Текст книги "ТОЧКА ДЖИ-ЭЛ"

Автор книги: Борис Долинго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Фёдор подумал, что Ольге бы явно понравилось, как он выглядит, Ксюха бы точно сказала, что он – вылитый Александр Невский: дочке очень нравился этот культурист и актёр. Даже раньше Пошивалов действительно смахивал на него, а теперь сам поймал себя на мысли, что мог бы сойти за брата-погодка.

Вспомнив жену и дочку, Фёдор погрустнел. "Они живы, пока я их помню", – в который раз повторил он сам себе.

Пошивалов вышел из гостиницы, прошёлся до Парк-авеню, лишний раз проверяя отсутствие слежки, и уже там поймал такси.

Он попросил водителя проехать чуть дальше, чем требовалось – так, на всякий случай, – и вышел на пересечении Мэдисон-авеню и Семидесятой улицы.

Оставался ещё почти час до встречи. На Пятой авеню напротив нужного входа в парк Фёдор заприметил полупустой бар и, заказав чашку кофе и рюмку коньяка, устроился у окна наблюдать за улицей.

Авеню кишела машинами, но, час пик ещё явно не наступил. Пошивалов понимал, что, сидя здесь, он, конечно, ничего подозрительного не заметит, но просто хотелось ещё немного подумать.

По большому счёту, если руководство КСИ так уж сомневалось в Антоне, следовало подключить для проверки куда большее число агентов. Но на самом деле, квалифицированных агентов у КСИ на Земле имелось не так уж много и, самое главное, действовать им требовалось очень осторожно.

Причиной этому были определённые соглашения, принятые в Галактическом Сообществе и касающиеся работы на «внешних» планетах, то есть, не входящих в само ГС. Какие-либо действия, могущие открыть населению таких планет существование иных цивилизаций, строжайше запрещались. Несмотря на такое положение, все цивилизации, уже вышедшие в дальний космос – идентичные, гуманоиды и негуманоиды, – всячески старались содействовать развитию «своих» планет теми или иными методами. И, соответственно, делали всё возможное, чтобы тормозить развитие «чужаков» или альтеров.

На определённом этапе подобные действия начали вызывать множество конфликтных ситуаций. Тогда и возникло ГС: после ряда серьёзных столкновений несколько самых развитых цивилизаций решили предотвратить то, что сделало бы существование всех в звёздной системе настоящим кошмаром: звёздные войны, как и любые другие, интересно наблюдать только в кино. Никакой любви друг к другу, разумеется, у совершенно чуждых существ быть не могло, но у них, как никак, имелся разум и, самое главное, средства уничтожения, сделавшие чрезвычайно проблематичной победу кого-то одного в грядущей войне. Полного невмешательства, естественно, при таком положении дел достигнуть было невозможно, но прямое официальное воздействие свелось к минимуму.

В рамках ГС сложилось множество разнообразных альянсов по «этническим» признакам: гуманоиды держались гуманоидов, насекомоподобные – близких им существ, и так далее. Совершенным особняком здесь стояло СИ, Содружество Идентичных, стержнем которого служила цивилизация орхан. Дело в том, что в Галактике оказалось несколько цивилизаций, полностью родственных друг другу – настолько близких, что их особи могли давать совместное потомство! Больше ничего подобного не встречалось – все остальные цивилизации не имели настолько близких "родственников".

Однозначного объяснения для феномена не имелось, но бытовала гипотеза о существовании в незапамятные времена высокоразвитой галактической цивилизации, расселившейся по многим планетам. Потом в результате некого катаклизма центральная цивилизация погибла, а её колонии пришли в упадок и одичали, начав новое восхождение к высотам цивилизации.

Данную гипотезу частично подтверждал факт, что все обнаруженные до сих пор системы с планетами, населёнными «идентичными» цивилизациями, располагались в сравнительно узком секторе Галактики на расстоянии примерно от одной трети до половины радиуса, если условно рассматривать звёздное скопление как некий диск. Особняком стояла Земля, отстоящая на две трети радиуса от центра Галактики и ещё примерно на пятнадцать градусов в сторону от «идентичного» сектора.

Такое положение Солнечной системы породило множество предположений, противоречащих одно другому, но однозначно вызвало особый интерес со стороны главной цивилизации СИ – орхан, сразу взявших Землю под пристальную тайную опеку. Планеты, которые не могли официально быть приняты в Галактическое Сообщество, назывались «внешними» и прямых контактов более высокоразвитых цивилизаций с ними не допускалось, чтобы ни у кого не возникало желания заниматься «прогрессорством» среди близких себе рас. В своё время это положение было продавлено главными соперниками орхан – камалами, опасавшимися усилением мощи цивилизаций людей.

Интересно, думал Фёдор, они договорились о невмешательстве прямо в дела «внешних» планет, но допустили возможности вывозить людей (или, соответственно, нелюдей) с них и колонизировать свободные миры. Очевидно, в этом была своеобразная логика "выпускания пара": цивилизации, патронирующей «внешнюю» планету, была обеспечена возможность давать выход своим прогрессорским стремлениям, равно как и возможность расселяться самой и расселять «своих» или близких по типу существ, если таковое желание у патронов имелось.

Здесь работал принцип "первого флага", напоминавший столбление участков во время "золотой лихорадки" на Клондайке: цивилизация, первой нашедшая подходящую для колонизации планету, заявляла о своих правах на неё в специальный регистрационный орган ГС и таковые права получала, если только не вскрывались факты, что ранее эту же планету уже «столбил» кто-то другой. Конфликты и в этих вопросах, разумеется, тоже случались, но серьёзные последствия до сих пор удавалось более или менее успешно гасить.

Орхане и возглавляемое ими Содружество Идентичных оказались в непростом положении – ведь против них потенциально выступали практически все «неидентичные», то есть все остальные цивилизации Галактики. Но с другой стороны единства, подобному единству СИ, нигде и в помине не наблюдалось.

Естественно, все цивилизации и, в первую, очередь, главный противник орхан, так называемая Федерация Камал, пытались вести секретную работу на различных «внешних» планетах, но вынуждены были делать это так, чтобы не вызывать прямого негодования конкурентов или, ещё хуже, военных конфликтов. Это во многом напоминало «паритетное» состоянии современной Земли, когда многие государства, пылая любовью к тем или иным соседям по планете, вынуждены соблюдать дипломатические приличия, дабы не спровоцировать крупную локальную или, тем более, мировую войну…

Фёдор посмотрел на небо – дождя, похоже, точно не будет, допил коньяк и кофе и направился к месту условленной встречи. Он много раз гулял на симуляторе по занаменитым и не очень местам Нью-Йорка, и потому легко вышел к началу Променада, расположенному примерно на уровне Шестьдесят восьмой улицы.

Человек в светлом костюме, с зонтом и синей книгой в руке уже ждал у статуи Колумба. Индифферентным его назвать было никак нельзя – мужчина пристально «сканировал» снующих вокруг прохожих, пытаясь определить, кто же тут пришёл именно к нему.

При виде Фёдора глаза Антона округлились, но почти моментально он улыбнулся. Правда, как и полагалось в подобной ситуации, Беркович не бросился обниматься. Фёдор обменялся рукопожатием, сдерживая растягивающийся до ушей рот, несмотря на психологическую сложностью его задания.

Они двинулись по дорожке – с виду просто два хороших знакомых, встретившихся обсудить некую деловую тему.

– Чего не сообщил? – поинтересовался Антон.

– Извини, – почти оправдываясь сказал Пошивалов, – но так приказали. О моём приезде не знал никто из местных: ни резиденту, ни тебе не сообщали.

Антон кривовато улыбнулся:

– Становишься серьёзным агентом – такая секретность!

– Я только начал работать – это моё первое задание…

– Ну да, ну да, – покивал Беркович. – Давай-ка посидим где-нибудь, дружище. Думаю, нам о многом стоит поговорить?

– Да уж, – согласился Фёдор, чувствуя, как внутри снова начинает ворочаться – нет, не подозрение к Антону, а ощущение вины перед другом, вызванное заданием "большого брата", как про себя иногда называл орхан Пошивалов.

– У тебя есть на сегодня какие-то ограничения по времени?

– Нет, никаких. И мы же, кстати, и рабочие вопросы должны обсудить.

– Разумеется, обсудим. У меня предложение: давай съездим в один ресторанчик, пообедаем, выпьем. В конце концов, мы имеем с тобой право и неформально пообщаться, коли встретились спустя столько лет!

– Возражения отсутствуют, коллега, – улыбнулся Фёдор.

– Отлично, дружище! У меня тут машина недалеко припаркована, пошли, чего время терять?

Пошивалов кивнул.

– Ты машину взял напрокат? – на ходу продолжал расспрашивать Антон. – Нет? Указания были? Тоже нет? Думаю, если ты дольше, чем на пару дней приехал, то стоит – тут без машины никак….

Они прошлись по Пятой авеню, и добрались до места, где стоял автомобиль Антона. Это оказался «форд-маверик» приятного зеленоватого цвета.

– А у тебя-то прокат или как? – поинтересовался Фёдор, забираясь на сиденье.

– Я же тут, полагаю, надолго. Пришлось приобрести – так проще во всех отношениях. Ладно, ты в какой ресторан хотел бы сходить? – поинтересовался Антон.

Пошивалов пожал плечами: его, разумеется, готовили и по таким вопросам, и он мог бы назвать много мест с разнообразной кухней, но сейчас ему, если откровенно, было почти всё равно, под какие блюда можно посидеть и поговорить с другом.

– Может, по традиции – под водку с пельмешками и что-нибудь такое, наше? – предложил он.

– Да ты этого дома не наелся? Но если уж так хочешь пельмешек, то можно в одно место в Чайна-тауне. Там их видов тридцать. Но я бы предложил в индийский ресторанчик – «Ганди» называется. И это даже ближе.

Фёдор с сомнением пожал плечами:

– Мне не хотелось бы на экзотику отвлекаться. Просто посидеть, поговорить, выпить…

– А ты и не отвлекайся! Будем просто кушать, а точнее, закусывать! – засмеялся Антон.

Они покатили в Даун-Таун. Пошивалов вдруг, ни к селу, ни к городу подумал, что вот ведь странно: «Даун» – это же больной такой, уродец!

– Так куда мы, всё-таки? – спросил он.

Беркович пожал плечами:

– Давай в «Ганди» и поедем. Ты же всегда любил остренькое.

– Любил… – кивнул Фёдор.

Они помолчали немного, и Пошивалов спинным мозгом почувствовал, какой сейчас будет задан вопрос.

– Что случилось с твоими? – спросил Антон.

Фёдору показалось, что в бок воткнули шило. Он застыл на пару секунд, глядя на мостовую через лобовое стекло.

– Они умерли, Тоша. Так случается…

Антон молча кивнул.

Машина повернула налево и выехала на Парк-авеню.

– Я, кстати, всё хочу тебя спросить, – снова заговорил Беркович, – а как ты попал в КСИ?

Пошивалов, уже справившийся с нахлынувшей болью, пожал плечами:

– Нетрудно догадаться: берут только одиноких. Я стал одиноким – и стал им интересен.

– Хм, – как-то отрешённо заметил Антон, – стал одиноким – и взяли…

Фёдор повернулся и несколько секунд смотрел на друга, элегантно управлявшего своим "паркетником".

– То есть ты считаешь, что стал одиноким – и взяли? Тут что-то не так?

– Не знаю, – хмыкнул Антон.

У Пошивалова вдруг снова заныл бок.

– Ты хочешь сказать?…

– Я не знаю, Федя, не знаю… Мне только странна эта ситуация. Прости, конечно…

– Здесь-то можно говорить? – Фёдор показал рукой на салон машины.

Беркович кивнул:

– Здесь на сто процентов, проверено.

– Ты допускаешь, что орхане специально убирают близких у достаточно квалифицированных спецназовцев, чтобы вербовать потом таких к себе?! Они могли бы так иметь роты сотрудников, подобных нам. А в КСИ дефицит подготовленных кадров из землян.

– Мне просто странно, что так получилось… – как-то отрешённо и тихо сказал Антон.

Они замолчали и дальше ехали молча. Беркович несколько раз повернул и припарковал машину на площадке у небольшого магазина.

– Нам туда, – показал он вдоль улицы.

Фёдор посмотрел на таблички – Шестая восточная стрит.

– О, да тут, кажется, не один индийский ресторан.

– Не один, – подтвердил Антон, – но мы пойдём в "Ганди".

Они перешли на другую сторону улицы и оказались у входа в ресторан, где стояли две статуи: напротив скромно выглядевшего гуру расположился более яркий Ганди. В воздухе витали ароматы благовоний, горели масляные светильники.

В зале было почти пусто, но, тем не менее, Аннон попросил подошедшего метрдотеля посадить их в отдельную кабинку. С поклоном, эту просьбу исполнили. К столу подошли почему-то сразу три официанта в белоснежных рубашках и таких же чалмах. Один из них, сдержанно улыбаясь, подал толстую папку-меню и винную карту, двое застыли в ожидании заказа.

– Ну-с, – поинтересовался Антон одной рукой раскрывая меню, а другой поглаживая тёмно-бордовую скатерть, – готов заказать что-то конкретное?

– Я тебя умоляю! – Фёдор закатил глаза. – Я же не спец по индийской кухне. Полагаюсь на твой опыт.

– Отлично! – кивнул Беркович. – Мы ведь хотим хорошо покушать, верно? Тогда так…

Он быстро выпалил заказ, словно уже заранее продумал, что хочет видеть на столе, и двое официантов, сделав пометки в блокнотиках, удалились. Третий остался.

Беркович вопросительно посмотрел на друга:

– Пить мы что будем? Джин, ром, виски?

Фёдор чуть скривился.

– Лучше водки, – сказал он.

Антон транслировал пожелание официанту – парень чуть выгнул густую, чёрную бровь.

– Вы уверены, сэр?

– Да всё нормально, именно водки, и лучше «Столичной», если у вас есть.

– Безусловно! – заверил официант.

– А пока блюда готовятся, – попросил Беркович, – нам по кружечке холодного пива, можно «Карлсберг». К к нему бастурму и лепёшечки т?пла с зирой.

Официант поклонился и исчез.

– Тут кредитки принимают? – спросил Пошивалов. – А то у меня наличных долларов сто осталось.

– Принимают, – успокоил Антон.

Он вынул из кармана авторучку и, поигрывая ей, покрутил в пальцах.

– Чисто, – заверил он.

Фёдор чуть запоздало подумал, что первым это следовало сделать ему. Он посмотрел на часы – его сканер возможных «жучков» был спрятан в часах – и, переключил режим.

– Доверяя, но проверяй! – усмехнулся Антон. – Издержки нашей работы: уже друг другу не доверяем.

– Брось, Тошка, зачем ты так? – укоризненно покачал головой Фёдор. – Но мы ведь даже не в Афганистане или в Чечне, как когда-то. Тут дела посерьёзнее.

– Да уж! – Беркович потрепал друга по плечу. – Конечно, чего там Чечня!

– А знаешь, вполне возможно, что кому-то из нас снова придётся поработать в Чечне. Кир говорил, что есть данные, что там орудуют чужаки.

Официант принёс поднос с кружками пива и тарелками – запахло ароматным свежее поджаренным хлебом, пряностями и копчёным мясом. Второй юноша разложил столовые приборы – здесь ориентировались на посетителей, и если это были европейцы, то подавали вилки, ножи и всё, что принято в таких случаях.

Пошивалов почувствовал, как рот наполняется слюной, хотя он, вроде, и не так уж был голоден.

– Ну, за встречу! – Антон поднял запотевшую кружку, и они чокнулись.

Пошивалов с удовольствием захрустел лепёшкой.

– Нравится? – поинтересовался Беркович, подцепляя кусок бастурмы.

Фёдор энергично кивнул.

– А что ты говорил про альтеров в Чечне? – спросил Антон. – Знаешь, вот как у нас в России всегда последнее время видят козни Америки, так и наши шефы везде видят руку чужаков. Ей богу, это уж слишком, у нас своих земных террористов хватает. Думаешь, грохнут Бен Ладена – и всё станет спокойно? Ерунда!

– Орхане не на пустом месте выводы делают, – мягко возразил Фёдор.

– Но что Кир тебе говорил конкретно?

Пошивалов пожал плечами:

– Конкретного разговора пока не было, как ты сам понимаешь. Будет конкретное задание – будет и конкретный разговор.

– Верно, верно, – Антон махнул рукой. – Да что я о работе, в самом деле, ещё успеем наговориться по делу.

Они начали рассказывать друг другу, что случилось за годы, пока они не виделись. Пошивалов, сдерживая боль, рассказал о гибели жены и дочки, о том, как в один из промозглых осенних вечеров к нему в баре подсел Кир. Антон поведал свою историю с вербовкой, учёбой и заданиями, которые он выполнял. Рассказал Беркович и про случай со спасением его кораблём гренов.

Фёдор слушал его и думал: "Нет, не может быть! Это тот же Антон, орхане становятся параноиками! Как в Советское время в особых отделах придирались: поговорил где-нибудь с иностранцем – значит, Родину предать задумал! Чушь!"

Услужливая память тут же напомнила, что сказал Кир о погибшем штурмане, но Пошивалов внутренне отмахнулся: в конце концов, и орхане ошибаются.

Им подали куриный суп, а затем баранину с помидорами и пряностями, а также вкуснейший соус райва, украшенный листочками мяты. Когда кончилась первая бутылка водки, последовала очередь филе сома с рисом, крабовое мясо с ананасами, а довершила всё замечательная закуска из манго с подливом из лайма и кориандра, которую надо было есть, макая в подлив кусочки лепёшек со смешным для русского уха названием «поппадамс», что послужило поводом для шуток на определённую тему.

Вышли они из «Ганди» уже в начале одиннадцатого. На улице сделалось совсем тепло, несмотря на то, что небо снова заволокло тучами. В свете фонарей даже мелькали какие-то мошки.

– Ты как поедешь? – с некоторым сомнением спросил Фёдор, когда они добрались до стоянки, где Антон оставил машину.

Беркович, чуть пошатываясь, сделал успокаивающий жест:

– Не боись! Здесь же просто так не останавливают: если едешь нормально, так ни один полицай не придерётся. А я всегда нормально езжу. Могу хоть сейчас ещё бутылочку с тобой приговорить – и прекрасно поеду… Всё-таки, может, ко мне махнём? Ещё посидим…

Пошивалов с тоской посмотрел на тучи, блекло отражавшие городские огни. Во всём мире для него сейчас не было человека, роднее Тошки. Ведь, действительно, не осталось никого ближе – только он.

Но кроме всего прочего, Фёдор был приучен выполнять приказы.

– Спасибо, дружище, – сказал он, – я в свою берлогу поеду, отсыпаться. Завтра нам с тобой начинать работать. Позже ещё посидим.

– Понятно, можно и позже, – кивнул Беркович и поинтересовался, распахивая дверь «форда» – Тебя, может, довезти?

Пошивалов укоризненно улыбнулся и помотал головой.

– Понимаю, – кивнул Антон, – понимаю! Сам-то нормально доберёшься? Всё-таки, незнакомый город…

"Чего придуривается? – подумал Пошивалов. – Ведь прекрасно понимает, что меня специально готовили к работе тут, и я знаю город если и похуже его, то не намного…" Хотя он тут же одёрнул сам себя: скорее всего, друг просто старается уделить ему внимание, заботится, а он злится и выдумывает всякую ерунду!

Фёдор снова улыбнулся:

– Конечно, Антон, доберусь, всё нормально. Поезжай, а завтра часов в девять я тебе звоню, мы встречаемся. Надо будет и мне пощупать твоих знакомцев. Думаю, кого-то из них стоит попросту поприжать, чтобы попытаться вытряхнуть сведения.

Беркович хмыкнул:

– Я бы не стал слишком торопиться. Вдруг эти парни не имеют к чужакам никакого отношения? Мы же рискуем засветиться перед местными властями! А если они всё-таки связаны с камалами, то можем их вспугнуть. Лягут на дно – долго не выйдем на след.

Фёдор покивал, но с сомнением:

– Да, но чего ты ожидаешь, говоря, что не стоит торопиться? Что они снова будут торговать модифицированным кокаином? Если они не идиоты, то эта отрава именно здесь в ближайшее время точно не появится. Но ведь факт же, что она у них была! Допустим, эти парни не связаны с альтерами – но тогда надо хотя бы попробовать определить, откуда появилась у них та партия.

Про погибшего штурмана, Пошивалов промолчал: Кир приказал ни словом не упоминать об этом.

Антон пожал плечами:

– Тоже верно. Ладно, как говорится, утро вечера мудренее. До завтра, дружище! Страшно рад, что мы снова вместе.

– Я тоже! – с чувством ответил Фёдор, они обнялись.

Беркович уже собирался сесть в салон, когда на край крыши «форда» прямо перед ним шлёпнулась большая ночная бабочка. Несмотря на тепло, бабочка была ещё довольно сонной и, видимо, поэтому летала не слишком резво.

– Смотри-ка ты, отогрелись! – усмехнулся Беркович.

Он аккуратно снял бабочку, секунду-другую разглядывал на ладони, а затем подбросил вверх – та лениво дёрнула крыльями и улетела.

Антон ещё раз помахал рукой, повторил "До завтра!", захлопнул дверцу, и джип, вырулив со стоянки, покатил вдоль улицы.

Пошивалов подождал, пока огоньки машины скрылись за поворотом, и направился к станции метро "Астор Плэйс". В принципе, расстояние до гостиницы позволяло прогуляться пешком, ведь данный район Манхеттена не самое опасное место в Нью-Йорке. Но Фёдор решил не испытывать судьбу: лишние хлопоты с возможными местными хулиганами и соответственное привлечение внимания полиции к собственной персоне были совершенно не нужны.

Он проехал одну остановку в произвольном направлении, внимательно проверяя, нет ли слежки, вышел из метро и поймал такси. Всё было спокойно.

В гостинице Фёдор налил тоника со льдом, долго стоял под душем, включая то горячую, то ледяную воду, чтобы изгнать остатки опьянения. Затем, повинуясь больше тревожному чувству, чем требованиям инструкции, он вставил в ухо миниатюрный тубус индикатора движения, а датчик налепил на лампу, висевшую под низким потолком посреди комнаты – с этой точки хорошо контролировались и окна и дверь номера.

В постели Пошивалов ещё долго ворочался: как ни странно, не давала покоя бабочка на ладони друга – что-то в этом эпизоде вызывало необъяснимую тревогу, но он не мог понять, чем его это беспокоит.

* * *

Индикатор пискнул в ухе, предупреждая об опасности, и Пошивалов открыл глаза. В таких случаях он просыпался почти мгновенно – навык, очень полезный человеку его профессии.

Система слежения определила, что некто пытается проникнуть в помещение, и тотчас же послало сообщение человеку. Как только носитель индикатора проснулся, прибор перешёл из режима предупреждения к прямому мониторингу ситуации: Фёдор отчётливо услышал царапание.

"Дверь!" – подсказал индикатор: кто-то возился с замком.

Пошивалов быстро оценил обстановку и остался в постели, только лёг на спину, быстро надел очки и, накрывшись одеялом, приготовил станнер.

Вот входная дверь, наконец, распахнулась и тут же закрылась. Что-то прошуршало – незваный гость осторожно двигался от двери внутрь комнаты, и, судя по движениям, был один.

Мягкие шаги стали приближаться к выступу стены, за которым в этом номере располагался альков с кроватью. Фёдор впился взглядом в силуэт окна, подсвеченный ночными огнями с улицы – очки позволяли видеть сквозь, ткань в инфракрасном и ещё бог знает в каких диапазонах, приспосабливая поле зрения под естественное восприятие смотрящего. На мгновение его вдруг кольнуло сомнение – как же стрелять в номере гостиницы? Стрелять в людей ему приходилось много раз, да и не пистолет у него сейчас, но он же находится в чужой стране, и не понятно, какие последствия будет иметь данный инцидент.

Кроме того, совершенно не понятно, кто и с какой целью проник в номер. Судя по инструктажам Кира, подобный вариант практически не рассматривался – допускались слежка, установка разного рода «жучков», не более, и сейчас Пошивалов, по правде говоря, действовал абсолютно на свой страх и риск.

Сомнения как поступить отпали, когда неизвестный появился на освещённом фоне окна – в руке у него красовался пистолет с навёрнутой толстой трубкой глушителя. Фёдор достаточно видел подобных штучек, чтобы ошибаться.

"Чёрт, – подумал он, – а может это простой грабитель? Но чтобы такое совпадение!.."

Незнакомец начал поднимать руку, и Пошивалов нажал на активатор станнера. Человек согнулся и непроизвольно нажал на курок. Глухой щелчок, пуля как-то странно тихо стукнула в стену чуть ниже спинки кровати.

– Мать твою! – тихо выругался Фёдор, откидывая одеяло.

Он не стал включаться свет – очки позволяли видеть всё практически как в освещённом помещении, даже не искажая цвета. На полу лежал человек в маске, закрывавшей почти всё лицо. Судя по цвету кожи на открытой шее, это был белый. На нём красовалось одеяние работника гостиницы – коричневый пиджачок, строгий галстук, единственное, что на груди отсутствовал бэдж.

Пошивалов концом станнера выцепил из полуразжатых пальцев пистолет и оттолкнул в сторону, затем, надел перчатки и внимательно проверил карманы. В карманах временно парализованного киллера было пусто.

Фёдор осмотрел оружие, и глаза у него полезли на лоб: пистолет оказался игрушечным – он стрелял пластмассовыми шариками! На всякий случай Пошивалов проверил стену, куда предположительно пришёлся выстрел, и следов от пули не нашёл.

Он снял с человека маску – лицо, естественно, незнакомое, потом поднял псевдо-киллера усадил в одно из кресел. После этого Пошивалов взял из своего чемоданчика «кокон» и надел на запястье ночного посетителя.

По большому счёту, стоило немедленно доложить местному резиденту или, возможно, даже самому Киру, ведь ситуация складывалась совершенно неожиданная. Однако Фёдор решил проявить инициативу и на первом этапе самостоятельно допросить неизвестного.

"Кокон" заработал, и вокруг тела мужчины по самую шею возникло легкое туманное марево, пеленающее тело, словно смирительная рубашка. Переключив станнер на антипаралитическое действие, Пошивалов хотел уже, было привести незнакомца в чувство, когда вдруг лицо полулежавшего в кресле начало интенсивно менять цвет. От неожиданности Фёдор даже сорвал очки. Сразу сделалось темно – свет рекламы с улицы только слегка освещал комнату. Фёдор секунду колебался, ещё раз посмотрел на человека сквозь очки, а потом всё же включил свет в номере.

– Её моё! – тихо сказал он вслух.

Лицо человека стало насыщенного оранжевого цвета – как апельсин.

Пошивалов снова выругался – он должен был проверить это с самого начала. Взяв с прикроватной тумбочки свой мобильник, Фёдор переключил его в режим генетического сканирования, и всё стало понятно: тот, кто пытался таким странным образом имитировать покушение, не был человеком. Данные показывали, что это замаскированный представитель цивилизации Ларзи, гуманоидов, очень похожих на людей, но, тем не менее, существенно отличающихся от всех членов СИ. Однако насколько помнил Фёдор, и у ларзианцев не было такого цвета кожи.

Впрочем, не это являлось сейчас самым главным моментом – прибор показывал, что существо мертво!

Фёдор выругался свистящим шёпотом. Он несколько раз прошёлся по комнате, после чего присел к столу и закурил. Станнер не мог убить человека, равно как и ларзианца, равно как и любое существо, способное дышать в земной атмосфере. Не мог, но убил! Значит, что-то тут было не так – либо со станнером, либо…

Либо с существом, в которое он, Фёдор, выстрелил!

Пошивалов понял, что попал в отвратительное положение: он сидит в номере гостиницы в чужой стране, с подложным паспортом, а рядом лежит труп инопланетянина!

А хоть и в своей стране, и со своим настоящим паспортом – что это меняло бы, по большому счёту? Агенты орхан должны сейчас забегать, как тараканы, чтобы замести следы, ведь в противном случае, даже не принимая в расчёт раскрытие перед землянами и, соответственно, определённые санкции в Галактическом Совете, им светили разбирательства, связанные с убийством представителя ларзианцев. Вопрос о статусе самого ларзианца на Земле окажется уже вторым в данном контексте: вполне возможно, это сотрудник какой-то наблюдательной миссии, которого, конечно же, подставили, но кого это будет волновать? Провокация на то и затевается, а судьба ларзианца, естественно, настоящего волнения в "высоких кругах" не вызовет: Фёдор уже догадался, что ему специально дали какое-то вещество, становящееся ядом под действием излучения станнера. Каким образом этого горе-киллера уговорили забраться в номер к землянину с игрушечным пистолетом, тоже пока не играло роли. Скорее всего, не будет играть и далее.

Пошивалов раздавил окурок в пепельнице и побарабанил пальцами по столу. Звонить Вильямсу? Но после случившегося у него не было полного доверия к местному резиденту: каким образом кто-то мог узнать, что Фёдор здесь, если не подозревать и Антона?

Ещё немного поколебавшись, Пошивалов взял телефон и набрал номер Кира.

Орханин ответил почти сразу:

– Ты?! – В его голосе почему-то слышалось явное облегчение, а Фёдор думал, что Кир будет недоволен, что агент звонит ему напрямую с места проведения операции. – Я уж хотел тебе звонить – у тебя всё в порядке?

– Не знаю, – ответил Пошивалов, недоумевая, почему Кир так беспокоится, словно предвидит неприятности. – Я…

– Погоди! – перебил его Кир. – Дело в том, что убит Антон…

– Что?! – Фёдор чуть не выронил трубку. – Что?!

– Пять минут тому назад мне позвонил Вильямс. Он сделал контрольный звонок Антону – они периодически перезваниваются. Телефон не ответил после нескольких попыток, что недопустимо. Тогда Вильямс приехал к нему на квартиру и обнаружил, что Антон убит…

Кир ещё что-то говорил, но Пошивалов почти не слушал. "Чёрт побери, чёрт побери, – думал он, – если бы я поехал с Тошкой, возможно, он бы остался жив!"

Горло сдавило, словно тугим жгутом, и Фёдор судорожно глотнул. Дьявол, ну как же так? Столько времени не виделись, наконец, встретились – и на тебе, так глупо…

– Эй! – позвал Кир. – Ты меня слышишь?

– Слышу, – глухо проворчал Фёдор.

Кир вздохнул и попросил рассказать о том, как прошёл вечер. Фёдор сообщил, что ничего подозрительного и в помине вокруг не было, и тут в свою очередь наконец-то огорошил орханина сообщением об инциденте в гостинице.

– О-ля-ля, – проговорил Кир, – час от часу не легче. Я понимаю, как тебе тяжело, но соберись – мы все делаем отнюдь не простую работу.

Пошивалов хмыкнул:

– Ну и как мне быть?

– Включи-ка видео-канал, – попросил Кир.

Передача видео-сигнала повышала риск быть засечённым потенциальными противниками-чужаками, но ситуация требовала того. Фёдор повиновался и, используя телефон, как видеокамеру, показал куратору отдавшего концы ларзианца, а так же его бутафорское оружие.

Орханин подтвердил предположения Пошивалова о том, что в организме псевдо-киллера имелось какое-то устройство или просто ему был введёт препарат, активизирующийся как яд под влиянием определённых факторов. Но и Кир пока не имел никаких предположений, кто и зачем разыграл подобный спектакль с нападением. Во многом он сходился с Фёдором, что это, безусловно, хитроумно рассчитанная провокация, хотя и никак не объясняющая пока убийства Берковича.

– Значит так, – подвёл итог Кир, – не паникуй! Операцию сворачиваем. У тебя есть соответствующие средства – поэтому немедленно ликвидируй тело, тщательно заметай все следы и убирайся. Мотив отъезда из гостиницы – срочный вызов по делу в другой город, к партнёрам или что-то такое. Приезжай на вокзал – там тебя встретит Вильямс…