, как опускаются хвостовые рули – автопилот пытался компенсировать потерю скорости. Ему самому тоже пришлось сбросить скорость, чтобы держаться рядом с замедляющимся лайнером. Скорость упала до двухсот узлов, приблизившись к предельной для Ф-16.

– Фазз, мы больше не можем лететь рядом с ним. Делай как я.

Хаммер прибавил скорость и описал широкий круг вокруг «Боинга». Фаззи последовал его примеру.

Минуту спустя, когда автопилот уже больше не мог компенсировать потерю скорости, «Боинг» начал клевать носом. Нос то опускался, чтобы набрать скорость, то снова поднимался, пытаясь восстановить высоту. На третий раз, когда нос задрался вверх, лайнер достиг своей предельной скорости в сто шестьдесят узлов.

– Все, – сказал Фаззи.

Хаммер и Фаззи свернули в стороны, обеспечивая лайнеру свободное пространство. Внезапно «Боинг» перевернулся, словно собираясь совершить фигуру высшего пилотажа, а затем начал бешено вращаться, устремившись носом к земле.

Хаммер пытался сохранить профессиональный тон голоса, но он никогда прежде не видел гибели самолета. Его мучила сама мысль о том, что он ничего не может сделать, кроме как оставаться беспомощным свидетелем.

– Башня Лос-Анджелес, – сказал он, – цель только что вошла в штопор. Самолет падает по спирали и скоро врежется в землю. Мы с Фаззи будем следовать за ним.

– Принято. Держите с нами связь.

– Держись подальше, Фаззи, – сказал капитан, опасаясь, что самолет может развалиться на части.

– Есть.

Снижаясь, Хаммер комментировал происходящее диспетчеру в Лос-Анджелесе. Когда «Боинг» упал ниже пяти тысяч футов, земля показалась совсем близкой. Хаммер пытался сохранять спокойствие, но из-за выброса адреналина ему это не удавалось.

– Цель все еще падает по спирали… до сих пор цела, – сказал он. – Ниже трех тысяч футов… Две тысячи. Черт, ну и крепкие же у нас строят самолеты! Приближается к земле… Господи!

Хаммер потянул ручку на себя, продолжая смотреть на обреченный лайнер, который, наконец, встретил свою судьбу.

Еще секунду назад это был «Боинг-737», ничем не отличавшийся от тех, на которых ему не раз доводилось летать. Мгновение спустя он врезался в пустыню, превратившись в скрученную массу металла и пыли. Обломки разорванного ударом самолета взлетели высоко в воздух, два массивных двигателя покатились в стороны. Из-за отсутствия топлива не было ни пожара, ни взрыва. Обломки просто упали на землю, скрывшись в облаке поднявшегося от удара пустынного песка.

Поблизости не было видно никаких строений, но вдали Хаммер смог разглядеть одинокую бетонную ленту, по которой двигалось нескодько автомобилей. Судя по карте, это было шоссе 93, к северо-западу от Клорайда, штат Аризона.

Хаммер облетел вместе с Фаззи место катастрофы.

– Адское зрелище, – сказал тот.

Капитан не ответил. Что он мог сказать? Он только что видел, как самолет, взлетевший с двадцатью семью живыми душами на борту, врезался в землю.

Он сообщил точные координаты диспетчеру в Лос-Анджелесе.

– Принято, – ответил диспетчер. – Мы уже посылаем на место пожарных и машины «скорой».

Вряд ли от этого была какая-то польза. В этой катастрофе не мог выжить никто.

– Я Калиф-32, возвращаюсь на базу, – сказал Хаммер, заранее боясь предстоящего доклада – долгого и тягостного.

Разворачивая Ф-16 на обратный курс, Хаммер в последний раз взглянул на обломки борта N-348Z, который вскоре предстояло изучать следователям. Он не завидовал им, поскольку знал, что это расследование не будет похоже ни на какое другое. Вопрос заключался вовсе не в том, чтобы выяснить причины катастрофы – они были очевидны. Вопрос в том, каким образом могло исчезнуть из самолета столько людей?

8

Когда спасательная лодка вернулась к «Шотландии-один», наступила ночь, и нефтяную платформу окутал туман. Поскольку моря северной Атлантики представляли немалую опасность, самый нижний уровень платформы находился на высоте в семьдесят футов над водой, чтобы минимизировать вероятность того, что волны повредят буровую установку. В условиях плохой видимости и бурного моря трудно было удержать лодку под люлькой для персонала, и чтобы безопасно поднять всех наверх, потребовалось больше получаса.

Тайлеру не терпелось избавиться от мокрого спасательного комбинезона, но он не мог позволить кому-либо остаться на судне последним – отчасти благодаря военной подготовке, а отчасти благодаря врожденному чувству ответственности. Ему просто становилось не по себе от мысли, что он поднимается наверх в безопасность и тепло, в то время как остальные все еще будут внизу. Прежде чем забраться в люльку, он закрыл люк. Привязать к платформе судно невозможно, и оно уплыло в открытый океан.

Пилот пришел в себя, и его вместе с напарником доставили в лазарет. После осмотра врач обнаружил, что у пилота лишь контузия, которая может подождать лечения на берегу. Курсировавший поблизости вертолет береговой охраны вернулся в Сент-Джон, вместо того чтобы пытаться совершить рискованную посадку в тумане. Врач также обработал сломанную руку второго пилота, а остальные пассажиры пострадали лишь от легкого переохлаждения. Тайлера удивило, что ни с кем из них не случилось ничего серьезного. Сам он пробыл в воде всего минуту, но до сих пор дрожал от холода.

Дилара Кеннер от встречи с врачом отказалась и с непонятным подозрением смотрела на всех. За исключением настоятельного желания поговорить с Тайлером, она не произнесла больше ни слова после упоминания о Ноевом ковчеге. Он предложил встретиться утром за завтраком, но она заявила, что ей нужно поговорить прямо сейчас. Все, что ей требовалось – душ и какая-нибудь чистая одежда.

Тайлер и Грант препроводили Дилару в каюту для гостей, где доктор выдал ей спортивный костюм и ботинки. Пока она приводила себя в порядок, он забрал куртку и вернулся в свою каюту, где переоделся в сухую рубашку и джинсы. Встретив Гранта возле гостевой каюты, он рассказал, что говорила Дилара на спасательном судне.

– Гм… Ноев ковчег? – переспросил Грант. – Весьма необычно, я бы сказал. Ты что, не все мне рассказывал о своем прошлом? Занимался археологией в свободное время?

– Разве что когда искал еду у тебя в холодильнике.

– Та свинина «му-шу» и впрямь отвратительна. Или это был цыпленок генерала Цзо?

– Думаю, это вообще какая-то новая форма жизни. Кое-что из того было столь древним, что твой холодильник вполне сгодился бы на роль исторического памятника.

– Значит, если ей нужен не твой совет из области археологии – тогда к чему она клонит?

– Черт ее знает, – сказал Тайлер. – Мне она не кажется сумасшедшей, да и ее рекомендации говорят сами за себя.

– Ее что-то беспокоит. Мне она ничего не захотела говорить.

– Позволь мне лучше поговорить с ней наедине. Потом все расскажу.

В армии Локке был капитаном, а Вестфилд – его первым сержантом, пока не ушел в рейнджеры. Через несколько лет после того, как Тайлер с почетом ушел в отставку и основал собственную инженерно-консалтинговую фирму, он убедил Гранта последовать его примеру и стать партнером; фирма к тому времени объединилась с другой компанией. Они работали вместе уже два года, и Тайлер безгранично ему доверял, но чувствовал, что Дилара не станет говорить открыто в присутствии их обоих.

– Конечно, – сказал Грант. – Мне все равно надо поработать над той проблемой с балластом. Может, к завтрашнему дню сумею ее решить. Так что у вас будет время познакомиться поближе.

Из каюты для гостей вышла Дилара. Несмотря на темные круги под глазами, она вовсе не походила на мокрое растрепанное существо, которое спасли буровики. Волосы завязаны в конский хвост, и хотя на щеках еще оставался румянец от холода и ветра, золотистый загар говорил о том, что она долгое время провела на солнце или родом из Средиземноморья – возможно, и то, и другое.

Тайлер видел, что женщина с трудом скрывает усталость, и не удивился бы, если бы она лишилась чувств прямо у них на глазах. Для того, чтобы плыть в воде, поддерживая мужчину вдвое тяжелее себя, требовалось немало сил.

Он сам подбирал ей одежду и верно угадал рост – примерно пять футов десять дюймов, – но спортивный костюм висел на ней мешком. Из-за того, что спасательный комбинезон весьма объемист, Локке не понял, насколько она на самом деле стройна.

– Если хотите, могу найти вам что-то более подходящее.

Грант, стоявший позади Дилары, поднял брови и кивнул, давая понять, что не против увидеть ее в чем-нибудь более обтягивающем. Тайлер наклонил голову, и Грант понял намек.

– У меня есть кое-какие дела, – сказал он. – Рад был познакомиться, Дилара.

Подмигнув другу, он ушел.

– Как насчет обещанного кофе? – спросила она.

– Вы уверены, что не хотите сперва отдохнуть? Вы с ног валитесь.

Дилара выпрямилась и глубоко вздохнула.

– Поверьте, со мной бывало и хуже. Однажды я два дня шла через Сахару без глотка воды после того, как сломался мой грузовик. Могу и чуть дольше обойтись без сна. Но заодно с кофе я не отказалась бы и от чизбургера.

– Сейчас все будет.

Он показал ей в сторону столовой. Дилара целеустремленно шагала впереди с видом человека, не желающего зря терять время. Тайлер не знал, что на уме у этой женщины, но ее характер пришелся ему по душе.

В столовой сидели несколько припозднившихся к ужину работников платформы. На устланном ковром полу стояли длинные столы с пластиковым покрытием. Тайлеру столовая напоминала корпоративный обеденный зал. Он налил две чашки дымящегося кофе и заказал чизбургеры. Они нашли пустой столик в дальнем углу помещения. Дилара устроилась на стуле напротив доктора, оглядывая сидящих вокруг. Убедившись, что никто их не подслушивает, она повернулась к Тайлеру.

– Рада, что ваш друг позволил нам поговорить наедине.

– Гранту я безгранично доверяю. Он спас меня, когда я заработал вот это, – Тайлер показал на шрам на шее. – Но я попросил его, чтобы он дал нам побеседовать вдвоем. Похоже, вам хотелось того же самого.

Дилара прищурилась, словно что-то вспоминая.

– Он показался мне знакомым. Где я могла видеть его раньше?

– Когда Грант учился в Вашингтонском университете, он был трехкратным чемпионом Национальной студенческой спортивной ассоциации по вольной борьбе. Потом три года выступал как профессиональный спортсмен.

Взгляд ее просветлел.

– Это же Ожог! Тот парень, который оставил спорт и пошел в армию после 11 сентября.

– Тот самый. Он не слишком об этом распространяется, и большинство не узнают его без прически.

– Забавно! Ничего не знаю о борьбе, но даже я слышала о нем и о его любимой фразе. – Голос ее стал хриплым. – «Ты еще почувствуешь, что такое Ожог!»

Тайлер рассмеялся.

– Впечатляюще, но если вы скорчите гримасу, будет еще лучше.

– Что он тут делает? Он не захотел снова стать борцом?

– Нет, после армии это слишком тяжкое наказание для его тела, так что он сошел со сцены. Но в следующий раз, когда его увидите, спросите его о его коронных приемах. Он обожает о них рассказывать.

Похоже, она тянула время, ведя светский разговор, и замолчала, когда Тайлер не стал продолжать. Молчание затягивалось.

– Вы хотите знать, почему я здесь, – наконец сказала она.

– Мне действительно крайне это любопытно.

– Послушайте, я не какая-то чокнутая.

– Я вовсе так не считаю.

– Я сделала ошибку, столь быстро упомянув про Ноев ковчег. Когда плавала в океане, не могла думать ни о чем, кроме как зачем сюда прилетела. И услышав ваше имя, с ходу выпалила то, что было у меня на уме.

– Значит, изначально вы предполагали грубо мне польстить и только потом попросить меня помочь вам найти Ноев ковчег?

– Когда вы так говорите, это звучит еще глупее. Не хочу, чтобы вы думали, будто я какая-то сумасшедшая.

– Мне вы кажетесь вполне здравомыслящей.

– Проблема в том, что я даже не уверена, можете ли вы мне помочь. Все, что у меня есть, – несколько слов, которые сказал мне друг семьи, Сэм Уотсон. – Она произнесла имя так, словно Тайлеру оно могло быть знакомо. – Вы знаете Сэма?

Тайлер покачал головой.

– А должен?

– Я думала, вы можете его знать. Он сказал, чтобы я вас нашла.

– Зачем?

– Сэм сказал: «Тайлер Локке. «Гордиан Инжиниринг». Попроси его помочь. Он знает Коулмена».

– Единственный Коулмен, которого я знаю, – в замешательстве проговорил Тайлер, – Джон Коулмен из «Коулмен Инжиниринг энд Консалтинг». Он тоже инженер. Иногда мы конкурируем, но я не общался с ним больше года.

– Значит, вы не знаете, какая связь между вами и Коулменом?

– Ни малейшего понятия. Ваш друг говорил о чем-то еще?

– Несколько случайных слов. Хейден. Проект. Оазис. Заря. Бытие. Они что-нибудь для вас значат?

Тайлер задумался, но ни одно из слов не показалось ему знакомым.

– Ничего, кроме очевидного. Но вы сказали, что все это имеет какое-то отношение к Ноеву ковчегу?

– Верно.

– И я?

– Да.

Тайлер был вынужден признать, что все это выглядит весьма странно. Какое отношение к нему мог иметь Ноев ковчег?

– Почему этот Сэм Уотсон сам со мной не связался?

– Он хотел сначала поговорить со мной. Видите ли, мой отец тоже был археологом. Хасад Арвади. Знаете его? – она выжидающе посмотрела на Тайлера.

Тот отрицательно покачал головой, и Дилара разочарованно откинулась на спинку стула.

– Турок?

– Неплохо. Вы меня удивили.

– Я провел какое-то время на базе ВВС «Инджирлик», главной базе США в Турции, с которой совершались многие вылеты в Ирак. Ваше имя тоже звучит по-турецки. Оно что-то значит?

Дилара покраснела.

– Оно значит «возлюбленная», – пробормотала она и быстро продолжила: – Отец был одним из немногих турок-христиан. Он давно эмигрировал в Америку, но использовал свои связи в Турции, чтобы получить доступ на гору Арарат. Раньше получить разрешение на исследование этого региона было очень сложно. Работа его жизни состояла в том, чтобы найти любые сохранившиеся свидетельства существования Ноева ковчега. Большинство представителей археологического сообщества считали его сумасшедшим, одержимым навязчивой идеей и недоказанными теориями, но Сэм сказал, что отец нашел его.

Тайлер с трудом подавил смешок.

– Он нашел Ноев ковчег? Настоящий Ноев ковчег?

– Знаю, это звучит нелепо, но именно так сказал Сэм. Он сказал мне: «Все началось с исследований твоего отца. Ты должна найти Ковчег».

– Если кто-то нашел Ноев ковчег, думаю, я бы слышал про эту новость.

– Вы ничего бы не слышали, если бы открытие никогда не было опубликовано. Мой отец пропал без вести три года назад. Сэм сказал, что кто-то убил его из-за Ноева ковчега. И я ему верю.

– Почему?

– Вот почему, – Дилара открыла висевший на ее шее медальон. Внутри оказалась фотография красивой женщины с темно-каштановыми волосами. За исключением более светлой кожи и волос, это могла бы быть фотография самой Дилары. Тайлер понимающе кивнул. – Это моя мать, она умерла, когда мне исполнилось тринадцать лет. Отец родился в Анкаре, а мать была итальянкой из Бруклина. Они познакомились, когда он переехал в Нью-Йорк, получив должность преподавателя в Корнеллском университете. Они были необычной парой, но очень любили друг друга.

Это объясняло экзотическую внешность Дилары.

– Чем важен для вас этот медальон? – спросил Тайлер.

– Мой отец никогда его не снимал. Но я получила его по почте в подарок на день рождения, уже после того, как отец пропал. Думаю, он знал, что ему грозят неприятности. Вероятно, хотел отдать медальон мне, прежде чем его убьют.

– Послушайте, мне очень жаль вашего отца, но я до сих пор не понимаю, какое это имеет отношение ко мне. Где сейчас Сэм?

– Он мертв. Они убили его прямо на моих глазах.

– Они?

– Люди, которые пытаются убить меня.

– Кто-то пытается убить вас, – с сомнением повторил Тайлер, словно отвечая пациентке психбольницы, которая только что заявила, будто ее похитили инопланетяне.

– Да, кто-то пытается меня убить, – произнесла женщина, явно раздраженная его тоном. – Вот почему разбился вертолет. Это была не просто авария. Кто-то специально ее подстроил.

9

Нажав кнопку, Себастьян Элрик выключил ряд телевизионных экранов, показывавших по всем новостным каналам репортаж о катастрофе самолета Рекса Хейдена. Встав, он прошел на кормовую палубу своей роскошной яхты «Мако», столь большой, что она могла похвастаться собственной вертолетной площадкой и подводной лодкой. В пятнадцати милях от нее поднимались над повисшим над Лос-Анджелесом и Лонг-Бич смогом холмы Палос Вердес. Легкий ветерок взъерошил светлые волосы Элрика, но это было лишь единственной погрешностью в его облике, которым он очаровывал своих последователей: пронзительные зеленые глаза, загорелая мускулистая фигура и выдающийся подбородок, подчеркивавший его силу и решимость. Элрик знал, что обладает внешностью прирожденного лидера, и последние события в очередной раз вынудили его принять на себя эту роль. Закрыв глаза, он освободил разум, пытаясь получить наставление свыше для последующего шага.

– Всего лишь небольшая неудача, сэр, – послышался голос Дэна Каттера. Каттер, верный слуга, всегда готовый угодить. Он был тактическим гением, но никогда не мог представить себе картину целиком.

Элрик повернулся был и улыбнулся Каттеру – армейскому ветерану, гиганту с выступающим лбом, словно у полярного кита в океанариуме. Он обладал внешностью борца с аллигаторами, а грубые черты лица выдавали годы, проведенные на пыльных полях сражений. Однако сейчас у него был униженный вид пса, разочаровавшего хозяина.

– Думаешь, я расстроен? – сказал Элрик. – Напротив, я рад.

– Рады, сэр?

– Конечно. Посмотри туда и скажи, что видишь.

Каттер помешкал, словно в просьбе крылся некий подвох.

– Лос-Анджелес, сэр, – решительно сказал он.

– Верно. Ты видишь город. Но этот город кишит криминалом, нищетой, жадностью, несчастьями, чревоугодием, злобой. Все грехи мира можно найти там. И это один из самых богатых городов в одной из самых богатых стран на земле. Теперь возьми все его бедствия и умножь их в миллион раз. Этот микрокосмос греха разросся сверх всех границ. Сверх всякого понимания. Разум отказывается принять, что, несмотря на все то великое, что мы совершили, мы сделали еще больше, чтобы опуститься до столь низкого уровня. Знаешь, что я вижу?

– Нет, сэр.

– Когда смотрю на этот город, я вижу чистую доску. Новое начало для человечества. Это лишь одно из тысяч мест, на которые мы сможем заявить права, как только настанет эпоха Нового Мира. И теперь я знаю, что моя мечта может стать реальностью. Наша демонстрация прошла успешно. Наши люди поверят. Они увидят, что это можно сделать, что я исполнил свое обещание.

– Но что с самолетом? Он должен был рухнуть в океан, пролетев над Гонолулу. А теперь, когда он лежит в пустыне, его обломки прочесывают поисковые группы.

– Как ты и сказал – небольшая неудача.

– Но устройство могло уцелеть в катастрофе. Мы предполагали, что оно утонет в море. Если его найдут, оно может навести на наш след.