Текст книги "Счастливая карта"
Автор книги: Бобби Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
– Рэйф…
– Нечего зря болтать, – сказал он, толкнув ее на кровать. – Нам вообще больше не о чем разговаривать.
Рэйф лег рядом, протянул к ней руку, начал гладить, ласкать через шелк платья. Он хотел унизить ее, но не смог. Лишь только он ощутил ее восхитительное тело, гнев его испарился. Страсть, горячая и всепоглощающая, взорвалась в нем. Бренда с ним…
Бренда вся дрожала, когда руки Рэйфа коснулись ее. Она боялась его гнева и не знала, чего ожидать от него, но его губы коснулись ее лица, нашли ее полуоткрытый рот. Поцелуй был сначала яростным и требовательным, а потом стал нежным, уговаривающим и будоражащим кровь, и она уже дрожала не от страха, а от неистового желания. Пусть он не любит ее, она это знает, но она влечет его, и это невозможно отрицать.
Его одежда полетела в сторону, ее платье сброшено. В спешке они порвали тонкий шелк, но даже не заметили этого. Та первобытная страсть, то неистовое желание, что поглотило их, было слишком велико, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Ничто на свете не могло сейчас оторвать их друг от друга.
Он вошел в нее, и она со стоном восторга приняла его. Страсть вела их за собой, они улетели вместе в безумный мир физической любви.
Обычно после бурных мгновений любви они лежали рядом, стараясь сохранить как можно дольше эту близость, продлить радость обладания как можно дольше; Но не сегодня.
Когда страсть Рэйфа остыла, душа его окаменела. Ярость исчезла. Он ничего не чувствовал. Совсем ничего. Не говоря ни слова, Рэйф отодвинулся от Бренды, встал и начал собирать по комнате свои вещи. Он оделся, взял в руки сюртук и вышел из комнаты. Эту ночь он провел в кабинете.
Когда он поднимался с кровати, Бренда хотела задержать его, прильнуть к нему, но не посмела. Она вдруг почувствовала неловкость и натянула на себя одеяло. То, что он молча закрыл за собой дверь, привело ее в ужас. Лучше бы он в бешенстве захлопнул ее. Со вспышками гнева она вполне могла справиться. А вот что делать с холодным безразличием?
Оставшись одна, Бренда уже не могла дольше сдерживать себя, и слезы хлынули у нее из глаз. Рыдания сотрясали ее. Порвалась та тонкая ниточка, что связывала их, а единственная надежда добыть деньги, чтобы купить себе свободу, растаяла, как облачко на небе жарким летним днем. Он ее никогда не простит.
Рэйф спустился вниз и увидел что перед главным входом стоит запряженная карета.
– Джордж!
Слуга появился словно из-под земли. Он-то думал увидеть хозяина в добром настроении и был крайне удивлен, заметив его угрюмое и суровое лицо.
– Слушаю, сэр?
– Отправь кого-нибудь к Сэму Фостеру. Пусть скажут, что Бренда сегодня не приедет. И распряги коней. Сегодня вечером никто никуда не едет.
– Да, сэр.
– Я буду в своем кабинете. И не хочу, чтобы меня беспокоили. Кто бы то ни был. Ясно?
– Да, сэр.
Рэйф закрыл за собой дверь. Он бросил сюртук на стул, и из кармана выпал маленький сверток. Рэйф вспомнил, каким счастливым был совсем недавно.
Не мигая, смотрел он на пакетик, потом поднял его. На лице появилось выражение отвращения, даже омерзения. Он смотрел на маленькую коробочку, которую держал в руках с такой гадливостью, словно подобной пакости в жизни не видел. Затем налил себе стакан виски и опустошил его одним большим глотком. Потом плеснул еще довольно приличную порцию и с отвращением бросил этот так прежде бережно хранимый подарок на стол.
Прошло несколько часов. Много было выпито виски, прежде чем Рэйф решился открыть коробочку. Он смотрел на хрустальное сердце и проклинал себя за глупость. Надо же, поверил, что Бренда не такая, как все остальные! Как он мог забыть те уроки, которые преподала ему жизнь?! Ну все, этого он никогда не забудет… Никогда.
Рэйф вынул хрустальное сердце из футляра. Оно было холодным и безжизненным. На миг к нему вернулось воспоминание о том, как обрадовался он, увидев его в витрине магазина, и в припадке необузданного гнева со всей силы швырнул сердце в стену. От удара оно разлетелось на тысячи мельчайших кусочков.
Рэйфу казалось, что теперь он должен почувствовать некоторое удовлетворение и облегчение, но ощущал лишь пустоту и одиночество. Он продолжал пить и ждать наступления утра.
Когда небо на горизонте посветлело, он вышел из кабинета и позвал Джорджа.
– Сегодня же открой запертую спальню и проследи, чтобы туда отнесли вещи миссис Марченд.
– Вы хотите, чтобы она жила в закрытой спальне? – переспросил Джордж, пораженный странным приказом Рэйфа.
Никто не входил туда уже много лет.
– Да, именно. Меня не будет дома целый день. Так что проследи, чтобы все было выполнено.
– Слушаюсь, сэр.
Бренда провела день с матерью.
В полдень ее одолела страшная усталость, и она, извинившись, пошла наверх, чтобы немного вздремнуть. Когда она проходила через холл, заметили, что дверь в постоянно закрытую спальню открыта. Охваченная любопытством, она подошла посмотреть, что там происходит. Тильда, одна из служанок, застилала кровать чистыми простынями.
– Тильда, почему эта комната открыта? Рэйф говорил, что ее всегда держат закрытой.
– Знаю, мадам, но сегодня утром мистер Рэйф велел перенести сюда ваши вещи.
Бренда почувствовала, что ее лицо заливает краска.
– Ах да, да, конечно. Вот и хорошо. Я как раз собиралась прилечь ненадолго. Вот и отдохну сейчас прямо здесь.
– Да, мадам. Я уже разложила все ваши вещи в шкафу и туалетной комнате.
– Спасибо, Тильда.
Служанка быстро исчезла, а Бренда медленно вошла в комнату, в которой Рэйф и его отец застали мать с другим мужчиной. Она почти почувствовала ужас той давней ночи и поняла, почему он отослал ее сюда. Рэйф показал этим, что считает свою жену ничуть не лучше матери.
Боль пронзила ее сердце. Что ж, может быть, это к лучшему. Раз теперь они будут жить отдельно, ей удастся скрывать свое состояние еще некоторое время, а время ей очень нужно… Время, чтобы найти выход… Время, чтобы спасти своего ребенка и саму себя…
Бренда осторожно присела на краешек кровати, потом легла. Но спасительный сон не приходил.
Глава 26
Было уже поздно, далеко за полночь. Бренда никак не могла уснуть. Она устала, очень устала. Это чувство уже стало для нее привычным. Казалось, усталость никогда не проходила.
С того самого рокового дня, когда Рэйф так неожиданно вернулся из Нового Орлеана, он ни разу не приходил к ней, больше того, практически не обращал на нее внимания. Ночь за ночью она ждала его прихода, но он не делал ни малейшей попытки приблизиться. Несколько раз по ночам она слышала стук копыт и, подбежав к окну, видела, как он уезжает. Она не знала, во сколько он возвращается, потому что, обессилев, засыпала. Сердце ее болело, страдание терзало душу, она была уверена, что он сейчас нежится в теплой постели Мирабеллы. Невыносимо думать об этом! Рэйф в объятиях красотки-вдовы. Но что еще ей оставалось думать!
Либби заметила тот холодок, что возник в отношениях между Рэйфом и Брендой. Она видела отчужденность Рэйфа, видела, что дочка теперь спит в отдельной спальне, но Бренде удалось сочинить довольно правдоподобное объяснение: мол, Рэйф настолько долго жил один и привык к этому, что ему необходимо уединение. Кажется, мать поверила, но иногда Бренда сомневалась в этом.
Дни проходили похожие один на другой, бесконечно долгие и томительные. Однажды она получила письмо от Клер, та писала, как дела у Марка, как поживают дети. Но, кроме этого события, ничего примечательного не произошло в ее утомительно монотонной и размеренной жизни. Главной целью для нее стало держать в секрете от всех свою беременность. Она должна скрывать свое состояние, пока не придумает, как сбежать из этого ада, в который превратилось ее замужество.
Бренда вздохнула, перевернулась на другой бок и постаралась устроиться поудобнее. На душе у нее было неспокойно, опустошение и страх за будущее ребенка терзали ее.
Рэйф сделал очередной глоток виски. Раньше, бывало, пара-тройка стаканчиков спиртного помогали ему обрести ясность мысли, расслабиться. Но не теперь. Вот уже много дней он пытался погрузиться в блаженное забытье, но успокоение не приходило.
Он все равно любит ее, и всего виски в мире не хватит, чтобы утопить эту любовь.
Может, еще выпить, подумал Рэйф, потом решил, что не стоит. Виски не помогает забыться. Он может спрятаться от мучений за алкогольным дурманом, но потом, когда проснется, они набросятся на него с прежней силой.
Рэйф оттолкнул от себя стакан и поднялся из-за стола. Ноги плохо держали его, он покачнулся, потом собрался и встряхнул головой. Он подумал, что похож сейчас на капитана корабля, попавшего в шторм, потому палуба и ходит под ним ходуном, и пьяно ухмыльнулся. Капитан корабля… Хозяин судьбы…
Он презрительно фыркнул. Не может справиться с разгулявшимися чувствами! Куда уж там быть хозяином чьей-то судьбы, если не может справиться со своей?!
Бренда…
Ее образ снова возник перед его мысленным взором, и жаркая волна поднялась по всему телу. Даже после всего случившегося он не мог отказаться от нее, он желал ее, хотел обладать ею. Несколько раз он пытался забыться в постели Мирабеллы, но на полпути к ее дому всегда сворачивал в сторону и бешено часами скакал на лошади в ночи, пытаясь найти успокоение для измученной души. Бренда…
Воспоминания о ней настолько приятны, что не хочется гнать их от себя. Он вспомнил про игру в покер на раздевание, как она волновалась в первую брачную ночь, а он смухлевал в карты. Он вспомнил ее невинность и отзывчивость. Как сладки ее поцелуи, кожа гладкая и прохладная! Как чудесно быть с ней, сгорать от желания и зажигать в ней ответное пламя!
Спиртное не помогло забыть ее. Неужели отец испытывал то же самое к матери? Ему бы надо презирать ее, но он все так же мечтает о ней.
Демоны терзали его, и он не мог прогнать их. Рэйф вышел из кабинета и начал подниматься по лестнице. Перед дверью в спальню Бренды он не замедлил шаг, не остановился, а с ходу распахнул ее настежь и замер в дверном проеме, уставившись неподвижным взглядом на женщину, лежавшую на кровати.
– Рэйф?.. – Бренда уже собралась было задремать, когда открылась дверь.
Удивленная, она села в кровати, прижимая одеяло к груди.
Рэйф недвижно стоял в дверях. Поднимаясь по лестнице, он решил, что ничто не помешает ему заняться любовью с Брендой, но, взглянув на нее сейчас, он вспомнил мать, какой увидел ее в тот вечер. Это воспоминание оглушило его. Он застыл на месте как вкопанный с непроницаемым лицом. Потом, охваченный отвращением, резко повернулся и ушел прочь.
Первую минуту, как только дверь открылась, Бренда не знала, что и думать. У нее затеплилась надежда, что он пришел, потому что не может больше жить без нее, но Бренда прогнала от себя эту мысль. А потом он ушел, не сказав ни слова. Бренда поднялась с кровати, закрыла дверь и тяжело прислонилась к ней. Слезы душили ее. Такое невозможно выдержать! Насколько ее еще хватит, неизвестно. Уж лучше работать где-нибудь служанкой, чем жить вот так. Всю жизнь, сколько себя помнила, она считала, что нет ничего страшнее голода, но сейчас, получив жестокий урок, поняла: лучше быть голодной, но любимой, чем иметь все богатства мира, но оставаться одинокой и презираемой.
Неверными шагами Бренда вернулась в постель, легла и свернулась калачиком, положив одну руку на живот, будто пыталась защитить своего будущего ребенка. Всю эту ночь она не сомкнула глаз.
На следующей неделе в один из дней Рэйф вернулся домой рано. Завтра он собирался уехать на несколько дней в Сент-Луис, и надо было немного разобрать бумаги. Либби сидела в гостиной. Она вышла встретить Рэйфа, когда тот вошел в дом.
– Надо же, какой приятный сюрприз, – добродушно улыбнулась она.
Она очень любила его и очень беспокоилась из-за холодности, которая возникла между ним и Брендой.
Рэйф улыбнулся Либби. Она осталась для него единственным светлым пятнышком.
– Завтра я должен опять ехать в Сент-Луис, и сегодня мне нужно закончить здесь некоторые дела.
– Правда, ты опять уезжаешь? – огорчилась Либби.
– Не волнуйтесь, я скоро вернусь.
– Обед почти готов. Не составишь мне компанию? В последнее время я всегда обедаю в одиночестве.
– С удовольствием. Но почему же вы в одиночестве? А Бренда? – удивился он.
– Последние несколько дней она неважно себя чувствует, хотя, наверное, ничего тебе про это не говорила, потому что не хочет лишний раз беспокоить.
– Плохо себя чувствует? – Он нахмурился. – А в чем дело, что случилось?
– Да ведь она никогда толком не скажет. Но я точно знаю, что в последнее время она очень бледная и много отдыхает днем.
Пришла Тильда и сказала Либби, что обед готов.
За обедом они с Либби разговаривали обо всем на свете, только не о Бренде. Когда с едой было покончено, Рэйф извинился и поднялся из-за стола:
– Пожалуй, пойду навещу жену, а потом примусь за работу.
– Счастливо тебе.
Либби осталась в столовой, а Рэйф отправился к Бренде.
Он стоял перед ее дверью и раздумывал, как лучше поступить. Если она сейчас спит, то он может разбудить ее, а ведь Либби сказала, что ей нездоровится. Думать о том, что Бренда может страдать, было невыносимо. Надо удостовериться, что с ней все в порядке, тогда можно спокойно ехать в Сент-Луис. Осторожно, стараясь не шуметь, он открыл дверь и вошел к ней.
Бренда спала свернувшись калачиком на своей стороне кровати. Он тихо прошел через всю комнату и приблизился к постели.
Рэйф рассматривал Бренду. Она сегодня такая милая. Взгляд его потеплел. На ней была только сорочка, легкое покрывало сбилось и запуталось вокруг ног. Лицо Бренды было совсем бледным, почти прозрачным. Она казалась такой хрупкой. Его взгляд скользнул ниже и остановился на ее животе. Он был не плоским, как раньше, а явно округлился. Необыкновенная радость охватила его. Вот оно, доказательство ее состояния. Бренда не заболела. У Бренды будет ребенок. Его ребенок! Боже, какой слепец! Да как же он мог не заметить, что она в положении?
Когда же возбуждение первых минут миновало, действительность открылась перед ним. Она ведь хотела избавиться от этого брака и теперь получит желаемое. Это начало конца.
Бренда пошевелилась и медленно открыла глаза. Над ней стоял Рэйф с чрезвычайно странным выражением лица. Она вдруг застыдилась своего вида, быстро схватила край покрывала и спряталась от его внимательного взгляда.
– Рэйф? В чем дело?
– Когда же ты собиралась рассказать мне? – требовательно спросил он.
– О чем рассказать? – Бренда сделала попытку защититься, вопреки очевидному надеясь, что он ничего не заметил.
– О том, что ты беременна, – просто и решительно сказал Рэйф.
Боль и отчаяние захлестнули ее.
– Никогда, будь на то моя воля!
Ее слова причинили ему почти физическую боль, и он ответил на удар.
– Ха, да ведь ты должна быть счастлива, – глумливо усмехнулся он. – Ты ведь сама говорила недавно, Бренда, что больше всего хочешь разорвать наш брак, а мы с тобой оба помним условия. Ребенок тебе очень кстати.
– Да, да, верно, мы знаем условия. Когда все это закончится, ты получишь именно то, чего добивался, и только это для тебя важно. Так? Так что Рэйф Марченд всегда получает то, чего хочет, если он этого хочет.
– Не стоит так волноваться, мадам, – криво улыбнулся он и вышел из комнаты.
Дверь закрылась за его спиной. Стук захлопнувшейся двери прозвучал словно приговор. Теперь не осталось никаких надежд. Она смотрела на белый прямоугольник, ей хотелось заплакать, но слез не было в глазах, а вместо них включился холодный, здравый рассудок. Она поняла, что надо делать. Надо бежать отсюда, спасать себя и ребенка, пока еще есть силы.
Бренда промучилась всю ночь, не зная, что же сказать матери, наконец она решила, что единственный способ избавиться от кошмара – сказать правду. На следующий день она дождалась, когда Рэйф уедет, а потом зазвала мать к себе в комнату.
– Что произошло, дорогая? – спросила Либби встревожено, – Рэйф вчера очень беспокоился о тебе, когда я сказала, что ты неважно себя чувствуешь.
Бренда чуть не рассмеялась. Как же, волновался он! Деловой интерес – это еще может быть, скорее он был озадачен, но не более.
– Я чувствую себя сегодня гораздо лучше, мама.
– Тогда для чего все эти секреты? О чем таком ты собираешься говорить, чего нельзя сказать внизу?
Бренда взяла ее за руку и подвела к стулу.
– Присядь, мама, я должна сообщить тебе кое-что важное.
– Ты считаешь, что новости настолько сногсшибательные, что я непременно должна сесть? – Либби вопросительно смотрела на дочь.
– Да.
Теперь Либби не на шутку разволновалась. Что-то ужасное случилось с ее девочкой.
– Ну вот, я сижу. Давай же, говори. Что произошло в этом мире?
Бренда несколько секунд помолчала, собираясь с духом.
– Мама… – Она взглянула на мать. Та смотрела выжидательно. И Бренда закончила: – Мама, я беременна.
Либби просияла.
– О Бренда! – воскликнула она, вскочила и бросилась на шею дочери. – Это так замечательно! Рэйф уже знает? Ты ему сказала? – Она и подумать не могла, что он все знает. Уж слишком спокойным он был прошлым вечером, да и сегодня утром.
– Да, Рэйф знает.
Либби услышала, что голос дочери изменился.
– Но он не показался мне довольным. И вообще, последние несколько недель он как-то отдалился, ушел в себя, замкнулся. То есть я хочу сказать, он со мной по-прежнему сердечен и мил, но, по-моему, между вами двумя что-то произошло. В чем дело, Бренда? Рэйф не хочет сейчас заводить детей?
– Именно поэтому я просила тебя сесть. Мне надо о многом рассказать, и, честно говоря, если бы я могла избежать этого разговора, то благословляла бы свою судьбу. Но я не могу дольше скрывать от тебя правду.
– О чем ты говоришь, Бренда? – Либби совсем расстроилась.
– Речь обо мне и Рэйфе…
– Ну? – нетерпеливо переспросила Либби.
– Пожалуй, лучше мне начать с самого сначала…
– Да, наверное, так легче.
И Бренда начала свой рассказ. Она рассказала матери, как увидела Рэйфа в первый раз на пароходе и каким приятным он ей показался. Она рассказала, как он спас ее от пьяного Джонса и как она отплатила ему, выручив в сложной ситуации с Лотти Демерс. Либби от души хохотала над этой забавной историей.
– Не знаю, что произошло в тот вечер. Он мне очень нравился до этого самого момента, но когда я собралась уходить из его каюты, он вдруг обвинил меня в том, что я пытаюсь извлечь выгоду из этой ситуации. Он спросил меня, чего я добиваюсь, чего хочу получить.
– Неужели Рэйф мог…
– Да, мог. Я ответила, что от него мне ничего не нужно, и, когда следующим вечером он пришел в салон, я решила обыграть его.
Бренда умолкла, вспомнив свое унижение.
– Так что же произошло?
– Я не смогла.
– Ты проиграла?
– Не то слово. Ужасно.
– Много?
– Тысячи.
– Бренда! – задохнулась Либби.
– Да, знаю. У меня были приличные карты. Я рассчитывала, что смогу победить его, но не получилось. У меня не было денег, чтобы заплатить долг.
Либби прошептала:
– Я всегда боялась, что ты можешь когда-нибудь попасться именно таким образом. И где ты достала денег?
Бренда перевела дыхание и приготовилась сообщить матери ужасную правду о своем замужестве.
– На следующее утро я договорилась с ним о встрече. Я рассчитывала, что смогу занять денег у Бена, но у Бена не оказалось такой суммы, только часть всего, что я задолжала. Мне пришлось идти к Рэйфу, чтобы предложить выплачивать долг по частям.
– И что ответил Рэйф?
Бренда в волнении сглотнула.
– Он отказался ждать. И сделал мне контрпредложение.
Либби кивнула, а Бренда продолжала:
– Он сказал, что простит мне долг, если я выйду за него замуж, рожу ребенка, а потом исчезну из его жизни. Он сказал, что жена ему не нужна, но он всегда хотел иметь детей.
– Рэйф не мог сказать такого! – Либби была ошеломлена.
Непристойность и грубость, этого предложения совершенно не сочетались с образом человека, которого она узнала и полюбила здесь, в Белрайве. Рэйф милый и славный, добрый и заботливый. Наверняка все это неправда.
– Мне очень жаль, мама, но все так и было, и именно поэтому мы поженились.
– И ты согласилась на все условия?
– А что я могла сделать? Я должна ему деньги. Много денег.
– Но согласиться оставить собственное дитя…
– Я никогда не собиралась делать этого. Я надеялась, что смогу вернуть ему долг, прежде чем забеременею. Но не получилось. Помнишь ту ночь, когда он рано вернулся из Нового Орлеана?
– Да, я еще тогда рано легла спать.
– И хорошо сделала. Не видела того, что произошло. Я уже знала, что беременна, и нужно было срочно предпринимать что-нибудь. Тогда я договорилась сыграть в покер по-крупному. Мы ведь думали, что Рэйфа не будет дома несколько дней. Но он появился вечером в тот момент, когда я собиралась уезжать.
– И тогда он отправил тебя в отдельную комнату? В эту спальню?
– Да. Он был в ярости. А вчера, когда обнаружил, что я беременна… Это было ужасно, мама.
Либби поднялась со стула и подошла к дочери. Она обняла ее и прижала к себе.
– Бедная моя девочка, как это ужасно! Мне очень жаль. Я ведь ничего не знала. Конечно, я поняла, что между вами что-то произошло, но это нормальное явление. У молодых часто так бывает. Мне и в голову не могло прийти ничего подобного… Какой смысл в таком поведении? Непонятно. – Она никак не могла смириться с мыслью, что тот Рэйф, которого она любила и который так заботился о ней, и тот человек, о котором только что рассказала Бренда, – одно и то же лицо.
– Я его понимаю. Понимаю, почему он так поступил, – устало произнесла Бренда и в ответ на недоумевающий взгляд матери поведала ей историю о трагедии, которой завершился брак родителей. – Но мне от этого не легче. Потому я и рассказала тебе обо всем. И потому мы должны уехать отсюда. Немедленно.
– Но Бренда, о чем ты говоришь? Неужели ты на самом деле хочешь уйти от Рэйфа, просто сбежать? Ведь он отец твоего ребенка!
– Я должна так поступить, мама. Он не любит меня, я ему не нужна. Все, что ему нужно, – это наш ребенок, а я не могу и не хочу отказываться от своего дитя.
– Но есть еще одна вещь, которую ты мне не сказала, – спокойно проговорила Либби.
– Что? – Бренде казалось, что она вывернула свою душу наизнанку.
– Ты не сказала мне, какие чувства испытываешь к Рэйфу. Не могу поверить, что он тебе безразличен. Ведь я хорошо тебя знаю и уверена, ты никогда бы не согласилась выйти за него замуж, если бы не питала к нему как минимум симпатию.
Бренде пришлось взглянуть правде в глаза. Ей было больно, но она пересилила себя:
– Я люблю его, мама. Я очень его люблю, но он… Он никогда не любил меня и не полюбит. С самого начала он ясно дал мне понять, что жена ему не нужна. Он женился на мне только для пользы дела, только потому, что ему так удобнее. Он просто использовал меня, чтобы облегчить свою жизнь, а ребенок должен стать призом для него, подарком. Он хочет получить ребенка, не связывая себя с лишним существом, никчемной женой, и поэтому я должна была, по его замыслу, уйти, исчезнуть навсегда.
Слезы катились по щекам Бренды.
– Что ты хочешь делать?
– Я должна уехать отсюда, немедленно, пока он не вернулся. Не позволю отнять у меня ребенка. Ведь это и мое дитя. Не хочу, чтобы он вырос человеком, не умеющим любить.
Либби согласно кивнула:
– Правильно. Когда мы едем?
Бренда удивленно посмотрела на мать:
– Тебе же нравится Рэйф. Я думала, ты станешь отговаривать меня, примешься убеждать, что я тороплюсь и что нам лучше остаться.
– Верно, я очень люблю Рэйфа и мне трудно, почти невозможно узнать в том человеке, которого ты мне только что описала, нежного и заботливого Рэйфа, которого я узнала в этом доме. Но ты моя дочь, и у тебя будет ребенок, мой внук или внучка. Если мы решили уехать отсюда, то надо сделать это как можно скорее. У тебя есть деньги?
– Совсем немного.
– Куда мы отправимся?
– Я подумала, если удастся разыскать Бена, он бы помог, но я не знаю, когда он появится в городе. У нас всего десять дней до возвращения Рэйфа. Потому надо действовать без промедления.
– Значит, поедем сегодня же. Распорядись, чтобы слуги приготовили экипаж, скажи им, что мы собираемся съездить навестить друзей.
– Мы не будем брать с собой много вещей, чтобы никто ничего не заподозрил. Доберемся до Натчеза, сядем на какой-нибудь пароход, идущий вверх по реке, и подождем Бена в другом городе. Тогда никто не будет знать, где нас искать. – Хорошо, договорились.
Жизнь в уютном Белрайве очень нравилась Либби, но все удобства мира ничего не значили, если речь шла о счастье дочери и благополучии ее будущего ребенка. Возможно, им придется нелегко, но они справятся. Она это знала. Ведь раньше справлялись.
– Встретимся внизу. Мне надо написать письмо Рэйфу. Я хочу, чтобы он понял, почему я так поступила.
Либби кивнула. Она понимала, что Рэйф заслуживает объяснений.
Оставшись одна, Бренда подошла к столу, достала бумагу, перо и чернила. Ей понадобилось немало времени, чтобы написать это прощальное послание. Когда чернила высохли, она свернула его, вложила в конверт, пошла в комнату к Рэйфу и положила письмо на кровать.
Бренда с матерью казались вполне счастливыми, когда уезжали из Белрайва. Обе ни разу не оглянулись.
Дорога до города показалась Бренде долгой. Она ужасно нервничала, дрожала, каждую минуту ожидая неожиданного возвращения Рэйфа, как тогда из Нового Орлеана. Она боялась, что ее побег не удастся. На пристани они отпустили карету, узнали расписание Бена и в тот же день уехали из города.
Бен должен догнать их через день. Они истратили почти все деньги на билеты на пароход, отплывающий в Мемфис. Там, надеялась Бренда, они найдут Бена, и, может, он согласится увезти их обеих подальше от Натчеза.
Когда пароход отчалил от пристани Натчеза, Бренда вышла на палубу и смотрела на удаляющийся город, пока он не исчез из вида.
