Текст книги "Любовь не выбирают"
Автор книги: Бетти Нилс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
Криб поставил перед ней тарелку с супом, и ноздри ее симпатичного носика чуть затрепетали от аппетитного запаха. Со стороны мистер Фитцгиббон незаметно наблюдал за этим носиком.
– Вы правы. И мне хотелось бы иметь больше времени… Хотя иногда я копаюсь в саду.
Флоренс приступила к супу. Салат и огурцы были, разумеется, не из консервных банок. Она уже не злилась на своевольное поведение мистера Фитцгиббона. Еще бы, ведь ей было как никогда хорошо, хотя она и не размышляла о том почему. Тарелки из-под супа унесли и подали холодного цыпленка с салатом и горкой белоснежного картофеля. Налив ей белого вина и передав соль с перцем, мистер Фитцгиббон завел непринужденный разговор, при этом он любовался самозабвенно поглощавшей обед девушкой и сравнивал ее с другими его знакомыми, которые обыкновенно шарахались от второго блюда и наотрез отказывались от картофеля. Потом он вдруг осекся и слегка нахмурился. Не слишком ли он далеко зашел, проявляя интерес к девушке и… даже представляя ее в роли своей жены?
Флоренс отметила в нем эту перемену, и на ее безоблачном лице появилась легкая тень. После неприятного происшествия – впрочем, ей повезло, что все так вышло, она это сознавала – и несмотря на то, что они расходились во взглядах на многое, последние полчаса Флоренс считала восхитительными.
Теперь же, увидев его угрожающий взгляд, она боялась, что станет называть его «сэром». От добавки картофеля и вина она отказалась. Она уже подумывала, как бы под благовидным предлогом отсюда убраться. И чем скорее, тем лучше.
Но оставался еще яблочный пирог со сливками, за которым предстояло поддерживать приличествующий случаю разговор. Однако разговор не клеился, и мистер Фитцгиббон с удивлением поглядел на собеседницу. Интересно, что это с ней? Все те же вежливые, хорошие манеры, но сидит, словно муху проглотила. Она охотно поддерживала беседу, но приятное ощущение, будто они старые добрые друзья, хотя друг друга почти и не знают, исчезло.
Пить кофе они вернулись в гостиную и, поговорив с полчаса, так сказать, из долга вежливости, Флоренс сообщила, что хочет ехать домой.
– Миссис Твист будет волноваться, – объяснила она, на что мистер Фитцгиббон, не говоря ни слова, поднял трубку и позвонил ее хозяйке, которая, как оказалось, волноваться и не собиралась.
– Да, конечно, – мягко сказал он, – завтра у нас тяжелый день, и вам надо хорошенько выспаться.
Вежливое напоминание, что она у него работает и поэтому обязана вовремя быть в консультации, отметила про себя Флоренс. По крайней мере так ей показалось.
У порога дома миссис Твист Флоренс еще раз поблагодарила мистера Фитцгиббона. Позже, готовясь ко сну, она погрузилась во впечатления вечера. Интересно, почему мистер Фитцгиббон повез ее к себе домой и угостил обедом, хотя в этом не было никакой необходимости? И почему вдруг отдалился и даже не выразил желания ее удержать, когда она собралась уходить? Похоже, что он побаивается дружбы с тобой и поэтому проявляет осторожность, Флоренс. Эта мысль приходила к Флоренс уже не в первый раз. Нет, этого мужчину невозможно понять, заключила она, взбивая довольно увесистую подушку.
На следующий день все шло своим чередом: он приехал на работу минута в минуту, напомнил ей, что их первый пациент глухой, восхитился прекрасным утром и ни словом не обмолвился о предыдущем вечере. Да и зачем? Причины не было говорить о вчерашнем. И все же его молчание ее почему-то задело.
Глухой пациент отнял много времени, и остальным из-за этого пришлось сидеть в очереди. Однако мистер Фитцгиббон продолжал прием не торопясь, будто у него в запасе был не один час, и в результате их перерыв на ланч сократился на десять минут. Флоренс и миссис Кин вдвоем ели сандвичи и пили чай. К счастью, мистер Фитцгиббон ушел, и они до дневного приема были свободны.
– Какой трудный день, – спокойно произнесла миссис Кин, складывая больничные карточки в аккуратную стопку на столе в кабинете. Флоренс в это время наводила чистоту в процедурном.
Мистер Фитцгиббон вернулся за пять минут до прихода первого пациента, и все пять минут проговорил по телефону с больницей Коулберта. Потом им так и не удалось устроить перерыв до конца приема – до пяти вечера.
Мистер Фитцгиббон что-то писал за столом и снял трубку зазвонившего телефона. Миссис Кин заварила чай. Флоренс уже несла чашку врачу в кабинет, когда входная дверь вдруг отворилась и вошла благоухающая изысканными ароматами Элеонор в умопомрачительном шелковом наряде, вызвавшем у Флоренс невольную зависть.
Минуя Флоренс, Элеонор молча взяла у девушки из рук чашку с блюдцем, без стука отворила дверь в кабинет и вошла.
– Кто это? – спросила миссис Кин, высунув нос из кухни.
– Мисс Пейтон, – тихо ответила Флоренс, стараясь подавить гнев. – Вошла, взяла его чашку и пошла к нему…
– Вот бы сейчас превратиться в муху, – сказала миссис Кин. – Милая, иди попей чаю. Может, нам приготовить и ей чашечку?
– Боюсь, что чай из пакетиков ей не по вкусу.
Они сидели и пили чай, а Флоренс с ее острым слухом пыталась понять, что происходило в соседней комнате, откуда доносился пронзительный голос Элеонор, порой перемежавшийся баритоном мистера Фитцгиббона. Смеха слышно не было, похоже, они о чем-то спорили. Элеонор говорила все настойчивее, а его ответы становились все короче.
Вскоре дверь распахнулась, и оба вихрем вылетели в приемную, а Флоренс тотчас бросилась к окну. Его машина стояла у входа, однако садиться в машину он не стал. Минуту спустя Флоренс увидела Элеонор на улице. Та шла не оборачиваясь.
Флоренс осторожно подалась назад и отступила на шаг от окна, ей не хотелось, чтобы мистер Фитцгиббон увидел, что она подглядывает за ним. Беспокоилась она совершенно напрасно. Естественно, он не сел в машину… Потому что стоял позади Флоренс, и настолько близко, что касался ее изящной спины лацканом своего пиджака.
– Шпионите? – мягко спросил он.
Не оборачиваясь, она отодвинулась от него.
– Конечно, нет, – возмущенно проговорила Флоренс, скрестив пальцы, потому что лгала. – Просто подумала, что вы ушли и забыли нас предупредить…
Для дочери священника она была порой чересчур изворотливой. Она повернулась к нему лицом.
– Нет, глупо оправдываться. Я выглянула в окно, чтобы посмотреть, как вы с мисс Пейтон уедете.
– Однако я остался. Теперь вы довольны?
Она храбро встретила его пронзительный холодный взгляд.
– Это меня не касается, сэр. Прошу прощения, я… я слишком любопытна.
– Вы совершенно непредсказуемы, Флоренс.
Он прошел в свой кабинет и тихо закрыл за собой дверь, заставив Флоренс опасаться того, что за месяц вперед она получит уведомление… В его словах она уже находила намек… Он разочаровался в ней и жалеет, что взял к себе медсестрой. Вдруг Элеонор внушила ему, что она для этой работы не подходит, и Флоренс тотчас это подтвердила?
Девушка пошла в кабинет, убедилась, что он готов к следующему приему посетителей, помыла чашки, блюдца и все остальное. За это время миссис Кин закончила раскладывать карточки. Через десять минут появился мистер Фитцгиббон и, по обыкновению пожелав им доброй ночи, ушел. Они тоже могли идти.
После ужина Флоренс сидела в садике, расположенном за домом миссис Твист. Гулять на улице ей не хотелось, а поскольку миссис Твист на весь вечер ушла к соседям и не возражала, чтобы девушка посидела в саду, Флоренс решила провести несколько часов на свежем воздухе, прихватив с собой вязанье – свитер, который она готовила отцу в подарок к дню рождения. Стоял теплый вечер. У миссис Твист был миленький садик, с коротко подстриженной лужайкой посередине. Вдоль заборов, отгораживавших участок от соседей, рядами росли цветы. Флоренс не привыкла видеть такой ухоженный сад. Не привыкла видеть и соседей поблизости, поэтому немного смутилась, когда заметила соседских детей, висевших на заборе, и по другую сторону – словоохотливого старика. Однако она ответила на все вопросы детей, а когда тех отправили спать, разговорилась с пожилым соседом, который, прислонившись к забору, покуривал трубку. Любопытно, подумала Флоренс, какой табак он курит? Пахло сухими листьями чая и жженой бумагой. Старик сильно кашлял. И все же он был приятный человек, почти час развлекавший ее своими воспоминаниями о молодости. Флоренс внимательно его слушала, пока он не ушел ужинать.
Сгущались сумерки, и Флоренс, отложив вязанье, предалась размышлениям о том, что более всего ее тревожило, о том, что в конце месяца она может потерять работу. Флоренс казалось это вполне возможным. Оглядываясь назад, она пришла к мысли, что у них с мистером Фитцгиббоном не простые взаимоотношения. Она сама была виновата. Прежде всего, нельзя было с ним вместе обедать, тогда она не увидела бы его в другом свете – не приоткрыла бы маски беспристрастной вежливости и строгости, которую он обычно носил. Она пошла в свою комнату ложиться спать и, сидя на кровати, прислонившись к подушкам, с бумагой и ручкой в руках, принялась обдумывать, как распределить зарплату. Даже если он попросит ее уйти, ей предстоит какое-то время поработать, пока ей подыщут замену, к тому же он должен предупредить об увольнении за месяц. Значит, она вполне может рассчитывать еще на шестинедельное жалованье. Какое счастье, что она купила стиральную машину…
На следующее утро она пришла на работу в подавленном настроении. Ей самой было это несколько странно, и когда она попробовала разобраться в причинах, то решила: огорчало ее то, что она уже не могла купить всех вещей, которые запланировала. Полагаясь на твердый заработок, она составила довольно длинный список, теперь же ей придется ограничиться лишь его несколькими пунктами.
Швейцар, увидев Флоренс, пожелал ей доброго утра и сообщил, что миссис Кин еще не приехала. Девушка вошла в приемную, переоделась в униформу, надела шапочку и пошла ставить чайник. Первый пациент будет только через час, знала Флоренс, а все уже было готово к приему. Флоренс была в кухоньке, когда услышала, что кто-то пришел.
– Чайник греется, – крикнула она. – Вы задержались из-за автобуса?
Обернувшись, Флоренс увидела мистера Фитцгиббона, в тонком свитере и фланелевых брюках, который стоял, прислонившись к двери.
– Доброе утро, Флоренс.
У врача был очень измученный вид. Флоренс, поглядев на него, поняла, почему ей было так грустно: если она уйдет, то больше его никогда не увидит, а это разобьет ей сердце. И как ее угораздило в него влюбиться? Ведь он не давал ей ни малейшего повода! К тому же у него была очаровательная Элеонор, всегда готовая броситься в его объятия.
Флоренс мягко его спросила:
– Может, вы присядете, а я принесу вам чаю, сэр? Простите, у вас, наверное, была тяжелая ночь.
Он вышел, а она, суетясь с подносом в руках, думала о том, что однажды это уже было, но тогда она испытывала совсем другие чувства. «На сей раз, Флоренс, без глупостей», – сказала она себе и, взяв чай с печеньем, понесла их в кабинет, где врач сидел и писал.
– Разве можно так! – воскликнула она. – Оставьте в покое дела, вам нужно хорошенько позавтракать и немного поспать.
Он отложил ручку.
– Вы говорите прямо как жена. К сожалению, это не может ждать, но, когда я закончу, я пойду домой, позавтракаю и переоденусь. Вас это устраивает?
– Я не то имела в виду, сэр. Я не хотела вам указывать, просто вы выглядите таким усталым. – Она налила в чашку чаю и поставила рядом с ним. – О, пришла миссис Кин.
Флоренс вышла, а он остался сидеть, вперившись взглядом в свои бумаги. В ее присутствии он всегда ощущал свой возраст. Он пил чай и думал, что она такая молодая и красивая. И не сомневался, что найдется немало мужчин, которые смогут ее оценить.
Через час он уже вновь сидел за своим столом. Глядя на мистера Фитцгиббона, можно было подумать, что ночью он хорошо выспался, поутру не спеша позавтракал, а теперь, казалось, его ничего не интересовало, кроме пациентов. Провожая в кабинет первую назначенную, Флоренс имела возможность рассмотреть мистера Фитцгиббона. Как всегда, безукоризненно одетый, он встал из-за своего стола и пожал руку пациентке – громкоголосой молодой женщине, довольно агрессивной, но Флоренс догадывалась, что она просто нервничала. Не обращая внимания на ее агрессивное поведение, мистер Фитцгиббон, как обычно любезный, ее осмотрел и сообщил, что ей придется сделать бронхоскопию, после чего очень мягко добавил, что не исключена операция и он готов прооперировать пациентку. Женщина разрыдалась, впала в истерику, и врачу пришлось подождать, пока Флоренс ее утешала. Чашка чаю, десяток бумажных салфеток и ласковое слово медсестры произвели свое действие: больная уже была согласна выслушать мистера Фитцгиббона. Провожая пациентку к миссис Кин, Флоренс отметила, что, несмотря на вспыльчивость, пациентка была очень неплохой женщиной.
Следующий пациент оказался внешне ее полной противоположностью: худощавый, интеллигентный человек средних лет, который спокойно выслушал свой приговор, без колебаний решил лечь в больницу и перед уходом пожал руку врачу, благодаря за то, что иначе, как дурными вестями, не назовешь.
Последние двое назначенных были дети с бронхитом. Мистер Фитцгиббон осматривал их, разговаривая очень ласково, все время смешил и шутки ради даже позволил послушать себя своим стетоскопом. Прямо как добрый дядюшка, подумала Флоренс, украдкой бросившая на него любящий взгляд, когда седеющая голова врача склонилась над маленьким мальчиком.
Днем врач проводил занятие со стажерами, поэтому до четырех часов приема не было. После ланча Флоренс и миссис Кин приступили к своим непосредственным обязанностям, а около четырех дня мистер Фитцгиббон вернулся.
– Чай есть? – поинтересовался он у дверей своего кабинета и перед тем, как закрыть дверь, добавил: – Первая посетительница – очень ранимая дама, Флоренс, так что подготовьте чай и сочувствие. Они хорошо помогают при дурных вестях.
Через десять минут в кабинет вошла маленькая пожилая женщина, которую, казалось, могло сдуть ветром. Впрочем, у нее были открытые ярко-голубые глаза и безмятежное выражение лица. Флоренс усадила ее возле стола в кабинете, а сама растворилась в углу, ожидая, пока потребуется ее помощь. Вскоре Флоренс поняла, что врач и пациентка давно знакомы. После того как они поговорили о том о сем, мистер Фитцгиббон сказал:
– Флоренс, мисс Макфинн работала операционной сестрой в больнице Коулберта, когда я был совсем молодым врачом-стажером. Я ужасно ее боялся.
– Теперь мне следует бояться вас, вернее, того, что вы мне сообщите. – Пациентка взглянула на Флоренс и улыбнулась. – Дорогая, а вы боитесь его?
– Я? О Господи, конечно, нет, мисс Мак-финн. Я уверена, и вам нечего бояться, впрочем, я знаю, что вы не боитесь.
– Видите ли, не очень-то приятно услышать дурные новости. Александр, вам, наверное, надо меня осмотреть?
– Да. Пройдите, пожалуйста, с Флоренс.
Значит, его зовут Александр, размышляла Флоренс, занимаясь пуговицами, петлями и крючками. Что ж, хорошее имя, и ему подходит. Пока девушка приветливо беседовала с пациенткой, стараясь всячески ее успокоить, мысли Флоренс были целиком поглощены мистером Фитцгиббоном. У нее было такое чувство, как будто она наконец о нем что-то узнала.
К операции мисс Макфинн отнеслась философски.
– Конечно, Александр, раз вы так считаете… Хотя стоит ли делать операцию в моем возрасте?
– Конечно, стоит. И никаких сомнений быть не может. Готов спорить на сотню фунтов, что вы еще попляшете на своем девяностолетии. Ну что, спорим?
Мисс Макфинн призадумалась.
– Нет, боюсь, я проиграю. Лучше пошлете мне большой букет цветов. – И, глядя ему в глаза, добавила: – При любом исходе.
– Я отдам их вам лично в руки. – Он встал и, улыбнувшись, взял ее ладонь. – Вас поместят в частное отделение как моего особого пациента. И никаких возражений. Я все сделаю сам…
– Хорошо. – Пациентка посмотрела на Флоренс, стоявшую поблизости. – Как было бы замечательно, если бы это милое создание тоже было со мной рядом…
– Я обязательно об этом позабочусь.
Следующему пациенту пришлось минут десять подождать. Наконец, проводив его в кабинет, Флоренс пошла убрать в процедурном. Оставался последний посетитель, который после операции явился на очередной осмотр.
Когда он ушел, было шесть часов, и Флоренс с миссис Кин приступили к последней уборке помещения. Флоренс, направлявшуюся в кабинет, остановил мистер Фитцгиббон.
– Буду очень вам признателен, если вы сможете присутствовать, когда я буду оперировать мисс Макфинн. Я выберу день, когда штатная сестра выходная, и вы сможете ее заменить. – И, не дождавшись от Флоренс ответа, он добавил: – Вы понравились мисс Макфинн. Я считаю, нужно сделать для нее все, что в наших силах. Даже если речь идет о каких-то ее капризах…
– Хорошо, сэр, – ответила Флоренс и двинулась в процедурный кабинет, но врач вновь ее остановил.
– Наберите номер мисс Пейтон, пожалуйста.
Он писал и даже не поднял глаз.
В трубке раздался резкий голос:
– Да?
– Мисс Пейтон, с вами будет говорить мистер Фитцгиббон, – тоном еще резче произнесла Флоренс.
– Так дайте ему трубку, а не отнимайте у меня время.
Флоренс с разъяренным видом передала трубку врачу. И с укором произнесла:
– Пожалуйста, больше меня об этом не просите, сэр. – Она выскочила за дверь.
Мистер Фитцгиббон безучастно взял трубку и, не слушая, что говорят на другом конце провода, усмехнулся. Он думал о своем.
Дождавшись, когда Элеонор прервется, чтобы перевести дыхание, он вежливо проговорил:
– Боюсь, я не смогу пойти с тобой в театр, Элеонор. Я звоню с работы и пробуду здесь еще какое-то время. А потом мне нужно в больницу.
Терпеливо выслушав ее раздраженный ответ, он сказал:
– Тебе не составит труда подыскать мне замену. – И добавил: – Я вешаю трубку, Элеонор, иначе мне придется работать всю ночь.
Врач оставался за рабочим столом, когда Флоренс и миссис Кин, уходя, с ним прощались. На улице они разошлись. Флоренс, терзаемая беспокойными мыслями, направилась к дому миссис Твист. Опять она распустила язык, и мистер Фитцгиббон вполне мог сделать ей выговор, а то и вовсе уволить, попади она ему под горячую руку! Угораздило же ее так ему ответить, вздыхала Флоренс, отворяя ворота дома миссис Твист. Ни с врачами – консультантами в больнице, ни с пациентами она ни за что себе такое не позволила бы. Вернувшись домой, девушка первым делом села за стол, где ее ждали сосиски с картофельным пюре и чай. А после ужина, внимая совету миссис Твист, которая нашла девушку осунувшейся, вышла в садик подышать воздухом. Она взяла с собой вязанье и Бастера.
– Я пропала, – бормотала она, обращаясь к Бастеру. – Теперь мне надо решать: или терзаться и видеться с ним каждый день, или, что разумней всего, уйти и больше его не видеть. Лучше уйти. Я скажу, что маме нездоровится. Нет, это не подойдет, он может предложить устроить ее на повторное лечение. Или еще что-нибудь… Просто скажу, что она хочет, чтобы я жила дома…
Бастер, удобно расположившись на ее вязанье, заснул. Флоренс тоже закрыла глаза и, наилучшим способом решив свои проблемы, последовала его примеру.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На следующее утро Флоренс шла на работу в полном смятении. Больше всего ее занимала мысль, что она проведет целый день или большую его часть в обществе мистера Фитцгиббона. Но эта приятная перспектива омрачалась воспоминаниями о ее вчерашней выходке. «Всего какой-то один денек, детка… – твердила себе Флоренс. – Ты ведь скажешь все, что думаешь, он тебя уволит, ты поедешь к себе домой и больше его никогда не увидишь». Ей действительно было очень грустно, и по дороге она прокручивала в голове все возможные варианты разговора с ним, представляя себе, как в фильме, их счастливый конец.
Мистер Фитцгиббон стоял у окна и, позвякивая мелочью в кармане, наблюдал за шедшей по улице Флоренс. Интересно, что у нее в мыслях? Наверняка ничего хорошего, судя по выражению лица, решил он. Изучая ее аккуратную яркую головку и миловидное лицо, он невольно улыбнулся. На ней было хлопчатобумажное платье из магазина готовой одежды, ничем не примечательное вроде бы платье, но приятного нежно-зеленого цвета. Оно прекрасно сидело на ее великолепной фигуре, и выглядела она в нем элегантно. Мистер Фитцгиббон отвернулся от окна прежде, чем Флоренс по привычке подняла глаза на это окно перед тем, как перейти улицу. Через минуту, когда Флоренс вошла, он сидел за столом и читал почту.
За ней вслед пришла миссис Кин и, поздоровавшись с ними, упрекнула мистера Фитцгиббона за то, что он не подождал, пока она сама разберется с письмами.
– Уверена, что я смогла бы разобраться с ними куда быстрее и… аккуратнее.
Флоренс пошла переодеваться, безучастно слушая приятную беседу миссис Кин со своим шефом – они уже смеялись. А ведь он ей даже не улыбнулся, когда Флоренс пожелала ему доброго утра. Кажется, ее увольнение неминуемо…
Однако тяжелый день прошел гладко, и в конце недели она, как обычно, отправилась домой в Гассидж-Толлард. Уезжала она неохотно, потому что расставалась с мистером Фитцгиббоном до понедельника, но все же радовалась, что день-другой сможет спокойно отдохнуть.
Уик-энд пролетел быстро, но Флоренс много успела сделать. В саду она собирала крыжовник и клубнику, смородину и малину, для церкви рвала цветы. Миссис Нейпир, вполне оправившаяся после болезни, получила тем не менее возможность передохнуть, так как Флоренс и дома переделала ворох работы, начиная со стирки и глажки белья и кончая посещением в деревне мисс Пейн, которой нездоровилось. Флоренс, впрочем, с облегчением узнала, что мисс Пейн скоро вновь станет помогать в доме. Теперь, когда у Флоренс была работа, она могла платить мисс Пейн скромное жалованье и считала, что небольшие, но необходимые услуги, которые та оказывала ее матери, стоили этих денег.
В поезде по дороге в Лондон Флоренс размышляла о прошедших выходных. Она наслаждалась каждой минутой, проведенной дома, за исключением, возможно, тех, когда она говорила с матерью в саду после ланча.
– Детка, тебя что-то тревожит? – спросила мать. – Ты слишком устаешь на работе? Или комната, которую ты снимаешь, плохая?
Флоренс все решительно отрицала, но миссис Нейпир не отступала.
– А мистер Фитцгиббон? Он с тобой добр? Не слишком он тебя загружает?
– Нет, нет, – отвечала Флоренс. – Работать с ним замечательно, и сама работа очень интересная. – Девушка с трудом говорила на больную тему, и миссис Нейпир, вздохнув, больше не стала расспрашивать дочь. Но Флоренс разволновалась: раз мама заметила, что с ней что-то не так, может, и мистер Фитцгиббон заметил это? Хотя вряд ли.
Ее подозрения окончательно развеялись, когда на следующее утро он поприветствовал ее с обычной, ничего не значащей любезностью. Просмотрев почту, он отправился в клинику, поскольку утренних посетителей не ожидалось, но перед уходом заглянул в процедурный кабинет, где Флоренс аккуратно складывала накопившееся за неделю белье.
– Я попрошу вас завтра утром быть в операционной. Я отвезу вас ровно к восьми. Завтра я оперирую мисс Макфинн. Надеюсь, вы не забыли, что она хотела вас видеть. Поскольку штатная сестра завтра выходная, это будет очень кстати.
И он ушел прежде, чем она успела что-либо ответить.
– Неплохо для разнообразия, дорогая, – заметила миссис Кин.
Дальше они погрузились в свои обязанности, потом пили кофе и к приходу мистера Фитцгиббона даже успели перекусить сандвичами. Днем было несколько пациентов, двое из них заняли гораздо больше положенного времени, и к пяти часам Флоренс мечтала, чтобы день поскорее закончился. Уже наступал чудесный теплый вечер, но, несмотря на открытые окна, во врачебной консультации было душно. Она завидовала мистеру Фитцгиббону, который, откинувшись в кресле, с серьезным, но непринужденным видом принимал больных. Еще бы ему не работалось, с раздражением подумала Флоренс, если есть девочка на побегушках, вроде нее. Когда последний пациент ушел, Флоренс отнесла врачу чай и направилась к двери.
– Минуточку, Флоренс. Я подберу инструменты, которые мне понадобятся завтра утром. Прихватите их с собой, и завтра в больнице пусть их простерилизуют, ладно? – Он взглянул на ее безмятежное лицо, попивая из чашки чай. – Надеюсь, впереди у вас приятный вечер?..
– Да, очень… – ответила Флоренс. Как обычно, по понедельникам на ужин ее ждала картофельная запеканка с мясом. Она вымоет голову и отправится в садик вязать. Пригласи ее кто-нибудь куда-то пойти, пусть даже сам мистер Фитцгиббон, она бы не согласилась. Флоренс чувствовала себя усталой, раздраженной и к тому же несчастной. Но все это не имело никакого значения, потому что мистер Фитцгиббон все равно не пригласит ее, решила Флоренс.
И она оказалась права. Он подошел к телефону, и вскоре она услышала через полуоткрытую дверь, как мистер Фитцгиббон предложил Элеонор встретиться вечером.
Попрощавшись с врачом, Флоренс и миссис Кин отправились домой. День этот был не из лучших.
Наступило чудесное утро. Флоренс подошла к медицинской консультации и заметила у дверей «роллс-ройс». Мистер Фитцгиббон стоял рядом и разговаривал со швейцаром. Вежливо с ней поздоровавшись, врач, не тратя времени на разговоры, повез ее в больницу. Отдал чемоданчик с инструментами и попросил подняться в операционный блок.
– Я буду там через полчаса, – сказал он Флоренс и направился во врачебный кабинет.
Операционная была готова. Флоренс помнила лаборанта и двух сестер, узнала и ту сестричку, которая работала с ней в прошлый раз. Флоренс переоделась. Проверила инструменты. Оказалось, что все необходимое на месте. После этого Флоренс прошла в кабинет анестезии. Там на каталке лежала мисс Макфинн и вяло разговаривала с доктором Симом, анестезиологом, но, увидев девушку, улыбнулась.
– Александр обещал, что вы придете. Вы словно бальзам для моей души, милая. Как раз об этом я сейчас говорила.
Она закрыла глаза, и Флоренс стиснула ее руку.
– Увидимся позже, – пообещала Флоренс и поспешила в операционную.
Когда мистер Фитцгиббон вошел в операционную, все уже собрались. Быстро окинув взглядом присутствующих и подождав, пока больничный врач и врач-стажер займут места по другую сторону стола, он спросил у сестры, готова ли она, и приступил к работе.
Время близилось к полудню, когда мистер Фитцгиббон в последний раз распрямился над столом и, объявив, что работой удовлетворен, предоставил больничному врачу накладывать бинты, а сам снял перчатки, с помощью сестры освободился от халата и вышел.
Мисс Макфинн в надежных руках, подумала Флоренс, снимая операционный костюм и готовясь собирать инструменты. Не успела она к этому приступить, как в дверь заглянула больничная медсестра и сказала:
– Мистер Фитцгиббон просил передать, чтобы вы спустились в кабинет выпить кофе.
В кабинете было четверо мужчин, они, примостившись кто где мог, ждали, когда она им разольет кофе. Мистер Фитцгиббон с важным видом указал ей на стул у стола, а сам прислонился спиной к стене. Она спокойно заняла предложенное место, разлила кофе по чашкам, предложила всем печенье, после чего налила кофе себе и стала слушать, как мужчины обсуждают операцию. Приятно возвратиться опять в больницу, размышляла она, но, если бы она работала здесь постоянно, ей не часто удавалось бы видеться с мистером Фитцгиббоном. Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как разговор на мгновение прекратился и мужчины уставились на нее.
– Эй, Флоренс, о чем размечтались? Четверо красавцев мужчин выстроились и ждут не дождутся, когда им нальют еще кофе…
Она слегка покраснела.
– Простите, я как раз думала о том, как приятно вновь вас всех видеть.
Флоренс наливала кофе, когда больничный врач сказал:
– Твои слова дают мне повод пригласить тебя поужинать как-нибудь вечером. Денег, конечно, у меня нет, но могу повести тебя в тот китайский ресторанчик…
– Как же, помню, за нами еще подглядывали из-за бамбуковых занавесок. Мне там понравилось, Дэн. – Она улыбнулась ему. Они были просто друзьями и раз-другой обедали вместе. Она знала, что у него есть невеста. Та работала в одной семье няней и жила в Швейцарии. Они собирались пожениться в конце года. Дэна, догадывалась Флоренс, распирало желание поговорить о своей возлюбленной, а Флоренс всегда умела слушать.
– Прекрасно, я тебе позвоню, Флоренс. – Врач взглянул на мистера Фитцгиббона, который, по-прежнему прислонившись к стенке, казалось, думал о чем-то своем. – Мне проверить, как мисс Макфинн, сэр?
– Нет, я сам, Дэн. Сейчас отвезу Флоренс и сразу же вернусь. До моего приезда следите за всем и поглядывайте на мисс Макфинн, ладно?
Обратившись к Флоренс, мистер Фитцгиббон бросил:
– Будьте готовы через полчаса.
Он вышел, за ним вышли остальные мужчины, оставив Флоренс среди грязной посуды и крошек. Рассиживаться у нее не было времени, и она вернулась в операционную, проверила инструменты и, убедившись, что в операционной порядок, отправилась переодеваться. Мистер Фитцгиббон дал ей полчаса, и мистеру Фитцгиббону не понравится, если придется ждать.
Она спустилась в холл на несколько минут раньше его, что значительно подняло Флоренс в собственных глазах, ведь ей постоянно казалось, что она всюду опаздывает. Они молча сели в машину, у консультации он ее высадил, быстро попрощался и сразу же уехал.
– Успела к ланчу, – сказала себе Флоренс, взбегая по ступенькам и предвкушая сандвичи с чаем.
С двух часов дня начинался дневной прием, и мистер Фитцгиббон вернулся за пять минут до его начала. Единственной посетительницей в тот день была женщина средних лет, тихая и сдержанная. Она беспрекословно выполняла все, что от нее требовалось, кратко отвечала на заданные вопросы, внимательно слушала, когда мистер Фитцгиббон объяснял, почему ей необходима операция, согласилась ее сделать, как только все будет готово, и, поблагодарив доктора, ушла.
Флоренс, ставя на стол врача чашку с кофе, заметила:
– Какая мужественная женщина! Надеюсь, дома у нее хороший муж и дети, они ее успокоят.
– Да, конечно. Я собираюсь обратно в больницу, Флоренс. Мне бы хотелось, чтобы вы поехали со мной и мисс Макфинн могла бы вас увидеть. Не стоит переодеваться. Если я не вернусь до половины шестого, отправляйтесь вместе с миссис Кин домой. – И, поглядев на Флоренс, он добавил: – Идите выпейте чаю, у нас еще есть десять минут. Убрать вы сможете, когда вернетесь.
– Как? – спросила она. – Как я сюда вернусь?
– Я привезу вас.
Флоренс за несколько глотков осушила чашку, припудрила нос, поправила прическу и вышла в приемную как раз тогда, когда мистер Фитцгиббон говорил миссис Кин, что он будет не раньше пяти, и просил сообщать это всем, кто ему будет звонить.
