Текст книги "Помоги родной земле!"

Автор книги: Борис Рябинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Помоги кормилице

Обычно много надежд связывают работники сельского хозяйства с минеральными удобрениями. Ныне установлено: чуть ли не три четверти их вымываются и в плодородии не участвуют, а вносимые в почву во все возрастающих количествах, подкисляют ее. А вот, оказалось, металлургические шлаки в сочетании с органическими и минеральными удобрениями увеличивают эффективность последних чуть ли не вдвое. Век живи, век учись! И тут хочется прямо обратиться к металлургическим предприятиям: доколе, граждане, швыряться добром? Мы хвалили ВИЗ за его заботы об Исети; но теперь хочется (надо!) и упрекнуть.

Подсчитано, что на одном только Верх-Исетском металлургическом вместе со шлаками, в переводе на сельскохозяйственный урожай, пропадает 10 тысяч тонн зерна. Можно построить небольшую установку для очистки шлака от металлических частиц и отсылать колхозам и совхозам шлаковый порошок. Стоить она будет каких-то 25—30 тысяч рублей. А польза?! И предприятию доход! Кстати, есть решение поставлять электроплавильные белые шлаки для сельского хозяйства… А ведь старый ВИЗ далеко не самое крупное металлургическое предприятие края. Какой же счет можно предъявить Магнитке, Нижнетагильскому комбинату, Серову?..

«Плодородие в отвалах» называлась статья «Правды», поднимавшая важный вопрос утилизации шлаковых отвалов уральских предприятий – перенесение их на поля в качестве удобрений.

Оказывается, это вполне возможно. И не только возможно, но даже просто выгодно, необычайно выгодно: но, увы, до сих пор остается вне поля зрения иных хозяйственников. А ведь это еще один вид действенной помощи природе. Вот что писал корреспондент «Правды» Н. Ильинский:

«Вместе с секретарем Нижнетагильского горкома партии В. И. Довгополом мы стоим у подножия шлаковых отвалов металлургического комбината. «Золотые горы», как их метко окрестили тагильчане, высотой в несколько десятков метров опоясали комбинат, преградили путь речке Вязовке…

– В этих отвалах, – замечает Виталий Иванович, – скопилось около трех миллионов тонн мартеновских шлаков, пригодных для сельского хозяйства. Подумать только: плодородие под откосом! А ведь тагильские агрономы, работники наших совхозов давно применяют молотый мартеновский шлак для известкования почв.

– Вы имеете в виду агронома Корчица?

– Да. Бронислав Иосифович – энтузиаст применения шлаков для удобрения полей.

Едем в пригородный Николо-Павловский совхоз, где работает Корчиц. Поля совхоза, когда-то отвоеванные у леса, нуждаются в известковании, что характерно для всей горнозаводской части Урала.

Из года в год работники совхоза часть полей удобряют молотыми мартеновскими шлаками, которые богаты окислами кальция (от 48 до 54 процентов), магния (до 10 процентов), марганца (от 6 до 8 процентов) и фосфора (от 1 до 2,5 процента). Многолетние опыты показывают, что на удобренных землях картофель дает прибавку урожая до 46 центнеров с гектара, ячмень – до 4,3 центнера, капуста – в полтора раза.

Агроном Корчиц подчеркивает более высокую эффективность внесения металлургических шлаков по сравнению с известью. Он приводит такие расчеты. Для того чтобы произвестковать только пашню (а ее в совхозе 5400 га), необходимо внести примерно 23—25 тысяч тонн известковых материалов. Если же для этой цели использовать столько же тагильских шлаков, то пашня одновременно получит такое количество фосфора, которое эквивалентно 2500 тоннам суперфосфата. В шлаках содержатся и микроэлементы, так необходимые для роста и развития растений. Замечательные свойства шлаков, применяемых в качестве удобрений, доказаны опытами Уральского научно-исследовательского института сельского хозяйства. Сотрудники В. Н. Караваев и Б. А. Лебедев в течение трех лет изучали влияние мартеновских шлаков на урожай, на плодородие кислых дерново-подзолистых почв. Выводы представляют большой практический интерес. Местные минеральные удобрения не только повышают урожайность озимой ржи до 40, пшеницы, ячменя – до 25, картофеля – до 20—40 процентов, но и улучшают химический состав растений; культуры поспевают в более ранние сроки».

– И все же «золотые горы» остаются кладом за семью печатями, – говорит Корчиц.

Только в отвалах Свердловской электростанции, сжигающей торф, скопилось более, четверти миллиона тонн торфяной золы. Бери и клади в почву. В переводе на наиболее распространенные удобрения – 50 тысяч тонн суперфосфата и более восьми тысяч тонн селитры. А какая помощь земле заключена в этих цифрах!

Плодородие в отвалах – да это клад! Плохо еще мы используем то, что лежит у нас под руками.

Впрочем, чему удивляться. Ведь было время, давно ли, даже под строительство цехов отводили самую наилучшую землю; теперь – похуже, ту, что у селян и землемеров называется «неудобной». Стали сгребать плодородный гумусовый слой при прокладке дорог. Под Троицком в степи мы увидели новое гладенькое дорожное полотно, еще асфальт не затвердел, а рядом по обочине тянутся ровные валки – чернозем (тоже «отвалы»). Придут машины и заберут его, или расстелют тут же, на ближних полях. Не пропадет ни комышка. Так надо!

Землю надо беречь, нашу матушку-кормилицу.

Порадовало интервью с главным маркшейдером треста Уралнеруд И. Ф. Чернецким, опубликованное в «Уральском рабочем» в конце 1974 года. Как отмечает журналистка Тамара Курашова, еще совсем недавно в Министерстве строительства предприятий тяжелой индустрии, встретив кого-нибудь из этого треста, принимались с удивлением расспрашивать: говорят, вы рекультивацию проводите. А что это, собственно, такое? Успехи треста в этой области демонстрировались на Выставке достижений народного хозяйства в Москве. В поселке Махнево построена целая улица на бывшем карьере, где громыхали и возились когда-то экскаваторы.

«– Трест Уралнеруд считается единственным на Урале объединением, на предприятиях которого при проведении вскрышных работ полностью сохраняется плодородный слой почвы.

– Сберечь культурный слой почвы, который дает жизнь и лесу, и пастбищу, и полям, мы считаем очень важным делом. Сгребаем его в штабеля при вскрышных работах, и хранится он в них несколько лет. Закончены разработки, уложены горные породы в карьеры, отработанная земля, а поверх ложится культурный слой.

– Ваш трест является коллективным членом Всероссийского общества охраны природы. Рекультивация – не единственные природоохранительные работы, которые проводят предприятия треста?

– Не единственные. Наши предприятия нигде не загрязняют воду, хотя зачастую находятся вблизи рек. Они работают на замкнутом цикле, ни капли не берут из водоемов, ни капли не спускают в них. Мы добываем миллионы кубометров песка и щебня. Территория наших карьеров будет расширяться. Но заметьте, строительный материал мы берем из-под земли. И считаем, что его достаточно в земле, незачем рвать скалы, как это еще иногда бывает, незачем портить ландшафт. Те, кто этого не понимает, впадают в грубую инженерную ошибку».

Еще один разговор о земле произошел в объединении Свердловскторф. Торф, как известно, не только топливо, но и великолепное удобрение, пожалуй, не имеющее себе равных. Почему же мы, уральцы, так плохо, мало используем его?

Управляющий Николай Владимирович Калинин говорит с сердцем, сдерживая закипающее раздражение. И он прав.

Пышминский совхоз «Орджоникидзевский» много потребляет торфа – берет 40 000 тонн в год для тепличного комбината. Выращивает зелень, огурцы, – кормит Свердловск. Годовой доход 500—800 тысяч рублей. Без торфа вообще не могут. Всю пахотную землю собрать надо, чтоб заменить торф. Закрытый грунт! Нужен пахотный слой. Где его снимать? Торф выручает. Но многие ли так делают! Победнее совхозы не берут; а как раз им-то и брать.

А знаете ли вы (в голосе Николая Владимировича появляется укоризна), что раньше Урал обходился без привозных продуктов? Интересные сведения содержатся в Алапаевском краеведческом музее: Алапаевский уезд кормил себя. Сейчас Свердловская область обходится своими продуктами два месяца в году…

Область имеет (в руках у Калинина красная книжечка, статистические сведения за 1973 год): посевной площади 1 миллион 537 тысяч гектаров пахотной земли, 827 000 крупного рогатого скота, в том числе 360 000 коров, 592 000 свиней, 255 000 коз, овец. Если получить по 2 тонны навоза с головы, то придется всего 2—3 тонны на гектар.

Органических удобрений надо минимум 20 тонн на гектар, – чтобы в почве поддерживать органическую основу. Вносится 5—6 («а то и меньше», – добавил он с расстановкой, после некоторой паузы). Раньше жили за счет травопольного севооборота, многолетних трав – клевера в первую очередь. Распахали травы… Где взять семена?

300 000 тонн торфа даем в сельское хозяйство. Надо по меньшей мере 5—6 миллионов тонн. План 1975 года – 750 000 тонн. Задержка – транспорт. Как возить? Зимой дороги есть. Летом… болота! А иначе урожайность не поднять. Она практически не растет, а снижается. Вот цифры: 1966—1970 годы, средний урожай зерновых по области – 15,2 центнера с гектара, 1971 – 13,2, 1973 – 12,1. Ну, конечно, разные погодные условия, и тем не менее… Овощи: 1966—1970 – 155, 1973 – 140 центнеров с гектара. Мясо соответственно – 107 и 111 тысяч, тут небольшая прибавка; молоко – 951 тысяча тонн за год и 1973-й – 870.

Конечно, год на год не приходится, землеробы наши не сидят без дела. Но проблема внесения органических удобрений – первейшая задача.

Нужен верховой торф, специально приготовленный для подстилки. Одна тонна даст пять-шесть тонн навоза за зимний период. Сейчас привязное содержание скота; опилки потрусили – и все. Получается, не навоз, а кал стекает. Надо, чтоб поглощался аммиак.

Надо иметь на год одну тонну торфяной подстилки на одну голову скота. Кстати, это и намного дешевле. Солома стоит 6 рублей тонна. А если скипованная, перевязанная проволокой, на откорм, – 24 рубля. Торф дешевле. И влагоемкость торфа намного выше – может впитать в пять-шесть раз больше своего объема. А солома – три объема.

Было (прежде): на одну корову одна лошадь… кстати, тоже давала удобрение. А машина удобрение не дает. Воздух портит, это точно.

Органические удобрения – меньше смыв и сдув с полей. Одно от другого неотделимо. Меньше будет и загрязнение водоемов. То есть, как все в природе, вытягивается целая цепочка. Земля – урожай – вода – чистота – обилие и разнообразие жизни…

И вообще, говоря о земле, о ее плодородии, сохранности, могучей воспроизводительной силе, хочется напомнить: нужны не оборонительные бои, а рассчитанная далеко вперед стратегия.

Торфа много в Свердловской области (1,61 миллиона гектаров разведано – больше, чем пахотной земли, с запасом в 37 миллиардов кубометров), в Тюменской. Меньше в Челябинской[11]11
  См.: Торф в сельском хозяйстве. М., «Недра», 1965.


[Закрыть].

В Ленинградской области вносится на поля около 3 миллионов тонн торфа ежегодно. Урожайность повысилась вчетверо благодаря торфу. Там этим занимаются «вплоть до секретаря обкома», по выражению Калинина. Используют торф (и довольно успешно) в Московской области.

Заграница берет у нас торф, чистый, для подстилки. Отправляем в кипах, в полиэтиленовых мешках.

У нас на Урале летом скот в загонах, на земле – все уходит. А в Ленинградской, Московской областях насыпают слой торфа, десять дней продержали – перегнали в другой загон, а там бульдозер все сгребает. И скот в чистоте, и отходы не пропадают, – двойной интерес. Конвейер! Запас удобрений. От коровы 10—12 тонн получить можно хорошего навоза в год.

Лайский мясооткормочный комплекс. Сто тысяч свиней. Не подойдешь близко, если не применить торф. Нужен на любой ферме! И течь не будет жижа в овраги, оттуда в пруды, в реки.

Почему не используем?

…Да, и вправду, почему? Хмуря брови, Калинин продолжал говорить – почему у нас нет цены на органическую природу, как на всю природу, что очень плохо; что сельскому хозяйству нужен автотранспорт, а полям необходим не чистый торф, а приготовленное торфо-минеральное, аммиачное удобрение, выдержанное в буртах; что… а я снова и снова задавал мысленно один и тот же вопрос: почему?

Борьба за землю-кормилицу! Вероятно, это одна из самых драматических глав во многовековой истории человечества.

Всю жизнь человек воюет за землю. Голландцы шаг за шагом отвоевывали у моря целую страну. Не случайно названия у многих голландских городов оканчиваются на «дам» (дамба). Амстердам, Роттердам, Заандам… Распространенная шутка голландцев, в которой звучит гордость за дело рук своих: «Бог сотворил мир, а Нидерланды создали мы сами».

Рисовые поля террасы в Индонезии, уступами взбирающиеся по склонам гор, придающие неповторимое своеобразие всей местности – тоже великое творение человеческих рук.

В плодородные обрабатываемые угодья превращают в Корейской Народно-Демократической Республике прибрежное морское мелководье. Трудом бесчисленных поколений многими веками воздвигались тысячекилометровые защитные дамбы в долине Меконга, во Вьетнаме… Титаническая борьба!

В СССР в среднем приходится гектар пашни (0,95) на одного человека. Много это или мало? Ни много, ни мало – в аккурат. Беречь, обласкивать, ценить этот гектар, как самое дорогое сокровище!

А теперь о том, кто снабжает нас и все живущее кислородом, о том, без чего не может быть ни чистого воздуха, ни свежей воды, ни щедрой благодатной земли, о том, кто непрерывно выполняет удивительную работу, творит чудо, – улавливая солнечный луч, создает органическую материю, делает то, без чего немыслима никакая жизнь, по крайней мере на нашей планете.

О зелёном шуме, о траве-мураве, их друзьях и врагах

«Идёт-гудёт зелёный шум, зелёный шум, весенний шум…»

Кому с детства не запали в сердце эти строки!

Лес, друг мой лес!

Сколько поговорок и крылатых выражений сложено о лесе. Зимой греет, летом холодит… Лес – одежда земли. Зеленый Друг…

Русский Лес. Это стало символом чего-то прекрасного и величественного, могучей неиссякаемой силы, – символом вечности.

От леса пошло немало русских фамилий: Лесков, Шишкин, Соснин, Елкин, Зарубин, Березовский, Рощин, Кедрин, Кедров, Калинин, Сучков, Вершинин, Комлев, Щепкин…

Лес формирует климат. Там, где сходят леса, начинает свое победное шествие эрозия, лютый враг всего живого. Именно от леса, в первую очередь, зависит и насыщение кислородом земной атмосферы, и накопление влаги в почвах, и здоровье, сохранение самих почв. Все живое на земле погибло бы, если бы не зеленые растения – травы, деревья…

 
Стоят они в зеленых гимнастерках,
Как будто на поверке боевой.
 

(П. Комаров)

И впрямь, как неусыпный часовой, стоит лес на страже благополучия планеты, ее здоровья и богатства.

 
Зеленый шум, весенний шум…
 

Ну что бы вы сказали, если бы вдруг этот шум прекратился?

(А ведь, если отбросить лицемерные рассуждения на тему, что лесу ничто не угрожает, чего-чего, а леса на планете предостаточно, хватит с избытком надолго, то, пожалуй, клонится именно к этому…)

Обратимся к нашему признанному авторитету и природолюбу академику-уральцу Дмитрию Ивановичу Щербакову.

«Говоря об охране воды в реках, – отмечает он, – невольно вспоминаешь наши леса. Общеизвестно, что лес оказывает огромное влияние на климат и водный режим занимаемой им территории.

Многочисленными наблюдениями доказано, что там, где на водоразделах и в бассейнах рек имеются леса, талые и дождевые воды в значительной части уходят в почву и медленно просачиваются в реки подпочвенным стоком. При вырубке же лесов до 70 процентов дождевых и почти 100 процентов снеговых вод беспрепятственно стекает по поверхности почв. В связи с этим весной и при дождях получаются большие разливы, а летом реки мелеют или высыхают.

Колоссальные массивы лесов – огромное богатство нашей страны. Тем не менее запасы лесов не беспредельны. Современный уровень потребления древесины в народном хозяйстве требует ежегодной вырубки леса на больших площадях. Поэтому правильная организация лесного хозяйства, забота об охране и своевременном возобновлении лесов приобретает все большее значение.

Энергичное развитие лесозаготовок… вызывает необходимость ежегодной вырубки огромных лесных площадей, на значительной части которых естественное возобновление протекает неудовлетворительно или с полной сменой хвойных пород на малоценные лиственные. При лесозаготовках допускаются чрезмерные потери не только в виде порубочных остатков, но и в виде ликвидной древесины и недорубов, которые оставляются на лесосеках.

Одним из первых важнейших мероприятий, направленных на улучшение лесного хозяйства, является лесоустройство…»

В десятом пятилетнем плане развития народного хозяйства намечено выполнить работы по устройству лесов на площади 230 миллионов гектаров.

Вот он, зеленый шум, переведенный на деловой язык больших общественных и хозяйственных проблем.

Среди зеленых обитателей Урала есть немало представляющих большой хозяйственный и научный интерес.

На Урале берут начало многие крупные притоки Оби, Волги и других рек. Их режим и питание целиком зависят от целостности уральских лесов, а они вырубаются нещадно. Да ведь если б все шло в дело! Уже говорилось, сколько топляка лежит на дне уральских рек; обломками лесного богатства нашего засыпаны и берега, откуда их тоже нередко тракторами спихивают в воду, чтоб река или озеро покрыли улики нашего нерадения. Много древесины пропадает в виде порубочных остатков, которые затем либо сжигаются (в самом буквальном смысле выбрасываются на ветер!), либо гниют, являясь постоянным источником возникновения лесных пожаров.

Между тем порубочные остатки – ценнейшее химическое сырье. Из древесных отходов вырабатывают самую разнообразную продукцию: пластмассу, искусственное волокно, лаки, лекарства, витаминную муку, картон, канифоль, кислоты, спирт и т. д. Искусственный корм из древесных отходов по содержанию углеводов в два-три раза лучше картофеля. Из одной тонны древесных отходов можно получить до 600 килограммов простых сахаров, а это в три раза больше, чем извлекается сахарозы из сахарной свеклы. Один завод по получению этилового спирта из древесных отбросов даст его столько, сколько не вырастит зерна целый совхоз с посевной площадью в 20 тысяч гектаров.

А каково движение к потребителю остальной древесины? По меткому выражению Леонида Леонова, «снег не так тает в пути, как дерево, от которого к концу путешествия в окончательной отделке остается лишь одна десятая часть».

Но это, так сказать, одна сторона вопроса. Взглянем на дело с другой стороны. Вот читатель «Литературной газеты» А. Кузнецов сообщает, что в Пермской области под предлогом так называемой «санитарной рубки» сводятся леса первой категории. Сигнал подтвердился, и в рубрике «В защиту зеленого друга» редакция оповестила, что на виновных были наложены административные взыскания. Но взыскание взысканием, а порубленного леса не вернешь. И уже совсем обидно и странно, что грубому нарушению правил ведения лесного хозяйства потворствовали иной раз сами работники лесхозов.

К примеру, Джабык-Карагайский бор в Карталинском районе Челябинской области – осталось спелых насаждений на четыре года. Он пострадал еще в период строительства Магнитогорска. Истощены Санарский бор в Пластовском районе, все островные боры (правда, ныне они объявлены памятниками природы).

Особо ценные массивы лесов – юг Челябинской области, защитные (таковы Брединские колки) оберегаются, но… в них тоже есть расчетная лесосека. Надо ли?

Челябинская область в год производит заготовки в объеме 2 400 000 кубометров (при площади в 2,5 миллиона гектаров, покрытых лесом), Курганская – 1 200 000, Свердловская рубит – 22—25 миллионов кубометров (при лесной площади – 11 300 000 гектаров).

Уральский лес – выгодный, мобильный; срубленный сегодня, через неделю он уже у потребителя, в любом конце страны. На Урале сравнительно густая сеть дорог, и это (увы!) служит уральскому лесу плохую службу. А если еще к этому добавить, что многие вырубки используются под пастбища; из-за этого отстает восстановление. К этому – еще: на мелких почвах машина не идет (а на Урале почвы часто мелкие), и все же в Челябинской области до 97% – механизированная посадка.

Многие леса переведены в первую группу, то есть как имеющие особое, водоохранное значение. Это хорошо. Покушаются на пригородные леса. Лесозаготовители сняли фильм, доказывающий, что эти рубки безвредны и даже необходимы… Убрать лес вокруг промышленных городов или хотя бы ослабить – преступление!

Есть леса, которые нуждаются в особо бережном отношении в силу их особой ценности. Сюда относятся Припышминские боры, которые являются важным заслоном на юго-востоке Свердловской области от суховеев Средней Азии. По примеру комсомольцев Сибири необходимо взять под защиту все кедровые рощи вблизи населенных пунктов и тщательно их охранять. Чудо-дерево кедр! Высчитано: если бы собирать все кедровые орешки, они прибавили бы полмиллиона тонн масла. «Перепись» сибирского кедра на европейском севере страны проделали биологи Коми филиала Академии наук СССР, на учет взяты все кедровники. Кедру грозит опасность. Он «уходит» все дальше от обжитых, густо населенных районов, но человек преследует его по пятам. Правильно сделал горсовет Нижней Салды, включив кедровую рощу в зеленый массив города и приняв все меры к ее охране.

Приведем и такую деталь. Задумала Свердловская киностудия снять фильм «Туристскими тропами» – о бажовских местах. Написали сценарий. Режиссер съездил в Полевское, вернулся и заявил: «Там нечего снимать». Как нечего? Почему?! Может, режиссер и перехватил в своей оценке состояния природы в Полевском и соседнем с ним Сысертском районе, где прошли раннее детство и юность Бажова, но ведь факт: оголился, торчит, как неприкаянный, Марков камень. А ведь еще в предвоенные годы вокруг него шумел океан хвойного леса, и сам камень был укрыт сосняком.

Удивительно все-таки, с какой легкой душой мы иной раз истребляем, сводим лес! Может быть, это своеобразный атавизм, который историк В. Ключевский объясняет следующим образом:

«Несмотря на все такие услуги, лес всегда был тяжел для русского человека. В старое время, когда его было слишком много, он своей чащей прерывал пути-дороги, назойливыми зарослями оспаривал с трудом расчищенные луг и поле, медведем и волком грозил самому и домашнему скоту. По лесам свивались и гнезда разбоя. Тяжелая работа топором и огнивом, какою заводилось лесное хлебопашество на пали, расчищенной из-под срубленного и спаленного леса, утомляла, досаждала. Этим можно объяснить недружелюбное или небрежное отношение русского человека к лесу…»

Старики свидетельствуют: на Чермозском заводе, что на Каме, была придумана такая игра: выбирали сосну, вокруг нее подпиливали другие сосны так, чтоб, падая они наваливались на нее шатром, а после кому-то, кто посмелее да бесшабашнее, предлагалось войти внутрь и подпилить сосну-опору; а когда все обрушится, успеть выбежать, чтоб не быть задавленным. Игра для храбрых. Леса было много.

О беспощадной рубке и истреблении лесов Урала и Приуралья писал еще В. И. Немирович-Данченко («Кама и Урал»). И о сплаве. И потоплении тоже. Потонуло дерево – горевать не о чем. Мало, что ли, деревьев в лесу.

Может, когда-нибудь оно и было так, то есть даже наверняка было. Но ведь сколько, как говорится, воды утекло с тех пор!

Чтоб срубить дерево, распилить, разделать его, превратив в чурку-баланс или телеграфное бревно, достаточно нескольких часов, а при современной технике даже нескольких минут. А сколько надо, чтобы из соснового семечка выросла сосна? И в этом простом сопоставлении, быть может, главная причина, почему мы должны очень осмотрительно расходовать нашу природную валюту – «зеленое золото» страны. К слову говоря, именно это обстоятельство больше всего и заботит ученых, лесоводов.

Советский Союз – самая богатая лесная держава. Ему принадлежит треть лесов мира – миллиард гектаров[12]12
  Из них в РСФСР – 94% всех запасов.


[Закрыть]. 99% кедровников у нас дают орехи несколько веков. Можно сказать, что мы несметно богаты. Кажется, нам ли брюзжать, тревожиться о том, что лесные запасы наши могут пойти на убыль, иссякнуть![13]13
  Интересно отметить, что на одного жителя Свердловской области приходится 3 гектара леса, в то время как на душу населения всей планеты (без СССР) только 0,3 га… Но, боюсь, эта цифра – 3 гектара – быстро сокращается…


[Закрыть]

Леса оберегают поля и нивы от суховеев, засухи. Они наполняют влагой русла рек, сберегают «голубые жемчужины» – озера, они создают здоровый воздух планеты… Можно ли забывать об этом?

А если взять цифры потрясающе быстрого сокращения лесных площадей на Земле, перед вами будет трагическая картина гибели зеленого богатства, картина, от которой нельзя не содрогнуться…

Заметим, что с вырубкой леса меняется, как правило (а иногда и погибает), и травяной покров, – еще одно бедствие, порождаемое необдуманной, торопливой эксплуатацией лесов. Ведь именно тот неприметный скромный зеленый мир, который мы небрежно топчем ногами, служит надежной защитой для почвы, предохраняет ее от зла и ненасытной ржи – эрозии!

Скажут: но ведь лес необходим народному хозяйству. Что же, вы вообще против рубки? А как бумага, «хлеб цивилизации»? Нет бумаги – нет современного быта. Живица, канифоль (не найден заменитель), ацетон, целлофан, аспирин, искусственные ткани, мебель, строительство и многое, многое другое – это все лес! Как заметил один мой знакомый ученый лесовод, вся культура базируется на продукции леса. Древесина нужна во всех формах.

Лесное хозяйство Урала насчитывает уже не одну сотню лет. 1722 годом помечена (кстати, первая в России) инструкция «О сбережении лесов», составленная начальником Уральских горных заводов В. Н. Татищевым. «Птенец гнезда Петрова», человек светлого ума и выдающийся деятель той эпохи, Татищев уже тогда давал строгий наказ ценить и не расхищать лес:

«§ 1. Леса рубить всем воспретить под жестоким наказанием;

§ 3. Во всех слободах, принадлежащих к заводам, запретить летом по непаханным местам жечь траву под великим штрафом;

§ 4. В 15 верстах стоячего леса на дрова в избы не рубить, а довольствоваться или валежником, или для рубки далее отъезжать, дабы порядком леса паки умножить;

§ 6. Ежели кому лес на строение собственное при заводе понадобится, то оной должен просить, а объездчик по указу ему отвести определенное число и смотреть, дабы не токмо бревен годных к строению в лесу не оставил, но вершины и сучья в груду собрал, дабы тем не сделать пожара…»

Классик лесоводческой науки, профессор Г. Ф. Морозов утверждает, что лес не есть только общежитие древесных растений, он представляет собою общежитие более широкого порядка; в нем не только растения приспособлены друг к другу, но и животные к растениям и растения к животным, и все это находится под влиянием внешней среды.

Всегда ли мы помним об этом? Обычно все разговоры с древесины начинаются и древесиной кончаются. А между тем известно, что только вырубка одних дуплистых деревьев нередко ведет к гибели всего леса, ибо исчезают места гнездовий многих птиц. В Ганау, Германия, в прошлом веке вырубили дуплистые дубы, где находили приют летучие мыши, и на лес напал дубовый шелкопряд, не стало прекрасных дубрав.

Вырубка дуплистых деревьев на Урале привела к исчезновению голубя-клинтухи.

А ведь практика эта продолжается до сих пор. Лесу нужен даже валежник, тот самый валежник, который часто дает пищу огню, – нужен, ибо под ним находят себе и кров и дом многие мелкие зверьки. Что же касается смертельного врага леса «красного петуха», надо построже спрашивать с человека.

Еще во времена Ивана Грозного была замечена взаимосвязь между состоянием кедровых лесов, наличным количеством и размножением соболя. Есть орехи – есть соболь; неурожай орехов или гибель кедровников – гибель и вымирание ждет и этого драгоценного зверька. Белка и ее шкурка целиком зависят от кедра.

Могут ли жить без леса дикий олень, косуля, глухарь и тысячи других бегающих, летающих, оглашающих окрестность своими криками или безмолвно прячущихся в чаще созданий! Мир был бы пуст без них. Пусто, одиноко стало бы и человеку, он перестал бы получать многое, что получает с давних пор, и, по сути, безвозмездно, без затраты труда и средств.

Да это еще не все. Как отмечает Ф. Энгельс, уже в XIX веке каждый ребенок во Франции знал, что истребление лесов – причина частых наводнений. Стоит по берегам рек и речек ольха. Неприметное лиственное дерево из семейства березовых, которое не берегут, не выхваляют всячески, как скажем, великан-кедр (что, однако, не мешает рубить и его, иногда на простые доски, на пошлую деревянную тару). По Днепру, Дону, Кубани, Оке стояли многочисленные ольшаники. В тридцатых годах стали рубить их – стало меньше ключей, падал уровень рек, течение делалось быстрее, а паводки бурными и кратковременными. То же было с Мокшей. После 1945 года топор поубавил ольшаники; на дрова, говорят, рубили, и на многих притоках Мокши, да и на самой Мокше местами остались только мутные омуты, соединенные ниточками-ручейками. Сорное дерево, говорят. Сорное ли?

Ну, а береза, Betula по-латыни. Песни не зря о ней поют. Не зря хороводы водили сотни лет. Не зря она – символ России, ситцевая, холстяная, белая-свежая, как красная девица в праздничную пору, как невеста вековечная! Славная и неприхотливая, она первой заселяет вырубки и гари, давая им новую жизнь; издавна лесоводы считают ее (равно как и осину) завоевательницей пустых пространств. Драгоценнейшее качество!

«На маленькой лесной полянке тепло и тихо, – пишет фенолог и певец родной природы Л. Федоров. – На самой середине стоит тонкая березка… Возле нашей охотничьей избушки в отрогах Бардымского увала росла вот такая же береза. Кругом глухой ельник, и она, словно заблудившаяся женщина, жалась к человеческому жилью, с опаской посматривая на своих мудрых соседей. Мы с друзьями ее очень берегли, не позволяли себе сделать даже легкого прокола в коре, чтобы напиться весеннего сока. Она нам служила своеобразным ориентиром в сложной жизни природы. Была какая-то неуловимая связь между жором щуки и началом ее зеленения. Как только она начинала рассыпать семена, мы знали, что пора отправляться за брусникой. А когда осенью береза одевалась в золотистый наряд, можно было отправляться караулить на лиственницах глухарей. Через неделю после того, как опадали с нее листья, улетали на юг последние утиные стаи…»

Спутница удачи. Так прозвали белоствольную красавицу геологи, разведчики ископаемых богатств земли. Еще бы: многие известные месторождения полезных ископаемых сделаны в разное время в местности, в названии которой так или иначе присутствует слово «береза». Первое золото на Урале нашли у нынешнего города Березовского Свердловской области, первый газ Сибири – у города Березово в Тюменской области. Первое месторождение железных руд, открытое в Забайкалье, – Березовское, в Нерчинско-Заводском районе Читинской области. Первое месторождение слюды в Карелии – тоже Березовское, в Кемском районе. Оловянное на Дальнем Востоке – Березовское. А в Казахстане даже сразу два месторождения полиметаллов – Березовское и Новоберезовское. Знать, везде росли березы, от того и пошло. Да мало того, геологи считают, что коль «березовское», то непременно «везучее», с большими запасами, с большими перспективами. Как раз, когда город Березовский отмечал свое 225-летие, забойщики 4-й шахты обнаружили редчайший для рудного золота самородок – 660 граммов. Вот она, береза, что творит, куда выводит.