Текст книги "Адмирал «Коронат»"

Автор книги: Борис Царегородцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Рано утром где-то в начале пятого по берлинскому времени было получено известие от контр-адмирала Хиппера. Его радиотелефонисты начали перехватывать интенсивные переговоры между русскими кораблями. Он ещё удивлялся, что это происходит у русских, ведь раньше такого не было. Еще не занялся рассвет, как с десяток русских корабельных радиостанций начали интенсивно вести переговоры. Вначале решили, что у русских в устье Финского залива с одним из кораблей случилась авария, и он призывает к себе помощь. Но потом по изменению силы сигнала поняли, что корабли-то постепенно приближаются. Кроме того некоторые корабельные радиостанции передают короткие радиограммы не шифром а открытым текстом. Это чувствовалось из-за спешки и неумелых радиотелеграфистов, видно надеялись что их не успеют перехватить. А что у русских очень мало опытных радиотелеграфистов стало известно ещё вначале воины, так как почти все переговоры между русскими армиями и корпусами велись практически открытым текстом, и сухопутное командование этим очень умело пользовалось, читая их переговоры, и всегда знало намеренья русского командования относительно их. Вот и сейчас благодаря этим неумехам стало известно, что из Финского залива по направлению к Ирбенскому проливу выдвигаются русские линкоры. Адмирал Хиппер просил разрешения выйти со своими главными силами навстречу, перехватить русских на полпути, навязать бой и разбить.

Я когда читал эту радиограмму, ещё подумал – Неужели русские решились на генеральное сражение? Против Хиппера русские могут выставить четыре своих линкора, возможно ещё пару вполне не плохих броненосцев, это пятьдесят шесть орудий в двенадцать дюймов в бортовом залпе. У Хиппера на четырех линкорах и двух линейных крейсерах шестьдесят шесть орудий главного калибра. Но из-за неудачного размещения артиллерии на кораблях, в бортовом залпе могут участвовать только пятьдесят орудий, но восемнадцать из них, это одиннадцатидюймовые что стоят на крейсерах. В этом плане у русских преимущество на шесть орудий, и к тому же, как выяснилось в бою при Либаве, их новые двенадцатидюймовые орудия на десять кабельтовых дальнобойнее наших. Если русские вышли вместе с броненосцами, то у Хиппера будет преимущество в скорости. Из-за броненосцев русский отряд больше восемнадцати узлов идти не сможет, даже такая скорость для них будет придельная. Видимо она будет как минимум ещё на один узел меньше, а это значит, что Хиппер может диктовать русским дистанцию боя. Но если у русских в море только одни дредноуты, то они будут иметь преимущество в скорости над линкорами Гедеке, а разница в два орудия над ними это ещё ничего не значит. Я конечно мог бы поддержать его всеми тремя своими линкорами, но боюсь как только выйду из залива с линкорами, то русские тут же попытаются проникнуть в залив через южный проход. Крейсера и минное заграждение их задержит ненадолго, а прорвавшись, они тут же заминируют фарватер и нам вновь придётся начинать всё сначала. Но один я выделить смогу, пусть только подойдут сюда.

Мне пришлось отдать приказ Хипперу, оставаться на месте и ждать русских у пролива. Зачем куда-то идти, если противник сам идёт к тебе, если на самом деле намерен тебя атаковать. Но через час я отменил свой же приказ, и разрешил Хипперу идти наперехват русской эскадры. Оставив два крейсера и несколько эсминцев у входа в пролив, сам он с основными силами направился навстречу русским. А поступил я так из-за того что из штаба получил известие, что у русских в море всего два дредноута два броненосца и три крейсера под охраной дюжины эсминцев. Их обнаружила субмарина «U-26», которая возвращалась в Пиллау из боевого похода. Выйти в атаку на русские корабли в тот раз она не смогла, но после этой встречи решила задержаться ещё на сутки перед Финским заливом. Ещё стало известно, что русские всё же закончили работы по прорытию канала, и теперь могут по нему перебросить через Моонзунд любой корабль. Что косвенно подтверждает агентура, действующая в Финляндии. Они доносят, что русские намерены направить туда тяжёлые корабли вплоть до дредноутов.

Если эти сведенья верные и русские направят через Моонзунд линкоры чтобы усилить свои морские силы в архипелаге, – думал я в тот момент – то возможно в ближайшее время надо ожидать от них попытки прорыва в Рижский залив. Нужно срочно организовать воздушную разведку во внутренние воды архипелага и выяснить, что там за корабли находятся. Если линкоры будут обнаружены, то придется пару линейных кораблей держать перед южным проходом. Для поддержки сухопутных войск хватит крейсеров и эсминцев. А пока обождем этот отряд, состоящий из двух дредноутов и двух броненосцев с охранением. Вот только где ещё два линкора? Где этот пресловутый отряд адмирала Бахирева? Может он тоже вышел в море и пока остаётся необнаруженным. Или его корабли направляются в Моонзунд. Да и радиостанции его кораблей отчего-то молчат.

Через четыре часа от Хиппера поступило сообщение, что русские корабли повернули на север и отходят в сторону Финского залива. Он намерен с двумя линейными крейсерами и легкими силами броситься в погоню, пользуясь преимуществом в скорости. Если удастся догнать русских, полагает что он сможет сковать их боем до подхода линкоров Гедеке.

«Как бы горячий Франц не попал в ловушку, гонясь за русскими. Мы до сих пор не знаем где ещё два русских линейных корабля. Воздушная разведка так и не обнаружила в архипелаге их. Там только два броненосца да один крейсер и множество других мелких судов сосредоточенных возле южного прохода».

Ещё через полтора часа Хиппер сообщил, что в пятидесяти милях южнее финского побережья видит дымы русских кораблей спешащих к входу в Финский залив. Есть шанс отрезать броненосцы и крейсера, и не дать им уйти в залив. Но тут была получена радиограмма от фрегатен-капитана Вернера Ловенхарта, он запрашивал всех, что за корабли находятся в квадрате 211-23. А ещё через полчаса он начал взывать о помощи, его отряд преследуют русские линкору. В это самое время сам я находился в восемнадцати милях севернее Риги, корабли моего отряда обстреливая русские позиции по просьбе сухопутного командования. Я хорошо понимал, что мне со своими линкорами никак не успеть так быстро выйти из залива по фарватеру и помочь Ловенхарту, так что я даже не пытался что-либо предпринять. Мне оставалось только приказать Ловенхарту постараться выжать из машин всё возможное и попытаться добраться да Рижского залива. На то, что он сможет уйти от русских, я мало надеялся. Но вот прижать их шанс был. Между тем Хипперу ушла радиограмма, повернуть назад и перехватить русских, если они будут прорываться на север. Также последовал приказ капитану первого ранга фон Гернету, чьи крейсера и эсминцы были в это время в охранении перед проливом – поддержать прорыв «Ансвальда».

Вот только ни один из командиров этих кораблей не был самоубийцей и не желал подставлять свой корабль под двенадцатидюймовые снаряды. Увидя издалека, что стало с крейсером и этим неуклюжим пароходом под огнём линкоров, они решили не искушать судьбу и заблаговременно удрать навстречу дредноутам Хиппера. Остальным кораблям, находящимся перед проливом – а это два десятка вспомогательных судов – отдан приказ рассредоточиться или уйти фарватером в залив.

На аэродроме под Виндавой также получили приказ, срочно, любым способом помочь отряду кораблей фрегатен-капитана Ловенхарта подвергнувшегося нападению русских. Но авиация помочь не смогла, русские перехватили отряд Вернера Ловенхарта. Крейсер «Ниобе», и гидроавиатранспорт «Ансвальд» потоплены, два эсминца получили серьёзные повреждения. Через час дозорные корабли находящиеся перед Ирбенским проливом доложили, что в непосредственной близости появились русские линкоры. Поначалу Шмидт не придал этому большого значения. Ну, появились, ну и что, кроме «Ниобе» и «Ансвальда» больше русским поживиться нечем, все тихоходные корабли ушли по фарватеру в залив. Что может придумать этот русский адмирал Бахирев (это мог быть только он)? – рассуждал Шмидт, анализируя создавшуюся ситуацию. Только одно. Пока у него есть время до возвращения Хиппера, постараться заминировать фарватер, и быстро уходить. Как некстати Хиппер увёл свои линкоры, но в этом я сам виноват.

«Теперь я понимаю, это была уловка русских, чтобы выманить на себя дредноуты, уводя их от пролива. А в это время другой отряд наносит удар по находящимся перед проливом нашим легким силам. И это им почти удалось, если бы до этого не попался так некстати подвернувшийся «Ниобе» с «Ансвальдом», то русские могли бы собрать неплохой урожай перед проливом. А так корабли успели получить предупреждение от погибающего крейсера и своевременно отойти в залив. Хотя из-за узости фарватера прохождение было замедленное, концевые корабли были обстреляны и получили незначительные повреждения, хорошо что потерь не было. Теперь Бахиреву никто не помешает заминировать фарватер, но, ни какой катастрофы я в этом не вижу. Имея две флотилии тральщиков, мы быстро очистим фарватер от мин, им же никто не помешает это сделать. Вот только из-за этой помехи в виде мин я не смогу вовремя помочь Хипперу, если русские решаться на генеральное сражение. Хотя я не думаю, что русские решаться на бой с линкорами Гедеке и Хиппера. Сейчас обе их эскадры разделены между собой большим расстоянием. Им вначале нужно соединиться, а это очень трудно проделать, можно сказать, что это даже невыполнимо. Русским надо спешить, если они хотят проскочить мимо Хиппера, который уже спешит сюда. В любом случае он будет первым, а там и Гедеке с линкорами подоспеет, надо будет только обнаружить эскадру Бахирева и не дать ему соединится с остальным русским флотом. Тогда мы уничтожим его раз и навсегда.

Адмирал Шмидт уже предвкушал победу над этим русским адмиралом, который столько попортил крови их флоту, представляя, как линкоры Гедеке и линейные крейсера Хиппера заступают дорогу на север и уничтожают большую часть русских кораблей. Но то, что в следующий момент предпринял этот безумный – как ещё его назвать – русский адмирал, он и подумать не мог.

Когда я получил сообщение, что русские корабли начали движение по фарватеру, с намереньем проникнуть в Финский залив, вначале не мог в это поверить. Что этот безумец делает? Зачем-то по собственной глупости залезает в залив. А я считал его умнее. Он что не понимает, что ему отсюда обратно не выйти, Хиппер с Гедеке его утопят прямо на фарватере посреди пролива, если он надумает прорываться назад. Надо пока не поздно снять вешки с фарватера, чтобы затруднить проход русским из-за боязни налететь на свою же мину.

Но приказ немного запоздал, русские уже определились с фарватером и теперь беспрепятственно по нему продвигались. А остановить их нам на фарватере в тот момент было просто нечем, несколько эсминцев что пытались это сделать были вынуждены отойти попав под обстрел крейсеров. Я до сих пор не могу взять в толк, зачем русская эскадра залезла в эту западню, что это русский адмирал собирается делать. Из донесения капитана второго ранга Витинга явствует, что в залив вошли два линейных корабля четыре крейсера и не менее шести эсминцев. Точно определить количество эсминцев ему не удалось, так как пришлось спешно отходить, но не исключено что были и другие корабли. Тут же я поставил в известность высшее командование о том что в залив вошла русская эскадра. На что получил приказ немедленно её уничтожить. Интересно чем я их должен уничтожить? Командование отлично знают, что два моих корабля кроме «Рейланда» имеют в своих погребах только четверть боезапаса, этого хватит максимум на тридцать минут боя. Крейсера и большинство эсминцев также имеют не полные боекомплекты, у кого половина у кого-то немногим больше. Хотя я получил подтверждение, что транспорт со снаряжением вышел, вот только поздно они спохватились, как он войдёт в залив, когда тут русские. Да никто и предположить не мог, что русские смогут решиться на такое. Но эти умники засевшие в штабе намекают мне, что я имею три линейных корабля против двух русских. И тут же забывают что по количеству стволов в бортовом залпе у нас одинаково а вот калибр на один дюйм меньше как и досягаемость. Будь туман на море тогда этот фактор не столь важен. Ещё не надо забывать, что их линкоры быстроходнее моих и они в любой момент могут выйти из под огня. Тут ещё Принц Генрих настаивает, чтобы я немедленно атаковал русских. Нет надо вначале приготовиться, подождем когда Хиппер подойдёт, возможно он сумеет войти в залив. По всей видимости русские заминировали за собой проход, а у Франца нет не одного трального судна, почти все они собрались тут. Хотя что-то есть в Мемеле и Пиллау, да ещё там должны находиться на ремонте несколько единиц поврежденных ещё в начале этой операции и возможно уже подлатанных. Если нет, то мы должны отсюда поддержать его прорыв. А сейчас в первую очередь надо организовать разведку и выяснить намеренья русских. Второе – надо распределить равномерно по башням боеприпас. Несмотря ни на какие трудности это можно сделать. Тут ничего невероятного нет, конечно придётся очень сильно потрудиться. В первую очередь надо пополнить погреба концевых башен, так как именно им придётся больше всего поучаствовать в перестрелке с русскими.

Контр-адмиралу Хеббингхаусу пришлось оставить при эскадре повреждённый на мине «Штральзунд» а самому с двумя крейсерами «Регенсбург» и «Грауденц» в сопровождении трёх эсминцев пойти на поиски русских кораблей. Он не опасался, что его кто-то сможет перехватить, так как все корабли у него новые и достаточно быстроходные.

– Да непредсказуемы эти русские, кто бы мог подумать, что они решаться на такую авантюру. Это проста самоубийство вот так взять и войти в западню. А как они смогли провести Хиппера, подставили ему ещё один отвлекающий отряд, а он и купился. А этот адмирал Бахирев оказывается даже очень серьёзный противник, и кабы он не преподнёс нам ещё пару сюрпризов, от которых будет тошно.

Чую что он не зря сюда вошел.

Хеббингхаус обнаружил русские корабли недалеко от Аренсбурга стоящими на якоре восточнее острова Аэро. Он насчитал всего с десяток вымпелов, он ему показалось что за островом виднеются мачты, а это значит там также скрываются несколько кораблей. Кроме этого он уже знал, что два русских крейсера сейчас где-то у южного прохода, об этом донес адмирал Гофман, который был вынужден ретироваться перед ними, хотя имел некоторое преимущество. Быть отрезанным от основных сил, а тем более подставиться под орудия линкоров как-то не хотелось. И всё из-за того что он, да и никто другой в это время не знали где русские линкоры. А они вот стоят тут и даже не предпринимают ни каких действий. Да они и сейчас игнорируют его корабли, не предпринимают ни каких попыток его обстрелять или отогнать.

Что это? Неужели такое пренебрежение к нам из-за своего превосходства? Но они-то в принципе никакого преимущества перед нами ни имеют, если только тут не два линкора а все. Но тогда кого преследовал Хиппер?

Корабли Хеббингхауса ещё сократили дистанцию, чтобы в точности выяснить, если корабли за островом. За островом с германских кораблей рассмотрели только мачты одного корабля и как они определили, что они принадлежат малому кораблю, возможно эсминцу.

Хиппер как только получил сообщение от Шмидта о том что эскадра адмирала Бахирева вошла в Рижский залив тут же повернул свои линейные крейсера обратно к проливу. Хотя у него была возможность догнать и сковать боем хвост другой русской эскадры, отрезав от остальных пару броненосцев. И вновь ему пришлось напрягать машинную команду гнать свои корабли обратно чтобы успеть блокировать выход из залива. К проливу он пришёл первым, успев по пути обогнать линкоры Гедеке на час. Подойдя к проливу он не поверил в такую удачу, когда обнаружил, что вешки обозначающие фарватер находятся на месте – русские почему-то их не убрали. По всему они должны были снять вешки, чтобы затруднить ему, точно обнаружить местонахождение фарватера. А может это опять коварная хитрость русских, и они обозначили вешками ложный фарватер прямо по минному полю. А чтобы это проверить, нужны были тральщики, которых при кораблях не имелось. Хиппер всё же решил проверить фарватер и направил по нему миноносец. Корабль вначале медленно, с опаской, двигался по фарватеру, углубляясь всё дальше и дальше от входа постепенно прибавляя ход. Он прошел уже более полутора миль и пока ничего не происходило.

Адмирал Хиппер опять был в недоумении. Фарватер чист, русские его не заминировали. С миноносца докладывают, что мин в фарватере не обнаружено, – а он почти прошел две мили по нему. Да и вешки обозначающие фарватер, на сколько они видят вперёд, неубраны. Адмирал решил ещё немного подождать. Пусть миноносец удалится на три-четыре мили, если ничего не произойдёт, он начинает форсировать фарватер. Хиппер уже отдавал приказ своим кораблям начать движение по фарватеру, когда в тридцати пяти кабельтовых от входа миноносец нарвался на мину. Тут же полетела радиограмма Шмидту о невозможности пройти заминированным фарватером.

Так я и думал, русские заминировали фарватер. Теперь нам отсюда придется расчищать его и помочь Францу проникнуть в залив. А вместе мы быстро уничтожим русскую эскадру. Но русские не будут сторонними наблюдателями и будут препятствовать тралению. Значит нам придется его сдерживать пока не будет вновь протрален фарватер. Ведь можно было подождать ещё сутки, пока не подошли бы тральщики к Хипперу и тогда мы с двух сторон быстро очистили старый фарватер или пробили новый. Но принц Генрих и слушать ничего не хочет, настаивает на немедленном уничтожении русских линкоров. Я телеграфировал адмиралу Бахману и доложил о положении имевшее место тут, и что можно было бы предпринять в этом случае. Я хотел только одного, чтобы хотя бы он повлиял на императорского братца и добился от него отложить начало этой операции на сутки. Но не он и не адмирал фон Поль ничего не смогли добиться от принца, он был не приклонен.

Вскоре был разработан план. Понимая, что русская эскадра не позволит тральщикам беспрепятственно проводить траление в проливе он решил отвлечь русских на себя. Шмидт принял решение, тральщики направить поближе к берегу по мелководью между островом Руно и мысом Домеснес. За тральщиками следуют и все остальные вспомогательные суда. Что тут минное заграждение он знал, так как несколько дней назад здесь погиб «S-31». Но он надеялся, что рядом с берегом на мелководье, если и есть мины, но не так уж густо наставлены как в других местах и тральщики это место должны быстро пройти по направлению к проливу. Да и пройти-то им надо в два раз меньше чем остальным идущим в обход острова. Тральщики выйдя к проливу начинают по кратчайшему расстоянию пробивать новый фарватер. Он с главными силами в это время связывает боем русскую эскадру.

Глава вторая

I

Я вёл своё соединение на юг-восток к острову Руно, держа ход в десять узлов в надежде что вскоре в северной части горизонта покажутся догоняющие нас крейсера и эсминцы ведомые Вердеревским. Но пока в северной части моря на горизонте кораблей не наблюдалось, зато в небе сигнальщики разглядели несколько приближающихся тёмных точек. Через несколько минут над нами уже кружили пять аэропланов присланных для воздушного прикрытия, но через полчаса один улетел на север. Возможно у него появилась неисправность в двигателе, всё же авиатехника начала века была ненадёжна и в первую очередь это касалось авиамоторов. Но и эта четвёрка, что кружила над кораблями, подымала боевой настрой матросам. Вскоре с юга показался одиночный гидросамолет, к нему тот час на встречу полетел один из наших соколов, но он оказался нашим разведчиком, что возвращался из разведывательного полёта. Пройдясь на малой высоте точно над линкором, с него сбросили вымпел, который удачно упал на палубу. После сброса вымпела наш гидросамолет также взял курс на север, было видно, что ему хорошо досталось во время разведки, так как в некоторых местах на крыльях полотно трепыхалось в набегающих потоках воздуха.

В донесении говорилось, что впереди по курсу на подходе к острову Руно движется германский флот в составе тридцати вымпелов, и далее за ним на запад, но ближе к берегу ещё множество дымов, но разведать не удалось, путь преградили германские самолёты.

Теперь самое главное мы знали – Шмидт у нас впереди. Также мы знали из радиограммы от Дудорова, что германский флот стоит перед Ирбенским проливом. Потеряв один миноносец при попытка протралить фарватер теперь стоит и ничего не предпринимает очевидно ждёт тральщики которые должны подойти из Виндавы или Либавы, а возможно и Мемеля если они там ещё остались. А может как и говорил Пилкин проход должны протралить тральщики находящиеся при эскадре Шмидта который идёт сюда.

А через несколько минут и мы сами заметили дымы, появившиеся на юге – это шел навстречу адмирал Шмидт.

– Что? Он всё же намерен первым навязать нам бой, пока мы не соединились? Да, сейчас преимущество в силах на его стороне?

– Возможно, он просто торопится к проливу, а не сразиться с нами? – высказал свою версию Свиньин.

– Но мы не намерены его туда пропускать и нам нечего не остается делать, как первыми начать бой.

– Вердеревский может не успеть до начала боя Михаил Коронатович – сожалеющее проговорил Пилкин – если мы ещё не уменьшим скорость, а он не поспешит.

Он и так спешит, как может, это Шмидт долго раздумывал идти ему на нас или оставаться у побережья. Я бы на его месте как только узнал какие силы вошли в залив, не раздумывая выступил сразу и воспользовался своим превосходством. А так пока он разобрался, что к чему, время упустил. Хотя он всё правильно рассчитал, если мы соединимся, то ему будет труднее разбить нас.

– Ваше превосходительство, вы это не серьёзно предполагаете, что нас могут разбить – изумился Бунин.

– В морском бою ничего ненужно предполагать всё будет зависеть от госпожи удачи, которая как мне помниться отвернулась от нас десять лет назад. Владимир Константинович давеча об этом уже вспоминал. Да и в правду тогда всё могло повернуться по-другому, и во время боя в Желтом море и при Цусиме, попади снаряд туда куда надо, да ещё и взорвись. И вот такое одно попадание может решить исход всего боя. Так может тут она нам поможет эта капризная госпожа удача, или она до сих пор на нас в обиде.

– Ваше превосходительство! На норде показались множественные дымы. По всей видимости, это Вердеревский на подходе – сообщил Никишин.

– Расстояние?

– Около двадцати миль.

– Вердеревский немного запаздывает, германские корабли уже хорошо различаются, ещё немного и бой придётся начинать без него.

Корабли двигались навстречу друг другу, на обеих эскадрах давно сыгранны боевые тревоги и экипажи заняли свои места по боевому расписанию. Снаряды подавались к орудиям, которые были уже заряжены и уже своими жерлами начали отслеживать друг друга до открытия огня оставались считанные минуты. На кораблях обоих эскадр кое с кем приключился предбоевой «мандраж» но это простительно противник-то очень сильный.

Но первыми этот бой начала авиация противника. С юго-запада показалось около двух десятков аэропланов противника, среди которых выделялись три более крупного вида, но гораздо меньше наших «Муромцев», однако больше остальных своих собратьев.

Впервые столкнувшись на фронте с российскими гигантами «Илья Муромец», немцы еще осенью 1914 года предприняли попытку скопировать эту машину. Шведский инженер Форсманн на фирме Сименс-Шуккерт начал постройку четырехмоторного аэроплана, полностью повторявшего конструктивную схему аппарата Сикорского. Самолет прошел испытания в мае 1915-го, но был признан неудачным. 110-сильные двигатели оказались слишком слабыми, а выбранное Форсманном удлинение крыла – недостаточным для нормального полета. Но вот эти, что приближались к нам, были двух моторные. Я точно не помню, что это за тип самолетов, но помню что у германцев они были, и выполняли роль бомбардировщиков неся нагрузку более 150-и килограмм. Но эти были похожи на огромных гусей летящих жопой вперёд. И если вот такой «ероплан» неся сотку, да попади куда ненужно, то можно получить тяжёлые повреждения.

Наше воздушное прикрытие состояло из двух гидропланов и двух сухопутных самолётов. И тут противник имел колоссальное преимущества, что на каждый наш самолет приходилось не менее четырех немецких. Наши летчики смело бросились в бой, избрав своей главной целью именно те самые самолёты, которые показались мне самыми опасными из всех. Они тоже поняли, что это самый опасный для нас противник.

Противоаэропланные пушки или просто зенитки открыли заградительный огонь, но стараясь не задеть свои самолёты. Нам пришлось маневрировать, чтобы эти летающие древесно-матерчатые этажерки не дай Бог не попортили нам верхнюю палубу. А если вдруг у них найдётся что-то покрупнее двадцаток, то могут и под палубой бед натворить. Мы это на «Полтаве» испытали, и второй раз что-то повторять это опыт не хочется, вот потому нам и пришлось маневрировать. Да, на этих жирных гусях оказались бомбы, судя по разрывам не менее полтинника, а возможно и больше. Одно нас утешало, что и самолетов этих мало, да и количество бомб у них было ограничено, не более трех на борту которые счастливо все упали в море. А вот мелочь нам опять досталось, но это от более шустрых аэропланов. Потеряв двух шустрых сбитым, да один гусь улетел дымя мотором, налет закончился и все участники направились по домам. У нас тоже один гидроплан был подбит, который приводнился недалеко от наших кораблей, после чего экипаж был снят эсминцем.

Пока мы отбивались от авиации, противник обогнул остров Руно и окружающие его отмели повернул на запад-северо-запад, по направлению к проливу. Впереди ближе к нам шли три линкора, примерно на полмили дальше уступом второй колонной шли крейсера, за линкорами и крейсерами прятались эсминцы.

– Это что же получается – адмирал Шмидт уклоняется от боя и бежит к проливу – проговорил с радостью в голосе Пилкин.

– Константиныч! А ты разве ничего не приметил? Он же идёт налегке. И куда он дел свои тральные и сторожевые корабли?

– Неужели бросил их нам на растерзание или они их затопили.

– Что там было в донесении от воздушного разведчика?

– Что позади основных сил были замечены множественные дымы.

– Ну и где эти корабли, что видели с гидросамолета?

– Да не похоже это на немцев, они не за что бы без боя не бросились удирать, оставив остальные корабли в заливе.

– Черт! Неужто они пошли между материком и островом как мы и предполагали? Ну конечно там минные заграждения жидкие всего четыре линий. Это подтверждали и планы минных заграждений полученных ещё перед выходом в рейд. Первое тянется от острова на запад, до мыса Домеснес, второе от южного побережья Руно почти на юг до местечка Мерсрагс на западном берегу Рижского залива. Это в шестидесяти верстах от Риги. А между этими заграждениями чистые воды.

– Это что же получается, тральщики пошли напрямую через эти заграждения? – полу вопрос полу догадку произнес Пилкин. Но тогда почему и остальной флот не пошел тем же путём?

– Возможно, они так и планировали, проскочить вдоль побережья, и пока мы медленно спускались к югу дожидаясь подкрепления, а потом разыскивая их где-то у Риги, они были бы уже у пролива. Тральщики пройдя это жидкое заграждение и проведя за собой флот, уже начали бы пробивать новый фарватер, или устремились в старый, прочесывая его на предмет нового минирования.

– Но похоже всё спутал наш разведчик, который и вышел на их флот, а они не захотели идти вместе с тральщиками.

– Во-первых – не зная плотность этого минного заграждения, зачем всем соваться туда. Во-вторых – пройдя это заграждение, они выходят к проливу, а там плотные минные поля, на форсирование которых нужно время, а его не будет. Нам в тот момент было гораздо ближе до пролива, это в том случае, что мы уже разгадали намеренья Шмидта. А я думаю что он так и предположил после того как наш разведчик смог уйти целым и доложить о противнике. Шмидт решил что пока он медленно движется за своими тральщиками пробивающие фарватер через минное поле – это мы знаем, что оно редкое, а между этими заграждениями двадцать миль чистой воды. – мы пойдём прямо к проливу и там его встречаем. А он проходя это «мнимое минное поле» выходя к проливу попадал в треугольник, где мало пространства для манёвра, да для такого количества кораблей. С запада и северо-запада, минные поля. С юга минное заграждение, хотя и слабое, но это помеха для манёвра. На юго-запад – там берег, а с северо-востока мы прижимаем их. А во время боя ой как можно не рассчитать маневр и выскочить на минные заграждения. А я думаю что при такой скученности там, любой наш перелёт наносил бы ущерб противнику.

– Так значит вот этим маневром, они решили нас отвлечь от своих тральщиков, которые первыми должны выйти к проливу, и начать форсировать минные поля, пока нас тут будут сдерживать линкоры. А навстречу им со стороны моря пробиваются корабли Хиппера.

А что, может быть и такое. Штурман ведь предположил, что немцы могут пожертвовать несколькими миноносцами, да не исключено что за это время из Виндавы могли подойти какие-либо тральные суда.

– Просчитался я, подумал, что адмирал Шмидт имея преимущество в силах, навяжет нам бой и попытается разбить. Но и он всё просчитал. Понимая, что соединившись у нас будут равноценные силы, и даже немного превосходить его, особенно в крейсерах. Кроме того он испытывает недостаток в боеприпасах, который он расстрелял вовремя прорыва в залив, а потом по берегу. Снаряды он не получил лишь по одной причине, мы вошли в залив, а транспорт с боеприпасами на который он так рассчитывал, напоролся на мину. И поэтому исход боя предугадать невозможно. А раз так, то он решил часть своего флота спасти, и тральщики ему в этом должны помочь. Или прорваться через пролив в море самому или кораблям Хиппера войти сюда. А у нас там у пролива пока нет ни одного корабля, чтобы их остановить.

– Можно было послать Беренса, он успеет перехватить всю эту мелочь у пролива – тут же предложил Пилкин – хотя возможно там не только одни тральщики, но и эсминцы есть.

– У нас и так прикрытия нет, а если ещё и Беренса отошлём, то совсем голыми останемся, как будем от всей этой своры отбиваться. Надо дождаться подхода минной дивизии тогда и пошлём, а пока Беренс остается. Но срочно надо связаться с Дудоровым, пусть высылает вновь разведку к выходу из залива и пусть постоянно там висит и наблюдает за германскими кораблями. И как только заметят, что с той стороны предпринимаются попытки форсировать минные поля, сразу нам доложат. Никишин ты всё слышал, что я только что говорил Владимиру Константиновичу.