Текст книги "Бегство из гетто: Заметки по поводу рукописи, оставленной в ОВИРе"

Автор книги: Борис Кравцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Сионизм, на словах предавая антисемитизм анафеме и всевозможным заклятиям, обвиняя человечество чуть ли не в имманентной биологической ненависти к евреям, на практике никогда не боролся и не борется против антисемитизма. Наоборот. Сионисты, как писал американский публицист А. Лилиенталь, возвели антисемитизм „в ранг веры“ и превратили его „в приводной ремень“ своей политики. Антисемитизм нужен сионистам как возбудитель, как стимулятор национализма; они называют его „собакой, которая загоняет евреев в наше стадо“.

Вот их же собственные высказывания – они полностью соответствуют их практике и не нуждаются в комментариях.

Т. Герцль:

„…Я стал как-то шире смотреть на антисемитизм, который я начинаю понимать исторически и прощать… Я считаю его движением полезным для развития еврейской индивидуальности“.

В. Жаботинский, один из лидеров сионизма:

„Как повод для сионистской агитации, антисемитизм, особенно возведенный в принцип, конечно, весьма удобен и полезен“.

Н. Гольдман, бывший председатель Всемирного еврейского конгресса:

„Постепенное исчезновение антисемитизма может оказаться новой опасностью для общееврейского дела“.

Майман, один из сионистских лидеров Аргентины: „Совсем будет неплохо, если простой еврей получит по почте антисемитскую листовку с угрозами или увидит на стене синагоги свастику. Ночью такому еврею приснится Гитлер и, проснувшись в холодном поту, он скажет жене: „Как ни крути, а придется переселиться в Израиль. Лучше жить хуже, но жить““. И еще одна цитата – последняя.

„Я не постесняюсь признаться, что, если бы у меня было столько же власти, сколько желаний, я бы подобрал способных, развитых, порядочных, преданных нашему делу молодых людей, горящих желанием переделать евреев, и послал бы их в страны, где евреи погрязли в греховном самодовольстве.

Этим молодым людям я бы приказал замаскироваться под неевреев и преследовать евреев грубыми методами антисемитизма под такими лозунгами, как „Грязные евреи!“, „Евреи, убирайтесь в Палестину!“. Я уверяю вас, что результаты эмиграции… превысили бы в десять тысяч раз результаты, которых добиваются наши вояжеры-эмиссары, вот уже десятилетия расточающие свои проповеди глухим“.

Это – цитата из крайне правой израильской газеты „Давар“. Одни приписывают ее ярому сионисту, редактору этой газеты Шаруну, другие – самому Бен-Гуриону. Как бы то ни было, став после провозглашения Израиля премьер-министром, Бен-Гурион, как с горькой иронией пишет Шполянский, имел достаточную власть, не говоря уже о желании, чтобы приступить к осуществлению этой циничной задачи.

Как уже говорилось, в момент образования Израиля соотношение еврейского и арабского населения было примерно равным, 498 тысяч евреев на 497 тысяч арабов. Это ни в коей мере не устраивало сионистов – надо было добиться преобладания евреев. Была спровоцирована первая арабо-израильская война 1948–1949 годов – требовались солдаты. В ходе войны были захвачены арабские земли, их надо было заселять, осваивать – требовалась рабочая сила, поселенцы. Наконец, был создан еврейский „национальный очаг“ – надо было на практике осуществлять сионистский лозунг „возвращения в Сион“. Фактор количества стал единственным аргументом, которым сионисты намеревались подкрепить свои претензии на земли „от Нила до Евфрата“. Наиболее легкодоступным и дешевым „сырьем“ для этого явились в то время евреи Азии и Африки.

Так начались сионистские провокации, получившие кодовые наименования „Али-Баба“ и „Волшебный ковер“.

Назвав эти операции так, сионисты, как видно, не были лишены некоторой доли воображения. Как злые духи из восточных сказок, в еврейских общинах Марокко, Йемена, Эфиопии, Судана, Индии и некоторых других афро-азиатских стран появились молодчики, которые евреям нашептывали, что вот-вот их будут громить антисемиты-мусульмане, а их соседям, мусульманам, – что местные евреи презирают их и вот-вот бросят все и уедут в Израиль. Люди, веками жившие в соседстве и дружбе, терпимо относившиеся к различным убеждениям и верованиям и не очень-то разбиравшиеся в них, стали не только подозрительно, но и враждебно относиться друг к другу. Кто-то осквернил синагогу, поджег дома и лавки, где-то били евреев, а где-то мусульман. „Энергичные молодые люди“ действовали точно по „сценарию“ Бен-Гуриона… Оставалось только ждать прибытия самолетов из Израиля, а они, как пишет Шполянский, уже стояли наготове – с заправленными баками и заблаговременно приготовленными маршрутными картами…

Когда в Израиль прибыла одна из первых групп этих беженцев, летчики рассказывали, что в самолете едва не возник пожар. Привыкшие к ритуальному приготовлению пищи – она должна на твоих глазах пройти через огонь – новообращенные израильтяне попытались развести костер и в салоне самолета. Люди, которых перевезли по воздуху не только за тысячи километров от родной земли, но и в другой век, так и приезжали в Израиль, неся на себе печать отсталости, неграмотности, нищеты, болезней – результат колониального гнета в их странах… Впрочем, в Израиле в их жизни изменилось немногое…

Первых еще встречали представители Еврейского агентства, дикторы кинохроники утверждали: на их глазах слезы – они счастливы от встречи с „землей предков“ и еще более счастливы будут потом… Новоприбывших быстро развозили по дальним рубежам страны, а некоторых поселили в наспех построенном поселке со звучным названием „Га-Тиква“ – „Надежда“…

От них не ждали прямого и немедленного взноса в экономику страны. За них это делали „благодетели“ из США, переправляя в Израиль гигантские суммы „добровольных“ пожертвований. „Магриб“ (так в давние времена называли обширный район Африки и Средиземноморья) по замыслу Бен-Гуриона должен был… плодоносить.

Марк Твен, высмеивая пристрастие американцев к жонглированию цифрами, писал, что есть ложь, большая ложь и статистика. Сионисты преуспели и в первом, и во втором, и в третьем. „Магрибцы“ уже увеличили число еврейских жителей в Израиле; теперь они должны были обеспечить „естественный прирост“ населения.

В странах, где они жили, древние традиции, религия и закон разрешали многоженство, глава семьи мог иметь столько жен, сколько был способен купить, и столько детей, сколько имел возможность прокормить. Израильские власти вынуждены были запретить полигамию, но установили ряд льгот для выходцев из Африки и Азии за… многодетность – от шести детей и выше. Не имея ни образования, ни специальности и, таким образом, лишенные возможности получить работу по найму, многие „черные“ использовали единственный шанс – жить за счет роста семьи. Но бесконечные войны, рост налогов и цен, инфляция, безработица свели скоро на нет и эти грошовые пособия…

„Черные“ евреи – предмет острых дискуссий на страницах прессы, по радио и телевидению. Причины их бедственного положения требовали какого-то объяснения, и официальная пропаганда нашла его в культурном разрыве. Но ведь прошло уже более 25 лет, как прибыли в Израиль первые иммигранты из Азии и Африки, и, казалось бы, их дети могли в своем государстве наверстать за это время то, что было упущено их родителями, чего те были лишены в условиях колониального гнета. Тем более, как пишет рекламный справочник „Факты и цифры об Израиле“, „интересы национальной культуры были одним из главных доводов в пользу движения „возвращения в Сион“. Устами своего философа Ахад Гаама, „духовный сионизм“ утверждает, что творческие способности еврейского народа проявятся в полной мере лишь тогда, когда евреи будут иметь свою родину, свой язык и станут хозяевами своей судьбы“ (Иерусалим, 1977, с. 93).

Как эти патетические прокламации выглядят на практике, видно из материалов состоявшегося в феврале 1981 года XIX съезда Коммунистической партии Израиля. Съезд принял специальную резолюцию „Общинная дискриминация и ее классовые корни“. В ней подчеркивается обострение социальной поляризации населения Израиля, продолжающийся процесс расширения и углубления нищеты, и в первую очередь среди выходцев из стран Азии и Африки. Они составляют подавляющее число бедняков, у них самая низкая заработная плата, они проживают в кварталах нищеты в нечеловеческих условиях.

Дискриминация выходцев из восточных общин, подчеркивается в резолюции, осуществляется во всех областях жизни, в том числе в области просвещения, куль– | туры, литературы, обычаев.

В 1977/78 учебном году выходцы из стран Азии и Африки, составляющие более половины населения Израиля, в начальных школах были представлены 56 процентами учащихся, в средних – 39 процентами, а в высших – всего 17 процентами студентов. Чтобы увековечить дискриминацию восточных общин, власти ввели даже специальную форму образования – для „нуждающихся в попечении“ с особой программой обучения на более низком уровне.

Из-за нищенской жизни и общинной дискриминации, продолжающихся на протяжении второго и третьего поколения, молодежь восточных общин скатывается к правонарушениям. 90 процентов израильской молодежи, находящейся под надзором полиции, – выходцы из восточных общин.

В. ШПОЛЯНСКИЙ:

„…Сегодня наибольший процент обездоленных составляют „черные“ евреи. На их долю приходится также наибольший процент преступников и наркоманов. Проститутки Аркояна и дорог Израиля – в основном дети „Магриба“. Солдаты „армии обороны Израиля“ – это, в основном, их дети…

Я уже упоминал о поселке „Га-Тиква“ – „Надежда“. Он входит в зону Тель-Авива, и журналисты называют его бельмом на глазу города. Я бы назвал его очередным грязным пятном на совести сионизма, хотя, когда речь идет о сионизме, понятие „совесть“ применять нет смысла…“

* * *

Не могу обойти вниманием и такой факт из рукописи Шполянского. В аэропорту Лод, выдавая ему направление в ульпан, в Нагарию, чиновник иммиграционной службы многозначительно шепнул: „блишварцес“, что, как оказалось, означает – „без черных“.

Чего же в этих условиях стоят сионистские бредни о братстве всех евреев!..

В Ленинградском комитете защиты мира мне довелось как-то участвовать во встрече с представителями миролюбивых сил Израиля. Среди них был и коричнево-смуглый юноша с копной жестких волос.

С горечью рассказывал он о тяжелом положении сефардов – черных граждан Израиля. Говорил и о том, что многие из них являются членами прогрессивных организаций, которые вместе с Коммунистической партией Израиля входят в Демократический фронт за мир и равноправие, борются против строя классовой эксплуатации, общинной дискриминации и национального гнета, за мир и дружбу с арабскими соседями.

…А израильская официальная статистика, когда речь идет о росте населения, захлебывается от восторга… Да, прав был Марк Твен….

* * *

И все-таки еще немного статистики. Когда она оперирует объективными фактами, к ним нужно относиться серьезно: они, как известно, вещь упрямая.

Из зарубежных газет: ныне в США и Канаде работает почти в два раза больше израильских инженеров, чем в Израиле. В целом 20 процентов израильского населения (то есть израильских евреев) – 700 тысяч человек – проживает за пределами Израиля на положении эмигрантов.

Моше Даян (в бытность главой израильского МИД): „Эмиграция евреев в другие страны – главная проблема Израиля“.

М. Бегин: „После создания Израиля из-за эмиграции мы потеряли четыре дивизии(подчеркнуто мною – для характеристики терминологии, к которой прибегал бывший израильский премьер. – Б. К.), а это поистине „кровопускание““.

Франс Пресс (из Иерусалима, май 1982 г.): приток иммигрантов в Израиль в прошлом году упал до самого низкого уровня за последние три десятилетия.

За три года (1 979 – прибыло 40 тысяч человек, 1980 – 21 тысяча, 1981 – 13 тысяч) он сократился в три раза. Более того, в 1980 году 30 тысяч человек покинули Израиль. Это значит, что волна отлива уже намного перекрыла приливную волну. Проведенный опрос показал, что каждый десятый израильтянин стремится покинуть страну.

АПН (из Багдада, август 1982 г.): с начала агрессии против Ливана (июнь 1982 г.) из Израиля выехало более 25 тысяч человек. Энтузиастов переселиться на „землю обетованную“ оказалось лишь 500.

Из газет: в Израиле создан „Национальный комитет борьбы против эмиграции“.

В. ШПОЛЯНСКИЙ:

„…2 сентября 1974 года я пополнил собой статистику роста населения Израиля… На это время пришлось начало явления, которое вначале назовут „чудом“, а через некоторое время – чудовищной ошибкой: в 1970 году в Израиль стали прибывать евреи, выехавшие из СССР…“

Здесь, на мой взгляд, требуется отступление.

Известно, что ряд районов нашей страны, в частности Западная Украина и Западная Белоруссия, Литва и некоторые другие, после победы революции надолго были оторваны от социалистической Родины, а в первые же часы войны подверглись внезапному удару гитлеровцев. Значительная часть еврейского населения была уничтожена сразу же или впоследствии, в концлагерях, другая, пройдя через сионистско-фашистские лагеря перевоспитания, была отправлена в Палестину, некоторое число евреев рассеялось по разным странам Европы.

Именно родные и близкие этих людей, которых успели эвакуировать в глубинные районы страны, или проживавшие в разных городах Советского Союза, в тылу, как тогда говорили, и оказались впоследствии теми, кто выехал в Израиль по вызову родственников.

Верное своей гуманной политике, Советское правительство строго следовало установленным на этот счет международным правилам и соглашениям. Нелишне заметить, что оно следовало им и после того, как в 1967 году были разорваны дипломатические отношения с Израилем, следует и сейчас. О числе выехавших в нашей прессе уже сообщалось, последующие годы ненамного увеличили это число. Израильская пресса и по сей день сетует на „катастрофическое падение алии ^{16} из СССР“.

Таким образом, лингвистические упражнения подвели на сей раз сионистских вербовщиков: никакого „чуда“ (как окрестила израильская спецслужба свою акцию по организации выезда в Израиль советских евреев) не состоялось. Кто из советских граждан имел родственные связи в Израиле, получил оттуда вызов и пожелал выехать – выехал, кто не пожелал – остался… Как сообщала пресса, 98,4 процента подавших заявления о выезде получили на это разрешения в установленном законом порядке и в установленные сроки. Из ничтожного числа в 1,6 процента, которым в соответствии с законом было отказано в выезде, значительная часть впоследствии также получила выездные визы.

Казалось бы, все: родственники „иссякли“, число вновь обнаруживаемых родственных связей так ничтожно, что о них и говорить нет смысла, вопрос, стало быть, если не исчерпан вовсе, то потерял, во всяком случае, свою остроту. Но это как раз не вписывалось и не вписывается в глобальные планы сионистов. Их замыслы по сбору евреев на „земле предков“, практическая потребность в солдатах для захвата арабских земель и людского сырья для их освоения – все это толкало сионистов на новые провокации. Их объектом стали советские граждане еврейской национальности, целью – откровенный антисоветизм и антикоммунизм. В нечестивом альянсе исполнителей этих замыслов объединились израильские спецслужбы, международные сионистские организации, ряд западных разведок, в первую очередь американская.

„Сионизм, – откровенничала в те годы американская пресса, – бросает жадные взгляды на советских евреев“. Констатировав, что „алия с Запада (то есть из стран Западной Европы и США. – Б. К.) находится на низком уровне“, 29-й конгресс ВСО принял резолюцию, в которой говорится буквально следующее: „Конгресс требует, чтобы Всемирная сионистская организация совместно с государством Израиль возглавила международную борьбу за то, чтобы открыть ворота СССР для массовой алии“.

Что представляла собой эта „международная борьба“, хорошо известно. Был организован ряд шумных, крикливых и скандальных кампаний в „защиту советских евреев“. Проводились всякого рода „конференции“, „конгрессы“, „митинги“, принимались многочисленные „протесты“ и „петиции“. Буржуазная пресса (только в США сионисты контролируют до 70 процентов периодической печати и 80 процентов телевизионных программ) обрушила на читателей лавину клеветнических матери* лов о якобы существующем в СССР „официальном антисемитизме“, о „бедственном“ положении советских евреев, которых, несмотря на их „огромное желание“, не выпускают в Израиль.

Под видом туристов и членов всевозможных делегаций в СССР засылались эмиссары, которые пытались склонять советских граждан еврейской национальности к выезду в Израиль, распространять сионистскую литературу. Всякого рода отщепенцы и уголовники, привлеченные в Советском Союзе к ответственности за совершенные ими преступления, если только у них оказывались еврейские фамилии, моментально становились „героями“ зарубежной прессы, изображались „мучениками“, „борцами“ за свободу.

В США безнаказанно действовала фашистская „лига защиты евреев“, а „моралист“ Джимми Картер, бывший тогда президентом США, провозгласил даже „священный“ поход „за права человека“. Мало того. Американский конгресс в 1974 году принял так называемую „поправку Джексона – Вэника“, поставив развитие торговых отношений с нашей страной в зависимость от… „эмиграционной политики СССР“.

Все эти и многие другие провокации вызвали гнев и возмущение советских людей, в том числе и еврейской национальности. В редакции газет, на радио, телевидение, в официальные органы поступали сотни и тысячи писем советских евреев, в которых они гневно осуждали инсинуации сионистской пропаганды, израильских властей, просили оградить их от происков провокаторов.

Мне довелось читать многие из этих писем, поступивших в „Ленинградскую правду“, и гнев, негодование против непрошеных сионистских опекунов соседствовали в них с чувством высокой гордости за право называться гражданином СССР, за свою многонациональную Родину. Писали рабочие, артисты, директора заводов и объединений, ветераны войны и труда, служители ленинградской синагоги. Помню, одно из писем, гневное, коллективное, в числе других подписал и профессор Ленинградской Военно-медицинской академии, Герой Советского Союза полковник Ефим Анатольевич Дыскин. Недавно мне вновь довелось встретиться с ним, правда, заочно: в газете „Советская Россия“ был опубликован большой очерк об этом крупном советском медике, теперь уже генерал-майоре.

Справедливо говорят, нет фактов убедительнее, чем то, с которыми сталкиваешься сам. Мне хочется привести записки из своих журналистских блокнотов – они свидетельствуют и о гнусности дел и замыслов сионистов, о трагедии, которой эта гнусность едва не обернулась, и о подлинном патриотизме советских людей. Но снова небольшое отступление. В 1952 году в Израиле был принят „Закон о гражданстве“. Исходя из него, Израиль объявлялся государством „всемирной еврейской нации“, а от евреев диаспоры ^{17} требовалась так называемая „двойная лояльность“, то есть лояльность к государству Израиль независимо от их статуса граждан других стран. Что это означает, с предельной откровенностью высказал Бен-Гурион. „Это означает, – заявил он, – оказание помощи Израилю независимо от желания страны, гражданами которой в том или ином случае являются евреи“.

Израильские власти даже не скрывали антисоветский подтекст этих актов. Развернув широкую пропагандистскую кампанию в „защиту советских евреев“, сионисты ставили своей целью нарушить единство советского народа, возбудить националистические настроения среди определенной части советских граждан еврейской национальности, вызвать неприязнь и недоверие к ним со стороны других граждан нашей страны. А в узко практическом плане – всячески „стимулировать“ выезд в Израиль советских евреев.

Забегая вперед, приведу один только факт. Мне довелось как-то встретиться с одним ленинградским инженером, евреем. На участке, которым он руководил, произошли какие-то производственные неприятности, его понизили в должности, лишили премии. Сгоряча, обвинив сослуживцев в антисемитизме, он подал заявление о выезде в Израиль. В цехе состоялось собрание, ему прямо и открыто сказали, что думают об этом его поступке, 6 нем как руководителе участка и инженере, и он вынужден был признать правоту товарищей, коллектива, в котором работал уже много лет. Заявление из ОВИРа взял и уже забыл об этом происшествии, не сказав о нем ни жене, ни сыну.

Он пришел в редакцию бледный, растерянный и молча протянул большой, белый пакет с официальным грифом. Пока я читал вложенный в конверт документ, он все бормотал:

– Что я скажу сыну?..

Вот этот документ (фамилия и имена опущены).

МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

УДОСТОВЕРЕНИЕ О НАЦИОНАЛЬНОСТИ

Закон о национальности 1952 года №….

В соответствии с моими полномочиями согласно статье 2 Закона о национальности 1952 г. я подтверждаю израильскую национальность месье (мадам)-

19 (год рождения)

Имя Дата рождения Степень родства

1.

2.

3.

4.

Настоящее удостоверение выдано для подтверждения прав.

Иерусалим

Дата

Министр внутренних дел

Печать МВД Израиля

В самом деле, что он скажет сыну, который только-только, по его словам, сменил пионерский галстук на комсомольский значок? Четырнадцатилетний мальчишка, придя домой из школы, сам достал пакет из почтового ящика, из простого любопытства вскрыл его и увидел свое имя!

– Я так растерялся, когда он протянул мне эту бумагу, что и слова сказать не мог, сразу побежал к вам… Что я могу объяснить сыну?..

Листаю блокноты, помеченные началом 1973 года – самый разгар крикливой кампании в „защиту советских евреев“. В ОВИР, отделения милиции, в советские органы в эти дни обращались десятки и сотни советских граждан еврейской национальности. Без всякой на то их просьбы они получили от мифических родственников вызовы в Израиль.

…Официальные бланки министерства иностранных дел Израиля, гербовые и еще какие-то красные печати, скрепляющие муаровую ленту, подписи нотариусов и судебных исполнителей…

ВЫЗОВ

Настоящим обращаюсь к соответствующим компетентным Советским Властям с убедительной просьбой о выдаче моим родственникам разрешения на выезд ко мне в Израиль на постоянное жительство.

После многих лет разлуки и всего нами пережитого, велико наше общее желание объединить наши семьи и жить в дальнейшем неразлучно.

Я и моя семья материально хорошо обеспечены и обладаем всеми средствами для предоставления моим родным всего необходимого со дня их приезда к нам.

Учитывая гуманное отношение Советских Властей к вопросу объединения разрозненных семей, надеюсь на положительное решение моей и моих родных просьбы, за что заранее благодарю.

Люди, никогда не слышавшие ни о каких родственниках в Израиле и не помышлявшие покидать Родину, негодовали, требовали вернуть эти фальшивки их адресатам, оградить советских граждан от подобных провокаций.

Помнится еще один эпизод.

В кабинет решительно вошла полная, высокая блондинка и вслед за ней другая женщина, низенькая, худенькая, с черными вьющимися волосами и грустными глазами. Она села на краешек стула, сразу же вытащила платок и стала вытирать слезы. Такие разные внешне, эти женщины показались мне чем-то похожими. Потом я понял – судьбой. Ленинградские девчонки, они пережили холод и голод блокады, были в отрядах МПВО, а после войны работали санитарками, окончили институт и вот уже два десятка лет трудятся в одной больнице.

– Никуда Сима, то есть Сима Файвеловна, не собиралась и не собирается ехать, – сразу же заявила блондинка, показывая уже знакомые мне конверт с израильским штемпелем и бланк вызова от израильских „родственников“. – Нет у нее никаких родственников в Израиле и вообще нет никаких родственников, все ее родные погибли в блокаду. Я знаю, какой она человек, какой прекрасный врач, и все в больнице это знают. Правда, Сима? Чего же ты молчишь? – обратилась она к всхлипывающей подруге.

– Ну что ты, Поля. Простите, это наш секретарь партбюро Полина Федоровна. Она так и сказала: я вместе с тобой пойду, а то от тебя толку мало, ревешь только. Извините, я как получила этот вызов, так и плачу все время. Что я им сделала, за что они меня так оскорбили? – И снова заплакала.

– Вы представляете, что эти израильские провокаторы сделали? – спросила, блондинка. – Не зная Симин домашний адрес, или, может быть, с умыслом, они прислали этот вызов прямо в больницу. Ну конечно, все об этом узнали и все и всё правильно поняли. Нас, советских людей, на такие провокации не возьмешь…

Они ушли так же, как и вошли в кабинет: первой решительная Полина Федоровна, за ней робкая, но уже переставшая плакать Сима Файвеловна.

А как хотелось бы сионистским провокаторам другого результата! Уедет такая Сима в Израиль или не уедет, станет на „земле предков“ одной еврейкой или одним евреем больше или меньше – для них большого значения не имеет. А вот послать вызов в адрес учреждения, чтобы о нем все знали, в надежде найти людей, среди которых можно было бы посеять недоверие, неприязнь к евреям – вот „политические дивиденды“, которые сионисты старались и стараются получить. Им бы очень хотелось, чтобы вокруг каждого еврея, получившего вызов в Израиль, возникла стена предубеждения. Куда ему тогда деться? Один выход – в Израиль. Вот ведь на что они рассчитывали.

Не вышло! А ведь, как сообщала сионистская печать, только за период с 1968 по 1979 год израильские власти направили в нашу страну 600 тысяч вызовов, большинство из которых с негодованием были отвергнуты советскими гражданами. Вдумайтесь в эту цифру – 600 тысяч! Это практически по одному на каждого второго или третьего советского гражданина еврейской национальности!

Фабрикация фальшивок производилась по методам сколь подлым, столь и примитивным. Заезжие эмиссары собирали фамилии и адреса советских евреев, которых они и в глаза не видели; израильские спецслужбы на предварительных опросах иммигрантов из Советского Союза столь же тщательно выпытывали у них такие же данные о знакомых. „Родственников“ подбирали из находящейся здесь же, под рукой, книги адресов израильтян. Нотариусы, не глядя, ставили печати на бланках, „любезно“ предоставленных министерством иностранных дел, и – мавр сделал свое дело – фальшивке давался ход.

Мало того. Как писал один из советских публицистов, в Израиле появилась даже определенная категория платных „родственников“-провокаторов, так называемые „кэсэф-сионисты“ („кэсэф“ на иврите – деньги). Двести лир (так до переименования в шекель называлась израильская валюта) за душу – такую плату получали они за каждый подписанный ими фальшивый вызов.

Между прочим, по такому же фальшивому вызову выехал в Израиль и Шполянский, он сам об этом рассказывает и, как уже говорилось выше, до сих пор не знает „родственников“, приславших ему вызов. Да и откуда им взяться, если у него никогда и никого из родных в Израиле не было.

Если уж называть вещи своими именами, то надо сказать и о том, что Шполянский, будучи еще в СССР, вращался в кругах националистов, а выехав в Израиль, сам участвовал в фабрикации таких „вызовов“. Об этом он тоже пишет – что было, то было…

В. ШПОЛЯНСКИЙ:

„…Первых иммигрантов встречали овациями и поцелуями, в их честь произносили речи и лили слезы. Их фотографировали и снимки рассылали во все крупные газеты и журналы мира. У них, как у героев киноэкрана, брали интервью, и мало кто находил в себе мужество не лить грязь на только что покинутую родину, общество и даже на друзей. Их отвозили в новые квартиры с холодильниками и телевизорами (за счет налогоплательщиков США).

Впрочем, очень скоро пышные встречи закончились, процедура расселения стала будничной, как обыденными стали хлопоты и проблемы иммигрантов…

Для многих израильтян, как и для американцев, Советский Союз был белой книгой, Загнанные пропагандой своих стран в темный угол невежества, израильтяне ожидали увидеть выходцев из местечек со всеми признаками мира „галута“ ^{18} . В их представлении Россия и по сей день не вышла за порог XIX века, бедные, загнанные, угнетаемые и насильно русифицированные евреи должны были явить собой жалкое зрелище – настолько жалкое, что, по преобладающему мнению израильтян, при встрече было необходимо отмыть их душистым мылом, поселить в каком-нибудь подходящем жилье, слегка обучить ивриту и ставить к работе, благо черной работы в Израиле в то время хватало.

Израильтяне считали, что раз они и „мировое еврейство“ ведут беспощадную борьбу с „советским строем“ за „спасение“ советских евреев, то уже за это одно следует ожидать от последних; бесконечной благодарности и покорности. А уж за чудо приобщения к телевизору (кстати, телевидение появилось в Израиле только в 1967 году), стиральной машине и холодильнику ожидали земных поклонов и благодарственных молебнов. Ко мне самому не раз обращались с вопросом, знают ли в СССР, что такое холодильник или… помидор… Для большинства израильтян встреча с выехавшими из СССР евреями была подобна шоку, они не хотели верить в то, что Советский Союз – высокоцивилизованная и высокоразвитая страна. Врачи и инженеры? Педагоги и музыканты? Высокий уровень образования и профессиональной специализации евреев из СССР казался израильтянам насмешкой над их чаяниями. Ведь не только высшее, но и полное среднее образование (а учеба на последней ступени, в 8– 12-х классах, в Израиле платная) большинству израильтян было не по карману…“

И тогда раздались крики: „Эйфо овдим?“ – „Где рабочие?“ Новые иммигранты, пишет Шполянский, стали объектом зависти, ненависти и презрения. Их ненавидели „черные“ израильтяне за то, что новым иммигрантам были предоставлены льготы, которых были лишены они, сефарды, приехавшие раньше. Их презирали „белые“, сабра, за то, что „новенькие“ прибыли, мол, на все готовенькое, на их долю пришлось „мало“ малярийных болот и тяжелой целины и они „не живут в палатках первопоселенцев“.

Помнится, пишет Шполянский, состоялась манифестация школьников: они протестовали против льгот новым иммигрантам, в то время как их собственные родители-старожилы с трудом покупают им школьную форму… Выступили с протестом и инвалиды израильских войн – на автомашинах, продаваемых иммигрантам из СССР по льготным ценам, устанавливались такого же цвета номера, как и у инвалидов, и местные жители разносили эти машины на куски…

Но признать факт социальных или духовных трений – значит поставить под сомнение ценность для Израиля евреев из СССР и целесообразность „борьбы“ за них, а это не входило в планы сионистов. Поэтому с „легкой“ руки прессы был пущен в оборот и получил широкое хождение, так сказать, „экономический мотив“ несовместимости: выехавшие из Советского Союза (естественно, по заявлениям израильской прессы, обделенные в СССР элементарными материальными благами) требуют, мол, больше, чем им дают. Предел их мечтаний – „два „В““ вилла и „вольво“ (марка автомашины); некоторая недостижимость этих „двух „В““ и является основой их „комплекса“.