Текст книги "Memento Mori (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава 21.
Тиран умер – да здравствует…

Я смотрел на большой дом, где, по словам Фантески, укрывался Дракулести, оценивая, сумеем ли мы ворваться внутрь и быстро добраться до тирана? Ведь тот оказался под защитой инквизиции – не только местной, но имперской, – что существенно усложняло дело. Да и появления стражи с наёмниками Лафрамбуаза стоило ждать, наверное, с минуты на минуту. Времени не было, однако я продолжал стоять и смотреть на дом.

Я не просто прикидывал наши шансы, выбора-то у меня всё равно не было – идти оставалось только вперёд. Позади ждали обещанные Лафрамбуазом пытки и костёр. Я слишком разозлил всемогущего инквизитора Тосканы, чтобы теперь избежать наказания. Быть может, стоило бы прикончить его, да только как ни крути, а он спас меня в городе скорби, дал второй шанс… Но я не мог теперь отступить – я должен прикончить Мирчу Дракулести, какие бы политические расклады не ломали эти мои действия.

Фантеска тронула меня за плечо, и от её прикосновения по телу пробежала дрожь. Я невольно вспомнил наше недавнее соитие, первое после её освобождения из лап Хозяина Колоды. Каждым движением она словно мстила мне, расцарапанная спина до сих пор саднила, когда кожи касалась грубая ткань нательной рубашки. Однако более ничего ведьма не показала мне, насколько сильно зла на меня – внешне она оставалась прежней, милой, пускай и слегка безумной девицей.

– Время дорого, – произнёс Абеле, неуютно чувствовавший себя посреди улицы, пускай и ночью. Ему были милее подворотни, тупики или, в крайнем случае, крыши домов. – Начинаем?

Я кивнул ему, и он тут же буквально растворился в тенях. Я же обернулся к Гизберту.

– Можешь не сдерживаться, – сказал я ему. – Если что, я верну тебя обратно.

– Думаешь, там без этого никак? – не слишком понятно спросил он.

– Ты сам слышал прелата, – пожал плечами я, – у Дракулести внутри небольшая армия. Так что будет жарко.

– Ненавижу это, – буркнул Гизберт.

Я ничего не стал отвечать ему – да, это было чудовищно жестоко, заставлять человека почти добровольно отдаваться во власть демона ненависти, живущего в его проклятом мече. Однако Гизберт отчего-то не отказывался от своего оружия, несмотря на опасность навсегда подчиниться этому самому демону – так что выбор был в чём-то и его личным. А раз уж он решил идти со мной до конца…

Я выбросил из головы все лишние мысли и первым направился к особняку, занимаемому Дракулести. Тиран остался верен своей привычке к роскоши и мрачности. Выстроенный в готическом стиле особняк не уступал размерами палаццо Стронци во Флоренции. Фасад его украшали уродливые горгульи с черепами вместо голов, вылепленные с какой-то почти маниакальной тщательностью. Даже с довольно приличного расстояния я мог разглядеть множество мелких деталей, делавших каменных монстров непохожими друг на друга при общем сходстве.

Я первым подошёл к массивным дверям особняка, закрытым по ночному времени. Браться за тяжёлое бронзовое кольцо даже не стал – зачем терять время на пустую вежливость? Я ведь сюда не с дружеским визитом явился, да и время поджимало. Вот-вот за спиной застучат по мостовой тяжёлые ботинки стражей и инквизиторских наёмников. Вместо этого я протянул левую руку, и подошедшая следом Фантеска тут же вложила в неё свою ладонь. Спрашивать, готова ли она, тоже смысла не имело – я уже очень хорошо чувствовал её, благодаря ли регулярным соитиям или просто потому, что она была рядом постоянно, не отходя от меня ни на шаг. Даже на встречу с Лафрамбуазом отправилась, хотя это и было для неё весьма опасно – глупо же ведьме соваться в дом инквизитора, особенно чертовски злого инквизитора.

Удар силы, заключённой во мне и освобождённой благодаря Фантеске, снёс обе тяжёлые, окованные бронзой «под старину» дверные створки. Они влетели в роскошно обставленный холл особняка, а следом вошли и мы.

Нас явно не ждали, хотя в особняке оказалось довольно оживлённо для столь позднего часа. В холле замерли поражённые нашим весьма эффектным появлением несколько слуг, почти у всех в руках были подносы. У кого с едой и вином, у кого с остатками трапезы. Несколько скучавших охранников тут же подобрались и, не говоря ни слова, ринулись на нас, расталкивая не понимающих ничего слуг.

Тратить на них силу я не стал – она ещё пригодится в самом скором времени. Вместо этого выхватил из ольстры первый пистолет и выстрелил прямо в лицо самому резвому охраннику. Он не успел уклониться и рухнул на роскошный ковёр, поливая его кровью. Ничтоже сумняшеся я отшвырнул оружие, чтобы достать новый пистолет, и тут же выстрелить во второй раз. Ещё один охранник повалился на пол – на сей раз с дырой в груди, на таком расстоянии кираса от пули не спасёт. Третьей выстрелила Фантеска – ведьме очень нравился мой подарок, однако огнестрельным оружием она владела не слишком уверенно. Мне даже пришлось зарядить её пистолет, чтобы ничего не случилось. Однако застрелить бегущего через холл охранника она сумела. Как я четвёртого, хотя и стрелял почти в упор – он едва не дотянулся до меня своей алебардой.

А после в дело пошла честная сталь. Лишь Фантеска держалась за нашими с Гизбертом спинами, не встревая в схватку. Собственно говоря, и мне там делать было нечего – всю работу взял на себя мечник. Как только я отшвырнул последний пистолет и потянул из ножен кампеадорский меч, он ринулся в атаку, и нам с ведьмой осталось только наблюдать. Лезть в драку, рискуя угодить под его чудовищный меч, мы не стали.

Рывком проскочив пару шагов, Гизберт извернулся всем телом, нанося могучий удар – жуткий меч его пролетел по широкой дуге, обрушившись на охранников. Первый попытался закрыться массивным люцернским молотом[57]57
  Люцернский молот – разновидность боевого молота, возникшая в Швейцарии в конце XV века и бывшая на вооружении европейской пехоты до XVII века включительно. Название происходит от кантона Люцерн в Швейцарии. Представляет собой длинное окованное древко с боевой частью в виде пики длиной до 0,5 м и молота в её основании. Молот ковался двухсторонним – одна сторона в виде клюва (клевца) для выполнения зацепов, вторая в виде зубчатого молотка для оглушения противника (как корончатый наконечник турнирного копья), в отдельных образцах молотов зубцы ковались достаточно острыми


[Закрыть] на стальной рукоятке. Он превосходил Гизберта ростом и был фунтов на двадцать тяжелей, однако это не спасло его, равно как и его оружие. С каким-то почти стеклянным звоном рукоятка переломилась, и широкий клинок гизбертова меча обрушился на здоровяка, мгновенно превратив его в труп. Охранник рухнул на пол, поливая роскошный ковёр кровью из раны на боку. Вражеский клинок легко, словно бумагу, разрубил кирасу и сокрушил рёбра.

Один из стражников попытался поднырнуть под оружие Гизберта, считая, что мечник вряд ли сможет так уж ловко обращаться с таким чудовищным мечом. И это стало его последней ошибкой. Менее массивного и крепкого воина Гизберт сумел перерубить напополам. Прежде я считал подобное лишь выдумкой – конечно, можно располовинить истекающего чернилами покойника, который и сам скоро распадётся, но вот здорового человека, да ещё и одетого в пускай кожаную, но броню, естественно, нет. Однако опровержением этого стала половина торса охранника, шлёпнувшаяся на пол, а следом за ней упала и нижняя.

Третьего противника, слегка замешкавшегося после страшной смерти двух товарищей, Гизберт прикончил почти ювелирным движением. Оно никак не вязалось с его жутким оружием, однако сегодня мечник во второй раз опроверг мои ожидания. Заточенный до бритвенной остроты конец клинка его жуткого меча вскрыл кирасу стражника так, будто та была сделана из тонкой жести. Охранник пробежал ещё пару шагов и рухнул ничком прямо на останки располовиненного товарища.

Мы остались одни в просторном холле. Слуги разбежались, живых охранников не осталось. С улицы доносился обычный городской шум, сейчас по ночному времени приглушённый, в остальном же царила тишина.

– И куда теперь? – спросила у меня Фантеска.

Ответа на этот вопрос у меня не было, и она отлично знала об этом. Нам было известно, что Дракулести находится в этом особняке, вот только на обыск его уйдёт слишком много времени.

– Думаю, нам на второй этаж, – пожал плечами я.

Ответ очевидный – ведь на первом располагались обычно кухня, комнаты охраны и слуг. Вряд ли этот особняк так уж радикально отличается от остальных.

Мы поднялись на второй этаж. Я выглянул в широкое окно, ища на улице Абеле, однако, конечно же, не увидел его. Если вор не хочет показываться на глаза, его вряд ли кто-то сможет углядеть. Если честно, я надеялся, что именно он подскажет, где искать Дракулести. Всё же у кого у кого, у вора было куда больше опыта в обыске особняков, хотя и на предмет поиска ценностей, а не людей.

Мы миновали галерею, опоясывающую первый этаж, и вошли в коридор. Там нас уже ждал Абеле, привалившись спиной к стене. Вид вор имел на редкость скучающий.

– Долго вы что-то, – сказал он. – Пока вы внизу мешкали, я успел отыскать нашу цель. А заодно запереть большую часть личной армии Дракулести. Правда, вряд ли надолго.

– Кое-кого из этой самой армии мы внизу прикончили, – ответил я.

– Ага, – нагло кивнул вор, – видел. Влезать не стал – вы там отлично справились и без меня. Особенно с дверью. Да только в тех комнатах, где я запер охранников, их ещё с полсотни наберётся – никак не меньше. Хотя судя по тому, как Гизберт этих разделал, ему особого труда не составит с остальными разобраться.

– Веди, – оборвал разговорившегося непонятно с чего вора я, – сам же сказал, что ненадолго запер наёмников Дракулести.

– Да тут и кроме них народу хватает, – заявил вор и быстрым шагом направился вглубь коридора.

Идти пришлось недалеко, несмотря на весьма солидные размеры палаццо. Абеле остановился перед украшенными роскошной резьбой, в том же мрачном стиле, что и фасад особняка, дверями.

– Он там, – сделал вор приглашающий жест, – хотя и не один.

– Ты решил сейчас мне об этом сказать, – произнёс я ледяным тоном.

Отчего-то вспомнилось тоннель под замком Шварцвальдского вильдграфа, по которому вор вёл меня на верную погибель. Сейчас я очень пожалел о том, что не потратил какое-то время на то, чтобы собрать и перезарядить свои пистолеты. А заодно и тот, что подарил Фантеске.

– У него там приём или нечто в этом роде, – пожал плечами Абеле, явно довольный произведённым его словами эффектом.

Надо было раньше догадаться – ведь не зря же в холле было столько прислуги с подносами.

– Глянул я туда одним глазком, – продолжил вор. – Это ж настоящий Лукуллов пир. А мы ведь с утра не емши.

– Получишь пулю и полфута стали в живот, ещё вспомнишь меня добрым словом за то, что есть запретил, – отрезал я.

Вор только руками развёл – продолжать спор, начавшийся ещё этим утром, было бессмысленно.

Я подошёл к двери, из-за которой доносился шум многих голосов и звон посуды. Похоже, пирушка там и в самом деле идёт знатная. Что ж, тем приятней мне будет её испортить.

В этот момент мной овладела та же бесшабашная лёгкость, как при последнем разговоре с прелатом Лафрамбуазом. Пускай я рискую расстаться с головой в ближайшие минуты, но это, чёрт побери, моё решение, и принимаю его я, а никто иной. Ни тот, кто отдаёт приказы напрямую, ни тот, кто дёргает за ниточки, подобно пауку, скрываясь в тени, где-то в центре своей паутины.

Я ударом ноги распахнул двери и вошёл в просторную залу. Большую часть её занимал здоровенный стол, уставленный яствами и напитками. Вокруг сидящих за ним господ в роскошных одеждах сновали слуги. А во главе устроился в скучающей позе тот, кого я в последний раз видел больше года назад. Одетый во всё чёрное, лишь воротник и манжеты рубашки выделялись кипенной белизной, тощий и бледный, Мирча Дракулести восседал во главе стола, подперев щёку ладонью согнутой в запястье левой руки. Он взирал на собравшихся на пир, устроенный им, господ с откровенным презрением и скукой. И тут я готов был с ним согласиться – ведь многие из них оказались столь увлечены ночной трапезой, что даже не обратили внимания на моё весьма эффектное появление.

Правда, большинство всё же повернули в мою сторону удивлённые лица, а слуги, все как один, замерли, уставившись на меня. Дракулести выпрямился на своём стуле с высокой спинкой – во взгляде его появился живой интерес к происходящему. Но ни капли страха или растерянности, и это меня насторожило. Вот только отступать поздно.

Рывком миновав расстояние, отделяющее дверь от стола, я вскочил на него и нарочито медленно направился к Дракулести, на ходу расшвыривая дорогие приборы и пинками отправляя в гостей кувшины с вином. Пряности, паштеты, жир от мяса и птицы – всё это пачкало мои и без того не слишком чистые башмаки. А сверху всё оказалось приправлено не то солью, не то сахарной пудрой. Я оставлял грязные следы на белой скатерти. И скажу честно, получал известное удовольствие от того вандализма, который творил.

– Мене, мене, текел, упарсин![58]58
  Мене, мене, текел, упарсин (по-арамейски означает буквально «мина, мина, шекель и полмины» (меры веса), в церковнославянских текстах «мене, текел, фарес») – согласно библейскому преданию – слова, начертанные на стене таинственной рукой во время пира вавилонского царя Валтасара незадолго до падения Вавилона от рук Дария Мидийского


[Закрыть] – провозгласил я, шагая по столу.

– Что ты себе позволяешь, смерд? – разразился бранью один из гостей, с которого слетела оторопь, когда я отправил ему в лицо серебряный графин с вином.

Он схватился за рукоятку украшенного драгоценными камнями столового ножа, лежавшего перед ним. Я мельком глянул на него, и тут в голове мелькнуло узнавание. Конечно, я знал и голос, и грузноватую фигуру молодого ещё человека, и аккуратно подстриженную бородку его. Да и снова сидящего рядом господина постарше тоже опознал.

– Заткнись, – бросил я ему. – Думаешь, я не помню тебя? Ты ведь едва не обмочил свои роскошные портки, когда сидел у Мастера Колоды и обливался холодным потом от страха. Надо было прикончить тебя и твоего любовника там. То-то веселья было бы инквизиции, когда они нашли бы ваши трупы в разгромленном логове.

Я остановился на секунду, демонстративно глянул на не изменившего позы Дракулести, и кивнул, словно самому себе.

– Хотя компанию вы себе подбираете примерно одинаковую, – заявил я и продолжил свой небыстрый марш по столу.

– Довольно, – поднялся со своего стула тиран, – это уже переходит все границы.

Я с удовольствием отметил, что он избегает встречаться со мной взглядом.

– А то что? – остановившись, спросил я, шутовским жестом разведя руки в стороны. – Ты остановишь меня? Или кто-то из этих шутов, которых ты собрал вокруг?

– Отнюдь, – покачал головой Дракулести, и вдруг крикнул удивительно громко, ведь прежде говорил почти шёпотом, правда, слышно его было очень хорошо: – Курган! Я жду!

Несколько скрытых в стенах дверей разом распахнулись и оттуда выскочили наёмники. Они представляли собой весьма пёстрое зрелище – кожаные и стальные доспехи, мечи, шпаги, сабли, топоры в руках, многие несли с собой небольшие металлические щиты. Роднили всех только шлемы с забралами в виде жутковатых морд демонов, живо напомнившие мне горгулий с фасада палаццо. Среди них выделялся здоровенный детина в не то бронзовых, не то вовсе костяных доспехах. За спиной его висела пара длинных, явно двуручных мечей, причём так, чтобы их удобно было доставать правой и левой рукой. Какой же силой должен он обладать, чтобы размахивать ими обоими сразу? Шлем его отличался от остальных – он оставлял открытым лицо, а по форме напоминал череп какого-то ящера с распахнутой пастью. Из-под клыкастой верхней челюсти на меня смотрело лицо отпетого ублюдка и убийцы, которому всё равно, кого убивать, лишь бы платили. Слегка прищуренные глаза смотрели равнодушно, словно я был куском мяса, который надо разделать, не более того.

– Прикончить всех, – велел Дракулести, выходя из-за стола. – Ты ведь хотел, чтобы кровь лилась по полу рекой.

– Да! – прохрипел предводитель наёмников.

– Но не подведи меня снова, – осадил его тиран. – Второй ошибки я не прощу.

– Никого не щадить! – хриплым голосом скомандовал своим людям Курган, и наёмники ринулись на гостей.

Лишь когда пролилась первая кровь, те сбросили оцепенение и повскакали на ноги. Но было уже поздно – дорвавшиеся до насилия и грабежа наёмники разделывались с ними быстрыми ударами мечей и топоров.

Курган же прошёл мимо, не обратив внимания на вопящих господ. Он удивительно легко для человека такой массы запрыгнул на стол передо мной и медленно вытянул из ножен один из мечей, перехватив его двумя руками. Второй у него, что же – запасной, на случай, если первый сломается.

Я отступил на полшага, поднимая меч для защиты. Сейчас я снова остро пожалел о брошенных пистолетах. Правая рука, хоть и исцелённая какой-то ведьмой, носившей карту с посохом в Колоде, всё же так и норовила прострелить болью. И сейчас, как назло, локоть и пальцы начало дёргать, словно то сводило судорогой, то отпускало. Я покрепче сжал рукоять кампеадорского меча, готовясь к схватке.

О своих товарищах, оставшихся в коридоре, я позабыл совершенно. Как выяснилось, зря.

Правда, вместе с Гизбертом и Фантеской – вор как обычно куда-то запропастился, но я уверен, очень скоро наёмники в шлемах с демоническими личинами начнут падать с длинными, чёрными стрелами в щелях доспехов – в зал ворвались драгуны князя Корвино под предводительством молодого красавца в длиннополом кафтане. Все они были одеты примерно так же, под кафтанами позвякивали лёгкие кольчуги. В руках они сжимали тяжёлые сабли и пистолеты, из которых тут же принялись палить по опешившим от вторжения наёмникам.

Основной целью моего столь эффектного появления в палаццо, занимаемом Дракулести, и не менее эффектного входа в пиршественную залу, было именно скрыть их. Венгерских драгун из личного – конечно же, «чистого» – полка самого князя Корвино провёл в дом Абеле. Он не только запер охранников на первом этаже, но и открыл для княжеских солдат двери чёрного хода с обратной стороны большого дома. И вот теперь драгуны принялись с азартом рубить врагов, палить по ним из пистолетов, обрушивать им на головы жуткого вида клевцы, – в общем, делать то, для чего сюда и заявились по приказу своего сюзерена и командира.

Вот только мой противник никак не отреагировал на их появление. Курган взмахнул мечом и ринулся на меня, расшвыривая тяжёлыми башмаками остатки роскошных блюд. Для человека такой массы, да ещё и закованного в доспехи, двигался он чертовски ловко, заставляя вспомнить Гизберта. Я не рискнул парировать широкий удар его двуручника, уклонился, припав на колено, тут же рывком перекатился через плечо вперёд, молясь, чтобы на пути моём не оказалось графина или какой-нибудь тяжёлой салатницы. Обратным движением Курган попытался достать меня, но я оказался проворней – клинок его меча разминулся с моей головой буквально на волосок. Я кожей лица почувствовал движение воздуха, рассекаемого остро отточенной сталью. Вскочив на ноги, я тут же от души рубанул врага по спине. Однако тот сумел каким-то невероятным образом извернуться и отбил мой удар. Да с такой силой, что я едва со стола не улетел.

Но самое страшное, что Курган сразу же контратаковал с такой скоростью, что мне ничего не оставалось, кроме как попытаться парировать его могучий удар. Я успел перехватить кампеадорский меч обеими руками, но помогло это слабо. Запястья и предплечья буквально взорвались болью, таким сильным оказался вражеский удар.

Я отступил под натиском Кургана на полшага, даже не думая, куда именно, и нога предательски соскользнула с края стола. Пытаться сохранить равновесие я не стал – есть такое чувство, оно возникает, когда точно знаешь, что упадёшь, сколько ни дёргайся, как будто миновал некую точку, после которой сопротивление бесполезно. Вот именно так со мной и было – я рухнул со стола, больно приложившись плечом о перевёрнутый стул. Падение моё смягчил валявшийся тут же довольно упитанный покойник, одетый к тому же в набивной дублет. Я быстро скатился с него, не поднимаясь с пола, рванул в сторону. И правильно сделал – Курган обрушился на меня сверху, нанося очередной чудовищной силы удар. Клинок его меча разрубил тело неудачливого вельможи и звякнул об пол, выбив из него сноп искр.

Перекатившись через стрельнувшее болью плечо, я вскочил на ноги. Тут же пришлось уклоняться от нового стремительного выпада Кургана, на сей раз он попытался проткнуть меня. Я ушёл в сторону, рванулся вперёд, сокращая дистанцию, чтобы длина меча стала скорее недостатком, чем преимуществом противника. Курган не стал отступать вместо этого он снова ударил навстречу. Клинки скрестились – боль взорвалась в моих руках. Я едва сумел удержать оружие, однако отлично понимал – следующего удара мне не парировать. А он последовал так быстро, что уклониться я попросту не успевал.

С каким-то почти обречённым чувством внутри я вскинул кампеадорский меч для защиты. Клинки со звоном скрестились, боль в руках рванула просто запредельная, пальцы разжались сами собой и меч зазвенел по каменному полу у меня под ногами. Курган торжествующе взревел, вскидывая свой двуручник в последнем замахе. Я дёрнулся назад, пытаясь уклониться, хотя и понимал уж, что обречён – Дракулести переиграл меня, найдя себе отличную замену Бауму. Если не прямо сейчас, то через считанные мгновения этот ублюдок прикончит меня.

Однако случиться этому было не суждено. Я отлетел в сторону, отброшенный плечом Гизберта, врезавшегося в меня. Мечник успел даже ударить навстречу Кургану, отбив его удар своим жутким оружием. Я же покатился по полу, пачкаясь в крови убитых венецианских вельмож, наёмников и драгун. Как и хотел Курган если верить Дракулести, сейчас по залу текли настоящие реки крови.

Гизберт обрушил на Кургана град ударов, однако тот отбил почти все – я видел снопы искр, разлетающихся во все стороны, когда клинки их мечей бились друг о друга. Курган всё же отступил под натиском Гизберта. Он вскочил обратно на стол, чтобы тут же прыгнуть снова и приземлиться уже по другую его сторону.

Курган ещё отступил, как будто ему теперь нужно было больше пространства, и быстрым движением сунул левую руку за спину. Не знаю уж, что он там проделал, однако результат превзошёл все ожидания. В щелях доспехов Кургана засветились каким-то болотным светом – вроде как огоньки, что заводят глупцов в трясину – куски трубок, уходящие под броню, как мне показалось, прямо в тело воина. Он выпрямился и словно даже в росте прибавил, мышцы его стремительно увеличивались в объёме. Теперь стало ясно, почему доспехи были подогнаны так – то, что казалось небрежностью, было сделано намеренно, чтобы вместить быстро растущую мускулатуру. Кости Кургана трещали так, что слышно было даже мне, хотя я находился на приличном расстоянии, а вокруг кипела схватка. Лицо командира наёмников перекосило от боли, он стиснул зубы, но издал-таки хриплый стон. Когда же эта жуткая и удивительно быстрая трансформация завершилась, Курган каким-то почти нарочито медлительным движением извлёк из-за спины второй двуручник. Теперь-то в его лапищах они не казались такими уж большими.

Гизберта изменение противника как будто ничуть не смутило. Он в два прыжка преодолел разделяющее их с Курганом расстояние и атаковал в прыжке, нанося могучий удар своим здоровенным мечом. Курган принял его широкий клинок на свои, скрестив их, однако всё же не рассчитал силы Гизберта и веса его чудовищного оружия. Даже изменённый командир наёмников не мог отразить его натиск так запросто, как хотел. Он припал на одно колено, лицо его снова перекосило от боли. Курган попытался отвести вражеский клинок в сторону, Гизберт сделал вид, что поддался на этот трюк и нанёс новый удар, прокрутившись так быстро, как никто от него не ожидал. Похоже, нарастив мышечную массу, Курган сильно проиграл в скорости реакции, и Гизберт прямо сейчас доказывал ему, как он не прав. Командир наёмников принял новый удар мечника на оба клинка – на сей раз не скрещённые, теперь он держал их параллельно, чтобы погасить как можно больше силы вражеского удара.

Чем закончилась их схватка, я узнал много позже. В этот момент ко мне подбежала Фантеска, схватила меня обеими ладонями за правую руку. Я почувствовал, что она пытается применить свои невеликие целительские способности. Легче мне стало, боль в руках почти утихла, и я мог снова без опаски взяться за оружие.

– Где он? – спросил я у ведьмы – уточнять, кто именно, не требовалось.

– Сбежал ещё до того, как мы с драгунами ворвались, – ответила она. – Абеле ищет его.

Я поднялся на ноги – быстро оглядел залу. Сейчас она представляла собой настоящий ад. Всюду валялись трупы – знатных людей, которым не посчастливилось попасть под мечи и топоры наёмников, самих наёмников и драгун князя Корвино. Гизберт с Курганом рубились отчаянно и никто не смел приближаться к ним, чтобы не попасть ненароком под клинок. Вмешиваться в схватку таких бойцов всегда себе дороже – потому и я тоже не стал пытаться. Сейчас куда важнее найти Дракулести.

Вместе с Фантеской я почти бегом направился к тому месту во главе стола, где прежде восседал тиран. Дорогу мне заступил наёмник в шлеме с демонической личиной. Он ринулся на меня, замахиваясь топором, но ему было далеко до таких бойцов, как Курган или тот инквизитор на шканцах «Пляшущего мертвеца». Я легко уклонился от его удара, пнул в колено слишком далеко выставленной ноги и, когда тот едва не рухнул, от души рубанул по шлему. Наёмник упал-таки на пол – из вытянутой дыры в шлеме, оставленной кампеадорским мечом, обильно лилась кровь. Не знаю, прикончил ли я его, но останавливаться, чтобы добить, не стал.

Следующий враг был вооружён тяжёлой саблей. Он оказался куда ловчей того, что с топором – бил расчётливо и быстро. Я отбил пару его рубящих ударов, атаковал сам, но наткнулся на практически непробиваемую защиту. Клинки со звоном скрестились, и в следующий миг наёмник уже попытался достать меня, ударив подобно змее, стремительно рванувшейся к своей жертве. Я отбил удар, вот только это был ловкий финт, а настоящей целью его выпада была Фантеска. Обманутый чёртовым финтом я понимал, что парировать ещё один удар попросту не успею, а значит остаётся лишь атаковать. Я бросил всего себя вперёд в длинном выпаде. Такой куда удобней наносить шпагой или на худой конец палашом, однако у меня был кампеадорский меч – выбирать не приходилось. Клинок почти до середины вошёл в живот наёмника, не успевшего ни парировать мой выпад, ни уклониться от него. Кожаный доспех не спас его от остро отточенной стали.

Я выдернул меч и плечом оттолкнул умирающего врага. Если никто не прикончит его, он ещё долго будет дёргаться в конвульсиях на полу. Ранение в живот, наверное, самое страшное, что может случиться в схватке. За рывок и напряжение мышц пришлось платить новой болью. Фантеска как будто почувствовала это, снова взяла мою правую ладонь в свои. Боль не ушла совсем, однако легче стало.

– Спасибо, – шепнула мне на ухо ведьма, шагавшая всего в полушаге за мной.

Кресло с высокой спинкой, занимаемое прежде Дракулести, валялось перевёрнутым. Рядом с ним лежали несколько трупов. И понять, куда именно делся тиран, конечно, не представлялось возможным.

– И что теперь? – спросила у меня Фантеска.

– Видимо, придётся драться, – пожал плечами я, отступая к окну, чтобы хоть со спины не напали.

Сам я в схватке принимать активное участие не хотел. Руки слишком болели, и я вовсе не был уверен, что правая не подведёт меня снова в решающий момент. Поэтому решил встать спиной к стене и защищаться самому, заодно защищая и Фантеску. От ведьмы сейчас толку было немного – раз в дело пошла холодная сталь, а не колдовство.

– Окно, – неожиданно произнесла Фантеска, и чтобы наглядно продемонстрировать, что имеет в виду, толкнула свинцовую раму.

Большое окно, находившееся прямо за спиной Дракулести, когда он сидел во главе стола, легко открылось. Тиран мог быстро скрыться только таким путём – и мы с ведьмой последовали за ним. Перескочить через невысокий подоконник труда не составило. За окном оказался даже не карниз, а приличных размеров балкончик, опоясывающий здание.

Стоило нам с Фантеской выбраться наружу, как тут же на этот балкончик снизу забрался Абеле. Вор на мгновение замер, явно не ожидая увидеть нас тут, но быстро сориентировался.

– Ловко вы, – сказал он. – А я уж думал, придётся вас там искать. – Он кивнул на залу, в которой продолжался бой.

– Нашёл? – быстро спросил я у вора.

– А то, – кивнул он, явно довольный собой. – В подвал он подался – там с какими-то совсем уж приближёнными ритуал творит.

Я выругался, припоминая все непристойности, какие только слышал за несколько лет рейдерства в мёртвые города. Вот зачем тирану нужно было, чтобы кровь в зале текла рекой. Ритуал – проклятый ритуал, собирающий боль и смерть. Тот самый, что творили в объятом чумой и безумием Страсбурге еретики, которых перебил отец Мотгиз, сам в результате ставший чудовищной тварью. Порождением этой самой боли, смерти и безумия.

Что же будет, если всю силу подобного ритуала получит тиран, вроде Дракулести, мне даже не хотелось гадать. А значит, его надо остановить любой ценой.

– Веди туда, – велел я Абеле, – самой короткой дорогой!

Вор с сомнением глянул вниз, перегнувшись через ажурные перильца, огораживающие длинный балкон.

– Это вряд ли, – покачал головой он. – Навыка вам явно не хватит.

– Тогда довольно разговоров, – отрезал я, чувствуя, как внутри вскипает гнев – мы теряли время, которого у нас было слишком мало.

На сей раз вор ограничился тем, что развёл руки в жесте немого неодобрения, и быстрым шагом направился мимо нас по балкончику. Мы с Фантеской последовали за ним. Идти по фасаду пришлось недолго, мы вслед за вором нырнули в небольшое окно, которое привело нас в кладовую. На удивление, оно было открыто, равно как и дверь, ведущая из кладовой в коридор.

– Думаешь, Дракулести столь же ловок, как я, и сумел спуститься по стене? – в ответ на мой вопросительный взгляд поинтересовался вор. – Он шёл здесь, а я следовал за ним – на безопасном расстоянии. Уверен, он ничего не почуял, надо мной хорошо поработали в Колоде.

Целой мастью Колоды были посохи или трефы – маги, волшебники и заклинатели всех мастей. Они частенько бежали на Кандию, ведь инквизиция Новой Венеции занималась поиском заговорщиков против власти, и даже использовала в своих целях подобных людей. Однако куда больше попадало в различные банды, а кто посильнее, но недостаточно силён, чтобы обратить на себя внимание Высшего трибунала, редко когда оказывался не в Колоде. Всё же магия была существенным преимуществом перед конкурентами, а потому покойный Мастер Колоды предпочитал подгребать всех более-менее стоящих носителей запретного на континенте дара под себя. Кто шёл сам, а кого и насильно тащили, принуждая угрозами и физическим насилием. Ведь если на тебя работает большая часть преступных магов, отказать тебе на редкость сложно.

Одна из ведьм, отлично сведущих в целительстве, хорошо поработала над моей рукой, и она теперь была почти как новая. Другие же волшебники использовали свои дары для того, чтобы скрывать людей от магической слежки. Весьма полезное дело, и вот к ним-то вор и подался сразу же, как с моей помощью занял место Валета мечей. Вот только, как ни крути, а всем этим колдунам с ведьмами было очень далеко до тирана, особенно такого могучего, как Дракулести. Так что самоуверенность Абеле мне казалась, как минимум, странной. Быть может, он снова пытается завести меня в ловушку? Да, я избавил его от рабства тирана, но было ли оно таким уж вынужденным? Как ни крути, а именно я прострелил вору колено и не без моего деятельного участия он отправился гнить заживо в Тюрьме Свободы, подвешенный в клетке на чудовищной высоте. Любить ему меня особо не за что, тут уж не поспоришь.