Текст книги "Оккупация"
Автор книги: Борис Ковалев
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)
Следовательно, к ведению судов, находящихся под контролем русской коллаборационистской администрации, относились гражданские и маловажные уголовные дела. В положении о суде города Орла (1941 год) говорилось:
Так, Смоленский городской суд, начавший свою деятельность 29 октября 1941 года, за два месяца своей работы провел 12 судебных заседаний. За это время в суд поступило 39 дел. В процентном отношении эти дела разделялись следующим образом: об установлении отцовства и алиментах – 31 процент, о возвращении расхищенных вещей – 25,2 процента, о выселении из квартир —12,4 процента, о праве на спорное имущество – 7,6 процента, о взыскании квартирной платы – 7,6 процента, о заработной плате – 5 процентов.[222]222
Новый путь. 1942. 11 января.
[Закрыть]
Из газеты «Новый путь»:
Чего хотела «левая нога» торговца Петрова
Для русского госпиталя у него купили три килограмма каустической соли, плату хозяин потребовал только немецкими деньгами, и врачам буквально по пфеннигам пришлось собирать нужные марки. Во второй раз госпиталю понадобились 29 килограммов той же соли. Но на этот раз у врачей не оказалось ни одного пфеннига. Маленький хозяин был неумолим.
– Никаких червонцев, хочу только марки!
Здесь будут опущены взывания к совести, морали, долгу русского человека по отношению к народу. Напрасно!
Врачи ушли ни с чем.
А когда появился представитель охраны и напомнил, что такое ведение торговли противоречит правилам, Петров спокойно уверял, что никаких, собственно, противоречий нет, а поскольку советская система (в том числе денежная) не авторитетна у населения, – прошу марки. В заключение эта беседа так разволновала марколюба, что он нанес ряд оскорблений в адрес охраны и посчитал разговор оконченным.
Но не считал этот разговор оконченным следователь, не мог считать оконченным потому, что: частная торговля не есть этакая автономия – «чего хочет моя левая нога». Извините, гражданин торговец, – прежде всего, интересы общие, интересы государства, а потом – свои.
Никому не позволено в служебное время оскорблять представителей охраны. Ведь перед этой организацией стоят огромные задачи создания порядка и борьбы со всякими нарушениями прав населения. Тот, кто не хочет или не может этого понять, мешает жить и работать своему городу, – должен быть сурово наказан.
И Петрова наказали.
И как бывает с маленькими детьми, которые нашалили и которых за это ведут в угол, – взрослый дядя Миша расплакался и, чтобы не встать коленками на горох, написал челобитную. В ней он всё объяснил «моей неопытностью в ведении торговых правил торговли», об оскорблении охраны наивно сообщил: «Не понял, что это был помощник начальника охраны» и челобитную окончил словами: «Прошу извинить».
...Решительным почерком, синим карандашом, на последней странице этого дела значится резолюция:
– За нарушение правил торговли Петрова М. Д. оштрафовать на 1000 рублей.
Получил по заслугам!
В. Маноцков
Для помощи населению в юридических вопросах образовывалась адвокатура. Особое предпочтение здесь отдавалось людям, получившим юридическое образование до революции.
Создавая новый суд, коллаборационисты всячески подчеркивали его гуманность по сравнению с советским судом. Газета «Речь», выходившая в оккупированном немцами Орле, писала:
«Этот суд резко отличается от судебной системы большевиков, имевшей целью создание многомиллионной армии заключенных в лагерях, бесплатных рабов, которыми жиды и коммунисты пользовались, как им хотелось… Санкция же статей, выработанных для нашего суда, имеет пределом 6 месяцев тюрьмы и 1000 рублей штрафа… Дела об убийствах, разбоях и ряд других политических дел неподсудны суду и регулируются положением военного времени».[223]223
Речь. 1941. 10 декабря.
[Закрыть]
Ряд дел рассматривался одновременно в порядке и гражданского, и уголовного судопроизводства.
Материалы о работе судов широко и регулярно публиковались в коллаборационистской печати. Практически в каждом номере газеты имелась рубрика «Из зала суда». Так, например, в № 4 «Смоленского вестника» за 1941 год в корреспонденции «Получили по заслугам» сообщалось о супругах Варфоломеевых, укравших чужие вещи и понесших за это со стороны охраны города наказание в виде принудительных работ. По искам пострадавших было рассмотрено дело в порядке гражданского судопроизводства. Смоленский городской суд обязал Варфоломеевых похищенные вещи вернуть, а при невозможности возвращения их в натуре уплатить пострадавшим стоимость этих вещей с возмещением понесенных последними судебных расходов.[224]224
Смоленский вестник. 1941. 12 декабря.
[Закрыть]
Наиболее сурово наказывались деяния, прямо или косвенно связанные с невыполнением распоряжений немецких властей и их пособников. Так, в смоленской газете «Новый путь» за 7 декабря 1941 года в рубрике «Происшествия» сообщалось о том, что два гражданина были приговорены к 14 дням принудительных работ за самовольное оставление работы, на которую они были определены биржей труда. Здесь же давался материал о штрафе в 100 рублей (минимальная сумма для штрафа) за продажу мяса лошади, скончавшейся от болезни.[225]225
Новый путь. 1941. 7 декабря.
[Закрыть]
В прифронтовых районах, где была высокая концентрация войск противника, все без исключения уголовные дела находились в ведении германской военной администрации. Что касается гражданских дел, то, например, в городе Гатчине и Гатчинском районе (Ленинградская область) были созданы суды и примирительные камеры при городском голове и старшине волости. Судьи назначались военным комендантом, членов суда назначало городское военное управление. Постановления судебной коллегии по наиболее серьезным делам утверждались комендатурой, некоторые из них решением суда передавались для разбора в СД.
В условиях активизации антигитлеровского сопротивления нацисты стали широко привлекать к борьбе с советскими подпольными формированиями различные коллаборационистские вооруженные подразделения. Не доверяя русским полицейским и желая держать их под жестким контролем, в мае 1942 года был издан приказ по группе армий «Центр»:
«Верховное командование германских вооруженных сил решило, чтобы всё местное население, выступившее на борьбу против большевиков с оружием, рассматривалось как войско, и в целях поддержания дисциплины было подчинено подсудности германскому военному суду. Одновременно подлежит подсудности военного суда германского командования и вся полиция. При совершении ими каких-либо преступлений судиться они будут по германским военным законам».[226]226
АУФСББО. Д. 1/1242. Л. 56.
[Закрыть]
Что касается законодательной базы, то в ряде местностей в судах использовались советские законы (если они не противоречили распоряжениям немецких властей). Те управы, которые имели штат юристов (или людей себя таковыми считавшими), издавали собственные кодексы. На оккупированной территории Северо-Запада РСФСР действовал «Псковский гражданский кодекс», сочиненный бургомистром Пскова Черепенькиным в 1942 году.[227]227
АУФСБПО. Д. 2367. Л. 14.
[Закрыть] Заместитель начальника Смоленского окружного управления Н. Г. Никитин, выступая на торжественном собрании, посвященном «двухлетию освобождения Смоленского округа от большевиков», 15 июля 1943 года заявил:
Из газеты «Новый путь»:
Совещание районных мировых судей Смоленского района
8 октября состоялось совещание районных мировых судей Смоленского округа.
Совещание открыл заместитель начальника окружного управления Н. Г. Никитин. Он сказал, что по предложению немецкого командования у нас создано русское правосудие – мировое посредничество или, как население называет, мировые суды. От мировых судей требуется честная, добросовестная работа, чтобы народ был доволен правдивостью и беспристрастностью вынесенного решения. У нас должна торжествовать правда. Чтобы наши законы всюду были справедливыми, необходима помощь самих мировых судей в их создании и создании правил суда.
Выступивший затем начальник юридическо-правового отдела А. Н. Колесников отметил, что настоящее совещание мировых судей должно послужить своеобразным краткосрочным юридическим факультетом.
– Письменного закона пока еще нет, – говорит он, – поэтому мы должны соблюдать справедливость, отыскивая ее в своей душе. Мною составлен «Устав о наказаниях за преступление» и «Семейное право», но это лишь начало. Судьям необходимо руководствоваться своим чутким отношением к людям, судить правдой и справедливостью и помнить, что от этого зависит процветание отдельной личности и всего народа.
– Немецким командованием уже предложено урегулировать судебное производство, то есть организовать окружной суд, что сделано в Белоруссии. Отсюда видно, что наша работа имеет полную поддержку со стороны германского командования и что наше совещание пойдет на пользу.
Далее г. Колесников остановился на разборе распоряжения германского командования от 16 октября 1941 года о мировых посредничествах.
– Это распоряжение, – подчеркнул он, – должны знать все мировые судьи и применять его в жизнь.
На совещании был рассмотрен также ряд практически разрешенных и неразрешенных дел в том или ином решении ввиду запутанности имущественных вопросов, оставшихся в наследие от большевиков.
Далее г. Колесников дал исчерпывающие ответы на возбужденные судьями интересующие их моменты судопроизводства.
Выступившие мировые судьи отметили большое внимание к суду со стороны местных немецких властей – комендантов.
На этом первое совещание мировых судей Смоленского округа было закрыто.
Н. Васильев
Некоторые коллаборационисты выдвигали предложения о возрождении российских дореволюционных законов.
В 1943 году, в условиях коренного перелома в войне и активизации сопротивления на оккупированных территориях России, нацисты предприняли попытку представить себя защитниками «Великих судебных уставов 1864 года». Жесточайшей критике с их стороны подверглась советская судебная система. При этом жителей запугивали тем, что в случае прихода Красной армии все население, «видевшее свободу», будет репрессировано. Служащие геббельсовского министерства пропаганды писали:
«Большевистская система, система террора и насилия в области судопроизводства, создала ряд законов и положений, направленных исключительно на укрепление жидо-большевистского режима, на укрепление власти кучки преступников, засевших в Кремле и распоряжающихся судьбами миллионов людей.
Большевистская юриспруденция ни в коей мере не защищает интересов народа. Наоборот, она направлена против них. Советский суд представляет собой учреждение насилия над человеческой личностью…»[229]229
Речь. 1943.12 марта.
[Закрыть]
Рассматривая и анализируя организацию политических процессов в Советском Союзе в предвоенные годы, нацисты напоминали русскому населению:
«В СССР вопрос по обвинению в так называемой измене, контрреволюции и т. д. решался не в суде, а в управлениях НКВД или в партийных органах. Если в этих случаях и допускался разбор дела в суде, то суд выносил заранее приготовленный и санкционированный соответствующими инстанциями приговор.
Многие дела решались за закрытыми дверьми, без соблюдения судебно-процессуальных правил и положений.
Роль адвоката была фальсифицирована, и адвокат на суде из защитника превращался в обвинителя. Большая часть дел решалась вообще без адвоката».
Основной целью в деле реформы суда нацисты и русские коллаборационисты провозгласили «истинное привлечение всех честных граждан к суду».[230]230
АУФСБПО. Д. 2343. Л. 53-
[Закрыть] Во многом это делалось для расширения социальной базы противников советской власти. В конце 1941 года в Смоленске немецкое командование издало распоряжение об организации в городах и районах мирового посредничества или мировых судов.
Из газеты «Новый путь»:
Организация мирового посредничества в районах
Еще в ноябре прошлого года Германским командованием издано распоряжение об организации в городах и районах мирового посредничества (мировых судов). Однако фактически посредническое разбирательство имущественных споров граждан было организовано только в небольшой части районов. В большинстве же районов имущественные споры граждан разрешал начальник района или даже волостной старшина в административном порядке, т. е. без всяких гарантий, обеспечивающих интересы спорящих сторон: без затребования достаточных доказательств, иногда без вызова другой стороны, нередко наспех и т. д. Результатом такого разбирательства были часто необоснованность, а иногда даже несправедливость в разрешении спора, что могло вызвать законное недовольство населения.
В настоящее время, когда в г. Смоленске организовано и приступило к работе русское управление Смоленского округа, одним из первых его шагов явилось приведение в исполнение указанного выше распоряжения Германского командования об организации во всех районах округа мировых посреднических судов. Эти суды будут разбирать все имущественные споры граждан, а именно: споры, вытекающие из семейных отношений, из договоров займа, найма, купли-продажи, жилищные споры и т. д. Конечно, разработанных гражданских законов мы сейчас не имеем. Но в состав посреднического установления, кроме квалифицированного и опытного юриста, входят два солидных и благонадежных представителя местного населения. Нм ставится в обязанность судить, руководствуясь их народным представлением о праве и справедливости.
Заявления о мировом посредничестве надо подавать в управление начальника района – лично или через волостную почту.
На разбирательство дела обе стороны будут вызываться повестками также через волостную почту. Дела будут разбираться публично и устно. В заседание надо представлять необходимые документы или свидетелей. Размер пошлины будет определяться председателем при вынесении решения. Жалобы на решения надо подавать через установление, вынесшее решение. Последнее должно направлять жалобы через Смоленское окружное управление в Смоленскую комендатуру.
Введение районных мировых посредничеств, конечно, не лишает волостных старшин права рассматривать имущественные споры между гражданами путем приведения сторон к мирному соглашению. Но если к такому соглашению стороны привести не удается, волостной старшина должен тогда предложить им обратиться в районное управление.
Без автора
Каждый претендующий на должность мирового судьи был обязан заручиться рекомендациями от русских коллаборационистских, а лучше – немецких оккупационных властей и заполнить анкету. В ней должны были быть представлены следующие данные:
1) фамилия, имя, отчество;
2) год и место рождения;
3) полученное образование;
4) характер работы до войны;
5) занимаемые должности после войны.
Кандидат должен был «являться благонадежным, иметь достаточное образование и возраст не моложе 30 лет». Особое предпочтение отдавалось учителям как людям, «хорошо знающим местную жизнь». Так, в Солецком районе Ленинградской области на эту должность был назначен 77-летний педагог (1865 года рождения), при нем числилось два заседателя, 66 и 68 лет.[231]231
ГАНО. Ф. Р-2113– Оп. 1. Д. 34. Л. 23.
[Закрыть]
Судье устанавливался оклад содержания размером тысяча рублей в месяц.[232]232
Новый путь. 1942. 7 июня.
[Закрыть] С 1 января 1943 года начали свою деятельность местные суды. Они создавались в каждом районе. Суд состоял из председателя и двух заседателей. Предполагалось, что председатель должен быть юристом по образованию. В роли заседателей выступали доверенные лица из населения. Рекомендовалось, чтобы заседателям было более пятидесяти лет, так как «люди старшего поколения сформировались до 1917 года и знают, что такое настоящая справедливость».[233]233
ГАНО. Ф. 2111. Оп. 1. Д. 18. Л. 35.
[Закрыть]
Разбору и решению в местных судах подлежали гражданские дела, касающиеся трудовых взаимоотношений граждан, споров, вытекающих из различных договоров, наследственные и семейные дела. Там же рассматривались и мелкие уголовные преступления, но при условии, что они не направлены против интересов германской армии.
Специально оговаривалось, что ведению судов не подлежало рассмотрение претензий лиц, у которых советскими властями было конфисковано какое-либо имущество. Обычно подобные проблемы возникали у эмигрантов, которые требовали вернуть имущество, конфискованное у них после 1917 года, в первую очередь земли. Эти вопросы подлежали рассмотрению германскими военными властями, «поскольку речь здесь идет не о правовых спорах, а об административных действиях большевистского правительства».[234]234
Речь. 1943–12 марта.
[Закрыть]
Судебные сборы по гражданским делам составляли 5 процентов от исковой суммы, независимо от ее размера. За каждую выданную гражданам копию с документов, находящихся в судебных делах, бралось по два рубля.[235]235
ГАСО. Ф. Р-2576. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.
[Закрыть]
Особое место в немецкой оккупационной политике играл Локотьский автономный округ, объединявший восемь районов Орловской и Курской областей с общим населением 581 тысяча человек. Созданный по инициативе командующего 2-й танковой армией Вермахта генерал-полковника Рудольфа Шмидта, он обладал определенным суверенитетом. Вся полнота исполнительной власти в округе была целиком возложена на русское самоуправление, а все немецкие войска были выведены за его пределы.
Данную политику немецкого генерала можно объяснить тем, что в этом районе активно действовали советские окруженцы и диверсанты. Против них Вермахтом использовались силы коллаборационистской РОНА под командованием Бронислава Каминского, который в Локотьском округе фактически был диктатором. Пытаясь провести в жизнь амбициозные мечты о своей особой роли в будущей «Новой России», он провел ряд реформ, в том числе и судебную.
Судебная система Локотьского округа была двухступенчатой. В качестве первой ступени выступали мировые суды. Они функционировали при волостных управах. К сфере их деятельности относились мелкие дела, связанные с взаимными тяжбами, самогоноварением и хулиганством. Выносимые судом наказания обычно предусматривали лишение свободы с исправительными работами сроком до шести месяцев и денежные штрафы до тысячи рублей. В качестве суда второй инстанции выступали уездные (районные) суды.[236]236
ГАБО. Ф. 2521. Оп. 1. Д. З. Л. 18.
[Закрыть]
Судебные дела были открытыми, а нормативную базу составляли приказы обер-бургомистра Каминского и инструкции окружного юридического отдела.
Политические преступления находились в ведении военной коллегии Локотьского округа. К ним относились любые формы борьбы с оккупационным режимом, а также дезертирство из рядов РОНА.
Применялись следующие виды наказаний: смертная казнь через повешение или расстрел (для диверсантов), от трех до десяти лет тюрьмы – для лиц, оказывавших им содействие, три года тюрьмы с конфискацией имущества или без нее – для дезертиров. Приговоренные к срокам заключения отбывали наказание в Локотьской окружной тюрьме. Особенно много там было отказавшихся служить в РОНА и народной милиции. К ним также применялись и внесудебные репрессии – выселение из дома, взятие из семьи заложников и др.
К особо опасным преступлениям относилось и самогоноварение. Так, согласно приказу Б. Каминского «О борьбе с пьянством» (1942 год) полагалось:
1) все дела по пьянкам и самогонокурению рассматривать в трехдневный срок;
2) лиц, виновных в изготовлении самогона, и лиц, употребляющих его при исполнении служебных обязанностей, судить по статье 45, через военно-полевые суды, вплоть до расстрела виновных.
Пытаясь удержать население округа в повиновении и вместе с тем показать всем свою приверженность закону, каминцы провели несколько открытых судебных процессов над диверсантами и подпольщиками. Так, в марте 1943 года были арестованы члены антинацистской организации Брасовского района Орловской области «За Родину». До июня 1943 года шло следствие. По некоторым архивным данным, для этого судебного процесса были подобраны двенадцать присяжных заседателей (естественно, из числа наиболее антисоветски настроенных граждан). На протяжении всех дней, пока шел процесс, коллаборационистская газета «Голос народа» публиковала отчеты о нем.
В газетах, а также донесениях в штаб партизанского движения, в частности, сообщалось:
«…Все подсудимые вели себя на суде исключительно гордо и достойно. Никто из них не просил пощады. Тон для всех подсудимых задал подпольной командир группы С. В. Васильев. В своем выступлении он говорил: “Русский народ до глубины души возмущает та обстановка, которую создали здесь немцы. Они покрыли всю Европу и оккупированные районы нашей страны концлагерями и виселицами. Мы боролись за свободу и независимость, мы боролись за свой народ и не просим у вас пощады”. Героически вел себя на суде также Фирсов Анатолий Андреевич, которому Каминский задал вопрос: “За что вы боролись?” Фирсов ответил: “За русский народ, за нашу Родину”. Тогда Каминский в ярости закричал: “Дурак, твоя Родина село Заловкино, вот иди туда и борись!” Товарищ Фирсов на это громогласно объявил: “Сам ты ни черта не разбираешься, что такое Родина. Твоя родина – Польша. Вот туда иди сам и борись, а здесь нечего околачиваться!” Через некоторое время задал еще вопрос. Фирсов, не оборачиваясь, начал на него отвечать членам суда. Судья сделал замечание, говоря, чтобы Фирсов отвечал, и обернулся в зал к Каминскому. Фирсов махнул рукой в сторону зала и говорит: “Подумаешь, всякие тут будут задавать вопросы, а я им должен отвечать. Я подсудимый и отвечаю суду”».[237]237
ГАОО. Ф. 52. On. 1. Д. 633. Л. 6–8.
[Закрыть]
Всего по делу подпольной организации «За Родину» было арестовано около двухсот человек. Многих из них каминцы расстреляли. Но их мужественное поведение на суде оказало огромное влияние на настроение мирного населения, солдат русско-немецких войск округа.
Создавая судебную систему при новой русской администрации, оккупанты преследовали в немалой степени пропагандистские цели. Нацисты рассчитывали таким образом добиться стабильности в своем тылу, переложив часть репрессивных функций непосредственно на само русское население. Рассуждения о негуманности советских правоохранительных органов противопоставлялись «немецкому порядку».
Однако попытки представить гитлеровцев наследниками «Великих судебных Уставов 1864 года» были изначально обречены на провал. Население на оккупированной территории России отлично видело, что наказания за наиболее серьезные, с нацистской точки зрения, преступления целиком и полностью находятся в компетенции захватчиков. В ведении судов, формально подчинявшихся коллаборационистской администрации, находились лишь маловажные преступления и проступки.
Там же, где предпринимались попытки изобразить полную независимость русских судей (и даже судов присяжных) от немецкой администрации, приговоры представителям советского сопротивления были предопределены изначально. Мирное население не верило в справедливость этих судебных учреждений, считая их марионетками нацистских оккупационных властей.
