Текст книги "Любовь не выбирают"
Автор книги: Бетти Нилс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
Встреча, которая ее ожидала в доме миссис Твист, несколько рассеяла чувство грустного одиночества. На подносе исходила паром чашка горячего чая, и таким же горячим было предложение помощи миссис Твист:
– В восемь часов вас ждет ужин, и сегодня вы можете позвонить по моему телефону. Мисс Брайс обычно пользовалась телефоном-автоматом, который как раз напротив дома.
Флоренс распаковала чемодан, расставила фотографии, разложила разные мелочи, позвонила матери и заявила той жизнерадостным голосом, что устроилась прекрасно, что у нее все в порядке, и лишь тогда спустилась к ужину.
– Мисс Брайс обычно уезжала на выходные, – сказала Флоренс хозяйка, – но иногда ей приходилось работать, и тогда мы ужинали вместе.
И вот теперь Флоренс ужинала на кухне этого чистенького дома и слушала, казалось, бесконечный монолог миссис Твист о достоинствах соседей, о ценах и о болях в спине.
– Мисс Брайс рассказала мистеру Фитцгиббону о моей несчастной спине, и он оказался настолько внимателен, что послал меня в больницу с запиской к его другу. Мистер Фитцгиббон очень симпатичный человек, вам понравится работать с ним.
– О да, я совершенно уверена в этом! – бодро подхватила Флоренс, в душе на сей счет испытывая глубокие сомнения.
В консультацию на следующее утро она пришла задолго до начала приема. Пожилой неразговорчивый швейцар лишь кивнул, когда она объяснила, кто такая и зачем пришла, и молча отправился открывать двери второго этажа, за которыми располагались владения мистера Фитцгиббона. Первое, что ей бросилось в глаза, был букет свежих цветов в вазе на журнальном столике в приемной, и лишь позже Флоренс обратила внимание на то, что все вокруг блистало идеальной чистотой и порядком. По-видимому, и у мистера Фитцгиббона была своя добрая фея, которая мановением волшебной палочки могла в самый неурочный и ранний час вызвать ангелов с тряпками и швабрами для уборки. Флоренс прошла в гардероб, где нашла разложенный накрахмаленный белый халатик и поверх него муслиновую шапочку с кокетливыми оборками. Мистер Фитцгиббон без восторга относился к современным униформам, и девушка, переодевшись, с ним полностью согласилась. Застегнув на тонкой талии свой пояс с серебряной пряжкой, Флоренс начала внимательный обход комнат, открывая створки шкафов, выдвигая ящики, стараясь крепко запомнить, где что лежит и в каком порядке. Мистер Фитцгиббон не из той породы людей, которые будут снисходительно прощать всякого рода промахи, и она не хотела, чтобы в первый же день ей выговаривали за неловкость.
Вскоре появилась миссис Кин и первым делом попросила Флоренс поставить чайник, после чего быстро разложила карточки ожидаемых сегодня пациентов.
– Чай надо попить обязательно, – объяснила она немного недоумевающей Флоренс. – Неизвестно, удастся ли нам сегодня выкроить время для кофе, ведь сегодня к нам пожалует леди Трамп, а этой даме выдели хоть вдвое больше времени, чем положено для обычного осмотра, все равно последующее расписание будет безнадежно спутано. Послушайте, милочка, телефон.
В трубке зазвучал монотонный голос мистера Фитцгиббона:
– Я буду через пятнадцать минут. Сестра Нейпир уже на месте?
– Да, – ответила Флоренс со слегка ядовитой интонацией, – она здесь. На месте ровно с восьми утра.
– Как мы и договаривались? – услышала Флоренс вкрадчивый голос мистера Фитцгиббона. – Я должен предупредить вас, что не поощряю непунктуальности своего персонала.
– В таком случае, мистер Фитцгиббон, – сладчайшим голоском пропела в трубку Флоренс, – почему вы не установите у входа один из этих маленьких компостеров с таймером?
– Я не поощряю и дерзостей, – сказал мистер Фитцгиббон и повесил трубку.
Не комментируя и не вмешиваясь в телефонный обмен колкостями, миссис Кин прошла на крохотную кухню и начала разливать чай.
– Я вам расскажу, каких пациентов мы ожидаем на утренний прием. Новый для нас случай – мистер Уиллоби. Серьезные подозрения на рак. Направлен к нам своим лечащим врачом. Живет где-то в Мидленде, пенсионер. Остальные трое – повторные пациенты, придут для осмотра и консультаций. Сначала – леди Трамп. Для нее я выделяю полчаса, придется помогать ей раздеваться, одеваться и все такое прочее. За ней пойдет маленькая мисс Поуэлл – два месяца назад ей делали лобэктомию. Последней будет Сузи Касл – семилетняя малышка с фиброзно-кистозным образованием. Не мне, конечно, судить, но мы ее, кажется, теряем. Такое славное дитя. – Миссис Кин взглянула на часы. – Он будет здесь через две минуты…
Интуиция миссис Кин не подвела. Ровно через две минуты мистер Фитцгиббон вошел и, сказав дамам «доброе утро», скрылся в дверях своего врачебного кабинета.
– Проведите к нему мистера Уиллоби, – почти не разжимая губ, зашипела миссис Кин, – и встаньте справа от двери. Мистер Фитцгиббон кивнет вам, когда понадобится провести больного в кабинет для обследования. Если это мужчина и если вас не попросят остаться, сразу же возвращайтесь в кабинет мистера Фитцгиббона и ждите там.
Флоренс поправила шапочку и оказалась в приемной в тот самый момент, когда туда входил мистер Уиллоби – маленький, сгорбленный человечек, казалось, полностью смирившийся со своей судьбой и не ждущий от нее ничего хорошего. Такое мнение вовсе не разделял мистер Фитцгиббон. Стоя в своем углу, Флоренс должна была признать, что доброжелательность и спокойная уверенность, исходившие от доктора, начали возвращать больному давно утраченные надежды.
– Операция простая и достаточно широко опробованная, – говорил мистер Фитцгиббон, – и я совершенно не вижу оснований беспокоиться за ее исход. После операции вы будете здравствовать долгие годы. Сестра проведет вас в кабинет для осмотра. Ваш доктор говорил со мной и, кажется, согласился с моим мнением. Я убежден, что вы непременно должны дать себе шанс.
Далее все происходило, как объясняла миссис Кин. Флоренс провела несколько приободрившегося мистера Уиллоби в кабинет, доложила мистеру Фитцгиббону, что пациент готов к осмотру, не задерживаясь вернулась на свое место справа от двери и стала ждать их возвращения.
После осмотра мистер Уиллоби выглядел гораздо лучше, чем в первые минуты своего прихода. Доктор и его пациент на прощание пожали друг другу руки, и, поворачиваясь к Флоренс, мистер Фитцгиббон попросил:
– Сестра, проводите, пожалуйста, мистера Уиллоби к миссис Кин.
С леди Трамп все обстояло несколько иначе. Этой восьмидесятилетней даме по настоянию мистера Фитцгиббона была сделана удачная операция, возродившая леди Трамп к жизни, чем старушка была несказанно горда и получала исключительное удовольствие, утомляя родственников и знакомых бесконечным повторением истории своего сказочного выздоровления…
– А вы новенькая, – заметила старая дама, разглядывая Флоренс сквозь стекла старомодного пенсне в золотой оправе.
– Сестра Брайс выходит замуж.
– Гм… Я удивлена, что вы еще не замужем.
Проведя леди Трамп в кабинет доктора, первое, что услышала Флоренс, – это были слова опасения, которым благородная леди поделилась с мистером Фитцгиббоном:
– Эту девушку вам здесь долго не удержать. Слишком хорошенькая.
Он мельком окинул Флоренс холодным взглядом и без явного интереса произнес:
– Разумеется… Так, леди Трамп, расскажите о вашем самочувствии за то время, что я вас не видел.
Миссис Кин оказалась права: на пожилую даму ушло времени вдвое больше обычного. Кроме того, она вырядилась в совершенно неподходящую одежду. Знала же, что отправляется на осмотр, так нет, надела платье с бесконечным числом хитроумных застежек и крошечных пуговиц от шеи до пояса, а под платьем был каскад нижних юбок, и снимать все их Флоренс приходилось под аккомпанемент наставлений хозяйки. Лишь передав пациентку в заботливые руки миссис Кин, Флоренс с облегчением вздохнула.
– Не желаете ли чашку кофе, сэр? – осведомилась девушка, надеясь, что он согласится и она заодно сможет выпить и сама. – Мисс Поуэл еще не пришла.
– Да, спасибо, – не отрываясь от разложенных на столе записей, бросил он. – И вы выпейте тоже.
Мисс Поуэл была маленькой, худощавой, похожей на мышку, и мистер Фитцгиббон обращался с пациенткой очень мягко и вежливо, что немало поразило Флоренс. Вскоре маленькая леди, ободренная доктором, удалилась, и Флоренс, следуя указанию мистера Фитцгиббона, пригласила войти Сузи Кастл с матерью.
Девочка выглядела младше своего возраста, но на всем ее облике лежала печать старческой покорности, отчего душа Флоренс готова была разорваться на части. Впрочем, даже несмотря на смиренный взгляд, девчушка радовалась жизни, как здоровое дитя, и Флоренс сразу же поняла, что они с мистером Фитцгиббоном на дружеской ноге. Он шутил с девочкой и не старался ее удержать, когда та схватила с его стола ручку и принялась рисовать в большом рабочем блокноте.
– Ты не против лечь на несколько дней в больницу, Сузи? – поинтересовался он. – Тогда у меня будет возможность навещать тебя каждый день, мы даже сможем найти время, чтобы сразиться в шашки или в домино.
– Зачем в больницу?
– Ну, потому что в больнице гораздо удобнее за тобой наблюдать. Мы сделаем тебе рентген…
– И ты пойдешь со мной? Там всегда темно и страшно.
– Я буду рядом. Я там назначаю тебе свидание.
– Идет, – хихикнув, согласилась Сузи. Она протянула маленькую руку, и Флоренс, оказавшись к девочке ближе, взяла ее руку в свои ладони. На время ребенок задержал на медсестре изучающий взгляд. – А вы очень красивая. Вы уже встретили своего Прекрасного принца?
– Нет, но надеюсь, что вскоре это произойдет. – Флоренс легонько сжала в своей ладони маленькую ручонку. – Будешь моей подружкой на свадьбе?
– Конечно, буду. А вы за кого выйдете замуж? За мистера Фитцгиббона?
Мама Сузи что-то извиняющимся тоном пробормотала, а Флоренс рассмеялась.
– Нет, моя милая… А теперь давай одеваться – тебе пора, идти домой.
Был уже вечер, когда последний пациент покинул стены консультации и Флоренс наводила порядок, готовя кабинет к завтрашнему приему. Мистер Фитцгиббон, уходя, остановился возле нее.
– Вам понравилась работа, мисс Нейпир?
– Да, спасибо, сэр. Мне нравится встречаться с новыми людьми.
– Будем надеяться, что своего Прекрасного принца вы тоже скоро встретите, – вежливым голосом сказал мистер Фитцгиббон и очень аккуратно закрыл за собой дверь.
Флоренс недоумевала – неужели доктор уже задумывается о дне, когда им придется расстаться?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дни летели быстро. У мистера Фитцгиббона редко выпадала свободная минута, и, судя по всему, такой же режим работы ожидал и Флоренс. К концу недели она всесторонне ознакомилась со своими обязанностями, оказавшимися довольно разнообразными. Дважды по вечерам ей пришлось возвращаться в консультацию и помогать вести прием пациентов, которые не смогли или по какой-то причине не захотели явиться в дневное время. Однажды днем ее срочно вызвали в частную клинику готовить инструменты к биопсии, назначенной врачом одному из пациентов. Операционная там была такой же, как в больнице Коулберта, поэтому Флоренс сразу же почувствовала себя уверенно. На вопрос, здесь ли он проводит свои основные операции, мистер Фитцгиббон ответил:
– О Господи, конечно, нет! Только небольшие. Остальные в больнице Коулберта или в других крупных частных больницах.
К концу недели у врача с медсестрой установились нормальные рабочие отношения, однако сам мистер Фитцгиббон был для Флоренс такой же загадкой, как и в день их встречи. Мистер Фитцгиббон приходил и уходил, оставлял телефон на случай, если понадобится, но никогда не упоминал, куда направляется. Спроси ее, где он жил, и она не ответила бы. Он мог жить где угодно – хоть на Луне. Он также не проявлял особого интереса к ее персоне. В конце недели он, правда, осведомился, хорошо ли она устроилась у миссис Твист и устраивает ли ее работа. Вопрос этот смутил ее. Мистер Фитцгиббон сказал, что на уикэнд она свободна и при желании может поехать домой. Однако вечером в пятницу обстоятельства переменились. Последний пациент покинул консультацию только в шесть. Флоренс опоздала и на свой поезд, и на следующий, а тот, что шел за ним, прибывал в Шерборн слишком поздно. Флоренс не хотелось заставлять отца так поздно встречать ее на вокзале.
Перед уходом она пожелала мистеру Фитцгиббону спокойной ночи.
– Едете домой, мисс Нейпир? – поинтересовался он.
Да, она едет домой, но только завтра утром, довольно резко ответила она.
Ничего больше не сказав, он лишь окинул ее задумчивым взглядом. Флоренс была уже у двери, когда услышала вслед:
– Надеюсь, вы вернетесь в воскресенье вечером? В понедельник утром к девяти часам нам нужно быть во всеоружии. – Предполагалось, что его напутствие будет принято без возражений.
Как замечательно вновь оказаться дома! На кухне за чашкой кофе, пока мать чистила морковь, а миссис Бакетт вертелась поблизости, боясь пропустить что-нибудь важное, Флоренс рассказывала обо всем, что произошло за неделю.
– Работа у мистера Фитцгиббона тебе по душе? – спросила мать.
– О, конечно! У него ведь обширная практика, есть свое отделение в больнице Коулберта, и, похоже, его частенько приглашают на консилиумы.
– Он женат? – бесхитростно осведомилась миссис Нейпир.
– Понятия не имею, мама. Если честно, я совсем ничего не знаю о нем, да и вообще это не тот человек, чтобы наводить о нем справки.
– Конечно, нет. Но ведь могла же об этом обмолвиться его регистраторша. Или еще кто-нибудь…
– Все, кто его окружает, упоминают о нем, только когда речь идет о работе. Может, ничего не знают, а может, их попросили держать язык за зубами…
Уик-энд пролетел быстро. Флоренс вскопала огород, прогулялась с Хиггинсом, поучаствовала в хоре на воскресной службе, напекла гору кексов для чаепития, которое на неделе собиралось устраивать Общество матерей, и посетила подруг, на каких хватило времени, – не успела она оглянуться, как пришел воскресный вечер и, к ее сожалению, пора было возвращаться в Лондон. Она вновь оказалась в доме миссис Твист, где ее ждал приготовленный доброй хозяйкой ужин, и стала готовиться к предстоящей неделе. Хорошо, думала Флоренс, что работа ей не давала скучать и каждый день готовил что-то новое.
В понедельник ничего особенного не намечалось. Увидев утром мистера Фитцгиббона за рабочим столом, Флоренс пришла в некоторое замешательство. Он довольно любезно пожелал ей доброго утра, но по всему было видно, что врач клевал носом, то и дело отрываясь от записей.
– Вы, очевидно, полночи провели здесь, – сухо произнесла Флоренс, глядя на его утомленное, небритое лицо, помятые брюки и свитер с высоким воротом. – Пойду приготовлю вам кофе.
Выскользнув из комнаты, она по возможности тихо закрыла за собой дверь, на кухне поставила греться чайник, положила в чашку растворимого кофе, щедро добавила сахару и молока, взяла коробку сдобного печенья, которую они с миссис Кин держали на одиннадцатичасовой чай, и понесла поднос в кабинет врача.
– Вот, – добродушно произнесла она, – кофе для вас. Первая пациентка будет только в половине десятого. Так что после кофе отправляйтесь домой и приведите себя в порядок. Ведь это будет очередной осмотр, да? Вы даже успеете немного вздремнуть.
Мистер Фитцгиббон покорно внял ее словам и выпил кофе, пытаясь вспомнить, когда в последний раз ему вот так велели пить кофе и идти домой. У него в памяти всплыли яркие воспоминания о далеком детстве, о том, как Нэнни стояла над ним, пока он пил горячее молоко.
Сам себе удивляясь, он последовал совету Флоренс, и, когда она вернулась в кабинет с пачкой бумаг, мистера Фитцгиббона там уже не было. Ровно в половине десятого он, в элегантном темно-сером костюме и темном дорогом галстуке, уже, однако, сидел на рабочем месте без каких-либо признаков бессонной ночи. Казалось, он помолодел лет на десять, отметила про себя Флоренс, украдкой за ним наблюдая. «Интересно, сколько ему лет?» – размышляла она.
У миссис Доумор-Пью несколько лет назад вырезали грыжу, и пациентка пришла на проверочный осмотр. На ее тощей, как скелет, фигуре болтался какой-то странный балахон, который было одинаково долго и снимать, и надевать.
Разговор шел на тему «пожалейте меня, бедняжку», как про себя подметила Флоренс. Наклеенные ресницы дамы то и дело взмывали вверх, когда та стреляла глазами в мистера Фитцгиббона, но он оставался равнодушным к ее знакам внимания. Сказав ей, что находит ее здоровой, врач посоветовал пациентке больше двигаться, хорошо питаться и найти себе интересное занятие.
– Но я боюсь съесть лишнюю ложку, – заявила пациентка. – Я же не молодая девушка из тех, что вас окружают. Это им нужно питаться три раза в день. – Она устремила взгляд на идеальную фигурку Флоренс. – Если хорошо сложен, тогда, конечно…
Флоренс ничем не выдала внутреннего всплеска эмоций, но, оставаясь внешне спокойной, избегала взгляда мистера Фитцгиббона.
– Все равно, – вежливо настаивал он, – вам следует разумно питаться. Юношеская стройность с возрастом превращается в худобу.
– Ну, об этом мне еще рано беспокоиться, – с деланной улыбкой сообщила она.
Учтиво улыбаясь, мистер Фитцгиббон на прощание пожал ей руку.
Когда Флоренс убирала в кабинете, мистер Фитцгиббон молча за ней наблюдал.
– Пригласите сэра Персивала Уоттса, – сказал он наконец и, взглянув на часы, добавил: – Минут десять вы свободны и можете выпить кофе. Я тоже выпью, но перед следующим пациентом. Кто там у нас? – он заглянул в пачку лежавших перед ним карточек. – Мистер Симпсон. Пришли результаты его анализов. Ему необходима операция.
Когда Флоренс вошла в кабинет, сэр Персивал уже собирался уходить, и девушка пригласила войти мистера Симпсона. Кивком мистер Фитцгиббон дал ей понять, чтобы она занялась своими делами в процедурном кабинете, пока он поговорит с пациентом. Сначала до нее доносился приглушенный звук их голосов, который вскоре смолк. Она обернулась и увидела, что мистер Фитцгиббон наблюдает за ней, прислонившись к двери.
– Если меня будут спрашивать – я в больнице Коулберта. Вернусь часа через два. Сегодня вечером можете уйти вовремя. В свободные вечера вам, наверное, хочется куда-нибудь пойти?
– Мне? Нет, мне некуда пойти, вернее, не с кем… Большинство моих друзей покинули больницу Коулберта или обзавелись семьями. Да и вообще после ужина у меня почти не остается времени.
– Я предупреждал вас, что рабочее расписание здесь неустойчиво. Завтра днем, если хотите, на несколько часов можете уйти с работы. У меня операция в больнице Коулберта, мне будет ассистировать штатная медсестра. Но прошу вас вернуться к шести вечера – у нас новый пациент.
С этими словами он удалился.
– Хоть бы раз сказал «спасибо», – пробормотала сама себе Флоренс.
Если не считать нескольких фраз, касающихся работы, то за весь день лично ей он не сказал ни слова, лишь перед уходом проводил кратким «спокойной ночи». Он, наверное, устал, решила Флоренс, наблюдая за тем, как мистер Фитцгиббон переходит дорогу, направляясь к машине. А дома жена, должно быть, приготовила ему вкусный обед. Флоренс взглянула на часы. Правда, для обеда еще рановато, очевидно, его ждет прекрасное вечернее чаепитие. Такому крупному мужчине, однако, нужно много хорошей и калорийной пищи. Флоренс уже подбирала для него в уме меню: суп, порция жаркого с гарниром из печеного картофеля и свежими овощами, а на десерт фруктовый пирог. Например, с ревенем. В выходные у них дома в Гассидж-Толларде было принято готовить пирог с ревенем, щедро политый сметаной. Частная практика в консультации, операции в больнице должны давать мистеру Фитцгиббону приличный доход, и работу по дому вместо жены, видимо, выполняет прислуга. А за детьми следить наверняка приставлена няня, продолжала фантазировать Флоренс. У него, скорее всего, два мальчика и девочка… От фантазий Флоренс оторвал голос миссис Кин:
– Ты идешь домой? Сегодня был легкий день, правда? А вот назавтра назначен вечерний прием…
Флоренс начала переодеваться.
– Я знаю. Мистер Фитцгиббон отпустил меня на дневное время, но просил вернуться к шести вечера.
– А он не сказал тебе, кто придет? Нет? Значит, забыл. Великая театральная знаменитость. Но, естественно, записана она под именем мужа. – Миссис Кин проверяла, закрыты ли окна и двери. – Довольно крутая дамочка. – Несмотря на то, что миссис Кин давно работала у мистера Фитцгиббона, она частенько прибегала к хлестким выражениям и даже перевирала медицинские термины, чем грешила в молодости.
Флоренс, облачаясь в юбку со свитером, рисовала в своем воображении образ красивой, однако не первой молодости актрисы, которая очень много курила, отчего у нее появился опасный кашель…
На следующий день после утреннего приема Флоренс, все убрав, собралась уходить.
– Не забудьте, ровно в шесть, – напомнил ей мистер Фитцгиббон.
Флоренс весело кивнула. Впереди у нее было целых шесть свободных часов, впрочем, расписанных по минутам. На ланч у миссис Твист Флоренс не рассчитывала. Она поест где-нибудь в другом месте. Она обежит магазины на Бромптон-роуд, заскочет в «Харродз», немного прогуляется в парке, выпьет чашечку чаю и как раз вовремя вернется в консультацию.
Выполнив намеченную программу и значительно взбодрившись, Флоренс появилась на рабочем месте на десять минут раньше положенного времени. Но врач все равно был уже на своем посту.
Со свойственной ему холодной учтивостью поприветствовав ее, он произнес:
– Вам придется не отходить от пациентки, мисс Нейпир. – И он вновь взялся за авторучку.
Миссис Кин в консультации не было, и, когда раздался звонок в дверь, ожидавшая пациентку в приемной Флоренс открыла сама. Хоть она и не была заядлой театралкой и почти не смотрела телевизор, тем не менее вошедшую даму узнала сразу. Та была не первой молодости, но все еще выглядела великолепно: искусный макияж, изысканный туалет и тонкий неотразимый аромат духов. Проходя в приемную мимо Флоренс, дама легким кивком ее поприветствовала.
– Надеюсь, мне не придется ждать, – объявила она. – Уведомьте мистера Фитцгиббона, что я пришла.
Флоренс опустила свой точеный носик.
– Мистер Фитцгиббон уже ждет вас. Если вы минуту посидите, я доложу ему, что вы здесь.
Флоренс постучала в кабинет и, войдя, закрыла за собой дверь.
– Пациентка пришла, сэр.
– Прекрасно, пригласите ее войти и останьтесь сами.
Следующие полчаса были трудными. Никого не обрадует известие, что у него рак легких, однако, за редким исключением, люди встречают такое известие мужественно, по крайней мере внешне. Тщательно осмотрев пациентку, мистер Фитцгиббон сообщил ей диагноз в самой мягкой форме, после чего на врача обрушился шквал обвинений, поток слез и артистических угроз покончить с собой.
Держа наготове чашку чаю и бумажные салфетки, Флоренс ежилась от жалобных воплей актрисы, оплакивающей свое потерянное здоровье, рухнувшую карьеру и испорченную внешность.
Воспользовавшись наконец паузой в ее словоизлияниях, мистер Фитцгиббон ласково произнес:
– Дорогая моя, ваш зритель ничего не заподозрит, если вы сами не захотите об этом рассказать. При вашей известности, полагаю, вы без ущерба для себя можете не появляться на сцене пару месяцев. И ваш внешний вид ничуть не пострадает: ваша… э-э-э… неувядаемая красота целиком в вашей власти. Волнение и беспокойство вредят гораздо больше любой операции.
Новый приступ рыданий, грозящих перейти в истерику, Флоренс взяла на себя. Подождав, пока девушка успокоит пациентку, врач добавил:
– Предлагаю вам как можно быстрее выбрать больницу, и в течение ближайших трех недель я вас прооперирую.
– Вы уверены, что сможете мне вернуть здоровье?
– Если это в моих силах, то да.
– Я не стану калекой?
Его взгляд при всем хладнокровии выражал удивление.
– Я не калечу своих пациентов. Мне часто приходится делать такие операции, и они дают, как правило, хорошие результаты.
– Мне нужен особо тщательный уход, я очень чувствительный человек.
– Любая частная больница Лондона вам это гарантирует. Сообщите мне, когда примете решение, я сделаю необходимые приготовления.
Мистер Фитцгиббон встал, вежливо попрощался с дамой, и Флоренс проводила ее к выходу.
Когда девушка вернулась в кабинет, он все еще сидел за столом. Бросив на нее взгляд, он произнес:
– Теперь вы поняли, почему у нас трудная работа? В больнице Коулберта раз десять в неделю мне приходится сталкиваться с подобными случаями, но никто не позволяет себе таких выходок.
– Видите ли, – Флоренс решила быть беспристрастной, – она известная личность.
– Каждая мать по-своему известная личность в семье, и многие из них оказываются перед лицом опасности. А что же тогда говорить о матерях-одиночках или немолодых женщинах, на попечении которых престарелые родители?
Флоренс невольно присела напротив него за столом.
– Никогда не думала, что вы так…
– Что – так?
– Думаете о людях. Нет, конечно, врачи, и особенно хирурги, должны думать о людях, но вы… – она запнулась, подбирая нужное слово, однако веселая усмешка мистера Фитцгиббона вогнала ее в краску.
– Какое счастье, мисс Нейпир, – добродушно заметил он, – что мое жизненное благополучие не зависит от вашего лестного обо мне мнения!
Флоренс вскочила со стула.
– Простите, не знаю, почему у меня это вырвалось, – сказала она, после чего быстро нашлась и добавила: – Я всегда говорю не подумав. Отец не зря меня учил…
– О, не стоит из-за этого переживать. Уверен, вы никогда не говорите ничего такого, что могло бы оскорбить человека в лучших чувствах.
Флоренс уже открыла рот, чтобы надерзить, но подумала и спросила, подавив эмоции:
– Ожидаете еще кого-нибудь, сэр, или мне можно начинать уборку?
Он оставил ее вопрос без внимания.
– Вы намерены покинуть нас в конце месяца? – небрежно осведомился он.
– Покинуть? Вас? Нет… – у нее перехватило дыхание. – А вам бы хотелось?.. Я, наверное, раздражаю вас? Не всегда люди ладят друг с другом, – философски заметила она. – Знаете ведь, бывает взаимная антипатия.
Лицо его оставалось серьезным, но глаза искрились смехом.
– Не имею ни малейшего желания с вами расставаться, мисс Нейпир. Вы меня очень устраиваете. Вы проворная, чуткая и, похоже, нравитесь пациентам. К тому же безропотно принимаете все неудобства, связанные с режимом нашей работы. Мы должны друг с другом поладить. – С этими словами он встал. – Заканчивайте свои дела, а потом мы с вами где-нибудь пообедаем.
Флоренс в удивлении вскинула на него глаза.
– Вы – со мной? Но меня ждет в духовке ужин миссис Твист…
Врач протянул руку к телефону.
– Значит, я попрошу его вытащить, иначе он станет несъедобным. – Махнув своей крупной рукой, врач добавил: – Минут через пятнадцать я закончу записи и буду вас ждать.
Повода ему возразить у нее не нашлось, и Флоренс, скрывшись в процедурном кабинете, принялась за дело. Пятнадцать минут – это не так уж много, подумала она, а нужно было простерилизовать почти все инструменты, что, правда, вполне могло подождать до завтрашнего утра. Флоренс трудилась с привычной быстротой, и вскоре, вновь чистый, кабинет засверкал. В приемной тоже кое-что требовалось поправить: по дороге к выходу последняя пациентка, дав волю чувствам, раскидала все подушки. Аккуратно уложив подушки на место, Флоренс шмыгнула в гардеробную, где молниеносно привела в порядок прическу и лицо, выскользнула из униформы, надела платье-джерси, подходящий к нему жакет, обула туфельки на низких каблуках, прихватила сумочку и поспешила в кабинет врача.
Мистер Фитцгиббон, засунув руки в карманы, смотрел в окно. Услышав, что она вошла, он обратился к ней через плечо:
– Вам нравится жить в Лондоне?
– Я бы не сказала, что я здесь живу. Я здесь работаю, а в свободное время езжу домой. Когда я работала в больнице Коулберта, после дежурств я много гуляла по городу, но тем не менее в Лондоне я никогда не чувствовала себя как дома.
– Предпочитаете деревню?
– Да. Хотя жить где-нибудь в окрестностях Лондона или, скажем, здесь, – она указала на улицу за окном, – пожалуй, тоже было бы неплохо.
Он открыл ей дверь, они вышли, и он запер дверь на ключ.
– Вы живете в Лондоне? – поинтересовалась Флоренс.
– Преимущественно да. – В его тоне слышался холодок, и она не решилась расспрашивать дальше. Проследовав за ним, она молча села в машину.
Прежде она никогда не ездила в «роллс-ройсе» и была поражена его размерами. Точь-в-точь такой же внушительный, как хозяин, про себя отметила она.
– Автомобиль вам под стать, – проговорила Флоренс вслух.
– Почему же? – удивился он, а «роллс-ройс» плавно катил по тихим улицам.
– Ну, во-первых, из-за величины. – Она запнулась. – И, конечно же, из-за благородного вида.
Мистер Фитцгиббон слегка улыбнулся.
– Смею надеяться, что я несколько вырос в ваших глазах.
Она не сумела найти подходящего ответа и поэтому перевела разговор на другую тему:
– А куда мы едем?
– В Вуберн-Коммон. Отсюда полчаса езды. Слышали про «Чекерс-инн»? Я заказал там столик.
– О, это за городом?
– Да. Боюсь, это единственное, что я могу вам предложить, учитывая вашу привязанность к сельским местам.
– Ни к чему было так обо мне беспокоиться. Неподалеку от Уимпол-стрит полно маленьких кафе, ну, не совсем рядом, но на близлежащих улочках.
– Я буду иметь в виду… Мне почему-то вспомнилась миссис Твист. Она всегда просит перед тем, как к ней войти, удостовериться, не выскочил ли кот.
– А-а, Бастер. Она к нему очень привязана. Чудесный кот, но наш Чарли Браун все равно лучше. Вы любите кошек?
– Да, у нас тоже есть кошка. Она прекрасно уживается в компании с нашей собакой.
– А у нас есть ньюфаундленд Хиггинс. Он уже старый. – Флоренс молча уставилась на дорогу. В голове у Флоренс звучали его слова «у нас тоже…».
Мистер Фитцгиббон терпеливо ждал следующего вопроса, заранее зная, каким он будет.
– Вы женаты? – наконец осведомилась Флоренс.
– Нет. А почему вы спрашиваете?
– Ну, если бы вы были женаты, вам следовало бы взять с собой жену… Наверное, я кажусь вам дурочкой?
– Нет, что вы, но неужели я похож на человека, который приглашает с собой девушку, когда дома его ждет жена?
Флоренс скосила глаза на невозмутимый профиль мистера Фитцгиббона.
– Нет.
– Ваше «нет» – а ведь у вас еще не сложилось обо мне определенного мнения – звучит для меня как наивысшая похвала.
После нескольких минут молчания она тихо проговорила:
– Простите, мистер Фитцгиббон, если я действую вам на нервы.
– Напротив, в противовес вашему обо мне мнению меня не так-то легко вывести из себя. Ну вот мы и на месте. Надеюсь, вы проголодались?
Они остановились у великолепной гостиницы «Чекерс». Выйдя из машины, Флоренс направилась ко входу, но по дороге задержалась, чтобы насладиться глотком свежего сельского воздуха. Конечно, это не Дорсет, но и с Уимпол-стрит не сравнить, подумала она. Ресторанчик выглядел также замечательно; их столик стоял у окна. Приветливый официант, обратившийся к мистеру Фитцгиббону по имени, предложил им утку под острым розовым соусом и портвейн, уверяя, что утка непременно им понравится.
