Текст книги "Опасно — Истина! Смелость принять непознаваемое"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Гурджиев очень категоричен; он заявляет: «Это абсурд! Ты не рождаешься с душой. Ты должен ее заработать». И хотя я не скажу, что ты рождаешься без души, я могу понять, что он имеет в виду.

Ты рождаешься с душой, но эта душа является всего лишь возможностью, и Гурджиев говорит, в сущности, то же самое. Тебе нужно реализовать эту возможность, вскрыть ее. Ты должен ее заслужить.

Политик понимает это, когда вся его жизнь ушла коту под хвост. Теперь ему также приходится признать – и это выглядит очень глупо, потому что он признает, что вся его жизнь была жизнью идиота...

Раны не исцеляются за счет того, что их прикрывают. Лекарством является истинная религия. Слова «медитация» и «медицина» исходят из единого корня. Медицина предназначена для тела, а медитация для души. Она целебна, она исцеляет.

Ты спрашиваешь, может ли политик быть истинно религиозным? Если он останется политиком, это невозможно. Да, если он оставит политику и перестанет быть политиком, тогда он может стать по-настоящему религиозным человеком. Поэтому я не провожу разграничений, не отговариваю политика становиться религиозным, медитативным. Все, что я говорю: пока он политик, он не сможет этого сделать, потому что это два противоположных измерения.

Ты или прикрываешь свою рану, или исцеляешь ее. Невозможно делать и то, и другое. А чтобы ее исцелить, ее нужно открыть, а не прикрывать. Вскрыть ее, познать ее, углубиться в нее, выстрадать ее. Для меня в этом и состоит значение аскетизма – не стоять на солнце, что просто глупо. И особенно ты не должен заниматься этим в Орегоне. Выйди на солнце, выйди на орегонский воздух и орегонское солнце – и ты немедленно превратишься в Главного Идиота Орегона. Берегись этого! Морить себя голодом, находиться в холоде, в реке, днями напролет – не способ исцелить себя; тебя просто обманывают. Те, кто ничего не знают, продолжают давать советы: «Сделай это – и будешь исцелен», но чтобы исцелиться, не нужно что-либо делать.

Все, что нужно, – это исследовать собственное существо – беспристрастно, без всякого осуждения, потому что ты обнаружишь множество вещей, которые, как тебя научили, являются плохими. Не избегай их, позволь им быть. Тебе необходимо просто не осуждать их. Необходимо провести исследование. Просто отмечай: обнаружилось то-то и то-то; отметь это и иди дальше. Не осуждай, не давай этому названия. Не выноси суждений за и против, ибо это помешает твоему исследованию. Твой внутренний мир тут же закроется, ты напряжешься – что-то является плохим. Ты погружаешься вовнутрь, видишь что-то и пугаешься, что это нечто плохое – жадность, похоть, гнев, ревность. Мой Бог! Все это во мне? Лучше не погружаться вовнутрь.

Вот почему миллионы людей не заглядывают внутрь себя. Они просто сидят на ступенях своего дома. Всю свою жизнь они проводят на крыльце. Это крылечная жизнь! Они никогда даже не открывают дверь. А этот дом имеет множество комнат; это дворец. Если ты войдешь в него, ты столкнешься с множеством вещей, которые тебя научили считать неправильными. Но ты не знаешь, ты просто скажи: «Я невежествен. Я не знаю, кто ты. Я просто пришел провести обследование». А исследователь не должен заботиться о том, что плохо, а что хорошо, он просто должен наблюдать, смотреть, исследовать.

И ты будешь удивлен странным явлением: то, что ты до сих пор называл любовью, окажется скрытой ненавистью; просто отметь это. То, что до сих пор ты считал скромностью, окажется скрытым эго; отметь это.

Если кто-нибудь спросит меня, являюсь ли я скромным человеком, я не смогу ответить «да», потому что я знаю: скромность – это всего лишь перевернутое с ног на голову эго. Я не эгоист – тогда как я могу быть скромным? Ты понимаешь? Невозможно быть скромным, не обладая эго. И как только ты увидишь, что и то, и другое идет в связке, как я уже говорил, случается удивительная вещь.

В момент, когда ты видишь, что твоя любовь и ненависть, твоя скромность и эго соединены, они испаряются.

Тебе ничего не нужно делать. Ты познал их секрет. И именно этот секрет помогал им оставаться внутри тебя. Ты узнал секрет, и теперь они больше не могут скрываться в тебе. Вновь и вновь погружайся в себя, и ты будешь находить там все меньше и меньше. Гнойник внутри тебя рассасывается; толпа исчезает. И недалек тот день, когда ты останешься один; внутри никого, в твоих руках пустота. И внезапно ты исцелен.

Никогда не сравнивай, потому что ты – это ты, а кто-то другой – это кто-то другой. Почему я должен сравнивать себя с Иегуди Менухиным или Пабло Пикассо? Не вижу никакого смысла. Они занимаются своим делом, я занимаюсь своим. Возможно, они наслаждаются тем, что они делают, – я говорю «возможно», так как не могу быть уверенным относительно них. Но я уверен относительно себя – я наслаждаюсь всем, что я делаю и чего не делаю.

Я сказал, что не могу быть уверенным относительно них, потому что Пабло Пикассо не был счастливым; в действительности он был очень несчастным. Его рисунки с разных сторон демонстрируют его страдание, которое он выплеснул на бумагу.

И почему Пикассо стал величайшим художником этого столетия? Причина в том, что этот век больше других познал внутреннее страдание.

Пять столетий назад никто не посчитал бы его великим художником. Над ним бы посмеялись и поместили в сумасшедший дом. А пять столетий назад в сумасшедшем доме было несладко. Там применялись всевозможные меры, особенно избиение, потому что считалось, что безумие можно выбить из человека, что оно является неким подобием одержимости злыми силами. Ежедневная порка – и считалось, что безумие должно отступить.

Еще три столетия назад в сумасшедших домах, чтобы ослабить больного, применяли кровопускание. Считалось, что его энергией завладел злой дух и, если выпустить его энергию наружу, злой дух покинет тело, так как ему нечем будет питаться – он питался кровью. Прекрасная логика – и проводилось именно это.

Тогда никто бы не подумал, что это картины. Только этот век смог признать Пабло Пикассо великим художником, ведь этот век страдает; он больше осознает свое страдание, свои внутренние муки – и человек выразил это в красках. То, что ты не можешь выразить даже в словах, он выразил в красках. Ты не понимаешь, что это, но каким-то образом ощущаешь глубокое созвучие. Оно влечет тебя к себе, внутри что-то щелкает. Это не интеллектуально; ты не можешь вычислить, что это, но ты стоишь и смотришь завороженно, как если бы стоял перед зеркалом и видел в нем себя изнутри, свои внутренности. Картины Пикассо в этом столетии стали величайшими, потому что они воздействуют почти как рентгеновские лучи: они выносят наружу твое страдание. Вот почему я говорю «возможно». И о любом другом я могу сказать лишь «возможно».

Только относительно себя я уверен. Я знаю, что, если продолжать исследовать свой внутренний мир, без осуждения, без оценивания, просто наблюдая факты, тогда они начинают исчезать. И приходит день, когда ты остаешься в одиночестве, вся толпа уходит, и в этот момент впервые ты чувствуешь, что твоя душа исцелена.

А из душевного исцеления открывается дверь в духовное исцеление. Тебе не нужно ее открывать, она открывается сама по себе. Ты просто достигаешь психического центра – и она открывается. Она ждала тебя, возможно, на протяжении многих жизней. Когда ты приходишь, дверь сразу же открывается, и ты видишь не только себя, ты видишь все существование – все звезды, весь Космос.

Поэтому я говорю категорически: ни один политик не может стать истинно религиозным человеком до тех пор, пока он не отбросит политику. В противном случае он не политик и то, что я говорю, к нему не относится.

Ты можешь также спросить: может ли истинно религиозный человек стать политиком? Это еще более невозможно, чем первое, потому что у него нет ни малейших причин становиться политиком.

Если причиной, приводящей к амбициям, является неполноценность, как тогда медитирующий человек может стать политиком? Для этого нет движущей силы. Но изредка в прошлом такое случалось, и, возможно, будет происходить и в будущем. Позволь мне объяснить.

В прошлом такое было возможно, потому что в мире преобладала монархия. Иногда сын короля мог стать поэтом. Сейчас поэту очень трудно стать президентом Америки – кто будет его слушать? Люди считают его сумасшедшим, он выглядит как хиппи. Он не может привести в порядок даже себя, но собирается привести в порядок весь мир?

Но в прошлом это было возможно из-за существования монархии. Последним императором Индии, который передал власть британцам, был поэт – именно поэтому британцы смогли захватить Индию – Бахадуршах Зафар, один из величайших поэтов-урду. Сейчас такое не может случиться, чтобы поэт стал императором; это просто совпадение, что он родился сыном императора.

Вражеские войска входили в столицу, а он в это время писал стихи. Когда премьер-министр постучал в его дверь и сказал: «Это срочно! Враг вошел в столицу!» – Бахадуршах ответил: «Не беспокой меня. Я пишу последнее четверостишие. Надеюсь, что успею его закончить до того, как они придут сюда. Не мешай». И продолжил писать. Он закончил свой стих – для него это было важнее.

И это был очень простой и добродушный человек; он вышел и сказал: «Что за глупость – убивать людей? Если вам нужна эта страна, возьмите ее – к чему столько суматохи? Все заботы лежали на мне – теперь пусть они лежат на вас. Оставьте меня в покое».

Но они не могли оставить его в покое – ведь они были политиками и генералами. Оставлять этого человека в Нью-Дели было опасно: он мог собрать армию, у него могли найтись союзники – кто знает? Они вывезли его из Индии в Бирму; он умер в Рангоне. В своем последнем стихотворении, которое он написал на смертном одре, говорится: «Как я несчастен! Я не могу сделать даже шести шагов по своей любимой улице». Он говорит о Нью-Дели, который он очень любил, который был им построен. Он был поэтом, и он сделал Нью-Дели настолько прекрасным, насколько это было возможно. «Мне не сделать и шести шагов, чтобы быть похороненным на своей любимой улице. Несчастный Зафар! – Это было его поэтическое имя. – Как тебе не повезло, Зафар!»

Его похоронили в Рангоне; даже его мертвое тело не привезли в Нью-Дели. Он настаивал: «Хотя бы когда я умру., отвезите меня в мой город, в мою страну. Мертвое тело не опасно». Но политики и генералы мыслят по-другому. Бахадуршах был императором, которого люди любили. Увидев его мертвым, люди могут развязать восстание, могут возникнуть проблемы – зачем это нужно? Его похоронили в Рангоне, и никто в течение многих лет даже не слышал, что он умер.

Поэтому в давние монархические времена могло случиться и так, что даже в западном полушарии появлялся такой человек, как Марк Аврелий. Он был религиозным человеком, но это редкий случай. Сегодня он не смог бы стать президентом или премьер-министром, потому что он не стал бы бороться за голоса; он не стал бы попрошайничать – зачем?

В Индии такое случалось несколько раз. Ашока, один из величайших императоров Индии, был истинно религиозным человеком – настолько, что, когда его сын, единственный сын, который должен бы стать его преемником, спросил у него разрешения стать монахом, тот танцевал! Он сказал: «Именно этого я и ждал – что в один прекрасный день ты поймешь». Когда его дочь, единственная дочь – у него было всего двое детей, сын и дочь, – тоже захотела отправиться в мир медитации, он сказал: «Ступай. Я только счастлив». Но в наше время такое невозможно.

В Индии был один великий король по имени Порас; он сражался с Александром Великим. Ты будешь удивлен, насколько несправедливо западные книги описывают этого человека, Пораса. Александр Великий – пигмей по сравнению с ним. Когда Александр дошел до Индии, он совершил один трюк – он был политиком...

В определенный день Александр отправил свою жену на встречу с Порасом. В Индии существует день – день сестер, – когда сестра повязывает мужчине на запястье нить. Он может быть ее братом или не быть, но в момент, когда нить завязана, он становится ее братом. И произносится двойная клятва. Брат говорит: «Я буду защищать тебя», а сестра: «Я буду молиться о твоей защите».

В этот особенный день Александр послал свою жену к Порасу, а сам остался за пределами королевства. Границей королевства служила река; Александр остался на другом берегу, а туда отправил жену. И когда во дворе Пораса было объявлено: «Жена Александра Великого хочет встретиться с тобой», он вышел приветствовать ее, потому что в Индии это было традицией. Даже если в ваш дом приходит враг, он является гостем, а гость – это бог.

Он пригласил ее в свой двор, усадил на трон и сказал:

– Ты могла бы позвать меня. Не стоило проделывать столь длинный путь.

– Я пришла, чтобы сделать тебя своим братом, – ответила она. – У меня нет брата – а сегодня, я слышала, день сестер; я не смогла устоять.

Это была политическая игра. И Порас понимал, что Александр и его жена знали об этом дне и почему Александр дожидался именно этого дня, чтобы послать к нему свою жену, но сказал:

– Это совершенно правильно. Если у тебя нет ни одного брата, тогда я – твой брат.

Она повязала принесенную нить на запястье Пораса, и тот коснулся ее ног. Брат должен коснуться ног сестры – независимо от того, старше она или младше.

Величайшее уважение к женщине шло бок о бок с невероятной жестокостью по отношению к ней. Возможно, жестокость была создана монахами и священниками, а уважение – религиозными людьми.

И тут же жена Александра сказала:

– Теперь ты мой брат, и я надеюсь, ты спасешь меня, но единственный способ меня спасти – это не убивать Александра. Ты ведь не хочешь на всю жизнь оставить свою сестру вдовой.

– Даже вопросов быть не может, – ответил Порас. – Не нужно было об этом говорить, это решенный вопрос. К Александру никто не притронется. Теперь мы родственники.

И вот что произошло: на следующий день Александр пошел в наступление, и посреди битвы настал момент, когда Порас убил коня Александра. Тот упал на землю; Порас был на слоне, – в Индии истинным боевым животным была не лошадь, а слон – который чуть было не наступил на Александра и не покончил с ним. Просто по привычке Порас вытащил копье, чтобы заколоть Александра, как вдруг увидел на запясгье нить. Он убрал копье и сказал погонщику слона: «Двигай назад и скажи Александру, что я никогда не убью его».

Это был момент, когда Александр мог быть убит – и тогда все его желание покорить весь мир провалилось бы; вся история могла быть другой. Но Порас был религиозным человеком, он был сделан из иного теста: он был готов потерпеть поражение, но не был готов предать свое слово. И он был побежден – он упустил свой шанс.

Пораса привели во двор, импровизированный двор к Александру – с закованными в кандалы руками и ногами. Но то, как он шел... Даже Александр сказал ему: «Ты все еще идешь как император – хотя твои руки и ноги в цепях».

– Я так хожу. Это не связано с тем, император я или заключенный; это мой способ передвигаться. Таков я.

– Каким способом ты бы хотел, чтобы тебя казнили? – спросил Александр.

– Что за вопрос? Император должен быть казнен как император. Что за глупый вопрос?!

Александр написал в своих заметках: «Я никогда не встречал такого человека, как Порас. Он был закован в цепи, я мог без промедления убить его – здесь и сейчас, но как он шел, как говорил!..» Александр был очень впечатлен.

– Снимите с него цепи; где бы он ни находился, он останется императором. Верните ему его королевство, – сказал он. – Но прежде чем мы уедем, я хочу задать тебе один вопрос. В тот момент, когда ты мог убить меня, почему ты убрал копье? Еще одна секунда – и мне был бы конец, или бы твой слон раздавил меня – но ты предотвратил это. Почему?

– Не спрашивай об этом. Ты сам знаешь; ты политик, а я – нет. Узнаешь эту нить? Ты прислал ее вместе со своей женой, которая теперь – моя сестра, и я не могу убить мужа своей сестры, не могу оставить ее вдовой. Я выбрал быть побежденным, чем убить тебя. Но не чувствуй себя обязанным мне – это всего лишь то, как поступает центрированный человек.

В прошлом такое было возможно благодаря монархии. Но при монархии королями становились и идиоты, королями становились и сумасшедшие – всякое бывало. Так что я не поддерживаю монархию, я просто говорю, что при монархии по воле случая истинно религиозный человек мог стать императором. В будущем демократия не продлится долго, так как политик – невежа по сравнению с ученым, он уже находится в руках ученого. Будущее за учеными, не за политиками.

Это означает, что нам придется изменить слово «демократия». У меня есть новое слово: меритократия[2]2
  «1)Система, при которой положение человека в обществе определяется его способностями; 2) правительство, состоящее из образованных людей; образованная элита. Общество равных возможностей. Произошло от MERIT (заслуга, достоинство) + aristoCRACY» (Из Abby Lingvo). – Прим. ред.


[Закрыть].

Определяющим фактором будут достижения и заслуги. Ты больше не сможешь собирать голоса, раздавая всевозможные обещания и надежды, – будут решать твои заслуги, твоя реальная сила в научном мире. И как только управление перейдет в руки ученых, станет возможным все, потому я и назвал науку объективной религией, а религию – объективной наукой.

Как только власть перейдет в руки ученых, карта мира изменится – к чему русским ученым бороться с американскими? Они работают над одними и теми же проектами – гораздо эффективнее будет работать вместе. Это полнейшая глупость, что по всему миру в каждом государстве проводятся одни и те же эксперименты, – в это трудно поверить. Объединившись, эти люди могли бы творить чудеса. А проводить такие эксперименты по отдельности очень дорого.

Например, если бы Альберт Эйнштейн не покинул Германию, кто, ты думаешь, выиграл бы Вторую мировую войну? Думаешь, Россия, Великобритания и Америка? Нет. Отъезд одного-единственного человека из Германии – переезд Альберта Эйнштейна в Соединенные Штаты – сформировал историю. Все эти дутые имена: Рузвельт, Черчилль, Сталин, Гитлер – ничего не значат. Всю работу совершил этот человек, так как он создал атомную бомбу. Он написал в письме Рузвельту: «Атомная бомба уже у меня в руках, и пока вы не начнете ее использовать, войну не остановить». Он сожалел об этом всю свою жизнь – но это уже другая история. Атомная бомба была применена, и, когда она была применена, у Японии больше не возникало вопроса о продолжении войны. Война была выиграна: сожжение Хиросимы и Нагасаки положило конец Второй мировой. Альберт Эйнштейн работал над этим же проектом в Германии. Он мог отправить то же письмо по другому адресу, вместо Рузвельта – Адольфу Гитлеру, и вся история могла бы быть другой, полностью другой.

Будущее – в руках науки. И это время не за горами. Сейчас существует ядерное оружие – и политики не могут руководить этим. Они ничего в этом не понимают, даже азов.

Еще при жизни Эйнштейна ходило мнение, что во всем мире только двенадцать человек разбираются в теории относительности. Одним из этих двенадцати был Бертран Рассел, написавший «Азбуку относительности» – небольшую книгу для тех, кто не мог разобраться в этой теории. Он думал, что по крайней мере люди смогут понять А, Б, В – первые три буквы, – но это невозможно. Если ты понял первые три буквы, то и весь алфавит не представит труда. Дело не в том, что нужно понять только А, Б, В – ведь тогда недалеко и Э, Ю, Я, – дело в том что эти А, Б, В трудно понять.

Сейчас все эти политики не понимают ничего вообще. Рано или поздно мир окажется в руках тех, кто обладает достижениями. И в первую очередь он перейдет в руки ученых.

Так что можешь принять это как предсказание: мир перейдет в руки ученых. И тогда откроется новое измерение.

Рано или поздно ученый пригласит мудреца, святого, ведь один он не справится.

Ученый не может справиться с самим собой. Он может справиться с чем угодно, но не может справиться с собой. Возможно, Альберт Эйнштейн и знал все о звездах и Вселенной, но он ничего не знал о собственном центре.

Так и произойдет в будущем: от политика – к ученому, от ученого – к религиозному человеку; и это будет мир совершенно другого рода. Религиозные люди не будут выпрашивать голоса. Это тебе придется их просить. Тебе придется их уговаривать. И если они почувствуют, что твоя просьба искренна и в них действительно существует необходимость, они будут действовать в миру. Но помни, что это совершенно не будет политикой в нынешнем представлении.

Так что позволь мне повторить: политик сможет стать религиозным человеком, только если отбросит политику; в противном случае это невозможно. Религиозный человек сможет стать частью политики, если политика полностью изменит свое качество; иначе он не сможет участвовать в политике. Он не может быть политиком.

Но судя по тому, как развиваются события, можно с уверенностью сказать, что сначала мир перейдет в руки ученых и затем от ученых – к мистикам. И только в руках мистиков вы по-настоящему защищены.

Мир воистину может быть раем. И в действительности никакого другого рая не существует – до тех пор, пока мы не создадим его сами.