Текст книги "Ключевые 7 радикалов. Человек 2.0: как понять, принять, наладить взаимодействие"

Автор книги: Борис Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Однако, если эпилептоида не остановить, он просто задушит общество, группу, подчинённого ему индивида своим, сугубо формальным, порядком. Задушит свободу во всех её проявлениях, задушит дело.

Помните, в известном американском фильме «Телохранитель» (режиссер Мик Джексон, 1994 год) заглавный герой настолько тщательно обустраивает систему безопасности своей подопечной – певицы, что, в конце концов, ему остаётся лишь сделать последний логический шаг в этом направлении – вообще запретить ей появляться на публике, т. е. прекратить её профессиональную деятельность? Совсем. Навсегда. И с какой же страстью, с какой убеждённостью в своей правоте он требует этого, аргументируя свою позицию опасностью, грозящей певице!

Особенности построения коммуникации с обладателем эпилептоидного радикала. Даже вопреки доводам рассудка, подчиняясь характеру, эпилептоид делит окружающих на «сильных» – тех, кто не позволил ему помыкать собой, не испугался его агрессивного напора, отбил его экспансивные притязания на чужую территорию (в широком поведенческом смысле), и на «слабых» – тех, кто уступил, поддался, струсил, спасовал перед ним. Далее, как дотошный исследователь, он делит «сильных» и «слабых» на подвиды, пытаясь понять до конца: кто в чём силен, и насколько, и кто в чём и насколько слаб. Итогом подобной классификации становится его систематизированный взгляд на существующую иерархию и на роль и место в ней буквально каждого.

Эпилептоид, по его собственному выражению, определяет таким образом «цену людям»: вначале как некую функциональную характеристику, а потом уже и в буквальном смысле. Ведь он убеждён (надеюсь, вы это помните), что всё продаётся, всё покупается^[36].

Важно учитывать, что выстраивание эпилептоидом внутригрупповой иерархии служит одной цели – понять, кто есть кто, и не путаться в дальнейшем. Эпилептоид пытается завладеть чужой территорией (местом, временем, образом жизни и мыслей) не потому, что его распирает энергия и ему некуда силы девать. Куда там! Он просто не может смириться с тем, что по соседству с ним – плохо контролируемая территория. Для него жить с ощущением постоянно исходящей от неконтролируемой зоны опасности тяжелее, чем потратить силы на осуществление контроля над ней.

Он беспощадно, до конца третирует тех, кто по халатности, бестолковости, неопытности или иной некомпетентности не способен обеспечить должного управления своими вещами, своим поведением, своим рабочим местом.

Эпилептоид давит на них изо всех сил, желая понять, где же всё-таки граница контролируемой ими зоны. «Так, грубое замечание ей сделал – стерпела. Мобильный телефон из её рук взял – стерпела. Высмеял публично её внешность – опять стерпела. Значит, это для неё – неконтролируемая территория. За пазуху к ней полез – закричала и дала пощёчину. Ура! Наконец-то я упёрся в её истинную границу. Бог с ней, пусть тем, что считает своим, сама и владеет. Не буду больше соваться к ней в декольте. Но всё остальное, не обессудь, дорогая, если позволяешь брать – возьму. И владеть, и распоряжаться этим теперь уж буду по своему усмотрению», – в таком духе рассуждает эпилептоид.

Вот почему он невольно уважает тех, кто сразу и резко сумел отогнать его от своей границы. Такие люди – суверены на своей территории, от них неожиданного зла эпилептоиду не будет. Поэтому он их ценит, утверждая, вслед за французским математиком и физиком Блезом Паскалем: «Опираться можно только на то, что сопротивляется».

Зная эти особенности, нетрудно научиться правильно вести себя с эпилептоидом. Он перестает нервничать и становится вполне сносным партнером по общению и взаимодействию, если: а) контролирует ситуацию (прежде всего, не перегружен информационными потоками) и б) видит, что ситуацию контролируете вы.

Поэтому не нужно создавать для эпилептоида информационных «сюрпризов»: пусть всё идёт по заранее утверждённому плану, каждый шаг будет должным образом подготовлен и формализован (что для эпилептоида – совсем не последнее дело).

Кроме того, с самого начала общения ему следует показать, что вы хорошо знаете свою личностную территорию, стережете её границы, уверенно устанавливаете на ней свой собственный порядок дел и вещей. Иными словами, оставляете за собой право в ситуациях, затрагивающих ваши интересы, поступать так, как вы (а не кто-то другой!) считаете необходимым. В то же время, дайте ему понять определённо, что уважаете его право на собственность (в широком смысле). Пусть у себя дома хозяином будет он, а у вас – вы.

Если же эпилептоид в этом усомнился и вознамерился «напасть» на вас с целью взять под свой контроль – постарайтесь не дать ему сделать это. Не воспринимайте его попытки влезть с ногами в ваше индивидуальное пространство как знак расположения, доброжелательного внимания к вашей персоне. Покажите, что вы разгадали его намерения.

Сумейте отстоять ваше право распоряжаться своими личными вещами, управлять своими поступками, мыслить, высказываться и действовать так, как вы хотите.

Мне рассказывали, что персонал одной из городских поликлиник (включая руководство) был, без преувеличения, запуган неким бойким пенсионером – назовём его, по традиции, Иваном Ивановичем.

Стоило Ивану Ивановичу войти в здание, как все врачи и медсёстры уже знали об этом и старались скрыться, кто куда. Пенсионер, размахивая удостоверением обладателя социальных льгот и привилегий, не обращая внимания на томящихся в очередях пациентов, пинком открывая двери в любой кабинет, включая гинекологический, заходил к врачам и требовал угождать себе.

Здоровья и сил у него было много. Если же кто-то пытался урезонить его, уговорить вести себя более вежливо, менее агрессивно-наступательно, он тут же строчил жалобу в вышестоящую инстанцию, которая всегда становилась на сторону пенсионера, уважаемого человека (кстати, в подобных жалобах он указывал множество реальных недостатков, поэтому-то они и попадали «в десятку»). Словом, Иван Иванович стал для поликлиники почти мистической персоной, «наказанием за грехи». И он привык к этой роли и исправно её исполнял, всё больше входя во вкус.

Однажды Иван Иванович решил проконсультироваться у невролога и, заодно, потребовать выписки себе дорогостоящих в аптечной сети, но бесплатных для него лекарств. Как всегда, не спрашивая разрешения, пенсионер вломился в кабинет врача. Там вела приём незнакомая ему, по-видимому, недавно зачисленная в штат поликлиники, молодая женщина-невролог. Она ещё не закончила консультацию ранее пришедшего пациента, и вторжение Ивана Ивановича восприняла весьма не по-доброму.

«Немедленно выйдите из кабинета», – жёстко сказала она ему. «Что!!?» – Вскипел, было, пенсионер, но сдержался, поскольку он понимал, что сам в этот момент нарушает правила (для эпилептоидов это крайне важно и весомо!).

Когда предыдущий пациент вышел, Иван Иванович решил взять реванш. Он по-хозяйски, не торопясь, вступил в кабинет, взял стул, сильной рукой поставил его на середину комнаты (показывая, на какую социальную позицию он претендует) и сказал: «Вы, что, не знаете меня?! Так я вам покажу, на что я способен».

Врач, не дрогнув ни единым мускулом лица, смерила его скептическим взглядом и ответила буквально следующее: «А ты, дедуля, знаешь, на что способна я? Видишь этот молоточек? Вот я сейчас дам тебе им в лоб, у тебя ноги-то и отнимутся. Веришь?»

Иван Иванович от неожиданности только икнул и молча кивнул головой. Он почему-то сразу поверил. Невролог продолжила приём, как ни в чём не бывало. Она внимательно осмотрела пенсионера, назначила ему то лечение, которое сочла нужным (а не то, которое хотел потребовать он).

С тех пор между ними установилась полная идиллия. Иван Иванович, продолжая в целом вести себя по-прежнему, в отделении неврологии становился тише воды, ниже травы. Он спрашивал, можно ли ему прийти на очередной приём, приносил врачу цветы и конфеты. Всё это было настолько непривычно для персонала поликлиники, что медики решили, что Иван Иванович изменился в лучшую сторону. Но, нет, он не изменился.

Прошло совсем немного времени, и он вновь написал жалобу, на сей раз – в прокуратуру, где подробно описал все, на его взгляд, «злоупотребления». Разругал всех специалистов, якобы, ничего не смыслящих в своей благородной профессии. Но при этом отметил и троих-четверых «хороших врачей». Их список возглавила – кто бы вы думали? – конечно, врач-невролог. И это реальный случай. Более того – типичный (если не по форме, то по сути).

Объясняется этот феномен просто: ничто так не раздражает эпилептоида, как отсутствие настоящего – компетентного, уверенного в себе – хозяина территории, на которую он попал. И ничто так не умиротворяет, как присутствие такого хозяина.

Существует золотое правило: чем раньше, т. е. на более ранних этапах знакомства вы окажете сопротивление экспансии эпилептоида, тем психологически легче будет это сделать. Тем проще (без ссор, без изнуряющего агрессивного противостояния) вы получите в его классификации желаемую позицию – «сильный».

Помните: эпилептоид энергетически не силен, он претендует на чужую территорию не от избытка темперамента. Он просто не может позволить, чтобы вокруг него царил беспорядок. Суть его взаимоотношений с окружающими можно выразить так: «Умеешь управлять своей территорией – управляй! Не умеешь (слаб, вял, глуповат, плохо организован) – уступи место мне (хотя мне и без тебя тяжко)».

Поэтому самой понятной эпилептоиду, самой успокаивающей его фразой в устах собеседника будет: «Идите к себе! Здесь обойдутся и без вас».

И он, действительно, безропотно пойдёт «к себе», радуясь, что неприятных неожиданностей от столь уверенного в себе партнёра (соседа) ждать ему не придётся^[37].

Итак, формула конструктивного взаимодействия с эпилептоидом состоит из двух частей. Во-первых, на его территории следует четко выполнять его распоряжения, следовать его правилам. Где их узнать? – Эпилептоид охотно, прямо или прозрачными намеками, объясняет всем, что именно ему нравится, а что его бесит. И предоставляет еще «право на ошибку» особо тупым новичкам. Во-вторых (что намного сложнее), на вашей территории заставьте – любой ценой, вплоть до разрыва отношений – эпилептоида выполнять ваши предписания, следовать вашим установкам. Откуда такая категоричность? – Очень просто! Эпилептоид никогда не разорвет отношений с тем, кто уверенно управляет своей территорией, кто властен и компетентен. И, напротив, человека, склонного уступать и отступать, он интуитивно «загонит под плинтус». Презирая его всей душой.

А что делать, если эпилептоид уже давно управляет вами? Или если он – ваш начальник и относится к вам свысока, авторитарно-покровительственно, так сказать, «по долгу службы»?

Понятно, что попытки жёстко противостоять давлению в этом случае обойдутся слишком дорого. Эпилептоид не допустит «бунта на корабле». Остаётся единственная возможность.

Эпилептоидам по сердцу их собственный стиль поведения. Поэтому, если не получается на равных бороться с ними за место «вожака» в группе, «в стае», заставьте себя… стать аккуратным. Для начала приучите себя не опаздывать на работу. Наведите порядок в своём гардеробе, на рабочем месте, на кухне…^[38] Сложно? Понимаю, что сложно. Но напрягите для этого всю заложенную в вас эпилептоидность. И вам воздастся.

Так, шаг за шагом, устанавливая вначале формальный порядок, а затем и правила поведения, можно подвинуть любого, самого грозного и неприступного начальника.

Если этот, относительно простой, «недорогой» с точки зрения энергозатрат, способ поведения вам не под силу, что ж, тогда займите в иерархии эпилептоида то место, какое сможете. Смиритесь с его деспотичностью, грубостью^[39]. В награду вам достанется его защита. Будете жить за ним, как за каменной стеной (с решётками на окнах).

Что ж, об эпилептоидном радикале сказано немало. Теперь давайте сведем основную информацию в таблицу.

ЭПИЛЕПТОИДНЫЙ РАДИКАЛ

Паранойяльный радикал, или Воплощение мечты

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» Из популярной советской песни (автор текста П.Д. Герман)

Служебное совещание у заместителя министра продолжалось уже более полутора часов. Руководитель аппарата помощников был недоволен – приближалось время работы с документами, а он знал, как его шеф Дмитрий Антонович не любит отступать от привычного распорядка дня. Сам же потом будет ворчать, придираться к пустякам. К тому же вот уже полчаса, как к замминистра тщетно пытался пробиться по телефону один из начальников территориальных управлений министерства, судя по всему, по весьма важному вопросу. А дискуссия, возникшая на совещании, и не думала утихать.

– Я так и не услышал от вас, – замминистра заглянул в свои бумаги, – Владимир Николаевич, почему это нужно министерству именно сейчас. В чём особая актуальность создания этого учреждения? У нас и так забот – полон рот.

– Дмитрий Антонович, – голос докладчика напряжённо вибрировал, он, по своей привычке, которую уже успели отметить все присутствующие, снова начал ритмично, негнущимся указательным пальцем постукивать по столу, – речь идёт не об отдельном учреждении. Учреждение – это лишь инструмент. Необходимый, но не достаточный. Нам нужна система профессионального психологического отбора кадров. Как воздух! У нас нет ни «входного контроля», ни психологического сопровождения основной деятельности. Мы несём колоссальные кадровые потери, потому что принимаем на работу людей, не способных выполнять её в полном объёме. У нас нет ни одного подразделения, ни одного учреждения, которое бы не раздирали конфликты…

– Ну, это уж слишком! – возмутился начальник управления кадров. – Вы не правы. Сотрудники работают нормально, никто никого не раздирает, как вы изволили выразиться. Да, у нас есть текучесть кадров, случаются конфликты – но где этого нет? Люди на то и люди, чтобы ошибаться. В том числе и работники кадрового аппарата допускают ошибки, за которые потом несут ответственность по всей строгости. Вы, Дмитрий Антонович, хорошо знаете наши проблемы. Но я не вижу в нынешней ситуации ничего экстраординарного.

– Значит, вам не нужен дополнительный инструментарий – современный, научно обоснованный, который позволил бы вам свести ваши ошибки в работе с кадрами к минимуму? – запальчиво повысил голос докладчик.

– Так, Владимир Николаевич, должен вам напомнить, что здесь не враги, – замминистра нахмурился. – И не следует давить на нас вашими эмоциями. И, вообще, прошу вас не забываться. Вы разговариваете с руководителями, которые по должности значительно старше вас.

– Извините, товарищи. Но вы же прекрасно понимаете, что на повестке дня стоят не мои личные амбиции, не моё благополучие, а интересы дела. Это необходимо для всех нас.

– Поэтому, Владимир Николаевич, я сделал вам замечание, а не выставил вас за дверь… Итак, вы настаиваете на том, что созданная нами группа психологического отбора кадров слишком мала, чтобы справиться с необходимым объёмом работы – я правильно вас понял?

– Да. Именно так. Нужна не группа. Нужен научно-исследовательский центр с мощной теоретической и практической базой, нужны лаборатории отбора кадров в каждом регионе… Специалисты, оборудование, финансы… Между прочим, у соседей это всё уже есть!

Дмитрий Антонович раздражённо мотнул головой.

– Довольно. Разговор пошёл по кругу. Никаких новых аргументов в защиту своей позиции вы не приводите. Остальное я уже слышал. Я считаю, что этот вопрос важный, заслуживает изучения. Но не сию минуту. Ваша группа психологов подчинена медицинскому управлению?

Начальник названного управления привстал с места.

– Да.

– Садитесь, Виталий Павлович. Так вот, я поручаю Виталию Павловичу создать рабочую группу с участием всех заинтересованных и включить проработку этого вопроса… в план следующего года. Думаю, это будет правильно. На мой уровень его пока выносить не надо. Всё решайте по согласованию между собой, – заместитель министра посмотрел поочерёдно на начальников медицинского управления и управления кадров. – Всё. Мы и так потратили слишком много времени. Совещание закончено. Всем спасибо.

Главный помощник обрадовано кинулся к замминистра, на ходу раскрывая папку с входящими документами. Присутствующие шумно задвигали креслами и потянулись к выходу.

– Ну, что я тебе говорил, Владимир Николаевич? Ничего пока из твоей затеи не выйдет. Не время. Ты слышал? Видимо, есть другие соображения, другие приоритеты, о которых мы с тобой не знаем, и знать не будем. С другой стороны, Дмитрий Антонович дал всё же указание создать рабочую группу. Это внесено в протокол. Его аппарат всегда проверяет выполнение протокольных поручений. Значит, будем работать. Потерпи до следующего года, – Виталий Павлович сочувственно сжал локоть своего подчинённого.

– Не буду я терпеть. Я выше пойду.

Владимир Николаевич упрямо сжал губы и, сухо попрощавшись со своим непосредственным начальником, покинул здание министерства…

Через год отраслевой научно-исследовательский центр профессионального психологического отбора кадров был учреждён постановлением Правительства. Этим же постановлением на пост его руководителя был назначен Владимир Николаевич.

С тех пор прошло двадцать лет. В министерстве создана и продолжает развиваться одна из лучших в стране систем психологического обеспечения профессиональной деятельности на всех её этапах.

Персонаж, который в этом примере призван проиллюстрировать качества и признаки паранойяльного радикала – «Владимир Николаевич». Обратим на него особое внимание.

Мы видим его выступающим на служебном совещании, где он отстаивает идею создания в рамках министерства новой, самостоятельной по своему значению, сферы деятельности. При этом он особо подчёркивает, что для себя лично он никаких выгод и преференций от этого не ждёт и не ищет. Правда ли это? Судя по всему, к занятию престижной должности «Владимир Николаевич» действительно не стремится. Иначе он вёл бы себя гораздо осмотрительнее, был бы значительно более лоялен к вышестоящему руководству, не лез бы на рожон, не портил бы ни с кем отношений.

Мотив личного обогащения (чтобы было, что детям и внукам оставить) тоже не просматривается. В конце концов, чтобы заработать денег, не обязательно возглавлять научно-исследовательский центр, который ещё и создавать придётся. Существуют более прямые, удобные и проторённые пути к благосостоянию.

Но личная заинтересованность, безусловно, здесь есть. Каждый человек, вольно или невольно, в своём поведении реализует самого себя.

Обладатели паранойяльного радикала ставят перед собой масштабные, социально значимые, преобразовательные цели и упорно добиваются их воплощения в жизнь, невзирая на преграды. В этих реализуемых ими замыслах – они сами. Отказаться от них – означает отказаться от своей веры, от чести, от всего святого, что они ощущают в себе. На это они пойти не могут. И не идут.

Преобразование общества в интересах его поступательного развития, создание для него новых благ – вот цель паранойяльного радикала.

У каждой организации, управляемой социальной группы, может существовать (а у многих – существует в реальности) политический уровень управления. Он – высший, он расположен над стратегическим уровнем, на котором решаются задачи экономики, наиболее эффективного использования ресурсов, приращения богатств.

На политическом уровне управления продукт, создаваемый организацией, осознаётся как общественное благо. Если компания имеет политический уровень управления, то ей не всё равно, чем заниматься. У нее появляется миссия!

Уильям Боинг, распиливая когда-то фанерные листы на собственной фабрике стройматериалов, мечтал о самолётах. Он был убеждён, что они – будущее человечества. И он всю жизнь был верен своим проектам, своим мечтам. Генри Форд посвятил себя автомобилям, Сергей Королёв – космическим ракетам и орбитальным станциям, Иван Павлов – физиологии. Благодаря людям подобного склада мы имеем те многочисленные блага, которыми пользуемся, и уверены, что такие же блага, только более качественные, будут иметь наши потомки.

Те, кто говорят, что бизнес создаётся исключительно ради денег, не поднимаются выше стратегического уровня управления. В реальности, никакое общество долго не будет терпеть в своём составе корпорацию, т. е. социальную группу, ориентированную в своих действиях только на благо её участников. Корпорация либо превратится в коллектив – организацию, осознающую и выполняющую свою миссию, намеренно создающую социальные блага, либо – развалится. Либо – диверсифицирует бизнес и уведёт активы в более выгодную область, что тоже будет означать прекращение существования организации в её прежнем виде. Залогом устойчивости, стабильного процветания бизнеса является наличие у него политического уровня управления.

Паранойял^[40] – всегда стремится оказаться на политическом уровне управления организацией. Если этого уровня нет, значит, он будет упорно работать над его созданием и, возглавив организацию, прежде всего самим собой воплотит этот уровень.

В чём причина непоколебимого упорства паранойяла, его веры в себя, в безусловную полезность и необходимость того, чем он занимается, его стремления занять позицию лидера и вести за собой других к вершинам созидания – давайте попытаемся разобраться. Но вначале, как у нас уже принято…

Информация к размышлению. Не устану напоминать, что изучаемая нами методика «7 радикалов» – это производное от давно существующего клинического метода психодиагностики. Отсюда происхождение названий, терминов. Отсюда же и стремление её автора постоянно объяснять принципиальную разницу между результатами поведения психически больных и здоровых людей. Мы обсуждаем здоровых, но опираемся на то общее, что проявляется в поступках и тех, и других. Это позволяет глубже понять людей.

Так вот, термины «паранойя», «паранойяльность», «параноид» активно используются в психиатрии для обозначения совокупностей болезненных проявлений – патологических синдромов.

Само слово «паранойя» – греческое. Оно буквально означает «около ума», «около мышления». Вероятно, врачи, придумавшие эти названия, хотели подчеркнуть, что при такой патологии человек теряет способность мыслить рационально. Он, вроде бы, и мыслит, и рассуждает, и пытается быть логичным и последовательным в своих размышлениях, но постоянно ошибается, приходит куда-то «не туда».

Я бы не стал посвящать читателей в терминологические тонкости, если бы слово «параноик» не встречалось и в нашей обыденной речи. «Параноик» – говорят с неприязнью о том, кто чрезмерно подозрителен, кто все время настороже («кругом враги»), кто склонен объяснять собственные неудачи происками злоумышленников, недоброжелателей.

Как бы нам здесь не запутаться! О ком же и о чём мы поведем речь в данном разделе? Что будем понимать под «паранойяльностью»? Какие содержательные мостики перекинем между здоровым и больным «берегами»? Попробую объяснить ситуацию и выбор термина для обозначения радикала цитатами из учебника психиатрии.

«Паранойяльный синдром – это систематизированный бред, преимущественно монотематического (в котором фигурирует одна и та же неизменная идея – В.П.) содержания… Второй составной частью синдрома является… чувство самодовольства, убежденность в собственном превосходстве, а также… кипучая деятельность в реализации своих бредовых идей»^[41].

Авторы цитируемого учебника с полным основанием описывают паранойяльный синдром у больных шизофренией и психопатов.

А теперь давайте заменим слово «бред» на слово «идея». Собственно, бред – это тоже идея, но очевидно ущербная, противоречащая здравому смыслу и практике и не поддающаяся разумной коррекции. У нас же пусть будет вместо бреда – продуктивная идея. Да, одна и та же, несменяемая, приобретающая характер «сверхценности», но при этом перспективная, потенциально реализуемая.

«Чувство самодовольства» исправим на «переживание избытка сил, победное настроение», а «убежденность в собственном превосходстве» на «убежденность в превосходстве своей позиции по отношению к прочим, альтернативным». Кипучую деятельность в реализации идей, конечно же, оставим. А эпитет «бредовых» – уберем.

Что же получилось в итоге? – Я думаю, корректное представление о сущности паранойяльного поведения у здоровых людей.

Паранойяльность (тенденция, рождаемая паранойяльным радикалом) – это активная реализация масштабной, систематизированной, единственно верной для этого человека идеи, в приоритете которой над остальными он абсолютно убежден.

Вот кто-то говорит: «Бред, бред…». А что, если это не бред?! Это грубое и уничижительное слово не раз слышали в свой адрес и Циолковский, и Сеченов, и Эйнштейн. Надо быть очень осторожным с этим словом, чтобы вдруг не оказаться в дураках.

При этом патологический – настоящий – бред тоже известное науке явление. Вот где разница между болезнью и здоровьем: больной в итоге оказывается неправ, а здоровый – прав.

Внутренние условия паранойяльного радикала. Потребность создать нечто реальное, по-настоящему значительное, масштабное возникает у человека, когда для этого у него есть силы, энергия, которая буквально «распирает», не даёт сидеть, сложа руки.

В главе, посвящённой истероидному радикалу, мы подробно рассматривали зависимость самооценки индивида от силы его нервной системы.

Действительно, представление о себе, как о человеке могучем, созидательном, социально ответственном только тогда переживается как нечто реальное, несомненное, когда постоянно подпитывается от надёжного источника энергии – сильного природного темперамента.

В общественном поведении, особенно в сфере достижения результатов, важнее бывает не кто что умеет, а кто на что решится.

Так что энергетически хорошо обеспеченная психика – это первое условие масштабности замысла. И, следовательно, появления паранойяльного радикала в характере.

Второе условие – безальтернативность миропонимания, заставляющая индивида чётко видеть цель, т. е. предполагаемый результат своей деятельности. Быть уверенным, что ему ничего, кроме этой цели, не нужно. Что другого взгляда на решаемый вопрос нет и быть не может. Это условие, по-видимому, связано с тугоподвижностью нервных процессов в мозгу.

Таким образом, внутренними условиями формирования паранойяльного радикала являются высокая энергетика с одновременной вязкостью психической деятельности.

Благодаря именно вязкости, тугоподвижности, энергия не распыляется (как это происходит у гипертимов), а «канализируется», концентрируется во времени и пространстве. И обеспечивает, тем самым, энергичное созидательное движение вперед, к намеченной цели.

Весьма любопытное наблюдение: у обладателей паранойяльного радикала (широко мыслящих, результативных индивидов) с возрастом или под влиянием сильных негативных стрессов паранойяльность в характере уменьшается, уступая место нарастающей эпилептоидности. Вчерашний неуёмный деятель становится «диванным» стратегом – брюзгой и ворчуном.

Вероятно, это обусловлено снижением энергетического потенциала психики. Слабеет нервная система – и паранойяльный (сильный вязкий) радикал превращается в эпилептоидный (ослабленный вязкий). Интересная динамика, согласитесь?

Социальное значение паранойяльного радикала. Прямо, с провокационной даже интонацией, поэт А. Кушнер обращается к современнику: «А при Грозном жить не хочешь? Не мечтаешь о чуме флорентийской и проказе? Хочешь ехать в «первом классе», а не в трюме, в полутьме?» (стихотворение «Времена не выбирают»).

Да, все мы привычно пользуемся благами цивилизации: средствами связи и транспортом, лекарствами, источниками энергии, в создании которых принимают участие большие массы людей. Человеческим «муравейником» представляется наблюдателю любое масштабное строительство, например, возведение в диких дотоле местах металлургического комбината, космодрома или гидроэлектростанции.

Кто-то, глядя на этот «муравейник», точнее «человейник», проникается сочувствием и жалостью к людям, которых – против их воли! – пригнали на эти работы. Кого-то, наоборот, приводит в восторг их совместная «силища», способная преодолеть любые препятствия.

А кто-то, вообще, не в курсе, что существуют стройки, заводы и фермы, и искренне полагает, что хлеб растёт на деревьях по соседству с мобильными телефонами, а то, что эти деревья покрывает сверху, – это и есть пенициллин.

Как бы то ни было, но мы при этом нередко (одни – в понятном и оправданном стремлении не забыть, какой ценой оплачены привычные сегодня блага, другие – напротив, не зная им истинной цены) принижаем значение тех, кто стал локомотивом всех этих проектов. Тех, про кого поётся в песне: «Здесь ничего бы не стояло, когда бы не было меня» (автор слов Л. Ошанин).

А, между тем, это вполне реальные люди, и у них есть имена. Без конструктора Кошкина не было бы танка Т-34, без Пушкина – современного русского языка, без Менделеева – химии. И антибиотиков, между прочим, не было бы без Флеминга и Ермольевой.

Интересно, что после смерти выдающихся паранойялов их места нередко занимают деятельные… эпилептоиды.

И что же? Масштабные целостные проекты дробятся на отдельные составляющие. Эпилептоиду проще решать задачу по частям, планируя не на далекую перспективу, а, как говорится, «от достигнутого». При этом грандиозный первоначальный замысел, уводящий человечество за горизонт мечты, сменяется набором конкретных, выполнимых, прагматичных заданий.

Кстати, паранойяльный радикал не предполагает авторства идей, которые он энергично воплощает. За идеи отвечают шизоиды.

Это именно шизоиды, ужаснувшись, что города могут утонуть в конском навозе, придумали вначале паровой двигатель, а затем и двигатель внутреннего сгорания. Теперь они ломают головы над тем, как избавить мегаполисы от бензинового смога.

Но никакая идея – даже самая рациональная и сулящая великолепные перспективы – не будет воплощена без энергии, убеждённости и целенаправленности тех, кто взялся за её реализацию. Шизоидность рождает идеи, но за их внедрение в практику, в жизнь отвечает совсем другая тенденция в характере человека – паранойяльность.

Так что дороги, мосты, здания, ракеты, политические партии и прочее, и прочее, что требует трудолюбия, социальной смелости, настойчивости и участия большого количества людей, строят паранойялы. Ну, а козни строят… эпилептоиды.

Чтобы стало совсем понятно различие этих радикалов: эпилептоид с удовольствием и мастерством вяжет свитер, паранойял – создаёт трикотажную промышленность.

Внешние признаки паранойяльного радикала. Специфического паранойяльного варианта телосложения не существует. Начнём сразу с оформления внешности. Увы, очевидных признаков паранойяльности не так много, но они всё же есть.