Текст книги "Целебные яды растений"
Автор книги: Борис Токин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Учёных занимает, конечно, не только влияние летучих фитонцидов на микробов, находящихся в воздухе, но и то, какое влияние оказывают фитонциды растений на организм здорового и больного человека.
Интересны исследования Е.С. Лахно, Т.В. Старовойтовой, А.Н. Сверчкова, Н.В. Козловой и других киевских учёных – специалистов по санитарной гигиене. Они попытались дать разностороннюю гигиеническую оценку лиственных и хвойных лесов, а не только их бактерицидных свойств. В частности, изучалась ионизация приземных слоёв воздуха в связи с жизнедеятельностью растений. Степень ионизации кислорода имеет большое значение для здоровья людей.
Врач И.И. Кияницын содержал кроликов и морских свинок в воздухе с обычным количеством кислорода, но в котором не было ионизированных молекул. Животные погибали. «Кислород, да не тот», – говорит специалист в области ионизации воздуха А.Л. Чижевский. Для здоровья людей полезными оказались так называемые лёгкие ионы, особенно отрицательного знака. Летучие вещества растений способствуют ионизации. Профессора А.А. Минх и А.Л. Чижевский утверждают, что в воздухе над лесами в одном кубическом сантиметре содержится 2000—2500 лёгких ионов, а в районе озеленённого Сестрорецкого курорта под Ленинградом число лёгких ионов в одном кубическом сантиметре доходит до 15 000. В чистой же атмосфере без влияния леса число их равно 1000, а в закрытых многолюдных помещениях – всего от 25 до 100. Не будем вдаваться в подробности, доступные пониманию физиков: чем вызываются электрические явления, от которых зависит ионизация воздуха, и т.п.? Важен сам факт влияния летучих фитонцидов на ионизацию воздуха.
Наряду с лёгкими ионами в воздухе присутствуют тяжёлые ионы, в больших концентрациях угнетающие состояние человека. Тяжёлых ионов бывает много в непроветриваемых помещениях и в узких горных ущельях. Так утверждает доктор сельскохозяйственных наук ленинградец С.В. Белов. Он пишет: «На основе длительных клинических наблюдений врачи-курортологи пришли к следующим рекомендациям. Такие помещения, как спальни, залы отдыха, веранды, спортзалы, следует располагать таким образом, чтобы они выходили на ту сторону зданий, которая больше всего подвергается воздушным течениям, несущим более ионизированный отрицательными ионами воздух с гор и лесных массивов. При ветрах, дующих с моря, количество отрицательно заряженных ионов уменьшается. На обширной Русской равнине, где горы отсутствуют, важным фактором в обогащении воздуха ионизированным кислородом являются леса, а ветер доставляет его близлежащим городам и посёлкам. Причём, оказывается, леса выполняют эту роль полноценно в течение всего бесснежного периода, включая весну и осень. В зимнее время, при наличии снега и мёрзлой почвы, ионизирующая роль лесов снижается примерно в 2 раза. Эти факты свидетельствуют о том, что лес ионизирует не только тот кислород, который он сам выделяет, но и другие массы кислорода, приносимого ветрами из других мест. Таким образом, леса выполняют гигиеническую функцию по обеспечению атмосферы биологически активным кислородом круглый год».
В связи с озеленением городов полезную работу провела В.Н. Власюк в лаборатории энтузиаста проблемы фитонцидов – московского учёного П.И. Брынцева.
Не будем петь только гимны растениям. Когда речь идёт о помощи больному человеку, требуется точно знать, а не вредно ли для него то, что полезно для большинства здоровых людей. При некоторых болезнях и чистая вода не безвредна, и врачу приходится решать, в каком количестве человек должен пить её. Что же говорить о лесе с многообразным его влиянием на организм!
Большую работу провёл врач Л.3.Гейхман. Он изучал влияние фитонцидов хвойных лесов на больных сердечно-сосудистыми заболеваниями. Оказывается, нельзя увлекаться только антимикробными свойствами летучих фитонцидов лесов. Некоторые сердечные больные в жаркие летние дни плохо себя чувствуют в густом сосновом бору: у них повышенная чувствительность к летучим органическим веществам, вдыхаемым с воздухом.
Многие врачи и больные внимательно прислушиваются к настойчивым рекомендациям Гейхмана. Он не враг фитонцидов, а большой доброжелатель. Что же он считает безусловно доказанным? Плохую переносимость в жаркое время хвойного леса больными гипертонической болезнью. Надо ждать дальнейших доказательств правильности этого важного утверждения и доказательства того, что неблагоприятное влияние вызывается именно летучими фитонцидами. Всем ли сердечным больным следует опасаться проводить жаркое время в хвойном лесу?
Оптимистические, уверенные выводы из своих наблюдений делает Гейхман в отношении летучих фитонцидов в дубовых рощах. Вдыхание летучих веществ дуба сопровождается отчётливым снижением артериального давления у гипертоников, улучшением сна, повышением насыщения артериальной крови кислородом и другими хорошими показателями.
Сколько новых вопросов поставлено учением о фитонцидах перед санитарными гигиенистами, специалистами по озеленению городов, врачами-курортологами, перед деятелями профилактической (предупреждающей болезни) медицины. Между тем у части учёных ещё имеется скептицизм в отношении фитонцидов. Законен ли он? Конечно, умеренный скептицизм всегда должен быть в новом деле, особенно у учёного, желающего лечить больного или предупреждать болезни.
Нет никаких оснований думать, что любое древесное растение выделяет летучие фитонциды, убивающие любую бактерию, что вокруг каждого растения имеется совершенно безбактериальная зона воздуха, что выделяемые в атмосферу летучие фитонциды должны спасать всех больных. Не надо ждать чудес! Но если деревья, травы, кустарники хоть немного помогают очищать воздух не только от пыли, но и от вредных микробов, если они улучшают деятельность нашего организма, сколь неоправданно игнорирование растений и их фитонцидов. Если быть последовательным, то надо подвергать всё сомнениям. Например, многие санитарные гигиенисты придают большое значение озону, но известно, сколь скромны его антимикробные свойства. Было бы неразумным, однако, отвергать значение озона.
Не пора ли нам по-новому отвечать на вопрос: какого типа леса, луга и степи наиболее благоприятны для того или иного вида лечебных учреждений? Не пора ли биологам и медикам, вооружившись современными достижениями физики и химии, их приёмами изучения веществ и явлений, поставить перед собой огромную медико-биологическую задачу о выяснении влияния леса на человека? Для химика и физика найдутся интереснейшие проблемы определения незначительных количеств тех или иных фитонцидных веществ, вдыхаемых нашими лёгкими и влияющих не только на бактерии, но и на наше дыхание, на нервную систему. Учёные-физиологи, изучающие жизнь и деятельность глаза, найдут много ещё неизвестного о влиянии на организм человека красок леса. Очень сложно влияние леса на нервно-психическую деятельность человека.
Напрашиваются предположения, кажущиеся излишне смелыми и излишне фантастическими, но высказывать их принуждают многие факты.
Не случайно каждый из нас ежегодно ждёт весеннего пробуждения нашей прекрасной родной природы, оживления лесов, буйного роста трав. Лес зовёт, зовут степи, зовут растения!.. И безразлично: академик ли медицины ты или рабочий, школьник или убелённый сединами человек – все мы, входя в лес, по-иному дышим, по-иному говорим, по-иному движемся и, позабыв всякую науку, просто и бесхитростно восклицаем: как хорошо здесь! А почему, собственно, хорошо?
Ещё не разгадано много тайн удивительного влияния леса на наш организм.
Треть всех мировых запасов леса находится па территории нашей Родины. 80 миллиардов кубометров древесины! Это огромная кладовая пищи, сырья для промышленности и многого, многого другого. Но главное – это гигантская «аптека», это лечебница, это поэзия, это красивейшая часть нашего бытия. Разнообразный растительный мир нашей планеты достоин того, чтобы вечно восторгаться им.
Как прекрасно пишет Михаил Пришвин о растениях, какие вдохновенные произведения созданы Владимиром Солоухиным! Всё, что подсказала Солоухину интуиция, и всё разумное, что он нашёл в деяниях учёных, хотелось бы поместить здесь, в этой книге: и его музыку слов о грибах и траве, и о великом смирении царя природы – человека перед природой, и сердечную боль художника в связи с безрассудными действиями неумных хозяйственников.
Не случайно старейшее у нас Ленинградское общество естествоиспытателей избрало Леонида Леонова и Владимира Солоухина своими почётными членами, чего удостаивались великие натуралисты – Ч. Дарвин и другие таланты и гении. Художники слова – в ряду учёных-биологов, и их слово оказывает не меньшее влияние на миллионы людей, чем статьи учёных деятелей об охране природы.
Конечно, того же достоин и (увы!) ушедший из жизни мой друг Константин Паустовский. «Нет большего отдыха и наслаждения,– писал он, – чем идти весь день по... лесам, по незнакомым дорогам к какому-нибудь дальнему озеру. Путь в лесах – это километры тишины, безветрия. Это грибная прель, осторожное перепархивание птиц. Это липкие маслюки, облепленные хвоей, жёсткая трава, холодные белые грибы, земляника, лиловые колокольчики на полянах, дрожь осиновых листьев, торжественный свет и, наконец, лесные сумерки, когда из мхов тянет сыростью и в траве горят светляки».
Много неясного в действии растений на наш организм, много предстоит науке выяснить и о фитонцидах, но уже и сейчас мы убеждённо можем воскликнуть: побольше и почаще надо бывать в лесах, на лугах, около озёр и рек! Пусть чаще радуют наш глаз деревья и травы! Почаще и глубже будем дышать прекрасными дарами природы – фитонцидами!
Наука должна питать своими достижениями производство...
В.Л. Комаров
Фитонциды и пищевая промышленность
Подобно тому как говорят о народной и научной медицине, можно было бы условно говорить о научной и народной кулинарии, о способах приготовления пищи и хранения её. К счастью, с расцветом науки и культуры такое, даже условное, разделение всё более теряет смысл.
Впрочем, не мешало бы провести серию всесоюзных совещаний людей самого старого возраста – знатоков соленья и маринования грибов, приготовления варений и соков плодов, квашения капусты и умельцев в других областях. Наука о питании и министр пищевой промышленности, наверное, узнали бы важные подробности, передаваемые от поколения поколению.
Каждому ясно, какое огромное народнохозяйственное значение имеет разрешение вопроса о том, как на 1—2 дня предохранить от гниения и плесневения продукты. В этом заинтересована не только промышленность, заготовляющая и перерабатывающая тонны и тысячи тонн продуктов, а и работники столовой, каждая домашняя хозяйка. Как сделать так, чтобы фарш, приготовленный для котлет, остался свежим при комнатной температуре и завтра? Как сохранить пойманную рыбу несколько дней, не прибегая ко льду и сложным приёмам? Как железнодорожному пассажиру, отправляющемуся в далёкое путешествие, предохранить от порчи взятые из дому продукты? Не могут ли пригодиться во всех этих случаях фитонциды?
В мясной и рыбной промышленности существуют разнообразные научно разработанные приёмы переработки, хранения и транспортировки продуктов с использованием низких температур, огня, различных бактериоубивающих веществ – антисептиков. Один из главных вопросов: каким образом не допускать на продукты бактерии и плесневые грибки, а если они попали, каким образом убить их, чтобы не было гниения и плесневения?
С незапамятных времён в быту люди, не имея представления о бактериях и антисептиках, пользовались бактерицидными дарами природы. Охотник кладёт в брюшную полость птицы фитонцидные растения. Домашняя хозяйка при солении прибавляет в бочку с огурцами всякие специи, играющие не только роль вкусовых веществ, но нередко и роль антисептиков. Нельзя ли, однако, сознательно, а не случайно использовать бактерицидные свойства растений для хранения продуктов?
Ю.А. Равич-Шербо подвешивал на проволоке в стеклянных сосудах под пробку экземпляры свежей рыбы – салаки. На дно сосудов помещались различные источники фитонцидов: измельчённое корневище хрена, натёртые на овощной тёрке луковицы лука или чеснока, горчица суточного и более длительного приготовления. Ничего, кроме тёплой воды, к горчице не прибавлялось. Начинался химический процесс, хорошо изученный. Образовывались пары так называемых аллилгорчичных масел. Стеклянные сосуды закрывались пробками. Температура опытов комнатная, 15—17 градусов. Контрольные экземпляры рыбы помещались в точно такие же сосуды, но источников фитонцидов не было, а опытные, как ясно из описания, находились в атмосфере летучих фитонцидов. Это должно было оказать какое-то антисептическое действие в отношении тех гнилостных бактерий и плесневых грибков, которые всегда в большем или меньшем количестве могут быть на поверхности кожи рыбы и в мягких тканях её.
Тринадцать суток наблюдал Равич-Шербо за результатами опытов. Требуется ли подробно описывать, что происходило с контрольной рыбой? Уже через 4 дня рыба покрылась видимым простым глазом налётом из толстого слоя бактерий и распадающихся тканей. Через 6 дней рыба так разложилась, что не держалась на проволоке, а упала на дно. Кожу от мяса отличить было невозможно, все ткани стали мажущимися, запах сильный, гнилостный.
Рыбы, находившиеся в парах хрена и чеснока, также не были свежими, но гнилостный процесс (особенно благодаря чесноку) сильно задержан. Запах гнилостный, но поверхность рыбы почти без слизи, мясо довольно плотное, кожа отделяется с трудом. Совершенно изумительное действие оказали пары горчицы: вид рыбы хороший, слизи нет, цвет рыбы такой же, как у свежей. Гнилостного запаха нет, мясо плотное, немажущееся.
Провели исследования и на бактериях: делали посев на питательные среды с поверхности кожи и из глубины, из тканей салаки. На 13-й день в опытах с салакой, находившейся в атмосфере паров горчицы, почти не было обнаружено бактериальных клеток. Салака как бы законсервировалась.
Более 100 лет назад знаменитый французский учёный Л. Пастер провёл опыт с водой, обеззараживая её от бактерий путём нагревания. Он получил «святую воду», не загнивающую неопределённо долгое время. Только что описанный опыт с салакой несомненно войдёт в историю науки как не менее яркий, чем опыт Пастера со «святой водой».
Особенно наглядно действие паров горчицы в опыте с полукилограммовой пикшей. Пикша подвешивалась в большом сосуде, на дно которого была помещена горчица. На 9-е сутки контрольная рыба разложилась и упала на дно, а опытный экземпляр на 21-е сутки имел вид свежей рыбы как с поверхности, так и внутри брюшной полости. Даже следов гнилостного распада не было!
Не меньший интерес представляют опыты Г.Б. Дуброва с говяжьим мясом. В нестерильных условиях (без предохранения от бактерий и плесеней) подвесили на крючке, продетом сквозь пробку, в стеклянном сосуде ёмкостью пол-литра несколько граммов говяжьего мяса. На дно сосуда помещали источники фитонцидов – измельчённые части тех или иных растений. Контролем служило мясо, находившееся в такой же посуде, но не подвергавшееся действию летучих фитонцидов. Температура опытов во всех случаях одинаковая. Сосуды очень плотно закрывались, чтобы предотвратить попадание из воздуха новых и новых бактерий и спор грибков.
На 3—5-е сутки мясо в сосуде без фитонцидов сильно плесневеет и загнивает. На поверхности оказывается обильная зловонная слизь. Мясо же, находившееся в летучих фитонцидах чеснока, хрена, в парах горчицы, и через 5 суток не имеет никаких признаков гниения и плесневения. Мясо, подвергавшееся воздействию фитонцидов хрена и горчицы, не отличалось по цвету от нормального. Мясо, находившееся в летучих фитонцидах лука, слегка заплесневело, но гнилостный процесс был задержан.
Наблюдения на глаз за некоторыми кусками мяса велись в течение года. В других сосудах тщательный анализ, включая изучение количества и видов бактерий и плесеней, проводился на пятые сутки, а также через две недели, через полгода и через год.
Спустя месяц не было, конечно, никакой надобности в продолжении наблюдений над контрольным мясом. Собственно, мяса не было; была чёрная, зловонная слизь – остатки разложившегося и упавшего с проволоки на дно сосуда мяса. Находившийся в атмосфере летучих фитонцидов хрена кусок мяса стал плесневеть и загнивать через полгода. Значит, или с самого начала не все споры грибков были убиты, или, несмотря на предосторожности, споры грибков попали впоследствии, когда выделение противогрибковых веществ давно уже прекратилось. Мясо, находившееся в парах фитонцидов чеснока и в парах горчицы, гнилостному распаду не подверглось, но цвет мяса изменился.
Что же произошло через год? Гниение мяса в летучих фитонцидах хрена бурно разыгралось. Мясо, находившееся в парах фитонцидов чеснока, покрылось редким мицелием плесени.
Совершенно потрясающий результат, которому трудно поверить, если самому не поставить опыт, был получен с кусками мяса, помещёнными в атмосферу летучих фитонцидов листьев лавровишни и паров горчицы. Никаких признаков гниения мяса не было заметно и через год! Сделали срез мяса и убедились, что сохранилось даже тончайшее строение мышечных волокон. Ясно, что мощные фитонциды убили вскоре после постановки опытов все бактерии и плесени, находившиеся как на мясе, так и на стенках сосудов. В дальнейшем же благодаря хорошей закупорке сосудов попадание бактерий и грибков из воздуха было предотвращено.
На моём рабочем столе в лаборатории стоит сосуд (рис.66). В ниточном реденьком мешочке подвешено куриное яйцо, очищенное от скорлупы. Внизу, на дне сосуда, мы видим немного горчицы. Что же в этом удивительного? Дело в том, что яйцо сварено 15 октября 1949 года.
Первые два десятка лет яйцо не только не подверглось гниению, но и по внешнему виду казалось «свежим», недавно сваренным. К тридцатилетию своему оно также не загнило, не заплесневело, но цвет яйца сильно изменился, поверхность потеряла прежнюю гладкость. О чём говорит этот эксперимент? Конечно, не о том, что спустя десятилетия яйцо можно есть, а о том, что фитонциды некоторых растений действительно способны убить все бактерии и грибки, оказавшиеся на яйце в начале опыта. Неизбежны, однако, сильные изменения (автолиз и другие), представляющие чисто теоретический интерес для химиков и физиков.
Чудодейственные антимикробные свойства летучих фитонцидов горчицы привлекли внимание многих исследователей. Л.В. Митина, встречая большое противодействие своих коллег по профессии, предложила использовать весьма ядовитое аллилгорчичное масло в качестве консерванта для вин. Если па определённых этапах производства вин добавлять к ним один из компонентов фитонцида сарептской горчицы – аллилгорчичное масло в сочетании с сернистым ангидридом, то убиваются микроорганизмы, вызывающие помутнение вин.
Это исследование не потеряет научного интереса, если виноделы и не воспользуются смелым предложением. Однако уже в 1976 году её предложение с успехом применено пятнадцатью заводами, и миллионы литров столовых вин получены способом Митиной.
Рис.66. Опыт с яйцом.
Многое можно рассказать о попытках использовать фитонциды для хранения продуктов. Конечно, успехи биологии, физики и химии могут натолкнуть на совсем иные, гораздо более перспективные приёмы хранения продуктов. Ну что же? Скажем тогда спокойно: не сошёлся свет клином на фитонцидах! Дайте дорогу новым способам, новым открытиям. Но нам не следует пока торопиться хоронить фитонциды и в связи с задачами пищевой промышленности. Об этом говорят, в частности, научные исследования в консервной промышленности, проведённые А.И. Рогачёвой в Москве.
На всех растительных и мясных продуктах, подвергающихся консервированию, в большем или меньшем количестве находятся разнообразные бактерии, дрожжевые и плесневые грибки, от которых обязательно надо освободиться. Надо их убить так, чтобы не были потеряны вкусовые и питательные свойства продуктов. Не просто это сделать, особенно если учесть, что споры некоторых бактерий переносят как очень низкие температуры (до 253 градусов холода), так и очень высокие (до 130 градусов тепла).
Рогачёва решила использовать фитонцидные свойства растений при производстве консервов. Она тщательно изучила, сколь богаты фитонцидами растения, применяемые в консервной промышленности: помидоры, морковь, хрен, петрушка, лук, перец, укроп, кориандр, любисток, кресс-салат, фенхель, горчица, чеснок, корица, лавровый лист, сельдерей, кукуруза, свёкла и др. Все растения оказались фитонцидными.
Поместим споры очень опасного врага консервов бациллус ботулинус в соки овощей и через некоторое время сравним число оставшихся спор с контролем, то есть со спорами, которые возьмём в таком же количестве, но не будем действовать на них фитонцидами. В соке чеснока могут выжить лишь 3 споры из 200! В соке лука – 3 споры из 100. В соке свёклы могут выжить 13 спор из 100, а в соках ревеня, грибов, помидоров красных, редьки, перца болгарского, помидоров зелёных 25 или 30 спор выживут, а остальные 75 или 70 будут убиты.
Фитонцидные свойства соков сельдерея, моркови и картофеля ещё слабее: до половины спор могут оказаться жизнедеятельными после действия на них фитонцидами названных растений, но и этими свойствами не следует пренебрегать, а надо поставить их на службу консервной промышленности.
А не уничтожается ли способность фитонцидов убивать бактерии и грибки при нагревании? Фитонциды разных растений ведут себя в этом отношении по-разному. Тканевые соки некоторых из исследованных растений – баклажана, укропа и др. – именно при нагревании становились бактерицидными. Это очень важно, так как при приготовлении консервов продукты подвергаются большому нагреву.
Под влиянием фитонцидов, ещё до окончательного обезвреживания консервов способами стерилизации, резко уменьшается количество микробов. Это доказано в отношении таких консервов, как перец фаршированный, баклажаны фаршированные, кабачки в томатном соусе, огурцы консервированные и др. Благодаря изучению фитонцидных свойств удалось уже в производственных условиях изменить, удешевить способы обезвреживания продуктов от микробов[21].
Жизнь, практика предъявляют многочисленные требования к антисептикам, могущим найти применение при хранении продуктов, но далеко не всякий фитонцид может быть использован в этом деле. Фитонциды должны быть совершенно безвредными для клеток и тканей нашего организма, они не должны изменять питательные и вкусовые свойства пищевых продуктов. Вот почему примечательные в научном отношении опыты с лавровишней не представляют практического интереса, так как фитонциды этого растения весьма ядовиты.
Гораздо больший интерес для практики имеют опыты с горчицей. Но даже в случае, если растение употребляется в пищу, необходимы ещё немалые исследования химиков, пищевиков, врачей, и в частности специалистов по ядам, прежде чем что-либо спокойно, уверенно рекомендовать пищевой промышленности, повару в столовой, домашней хозяйке.
А нельзя ли растениями стерилизовать растения, нельзя ли использовать фитонциды для хранения плодов и овощей? Прекрасное начало употреблению фитонцидов в практике хранения плодов и овощей положил ряд исследований. Первое из них принадлежит О. Савчук, которая убедилась в возможности длительного хранения некоторых плодов в атмосфере летучих фитонцидов хрена. А.Д. Сухачёв доказал, что в течение многих месяцев удаётся сохранить плоды и ягоды в условиях комнатной температуры, если использовать летучие фитонциды хрена.
В.Ф. Купалов делится результатами своих 8-летних опытов. Он хранил яблоки в обычном погребе, помещая их над клубнями картофеля сорта Лорх. По-разному вели себя разные сорта яблок, и не всякий сорт картофеля был пригоден как источник фитонцидов. Антоновка обыкновенная сохранялась только до февраля, анис серый – до июня, а анис мичуринский и скрыжапель – до нового урожая. Хранение яблок этим способом начиналось вскоре после их сбора.
Н.В. Новотельнов обнаружил фитонцидные свойства плодов шиповника. Это тем более интересно, что плоды шиповника очень богаты полезными для человека витаминами. Оказалось, что способностью убивать многих бактерий обладают именно витаминные вещества растения. Новотельному посчастливилось выделить вещества с фитонцидными свойствами в виде кристаллов. Если эти кристаллы смешивать с аскорбиновой кислотой, получаемой из тех же плодов шиповника, то образуются летучие вещества с мощными бактерицидными и противогрибковыми свойствами.
Рис.67. Опыт Н.В. Новотельнова.
На рис.67 мы видим фотографию опыта Новотельнова. В одно и то же время в оба сосуда положены начинающие заболевать лимоны. В правом сосуде через 2,5 месяца лимоны окончательно погибли от размножившихся плесневых грибков и бактерий, а в левом сосуде лимоны прекрасно сохранились. Чем это объясняется? На дно левого сосуда Новотельное положил в чашечку фитонцидные кристаллы, полученные из плодов шиповника, смешанные с аскорбиновой кислотой.
Н.С. Бруев использовал водные настои из наружных сухих листьев луковиц лука и завяленную чешую (при очистке во время осенней уборки), а также водные настои кашицы здорового лука. При укладке яблок в тару исследователь распылял фитонцидную луковую жидкость или окунал в неё плоды. Через 2—3 недели запах лука полностью исчезал, аромат плодов восстанавливался или даже улучшался. При обработке фитонцидами порча плодов уменьшается в полтора-два раза!
А.И. Гримм в Ленинграде попытался использовать фитонциды при хранении моркови. Он обрабатывал песок (а в некоторых случаях древесные опилки) водными вытяжками из чешуи лука, из редьки, хрена или чеснока. Вытяжки готовились просто: это настой на холодной воде в течение 3 суток. В других опытах к песку прибавляли сухую горчицу. Такими офитонциденными песком или опилками переслаивали морковь. Хранили её на стеллажах, разделённых на ящики-клетки ёмкостью по 100 килограммов. Температура колебалась от 0 до 12 градусов Цельсия, а влажность была 86—95 процентов. Результаты опытов представляют несомненный научный интерес. Здоровых корнеплодов моркови, сохранявшихся в песке, к которому было добавлено 6 литров вытяжки из чешуи луковиц лука, было на 27 процентов больше, чем в контроле.
Очень неплохие результаты были получены и при использовании вытяжек из чёрной редьки и из чеснока. Об опытах с горчицей Гримм пишет так: «Морковь, нечистосортная, с преобладанием сорта Г еранда, сохранявшаяся в древесных опилках (55 дней), на 4 килограмма которых было добавлено 10 граммов горчичного порошка (т. е. 100 граммов порошка на 100 килограммов моркови), имела хороший товарный вид и дала выход здоровых корнеплодов на 9,6 процента больше, чем контрольный образец».
А.И. Гримм вместе с К.В. Никитиной воспользовались и фитонцидными препаратами, получившими название аналогов псевдоаллицина. В разведении 1:25 000 и даже 1:800 000 они полностью убивают виновников плесневения плодов – грибы пенициллиум, монилию, ботритис, склеротинию ризопус и др.
Гримм и Никитина пропитывали растворами препаратов папиросную бумагу, затем, высушив на воздухе, заворачивали в неё лимоны, апельсины и мандарины. Хранились плоды в обычных хранилищах при температуре от 0 до 4 градусов Цельсия при относительной влажности воздуха 80—85 процентов. Опыты ставились массовые, в каждой партии было не менее 100 килограммов плодов. Многие опыты показали, что среди мандаринов, хранившихся завёрнутыми в бумагу, пропитанную растворами аналогов псевдоаллицина, заболевших плодов было в 1,5—2 раза меньше по сравнению с мандаринами, ничем не обработанными.
Хранили и яблоки, завёрнутые в «фитонцидную» бумагу. Не со всеми сортами яблок получилось то, что хотелось экспериментаторам. Так, опыты с сортом Ранет симиренко не дали положительного результата, а в опытах с сортами Сарытурги, Гарысинап и Банан было обнаружено небольшое преимущество. Зато яблоки Розмарин, Пармен зимний золотой, Бельфлёр жёлтый и другие гораздо лучше сохранялись в фитонцидной бумаге, чем контрольные. Растворами препаратов аналогов псевдоаллицина обрабатывались и дыни. Опыты также оказались успешными.
Подмечено, что во всех проводимых опытах не изменялся внешний вид плодов и овощей. Хранение плодов и овощей таким способом очень дёшево, препараты применяются в слабых разведениях: их требуется не больше 4—7 граммов на тонну плодов.
Хорошо быть энтузиастом, но не следует быть излишним фанатиком. Так и с фитонцидами. Химия и физика делают всё новые и новые успехи, изменяющие многие стороны народного хозяйства и быта. Появились сообщения о таких искусственных тканях, которые помимо других преимуществ способны убивать бактерии и грибы. Химики начали приготовлять вещества, предохраняющие продукты от порчи. Если на путях синтетической химии будут достигнуты большие успехи, чем на путях использования природных фитонцидных соединений, честь и хвала химии! А может быть, и химик-синтетик будет «подражать» каким-либо природным фитонцидам? Это не зазорно для науки.
Успехи химии и физики породили много ценных предложений. Утверждают, например, что если в вощёную бумагу ввести ничтожную дозу сорбиновой кислоты, то завёртывание в такую бумагу колбасы, сыра, рыбы и мяса значительно удлиняет сроки их хранения. Сорбиновая кислота подавляет рост бактерий и плесневых грибов. Небольшие количества сорбиновой кислоты используют при консервировании компотов и фруктовых соков.
Известно, что воздействие на фрукты, овощи, на различные пищевые продукты гамма-лучей радиоизотопа кобальт-60 удлиняет срок их хранения. Облучённый картофель к тому же не прорастает, клубника не размягчается и т.д. Путём облучения осуществляется и дезинфекция семян, убиение микроорганизмов.
Медицина, ветеринария, пищевая промышленность, сельское хозяйство – эти и другие отрасли человеческой деятельности не могут не заинтересоваться фитонцидами. И везде требуются смелость, дерзание, полёт творческой фантазии и в то же время трезвые раздумья, осторожная, придирчивая оценка фактов,
Фитонциды водных и прибрежных растений. Исследования Ф.А. Гуревича и В.П. Тульчинской
Мы убедились, что фитонциды играют большую роль в жизни самого растения, которое их производит, в жизни сообществ растений; не безразличны они и для животных в естественных условиях лесов, лугов, полей, в любом уголке природы.
Однако почти всё, с чем знакомился читатель этой книги, основывалось на изучении фитонцидов наземных растений. А что делается в реках, озёрах, морях, океанах? Нельзя ли «мобилизовать» фитонциды водных и прибрежных растений на службу человеку, его здоровью? Остановимся на этих важных вопросах специально. Беды не будет, если мы и повторим кое-что из сказанного ранее.
