Текст книги "Любовь не выбирают"
Автор книги: Бетти Нилс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Мистер Фитцгиббон слегка подтолкнул Флоренс вперед.
– Прямо на кухню… Крибы уже ушли спать, но ужин ждет.
Кухня была просторной. Флоренс увидела старомодный шкаф для посуды с фарфоровыми тарелками и блюдами, выскобленный деревянный стол, стоящий в центре кухни на покрытом плиткой полу, и плиту длиной почти во всю стену. В кухне стояли также два виндзорских кресла с яркими подушками, между кресел в корзине лежал Монти, который, увидев вошедших, вскочил и, увиваясь вокруг них, от радости тихо залаял. Вместе с ним в корзине спала кошка, толстая и почтенная; услышав шум, она широко зевнула и снова уснула.
Стол в кухне был накрыт на одного человека, но с изяществом, приличествующим самой нарядной столовой. Мистер Фитцгиббон достал из ящика ложку, вилки, ножи и положил их на стол рядом со своим прибором. Потом вынул из шкафа еще один бокал и тарелки.
– Садитесь, – пригласил он. – Я ужинаю здесь, когда возвращаюсь из клиники. Иначе Крибам пришлось бы меня дожидаться. Вы не против того, чтобы поужинать здесь, на кухне?
Она затрясла головой, почувствовав робость, потому что узнавала о мистере Фитцгиббоне все больше и больше нового. Он привычно управлялся на кухне, отметила она про себя, следя за тем, как он разливает суп по тарелкам и ставит их на стол. Суп был хорош. Приправленный сметаной домашний суп из водяного кресса, поданный с подсушенным черным хлебом. За супом последовали пирожки с курицей, теплые, прямо из духовки, сваренный и политый маслом картофель, а также салат. Флоренс больше не чувствовала робости и с завидным аппетитом поглощала ужин, стараясь забыть о поцелуе, однако все время только об этом и думала. За кофе, который они пили за тем же столом, мистер Фитцгиббон спросил:
– Вы отправляетесь домой на уик-энд, Флоренс?
– Да, я обещала маме приехать. Будем варить варенье. – Флоренс мельком взглянула на огромные, висевшие над дверью старомодные часы. – Если можно, я бы хотела поехать к миссис Твист. – И, поддерживая разговор, добавила: – Вы тоже уезжаете на уик-энд?
– Да, так же, как и вы, в деревню. – Он вслед за ней встал и сказал: – Нет, нет, оставьте все как есть, я займусь посудой, когда вернусь.
Он довез ее до места, вышел из машины и проводил до двери, потом взял у нее ключ, отпер дверь и, вернув ей ключ, спросил:
– Как там Бастер?
– Он наверху с миссис Твист. Спасибо за прекрасный ужин, мистер Фитцгиббон, и… и… еще за то, что разрешили раз в неделю приезжать в вашу клинику. Но, пожалуйста, не думайте, что я рассчитываю у вас каждый раз после этого ужинать.
– Нет, нет, конечно, но сегодняшний вечер – исключение, правда же?
Он открыл ей дверь и пожелал спокойной ночи в привычной дружеской манере, которая ее почему-то начинала раздражать. Она бросила ему в ответ «спокойной ночи» и прошла мимо, но перед тем, как закрыть за ней дверь, он сказал:
– Кажется, мы значительно продвинулись.
Прежде чем она успела спросить, что это значит, он закрыл дверь.
Да уж, пищи для размышлений хватает, думала Флоренс, расстилая постель и стараясь не шуметь, чтобы не разбудить миссис Твист. Флоренс легла и принялась в уме все раскладывать по полочкам, но через несколько минут заснула. Наутро происшествия прошедшего вечера получили свое объяснение: вполне понятно, решила Флоренс, что мистер Фитцгиббон был удивлен и раздосадован, когда она явилась в клинику, но, приличия ради и как истинный джентльмен, он был вынужден пригласить ее домой поужинать. Все было объяснимо до момента, когда он ее поцеловал. Поцелуй не находил объяснения. И Флоренс решила просто об этом не думать.
Она успела на поезд за минуту до отправления и всю дорогу до Шерборна, не шелохнувшись, сидела погруженная в мечты. Если бы ребенок в коляске радостно не завизжал и не показал пальцем на замок, который возник за окном, когда поезд подъезжал к ее городку, скорее всего, она проехала бы до самого Йовила, если не дальше.
Флоренс заранее позвонила маме из телефонной будки, той, что напротив дома миссис Твист, поэтому отец встречал девушку на платформе.
Флоренс повела машину обратно в Гассидж-Толлард, слушая, как отец рассказывает о новостях недели, и осторожно отвечая на вопросы о себе. Дома их ждала миссис Нейпир, приготовившая для них кофе и булочки с тмином. Мать встретила Флоренс теми же вопросами, что и отец, но более подробными. Девушка на все ответила, умалчивая по возможности о том, что касалось мистера Фитцгиббона, однако мама это сразу же поняла.
Как приятно вернуться домой! Флоренс прошлась по дому, по саду, прогулялась в деревню за кое-какими продуктами, которые мама забыла купить.
В магазине она встретилась со знакомыми и поговорила с ними о том о сем, пока стояла в очереди. Поинтересовавшись успехами их детей и здоровьем престарелых родителей, а также тем, хорошо ли получилось варенье, Флоренс подробнейшим образом ответила на их расспросы о ее жизни в Лондоне.
– Противный, загазованный город, – заметила одна женщина в домашних туфлях и ситцевом переднике, с деловым видом покачав головой, отчего бигуди у нее на голове пришли в движение. – Я всегда говорила, что там детям делать нечего. Вот младшенький миссис Бердж поехал жить к тетке, а теперь он в больнице. Что-то с легкими. – Женщина улыбнулась Флоренс. – В той, где вы работали, мисс Флоренс, в больнице Коулберта. Лечащий врач там умный такой молодой мужчина со смешной фамилией – Фитц… а дальше не помню. Говорят, высоченного роста. И очень добрый. У него тоже дом в Меллзе, он бывает там по выходным.
Хорошо, что в этот момент Флоренс подошла к прилавку. Неожиданно произнесенное в разговоре имя мистера Фитцгиббона заставило ее покраснеть, и она поскорее уткнулась в список, который держала в руке.
Миссис Хоскинз, продавщица, поставила банку с консервированным мясом на прилавок и вежливо осведомилась:
– Вы наверняка с ним знакомы, мисс Флоренс, правда же? Передайте маме, что меньше банок у нас нет.
– И фунт сыра чеддер, – попросила Флоренс. Поскольку всей деревне, похоже, было известно, что она с ним вместе работает, хотя из вежливости никто ничего не говорил, Флоренс призналась: – Да, я у него работаю. Он очень знающий хирург и великолепно ладит с детьми.
Женщины вокруг загалдели, а та, в ситцевом переднике, довольно произнесла:
– Что я вам говорила? И живет он отсюда в каком-нибудь часе езды.
Всего лишь в получасе отсюда, отметила про себя Флоренс, если ехать в его «роллс-ройсе»… Флоренс попросила дать ей бутылку яблочного уксуса. Живет рядом. Мог бы ее сюда подвезти, если бы захотел. Но только он не захотел.
Флоренс так сердито уставилась на бутылку с уксусом, что миссис Хоскинз поспешила сказать:
– Это лучший, какой у нас есть, мисс Флоренс. Миссис Нейпир не любит брать ничего второсортного, и я тоже не люблю таким товаром торговать.
Флоренс извинилась, оправдываясь тем, что она просто старалась вспомнить, что еще нужно купить. Это была ложь, но звучала правдоподобно. Отнеся домой покупки, Флоренс пошла в сад и с таким ожесточением набросилась на сорняки, что мать, наблюдавшая за ней из окна, сказала сидевшему рядом мистеру Нейпиру, что Флоренс чем-то расстроена.
– Интересно, что бы это могло быть? – задумчиво рассуждала миссис Нейпир. – Конечно, выполоть сорняки для нас огромная помощь.
Не отрывая глаз от газеты, преподобный Нейпир согласился с супругой.
Одна учительница воскресной школы была в отпуске, и Флоренс вызвалась ее замещать в младшей группе. До начала занятий девушка решила прогуляться с Хиггинсом. Встав в воскресенье рано утром, Флоренс вместе с Хиггинсом, следовавшим за ней по пятам, проводила отца на раннюю службу в церковь. Пройдя кладбище, Флоренс спустилась по узкой дорожке к Моттфарм, перебралась по ступенькам через изгородь и свернула на тропу, вскоре приведшую ее на другой конец деревни. Было чудесное утро, наполненное деревенскими звуками, которых Флоренс так не хватало в Лондоне: пели птицы, блеяли козы, где-то затарахтел трактор, готовый вспахать землю. Часы на церкви пробили восемь. У Флоренс была уйма времени: отец не вернется раньше девяти, занятия будут в одиннадцать. Флоренс села на лежавшее на земле бревно и невольно предалась размышлениям о мистере Фитцгиббоне, в то время как Хиггинс в поисках диких кроликов носился от одной рощицы к другой.
В это время мистер Фитцгиббон с довольно непринужденным видом сидел на кухне у миссис Нейпир и пил чай. У ног мистера Фитцгиббона лежал Монти.
Миссис Нейпир, готовя яйца, бекон и грибы к завтраку, встретила врача без удивления и поприветствовала так, как будто ждала: ей было приятно сознавать, что материнский инстинкт ее не подвел. Вот и объяснение тому, что Флоренс рвалась к работе в саду, к прогулкам с Хиггинсом, тому, что, рассказывая о своей работе за прошедшую неделю, ни разу не упомянула имени мистера Фитцгиббона. Миссис Нейпир предложила гостю чаю, заметила, что на дворе прекрасное утро, и сообщила, что Флоренс с Хиггинсом отправилась погулять.
– Как обычно, когда она приезжает домой, ушла побродить по окрестностям, – будто бы невзначай сказала миссис Нейпир. – Вниз по дорожке к Мотт-фарм, через изгородь дальше по верховой тропе. Как раз до завтрака успевает вернуться с другого конца деревни. – Широко улыбаясь, она осведомилась: – Вы к нам издалека? Надеюсь, не из Лондона?
– Нет, у меня дом в Меллзе, знаете, где это? Отсюда недалеко.
– Хорошая деревенька. Но вы, конечно, останетесь к завтраку?
– Был бы рад. Мистер Нейпир в церкви?
– Да, он вернется к девяти. Заутреня с одиннадцати, а Флоренс ведет один из воскресных классов.
Его губы чуть тронула улыбка. Он поставил на стол чашку.
– Может, я успею догнать Флоренс? – вежливо проговорил он.
– Конечно, успеете, она не спешила. Хиггинс любит охотиться за кроликами – никогда не находит, но порезвиться хочется…
Когда мистер Фитцгиббон ушел, миссис Нейпир на минуту прекратила чистить грибы и предалась приятным мечтам. Прекрасный мужчина, думала она, но, похоже, гордый и замкнутый, привык поступать по-своему. С другой стороны, надежный и знает, что ему нужно. Она искренне надеялась, что нужна ему Флоренс.
Мистер Фитцгиббон нашел Флоренс без труда. Она сидела на бревне, а мысли несли ее далеко. Но, когда Монти, увидев Хиггинса, шумно бросился к нему навстречу, девушка обернулась узнать, что случилось.
К ней медленно приближался мистер Фитцгиббон. Он любовался ее переливающейся на солнце бронзовой копной волос, веселыми веснушками на носу, любовался румянцем на ее щеках, когда она увидела его. Ее слегка выцветшее платье из голубого ситца и старые босоножки показались ему самым подходящим для нее нарядом. Она была чертовски хороша! Он думал бы так же, предстань она перед ним в мешковине, хотя порой у него появлялось внезапное желание увешать ее жемчугами и бриллиантами, одеть в дорогие, сшитые по последней моде платья. Усилием воли он подавил эти мысли и, приблизившись, непринужденно ее поприветствовал.
– Великолепное утро, – мягко произнес он. – Монти тоже захотелось прогуляться.
Флоренс осторожно на него поглядела.
– Пешком прямо от Меллза? – И, заметив его удивленно вскинутые брови, добавила: – Это все из-за младшего сына миссис Бердж… Вчера о нем был разговор в магазине, и кто-то сказал, что вы живете в Меллзе.
Он присел рядом с ней.
– Ах да, Билли Бердж, очаровательный мальчуган с сердцем льва. У Билли муковисцидоз. – Врач спокойно и обстоятельно начал рассказывать о болезни мальчика. – Он уже почти поправился и может ехать в дом для выздоравливающих. Это будет где-нибудь неподалеку отсюда, и семья сможет его навещать. – Врач взглянул на часы. – Вы разрешите мне присоединиться к вам? Ваша мама сказала, что в девять завтрак…
– Вы были у нас дома?
– Мне было интересно разведать эти места, – вежливо ответил он. – И я вспомнил, что вы здесь живете. – Казалось, он думал, что все объяснил.
Она встала, Хиггинс с Монти только и ждали, чтобы скорее отправиться в путь.
– Еще есть время, и можно пойти по дороге вокруг деревни. Мы выйдем рядом со школой. Это недалеко.
– Надеюсь, мне это будет по силам, – ответил мистер Фитцгиббон. Он говорил таким смиренным тоном, что Флоренс с подозрением посмотрела на врача, но он отвернулся, впрочем, она не заметила язвительной усмешки у него на лице. По дороге они разговорились об окружающих местах, деревне, ее жителях и о прелестях сельской жизни. К моменту, когда они добрались до дома викария, Флоренс повеселела, сама не зная почему. Одну перемену она в себе отметила: теперь в мыслях она называла мистера Фитцгиббона Александром…
Они сидели на кухне и завтракали за добротным столом, где на белой накрахмаленной скатерти стояла бело-голубая фарфоровая посуда. Мистер Фитцгиббон поддерживал за завтраком приятную беседу и, к немалому удивлению Флоренс, помог вымыть посуду.
Она не знала, как отнестись к тому, что ее отец предложил гостю посетить утреннюю службу.
– О, конечно, – вступила в разговор миссис Нейпир, – пойдемте с нами, а потом вместе пообедаем. Или, если захотите, сможете отдохнуть в саду.
Гость охотно согласился пойти в церковь и принял приглашение к ланчу.
– Прекрасно. А когда вы собираетесь в Лондон? – спросила миссис Нейпир.
– Сегодня вечером. Может, Флоренс тоже поедет со мной? – Чуть улыбнувшись, он бросил взгляд на девушку. – Это избавит вас от утомительной езды через весь город к дому миссис Твист.
– Что ж, спасибо, – медленно начала она. – Но разве вы не хотите поехать к себе домой, то есть… – Она покраснела. – Наговорила… Я просто боюсь испортить вам день.
– О, это вам и не удастся. Можно заехать туда на обратном пути, если вы согласитесь выехать немного пораньше.
Ей было бы трудно отказаться, даже если бы она и хотела: мама смотрела на них с сияющей улыбкой и отец заметил, что воскресные поезда всегда опаздывают, а ему очень не нравится, когда Флоренс приезжает в Лондон поздно вечером.
Мистер Фитцгиббон с ним тихо согласился и вежливо добавил:
– Значит, решено. А что нам делать с собаками? Их можно оставить одних, пока мы будем в церкви?
– Мы закрываем Хиггинса в оранжерее, ему там нравится. Монти можно оставить вместе с ним. – Мистер Нейпир взглянул на часы. – Флоренс, если ты собираешься в воскресную школу, то пора одеваться, милая.
Флоренс поднялась наверх. У нее было такое чувство, что кто-то выкрал у нее привычный день, весь переворошил и вернул обратно. Она сменила голубое ситцевое платье на креповое, нежно-зеленого цвета, с короткими рукавами, заколола волосы, припудрила лицо, подыскала подходящую обувь и чулки и спустилась вниз, где мистер Фитцгиббон уже ждал ее в галстуке и красивой, сшитой на заказ куртке. Флоренс удивилась. Она была готова дать голову на отсечение, что на тропинке он появился перед ней в рубашке без галстука. Гость перехватил ее взгляд и улыбнулся. Его улыбка говорила о том, что он прочел ее мысли.
– Я пошла, – объявила она всем и удалилась, еще сильнее залившись краской.
Флоренс достался многочисленный класс. Отцовский приход был внушительным, и в деревне было много детей. Флоренс устроилась с ребятишками в помещении деревенского правления рядом с церковью и принялась рассказывать им библейские истории, для наглядности делая на доске зарисовки, а в назначенное время выстроила детей и повела в церковь на заключительную часть службы.
Мистер Фитцгиббон невольно любовался тем, как ласково Флоренс утихомиривала ребятишек, а сидящая рядом с ним миссис Нейпир удовлетворенно вздыхала.
Когда все вернулись домой, Флоренс стала хвататься за любой предлог, чтобы избежать общества мистера Фитцгиббона. То ей нужно было накрывать на стол, то проверить готовность говяжьей ноги, запекавшейся в духовке, то приготовить приправу или положить на блюдо клубничный пирог. Все это она делала неторопливо, оттягивая свое возвращение в гостиную, где мистер Фитцгиббон, слегка смущенный тем, что неожиданно оказался другом семьи, попивал с ее родителями херес.
– Потрясающая самоуверенность, – пробормотала она Чарли Брауну, который в ответ лишь лениво пошевелил хвостом.
В конце концов ей пришлось вернуться в гостиную. Она поспешно осушила свой бокал хереса и повела отца резать говяжью ногу, сознавая, что никак не может овладеть собой. Только после того, как все сели за стол, ей удалось с собой справиться и по-настоящему наслаждаться обстановкой. А иначе быть и не могло: ведь мистер Фитцгиббон, прекрасный собеседник, обладал завидной способностью как интересно говорить, так и внимательно слушать. Обед проходил в непринужденной атмосфере, и в какой-то момент, когда мама уже принесла свой коронный фруктовый пирог, Флоренс, кинув взгляд через стол на мистера Фитцгиббона, вдруг поняла, что действительно его любит. От удивления открыв рот и побледнев, она одновременно с охватившим ее волнением ощутила облегчение, потому что теперь знала, почему была такой раздражительной и беспричинно несчастной.
Между тем она сознавала, что никто больше не должен догадаться об этом ее открытии, и с этой мыслью принялась раздавать тарелки, предлагать сливки… Когда же она совсем безжизненным голосом, столь непохожим на ее привычное щебетание, заговорила про торт, мать внимательно на нее посмотрела, а мистер Фитцгиббон опустил веки, чтобы не выдать блеска своих глаз, и стал украдкой следить за ее лицом, на котором были написаны все ее мысли.
Флоренс, словно летая над полом, убирала тарелки, разливала кофе, в голове у нее была полная неразбериха. Хорошо бы часок побыть одной, думала она, но не удастся… Ее отец обещал вымыть посуду, и мистер Фитцгиббон вызвался ему помочь, сказав это таким тоном, будто для него мыть посуду по воскресеньям дело привычное. Флоренс с матерью, воспользовавшись случаем, пошли в сад отдохнуть и расположились в стареньких шезлонгах, а у них в ногах растянулись собаки.
– Он на все руки мастер, – заметила миссис Нейпир. – Но не думаю, что дома он сам себя обслуживает.
– Мама, у него есть слуга и кухарка – в его лондонском доме. Не знаю, как в Меллзе. Если это маленький домик, то, наверное, ему приходится ухаживать за собой самому.
– Ну ладно, детка, скажи мне вот что: ты поедешь к нему туда на обратном пути? – Миссис Нейпир закрыла глаза. – К чаю у нас будет бисквит. Интересно, в котором часу наш гость хочет ехать?
– Понятия не имею, – бросила Флоренс. – Я думаю, может, остаться здесь и поехать поездом…
– Дело твое, детка, – ласково произнесла мать. – Уверена, он поймет.
Флоренс встрепенулась:
– Мама, что ты хочешь сказать?
– Да нет, ничего, милая.
Мужчины, закончив мыть посуду, отправились прогуляться, взяв с собой собак. Флоренс смотрела им вслед, обуреваемая противоречивыми чувствами. Она робела в присутствии мистера Фитцгиббона и отчаянно пыталась обрести прежнюю, непринужденную манеру общения с ним, но, с другой стороны, Флоренс хотелось проводить с ним как можно больше времени. Сидя в саду рядом с дремавшей мамой, Флоренс все не могла решить, как поступить. Трудно будет держаться с ним как ни в чем не бывало, но еще труднее ей будет, если она бросит работу и уедет куда-нибудь… и больше его не увидит. Эти мысли продолжали терзать ее до тех пор, пока не вернулись мужчины, и она отправилась готовить чай. Мистер Фитцгиббон пошел за ней следом, чтобы помочь вынести поднос с чаем в сад. Врач держался по-дружески, приветливо и, казалось, не замечал ее пылающих щек и сухих ответов на его бесхитростные вопросы, поэтому вскоре ей удалось взять себя в руки. В конце концов, кто кроме нее знает, что у нее на душе? Вскоре после чая он предложил отправляться в путь, и она покорно согласилась. Поднялась наверх за сумкой, попрощалась с родителями, обняла на прощание Чарли Брауна и Хиггинса и села в машину, крикнув в последний момент из окна, что приедет домой на следующей неделе. Но, вспомнив о своем спутнике, она добавила:
– Надеюсь, что приеду.
В машине он стал тем же любезным мистером Фитцгиббоном, которого она знала. Он отпускал ничего не значащие замечания, так что постепенно Флоренс, чрезвычайно возбужденная и смущенная, успокоилась и обрела прежнее самообладание. Хватит вести себя как глупая Девчонка, сказала себе она, такая ситуация будет повторяться снова и снова, значит, надо уметь с ней справляться.
При виде загородного дома в Меллзе у Флоренс захватило дух.
– И как только вы выносите жизнь в Лондоне? – воскликнула она. – Только взгляните на эти розы!
– Да, мне они очень нравятся, – мягко ответил мистер Фитцгиббон. – Но я также люблю свой дом на Найтсбридж. Стараюсь совместить плюсы обоих…
– Вам приходится для этого много работать, – заметила Флоренс и выскочила из машины, попав под пристальный взгляд Нэнни, которая высунулась из забавного решетчатого окна, расположенного рядом со входной дверью.
Нэнни направилась открывать дверь. Ну, эта девушка нам подходит, с удовлетворением отметила про себя она: приятная, красивая и хорошо сложена. Нэнни терпеть не могла худущих пустышек. Добрая свадьба, размышляла она, и орава детишек, снующих вокруг дома, – вот что нам надо. Она отворила дверь, приветливо улыбаясь.
Увидев эту улыбку, мистер Фитцгиббон, тоже коротко улыбнувшись, представил девушку с подчеркнутой важностью.
– Мне нужно захватить кое-какие бумаги, Нэнни. Мы прекрасно перекусили, но, может, вы приготовите нам что-нибудь на ужин до нашего отъезда?
Он наблюдал краем глаза за Флоренс и видел, что, несмотря на восторг, написанный на ее лице, ей все же было не по себе.
– Отсюда ехать, самое большее, два часа, и, раз мы уже сюда прибыли, давайте посмотрим мой сад.
– Погодите, мистер Александр, – остановила его Нэнни. – Салат из курицы и мой шоколадный крем. Через полчаса. Подходит?
– Отлично, Нэнни. Нам нужно выехать не позже девяти.
Он обернулся к Флоренс, которая выглядела так, будто ей на ноги надели коньки и толкнули на лед.
– Хорошо… – начала она.
– Вот и прекрасно. Тогда пошли. За домом покажу вам великолепные розы. Чайные розы. И несколько превосходных лилий – сорта «касабланка». Я посадил их прошлым летом рядом с перуанскими лилиями.
Они направились за дом, оттуда до внушительной стены из красного кирпича, почти целиком укрытой глицинией, ломоносом и страстоцветом, простирался сад. Бархатно-зеленую лужайку окаймляли тропинки с широким цветочным бордюром, а в конце сада располагалась круглая клумба с розами. Флоренс подошла ближе, с восхищением полюбовалась лилиями и нагнулась понюхать розы, а счастливый Монти носился рядом, от радости тыкаясь носом ей в руку.
– Не иначе как у вас есть садовник, – проговорила она.
– Да, но я время от времени вырываюсь сюда поработать сам.
– А не хотели бы заниматься этим чаще?
– Возможно, когда-нибудь… Но не сейчас. Позже… когда будет семья.
– Элеонор… мисс Пейтон очень симпатичная и одевается хорошо…
Она едва сознавала, что говорит вслух.
– Да, превосходно, – согласился мистер Фитцгиббон. – А вы неравнодушны к нарядам?
– Ну да. Но мне не до этого, – строго ответила Флоренс, вспомнив, с кем разговаривает. – И уж конечно, такая жизнь не по мне.
– Но вам хотелось бы так жить?
Он говорил обычным тоном, и она ответила не задумываясь:
– Разумеется, нет. Мне было бы до смерти скучно. – Она остановилась полюбоваться розой. – Великолепная «суперстар». Вы подрезали ее осенью или в феврале?
Они шли по чудесному саду в сопровождении Монти и мило беседовали. Я не просто в него влюблена, думала она, я люблю его по-настоящему.
Вскоре Нэнни позвала их к ужину, на который был подан холодный цыпленок и салат – не просто латук и помидоры, а еще яблоки, орехи, виноград, измельченный цикорий и мята. Кроме того, была мелкая молодая картошка с домашней приправой. Поскольку мистер Фитцгиббон был за рулем, они пили холодный лимонад, и на десерт Нэнни угостила их обещанным шоколадным кремом.
– Я хотела бы поблагодарить вашу няню за вкусный ужин, – сказала Флоренс, – но я не знаю, как ее зовут.
– Нэнни.
– Да, но я для нее чужая, мне было бы неприлично обращаться к ней так.
– Мисс Беттс. Сбегайте на кухню, а я поищу Монти. Минут через десять поедем. – Он проводил ее в коридор. – Нужно пройти через ту сводчатую дверь у лестницы.
Флоренс направилась по коридору, сгорая от нетерпения исследовать дом. Гостиная выглядела великолепно, столовая тоже, но в коридоре оставалось еще три двери. Она отворила сводчатую дверь и, спустившись вниз по ступенькам, оказалась еще перед одной дверью, которая была закрыта. Флоренс постучала.
Из-за двери раздался приятный голос Нэнни, приглашающий войти, и Флоренс подняла старомодный запор. Кухня, находящаяся в конце дома, представляла собой низенькое помещение, уютно обставленное старомодной мебелью, но, как заметила Флоренс, была оснащена всеми облегчающими труд техническими приспособлениями. Нэнни стояла у стола и перебирала красную смородину.
– Я хотела вас поблагодарить за чудесный ужин, мисс Беттс, – сказала Флоренс. – Надеюсь, мы не доставили вам слишком много хлопот.
– Что вы, мисс Нейпир! Я радуюсь, когда с удовольствием едят мою стряпню. Я просто плакать готова, когда гости мистера Фитцгиббона клюют, как птички. А вот и он. Пришел за смородиной. Миссис Криб любит печь фруктовые пироги. А что может быть лучше своих ягод!
Флоренс с ней согласилась и, чувствуя у себя за спиной мистера Фитцгиббона, собралась идти.
– И, пожалуйста, не зовите меня «мисс Беттс», мисс Нейпир. Зовите «Нэнни», как мистер Александр. – Она широко улыбнулась. – Надеюсь, мы еще встретимся.
На это Флоренс что-то невнятно пробормотала, боясь, как бы мистер Фитцгиббон не заподозрил, что она напрашивается к нему в гости.
Вскоре они отправились в путь, Монти сидел на заднем сиденье и время от времени принимался дышать им в спину.
– А Монти, как я вижу, нравится ездить в деревню, – сказала Флоренс, желавшая завести разговор. Получив односложный ответ, она решила развить тему – ее почему-то угнетала тишина.
Пока она переводила дыхание, мистер Фитцгиббон добродушно произнес:
– Не утруждайтесь, Флоренс, посидеть вдвоем в тишине тоже приятно. И не могли бы вы звать меня Александром, когда мы не на работе? Меня раздражает моя фамилия, если я слышу ее слишком часто.
Флоренс уставилась прямо на дорогу. Не будет она смотреть на всяких грубиянов… Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Раз он хочет, чтобы она молчала, он это и получит.
– Как скажете, – отчеканила она. Такие вещи ей говорить! Никакая сила теперь не заставит ее называть его Александром! Ну, погодите, вот вернемся в консультацию… Не нравится быть «мистером Фитцгиббоном»? Будет «сэром», решила она.
– Не сердитесь, – тихо произнес мистер Фитцгиббон. – Вы, как всегда, бросились в другую крайность. – Он окинул взглядом ее строгий профиль. – Мне кажется, ни к чему сейчас что-то обсуждать.
Какое-то время они ехали молча, наконец он сказал:
– Я бы хотел, чтобы завтра вы отправились со мной в больницу навестить мисс Макфинн. У меня обход в девять. Не могли бы вы быть готовы в половине девятого или чуть раньше? Я только загляну к ней на пару минут. Она очень хотела вас видеть.
– Хорошо, – ответила Флоренс. И напомнила: – В половине двенадцатого у вас пациент.
– Да, да. Мисс Макфинн скажет вам слово, и вы пойдете. – Он помолчал, потом продолжил: – До больницы я не увижу миссис Кин, попросите ее, пожалуйста, перенести утренний прием на вторник. Мне нужно освободиться к часу дня. И скажете, чтобы она вписала назначенных куда-нибудь на дневное или вечернее время… Придется работать допоздна.
– Хорошо, – повторила Флоренс и отвернулась к окну. До самого дома миссис Твист они молчали. Когда машина остановилась у входа, Флоренс начала благодарственную речь несвойственным ей возбужденным тоном.
Он ее оборвал:
– Ни к чему это… Я вижу, вы очень не в духе, а мне сейчас с вами говорить некогда.
С этими словами он вышел из машины и открыл ей дверцу. Флоренс с надменным видом тоже выбралась из машины, сделала шаг к дому и тут же споткнулась о бордюр вдоль тротуара, но мистер Фитцгиббон ее поддержал.
– Тихо, тихо, гордыня до добра не доведет, – заметил он.
Взяв Флоренс под руку, он проводил ее к входу, отпер ключом дверь и, когда она собиралась войти, накрыл ее руки своей большой ладонью.
– Хотел бы я думать, что знаю причину вашего раздражения, – мягко произнес он, – но неопределенность пока не позволяет мне что-либо предпринять. Вы словно флюгер: не догадаешься, куда вас повернет в следующую минуту. – Вдруг он наклонился и поцеловал ее. – Спокойной ночи, Флоренс.
Она открыла дверь и осторожно проскользнула внутрь, после чего так же осторожно закрыла за собой дверь.
Флоренс замерла на месте, стараясь понять, почему он назвал ее флюгером, но тут из маленькой гостиной вышла миссис Твист с Бастером под мышкой и прервала ее размышления.
– Мне послышалось, что подъехала машина, – воскликнула она. – Вас подвезли? Я как раз собиралась попить чаю. Составите мне компанию?
Пришлось Флоренс отложить свои мысли о мистере Фитцгиббоне и его замечаниях на потом, усесться на диване из трехпредметного гарнитура миссис Твист, и расписывать хозяйке проведенный дома уик-энд. После этого девушка, извинившись, сказала, что завтра ей очень рано вставать.
– Да, вы выглядите уставшей, – заметила миссис Твист. – Будете спать как убитая.
К сожалению, миссис Твист ошиблась, и Флоренс провела почти бессонную ночь. В голове у девушки вертелись, путались какие-то мысли, так что утром она встала с ужасной головной болью и нисколько не прояснила себе значение слов мистера Фитцгиббона, сказанных ей в прошлый вечер. Что еще важнее, так и не разобралась в том, почему он ее поцеловал.
