Текст книги "У бабушки, у дедушки"

Автор книги: Борис Рябинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Дома нас встретила встревоженная бабушка.

– Васька-то ваш...– бабушка упорно отказывалась признавать Котькино имя и называла кота Васькой, как от сотворения века кличут всех котов.– Васька-то без вас совсем от рук отбился. Ничего не ест, дома ке живет, худущий стал – все кости наружу! Третьё– ва дни ушел, так и не бывал. Жив, не жив, ке знаю...

Бабушка рассказала, что ночью после нашего отъезда кот долго ходил по опустевшей квартире и печально мяукал, словно кого-то звал. Утром он. отказался от молока и ушел на сеновал. К вечеру вернулся, помяукал в пустых комнатах и опять ушел. Все эти недели он обитал вне дома и, хотя и наведывался каждое утро, пищу не принимал, молока не лакал, на руки не шел, а последние три дня не показывался совсем.

– Заболел, что ли? – недоумевала бабушка.

Я кинулся искать Котьку. После долгих поисков, весь вывозившись в пыли, расцарапав руки в кровь и, зацепившись за гвоздь, порвав рубашку, я наконец нашел кота на карнизе под кровлей сеновала. Да и это мне удалось лишь благодаря помощи Томки. Верный нес повсюду ходил за мной и тоже искал, время от времени поднимая голову и втягивая ноздрями воздух. Понимал ли он, что я ищу Котьку, я не знаю, но думаю, что понимал; ведь я звал громко: «Котька! Котька!» Томка задержался около дверей сеновала, и это навело меня на след.

Котька, одик-одинешенек, как и тогда, когда у него болел живот, сидел в знакомой позе, сжавшись в комочек.

На мое «кис-кис» он лишь медленно повернул голову.

В сарае был полумрак, свет проникал только через щели и слуховое оконце-треугольник, прорезанное в досках. Глаза кота светились, как самоцветные камни. Я протянул руку и погладил его по спине. Неожиданно он взъерошился, выгнулся, как будто увидел смертельного врага, громко зашипел и ударил меня лапой. Резкая боль обожгла руку. Когти у Котьки были как бритвенные ножи, на рукэ выступила кровь. Я закричал на кота:

– Ты что – не узнал?!

Котька спокойно спрыгнул с карниза и, не обращая на меня ни малейшего внимания, как будто меня и не было вовсе, медленно побрел к двери. Я ничего не понимал. Что с котом? Принять меня за чужого?! Такого еще не бывало никогда. На пороге Котька остановился, зажмурился, яркий солнечный свет ослепил его. Тут я и взял его на руки. Он больше ке сопротивлялся.

Только теперь я смог разглядеть его. Котька был неузнаваем. Он невероятно исхудал, бока ввалились, грязная шерсть торчала клочьями. Казалось, это совсем не наш Котька.

К вечеру кот немного очувствовался. Он словно лишь теперь узнал своих хозяев. Он полакал молока, затем начал ласкаться и мурлыкать, а на ночь улегся спать у меня в ногах.

Наутро, подкрепившись уже по-настоящему, он носился по квартире, как одержимый. Играл, ловил нас за ноги, громко, задорно мяукал, качался на занавесках и шторах, словом, вновь стал походить на прежнего Котьку.

А перед сном долго и тщательно мылся, счищая трехнедельную грязь.

Мы все встали в тупик: что случилось с котом? Что за странная болезнь? А если не болезнь, что тогда. Но поскольку все окончилось благополучно, но стали мучить себя бесполезными вопросами, быстро успокоились и перестали об этом говорить.

Прожив в городе несколько дней, мы уехали опять.

В следующий раз мама поехала проведать дом и хозяйство лишь через месяц, и одна. Я остался в селе с папой. Вернулась мама с большой плетеной корзиной, повязанной сверху платком.

– Держите,– сказала она, вылезая из коробка и подавая корзину мне. Корзина была тяжелой, в ней кто-то шевелился. Приподняв платок, я хотел заглянуть в корзинку. Неожиданно из нее выскочил... Котька! Да, это был он, наш весельчак и озорник Котька. Мама не погнушалась привезти его с собой.

Мама рассказала:

– Котька-то... откалывает номера! Вы думаете, почему я привезла его? Он ведь опять чуть не подох. В тот раз ничего не ел, а з этот и вовсе... едва живого из амбара вытащили! Кое-как молоком отпоили! Стали давать, так еще не пьет, уморить себя решил, что ли.. Обиделся! Вы думаете, почему он тогда из дому ушел и едва богу душу не отдал? Затосковал!!! Вот и возьми его. А еще говорят: кошки не привязчивы...

Котька начисто опроверг устарелое предвзятое мнение, что кошки не способны привязываться к хозяевам, что им важны лишь дом да еда.

После этого Котька больше ни разу не расставался с нами. Кто решился бы рисковать жизнью такого кота?!

Котька-сельчанин

Дня три Котику держали взаперти, никуда не отпускали. Потеряется – жалко. Зачем везли! Кот очень быстро освоился на новом месте и чувствовал себя как дома. Видно, самое главное для него было – наша близость, наше присутствие.

Затем Котьку стали выпускать на улицу. Первое время он далеко не уходил, не хотел или боялся потеряться, и все нежился в саду на солнышке. Иногда, правда, вдруг подскочит, как ужаленный, увидит пролетающую птичку или бросится за бабочкой; не поймает и опять лежит, жмурится сладко, а то примется кататься на спине, наберется пыли – хоть бери веник да выбивай, как старый пыльный ковер. Раз бросился за пчелой, лапкой пришлепнул ее к земле; пчела зло зажужжала и ужалила кота в нос. Котька отскочил, но было уже поздно. Несколько дней он ходил со съехавшей набок физиономией. Это научило кота уважать пчел, однако не укротило его пыла. Охотничий азарт постоянно брал верх, и после мне еще не раз приходилось видеть, как кот вприпрыжку носился за пчелой или осой, всегда успевая отскочить и спасти свой нос от повторного вливания пчелиного яда

Освоившись окончательно, кот взялся за свое любимое ремесло – пошел по амбарам ловить мышей. Кстати, в селе это было далее удобнее, чем в городе: в нижнем углу дверей деревенских амбаров обязательно выпилено небольшое квадратное отверстие – ход для кошек. Не надо просить, чтоб открыли и впустили. Сперва Котька очистил от нахлебников амбар наших хозяев, после перекочевал в соседние амбары.

Опять, как и дома, отлучки кота становились все продолжительнее, а вскоре со всех сторон посыпались рассказы о Котькиных похождениях: там он учинил расправу над крысами, там распугал всех мышей – с восхищением сообщали хозяева амбаров.

Но вот почему-то кот вернулся мокрый. Упал куда-нибудь или кто-то выкупал его ради шутки? Странно было, однако, то, что спина и голова были сухие, а лапы и живот – мокрые. Где он подмочился, так и не удалось установить.

Прошло несколько дней – опять кот мокрый... Что за история, куда ходит Котька? И в следующий раз, когда его выпустили на улицу, я решил последить за ним.

Получив свободу, Котька нырнул в подворотню, после перебежал через дорогу, спустился на луг и по тропинке, протоптанной крестьянками, ходившими за водой, мелкой рысцой потрусил прямехонько к речке. Когда я, стараясь держаться в отдалении, достиг спуска к речке, Котька был уже у воды. Избранная дорожка, видимо, была хорошо знакома ему. Куда он направлялся? Уж не на мельницу ли? Но на пути преграда – широкая полоса воды, а кошки, как известно, очень неохотно идут в воду и плавают только по принуждению, в безвыходных обстоятельствах.

Наш Котька и тут оказался оригиналом. Подобрав тело в упругий комок и тщательно прицелившись, он с берега точно рассчитанным толчком перенесся на зеленую кочку, торчавшую посреди прозрачных водяных струй, затем, качнувшись (я думал, он вот-вот потеряет равновесие и свалится, но зтого не случилось) и перебирая лапами,– как это всегда делает кошка перед прыжком,– примерился еще раз и прыгнул... в воду.

Я с возрастающим изумлением продолжал следить за ним.

Я думал, он сейчас поплывет, но этого не произошло. Котька не погрузился по шею или даже до ушей, как я ожидал. Очутившись по брюхо в воде, он в ту же секунду сделал новый прыжок, затем еще... еще... каждый раз погружаясь немного больше, немного меньше, но ни разу выше половины туловища. Река в этом месте была неглубока, а дно усеяно подводными камнями, и кот умело использовал их, точно попадая с камня на камень. На последнем камне он задержался чуточку дольше. Расстояние тут было больше; измерив его глазами, кот напружинился и богатырским прыжком перемахнул на берег. Вот он уже и на суше...

Отряхнувшись, не оглядываясь на реку,– можно было подумать, что он очень спешил, или уж настолько привычным ему было проделывать все это! – поднялся по откосу и исчез в кустах

Добычи там для него, как; на вся ой мельнице, было более чем достаточно.

Позднее, как-то встретившись с моим отцом, хмельник, не без гордости за Котьку, сообщил:

– Ваш-то кот ходит ко мне хомяков пугал. Добрый кот. Ловец. Отдайте мне его...

Разумеется, кота ему не отдали, но Котькины прогулки за речку не прекращались до самого нашего отъезда в город

Котька меняет адрес

Котька прожил у нас восемнадцать лет, до глубокой кошачьей старости. Но даже будучи в преклонном возрасте, он порой все еще показывал резвость молодого, был игрив и весел; а уж как начнет тереться да мурлыкать на всю комнату – не остановишь! Милый Котька, став старше, он сделался даже более ласков, более привязчив и трогателен. Он стал больше спать, а во сне постанывал – старость! Может, видел себя в сновидениях молодыми снова переживал все свои приключения, может, опять шел на мельницу через речку ловить хомяков, крыс, а может, уже донимали старческие болезни. Как-никак, неумолимое время брало свое. Ест, ко сохнет, заметно облинял с хвоста. И глаза уже не глядели так остро, как прежде.

Котька вошел в нашу семью как ее непременный член и друг. После Котьки все кошки у нас были только бело-пегие с тигровин– кой, все «Котьки», очень похожие на него, и иногда я даже путаюсь: кто был Котька-первый, так сказать, основатель плеяды? А кто второй, третий?.. Казалось, всегда у нас жил только один кот!

После того случая, когда Котька чуть не околел от тоски, он больше никогда не расставался с нами. Ежегодно он уезжал вместе с нами в деревню, а под конец жизни ему пришлось совершить большое путешествие – переезд из Кунгура в Свердловск. Папу перевели в Свердловск, за ним последовали мы с мамой, ну и, разумеется, никто из нас не захотел разлучиться с Котькой. Никто не забыл, как Котька обрек себя на голодную смерть, когда мы его оставили.

Итак, мы собрались и поехали.

Конечно, не обошлось без происшествий. В самый последний момент, когда уже надо было садиться на извозчика, кот вдруг пропал. Кинулись его искать туда, сюда – нет, как нет!

– Кыс, кыс! Котька, Котька!

Все тщетно.

А время уходит, до поезда остается уже меньше часа; а до вокзала не близко... Неужели уезжать без кота?!

Бабушка заявила: – нельзя ехать. Потерялась кошка – плохая примета, житье на новом месте не будет счастливым. Я уж говорил, у бабушки на Есе имелись приметы.

И тут мне словно кто-то шепнул: посмотри на сарае, помнишь, где он сидел, когда ты приехал из деревни...

И точно. Кот был там. Как тогда, он сидел, забившись в уголок под стреху, сжавшись печально в комочек.

Что он чуял? Догадывался, что мы навсегда прощаемся с нашим старым уютным домом, с садом, огородом, с нашим Кунгуром, где родились и выросли? Что впереди ждет совсем другая жизнь, жизнь в большом шумном городе? Кто знает...

Дело было в январе, стояли морозы под сорок градусов. Мама укутала кота в теплый платок и посадила в плетеную сумку, с которой ходила на базар. В крытой извозчичьей пролетке приехали на вокзал. Котька в дороге вел себя спокойно, толычо несколько раз тревожно мяукал.

В ожидании поезда на вокзале кота вынули из сумки и распеленали. Он оживился, потерся о ножку стула, походил немного по полу и забрался на колени к матери. На коленях было теплее, и, вероятно, он там чувствовал себя спокойнее.

Ехать в поезде предстояло целую ночь. Как быть с котом? Не сидеть же до утра в сумке. Мать освободила его из плена. Котька сейчас же отправился разгуливать по вагону. Тогда отец приспособил из тесемки ошейник и посадил кота на привязь. Котька притих. С несчастным видом он смотрел непонимающими глазами по сторонам. Да за что его привязали? В чем он провинился? Он же не дворовый пес, чтоб сидеть на цепи!..

Подходили пассажиры, ласкали его, угощали лакомством. Котька, казалось, не замечал ничего. Маме стало жалко беднягу, и ока сняла с него ошейник. Котька ожил, съел угощение и, мурлыча, пустился по вагону завязывать знакомства.

До поздней ночи он бродил из одного купе в другое. Пассажиры смеялись и с удовольствием принимали у себя пушистого путешественника. Однако Котька нигде не задерживался подолгу. Обследовав весь вагон, он вернулся в свое купе и до утра проспал, свернувшись калачиком, около меня на верхней полке.

Чужой город встретил морозом с ветром. Ехали на автомобиле. Котьку сильно трясло. Он вырывался, сбил с себя платок и выставил голову из сумки. Мама с трудом удерживала его в руках. На новой квартире кот сразу же сел угрюмо на полу у печи и, не двигаясь, просидел так остаток дня и весь вечер.

Утро застало его на том же месте. Он сидел не шевелясь, опустив голову и полузакрыв глаза. Мама хотела погладхтть его и ужаснулась: уши кота представляли два сплошных водяных пузыря. Котька обморозил их, когда его везли на машине.

Началось лечение. Уши осторожно смазывали вазелином. Кот вырывался, царапался; он сутками ничего не ел и не пил. Боль в ушах, наверное, была ужасная.

Кот не мог шевельнуть головой, на него было жалко смотреть, Наконец болячки начали подсыхать, покрываться корочкой.

Все были уверены, что вместе с корочкой отпадут и уши.

Ничего подобного! Уши остались на месте, только теперь они были очень тонкие, просвечивающие и совершенно без шерсти, какими, наверное, были у новорожденного котенка. Кончики их стали округлыми, с едва заметными беловатыми рубцами. Кот повеселел. Он опять принялся мыться, играть, с аппетитом уплетал все, что ни дадут. Обидно было лишь, что теперь у нашего красавца Котики такие некрасивые голые уши. Но что делать, новые уши коту не приставишь.

Бее наши сожаления были преждевременны. Прошло еще какое– то время, и на розовой кожице появился нежный пушок, вылезли волоски. Вскоре уши вновь покрылись шерстью. Не отросли только маленькие, похожие на рысьи, кисточки; кончики ушей так и остались закругленными...

Дружище Котика! И поныне в нашем доме хорошо помнят его. Всегда, когда речь заходит о кошках, я вспоминаю Котьку. А когда кто-то говорит: «Не люблю кошек»,– я думаю: разве можно их не любить? Как можно быть равнодушным к дружбе и ласке такого милого славного преданного существа..

Почему люди так часто клевещут на животных? Да просто потому, что не знают их. И когда я слышу хулу в адрес животных, слышу, как кто-то ругает и клянет их, мне всегда жалко... нет, не животных, они от этого не становятся хуже, жаль людей, ибо они чего– то так и не узнали, не открыли для себя, окружающий мир для них беднее, значит, беднее и они сами…

Рябииии Б. С.

У бабушки, у дедушки. Рассказы. Свердловск, Средне– Уральское книжное издательство, 1974.

88 стр. с илл,

В эту книгу вошли рассказы о детстве писателя, о животных, с которыми он подружился в те далекие годы. Часть рассказов публиковалась ранее в журналах и альманахах

Борис Степанович Рябинин У БАБУШКИ, У ДЕДУШКИ

Редактор |Н. Каткова |

Художник Н. Моос

Художественный редактор Я. Черников Технический редактор Л. Голобокова Корректоры Е. Журавлева, А. Винокурова

Сдано в набор 13/11 1974 г. Подписано в печать 23/ V 1974 г. НС 19945. Бумага типографская № 1. Формат 70X90/ks. Уч.-изд. л. 5,9. Уел. печ. л. 6,4. Тираж 150 000. Заказ 99. Цена 23 коп. Средне-Уральское книжное издательство, Свердловск, Малышева, 24. Типографии изд-ва «Уральский рабочий», пр. Ленина, 49.

Кунгурская детская библиотека имени Бориса Рябинина