Текст книги "Стурлур - место, где все началось"

Автор книги: Богдан Звиринский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

«И что же видит твой дальновидный, мудрый взор, глядя на нас?» – спросил Володус.

'Вижу, что по крайней мере нескольких из вас направляет могущественная воля. Я чувствую могущество этой воли, хотя она оставила над вами, едва уловимый след. Но есть, что-то еще… И это что-то тянется за тобой пират. Неестественная сила… Хмм, поверьте, ваша встреча не случайна, – ответил Алатар, погружённый в раздумья.

«И что же это за воля? Чья это воля? Вы её знаете?» – спросил Прекхард, ощущая нарастающее напряжение в воздухе. Слова Алатара вызвали у него и остальных дискомфорт. Маг не выглядел сумасшедшим, но его высказывания было трудно воспринять, а понять их – ещё сложнее.

«О, да, первая воля мне хорошо знакома», – с доброй улыбкой произнёс Алатар, на миг позволяя себе погрузиться в приятные воспоминания. – «А вот то, что я ощущаю ещё… Хм… Это не тьма, но и не свет. Возможно, это нечто, что не желает раскрывать себя до поры до времени. Я… слишком незначителен в этом мире, чтобы судить о таких вещах. Не углубляйтесь в эти размышления. Над каждым из нас витает чья-то воля, и все мы являемся вестниками чьей-то судьбы.» – Алатар произнёс эти слова с лёгким вздохом. «Легко сказать, не углубляйтесь», – подумали почти все за столом.

Алатар прервал неловкое молчание, которое последовало за его словами.

«Малдуст, отвечая на твой вопрос касательно вести, что мы несем вождям Юга и Востока: ваши народы тысячелетиями находятся под сильным влиянием Темного Властелина Саурона. Десятки раз он втягивал вас в бесполезные войны, обернувшиеся кровью и страданиями. Я и Палландо здесь, чтобы убедить ваших вождей, что у вашего народа есть другой путь. Саурон был побежден, но не уничтожен. Арнор лежит в руинах, Гондор лишён короля, народы Нурна порабощены, а эльфы до сих пор не оправились от потерь, понесенных в войне Последнего Союза. Орки, в свою очередь, размножились в своих пещерах. Мордор и Мглистые горы, а также древние чертоги гномов на далеком севере буквально переполнены ими. Силы Саурона укрепляются с каждым днём, и рано или поздно он начнёт новую войну, охватив всё Средиземье. Мы, синие маги, наивно полагаем, что есть возможность этого избежать или хотя бы отсрочить неизбежный момент. Если Палландо удастся убедить Юватху и хотя бы часть остальных вождей занять нейтральную позицию, это сдержит амбиции Саурона и даст нам всем время, которое как песок, ускользает из-под наших ног.»

Слушая речь Алатара, все были внимательно настроены, особенно Малдуст и Прекхард. Старейшина истерлингов отчасти разделял мнение и намерения Алатара, но противостоять воле Темного Властелина означало бы в первую очередь поставить под угрозу Улдора и весь народ, который за тысячу лет стал ему очень дорог. Полагаться на помощь Гондора или других «свободных» народов было бы чрезмерно наивно.

Прекхард, опытный воин, участвовавший в военной кампании вождя племени Змея Кхузаймаха по объединению всего Харада под его властью, тоже осознавал риски, связанные с этой затеей. Однако он мыслил, прежде всего, как военный человек и пытался спрогнозировать военно-стратегическую ситуацию своего народа, если они решатся перейти на другую сторону, и находил её весьма невыгодной.

На выраженные сомнения Прекхарда и Малдуста, Алатар отвечал:

«Конечно, вы правы, когда говорите о риске и угрозе, исходящей от Саурона. Но не стоит недооценивать силу благородства и достоинства свободных народов. Да, между ними и вашими народами много споров и нерешённых проблем, но, если…» – Речь Алатара внезапно прервал оглушительный звук боевого горна…

Глава III

Хаос в Стурлуре

§1 И Взошел безбожный хаос

Для большинства, сидевших за столом, этот звук был незнакомым, но не для Прекхарда. Это был боевой горн Харада, сигнал, о котором его заранее предупредили.

Великий Змей Кхузаймах только что завершил военную кампанию по объединению всего Харада под властью своего племени. Теперь он стал верховным вождем Харадрим и за это время заработал репутацию полководца, всегда готового к худшему. На созванный совет он прибыл не только со своей личной элитной свитой – змеиной гвардией, но и с прославленным легионом воинов-харадрим, состоящим из обычных солдат. Таким образом, Харадрим сегодня представляли собой самую многочисленную военную силу в городе.

Все легионеры, включая Прекхарда, были предупреждены, что в случае сигнала они должны явиться в свой лагерь, расположенный в одном из кварталов города. Прекхард резко встал из-за стола с грозным и серьезным выражением лица, полон решимости исполнить свой воинский долг. Он бросился к выходу из таверны, но, к его удивлению, дверь оказалась запертой.

Взявшись за плечо, он решительно столкнулся с деревянной дверью, но, как только его плечо коснулось её поверхности, его отшвырнуло на целый метр назад. В этот момент стало заметно слабое синеватое сияние, исходившее от двери: она была запечатана магическим барьером. Алатар поспешил к лежащему на полу Прекхарду, чтобы помочь ему подняться.

«Похоже, что совет окончен, и мне кажется, что закончилось всё не самым лучшим образом», – произнёс Алатар, протянув руку помощи. Его тон был спокойным, будто он ожидал такого исхода. – «Эх, наивно было надеяться на успех, но…» – Вдруг его мысли прервались.

Неожиданно дневной свет стал тускнеть, солнечные лучи, ранее освещавшие зал таверны, исчезли. Ясный солнечный день резко сменился надвигающейся грозой. Над всем Стурлуром опустилась мгла. Черные, как смола, тучи заполонили небо, полностью скрыв солнце. – «О, нет» – впервые на лице Алатара можно было увидеть беспокойство и тревогу.

«Погода переменилась…» – заметил Малдуст. – «Не похоже, чтобы причина этому была естественной.»

«И ваше предположение совершенно верно. Боюсь, что развернулся худший вариант событий, который мы с Палландо предсказывали», – сказал Алатар, вставая у барной стойки лицом к единственному входу в таверну. – «Друзья мои, что бы ни привело вас в этот город, какие бы цели вы ни преследовали, незваному гостю, явившемуся сюда, будет всё равно. Рискну предположить, что эта таверна сейчас самое безопасное место в Стурлуре; я позаботился об этом, ожидая худшего».

Малдуст перепрыгнул через барную стойку к владельцу таверны, который тут же уселся и спрятался, в то время как сам волшебник приготовился встретить недругов своими заклинаниями. Его воины заняли оборонительную позицию по другую сторону стойки, держа свои алебарды наготове. Цедрус также встал поблизости, готовя свой ручной арбалет, а Володус укрылся сбоку от барной стойки и ожидал появления врага.

Прекхард, к удивлению, Малдуста, расположился рядом с его воинами, встал в оборонительную стойку и обнажил копьё с щитом. Гром, тем временем, решил подойти к окну, расположенному недалеко от входа, чтобы взглянуть, что происходит снаружи.

Перед его глазами развернулась ужасная картина: воины в черных доспехах крушили, ломали и резали всех, кто попадался на их пути. Их не интересовала материальная добыча. Они убивали быстро, не заставляя мучиться своих жертв – среди которых были и стражи, и мирные жители, и рабы. Отзвуки панических криков, предсмертных всхлипов и бойни уже были слышны даже в самой таверне.

«Твою мать! Черные нуменорцы! Они уже здесь!» – почти закричал Гром, хватаясь за голову и пытаясь сдержать нарастающее волнение. Его больше всего тревожило осознание того, что он не успел выполнить приказ Агандаура.

От закрытой двери послышались тупые удары – кто-то явно пытался ее выломать. Магический барьер начал проявляться все яснее: сначала он светился ярко-синим светом, но затем его яркость постепенно угасла, и в конечном итоге магия рассеялась.

Лицо Алатара выразило подлинное удивление. Он был готов к тому, что враги рано или поздно смогут проникнуть внутрь, но не мог предположить, что его заклинание развеется так быстро. Впервые на его лице отразилось смятение.

С последним сильным ударом дверь сорвалась с петель, и в помещение вошли двое воинов с зловещей и уверенной походкой. Они были в черных латах с закрытыми шлемами, носили рваные короткие черные плащи и держали устрашающие полуторные мечи, внушавшие трепет.

Воины окинули взглядом присутствующих и выбрали себе жертву.

Володус первым ощутил на себе пугающий взгляд одного из незваных гостей, который словно проникал в его душу. Вдруг его охватили ужасные воспоминания, к которым он не был готов. Он забился в угол, схватившись за голову, а у его ног образовалась небольшая лужица.

Малдуст также встретился взглядом с другим воином, и на него нахлынул поток сильных эмоций, пытавшихся сломить его решимость. Однако, в отличие от Володуса, он нашел в себе силы устоять.

Один из воинов в черных доспехах с обнаженным мечом уверенно направился к собравшимся у барной стойки. Воины истерлингов вместе с Прекхардом встретили его градом ударов, которые он ловко и без труда парировал.

В это время второй страж Малдуста ринулся в бой, на второго ворвавшегося в таверну латника у входа, и между ними завязался ожесточенный бой. Гром, пользуясь моментом, ловко швырнул метательный кинжал в воина, сражавшегося с истерлингом у порога. Лезвие вонзилось между латными пластинами и ушло по самую рукоять, но противник, словно этого не заметив, продолжил бой.

Страж Малдуста, Алатар и Прекхард сконцентрировали свои усилия на первом воине в черных доспехах. Град ударов, обрушивавшихся на грозного противника со всех сторон, иногда имел успех. Он пропустил несколько, казалось бы, фатальных ударов, но, не издав ни слова, ни всхлипа боли, продолжал сражаться.

Цедрус и Малдуст сосредоточились на втором воине, сражавшемся у входа вместе с истерлингом, и Гром, подбежавший к нему на помощь, также вступил в бой. Арбалетные болты тщетно пытались пробить латную броню, а вместе с ними в черного воина летели огненные сгустки пламени, закоптившие и без того черный, как смола доспех.

Уклоняясь от следующего выпада и парируя второй удар, воин в черных латах резко контратаковал истерлинга. Теплая кровь брызнула на Прекхарда. Голова истерлинга зловеще откинулась назад, и затылок коснулся собственной спины. Малдуст смог взглянуть прямо в глаза своему воину, который только что сражался перед ним, защищая своего командира.

Как только воин упал на пол, между Малдустом и его противником образовалось свободное пространство. Волшебник, не колеблясь, швырнул в него сгусток пламени, который попал прямо в шлем. Это, несомненно, оставило серьезный ожог на его лице.

Воспользовавшись временным преимуществом, Прекхард отбросил щит в сторону и двумя руками схватился за копье, затем с невероятной силой ударил, пронзив противника в живот. Копье пробило латы, его острие вышло прямо через спину. Сила удара подняла воина вверх, и под собственным весом его тело начало сползать вниз по древку. Издав последний вздох, он остался подвешенным, а из его спины уже виднелось древко копья Прекхарда.

Тем временем у входа шла ожесточенная схватка между вторым стражем Малдуста и Громом против темного воина. После неудачного замаха алебардой, оружие истерлинга застряло между двумя досками в полу, оставив пирату временно без поддержки. Однако это дало морскому волку возможность продемонстрировать свои корсарские навыки. Кружась, словно в танце, он обрушил на соперника шквал резких и проникающих ударов своими клинками. Каждый из них достиг цели, нанося, без сомнения, ужасные раны. Воин упал на колени, но, собравшись с силами, снова встал.

Гром снова сделал выпад, и ему удалось ударом снизу пробить доспех и вонзить клинок в брюхо врага. На последнем издыхании воин в черных доспехах произнес одну единственную фразу: «Lat parum it alag fûral Umbar» (Ты заплатишь за свое предательство, грязный Умбаровец). Услышав черное наречие, Малдуст сразу же понял смысл этих слов.

«Черные нуменорцы… Уж кого, кого, а их я точно не ожидал встретить здесь», – произнес, переводя дух, Алатар. – «Если мы хотим спастись, нам всем нужно объединиться. Забудьте, с чем и зачем вы сюда пришли. Только объединившись, у нас будет шанс покинуть этот обреченный город живыми».

Гром, стоявший у входа, косо посмотрел на своих временных союзников и уже собирался скрыться из таверны. Однако, выглянув наружу, он заметил еще десяток таких же воинов, с которыми им с трудом удалось справиться. «Через рынок нам не пройти, если мы не хотим столкнуться с целой толпой таких же», – сказал он, указывая на тела поверженных рыцарей.

«Тогда мы пойдем другим путем», – сказал Алатар, подходя к стене с противоположной стороны от входа, рядом с барной стойкой. Удержав в руках могучий посох, он сосредоточил свою магическую энергию и взмахнул им, выпуская мощную волну энергии. Удар оказался настолько сильным, что кирпичная кладка стены не выдержала, и образовался проход, ведущий в переулок.

Прежде чем отправиться с остальными, Володус, пришедший в себя, поспешил прихватить мечи павших черных нуменорцев.

Компания продвигалась по узкому переулку между зданиями. Со всех сторон доносились отголоски битвы: крики, мольбы о помощи, лязг металла и боевые кличи. Весь город погрузился в хаос. Казалось, каждая улица охвачена бойней. Внезапно с крыши на них свалился убитый стражник вариаг, с торчащей из спины стрелой, но, к счастью, он никого не задел.

Пока они шли через узкий проход к центральной улице, Малдуст решил расспросить Грома о той фразе, которую успел произнести черный нуменорец перед смертью. «Что он имел в виду, когда назвал тебя предателем?»

«Понятия не имею, я вижу их впервые», – невозмутимо ответил Гром.

Малдуст, естественно, не поверил его словам. Если бы они не оказались в такой ситуации, он бы, возможно, выбил из Грома правду. Но сейчас единственным, что оставалось Малдусту – это сохранять бдительность и смириться с необходимостью объединиться с незнакомцами, довериться Грому, и даже надеяться на Прекхарда.

Когда они достигли центральной улицы, группа оказалась на перекрестке. Налево путь вел прямо к главным воротам – единственному выходу из города. Продолжать по главной улице было неразумно, но можно было обойти кварталами и натолкнуться на стан истерлингов. Прямой же путь вел к лагерю харадрим. Алатар также сообщил, что в внутреннем дворе замка есть тайный проход, который мог бы вывести их ближе к главным воротам Стурлура, позволяя избежать улиц, охваченных резнёй.

В любом случае, выход из города был один и путь в конечном итоге вел в одну точку – к главным воротам, но следовало определиться, какой дорогой к нему двигаться.

Вариант с тайным проходом показался всем более предпочтительным и безопасным, несмотря на то что на первый взгляд он вел отряд в противоположную сторону. Дворец располагался достаточно близко, и с той стороны доносилось меньше звуков боя.

Решение было принято, и все согласились направиться к дворцу, как вдруг Прекхард обратился ко всем:

«Здесь наши пути расходятся. Я не могу игнорировать зов долга. Я отправляюсь к своему легиону. Желаю вам выжить. Удачи», – произнес он с достоинством.

Алатар добродушно положил руку на плечо Прекхарда. «Я понимаю твои чувства и не смею возражать твоему решению. Что бы ты ни встретил там, что бы ни увидел, не позволяй смятению овладеть твоим духом. Ты знаешь, какой дорогой мы идем. В случае необходимости у тебя будет возможность снова воссоединиться с нами. Желаю тебе удачи, мой друг», – сказал Алатар.

«Удачи вам всем», – ответил Прекхард, запрокинув щит на спину. Рывком он умчался вперед по главной улице, скрывшись среди домов и направляясь к стану своего легиона. Остальные же продолжили путь по направлению в сторону дворца Великого хана.

§2. Прекхард павший легион

Прекхард мчался через захламленные улицы и переулки Стурлура, не зная усталости и не щадя сил. Его мысли были сосредоточены лишь на воинском долге перед своим вождем.

Саркагон Прекхард де Аро был опытным воином-харадрим, ветераном-легионером, который полностью посвятил свою жизнь служению вождю своего племени, Змею. Он был зрелым мужчиной с выдающейся выносливостью и крепким телосложением, способным выдержать множество ударов, прежде чем упадет без сил. Его стойкость многократно вдохновляла сослуживцев удерживать оборону, и его личный пример дважды сыграл решающую роль в сражениях во время военной кампании по объединению Харада.

Эта кампания, завершившаяся не так давно, была организована вождем племени Змея, Кхузаймахом. В результате вожди некогда разрозненных племен стали его вассалами, а сам Кхузаймах создал новый титул Великого Змея, фактически став Верховным вождем всего Харада. Однако сам Кхузаймах не стал полностью независимым правителем. Как и его предки, он верно держал клятву верности перед Темным Властелином Сауроном. С его одобрения, которое Кхузаймах добивался долгие годы, началась военная кампания по объединению земель южан.

Великий Змей Кхузаймах прославился как искусный полководец и дальновидный стратег, человек, всегда готовый к худшему. Его паранойя помогала удовлетворять амбиции, но в этот раз, возможно, сыграла с ним злую шутку.

Харадрим из Харада, степные вариаги из Кханда и истерлинги из земель Рун были союзниками, служа одному повелителю – Темному Властелину Саурону. Однако, обладая значительной автономией и относительной равной властью, они были равны друг перед другом, что могло порождать территориальные споры и локальные конфликты, решаемые на поле боя в том числе.

Именно из-за доли взаимного недоверия между правителями, каждый из них прибыл на совет, организованный Юватхой – Великим Ханом земель Кханда, со своей личной гвардией. Великий Змей Кхузаймах, помимо своих телохранителей – прославленной змеиной гвардии, явился в Стурлур с целым легионом ветеранов-харадрим, среди которых большую часть своей жизни служил Прекхард.

В соответствии со своей привычкой готовиться к худшему, Кхузаймах заранее разработал план действий на случай, если совет окажется лишь предлогом для того, чтобы соперники одолели его на чужой территории. По его логике, сам факт присутствия легионеров-ветеранов должен был удержать врагов, которых он видел по всюду, от попытки посягнуть на его безопасность.

План был прост: в случае подозрительной активности возле стана харадрим в выделенном для них квартале города должен был прозвучать боевой горн, служащий сигналом для общего сбора всех харадрим. Задачей легиона было воссоединение с их правителем. Если к тому времени он находился бы во дворце, они общим строем двинулись бы на выручку и при необходимости осадили бы сам дворец.

К сожалению, этот план оказался выгодным для одних и пагубным для самого Великого Змея. Боевой рог Харада, хорошо известный большинству местных жителей и посетителей Стурлура, раздался громко и четко в самый разгар только начинавшейся схватки между отрядами пиратов и черных нуменорцев, возглавляемых Агандауром. Неудивительно, что истерлинги первыми отреагировали воинственно, повернув оружие против южан.

Прекхард, настоящий ветеран, переживший множество сражений, впервые столкнулся с подобным хаосом в Стурлуре. Он привык сражаться на песчаных дюнах, засушливых холмах или равнинах, и только в крайних случаях – рядом с открытыми деревнями и поселениями. Теснота огромного города непривычно давила на него.

Трупы и кровь его не смущали, но то, что различные силы сражались между собой, вызывало недоумение. Он слышал и видел, как истерлинги сражались с местной стражей вариагов на улицах и крышах, повсюду… Банды умбарских пиратов разгуливали по городу, убивая как граждан, так и стражу вариагов, а также истерлингов. Некоторые его соотечественники, как и он сам, стремились объединиться с легионом любыми средствами.

Черных нуменорцев, с которыми ему пришлось столкнуться в таверне, он видел реже, но те, кто попадался ему на пути, не щадили никого, кроме пиратов. «Что же это творится? Откуда взялись эти пираты с темными латниками? Впрочем, какая мне разница. Нужно как можно скорее добраться до своих», – думал Прекхард. Даже сквозь пыль он ощущал запах крови. Горожане – мужчины, женщины, дети – лежали порубленные на земле за каждым поворотом, их трупы напоминали безжизненные куклы в мрачной игре судьбы. Этот кошмар заставил даже закаленное в горниле войны сердце Прекхарда сжаться несмотря на то, что он неоднократно становился причиной типичных ужасов войны.

Среди обломков зданий и торговых лавок тела были разбросаны по улицам. Взгляды их глаз, лишившихся света жизни, были наполнены ужасом и бессилием. Стражи вариагов – защитники Стурлура – лежали с открытыми глазами, чьи взоры теперь потускнели. Их тела были покрыты пылью и кровью, а руки тщетно тянулись к оружию, которое они уже не могли использовать. Разбросанные доспехи воинов поражали своим бесполезным блеском на фоне общей трагедии. Женщины и дети, лишенные защитников, стали жертвами беспощадного зверства. Их беззащитные фигуры, окруженные обломками разрушенных зданий, создавали апокалиптическую картину. Раны и порезы на их телах свидетельствовали о бесчестии и садизме тех, кто их нанес. Дети лежали рядом с игрушками, которые теперь казались чуждыми и нелепыми в контексте страшных событий. Вся улица была пропитана горьким запахом смерти, а звуки битвы переплетались с плачем и стонами раненых.

По пути Прекхарду, несмотря на его стремление избегать сражений, пришлось столкнуться с несколькими противниками. Сначала на него напали истерлинги, а после того, как они были повержены, легионеру пришлось сразиться с парой стражей вариагов. Решимость любой ценой добраться до своих сыграла свою роль – ни те, ни другие не могли сравниться с его боевым опытом и не стали серьезным препятствием на его пути.

«Еще немного, совсем чуть-чуть», – повторял про себя Прекхард, когда до квартала, где находился его легион, оставалось всего несколько домов. Звуки битвы, доносившиеся с той стороны, разительно отличались от грохота, который он слышал с других улиц. Там, позади него, чаще раздавались мольбы о пощаде, крики боли и лишь изредка звон оружия. Но оттуда, где должны были находиться его соотечественники, Прекхард слышал боевые кличи, приказы и звуки отчаянного сражения.

Добравшись наконец до нужного места, Прекхард остановился, прислонившись к стене одного из домов. Звуки битвы подтверждали его худшие опасения – схватка была ожесточенной и, судя по всему, масштабной. Он осторожно обошел здание и перед его глазами предстала картина, от которой сердце закаленного воина сжалось.

Прекхард увидел ту же самую резню, что оставила свой след на улицах Стурлура, но теперь жертвами были не беззащитные горожане или местная стража, а его собственные люди. Несколько сотен легионеров-харадрим, гордость армии вождя Кхузаймаха, сражались на территории, некогда бывшей городским рынком. Просторная площадь между зданиями позволяла разместить весь легион, а старые хозяйственные постройки, заброшенные и полуразрушенные, служили укрытием. Однако сейчас это место превратилось в поле ожесточенной битвы между харадрим, истерлингами и группой черных нуменорцев, которые заняли обособленную позицию в стороне.

Большая часть легионеров уже пала. Оставшиеся в живых воины были загнаны в угол ветхих строений, отрезанные от пути отступления. Истерлинги, охваченные яростью, наступали на них со всех сторон. Лучники вариагов, устроившиеся на крышах, посылали град стрел как в сторону харадрим, так и истерлингов. Но черные нуменорцы, их десяток рыцарей, стояли в стороне, выстроившись в стену щитов, защищаясь от атак. Они заняли столь выгодную позицию, что вражеские лучники не могли до них добраться. Эти загадочные воины, казалось, не были заинтересованы в исходе битвы – они больше наблюдали за происходящим, словно наслаждаясь хаосом вокруг.

Прекхард остался незамеченным, скрытый среди развалин. С крыши над его головой доносились голоса и свист стрел, выпущенных варягами. Он был отрезан от своих людей толпой истерлингов и понимал, что одному воину не под силу прорваться сквозь такую массу врагов и изменить ход битвы.

Его опыт подсказывал, что легион обречен. Это, вероятно, понимали и те немногие, кто оставался в живых, зажатый между домами. Но ни один из них не опустил меч, ибо честь, гордость и воинская доблесть не позволяли им сдаться. Они готовы были сражаться до конца, осознавая свою неизбежную гибель.

Горечь охватила Прекхарда. Он чувствовал себя униженным, бессильным наблюдателем, видя, как его легион тает на глазах. Но, удержавшись от отчаяния и желания броситься в бессмысленный бой, он вдруг заметил что-то знакомое под ногами одного из истерлингов. Стяг его легиона! Прекхард едва удержался от крика, когда узнал родные цвета.

Пасть смертью храбрых рядом с теми, с кем Прекхард прошел через множество битв, казалось ему достойным финалом. Как он мог смотреть в глаза боевым товарищам, если бы сохранил свою жизнь? Кем бы он стал в их глазах, если бы обратился в бегство, как трус?

«Да, я готов встретить свою судьбу вместе с братьями», – сказал Прекхард, сжимая саблю в предвкушении последней схватки. «По крайней мере, несколько ублюдков я заберу с собой», – утешал он себя мыслью.

И вот, когда оставалось сделать лишь шаг к своей судьбе, его взгляд снова упал на стяг, лежащий в пыли, затоптанный сапогами вастаков. Но даже в таком состоянии, знамя племени – черный змей на багрово-красном фоне – словно шептало ему: «Легион не падет, пока рука держит его гордое знамя».

«Нет, мой легион не закончит здесь свою судьбу так бесславно», – сказал себе Прекхард. «Пусть многие сочтут меня трусом, пусть позже я пожалею, но я не позволю последнему легионеру пасть. И этим легионером буду я».

Преодолев гордость и чувство оскорбленного достоинства, Прекхард затаился среди обломков и тел, выжидая момент, когда позиция вастаков сместится достаточно, чтобы попытаться спасти знамя с черным змеем. Он с болью в сердце наблюдал за гибелью своих товарищей, но каждый раз сдерживал порыв броситься в бой. И вот, наконец, расстояние от знамени до ближайшего врага растянулось до метра.

Задняя линия истерлингов, прикрывая своих товарищей от града вариагских стрел, стояла прикрывшись щитами от летящих снарядов, лицом к стягу. Этого хватило, чтобы Прекхард, не теряя времени, бросился спасать знамя. Риск был столь же велик, как и если бы он остался в бою, но легионер принял решение. Истерлинги, пораженные неожиданностью, на мгновение ощутили панику, полагая, что сзади может быть засада. Они предупредили своих товарищей, заняв оборонительные позиции.

Но их изумление усилилось, когда стало ясно, что Прекхард был один. Летящие вариагские стрелы удерживали истерлингов от искушения нарушить строй и атаковать смельчака. Лучники также заметили бегущего Прекхарда, одинокая фигура на поле боя представляла заманчивую цель. Но легионеру повезло: лишь одна стрела отрикошетила от его доспехов, не нанеся серьезной раны.

Встретившись с изумленными взглядами врагов, Прекхард вновь ощутил искушение броситься в бой, но сдержался. Знамя, словно взывая к нему, напомнило о долге. Подняв стяг, он, мысленно попрощавшись с товарищами, ринулся обратно в переулок, откуда пришел.

Прежде чем броситься обратно, Прекхард на мгновение встретился взглядом с несколькими товарищами по легиону через ряды истерлингов. Некоторые харадрим заметили его, и если бы он задержался хотя бы на мгновение, то, возможно, увидел бы в их глазах искреннее уважение и одобрение.

Прекхарду удалось спасти знамя своего легиона. Хотя древко было сломано, ткань осталась целой. Обмотавшись стягом, словно плащом, он задумался над словами Алатара: «Не позволяй событиям, которые ты не можешь контролировать, потушить твой дух». «Может быть, именно это имел в виду тот волшебник?» – размышлял Прекхард. «Я не смог спасти никого… лишь бездушный символ. Но что ж… Пока знамя легиона остается в руках его воина, легион не падет», – произнес он про себя.

Теперь его цель стала ясной и безоговорочной: Прекхард намеревался найти своего вождя и, несмотря ни на что, обеспечить ему защиту. Спасенное знамя станет символом чести и доблести их легиона, доказательством того, что он, последний из легионеров, все еще в строю!

Прекхард направился к дворцу. Змеиной гвардии не было в стане харадрим, что означало, что Великий Змей, вероятно, находился во дворце Великого хана Юватхи. Последние слова Алатара перед их расставанием оказались не пустыми. Синий маг наделил Прекхарда интуитивным знанием пути через извилистые закоулки города, ведущего к дворцу. Не осознавая этого дара, Прекхард был готов, если потребуется, пробиваться с боем к своему правителю.

§3. Дворец Хана

Разойдясь с Прекхардом, оставшаяся часть отряда – Володус, Малдуст, Цедрус, Гром, Алатар и единственный уцелевший стражник Малдуста, истерлинг по имени Бэррон – благополучно добрались до стен дворца хана Юватхи.

Дворец занимал обширную территорию в другом конце Стурлура от его единственных врат. Между ними простиралась самая широкая улица напрямик. Стены дворца, включая его придворье, выстроенные по всему периметру, были украшены башнями с золотыми куполами, сверкающими на солнце. Само здание дворца величественно возвышалось над остальными, подчёркивая свою непреложную власть и могущество. На его вершине возвышался огромный купол из чистого золота, сверкающий столь ярко под лучами солнца, что издалека мог казаться вторым светилом, видимым с любой точки города.

Войти на территорию дворца можно было через главные ворота, точно также, как и в город. К счастью, эти врата, ведущие в подворье всегда были открыты для горожан, и даже в этот день, несмотря на хаос, творившийся в городе, они оставались распахнутыми. За воротами раскинулся просторный внутренний двор, примыкающий к фасаду дворца. Окружённый высокими каменными стенами, этот двор использовался для общественных мероприятий – от публичных казней до собраний. Пространство было настолько огромным, что могло вместить целую толпу.

Из-за доступности этого места хан не уделял особого внимания его благоустройству. Со временем двор утратил своё величие и стал напоминать обычную городскую площадь с несколькими торговыми палатками и неказистыми хозяйственными постройками, больше похожими на заброшенные сараи.

Алатар с группой укрылись у стены неподалеку от ворот. Перед ними, словно на ладони, раскинулся весь двор. У самого здания дворца возвышались широкие каменные ступени, ведущие к громадным воротам самого здания. На каменной площадке, расположенной перед воротами, могли свободно разместиться несколько десятков человек.