Текст книги "Memento Mori (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

«Королевская месть» снова набрала полные паруса ветра и неслась как на крыльях – прямо навстречу «Пляшущему мертвецу». Именно так назывался корабль наших врагов, о чём сообщил Фантеске капитан, не дожидаясь даже вопроса.

– К повороту готовьсь! – крикнул он, и уже нам: – Советую приготовить оружие. Абордаж начнётся с минуты на минуту.

– Но ведь мы ещё далеко? – удивилась Фантеска.

– Когда корабли идут встречными курсами, – ответил ей капитан, – расстояние сокращается очень быстро.

– А мы что, будем их таранить?

– О нет, – покачал головой капитан. – Таран – это манёвр для таких кораблей, как галеас. «Месть» легче и менее прочна, так что таран будет не в нашу пользу точно. У нас совсем другие манёвры.

Как только на носу вражеского корабля снова появились белые клубы дыма от залпа орудий, рулевой без команды крутанул штурвал так, что мы снова едва с ног не попадали. Бригантина рыскнула влево, уходя от пары ядер, в третий раз взметнувших к небу фонтаны брызг и пены. Теперь мы стремительно сближались – я уже видел строящихся на носу «Пляшущего мертвеца» знакомых солдат в кожаных доспехах и жёлтых накидках поверх них. Они были вооружены короткими, тяжёлыми шпагами и круглыми стальными щитами. Почти у каждого из-за пояса торчала рукоять пистолета. Рядом с ними суетились пушкари, готовящие к новому залпу пару внушительного вида орудий.

– Не успеют, – заверил нас капитан. – Сейчас наша очередь стрелять, а после – абордаж.

– Пора, – кивнул я Фантеске, и мы вместе протолкались к самому борту, не обращая внимания на недовольные взгляды и возгласы абордажников.

Наверное, мы нарушили десяток, если не больше, каких-нибудь морских правил – писанных и неписанных, – однако сейчас нам обоим было не до того. Фантеска опустилась на колено, сложив руки, будто молиться собиралась. Я же сунул ей ладонь под плащ, нащупывая в разрезе тёплое плечо ведьмы.

– Готово, – шепнула она. – Только скажи.

– Пока рано, – ответил я, наблюдая за тем, что творится вокруг.

«Королевская месть» двигалась почти перпендикулярно курсу врага. Кажется ещё секунда и массивный нос «Пляшущего мертвеца» врежется в наш корпус, расколов его, словно орех. И тут капитан скомандовал залп. Одновременно подпрыгнули все пушки, установленные по левому борту бригантины, выплюнув в «Пляшущего мертвеца» чугунные ядра. Палубу «Королевской мести» заволокло пороховым дымом. Носовая надстройка вражеского корабля скрылась в таком же облаке – во все стороны от неё полетели щепки и куски человеческих тел. Когда же дым слегка рассеялся, нам открылась печальная картина – печальная, конечно, для врага. Обе тяжёлых пушки были выворочены со своих мест, вокруг них валялись трупы и раненные матросы и солдаты. Кто-то ползал по палубе, стараясь отыскать оторванную ядром руку, другой держал свою ногу в безумной попытке приложить её обратно к измочаленному суставу.

– К абордажу товьсь! – воскликнул капитан.

«Королевская месть» прошлась на полной скорости вдоль борта «Пляшущего мертвеца», ломая тому длинные вёсла, которые не успели убрать в порты. В оглушительном треске дерева два корабля врезались друг в друга. В дело тут же пошли крючья на крепких верёвках – их кидали с бортов обоих судов, намертво связывая их.

Нечаянно высокая волна подняла «Королевскую месть», затрещало дерево корпусов обоих кораблей, полопались несколько верёвок, стягивающих их между собой. А вот мне только это и нужно было. Буквально на десяток секунд – и полминуты не прошло – наш корабль оказался выше вражеского, и мне открылся замечательный вид на его палубу.

– Давай! – крикнул я Фантеске, инстинктивно сжимая её плечо, и ведьма не подвела.

Она хлопнула в ладоши так оглушительно, что услышали её хлопок, наверное, на обоих кораблях, а после резким жестом развела руки в стороны. От носа до кормы «Пляшущего мертвеца» пронёсся жуткий вихрь. Он подхватывал людей, скручивая их, как хозяйки скручивают мокрое бельё, чтобы выдавить из него всю воду. Вот только сейчас вместо воды на палубу обильно проливалась кровь. Все, кому не повезло угодить под него, мгновенно превращались в ошмётки, в которых никогда не узнать людей. Он вредил и кораблю, спутывая канаты, вырывая целые куски дерева из палубного настила. Вихрь стремительно пронёсся от носа до кормы «Пляшущего мертвеца», оставив после себя жуткие разрушения. Однако стоило ему добраться до шканцев вражеского корабля, как он тут же пропал, будто не было его вовсе.

Именно в тот момент я увидел его снова. Человека в красном плаще, с удивительно спокойным лицом. Он стоял рядом с внушительным типом в чёрном, лица которого почти не было видно за густой бородой. В последнем легко угадывался капитан «Пляшущего мертвеца», вполне оправдывающий своё прозвище. Вихрь, крушивший корабль, возможно, просто потерял силу, однако мне почему-то казалось, что он разбился о защиту, окружающую человека в красном плаще. Даже с разделявшего нас внушительного расстояния я видел в глазах тот же огонь истинной веры, граничащей с фанатизмом, что я видел во взгляде прелата Лафрамбуаза или инквизитора Фюрстенберга.

– На абордаж! – раздался крик капитана «Королевской мести», и тот первым прыгнул на борт вражеского корабля.

– Позаботься о Фантеске, – велел я крутившемуся рядом с нами Абеле, – а после – наверх! Видишь их стрелков? Надо от них избавиться!

– Понял, – кивнул вор, принимая у меня лишившуюся чувств ведьму.

Я же достал из ножен кампеадорский меч, кинув оружейный пояс на палубу – никуда же не денется – и последовал за абордажниками.

Это был мой первый бой на палубе вражеского корабля – прежде мне не приходилось драться в таких условиях. Здесь в ход шло всё, что под руку попадётся. Матросы и солдаты с обеих сторон усиленно кромсали друг друга, обрушивали удары тяжёлых топоров, часто раздавались хлопки пистолетных выстрелов. Кто-то катался по палубе, сцепившись в такой клубок, что не разобрать, где свой, где враг, в ход шли кулаки, колени, зубы. Кого-то вышвырнули за борт. Матроса с «Королевской мести» солдат изо всех сил толкнул на основание мачты – тот врезался в прочное дерево и сполз по нему, оставляя длинный, влажный, тёмный след.

Я ринулся на этого солдата, выбрав его своей целью. Он успел обернуться ко мне, словно почуяв что-то, вскинул щит, закрываясь от первого удара. Но я не стал рубить его, вместо этого врезавшись всем корпусом. Солдат явно не ожидал ничего подобного, он покачнулся, отступил на полшага, споткнулся о ноги валявшегося матроса и с лязгом рухнул. Я прикончил его одним быстрым ударом. Переступив через тело, я двинулся дальше, прорубая себе путь к корме вражеского корабля, к шканцам.

Я несколько раз схватывался с солдатами и матросами «Пляшущего мертвеца», но всякий раз всё заканчивалось быстро. Обмен ударами, секунда – и враг лежит на залитой кровью палубе. Я же переступаю через его тело и почти бегу дальше. Ни одного серьёзного противника мне не встретилось до самых шканцев. Уже на короткой лесенке, ведущей туда, я столкнулся с парой крепких парней, явно привыкших работать вместе. Их тяжёлые топоры летали, будто не весили и пары фунтов, вот только впечатление это было обманчиво. Я отлично видел, как напрягаются их мускулы, когда они крутят оружие.

Парочка синхронно подступила ко мне с двух сторон, одновременно соскочив с лесенки, ведущей на шканцы. Одновременно же на меня обрушились их топоры. Понимая, что пытаться отбить эти удары нечего и думать, я нырнул вниз, уходя сразу от обоих лезвий, тут же перекатился через плечо, увёртываясь от следующих двух ударов. Я видел, как тяжёлые лезвия рубили всё, что попадётся. Дерево палубы, изящные перила лестницы, ведущей на шканцы. Мне очень не хотелось попасть под них.

Я прыгнул влево, стараясь закрыться одним врагом от второго. Крепыш тут же отреагировал, широким взмахом попытавшись загнать меня обратно, однако на сей раз уклоняться я не стал, а ударил навстречу. Клинок кампеадорского меча и обух тяжёлого топора столкнулись с жутким лязгом. Я каким-то чудом сумел удержаться на ногах, выдержав вражеский удар просто чудовищной силы. Вот только стоять не следовало – я шкурой на спине чувствовал, как сзади ко мне подбирается второй боец с топором.

Изо всех сил надавив на оружие противника, я заставил его давить в ответ. Конечно, он был куда сильнее меня, прямого противостояния мне не выдержать. Да и не нужна была бы эта победа. Я резко подался назад, заваливая противника на себя, и тот поддался на этот нехитрый приём. Короткий, заточенный до бритвенной остроты нож опять, словно сам прыгнул мне в ладонь, чтобы через мгновение вонзиться в живот врага по самую рукоять. Я рванул её вверх, преодолевая сопротивление могучих мышц здоровяка. Тот издал какой-то беспомощный звук, на руку, сжимающую нож, хлынула кровь.

Я выпустил липкую рукоять и перехватил обеими руками меч, разворачиваясь, как раз вовремя, чтобы отразить яростную атаку второго противника. И только в этот момент понял, какой глупостью было пытаться встретить его топор своим мечом. Сила удара, наверняка ещё подкреплённая яростью воина, сбила меня с ног. Я повалился на палубу, едва успев подставить меч под второй удар. Здоровяк рубанул меня отвесно, словно дровосек полено. Любой другой меч, наверное, не выдержал бы такого удара, разлетевшись сотней стальных осколков. Но кампеадорский клинок ковали на совесть – он почти на пядь вошёл в лезвие топора, разрубив его. Руки мои взорвались болью, не знаю даже, каким чудом я сумел удержать оружие.

Здоровяк на секунду замер, поражённый случившимся, и это стало причиной его смерти. Он не успел отреагировать на появление Чифа. Не уступающий ему в росте и силе чернокожий обрушил на врага двуручный меч скверной стали с кривым клинком, напоминающий скверную пародию на турецкие ятаганы.[53]53
  Незнакомый с африканским оружием Рейнар не мог знать, что Чиф на самом деле был вооружён тяжёлым мечом со своей Родины, называющимся н’гусу – двуручным однолезвийным мечом длиной до полутора метров. Клинок имеет сабельный изгиб и елмань – расширение в конце


[Закрыть] Хотя в руках опытного рубаки он был смертоносным оружием. Здоровяк рухнул рядом со мной, поливая палубу кровью из глубокой раны на груди – тяжёлый, кривой клинок сокрушил его рёбра и ключицу. Обломки костей торчали из жуткой раны.

Чиф наклонился надо мной, протягивая руку. Я принял его помощь и чернокожий буквально вздёрнул меня на ноги. Рука отозвалась новой взрывной болью, но я постарался не подать виду.

– Не отставай от капитана! – бросил мне Чиф. – Ты нужен ему там, – он ткнул пальцем на шканцы. – Я прикрою.

Я кивнул ему и поспешил к лесенке, которую уже преодолел альбионец.

Капитан «Королевской мести» вооружился парой лёгких сабель, так и летавших в его руках. Он буквально смёл попытавшихся встать на его пути врагов, казалось, даже не заметив их сопротивления. Два быстрых взмаха – и пара трупов валится на палубу. Капитан же переступил через них и рванулся к тем, кого считал своими главными противниками.

– Иди сюда! – разъярённым быком взревел бородач, размахивая оружием.

Как и альбионец, он был вооружён двумя клинками – тяжёлой саблей, вроде фальшиона, и короткой шпагой с чашеобразной гардой. Как по мне, весьма странный выбор, однако видно было, что оба клинка привычны бородачу.

– Я выпотрошу тебя как тунца, молокосос! – продолжал сыпать угрозами в лицо приближающемуся альбионцу Чернобородый. – Я пущу тебя на корм рыбам!

– Не могли бы вести себя немного тише, – произнёс даже не взявшийся за оружие инквизитор в красном плаще. – Ваши манеры утомили меня, теперь же вы вовсе невыносимы.

Последнее слово он произнёс по слогам, будто обращался к умственно-отсталому ребёнку.

Чернобородый проревел новую угрозу и бросился на альбионца. Несмотря на поведение, бойцом он оказался отменным. Четыре клинка так и сверкали в воздухе, и видно было, что ни один из противников не имеет преимущества.

– Похоже, мне выпала удача скрестить клинок с вами, – тем же скучающим тоном заявил инквизитор, и стремительным, но каким-то плавным движением обнажил меч.

В этот миг я понял – мне его не победить. Этот наглец в красном плаще слишком хороший фехтовальщик. Я ему попросту не соперник. Однако выбора не оставалось, и я шагнул ему навстречу, перехватывая поудобнее кампеадорский меч.

Противник атаковал стремительно, я едва успел отбить первый выпад, как за ним последовал ещё один, потом ещё и ещё. Я закрывался, полностью сосредоточившись на обороне, не думая ни о каких контратаках. Инквизитор же словно издевался, нанося стремительные удары, но как будто намеренно не доводя их до конца. Я парировал их в последний миг, чтобы уже в следующий пытаться встретить клинок его изящного меча, летящий с другой стороны. Мы почти не двигались с места, танцуя на небольшом пятачке палубы. Инквизитор изредка делал полшага вперёд или назад, приседал, выбрасывал корпус в выпаде. Мне же оставалось только реагировать на его движения, подставляя кампеадорский меч или уклоняясь. Правда, последнее проделывать было очень сложно – инквизитор как будто заранее знал, куда я двинусь и тут же целил туда своим клинком.

Закономерное поражение моё произошло даже немного позже, чем я думал. Уклонившись от очередного выпада, я попросту не успел подставить вовремя меч, и вражеский клинок глубоко вонзился мне в правое плечо. Сначала был холод, а после резкая боль. Я почувствовал, как по руке потекла кровь, а через мгновение она повисла плетью. Пальцы разжались, выпустив рукоять меча, со стуком упавшего на палубу. Инквизитор сделал короткий шаг вперёд, приставляя мне к горлу клинок.

– Кажется, для вас игра окончена, – произнёс он с той же вежливостью.

Я заметил, что по лицу его стекает пот, а клинок хоть и едва заметно, но подрагивал, а значит, мне удалось вымотать противника. Законный повод для гордости.

– Отчего вы не изволите прикончить меня на месте? – поинтересовался я преувеличенно вежливым тоном, неосознанно копируя его манеру говорить.

– Не было такого приказа, – ответил он. – Вас приказано непременно живым доставить обратно во Флоренцию. Для тщательного допроса. Именно поэтому меня отправили вместе с этим животным, которое вот-вот прикончит вашего приятеля.

Я скосил глаза, не решаясь дёргать головой, когда к шее приставлен клинок, и сумел разглядеть лишь движущиеся фигуры. Понять, кто на самом деле побеждает, было невозможно.

Только сейчас, замерев на одном месте, я осознал, что погода начала портиться. Ветер, который нёс нас навстречу «Пляшущему мертвецу», крепчал, и волны становились сильнее. Они уже запросто раскачивали оба сцепившихся корабля. Одна такая толкнула «Мертвеца» в корму куда сильнее, нежели предыдущие, заставив инквизитора, стоявшего крепко, будто ноги его вросли в палубу, покачнуться. Клинок его меча царапнул мне горло и на мгновение оказался на расстоянии от него. Я, конечно же, не мог не воспользоваться этой, пускай и призрачной, возможностью.

Оттолкнувшись обеими ногами, я рухнул навзничь, левой рукой отчаянно нащупывая рукоять кампеадорского меча. Глупость, конечно, но ничего не могу с собой поделать. Удар о доски вышиб из меня дух, голова со стуком ударилась о них следом, и я увидел картину нашего почти поражения. На палубе «Пляшущего мертвеца» как будто разыгрывался последний акт трагедии. Моряков «Королевской мести» добивали инквизиторские солдаты и матросы Чернобородого. Даже после залпа и атаки невидимого смерча их оставалось слишком много – и сейчас, придя в себя, они одерживали верх.

Коротышка с густыми бакенбардами остервенело тыкал в грудь солдата ножом, пробивая ударами кожаную кирасу и лёгкую кольчугу под ней. Другой солдат схватил его за плечи, приложил головой о мачту, а после добавил коленом в лицо. Коротышка повалился на палубу и его буквально затоптали ногами, не пуская в ход оружия. Под ударами тяжёлых солдатских башмаков он стремительно превращался в кровавое месиво. Моряка-кастильца, отлично уживавшегося на альбионском корабле, поставили на колени и успевший перезарядить пистолет матрос выстрелил ему прямо в лицо. Здоровяк Чиф отмахивался от наскакивающих на него, словно собаки на медведя, врагов своим тяжёлым мечом, прижавшись спиной к мачте. Он рубил древки коротких копий, которыми его пытались достать, никто из противников не решался подойти ближе. Однако я видел, как к нему уже подбираются сзади, крадясь почти вплотную к мачте. А кое-кто из солдат быстро заряжал пистолеты, чтобы расправиться с чернокожим, не приближаясь к нему. И некому было предупредить Чифа, никто не мог прийти к нему на помощь.

В эту секунду я понял, как выглядит поражение. Полное, окончательное, сокрушительное, которое уже никакое чудо не превратит в победу.

Я рванулся вперёд и вверх, пытаясь встать на ноги, однако движение моё остановил клинок инквизиторского меча.

– Не стоит, – покачал головой инквизитор. – Вы и с мечом в правой руке не сумели одолеть меня, а уж в левой так и подавно. Оставайтесь лежать, по крайней мере, отдохнёте до конца этого фарса.

Пистолетный выстрел грохнул очень близко – стреляли явно на шканцах. Наши с инквизитором взгляды тут же повернулись в ту сторону, откуда донёсся этот звук. Чернобородый ещё держался на ногах, однако видно было, что это ненадолго. Перед ним замер альбионец с саблей в правой руке и дымящимся пистолетом в левой.

– Тысяча чертей, – прохрипел Чернобородый, – ты всадил мне пулю в кишки из моего же пистолета.

– А я всегда говорил, что глупо их столько таскать с собой, если не стреляешь, – пожал плечами альбионец, и быстрым движением перехватил Чернобородому горло.

– Кажется, мне придётся-таки заняться вашим приятелем, – вздохнул инквизитор. – Ничего нельзя никому доверить – всё приходится делать самому.

И прежде чем тело Чернобородого упало на палубу, он метнулся к альбионцу. Они обменялись несколькими быстрыми ударами. Альбионец метнулся вперёд, проскочил под мечом противника, попытался достать его сзади, но инквизитор словно знал, что именно так тот и поступит. Клинки сабли и меча сцепились на мгновение, а после инквизитор с силой врезал альбионцу рукояткой по лицу. Капитан отшатнулся и тут же получил снова. Быстрым движением описав полукруг клинком, инквизитор обезоружил противника. Сабля отлетела к самому фальшборту.

Вся схватка их заняла так мало времени, что я даже на ноги подняться не успел.

Инквизитор нацелил меч в горло замершему альбионцу и провёл стремительный классический выпад. И вот тут он допустил ошибку, едва не стоившую ему жизни. Альбионец неуловимым движением качнулся в сторону, повернув корпус так, что клинок буквально на волос разминулся с его горлом, перехватил руку врага в запястье и дёрнул на себя. Инквизитор подался вперёд, влекомый своим движением и силой, с которой дёрнул его альбионец. Он не удержался на ногах и рухнул на палубу. Не знаю уж, рассчитывал на это альбионец или нет, но голова инквизитора попала под штурвал, оказавшись зажатой между одной из его многочисленных ручек и палубой. Альбионец быстро шагнул к штурвалу и положил обе руки на него. Одно движение и инквизитор расстался бы с жизнью самым неприятным способом.

– Стойте! – успел я крикнуть за мгновение до того, как капитан всей силой навалился на штурвал, чтобы расколоть череп инквизитора как орех. – Не делайте этого!

– Почему? – обернулся ко мне альбионец, не снимая рук со штурвала.

– Думаю, он ещё пригодится нам, – сказал я, с трудом поднимаясь на ноги.

– На кой чёрт? – вполне искренне удивился альбионец. Он явно был из породы людей, не оставляющих за спиной живых врагов.

– Хотя бы потому, что его можно выгодно продать его хозяевам из инквизиции, – ответил я. – А ещё он поможет нам остановить бойню на палубе.

– В этом нам поможет сам Чернобородый, – ответил альбионец. – Ты полежи тут пока, не дёргайся, – велел он инквизитору, а после обернулся ко мне: – Присмотри за ним, а то очень уж резвый этот тип в красном.

Я сменил его у штурвала, навалившись на деревянное колесо. С каждой минутой я терял всё больше крови, в глазах начинало темнеть, а ноги отказывались держать меня.

– Не дёргайтесь, – обратился я к инквизитору, повторяя предостережение капитана, и добавил уже от себя: – Вашими стараниями я ранен и могу потерять сознание в любой момент. Сами понимаете, что за этим последует.

Он прошипел нечто нечленораздельное в ответ. Трудновато говорить, когда твоя голова придавлена одной из многочисленных рукояток штурвала к палубе.

Окинув взглядом финал сражения на палубе, я понял, что он складывается совсем не в нашу пользу. Всё больше матросов «Королевской мести» гибло под ударами вражеских мечей и топоров на короткой рукоятке. Лишь мимолётную надежду внушали тела стрелков «Пляшущего мертвеца», свисающие с мачт, зацепившись руками-ногами за спутанные канаты. Абеле не подвёл – из каждого трупа торчали отлично знакомые мне длинные, чёрные стрелы.

Стук топора привлёк моё внимание, я обернулся через плечо, стараясь не наваливаться на штурвал слишком сильно, и увидел альбионского капитана. Тот как раз отбросил в сторону топор на короткой рукоятке – кажется, таким был вооружён один из здоровяков, с которыми я сражался на подступах к шканцам – и поднял с палубы отрубленную голову Чернобородого.

– Эй, вы там! – рявкнул альбионец привычным к командам голосом, перекрывшим шум сражения. – Ваш капитан мёртв! Заканчивайте!

И в подтверждение собственных слов швырнул прямо в середину замершей на мгновение схватки голову Чернобородого. Пролетев по широкой дуге, та ударилась о доски палубы, прокатилась немного и остановилась, уставившись мёртвыми глазами в небо.

– Мне от вас ничего не нужно! – продолжил выкрикивать короткие фразы, больше напоминающие приказы, альбионец. – Расцепляем корабли – и каждый идёт в свою сторону! Ваш инквизитор у нас! Вашего интереса больше нет!

– Так дело не пойдёт, – шагнул к шканцам прилично одетый солдат, скорее всего, командовавший ими. – У нас приказ и…

Договорить он не успел – в спину ему вонзился длинный нож, кастильская наваха, популярная у моряков. Клинок её легко пробил кожаный доспех командира солдат, и тот повалился на палубу. Ударил его вовсе не матрос с «Королевской мести», я был в этом уверен. Тут же по палубе «Пляшущего мертвеца» пронёсся клич «Бей солдат!», и на тех обрушились матросы из обеих команд, объединившиеся удивительно легко для людей, минуту назад резавших друг друга.

Никогда мне не понять моряков – это я осознал именно в этот момент.

Высаживались мы не на самой Кандии, а на пляже небольшого островка Грамвуса. Причём, как я узнал от капитана, островов с таким названием было даже два. Первый – Имери Грамвуса, или Укрощённая Грамвуса – был побольше и на нём вовсю шло строительство морской крепости Новой Венеции. Второй – Агриа Грамвуса, или Бурная Грамвуса – был необитаем, по крайней мере, официально. Однако именно он оказался идеальной гаванью для контрабандистов всех мастей, желающих ввезти на территорию торговой республики товар без грабительских пошлин, взимаемых в портах. И пускай ими занималась всемогущая и страшная своими методами работы инквизиция Новой Венеции, страх пыток и мучительной смерти многих не останавливал. Жажда наживы была куда сильнее.

Именно на пляж Агриа Грамвусы мы и высадились. «Королевская месть» ждала возвращения капитана, пары офицеров и гребцов из вельбота, который нёс нас к острову. Фантеска снова надела плащ с капюшоном, хотя на борту бригантины почти час с лишним наводила красоту, заставляя то меня, то Абеле стоять неподвижно с зеркалом в руках. Ей постоянно казалось, что у нас начинают дрожать руки, отчего она не может нормально нанести грим. Да и качающаяся, хотя и не сильно, палуба ей в этом тоже совсем не помогала.

После того, как команда «Пляшущего мертвеца» вместе с матросами «Королевской мести» покончила с солдатами инквизиции на борту, корабли и в самом деле расцепились. Некоторое время они даже дрейфовали рядом, изрядно поредевшие команды помогали друг другу ремонтировать корабли. Среди моряков царил дух удивительного товарищества, которого я понять не мог, хоть убей. Нас же, как причину раздора, капитан попросил держаться в каюте и несколько дней вообще не появляться на палубе.

Почти всю дорогу я провёл в беседах с инквизитором. Тот был весьма словоохотлив и поведал мне много всего интересного. Сам же ни разу не поинтересовался своей дальнейшей судьбой, хотя я уверен, это равнодушие было более чем наигранным.

Если я не торчал в выделенном под проживание пленника крошечном канатном ящике, где тот сидел прямо на бухтах, я проводил время с Фантеской. И только в койке. Для удобства мы сдвинули наши койки, отгородившись от обидевшегося на нас за это Абеле. Вор играл в оскорблённую невинность пару дней, отказываясь разговаривать с нами, однако вскоре оттаял, поняв, что так общаться будет совсем не с кем. Ведь на палубе его не ждали уж точно, а хотя бы иногда, но поговорить ему хотелось.

Ведьма посвятила это время изучению моих клейм и той силы, которую они сдерживали. Также она работала над моей раной, но тут ей удалось добиться лишь незначительных успехов. Увы, но врачевать Фантеска почти не умела, а потому полностью сосредоточилась на другом. Правда, рука почти не болела и швы, наложенные умелой рукой врача «Королевской мести», не думали расходиться. В этом, наверное, была кое-какая заслуга Фантески.

Путь до Кандии прошёл спокойно. Даже налетевший во время морского боя шквал развеялся без следа. Ветер, конечно, не всегда был попутным, но всё же «Королевская месть», по меткому морскому выражению, глотала узлы, и расстояние, отделяющее нас от острова, сокращалось, можно сказать, стремительно. И чем ближе мы подходили к Кандии, тем сильнее портилось настроение Фантески. Апофеозом же этого стало почти часовое нанесение грима перед тем, как выйти из каюты, причём с постоянными придирками к нам с Абеле. И не важно, держал ли кто-то из нас зеркало в этот момент или нет – ведьма всегда находила злое словцо для каждого.

К Агриа Грамвусе «Королевская месть» прибыла поздним вечером, когда спускать на воду большую гребную лодку, которую именовали не иначе как вельбот, было уже поздно. Однако с первыми лучами солнца к нам в каюту постучался знакомый уже юнга. Вместо завтрака он принёс весть о том, что капитан ждёт нас у штирборта, а вельбот готов к спуску.

И вот четверо матросов споро гребли к недалёкому пляжу Агриа Грамвусы. Капитан «Королевской мести» и пара офицеров не проронили ни слова с самого начала короткого путешествия к берегу. Мы втроём тоже молчали. Интересно, не проснётся ли в альбионце совесть – ведь мы всё же были товарищами по оружию, вместе дрались на шканцах вражеского корабля. Это оказалось бы совсем не вовремя.

Однако все мои сомнения развеялись, когда я увидел людей, ждущих нас на берегу. На обычных греческих контрабандистов, которые, по словам капитана, должны были доставить нас на своей фелуке на саму Кандию, они не были похожи даже с такого расстояния.

– Что это значит, капитан? – спросил я у альбионца, как будто невзначай кладя левую руку на рукоять пистолета. – Если это греческие контрабандисты, то я авиньонский теократ собственной персоной.

– Это мои давние деловые партнёры, – мрачно ответил тот, видимо, альбионцу решение далось нелегко и пришлось совсем не по душе.

– Которые заплатили больше, – логически закончил я его фразу, почти выплюнув слова.

– Намного больше, – ответил он. – Столько, чтобы навсегда забыть об угрызениях совести. Если тебе интересно, только поэтому ты не отправился за борт после сражения с «Пляшущим мертвецом».

Я убрал руку с пистолета, понимая, что ничего поделать не смогу. Теперь остаётся лишь сидеть смирно и ждать развязки.

Пара крепких парней в когда-то роскошных, но теперь заношенных до дыр камзолах с нашитыми слева на груди картами, вошли в воду и протащили вельбот по песку. Возглавлявший отряд высокий, тощий до сухопарости человек с бледным от природы, да ещё и выбеленным гримом лицом, оттолкнул их подошёл к носу лодки.

– Где она? – почти пропел он, и я увидел, что зубы его подписаны и напоминают акульи, многие были заменены стальными. – Где моя ненаглядная? Покажи же её, сын Альбиона! И горе тебе, если ты обманул Мастера Колоды!

Он щёлкнул длинными пальцами и стоявшие на берегу люди как один вскинули заряженные арбалеты.

– Она здесь, – ответил капитан, поднимаясь на ноги и первым сходя на берег.

По его сигналу офицеры крепко, но довольно бережно взяли Фантеску за плечи и перенесли её на пляж, поставив на песок.

– Даже ножек не замочила, – продолжил альбионец.

Он обернулся к нам с Абеле и жестом велел выбираться из вельбота. Суровые лица оставшихся в лодке матросов, убравших вёсла и державших ладони на рукоятках ножей и навах, не сулили нам ничего хорошего.

– Продажная ты шкура, капитан, – бросил я, сходя на берег. – Если останусь жив – поквитаюсь.

– Вот потому я позаботился, чтобы ты в живых не остался, приятель, – ответил капитан. – Деньги заберу в условленном месте, Мастер, – обернулся он к долговязому.

– Зачем?! – вскричал тот, приплясывая вокруг скинувшей капюшон Фантески. – Я привёз тебе сколько обещал и ещё от себя! Ты не обманул меня, сын Альбиона! Ты получишь своё золото, потому что я получил гораздо больше!

Он кивнул своим людям, и пара крепышей, тоже с нашитыми на одежду картами, но без оружия, притащили пару больших, обитых железом ящиков.

– Золото! – крикнул он, открывая первый, действительно, под самую крышку набитый золотыми монетами. – Рубины, сапфиры, бриллианты! Бери всё! – Он распахнул второй, и в глаза нам ударил блеск самых разных самоцветов. – Мне ничего не жалко для лучшего друга! Эй, вы, – велел Мастер дюжим парням, принесшим сундуки, – помогите-ка погрузить всё это добро в вельбот. И знаешь что, капитан, – почти заговорщицки прошептал ему лидер Колоды, наклонившись к самому лицу, я расслышал лишь потому, что стоял близко к ним обоим, – в условленном месте тебя ждёт ещё и условленная плата.

Нас с Абеле окружили люди с оружием, оттеснив от вельбота. У всех их лица были выбелены гримом, и я разглядел карты, приколотые к одежде. Это были пики, причём стилизованные под мечи, как на гадальных картах. Руководил ими высокий тип в более приличной одежде, лицо его было прикрыто белой маской с чёрной слезой на щеке.

– Милая моя, – вился вокруг Фантески Мастер Колоды, – мы сейчас покинем побережье. Нечего тебе глядеть на все эти ужасы и кровь. Ты не хочешь сказать ничего на прощание своим спутникам?

– Хочу, – в голосе ведьмы снова прорезались те писклявые, детские интонации, что почти пропали за время нашего общения, – можно мне к ним поближе подойти? – Она чмокнула Мастера в щёку и заговорщицким тоном произнесла: – Это – личное.

– Эй-эй, – покачал перед её носом длинным пальцем лидер Колоды, – я начинаю ревновать?