Текст книги "Передача лампы"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 45 страниц)

Глава 46
Энергия движется лучше, когда она теплее

Ошо, однажды ты сказал что-то вроде того, что, когда мы принимаем саньясу, это либо слишком рано, либо слишком поздно.

Мне всегда было интересно, что ты этим хотел сказать. Пожалуйста, не мог бы ты разъяснить?

Человек настолько неосознан, что он не знает, что делает, или для чего он это делает, или когда подходящее время, чтобы это сделать, поэтому, возможно, кто-то принимает саньясу слишком рано. Это случайность. Он попадает под влияние группы саньясинов, прочитывает несколько книг или слушает мои слова и чувствует, что он готов.

Некоторые принимают саньясу слишком поздно. Это тоже случайность. Чистая случайность, что они не встретились с саньясинами, с моим посланием раньше.

Очень редко так совпадает, что человек принимает саньясу в своей жизни как раз в подходящий момент по той простой причине, что человек неосознан.

Подходящий момент приходит и уходит, а он потерян в своих снах, в своих стремлениях, в своих желаниях.

Мое высказывание всего лишь передает действительность.

В твоем случае это не имеет значения.

Я хочу вам сказать, что, когда вы принимаете саньясу, это подходящий момент. Вы беспомощны в отношении своей неосознанности, вы не можете ничего с ней сделать, поэтому вы не можете нести ответственность за то, что это происходит рано или поздно. Даже у тех, кто принимает саньясу в подходящий момент, это происходит случайно.

Поэтому все три человека принимают саньясу случайно. Поэтому, по существу, это не имеет никакого значения.

Главное – не правильный момент. Главное – ваше правильное решение, ваша правильная решимость, ваше правильное намерение.

Мое высказывание может выглядеть противоречивым. Нет. Разные только ситуации.

Жил как-то в Индии великий мудрец, Экнат, человек незаурядного склада ума, уникальный. Он обычно спал в храме, построенном для Шивы. И вот король собрался посетить его. Король был послан к нему своим мастером – потому что он был большим любителем спорить, был слишком рассудочным, был слишком сильно в уме, и мастер устал. В конце концов он сказал: «Если что-либо и случится с тобой в этой жизни, то это может случиться только с помощью Экната. Иди к Экнату».

Король согласился из любопытства, но он был в сомнениях: «Если мой собственный мастер не может сделать меня убежденным искателем истины, кто этот малый – Экнат? Я никогда не слышал о нем. Что он собирается делать со мной?» Но это стоило сделать. Он пошел рано утром, около девяти часов. Индуистские брахманы встают в пять часов утра или даже раньше, но не позже, а святые, праведники, встают около трех часов утра.

В девять часов Экнат крепко спал. Король был поражен. Что это за святой? Но и это было еще не все. Когда он подошел поближе, он воскликнул: «Боже мой, это святой или дьявол?» – потому что он положил свою ногу на статую Шивы, как будто это была подставка для ног. Он сказал: «Мой мастер, должно быть, сошел с ума, послав меня к этому человеку. Хотя я и не убежден в существовании Бога, даже я не могу коснуться статуи Бога своими ногами. Я боюсь… Кто знает? В конце концов, Бог может существовать. Зачем навлекать на себя неприятности? Но этот человек – это что-то!»

Когда Экнат проснулся, король сказал:

– Меня прислал мой мастер.

Экнат засмеялся и ответил:

– Пока я жив, нет никакого другого мастера.

Это очень оскорбило короля.

– Похоже, ты безумец. Сначала ты спишь до девяти, в храме, положив свои ноги на статую Шивы, а теперь ты говоришь, что, пока ты жив, нет никакого другого мастера.

– Да. Скажи это своему мастеру, иначе зачем он послал тебя ко мне? Бывают просто карликовые учителя, которые разыгрывают из себя мастеров. А что касается моего сна до девяти и моих ног на статуе Шивы, запомни: куда бы я ни положил мои ноги, там Бог, так что какая разница? Бог везде, поэтому, почему бы не найти место поудобнее? И мой подъем – запомни: у тех людей, которые говорят, что святые просыпаются до восхода, заурядное мышление. Я скажу тебе: когда просыпается святой, тогда и восход.

Странные заявления, но очень правильные – правильные по глубине, правильные по силе. Когда просыпается святой, тогда и восход; его пробуждение гораздо важнее, чем ваш обычный ежедневный восход солнца – механическое явление. Мое пробуждение не механическое явление, я свободный человек – я буду вставать, когда я хочу, и я буду ложиться, когда я хочу. Я действую согласно моей сознательности, моей осознанности. Я не соблюдаю никакую дисциплину. У меня в жизни нет никаких правил. Моя жизнь – моя единственная дисциплина. Поэтому я и говорю вам, что любой момент, когда вы становитесь саньясином, подходящий.

Так что не тревожься о том высказывании, что некоторые люди приходят в саньясу раньше, некоторые приходят позже, мало кто приходит в подходящее время.

Помните: когда вы становитесь саньясином, вы сами делаете это время подходящим. Поэтому не надо считать, что вы что-то упустили.

Саньясин никогда в своей жизни ничего не упускает. Став саньясином, он оставляет упускание, он продолжает достигать все больших измерений, приобретать все больше богатств, самых разных богатств: больше осознанности, больше любви, больше сострадания, больше красоты, больше молитвы. Кого волнует хронологическое время? Кто смотрит на календарь и тогда принимает саньясу?

Прежде всего, это невозможно. Поэтому позвольте повториться: когда вы принимаете саньясу, тогда и восход.

В Индии есть поговорка: человек, который сбился с пути, который заблудился, – даже если он не возвращается вечером домой, – не должен считаться пропавшим. Кто бы ни придумал эту поговорку, был очень мудрым человеком. Главное не то, что он заблудился. Главное то, что он вернулся. Заблудиться – обычное дело и в некотором смысле необходимое, чтобы вернуться назад. Забыть дорогу домой совершенно необходимо, чтобы найти дом. Так что даже если вы пришли в саньясу под вечер своей жизни, вы ничегоне упустили, вы вернулись домой.

Ошо, с тех пор как мы начали петь и танцевать на своих местах на прошлых дискурсах, я обнаружила, что свидетельствование проходит намного легче и глубже. Уже почти трудно не свидетельствовать, потому что все настолько ярко и четко. И мне стало интересно, как монахи, которые делают випассану, могут поддерживать ее на должном уровне без мастера, который бы с ними танцевал. Не мог бы ты разъяснить?

Традиционный метод випассаны – очень холодный, скучный и мертвый путь, и, так как он холодный, он занимает больше времени – пожалуй, несколько жизней, чтобы стать пробужденным.

Так как все религии мира прославляли холодность в своих святых, в своих ищущих, искателях, они все задерживали развитие, задерживали эволюцию сознания.

Энергия лучше движется, когда она теплее.

Это один из моих вкладов, который будут осуждать все религии – религии холода. Я учу вас религии тепла, любви, пения, танца, музыки. Это невероятно полезно, чтобы сделать вас бдительными, бодрствующими.

Сидя в пещере – в темной пещере в горах, в одиночестве, – люди дремали во имя випассаны. Они могут дремать, это их жизнь. Я не собираюсь ни в коем случае вмешиваться. Они сделали этот выбор. Они будут дремать на своем пути к просветлению, сколько бы времени ни понадобилось.

Когда звучит музыка, все ваше тело вибрирует, когда звучит песня, хотя вы и сидите, в вас возникает еле уловимый танец. Вы не можете оставаться неосознанным, вы должны стать более наблюдательным.

Мне бы хотелось, чтобы випассана была более теплым путем, тогда она станет очень коротким путем. Я бы хотел, чтобы вы пели и танцевали и играли на музыкальных инструментах – это уведет вас от будничного мира, обыденного мира. Я бы хотел, чтобы вы любили, я бы хотел, чтобы вы смеялись.

Общество подавило все, даже когда вы смеетесь, это звучит безжизненно, потому что считается неприличным. Смеяться в полную силу кажется несколько грубым. Если вы будете смеяться тотально, то смех будет исходить из вашей хары, прямо под пупком, на два дюйма ниже пупка, из самого источника вашей жизни, из самого центра вашей жизни.

Вам следует научиться смеяться у Гиты. Она японка, и она знает, как смеяться из хары – тогда это как колокольчики, звенящие в храме. Только Гита может меня рассмешить, в остальных случаях мне удается сохранять серьезность.

Когда вы тотально в чем-либо, вы будете чувствовать себя более наблюдательным, более бдительным, более пробужденным, более новым, более живым.

Я во всем за жизнь. Ваши так называемые религии против жизни, они антижизненные. Естественно, они должны быть холодными как труп.

Я бы хотел, чтобы мои саньясины жили тотально и многомерно, даже в мелочах сосредотачиваясь на всем своем существе. Если вы сможете начать жить от момента к моменту по-разному, но всегда тотально, випассана случится с вами легче, чем вы можете себе представить. Вы никогда не видели, чтобы что-то случалось так легко, без усилий, само по себе. Вы можете заставить себя сидеть в тишине и оставаться бдительным. Я не учу такой випассане. Я учу випассане, которая следует за вами как тень, как побочный результат вашей тотальной жизни.

Ошо, сорок дней и сорок ночей Иисус провел в пустыне – он медитировал? – он никогда не говорил о медитации, если он вообще знал о ней.

Чем он там занимался?

Он не медитировал. Если бы он умел медитировать, модель мира была бы другой. То, что он делал те сорок дней и сорок ночей, было молитвой. Молитвой богу, которого он не знает. Никто не знает, есть он или нет.

Миллионы людей молились, но небо остается абсолютно равнодушным: ни ответа, ни отклика.

Вся идеология Иисуса и христианства основана на вымысле. Это религиозный вымысел. Это верно обо всех религиях, которые являются религиями молитвы.

Есть два вида религий в мире: религии молитвы и религии медитации.

Религии молитвы надуманные, потому что с самого своего возникновения они говорят о вере в бога. Вера не знание, вера не может разрешить ваши сомнения. Максимум – она может подавить, она может замаскировать ваши сомнения, но под верой всегда скрыты подозрения: истинна ваша вера или нет. Сомнение отмирает само, когда вы знаете, тогда нет места сомнению.

Вера несет с собой сомнение.

Чтобы сделать сильной систему веры, лучший метод – молитва. Прежде всего, бог – фикция, вы создаете бога из своего страха, это фобия, а потом вы начинаете молиться этому богу, который ваше собственное творение.

Библия говорит, что Бог создал человека по образу и подобию своему. Когда видишь это утверждение, не нужно много ума, чтобы увидеть в нем абсолютную глупость. Человек, как вы его знаете, является ли этот человек подобием Бога? И если это подобие Бога, что можно ожидать от самого Бога? Нет, утверждение неверно, и оно ни в коей мере не почтительно по отношению к Богу. Оно непочтительное, осуждающее. Это как если кто-нибудь скажет: «Человек создал буйволов по своему подобию».

Бог сотворил человека по своему подобию? Это его отражение – вся эта зависть, ревность, все эти страдания, все это отчаяние, муки, беспокойства, войны, убийства, насилия? Список бесконечный. Это образ Бога, это его отражение в зеркале?

Поэтому, во-первых, это утверждение весьма непочтительное и нерелигиозное.

Во-вторых, оно не соответствует действительности. Действительность в том, что человек сотворил Бога по своему подобию. Не Бог сотворил человека, человек сотворил Бога. Поэтому в мире сотни богов – потому что разные люди создавали разных богов в соответствии со своим представлением. Китайский бог не подойдет никому другому, и больше ничье представление о Боге не подойдет китайцам, потому что они иная раса с отчетливыми отличиями. Они не растят густую бороду или усы: в бороде вы, может быть, насчитаете дюжину волосков, больше этого считается нецивилизованным. Они считают себя наиболее цивилизованными людьми во всем мире. У их бога в бороде тоже есть эта дюжина волосков. У индуистских богов нет никакой бороды, нет никаких усов. Ни в одной из религий, возникших в Индии, – индуизме, джайнизме, буддизме… Похоже, индуистские боги с самого начала начали бриться. Похоже, самой первой они сотворили бритву. Это все вздор, что сначала было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог – вздор! Сначала была бритва! И у Бога была бритва, и Бог брился сам, потому что не нашел никого, кого можно было бы побрить.

Я узнавал у индуистских ученых: «Почему у ваших богов нет бороды или усов?» И не у одного бога, у всех богов – а в Индии самое большое количество богов, тридцать три миллиона. Это в точности соответствовало численности населения Индии, когда создавали этих богов. Зачем скупиться и создавать бога-монополиста? Зачем делать такого бога, как Адольф Гитлер? Ситуация более чем демократичная – у всех может быть свой бог.

Они не отдавали себе отчета в том, что однажды Индия будет насчитывать девятьсот миллионов человек. Они думали, что и это слишком много – тридцать три миллиона, это предел, но даже девятьсот миллионов не предел. К концу двадцатого века в Индии будет самая большая численность населения во всем мире. Китай останется далеко позади.

Китайский прогноз на конец столетия – один и два десятых миллиарда.

Индийский прогноз на конец столетия – один и восемь десятых миллиарда.

Но в одном все эти боги похожи: они без усов, без бороды. В чем дело? Это может быть, только если у них не хватает каких-то гормонов. Иногда может попасться такой человек, у которого нет бороды, нет усов, и они не растут, и ему не нужно пользоваться бритвой. Ему не хватает особых гормонов, которые нужны для роста бороды и усов.

Никто не ответил на мой вопрос, почему эти люди все побриты, но причина, как я это понимаю, в том, что Индия не хочет, чтобы ее боги старели. Они должны оставаться настолько молодыми, что даже борода и усы еще не начали расти. И они остались в этом возрасте. Это индуистское представление.

В их раю у них есть апсары, небесные хозяйки. Они не позволяют своим небесным хозяйкам расти после шестнадцати лет. Миллионы лет прошли, а им все еще шестнадцать.

Естественно, их богам максимум восемнадцать. Так и должно быть, иначе это будет выглядеть уродливо. Они все станут похотливыми стариками, и молодые девушки… а им миллионы лет, и пропасть, пропасть между поколениями будет невероятно велика, невообразимо.

Но христианский Бог, или иудаистский Бог, это старик, а не молодой человек, с бородой, старец, потому что года – богатство. Чем старше человек, тем он мудрее. Никто не может быть старше Бога, запомните. Вот почему он запретил Адаму и Еве вкушать плоды с двух древ: древа познания и древа вечной жизни. Зачем запрещать? Затем, что, если они вкусят плод с древа вечной жизни, они могут стать старше самого Бога. Он не хочет, чтобы кто-либо был старше, потому что он хочет быть выше всех.

Это разные представления разных людей, и все сотворили своего бога по своему собственному подобию, и глупость в том, что они сидят перед зеркалом со сложенными руками и молятся своему же отражению в надежде, что совершают что-то религиозное, что-то духовное.

Их нужно лечить. Молитва адресована фиктивному богу, следовательно, на самом деле она не имеет никакой ценности.

Медитация – тотально иное.

Иисус понятия не имел о медитации.

Запад, к сожалению, упустил измерение медитации, и упустил он из-за иудаизма, христианства, ислама, которые господствовали на Западе и принуждали людей молиться.

На самом деле, на Западе осуждали – особенно религиозные люди – медитацию. Им медитация кажется эгоистичной, потому что медитации не нужен Бог, медитации не нужна никакая молитва. Медитация – просто сидение в глубокой тишине, когда вы можете погрузиться в свой сокровенный центр, это погружение в себя. Это никак не связано с кем-то еще.

Поэтому те, кто не понимает, могут посчитать ее эгоистичной.

Медитация ведет вас к вашей реальности.

Молитва приводит только к вашему отражению, что бесполезно – разговаривать со своим отражением. Она никак вам не поможет. Она может развить в вас солидное эго: «Бог действительно выглядит, как я, похоже, что он сотворил человека по своему подобию».

Поэтому люди молитвы непременно станут эгоистами, высокомерными, уверенными в собственном превосходстве, – такой неизменно будет их позиция.

Медитирующий становится смиренным. Он не чувствует себя уверенным в собственном превосходстве. Когда он достигает своего центра, он становится более спокойным, более блаженным, более созвучным существованию. Он отпускает все проблемы, все вопросы. Он знает. Вопрос сомнения не стоит.

Религии молитвы начинают с веры.

Религии медитации не начинают с веры, но заканчивают в абсолютном, безусловном знании. Знание следует отличать от эрудиции. Они не становятся эрудированными. Они просто знают, что все существование божественно. Их знание невинное, не эрудированное. Их знание делает их смиренными, потому что они могут видеть, что у всех единый центр; мы отличаемся только на периферии, в центре мы одно.

Можно найти много отличий.

Религии молитвы боролись, убивали, сжигали людей заживо во имя религии, заставляли людей под страхом ружья или меча переходить в их религию.

Религии медитации ничего подобного не делали, в этом колоссальная разница.

Молитвенные религии порождали религиозные войны, крестовые походы, джихады.Их история полна крови. Они не сделали человека лучше, они сделали его хуже.

У религий медитации не было ни одной войны. Они даже не пытались никого обратить по той простой причине, что нет смысла; другой человек так же божествен, как и они, он просто спит, и это его право спать столько, сколько он хочет. Когда он захочет проснуться, он проснется.

Будучи пробужденными, они обнаружили невероятные сокровища блаженства, восторга. Они хотели бы поделиться ими, и они продолжают делиться ими, но это не вопрос обращения.

Джайнизм, буддизм, даосизм, эти три религии – религии медитации. Их история чиста, некровопролитна.

Иудаизм, христианство, ислам – религии молитвы. Вся их история полна крови и настолько отвратительна, что называть их религиозными и называть этих людей религиозными кажется издевательством.

Осталась только одна религия, индуизм. Индуизм – совершенно необъяснимое явление, отличное от обоих видов религий, которые я описал. Индуизм – это совокупность множества религий, это не одна религия. Поэтому невозможно сравнивать индуизм с другими религиями, в основе которых стоит определенная личность. Индуизм – это хаос. Под крышей индуизма существуют сотни религий, отличных друг от друга. Даже слово индуизмбыло дано не самими индуистами.

В Индии названия не было. Люди были свободны следовать тому, чему они хотели следовать. Вот почему появились сотни малых путей, самобытных, своеобразных. Общего названия всей совокупности не было, это было столпотворение, но когда Индия была захвачена, завоеватели дали ему название. По стечению обстоятельств, когда вы пересекаете границу Индии, вам нужно миновать одну из величайших рек Индии – Синдху, а у первых захватчиков не было буквы «с», самая похожая буква была «х». Поэтому Синдхустала Хинду, и они назвали людей, которые жили за рекой Хинду, «хиндусами». Им надо было как-то их назвать – этих людей, которые жили за рекой Хинду.

Вы удивитесь, но от Хиндуслово перекочевало к другим племенам, стало Инду, стала Индия; но это все та же река Синдху, от которой пошли все эти названия – Хинду, Инду, Индия.

Если бы не это, Индия была бы абсолютно свободной страной. Признавали бы всех, кто бы что ни делал и что бы делать ни хотел. Это было их право.

Но потом, постепенно, через эти две тысячи лет даже индуисты начали думать о себе как о единоверцах, но они постоянно в затруднении, потому что у них внутри противоречащие религии. Поэтому никто не может сказать, что индуизм существует; одно религиозное течение даст одно определение, другое религиозное течение – другое определение, а третье – третье. А в нем столько религиозных течений, и все они равноценны. Так что у индуизма нет определения. От безбожников до верующих – все единоверцы, под одной крышей.

Но, если рассматривать его как одно целое, долго не задумываясь о внутренних противоречиях, индуизм также будет одной из религий молитвы. Он не может быть одной из религий медитации.

Есть несколько течений в индуизме, которые медитируют, но их меньшинство. Например, йога. Основатель йоги, Патанджали, был поистине бесстрашным человеком. Пять тысяч лет назад в своих йога-сутрах он сказал то, что даже современному человеку не хватит мужества сказать. Он говорит: «Бог – это гипотеза. Он не реальность. Если вам нравится молитва, гипотеза о Боге нужна, иначе кому вы будете адресовать молитву?»

Такие люди, как Патанджали, тоже под этой крышей. Их следовало бы исключить. Фактически они относятся к даосизму, джайнизму, буддизму – к религиям медитации.

Даосизм, буддизм, джайнизм – они не верят ни в какого бога. Они не верят ни во что. Они верят только в одно, и то гипотетически. Ты знаешь, что ты есть. Ты чувствуешь, что ты есть. Ты не можешь этого отрицать, потому что даже твое отрицание докажет, что ты есть. Если ты скажешь: «Меня нет», – это будет доказательством того, что ты есть, так как кто тогда отрицает?

Это как если бы вы были дома, и кто-то постучался в дверь, а вы говорите: «Меня нет дома. Я ушел на базар. Приходи в другой раз». Вы думаете, человек вам поверит?

Он просто скажет: «Забавно. Ты дома, и ты говоришь „Я ушел на базар“. Открывай дверь».

Вы не можете отрицать себя. Это единственный неопровержимый факт в существовании – все остальное можно опровергнуть. Возможно, вы всего лишь сон. Возможно, я для вас всего лишь сон.

Это неопределенно. Но одно вы не можете отрицать: вы можете отрицать сон, но вы не можете отрицать спящего. Вы можете сказать, что это был сон, но вы не можете сказать: «Меня не было». Даже во сне ваше существование совершенно необходимо: иначе кому приснится сон?

Так что единственное, что есть в религиях медитации, это «я есть». И задача в том, чтобы выяснить, кто я есть.

Медитация – лишь методика, чтобы выяснить, кто я есть. Это просто техника.

Иисус не медитировал. Он молился, молился иудейскому Богу, который не очень хороший или приятный человек. Среди всех богов мира он худший. И дело не в том, что я это говорю, он сам это говорит. Он это говорит в Талмуде: «Помни, что я не хороший Бог; я ужасный, я очень ревнивый, я мстительный. Если ты пойдешь против меня, ты будешь брошен в ад. Я не твой дядя!» – потому что дяди хорошие люди, лучше чем отцы. Он ясно дает понять: «Ты должен бояться меня». И именно страх делает вас религиозными.

Махатма Ганди в Индии молился каждое утро и каждый вечер, и после молитвы он говорил несколько слов. Один из его сыновей был моим другом. Ганди умер; Рамдас, который заботился об ашраме, где жил Ганди, заинтересовался мною. Он был человеком проницательным. Он стал интересоваться мной, потому что я начал критиковать Ганди. И было очень странно, что все гандианцы стали моими врагами, а собственный сын Ганди стал моим другом. Он пригласил меня к себе. Он сказал мне одну вещь: «Когда я услышал о том, как ты высказался в газете, я прочитал, что после каждой своей молитвы Ганди говорил: „Я не боюсь никого, кроме Бога“, – мы слышали это с самого детства, – сказал мне Рамдас. – Но мы никогда не думали об этом. А когда ты раскритиковал, мы осознали, что бояться Бога просто значит, что твоя религиозность из страха – она не из любви».

Если бы я был на месте Махатмы Ганди, я бы сказал: «Я могу бояться кого угодно, но я не могу бояться Бога», – потому что бояться Бога значит разрушать саму основу религиозности.

Страх был основанием всех религий молитвы.

Заявление Бога в Талмуде, что «я ужасный», существует только для того, чтобы помочь вам молиться, не заблудиться, повиноваться, не быть бунтарем.

Иисус не был бунтарем, каким многие его считают. Он был рожден иудаистом, он жил как иудаист, он умер как иудаист. В сущности, он никогда не слышал слова христианин. Он никогда не думал, что он будет известен миру как Иисус Христос.

Христосиз греческого языка, а он не знал даже иврита. Он пользовался только своим местным языком, арамейским. Он был необразованным. Иврит был языком образованных людей, ученых мужей – раввинов. Он пользовался только местным деревенским языком, арамейским.

Те сорок дней он молился. А для чего ты молишься? Когда ты молишься, ты всегда просишь подаяния; молитва – это, по сути, просьба о подаянии. С одной стороны, это просьба о чем-то, с другой стороны, это попытка произвести на Бога впечатление, что ты великий, что ты величайший из великих.

На кресте Иисус ждал, как ждали и все остальные, ждали, надеясь, что случится чудо. Ничего не случилось. И через несколько часов, когда ничего не случилось, он много раз взглядывал на небо, надеясь, что появятся ангелы с арфами и будут играть на белых облаках. Но не появилось даже белое облако. В конце концов он изнемог и крикнул Богу: «Ты покинул меня?»

Естественно, человек, который прожил всю свою жизнь с фанатичной верой, который рисковал своей жизнью и висел на кресте, – а Бога нет и нет, – естественно, он должен спросить: «Ты покинул меня?» Сомнение закралось в его ум. Сомнение было там всегда, прикрытое системой верований.

Если бы он был медитирующим, все было бы совершенно иначе. Он бы не провозгласил себя единородным сыном Божьим. Он бы не провозгласил себя мессией, которого на протяжении веков ждали иудаисты. Он бы не заявил, что пришел, чтобы искупить грехи человечества, что он спаситель. Такие заявления невозможно услышать от человека медитации.

Человек медитации знает, что Бога нет. Он знает, что есть набожность – качество, а не человек, не цветок, а аромат. И набожность повсюду, нужно лишь быть бдительным и пробужденным в центре своего существа.

Не стоит вопрос о единородном сыне: медитирующий знает, что никто не может тебя спасти, кроме тебя самого, потому что никто не сможет проникнуть в твой центр. Это твое преимущество и твое личное пространство. Ты можешь быть убит, но никто не может притронуться к твоему сокровенному существу, во благо или во вред.

Медитирующий не может сказать: «Я могу спасти тебя», или: «Я могу спасти все человечество», или: «Я спаситель».

Медитирующий не может сказать: «Я мессия, я посланник», потому что нет Бога, который посылает мессий и посланников.

Медитирующий может сделать только одно. Он может открыть себя вам со всей своей радостью, со всем своим милосердием, со всем своим танцем, со всей своей красотой. Он может напомнить вам определенным образом, что такая же реальность покоится и в вас. Он может стать лишь указателем. Он может показать палец, направленный на луну, он не может взять вас на луну.

Если бы Иисус медитировал, не было бы распятия, а без распятия мир был бы спасен от христианства.

Вот почему я утверждаю, что он не медитировал, и он передал мир в руки христиан, которые совершали всевозможные преступления против человечества и которые до сих пор совершают всевозможные преступления против человечества.

Медитация не может быть насильственной. Даже убеждать вас не может медитирующий. Он может только делиться. Он может только поделиться с вами в глубокой дружбе и любви: «Я кое-что нашел. Возможно, ты тоже это найдешь. Лишь загляни внутрь». Он может рассказать вам, как посмотрел внутрь себя и как обнаружил самый источник жизни.

Он не пророк. Он не заявляет ни о какой своей избранности, он не заявляет, что он выше вас. Он просто говорит, что он такой же обыкновенный, как и вы, с той небольшой разницей, что он открыл глаза, а вы все еще храпите.

Ошо, какая связь между этими двумя группами: троица отец, сын и святой дух; и тело, ум и свидетель. Или святой дух – это очередной древний призрак?

Троицы нет в том смысле, в каком понимает ее христианство. Отец, сын, святой дух – по сути, целиком анти-женская идея, она против женщин.

В божественной троице нет места для женщины. Зато есть место для духа. Я не думаю, что он святой, потому что это тот парень, который сделал бедную Марию беременной, и если он святой, тогда любой насильник святой. Он самый несвятой дух, но для него место есть.

И что это за семья – отец, сын и святой дух? Где мать?

Нет, женщину нельзя признавать частью Бога.

Это заговор.

Так было бы намного лучше: Бог-отец, Бог-мать, Бог-сын; это смотрелось бы более современно: прекрасная семья, которая использует противозачаточные средства, – потому что века прошли, а сын только один.

Папа, и Мать Тереза, и все эти люди по всему миру продолжают учить людей не применять противозачаточные средства, а их Бог делал это миллионы лет. Они не могут принять простой факт. Это отвратительно только потому, что женщине нет места. Вся идея – выдумка, но даже в выдумке у женщины должны быть одинаковые права с мужчиной, но ей в этом отказано.

Даже Иисус очень грубо обращался со своей матерью. Однажды он беседовал, окруженный толпой, и кто-то крикнул: «Иисус, твоя мать пришла повидаться с тобой, она здесь. Когда ты закончишь, выходи из толпы».

И Иисус сказал перед толпой: «Скажите этой женщине, – он даже не назвал ее матерью. – Скажите этой женщине, что у меня есть только отец, который на небесах. У меня нет никакого родства на земле ни с одним мужчиной, ни с одной женщиной». Просто отвратительно.

Почти все религии делали это с женщинами Земли.

Другая троица, троица медитации, безусловно, является реальностью – тело, ум и свидетель.

Тело – это природа, тело – элемент земли.

Ум – это элемент общества, всего человеческого наследия.

А свидетель – ваша собственная индивидуальность.

Это настоящая троица. В ней не встает вопрос мужского или женского, потому что свидетель не мужчина и не женщина. Тело снова вернется к природе, когда вы станете пробужденным; ум снова развеется в обществе, когда вы станете пробужденным; а свидетель снова вернется к тому, что я называю набожностью, которая окружает все существование.

Христианская же троица уродлива. Можно создать троицу для медитирующих, которая гораздо более реальна и гораздо более полезна.

О теле нужно заботиться, нужно его почитать, нужно его любить. Тело – ваш дом.

Ум нужно очистить от всего мусора, от всей пыли, которая накопилась за миллионы лет путешествий. И в тот миг, когда вы очистите ум, вы обнаружите глубоко сокрытую подлинную сущность своего существа – свидетеля.

А найти его – значит обрести всю Вселенную, найти его – значит найти все.