Текст книги "Стурлур - место, где все началось"

Автор книги: Богдан Звиринский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

«Ох… Милые кудряшки… Как же мне жаль. Ты был так молод…» – прошептала она, подойдя к его телу, чтобы удостовериться, что это действительно он. Закрыв его глаза, она мысленно пожелала его душе обрести покой.

Внезапно тишину нарушил звук, похожий на фырканье лошади. Под частично обрушившимся деревянным навесом, рядом с одним из разрушенных строений, лежала лошадь, придавленная бревном. Судя по многочисленным отпечаткам копыт, остальные лошади в панике разбежались.

Когда Шани подошла к испуганному животному, оно заметно взволновалось ещё больше. Чтобы успокоить его, Шани замедлила шаг и начала тихо и красиво петь на эльфийском языке. Мелодия, подобно нежному прикосновению, успокоила лошадь, и вскоре они вместе смогли освободить её от бревна. К счастью, животное не получило серьёзных травм и позволило себя оседлать.

Не теряя времени, Шани поспешила покинуть это место. Когда она не доехала до ближайшей баррикады, возведённой чёрными нуменорцами в дворцовом квартале, её внимание привлекла знакомая фигура. Невысокий человек неуклюже спешил к дворцу, привязав к себе огромную деревянную бочку.

Шани сразу узнала Дуфа и направилась к нему.

«Дуфербор! Ты не представляешь, как я рада, что ты алкаш».

Дуф, услышав её слова, даже поперхнулся.

«Что, прости⁈»

«Извини, друг, но у меня нет сил и времени на вежливости. И ещё… Тебе придётся оставить своё сокровище, потому что мы уходим из этого проклятого города немедленно!» – спешно произнесла Шани.

«Погоди. Это нужно обсудить» – сказал Дуф, пытаясь остановить её.

«Я сказала немедленно!» – строго повторила Шани.

«Ладно, ладно. Я давно понял, что, если Шани строгая, лучше не спорить. Но с тебя потом таких две. Нет, три, я же так понял, ты меня решила на эту лошадь посадить» – недовольно пробормотал Дуф, сбрасывая тяжёлую бочку, наполненную элем.

Вместе на лошади они стремительно направились к баррикаде, преграждавшей центральную дорогу, ведущую к главным воротам города. Как будто этот день уже принес немало неприятностей Шани, на этой баррикаде её ожидал отряд, возглавляемый Малантуром.

«Вечерняя прогулка с возлюбленным? Я слышал, что дворфы предпочитают пони. Твоему другу удобно, наемница?» – насмешливо встретил их офицер черных нуменорцев.

«На твоём месте я бы не тратила время на пустую болтовню, командир. Если ты не в курсе, то беглецов, устроивших погром у дворца, заметили за пределами города. Агандаур приказал мне собрать поисковые отряды, пока они не ушли далеко», – импровизировала Шани на ходу, даже не подозревая, насколько близка к истине.

«Какой вздор! С каких пор наемница распоряжается гвардией?» – с недоумением спросил Малантур.

«С тех самых пор, как я сблизилась с твоим господином, или ты забыл?» – решила схитрить Шани.

«Но… я ведь тогда. Неважно. Это всё равно бессмысленно. Откуда у тебя сведения? Из города только один выход, и он охраняется муммакилом. Уж не хочешь ли ты сказать, что у наших беглецов появились крылья или что они расправились с этим чудовищем? Ха-ха!»

«Я хочу сказать, что если ты будешь продолжать сомневаться в прямых приказаниях своего господина, то я буду готова исполнить любой его приказ, направленный на устранение неповиновения», – упорствовала Шани.

Недолго поколебавшись, Малантур, поддавшись внутреннему страху, всё же уступил:

«Полагаю, нам потребуются лошади.»

Оставив на страже минимальное количество дозорных, Малантур – офицер черных нуменорцев – довольно быстро собрал отряды всадников, число которых пополнили местные вариаги, перешедшие на их сторону. Орава всадников скакала по главному тракту прямиком к воротам. От топота копыт в воздух поднимались клубы пыли. Промчавшись половину пути, они обнаружили, что грозный муммакил больше не охраняет вход в город. Его тело, больше походившее на скелет, обтянутый гниющей кожей, казалось, пролежало под палящим солнцем несколько дней.

«Как такое возможно⁈» – воскликнул Малантур.

«Наши враги способны на многое. Нам лучше поторопиться, пока они не ушли слишком далеко», – ответила Шани.

Она была не меньше удивлена, чем нуменорец, не только тем, каким образом погиб муммакил, но и самим фактом его смерти. Действуя спонтанно и не задумываясь о дальнейших действиях, она переживала о том, как сложатся обстоятельства, когда они доберутся до ворот. Однако судьба оказалась к ней благосклонна, сложив обстоятельства в её пользу.

Поскольку ночь не способствовала преследованию, командир черных нуменорцев решил разделить отряд на несколько групп для обысков окрестностей. Малантур взял на себя командование и намеренно распределил Дуфа, которому также выделили лошадь, и Шани по разным группам.

«Твоя связь с господином не даёт тебе права распоряжаться моими людьми, наемница. Отныне ты и твой ручной гном будете следовать моим приказам!» – сурово заявил Малантур.

Шани была недовольна тем, что её разлучили с Дуфом, поскольку она планировала сбежать при первой же возможности. Однако теперь ей и её другу предстояло какое-то время притворяться, что они согласны с Малантуром и его людьми.

Глава V

Жаркие пески

§1. Буря укроет

Под покровом надвигающейся ночи Володус, Малдуст, Гром и Прекхард, который тащил на своем плече Цедруса, изо всех сил мчались в сторону пустыни. Если бы Алатар не использовал свои магические силы, даровавшие героям силы и временно избавившие их от необходимости спать и есть, им вряд ли удалось бы совершить этот марш-бросок.

Однако даже с поддержкой магии майара группа ощущала глубокое истощение. Адреналин и осознание опасности быть пойманными всадниками, которых они заметили при уходе из города, стали дополнительным стимулом для отчаянных усилий ради спасения.

Отряды преследователей рассеялись по всей округе вокруг Стурлура. Большинство из них поскакали по степным путям и настигли стражников-вариагов, которые успели скрыться ранее. Не зная, кого именно они ищут, преследователи захватили стражников в плен и повели их к своему командиру. Группа, которая убегала в сторону пустыни через дикую степь, тоже попалась в поле зрения, но первоначально не вызвала особого внимания. Преследователи решили, что эти отчаявшиеся беглецы, охваченные паникой, сами обрекли себя на гибель.

Потеряв некоторое время на общий сбор, группы всадников объединились в один большой отряд. Некоторые из них вернулись с пленными. Малантур ждал донесений и результатов.

«Вы хотите сказать, что эти люди – те самые беглецы, которые убили муммакила и десяток других воинов?» – строго спросил командир черных нуменорцев, осматривая пленников, среди которых были не только сбежавшие стражники, но и обычные крестьяне.

«Нет, командир, они не выглядят как те, кто способен на такое» – ответил один из нуменорцев.

«Тогда зачем мы тратим на них свое время?» – задал вопрос Малантур, и клинки его рыцарей мгновенно обагрились кровью. Уставшие вариаги и невинные крестьяне, оказавшиеся под раздачей, были хладнокровно убиты.

Дуф и Шани обменялись взглядами, полными отвращения и гнева от жестокости, которую они только что стали свидетелями. Если бы гном был один, он, возможно, не смог бы сдержаться. Но серьёзное лицо Шани и её притворное спокойствие помогли ему понять, как нужно поступить.

«Что скажут остальные? Куда же исчезли наши беглецы, которые могли оставить после себя то, что мы увидели⁈» – вопрошал Малантур, требуя объяснений.

Другие группы в своих донесениях не сообщили ничего полезного, кроме того, что одна из групп беглецов направлялась к пустыне.

«Кретины! Какого черта вы в таком случае не догнали их⁈» – возмутился Малантур.

«Командир, эти глупцы сами обрекают себя на гибель», – оправдывался черный нуменорец, возглавлявший группу всадников, которые заметили беглецов. – «Безжизненная пустыня простирается на многие километры; там нет ничего, кроме смерти.»

«Болван» – злобно произнес Малантур, его голос был приглушен, но гнев трудно было скрыть. – «Разве простые воины могли бы превратить муммакила в то, во что он превратился? Это магия. Среди них точно есть тот, кто найдёт способ выжить даже в таких условиях. Немедленно отправляемся за ними!» – скомандовал Малантур.

Объединённая группа всадников, состоящая из сорока человек, помчалась галопом в том направлении, где в последний раз видели беглецов. Ночь уже окутала землю, и в темноте было невозможно разглядеть что-либо на расстоянии. Это был идеальный момент для Шани, чтобы ускользнуть незамеченной. Однако из-за внезапной суматохи и беспорядочного движения толпы всадников она потеряла из виду своего низкорослого товарища, с которым хотела поделиться своими намерениями.

Тем временем два майара, пират и южанин-воин, вместе с загадочным Цедрусом, почти достигли пустыни. Уже на подступах к ней они ощутили резкий ветер, несущий с собой крупные песчинки, которые, словно мелкие иглы, впивались в кожу, оставляя болезненные царапины. Казалось, что вот-вот разразится песчаная буря.

«Ах, проклятье!» – выругался Гром. Песок словно атаковал его открытые участки кожи, вызывая раздражение и неприятные ощущения. – «Если мы продолжим в этом направлении, едва ли найдём спасение», – добавил он, тяжело дыша.

«У нас нет другого выхода! Либо нас догонят преследователи, либо мы умрем в пустыне, задыхаясь от вони Малдуста. Но я бы предпочёл посмеяться над этим болваном ещё раз перед смертью», – усмехнулся Володус, также сбитый с дыхания, но всё же сохраняя спокойствие.

Малдуст, услышав эти слова, едва сдерживался, чтобы не ударить Володуса своим посохом. Однако он тоже тяжело дышал и был слишком утомлён, чтобы вступать в спор.

«Мой народ вырос среди этих песков», – вмешался Прекхард, поправляя на плече Цедруса, которого нёс уже долгое время. – «Я знаю, как выжить в пустыне, поверьте мне».

Удивительно, но Прекхард, несмотря на свою ношу, дышал ровнее остальных. Его поразительная выносливость внушала надежду.

Буря разразилась с ужасающей силой. Если б это был ясный день, то можно было увидеть, как плотная пелена песка полностью скрыла бы солнце. Воздух наполнился мельчайшими частицами, создавая ощущение сухого и горячего тумана. Видимость упала настолько, что уже на расстоянии нескольких метров нельзя было различить ничего, кроме неясных силуэтов.

Группа, не имея иного выбора, доверилась Прекхарду и пошла навстречу бушующей стихии. Измученные долгим бегом, они с трудом продолжали путь, борясь с каждым вдохом – легкие противились набивающемуся в них песку. Мелкие частицы проникали всюду, оседая на коже, забиваясь в складки одежды и спутывая волосы.

Пока ещё можно было слышать друг друга, Прекхард громко крикнул: «Возьмитесь за руки! Скоро мы не будем видеть даже своих носов. Если кто-то потеряется, считайте его мёртвым!»

Как и предсказывал южанин, с каждым шагом дышать становилось всё труднее. Каждый вдох приносил лишь малую долю кислорода, перемешанную с огромным количеством песка. Однако благодаря магии Володуса и Малдуста, они смогли облегчить страдания спутников и продолжить путь.

Прекхард хотел предупредить, что им нужно добраться до ближайшего бархана, чтобы укрыться у его подножия, но попытка заговорить привела к тому, что он наглотался песка. Поняв, что даже если бы его кто-то и услышал, это не принесло бы результата, он ускорил шаг, ведя остальных за собой.

Несмотря на полное отсутствие видимости и невыносимые условия, Прекхард чувствовал рельеф под ногами и ориентировался в пространстве. Он стремился найти место, где можно было бы укрыться от бури. Наконец, нога Прекхарда уперлась в высокий и крутой склон. Прекхард быстро разведал его и понял, что это – их единственный шанс на спасение.

Собрав всех в круг у подножия, он перекрикивал завывающий ветер: «Падайте к склону! Не дайте песку вас засыпать! Это наш единственный шанс!»

Слова Прекхарда, едва слышные сквозь рев стихии, стали последним ориентиром для измученных беглецов, решивших довериться его инстинктам.

Когда отряд всадников под командованием Малантура добрался до места, где в последний раз видели беглецов, ответственных за гибель муммакила, они ощутили на себе всю мощь стихии. Сильный ветер, поднимавший тучи песка, ясно давал понять, что впереди разразится песчаная буря. Но командир чёрных нуменорцев, охваченный азартом погони, требовал от своих людей продолжать движение вперёд, невзирая на надвигающуюся опасность.

Лишь когда лошади начали сопротивляться, не в силах нормально дышать из-за песка, забивающего им ноздри, Малантур осознал бессмысленность своих намерений. Приказав повернуть обратно, он раздражённо сказал:

«Переждём бурю. Но никто не должен расходиться! Как только ветер стихнет, мы продолжим погоню!»

Командир также распорядился отправить нескольких всадников в Стурлур, чтобы доставить запасы воды, продовольствие и верблюдов, чтобы заменить лошадей на случай, если преследование затянется.

Пока они ждали, Шани нашла Дуфа, который выглядел совершенно растерянным. Гном не был привычен к верховой езде и явно не понимал, что происходит вокруг, однако старался сохранять хладнокровие. Он осознавал, что ситуация с каждым мгновением усложняется. За то недолгое время, что они сотрудничали, Дуф начал видеть в своей подруге надёжного лидера, всегда контролирующего ситуацию. Её уверенность позволяла ей иногда быть непринуждённой, и даже шутить, что порой, казалось, легкомысленным, но в критические моменты она умела проявлять жёсткость и требовать строгого подчинения.

В последний раз, когда гном слышал её голос, она произнесла: «Нужно убираться из этого города». После этого они подчинились приказу Малантура, к которому гном сразу почувствовал неприязнь ещё во время их первой встречи у храма. Дуфербор понимал, что Шани вынуждена подыгрывать командиру.

Напряжение и беспокойство гнома нарастали с каждой минутой. Большим облегчением для него стало то, что его соратница смогла подойти поближе и прошептать:

«Мы в полном дерьме, мой друг».

Её тревожный шепот, хоть и произнес фразу не внушающую воодушевление, почему-то успокоил Дуфа. Он был уверен, что Шани найдёт выход из этой передряги.

«Что ты натворила на этот раз, сестрица?» – негромко спросил Дуф, стараясь не привлекать к себе внимания.

«На этот раз – ничего. Лишь пыталась сбежать от Агандаура», – с усталостью ответила Шани. – «Послушай, Дуф, нам нужно бежать при первой же возможности. Иначе я даже не могу представить, что нас ждёт от этих безумцев».

«От какого именно безумца – этого?» – спросил гном, кивая в сторону Малантура, одновременно намекая на Агандаура.

«От обоих», – устало зевнула истощенная девушка. Она больше не могла бороться со сном и вскоре опустила голову, засыпая прямо в седле. Остальные всадники также сидели, молча ожидая. Малантур настоял, чтобы они были готовы двинуться в путь, как только утихнет буря, даже если запасы ещё не прибудут.

Дуф, сидевший на другой лошади рядом с Шани, достал из седельного мешка серый плащ. Аккуратно расправив его, он укрыл свою спутницу от ветра и ночной прохлады.

«Прорвёмся, сестрица… Прорвёмся», – тихо пробормотал гном, словно самому себе, сдержанно, но с верой в благополучный исход.

§ Интерлюдия «Тронный зал»

После ожесточённой схватки между Агандауром и Алатаром в тронном зале царил полный хаос. Пол был усеян тлеющими чёрными пятнами от ударов молний, а мебель и украшения, разбросанные вихрями, вызванными магией Алатара, свидетельствовали о произошедшей здесь битве, достойной титанов.

Никто не знал, как долго Агандаур оставался один на троне после сражения, пока его одиночество не нарушил отряд чёрных нуменорцев, вошедший в зал во главе с офицером, близким и доверенным лицом Агандаура. Трон был сильно повреждён: несколько ударов молний оставили на нём глубокие следы, а один из предметов, подхваченный магическим вихрем, с такой силой ударил по подлокотнику, что отломил вырезанную голову коня. Недавно ещё величественный трон великого хана теперь выглядел печально и жалко.

Не меньшие повреждения получил и сам Агандаур. Его доспехи были изорваны магическими потоками, а глубокие раны на теле, хоть и давно перестали кровоточить, оставили ужасные следы – кровь на них высохла, образовав тёмные корки. Когда нуменорцы вошли в тронный зал, они не сразу поняли, был ли их повелитель в сознании. Между ними и троном лежало бездыханное тело Алатара. Сначала они подошли к нему, чтобы убедиться, что маг больше не представляет угрозы, а затем их командир направился к трону.

«Вы в порядке, мой господин?» – раздался сухой голос командира. – Мы пытались добраться до вас, как только услышали шум во дворце, но нас остановил барьер, природу которого я не смог распознать.

Агандаур заговорил медленно и с трудом, не двигая головой:

«Неважно… Я достиг своей цели…»

Его голос был слаб, что можно было бы объяснить ранами, но Душруг, командир чёрных нуменорцев, давно знал силу и выносливость своего повелителя и начал подозревать, что дело обстоит серьёзнее.

«Ты один?» – медленно подняв голову, спросил Агандаур, не сфокусировав взгляд на собеседнике.

Осознав, что зрение его господина нарушено, Душруг жестом приказал своим людям покинуть зал.

«Теперь да» – ответил он.

«Хорошо… Успех, который мы здесь одержали, превзошёл все ожидания. Двое майаров пойманы, и наши пешки расставлены… Как продвигаются дела с правителями?» – спросил Агандаур, с трудом выговаривая слова.

«Новый Великий Змей Хашан – абсолютный дикарь, как и все его племя. Он будет благодарен вам за власть ещё долгое время, и им легко манипулировать. Юватха напуган демонстрацией силы и будет оставаться в смятении. Истерлинги разобщены, а раздор, который сеет Улдор, вождь племени Дракона, лишь на руку нашим планам. Всё идёт так, как вы и предсказывали, господин» – доложил Душруг.

«Даже больше… Синие маги были главной целью. С захватом обоих у нас будет значительно больше времени», – медленно продолжил Агандаур.

Душруг бросил взгляд на тело Алатара и осмотрел разрушения в зале.

«Господин… Вы снова использовали её? Это слишком опасно. Вы уверены, что хватит сил для перехода, когда мы достигнем…» – неуверенно начал он, но был прерван резким приступом кашля у Агандаура, сопровождаемым густыми сгустками крови.

Душруг мгновенно кинулся на помощь, но в этот момент его ударила молния.

«Не смей жалеть меня и ставить под сомнение мою силу!» – с трудом, но с яростью выкрикнул Агандаур, пересилив боль и слабость.

Душруг, опалённый разрядом, рухнул на колени.

«Я лишь беспокоюсь о вас, господин!»

«Разве Богу есть дело до твоего беспокойства? Скоро моя власть станет подобной его. Избавь меня от этой жалости», – с этими словами Агандаур медленно поднялся с трона и, шатаясь, начал спускаться по ступеням. Каждый его шаг давался с огромным усилием, взгляд был затуманен, но он отказывался признавать слабость перед своими слугами. Доставая из складок одежды сферу, с помощью которой победил Алатара, он продолжил: «Я, в одиночку одолел майара, который применил всю свою мощь. Осознаёшь ли теперь нелепость своих сомнений, Душруг? Но это неважно. Приказывай готовить людей к выдвижению. Мы покинем этот город и направимся к ближайшему переходу. Там я смогу восстановить силы и продолжим следующий этап» – Агандаур указал на безжизненное тело Алатара и заключённого в клетку Палландо. – Затем мы избавимся от необходимости таскать этих стариков.

«Будет исполнено», – покорно произнёс Душруг.

«И ещё…» – Агандаур обвёл затуманенным взором зал, не желая выдавать слабость. «Та наёмница, Шани. Она была здесь, когда я сражался».

«Я никого не видел, кроме нас и майаров» – с удивлением ответил Душруг.

«Значит, она жива. Найди её. Она должна сопровождать меня. И отправь письмо Мордреду в Умбар. Прикажи прекратить его абсурдный план с подменной принцессы, но напомни, чтобы запасной план был готов». – закончил Агандаур, после чего с трудом вернулся на трон, едва удержавшись на ногах.

§2. Жаркая пустыня

Когда песчаная буря утихла, над горизонтом только начинало подниматься солнце. Прекхард, Гром, Володус и Малдуст провели всю ночь без сна, непрестанно разгребая осевший песок, который угрожал поглотить их целиком. Они обрадовались, увидев, что теперь могут различать объекты на расстоянии, и поспешно поднялись на ноги, осматриваясь вокруг.

«Фух, ну что ж, ещё пару часов мы поживем», – многозначительно произнёс Гром.

«Не стоит медлить», – ворчливо ответил Малдуст, отряхивая песок с шляпы. – «Надеюсь, буря остановила наших недоброжелателей, но я не был бы в этом столь уверенным».

«Старик со своей дурацкой шляпой прав», – добавил Володус. – «Предлагаю какое-то время двигаться на юг. Если всадники будут нас искать, то, вероятно, подумают, что мы направляемся к дороге, а не углубляемся в пустыню».

«Звучит разумно, если бы не одно „но“: у нас почти нет еды и воды, чтобы задерживаться здесь», – заметил Гром.

«Нет, нет, нет! Я уберёг вас от бури, но на этом наши пути снова расходятся. Вы можете идти, как хотите, а я направляюсь в Харад», – твёрдо заявил Прекхард.

«Я, конечно, не знаток пустыни, – ответил Малдуст, – но на своём веку изучил множество карт. И я уверен, что даже по основным дорогам до границы с Харадом тебе потребуется не один день».

«Мне всё равно! Мой вождь, Великий Змей, нуждается во мне!» – уверенно заверил Прекхард. На эти слова Малдуст и Гром переглянулись, а Володус, тоже осведомлённый о судьбе вождя Прекхарда, был настолько не заинтересован в разговоре, что предпочёл заняться ковырянием в носу.

«Прекхард, я понимаю твои чувства», – произнёс Гром. – «Но давай рассуждать здраво. Если мы выйдем на дорогу, нас ждёт верная смерть. На открытом пространстве степи нас сразу заметят и схватят всадники, которые, возможно, еще продолжают нас преследовать. Если ты пойдёшь один, без еды, через пустыню в сторону своей родины, твой путь займёт недели, если тебя не поймают раньше те же всадники. Предлагаю тебе на время забыть о чувстве долга и продолжить путь вместе с нами. Давайте углубимся немного на юг, переждём, пока всё успокоится, и вернёмся на дорогу. В конце концов, нам с тобой по пути, ведь я тоже собираюсь как можно скорее вернуться в Умбар».

«Ты так говоришь, потому что я единственный, кто способен ориентироваться и выживать в этих песках», – с недоверием ответил Прекхард.

«Не без этого, но разве это не в наших общих интересах?» – прямо и откровенно произнёс Гром.

Закончив свои занимательные занятия, Володус незаметно вытер длинную козюлю об шляпу Малдуста, тот, к счастью, не заметил его подлости. Затем Володус обратился к остальным:

«Друзья, вам не кажется, что нас стало меньше?»

Все озадаченно переглянулись, а потом хором воскликнули:

«Цедрус!»

Совместными усилиями они смогли откопать тело своего товарища, которого засыпало песком. Песок полностью покрывал его лицо и тело, создавая впечатление, что он стал частью самой пустыни. Дыхательные пути Цедруса были забиты песком, а его рот плотно запечатан пылью.

Несмотря на ужасную картину, Цедрусу всё же удалось каким-то чудом пробить себе в лёгкие крупицы кислорода и остаться в живых. Прекхард взял его и начал трясти, словно тряпичную куклу, надеясь избавиться от песка. Однако это не дало желаемого результата, и тогда остальные присоединились к нему, помогая очистить тело от пыли и песка.

В суете и неразберихе Гром не устоял перед искушением, присущим ему с давних пор, и решил проверить карманы Цедруса. Пират обнаружил кошелёк с монетами и несколько блестящих безделушек.

Когда, наконец, Цедруса освободили от песка, он всё ещё оставался без сознания после травмы, полученной в Стурлуре. Несмотря на попытки Прекхарда привести его в чувство, похлопывая по щекам, Цедрус не приходил в себя. В конце концов, Прекхард снова закинул его на плечо и сказал:

«Ладно, пусть будет так, пока что. Но имейте в виду: при первой же возможности я…» – Прежде чем харадрим закончил свою фразу, ее с долей насмешки оборвал Гром. – «да-да, отправишься в Харад»

По мере углубления на юг пустыни, Малдуст приблизился к Грому и шепнул ему на ухо:

«Ты же понимаешь, что ему придётся рассказать, что на самом деле произошло с его вождём?»

Гром повернулся к Малдусту и заметил, что с его шляпы свисает козявка, оставленная Володусом. Гром перевёл взгляд с козявки на Малдуста и обратно, затем ответил:

«А… Да. Как только я перестану ощущать дыхание всадников, преследующих нас сзади. Ты ведь знаешь, какой импульсивный и непредсказуемый Прекхард. Ради нашего блага, пусть он пока остаётся в неведении.»

«В этом есть смысл, конечно…» – произнёс Малдуст, поглаживая свою бороду. – «Но лучше бы нам не заигрывать с ложью. В конечном итоге от неё больше хлопот, чем пользы».

Он заметил, как Гром часто бросает взгляд на его шляпу. Это льстило Майару, и он подумал, что её необычный вид привлекает Грома. «Да, моя шляпа единственная в своём роде, во всём Средиземье такую не сыщешь», – с улыбкой подумал он про себя.

Ещё до того, как песчаная буря окончательно утихла, Малантур отдал приказ отряду выступать. Дополнительная провизия, отправленная из Стурлура, прибыла раньше, чем ветер перестал поднимать песок.

Шани чувствовала себя совершенно измотанной. Ей удалось поспать всего пару часов, и то в неудобной позе верхом на лошади. Усталость и недосып вызывали у неё ужасное раздражение.

Дуф, напротив, держался более уверенно, хотя и ему не довелось отдохнуть после недавних событий. Все члены отряда Малантура были недовольны решением командира отправиться в путь, не дождавшись окончания бури. Они даже не успели как следует отдохнуть перед дорогой.

Новые верховые животные выражали своё недовольство песком не так явно, как лошади, но управлять ими было не легче. Раздражающий песок летел им в ноздри, и они упорно отказывались подчиняться седокам.

Однако никто не осмелился открыто выразить своё недовольство, и всадникам в конечном итоге удалось усмирить непокорных животных. Хотя видимость для всадников значительно улучшилась по сравнению с ночью, всё ещё не осевший песок, поднятый ветром, мешал им правильно ориентироваться. Невозможно было понять, в каком именно направлении они движутся, и нельзя было надеяться, что буря оставит хоть какие-либо следы перемещения беглецов.

Благодаря этим обстоятельствам герои, спасавшиеся от хаоса в Стурлуре и преследуемые всадниками, получили достаточно времени, чтобы беспрепятственно продвигаться дальше на юг, какое-то время.

Как и предсказывал Володус, Малантур повёл свой отряд на север через пустыню, в сторону дороги. Когда, наконец, товарищи, сплочённые общими неприятностями, смогли сориентироваться, солнце уже встало высоко и нещадно палило. Песок раскалился до такой степени, что его жар ощущался даже сквозь сапоги. Прекхард остановился, чтобы перевести дух:

«Все! Хватит, я уже устал тащить его на себе. Кроме того, я голоден, как собака, и ужасно хочу пить!» – произнёс он сиплым, немного шепелявым голосом, из-за пересохшего рта и бросил Цедруса на песок.

«Согласен, последний раз мы нормально ели ещё до всего этого в Стурлуре,» – добавил Гром, изнывая от жажды. Его рука дрожала от желания осушить бурдюк, но он поборол искушение и сделал лишь несколько глотков. – «Но мы так и не нашли еды, пока бежали из города.»

«А вот тут ты ошибаешься,» – с воодушевлением произнёс Прекхард, вынимая три чёрствые хлебные корки, которые он захватил со стола в одном из жилых домов, когда встретил Грома и Малдуста.

«Невероятно, хвала тебе, Прекхард, мы спасены,» – с явной иронией сказал Володус, с подавленным настроением. После этих слов он плюхнулся на раскалённый песок, не обращая внимания на его жар.

Все они испытывали сильную жажду, больше, чем голод, и понимали, что воду нужно экономить. Из города им удалось взять с собой совсем немного, но у каждого имелся хотя бы один бурдюк с водой. Этого было крайне недостаточно для выживания в пустыне.

Герои столкнулись с тем, что даже черствые и сухие хлебные корки, которые обычно трудно разжевать, стали практически несъедобными из-за невероятной сухости во рту, напоминавшей раскалённый песок. Но это была единственная еда, доступная им.

Прекхард, Малдуст и Гром разделили между собой эти сухари и пытались разжевать. Володус сидел в стороне, не сильно расстроенный тем, что ему ничего не досталось.

Внезапно Прекхард, сидевший рядом с Громом, вытащил кинжал из его пояса и с резким движением вонзил его в песок.

«Какого черта⁈» – воскликнул Гром.

Кинжал вонзился в песок, и на мгновение что-то зашевелилось, подняв лёгкую рябь на поверхности. Прекхард замер, выжидая несколько секунд, чтобы удостовериться, что движение под песком прекратилось. Затем он начал откидывать песок в стороны и откопал мёртвую змею; удар кинжала пришёлся ей прямо в голову.

Гром резко вскочил, не столько из страха, сколько из осторожности, осознавая, что это создание могло быть не единственным.

«Успокойся, пират. Такие змеи охотятся в одиночку,» – устало произнёс Прекхард и приступил к разделке тела змеи. Сначала он отрубил ей голову, затем сделал небольшой надрез. Южанин надавил на определённые места и наклонил змею над своей головой. Из места, где раньше была голова, начала активно капать кровь большими каплями. Таким образом, Прекхард сумел сделать несколько глотков змеиной крови.

«Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь,» – сказал Малдуст, глядя на Прекхарда.

Вывернув змею на изнанку, Прекхард начал аккуратно выкусывать её мясо в определённых местах. «Это, конечно, не подарит мне день жизни, но пару глотков свежей воды сэкономит,» – ответил он.

Гром отрицательно махнул головой и выдал: «В бездну! Мы похороним себя в этих песках, если не вернёмся обратно. У нас нет еды, и мы пьём лишь по несколько глотков в день под палящим солнцем. В перспективе быть зарубленным всадником и вот этим! Я бы, пожалуй, предпочёл ту смерть, которая пришла бы ко мне быстрее.»

«Не спеши хоронить себя, умбарец. Судьба любит разворачивать жизнь в противоположную сторону в тот момент, когда ты меньше всего этого ожидаешь. И в час, когда лениво и праздно довольствуешься земными благами, и в час, когда кажется, что надежды на спасение нет,» – произнёс Малдуст, обращаясь к Грому, и закурил трубку.

«Ого, а ты, я смотрю, порой и мудрые слова произносить можешь,» – ответил Гром, задумавшись над его словами. – «Знаешь, я не мудрец, и мне вряд ли суждено дожить до преклонных лет и отрастить хотя бы половину длины твоей бороды, но кое-что разумное я тебе скажу: курить в данной ситуации – гиблая затея. Воды у нас – кот наплакал. Ты же сам себе могилу роешь,» – пытался дать дельный совет Гром Малдусту.

Волшебник, выдыхая причудливые неестественные клубы дыма, засмеялся в ответ и добавил: «Ха-ха, я скорее умру, если у меня закончится запас моего табака, который я, между прочим, сам выращивал. С ним может сравниться разве что знаменитый лонгботомский табак, да-а…» – Малдуст искренне наслаждался горьким вкусом раскуренного табака.