355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Боб Шоу » Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра » Текст книги (страница 29)
Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра
  • Текст добавлен: 2 мая 2017, 08:30

Текст книги "Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра"


Автор книги: Боб Шоу



сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

ЭКСПЕРТИЗА ЗАТОПЛЕННОГО ВЕЗДЕХОДА УСТАНОВИЛА ПРИСУТСТВИЕ ГОРДОНИТА В МЕХАНИЗМЕ ДАТЧИКА ВЫСОТЫ ПОЛЕТА. ДОЛЖЕН ИЗВИНИТЬСЯ ПЕРЕД ВАМИ. БУДЕТ ПРОВЕДЕНО ДЕТАЛЬНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ. БЕРЕГИТЕ СЕБЯ. ДЭВИ ШТОРХ.

Удовлетворенный Карев покачал головой и сделал фотокопию сообщения, чтобы показать ее Гвинни и Баренбойму. Однако по дороге к месту ему пришло в голову, что есть что-то идиотское в ситуации, когда стеклянная статуэтка чувствует удовлетворение, получив неопровержимое доказательство того, что ее хотели разбить на кусочки.

Глава 13

– Вы знаете, как проще всего привести человека в замешательство? – спросил Гвинни с переднего сиденья, поворачиваясь к Кареву боком. За его головой пролетали, проносясь назад, приглушенные пластиковым стеклом туннеля огни поселка в Айдахо.

– Нет, – ответил Карев. Он предпочел бы вообще молчать и думать об Афине, но поскольку ими двигала пневматическая перистальтика туннеля, Гвинни было нечего делать, и он начал болтать.

– Нужно сделать то, что я сейчас.

– То есть? – спросил Карев, внимательно следя за лицом детектива, который уставился на него.

– Вы не видите?

– Того, что вы на меня смотрите?

– Не на вас, – ответил Гвинни, придвигая свое лицо ближе. – Я смотрю на ваши губы. Если вы хотите привести кого-то в замешательство, достаточно вглядываться в его губы, когда он говорит.

– Спасибо за бесценный совет, – мрачно ответил Карев. – Уверен, он весьма пригодится мне в дальнейшей жизни.

– Пустяки, у меня голова забита такой информацией. Это одна из выгод, которые дает чтение.

Карев нахмурился. Раз за разом кто-нибудь напоминал ему о литературе, и, насколько он помнил, в большинстве это были остывшие. Может, они именно так проводили время? Он поерзал на сиденье, пытаясь расслабиться, но неуверенность наполнила его таким беспокойством, что он почувствовал непреодолимое желание поговорить с Гвинни.

– Вы действительно читаете книги? – скептически спросил он.

– Ну, конечно. А вы – нет?

– Нет. Но иногда смотрю Османа в тривизии, – он говорил, как будто оправдывался.

– Этого выскочку! – насмешливо воскликнул Гвинни. Разве он не сказал однажды, что руководить другими – значит не видеть необходимости следовать за другими?

– Не знаю.

– Разумеется. – Заверил его Гвинни. – В роли философа этот человек попросту жалок. Возьмем к примеру Бредли…

– Вы не могли бы объяснить, – быстро сказал Карев, – кто или что такое BEAU GESTE?

Гвинни неуверенно покачал головой.

– Я читал мало беллетристики. Кажется, это был английский аристократ, который оказался замешанным в семейный скандал, а затем вступил в какой-то гарнизон с железной дисциплиной, где-то в пустыне. Вероятно, в бывший Французский Иностранный легион.

Карев кивнул, объяснение подходило к словам Кенди, комментирующим его приезд в Африку.

– В таком случае, что вы читаете?

– Почти все. Книги исторические, научные, биографии…

В этот момент Карев вспомнил слова старого Костелло.

– И сколько из этого вы помните?

– О! – воскликнул Гвинни. – Дело вовсе не в том, чтобы запомнить. Прочтя книгу из любой области знаний, даже если вы не запомните из нее ни слова, вы по-прежнему останетесь невеждой, но изменившимся.

– То есть как?

– Это трудно объяснить. Пожалуй, можно сказать, что после этого человек представляет объем своего незнания.

Карев промолчал, думая, достаточный ли это повод для бессмертия – расширение сознания своего невежества. Можно ли сопоставить это с ростом мудрости? А может новый вид невежества Гвинни тоже подчинялся замазывающему действию времени? Лицо Костелло выражало печаль и разочарование человека, который многое пережил, но ничего от этого не сохранил.

Постепенно тормозя, болид проехал ряд автоматически открывающихся и закрывающихся шлюзов, после чего попал в камеру терминала в Айдахо-Фоллс. После короткого перерыва, во время которого автоматический погрузчик поставил болид на шасси, Гвинни направил машину на юг. Движение не было интенсивным, и вскоре они оказались на окраине старого города, где по обе стороны пустынных улиц тянулись мрачные фабричные строения. Голубовато-зеленый свет стекал по монотонным стенам и устремлялся к звездам, приглушая их сияние. Карев почувствовал почти приятную дрожь возбуждения – это предчувствие опасности по-прежнему было для него слишком новым и чуждым, однако он знал, что по крайней мере оно развеет нарастающую с утра скуку. Кроме того, он ждал, что в любую минуту может увидеть Афину. Он глубоко вздохнул и вдруг почувствовал кислый запах пота. Карев взглянул на Гвинни: лоб детектива покрывали капли пота. Для Карева этот незнакомый запах связывался с нервным напряжением, и это удивило и обеспокоило его.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Скорее СОММЕ SA, – ответил Гвинни. – В моей профессии это обычное дело. – Он коснулся мокрого лба. – Нужно будет отрегулировать обогреватель. Вы готовы?

Карев кивнул.

– Это здесь?

– Недалеко отсюда. Остаток пути лучше пройти пешком.

Гвинни открыл тайник и вынул из него небольшой фонарь. Кареву показалось, что наполняющий машину запах еще более усилился. Он быстро распахнул дверцу болида и, жадно втягивая в легкие холодный вечерний воздух, выбрался из него.

– Кажется, фабрика там, – сказал Гвинни, указывая в глубь улочки, где свет фонарей терялся во мраке.

Карев пригляделся, но не заметил нигде никаких надписей – все здания казались ему анонимными.

– Вы знаете этот район? – спросил он.

– Я попал сюда по карте, – ответил Гвинни.

Он перешел на другую сторону улицы и, осторожно ступая, направился к черным трапециевидным воротам. Карев шел следом за ним. Внезапно его охватила уверенность, что в фабричном здании, из которого не доносилось ни единого звука, никого нет, и его хитростью втянули в какую-то идиотскую игру. Он уже хотел высказать свои сомнения, когда из ворот прямо на них выскочила, шипя и скаля клыки, какая-то серая тень. Гвинни отскочил, закрываясь фонарем, а потом грязно выругался, поняв, что это всего лишь потревоженный кот. Карев задумчиво посмотрел вслед убегающему животному. Часть его сознания, которая день и ночь ревниво охраняла его безопасность, подсказала ему, что что-то здесь не так.

– Вы видели когда-нибудь подобное? – спросил Гвинни.

Он открыл сумку и вынул металлический прут, который оказался ключом для двери. В слабом свете фонарей Карев заметил зубцы ключа, которые нервно шевелились, как ножки гусеницы. Он рассеянно встряхнул головой, пытаясь постичь причину своего подсознательного беспокойства. Гвинни сунул похожее на ключ устройство в замок на маленькой дверце, составляющей часть ворот. Дверь тут же открылась, и из темноты на него пахнуло затхлостью. Гвинни предложил Кареву войти.

Карев не двинулся с места.

– Как можно привозить человека, за которым наблюдаешь, в такое страшное место? – сказал он. – У вас действительно хорошая информация?

– Очень хорошая. Не забывайте, мы входим сзади, через склады. Конторы наверняка более пригодны для жизни.

– Здесь так пустынно…

– Вы боитесь темноты?

Гвинни осторожно зажег фонарь, просунул его в открытую дверь и вошел в помещение. Карев тоже вошел, внимательно следя за детективом, когда на него падали лучи, отраженные от металлических стен контейнеров, похожих на силосные башни. Он обратил внимание, что испуганный Гвинни направил на кота фонарь таким жестом, словно это было оружие… И зажигал он его тоже осторожно, с уважением, проявляемым к оружию… Сейчас же он двигался как краб, способ, который был бы естественным у человека с пистолетом в руке, но нелепым для человека с фонарем.

Карев замер на месте, ожидая, пока его спутник удалится. Неужели это болезненная подозрительность? В Африке кто-то явно хотел убить его, но если к заговору присоединился Гвинни, это могло означать только одно…

– Где ты, Вилли? – спросил Гвинни, поворачиваясь и светя фонарем назад.

– Здесь, – ответил Карев, болезненно ослепленный. Наконец фонарь перестал светить ему в глаза. Он опустил взгляд и заметил на своей груди дрожащее, ослепительно-белое пятнышко. «Ну и глупец же я!»– подумал он, но на всякий случай отпрыгнул в сторону. В ту же секунду из руки Гвинни брызнула струя энергии.

Потрясенный и ослепленный, Карев помчался со всех ног, закрывая руками лицо. Налетев на какой-то столб, он упал на колени и пальцами коснулся металлических ступеней. Наощупь найдя перила, он тихо поднялся по лестнице, догадываясь, что попадет на помост, который заметил раньше при свете фонаря. На помосте он лег ничком и лежал, яростно моргая глазами, перед которыми плавали разноцветные круги. Постепенно зрение пришло в норму, и Карев заметил, что в здании снова темно и только где-то внизу виднеется странная красная точка. Пока он ее разглядывал, она сменила цвет на вишневый, и тут Карев понял, что это светился металл, в который попал выстрел лазера Гвинни. При мысли о том, что ждало бы его, не отскочи он в сторону, лоб его покрылся потом.

Внизу появилась точка белого света, потанцевала по металлическим стенам и погасла. Карев лежал без движения, оценивая свои шансы. В отличие от него, у Гвинни было оружие, к тому же дьявольски действенное – лазер, но чтобы прицелиться, ему сначала требовалось осветить цель рассеянным светом. Делая это, он выдавал себя, и это было неудобство. Он сам, имея такой лазер, чувствовал бы себя относительно безопасно. Снова вспыхнул фонарь, светя в другом направлении, и Карев сильнее прижался лицом к металлической решетке помоста.

Ползущие секунды заставили его сделать вывод, что если он будет неподвижно лежать и ждать, пока его обнаружат, то не переживет этой ночи. Несколько раз он отгонял мысль атаковать Гвинни, но она возвращалась с тупым упрямством, почти таким же грозным, как лазер. Наконец он оторвал лицо от металлического пола и обнаружил, что внизу виден слабый узор потолочных окон. Для проверки он осмотрелся вокруг. Сквозь стекла над его головой сочился бледно-зеленый свет, который он заметил, только когда глаза его привыкли к темноте. Постепенно он стал различать сложные контуры машин и башен, соединенные со слабо заметными контурами помостов, поручней, кранов и изогнутых труб. Может, в башнях есть что-то, что можно использовать как оружие?

Он подождал очередной вспышки света внизу. Она вспыхнула ближе, и он использовал ее рассеянный свет, чтобы заглянуть в находящийся рядом контейнер. Он был метра два глубиной, и до половины заполнен какими-то блестящими пузырями размером с кулак. Он видел их, мерцающие, как блестящие звезды, даже после того, как погас свет фонаря. Пока он смотрел на них, из глубины памяти выплыли слова Гвинни «компания с названием „Идеально Гладкие Подшипники“». Подшипники! Пузыри внизу были шарами из литого металла.

Охваченный надеждой, он придвинулся ближе к краю контейнера. Такой шар размером с апельсин был бы неплохим оружием. Левой рукой он ухватился за поручень, а правую опустил вниз, коснувшись холодных шаров. Он сжал пальцы на одном из них, но он тут же выскочил из руки. Карев попытался еще раз, хватая сильнее, но шар выскользнул снова. От столкновения с другими шарами раздался резкий треск, и снизу сразу же выстрелил свет фонаря, обрисовывая поручень над ним зеленым полусветом.

Карев, наконец, понял, что совершил ошибку. Шары, которые он хотел использовать как оружие, не были обычными металлическими шарами. Традиционные подшипники были вытеснены десятки лет назад новыми, с поверхностью такой гладкой, что она вообще не испытывала трения. Если ничто не поддерживало такой шар с боков, то при нажиме он выскакивал из руки, как косточка. Подшипники эти нашли широкое применение в технике, но совершенно не годились в качестве метательного оружия. А ничем другим он не располагал.

Затаив дыхание, Карев сунул пальцы под другой шар, сжал их в виде корзинки и поднял вверх. Когда его ладонь оказалась на уровне лица, пришлось изменить положение тела, и тяжелый шар выпрыгнул как живой, спеша к своим собратьям. В башне зазвенело, и тут же рубиновый луч лазера рассек поручень, осыпав спину Карева раскаленными до бела капельками металла. Карев сжал зубы и возобновил свои попытки. На этот раз ему удалось поднять шар одним непрерывным движением как раз в тот момент, когда на вершине лестницы появился Гвинни. Карев стал отводить руку с шаром в сторону и застонал от отчаяния, когда он выскользнул из руки на помост и покатился легко и пружинисто.

Удивленный Гвинни направил свет на шар, который катился в его сторону, явно набирая скорость. Карев бросился следом. Какое-то мгновение ослепляющий свет фонаря бил ему в лицо, затем он рухнул на Гвинни. Он попытался его повалить, но низенький детектив сопротивлялся с отчаянной силой, и они заметались от одного поручня к другому по всей длине помоста. Карев стонал от страха, видя, что Гвинни не выпускает лазера. Он почувствовал, что противник старается направить оружие на него, и тут все его мышцы как будто взорвались слепой энергией.

Они вместе перелетели через поручень и рухнули вниз в один из контейнеров. На мгновение Кареву показалось, что он погружается в холодную воду, но потом он понял, что оказался в башне, заполненной маленькими шариками для подшипников. Не признающие трения маленькие металлические шарики оказывали меньшее, чем вода, сопротивление, и он сразу опустился на дно. Шарики атаковали его губы, как рой разъяренных насекомых. Он чувствовал, как они постукивают о его зубы и струей вливаются в желудок – металлические грызуны, стремящиеся под влиянием силы тяжести в самую низкую точку контейнера. Им было наплевать, что доступными для них контейнерами были в эту минуту его желудок и легкие.

Закрыв рот, он с трудом выпрямился и высунул голову наружу. Выплюнул шарики изо рта, но губы его были у самой поверхности, и новая волна залила его подбородок, наполнив рот металлическим роем. Попытка выплюнуть его могла закончиться очередным наплывом шариков. Он спазматически проглотил их со слюной и, дыша сквозь сжатые зубы, добрался до стены башни. Недалеко тянулся поручень. Карев ухватился за него, подтянулся, вылез на помост, лег и его вырвало. Только избавившись от дьявольских шариков, попавших в желудок, он вспомнил о Гвинни. Детектив, едва достававший ему до плеча, не мог выставить голову над поверхностью шариков. Карев заглянул в башню, но там все было неподвижно.

Гвинни или… он поискал подходящее слово, – утонул или лежал живой на дне контейнера. Мысль сознательно погрузить голову в серебристую «жидкость» наполнила Карева ужасом, однако не исключено, что детектив мог жить еще долгое время, дыша воздухом, проходящим между шариками. Карев перебросил ногу через край контейнера, и в этот момент внутри произошла перемена. Ровная поблескивающая поверхность осветилась изнутри пурпурным светом. Это выглядело так, словно миллионы стальных шариков превратились в рубины, освещенные на мгновение лучами солнца.

Свет вдруг погас, и Карев, опускавшийся в башню, замер в неподвижности. Гвинни нажал на спуск лазера, это было ясно. Но сознательно или случайно? Центр контейнера снова засветился, на этот раз в одной точке, приобретя цвет раскаленного металла. Карев почувствовал на лице жар, а затем уловил запах разогретой стали и чего-то еще.

Кашляя и задыхаясь, он подполз к узкой лестнице, ведущей вниз, и, только спустившись, почувствовал, что в брюках и туфлях полно шариков, мешающих при ходьбе. Он сел, снял туфли и высыпал из них стальные шарики, рассеянно слушая, как они катятся по незаметным уклонам пола. Гвинни умер!!! Из миллиона завтра, которые, по мнению Османа, принадлежали каждому человеку, у него не осталось ничего! Ничего! Он перестал быть человеком, детективом, врагом. Печаль и удивление, которые испытывает бессмертный, столкнувшийся со смертью, мешали Кареву дышать. Он покачал головой, бросая горькие проклятия в равнодушную темноту, затем пришел в себя и решительно принялся вытряхивать оставшиеся шарики. Для этого пришлось снять всю одежду и вывернуть ее наизнанку. Занимаясь этим, он обнаружил шарики под языком и в глубине носа, и поэтому фыркал и плевался, а потом почувствовал что-то странное в глазах. Когда он нажал на веки, из глазниц выскочили шарики и скатились по щекам.

Прошло десять минут, прежде чем он оделся и добрался до двери, через которую они с Гвинни вошли в здание фабрики. Он подошел к болиду детектива, но вспомнил, что ключа от стартера нет, и пошел пешком по стерильно чистым улицам, пытаясь вспомнить трассу, по которой они сюда приехали. События этой ночи парализовали его разум, но несколько выводов напрашивались сами собой.

Известие, что Афину выследили в Айдахо-Фоллс, было сфабриковано, это была старательно подготовленная ловушка, чтобы выманить его из дома и организовать его «исчезновение». Поскольку Гвинни нанял Баренбойм, напрашивался вывод, что председатель «Фармы» одарил Карева новым видом бессмертия, а потом устроил серию покушений на его жизнь. Только почему? По какой причине?

Потом ему в голову пришла новая мысль, когда он отодвинул анализ мотивов поступков Баренбойма на второй план. Если Баренбойм хотел его убить, то вся история о махинациях конкурирующей фармацевтической фирмы была высосана из пальца, а это означало, что Афины может уже не быть в живых. Но, если она жива, только Баренбойм знает, где ее искать.

Глава 14

Полицейское отделение тонуло во вселенском мраке. Карева, почерпнувшего свои знания о действиях полиции из случайных программ тривизии, это весьма удивило. Он знал, что в упорядоченном бабьем обществе преступления совершались относительно редко, но ему и в голову не приходило, что полиция работает лишь в обычное рабочее время. После долгих поисков, приведших его сюда, у него горели ступни, да и грудная клетка давала о себе знать. Его мучила мысль, что несколько шариков попали в легкие, но он пытался не думать о возможных операциях. Подумать об этом еще будет время.

Он поднялся по лестнице к темному проходу в отделение и заколотил в дверь. Удары кулака по усиленному пластику звучали удивительно тихо. Когда он наконец отвернулся от двери, то заметил в углу крыльца экран видеофона. Под ним был городской код и надпись: «В случае экстренных событий после окончания работы звонить по этому номеру». Не слишком этим обрадованный, он набрал номер и стал ждать, пока экран оживет. Сначала он расцветился красками, затем на нем появилось лицо мужчины с мрачным взглядом, одетого в серый полицейский мундир.

– В чем дело? – сонно спросил полицейский.

Карев ответил не сразу, думая, с чего начать.

– У меня похитили жену, а один из людей, сделавших это, погиб, – сказал он.

– Правда? – спросил полицейский, как будто это не произвело на него никакого впечатления. – Предупреждаю, что аппарат, перед которым вы стоите, автоматически регистрирует узор сетчатки глаза, что позволяет нам находить и передавать суду лгунов.

– Я похож на такого?

Полицейский разглядывал его.

– Где и когда это, по-вашему, произошло? – спросил он.

– Слушайте, вы, – гневно сказал Карев. – Я сообщаю о серьезном преступлении и не собираюсь по этой причине провести всю ночь на вашем паршивом крыльце.

– Если вы не сообщите нам подробности, мы мало что сможем сделать.

– Хорошо. Жену похитили три дня назад в Три-Спрингс, к северу отсюда, а человек этот погиб сегодня вечером, здесь, в Айдахо-Фоллс, на фабрике подшипников.

Полицейский вытаращил глаза.

– Вы были сегодня на этой фабрике?

– Да, но…

– Как вас зовут?

– Вильям Карев. Вы могли бы объяснить, что необычного в том, что…

– Никуда не уходите оттуда, мистер Карев. Помните, что у нас есть узор вашей сетчатки.

Аппарат погас, и Карев остался наедине с хаосом в раскалывающейся голове. Он сел на самую нижнюю ступеньку и оглядел пустую незнакомую улицу. Его вытатуированные на запястье часы показывали, что пошел всего лишь третий час ночи.

Открывая сумку, чтобы поискать сигарету, он услышал рокот геликоптера. Решив, что это означает прибытие полиции, он поднялся и взглянул вверх, но машина была слишком велика для таких целей. Она летела над городом на малой высоте, разрывая винтами ночной воздух и сотрясая землю. Вдоль ее корпуса сверкали голубые огоньки, заставившие Карева задрожать от внезапного предчувствия. Он посмотрел на юг, откуда пришел, и увидел на горизонте красное зарево. Не было сомнений, что геликоптер, в котором он узнал пожарную машину, летит именно туда. Дьявольский жар, вызванный Гвинни, вероятно, поджег стены башни, и раскаленные докрасна шарики раскатились по всей фабрике. Впрочем, возможно, детектив заранее установил поджигающее устройство, чтобы скрыть следы преступления.

Когда почти бесшумно перед ним остановилась полицейская машина, Карев все еще вглядывался в зарево на юге. Из машины вышел высокий худощавый исправный лет сорока. У него было вытянутое, землистое лицо и серые глаза, которые грозно смотрели на Карева поверх удивительно красного носа.

– Префект Маккелви, – буркнул полицейский, прыжками поднимаясь по лестнице, чтобы открыть дверь отделения. – Вас зовут Карев?

– Да. Все началось с исчезновения…

– Пока ничего не говорите, – прервал его Маккелви. Он вошел в помещение, зажег свет, сел за стол и кивнул Кареву, приглашая занять стул напротив. – Хочу предупредить, что наш разговор записывается.

– Это хорошо, – ответил Карев, напрасно ища взглядом микрофон или камеру. – Я должен многое рассказать и хочу, чтобы это было записано.

Лицо Маккелви вытянулось.

– В таком случае начнем… Вы признаете, что были сегодня на фабрике подшипников?

– Да, но…

– В какое именно время?

– Я вышел около часа назад, примерно в четверть второго, а был там около двадцати минут, но дело не в этом. Я здесь, чтобы сообщить об исчезновении моей жены.

– А я веду дело о возможном поджоге, – парировал Маккелви.

– Очень жаль, – решительно сказал Карев, – ибо я не буду говорить о мелочах, вроде этого пожара, пока вы не сделаете что-нибудь в деле моей жены.

Маккелви вздохнул и стал разглядывать свои ногти.

– Вы говорите о своей жене, – неохотно начал он. – Это было…

– Супружество «один на один», – продолжил Карев. Он заметил, что префект обратил внимание на его лишенное щетины лицо, но понял вдруг, что его больше не заботит, примут его люди за исправного или остывшего. – Она не ушла от меня, потому что я бессмертен, ее кто-то похитил.

– Вы догадываетесь, почему?

– Да. – Карев глубоко вздохнул и мстительно подумал: «Надеюсь, что это обойдется Баренбойму в миллиард!»– Фирма, на которой я работаю, изобрела новый вид биостата, который оставляет мужчину мужчиной.

– Что, что?

– Препарат этот называется «Фарма Е.80», и я первый, на ком его опробовали, – объяснил Карев. Он решил не упоминать о деталях разрыва с Афиной и о своих безумствах после этого. – После этого моя жена забеременела, отчего стала интересовать некоторых людей.

– Минутку, – оживленно прервал его Маккелви. – Вы отдаете себе отчет, о чем говорите?

– В полной мере.

Маккелви вытащил ящик стола и некоторое время разглядывал что-то внутри.

– Вы не лжете, – удивленно признал он. – Пожалуйста, дальше, мистер Карев.

Карев описал ему все, включая покушение на его жизнь в Африке, подтверждающее сообщение от Шторха, представление Баренбоймом Гвинни и то, как погиб детектив. Префект то и дело поглядывал на аппарат, скрытый в столе, и согласно кивал головой.

– Удивительная история, – сказал он, когда Карев выдохся. – Полиграф время от времени показывал небольшие отклонения, но поскольку вы сейчас слишком возбуждены, я считаю, что от начала и до конца вы говорили правду.

– Спасибо. Что вы собираетесь делать?

– Дело в том, что ваш рассказ несет в себе противоречия. Зачем этому Баренбойму желать вашей смерти или похищать вашу жену?

– Откуда мне знать? Вам мало того, что я рассказал?

Это очевидно, что Баренбойм организовал покушение на мою жизнь.

– Это вовсе не так очевидно. Он мог нанять Гвинни, ничего не зная о заговоре.

– Но…

– Здесь в игру включаются огромные деньги и чье-то огромное влияние. Гвинни мог вовлечь в заговор кто-то другой, – сказал Маккелви и погладил свою щетину, отчетливо затрещавшую при этом.

– О, боже, – с горечью сказал Карев. – Теперь я понимаю, почему Баренбойм советовал мне не обращаться в полицию.

Маккелви пожал плечами.

– Нам нужно найти останки Гвинни. Они будут доказательством того, что он погиб, а если что-то осталось от лазера, это поможет доказать нам преступление.

– Долго это продлится?

– Судя по размерам пожара, два дня.

– Два дня! А что с моей женой?

Маккелви потянулся к выходу компьютера.

– Взгляните на это с моей стороны. Единственным доказательством похищения вашей жены является неподтвержденное заявление ее бабки, что якобы ей звонили вы. Я воспользуюсь следственной программой компьютера, и если она не даст результатов, скажем, до завтрашнего вечера, появится повод для дальнейшего хода поисков.

– Я не могу ждать так долго, до завтрашнего вечера меня могут убить, – заявил Карев. – А может, вы не верите, что кто-то пытается меня убить?

Маккелви изо всех сил старался сдерживаться.

– Мистер Карев, – сказал он, – я верю, что кто-то охотится на вас, но как префект полиции могу действовать только на основании явных доказательств. Дайте мне шанс их получить, хорошо?

Он включил вывод и заказал дела Гвинни, Баренбойма и корпорации «Фарма». Когда закончил, подошел к стенному автомату и вернулся с двумя чашками горячего чаекофе.

– Спасибо, – машинально ответил Карев, глотнув горячий напиток.

Префект доверительно улыбнулся.

– Поскольку мы все равно ждем, – сказал он, – я позволю себе спросить: этот биостат действительно действует? Я имею в виду…

– Я знаю, что вы имеете в виду. Я по-прежнему исправен, но, черт меня побери, не могу дать вам явных доказательств.

– Это необязательно, – ответил Маккелви, нервно посмеиваясь. – Знаете, в прошлом году я едва не закрепился. Подумать только… – Выход компьютера зазвенел и выплюнул перфокарту. Маккелви сунул ее в считывающее устройство. – Это наши документы о корпорации «Фарма», – объяснил он. Манипулируя регуляторами, он некоторое время изучал содержание перфокарты, все сильнее хмурясь.

– Что-то не так? – спросил Карев.

– Не знаю. Вы не говорили, что вашей фирме не хватает наличных.

– Это невозможно. Я бы знал об этом, поскольку работаю бухгалтером.

– Здесь написано черным по белому, – упирался Маккелви. – Согласно этим документам, доходы «Фармы» падают уже три года, а потери оборота, ожидаемые на этот год, превышают восемь миллионов новых долларов.

– Вы неправильно интерпретируете, – заверил его Карев. – Дайте мне посмотреть перфокарту.

Префект заколебался.

– Информация, полученная из секретной компьютерной сети, служит только для полиции, но, с другой стороны, придя сюда, вы оказали нам услугу… – Он испытующе посмотрел на Карева и протянул ему аппарат.

Карев просмотрел текст, и его охватило ощущение нереальности, ибо он убедился, что префект не ошибся.

Материал, который он внимательно прочитал, содержал краткий анализ финансовой структуры «Фармы», отдел за отделом. Похоже было, что его отдел – биопоэзы и еще один с трудом закроют баланс текущего года без потерь, зато все другие направлялись прямым путем к банкротству. Он быстро пробегал взглядом колонки на стороне «дебет», пытаясь охватить финансовые дела «Фармы», когда его внимание привлекла одна позиция: «Капвложения, содержание и амортизация лаборатории в Друмхеллере – 1 650 000,00 новых долларов». Проверив баланс предыдущего года, он нашел в том же разделе меньшие суммы, но никаких упоминаний годом раньше. На стороне «кредит» не было упоминания о лаборатории в Друмхеллере. Он покрутил верньеры, копаясь в секретах, упрятанных в зашифрованных частичках компьютерной карты, но Маккелви вырвал аппарат у него из рук.

– Довольно, – буркнул он. – Что вы искали?

– Ничего. Просто меня пленяют цифры.

Он решил запомнить информацию, что Баренбойм вложил два миллиона новых долларов в лабораторию, которая не заработала ни цента, чтобы оправдать затраты на свое сооружение. Это были интересные сведения, но настоящая сенсация заключалась в том, что само существование лаборатории держалось в тайне от самых высокопоставленных работников «Фармы». Карев с холодным триумфом пришел к выводу, что знает, где ведется работа над производством Е.80.

Это означало и то, что он знает, где искать Афину.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю