Текст книги "Учебник для детектива"

Автор книги: Берри Джедедайя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

На дереве над кроватью висела добрая дюжина раскрытых зонтов, образуя нечто вроде навеса. Не исключено, что ему пришлось воспользоваться стремянкой, чтобы их так развесить.

– Я сказала ему, что он может пользоваться этим домом, но не хотела, чтобы он спал в моей комнате, – пояснила мисс Гринвуд. – Я-то думала, что он правильно поймет, что я имею в виду, и воспользуется диваном в гостиной или будет спать в гостевой комнате в задней части дома, а он вместо этого выволок мою кровать сюда.

Анвин вспомнил, что Сайварт писал об этом месте в своем рапорте: «Отличное местечко, чтобы вздремнуть». Он снял шляпу с лица Сайварта и уставился в его закрытые глаза. Веки были покрасневшие и как будто исцарапанные.

– Просыпайтесь, – тихо сказал он.

Мисс Гринвуд уже взялась за щиколотки детектива.

– А вы берите его под мышки, – велела она.

Они подняли Сайварта с кровати и понесли через поляну к деревьям, а там положили на землю, прислонив к стволу дуба. Анвин водрузил шляпу обратно на голову детектива, а затем вернулся к кровати. Простыни на ней были еще теплыми, нагретые телом Сайварта. Анвин лег и поудобнее устроился на подушке, потом закрыл глаза, слушая стук дождевых капель по раскрытым зонтам над головой.

– Четыре с половиной часа, – объявила мисс Гринвуд. – Вы в состоянии следить за ходом времени?

– Меня больше беспокоит то, что я не смогу заснуть, – ответил он. – Вроде бы я должен чувствовать усталость, но ничего такого не ощущаю.

Мисс Гринвуд наклонилась поближе к нему и прошептала что-то ему на ухо. Слова вошли в него, как ключ входит в замочную скважину, о существовании которой он и не подозревал, и он тут же заснул – так быстро, что сразу же забыл, что это были за слова, едва начал видеть сон.

Глава 18
Слежка за сновидениями

В числе многих опасностей, связанных с использованием этой техники – если ее вообще можно так охарактеризовать, – следует назвать возможность, что тот, кто ее использует, проснувшись, может задаться вопросом: является ли все, что он видел, реальностью или же это продукт его собственного воображения. Говоря по правде, автор данного руководства не может с полной определенностью утверждать, что описанная на этих страницах техника существует в реальной действительности.

Анвину снилось, что он проснулся в собственной постели, что он встал и надел халат. Ему привиделся в меру горячий душ (принимать ванну не было времени), а поскольку сновидцем он был дотошным и педантичным, то озаботился выбрать себе в это утро подходящий галстук и выключить плиту до того, как овсянка подгорит. Он не хотел опоздать. Он отнес ботинки к входной двери и надел их в коридоре, как делал всегда. Он уже хотел было прихватить зонтик, но вовремя вспомнил, что приснил себе солнечную погоду и никаких облаков.

На улице еще горели фонари, и единственными движущимися транспортными средствами оказались грузовики, развозящие по магазинам молоко в бутылках и содовую воду. Напротив, через улицу, в пекарне была открыта дверь, и он сразу ощутил в прохладном воздухе аромат свежеиспеченного хлеба.

Все было вполне в том виде, в каком оно и должно было быть, но его велосипед все еще оставался в «Коте и тонике», поэтому он пошел пешком. На углу ему на секунду показалось, что за ним кто-то наблюдает. Кажется, в дверях пекарни мелькнула чья-то фигура? Он попытался припомнить, как в подобных случаях советовало поступить «Руководство по раскрытию преступлений» тому, кто заподозрил, что за ним следят. Что-то там такое было насчет того, чтобы быть дружелюбным по отношению к своей «тени». Впрочем, это вряд ли имело сейчас значение: ему нужно было пройти всего несколько кварталов.

На Центральном вокзале выстроилась очередь к тележке с горячими завтраками, но чашка кофе ему сейчас была не нужна. Если кто-нибудь спросит, зачем он пришел на Центральный вокзал, он скажет в ответ правду: что он намерен покинуть город первым утренним поездом и ехать до самой последней остановки.

Старое расписание было по-прежнему у него в кармане. Он проверил время по часам с четырьмя циферблатами, висевшим над будкой справочной службы. Посадка на его поезд начнется всего через несколько минут.

Ему снилось, что у него по-прежнему имеется в кармане билет, купленный им в то утро, когда он впервые увидел женщину в клетчатом пальто, потом приснилось, что он сел в первый вагон поезда. Когда кондуктор пробил его компостером, он заерзал на своем сиденье, борясь с ощущением, что кто-то за ним наблюдает. В вагоне он был одним из немногих пассажиров, и все остальные либо просматривали газеты, либо дремали.

Поезд тронулся. Анвин откинулся назад, на спинку сиденья, и вместе с поездом выехал из мрачного тоннеля вокзала в светлеющее утро. По обе стороны железнодорожного полотна поднимались городские строения, но постепенно их становилось все меньше. Они проехали под мостом, потом повернули на север, следуя вдоль реки. Все листья на деревьях, росших в долине, уже покраснели и пожелтели. Их цвет был виден и в отражении в воде, отчего у него закружилась голова. Он закрыл глаза, чтобы их не видеть, и задремал.

На поезде он доехал до самой конечной станции. Вокзал там оказался маленьким. Стены были сложены из красного кирпича, дверь выкрашена в зеленый цвет. Когда он это увидел, то опять вспомнил ту игру, в которую играл с другими ребятами.

Прятки, вот как называлась та игра! Они тогда праздновали чей-то день рождения, вспомнилось ему.

Он двинулся на север по единственной улице этого городка. Серая кошка пролезла между штакетинами хлипкого забора и последовала за ним, делая вид, что вовсе не следует за ним. За последней калиткой с почтовым ящиком он обнаружил грунтовую дорожку, ведущую в лес. Здесь, в тени деревьев, было прохладно, и он застегнул пиджак на все пуговицы. Земля была мягкая, но не слишком влажная.

И опять это странное ощущение заставило его обернуться в ожидании увидеть в тени пару внимательных глаз. Но никого там не было, только какое-то мелкое животное бросилось в кусты. Всего два дня, как он стал детективом, а уже подозревает всех и вся.

Он вышел к пруду и к привязанным к дереву качелям. Потом проследовал вдоль тянущегося в лес электрического провода и дошел до поляны, куда Сайварт притащил узкую бронзовую кровать. Лампа горела на столе, на пишущую машинку нападали листья. Сайварт спал под одеялом и слоем листьев, надвинув на глаза шляпу.

Анвин остановился в изножье кровати и потряс ее. Сайварт не шевельнулся, ни на дюйм не сдвинулся. В оставшемся далеко позади «Коте и тонике» все еще спал иллюзионист Хоффман, и по-прежнему держал своего пленника под контролем. Анвин посмотрел на часы. У него оставалось всего несколько минут до того момента, когда зазвонит будильник.

– Отойдите, мистер Анвин!

Артур, по-прежнему в своем сером комбинезоне, стоял в начале тропинки. В руке он держал револьвер.

– Так я и знал, что в конечном итоге мне самому придется всем этим заниматься, – сказал он.

Анвин отступил в сторону.

– Так вы знали, что я здесь окажусь.

– Я не знал, где окажется это «здесь», но понимал, что вам теперь некуда больше идти, кроме как сюда. И еще я понимал то, что понимал Ламек, когда устроил вам повышение по службе. Что если кто-то понимает, куда отправился Сайварт, то только вы.

Контролер подошел к изножью кровати. Ветерок пошевелил листья, нападавшие на одеяло, и насыпал сверху еще, сорвав с дерева. Анвин даже различал поскрипывание веревки качелей возле пруда.

– Я пытался вам кое-что сообщить вчера утром, – сказал Артур, – когда увидел вас на восьмом поезде. Я пытался сказать вам, что получил вашу докладную записку. Вы ведь направили ее Ламеку, понимая, что в итоге она попадет к руководству. Ваша просьбы удовлетворена, мистер Анвин. Вы больше не детектив. Что означает, что вам не следует смотреть на это.

– Я останусь здесь, – объявил Анвин.

– Как вам будет угодно. – Артур поднял револьвер и зажмурил левый глаз, прицеливаясь.

– Вы промахнетесь, – сказал Анвин. – И вообще, вы уверены, что он хотя бы заряжен?

Рука Артура чуть дрогнула. Он открыл барабан револьвера, проверил на наличие патронов и бросил на Анвина усталый взгляд. Потом защелкнул револьвер и снова изготовился стрелять.

– Вы промахнетесь, – еще раз повторил Анвин. – Вы даже не в Сайварта целитесь, вы целитесь в меня.

– Странный вы человек, мистер Анвин. – Он выдохнул и опустил руку. – И почему этот револьвер такой дьявольски тяжелый?

– Не думаю, что это револьвер, – сказал Анвин. – Мне кажется, это ваш аккордеон. Вы не то схватили, когда выскочили из своей комнаты.

Артур присвистнул сквозь зубы.

– Вы совершеннейший болван.

– Не вижу в этом ничего постыдного, – сказал Анвин. – Таких легче всего перепутать, когда вы ходите во сне.

– Я никогда не ходил во сне, – сказал Артур. – Я ждал вас возле вашего дома. Прятался в пекарне через улицу. А потом следовал за вами те несколько кварталов до Центрального вокзала. Купил билет и сел в вагон позади вас и ехал до последней остановки. И все это время я бодрствовал.

– Но я-то по-прежнему сплю, сэр, – значит, и вы тоже спите. Так оно всегда и бывает, не так ли? Дверь заперта. Вы не проснетесь, пока не проснусь я.

– Какой вздор вы несете! – Артур снова поднял револьвер.

– Вообще-то я понял суть всего этого, когда услышал, что сказал Ламек в своем последнем сне. В том самом, который он видел, когда вы его убили.

Артур задвигал челюстью, когда это услышал.

– Да неужели? И что он такое сказал, что вы сразу все поняли?

– Он сказал, что однажды, когда он вел расследование очередного сна, его субъекту приснилось, что она проснулась, и Ламек решил, что это действительно так. Он целый день занимался своими делами, и прошло немало времени, прежде чем он понял, что все еще спит, все еще находится во сне, в который он внедрился.

– И почему вы решили, что я куплюсь на подобную чушь?

– Я очень дотошный и педантичный сновидец, сэр. Всегда таким был. Вчера вечером я сел в поезд, идущий из города, и со мной была мисс Гринвуд. Я старался замечать все, что нам встречалось по пути. Я понимал, что позднее мне придется все это себе приснить, причем точно в том же самом виде. Я пришел сюда и обнаружил спящего на этой кровати Сайварта, под лунным светом и при включенной лампе. Я вытащил его из кровати и занял его место.

Мисс Гринвуд помогла мне заснуть. Я приснил себе сон, что я дома и что я просыпаюсь. Я приснил себе, что иду по улице, что там пахнет свежеиспеченным хлебом, и именно тогда вы начали следить за мной. Я отправился на Центральный вокзал и сел на первый утренний поезд, уходящий из города. Я хорошо это себе приснил, так чтобы вам нетрудно было за мной следить. Вы так давно уже спите, что, думаю, теперь и не помните, что это такое – бодрствовать. Я все еще сплю. И вы тоже спите. И я совершенно уверен, что у вас в руке всего лишь аккордеон. С закрытыми глазами вы, должно быть, схватили не то, что хотели. И тем не менее я хотел бы, чтобы вы отвели ствол в сторону.

Слушая его, Артур все больше и больше возбуждался, и теперь уже трясся всем телом.

– Я ничему этому не верю! – заявил он.

– Я видел, как вы убили Ламека, – сказал Анвин. – Мисс Полсгрейв записала этот сон – она тоже знает, что вы его убили. Неужели вы полагаете, что после этого она останется вашей лояльной сотрудницей? Неужели вы думаете, что кто-то из ваших супервайзеров останется вашим лояльным сотрудником?

Артур зарычал и нажал на спусковой крючок, и револьвер подпрыгнул у него в руке. Кровать от выстрела вздрогнула, а с деревьев посыпались еще листья. Выстрел оказался таким громким, что разбудил и Анвина, и Артура.

Анвин сел на постели и ощупал себе грудь. Никаких ран, одни мокрые листья. Он стряхнул их в сторону и посмотрел на часы. Было чуть больше шести. Оставленный им в «Коте и тонике» будильник уже разбудил Еноха Хоффмана.

Сайварта выстрел тоже разбудил. Детектив теперь стоял возле кровати, шляпа съехала вниз, закрыв ему лоб, в руке он держал пистолет, направленный на контролера. Артур посмотрел на свой аккордеон. Он держал его в одной руке за ремень возле басового регистра, мехи не были застегнуты и растянулись, свободно болтаясь в воздухе, так что другой стороной инструмент едва не касался земли.

– Я не знаю никаких таких песен, – сказал Артур.

Сайварт потер себе шею.

– Надо ж было так все отлежать! Чарли, неужели нельзя было подложить мне подушку?

На поляну вышла мисс Гринвуд, тяжело припадая на свою искалеченную ногу. Подошла ближе и остановилась рядом с Сайвартом. Ее измученный вид теперь превратился в нечто иное, она стала какая-то словно растрескавшаяся, чуть не распадающаяся на части. При взгляде на Артура в ее усталых, окруженных темными тенями глазах вспыхнули яростные огоньки.

Анвин спустил ноги с кровати и начал обуваться.

– Идиоты! – констатировал Артур. – Вам же прекрасно известно, что этот безумец намерен сделать с моим городом! С нашим городом! Я вам нужен!

– Черта с два, – сказал Сайварт.

– Мистер Анвин, вы же посещали третье архивное отделение. Что всегда было нужно Агентству, так это действительно честные отчеты не только о нашей работе, но и о жизни всего города. О его тайнах, секретах, думах, снах – и добрых, и злых, и хороших, и плохих. Они все там, в нашем подвале, полный набор. Это ведь только из-за Хоффмана они стали так нужны. Он же весь мир поставит на уши, если мы не будем следить за происходящим.

Анвин на секунду почувствовал, что почти поверил ему, что даже хочет в это поверить. Так будет безопаснее для всех, думал он, иметь под рукой все эти архивы с отчетами и рапортами, использовать их еще более широко, документировать все, что можно заметить, и вечно владеть ключами ко всем тайнам, решениями всех загадок, хранителем и хранилищем которых является любой человек.

Но если все можно выяснить и узнать, тогда ничто нельзя будет сохранить в тайне, никакой безопасности для любой информации больше не будет, а часовые, хранители, станут непрошеными гостями, попросту преступниками. Не средством против врагов, а всего лишь его отражением.

– О Хоффмане мы уже позаботились, – сказал Анвин. – К настоящему моменту Скрид его уже взял.

Сайварт, услышав это, пришел в ярость.

– Бен Скрид?! Этот кретин? Это не его дело, Чарли, он никогда этим не занимался. Вам не следовало передавать его ему.

Артур, кажется, забыл про них и теперь внимательно смотрел на мисс Гринвуд. Он поднял свой аккордеон и теперь держал его обеими руками.

– Что это была за мелодия, моя дорогая? – спросил он, пробегая пальцами по клавишам. – Та, которую мы исполняли, когда уже почти наступало время уходить?

Она вытащила пистолет из кармана своего красного плаща. Это был тот самый антикварный пистолет, что она забрала из коллекции трофеев в комнате Хоффмана.

– Уже почти наступило время уходить, – сказала она.

Артур растянул мехи аккордеона и взял несколько аккордов.

– Сейчас, сейчас, – сказал он. – Я уже почти вспомнил.

Но тут и он, и все остальные обернулись на звук шагов еще одного человека, приближавшегося по дорожке. В густой тени что-то блеснуло – пара очков, принадлежащих, несомненно, Эмили Доппель. Она, видимо, следила за ходящим во сне контролером; может, даже сидела рядом с ним в поезде. В одной руке она держала пистолет Анвина, в другой – свою коробку для ленча.

Она вышла на поляну и внимательным долгим взглядом осмотрела всех, кто там находился. Может, она придумала точно такой же сценарий со своими фигурками из коробки для ленча, подумал Анвин. Следователь, подозреваемый, информатор, преступник: существовало немало способов пустить их всех в дело.

Анвин встал и подошел к ней.

– Мы своего добились, Эмили. Мы нашли Сайварта.

– Правда? – сказала она совершенно равнодушно. – И что теперь?

– Теперь? Ну, я об этом уже думал. Я думаю, что нам следует продолжать действовать вместе. Не знаю, каковы правила на этот счет, однако что может нам помешать вместе раскрывать новые тайны? Мне кажется, я уже вполне освоился с этой работой. И еще мне кажется, что без вас я с ней не справлюсь.

Она посмотрела ему в глаза, но только на секунду.

– Известно ли вам, детектив Анвин, что я три раза подавала заявление о приеме на работу в Агентство? В первый раз, когда мне было двенадцать лет. Я хотела стать курьером. Но я тогда уснула в середине собеседования. Год спустя я попыталась снова, но они вспомнили, кто я такая, и даже не пригласили меня на встречу. В последний раз это было примерно год назад. Но я в последний момент передумала и заявила, что хочу быть детективом и что никакая другая работа меня не устроит. Они по-прежнему помнили, кто я такая. И откуда-то узнали, что у меня хранится в коробке для ленча. «Девочка, – сказали он мне, – почему бы тебе не вернуться домой и не поиграть со своими игрушками?»

Я так взбесилась, что чуть не отправилась в луна-парк узнать, не возьмут ли меня к себе эти бывшие. Но прежде чем я успела принять такое решение, во сне ко мне явился Артур. – Теперь она смотрела прямо на контролера. – И он дал мне шанс, когда никто другой не хотел со мной даже разговаривать. Он сказал: «Приходите ко мне, будете моей ассистенткой. Я всему вас обучу». Я сперва подумала, что это просто галлюцинация, бред, что я сама невольно это придумала, просто чтобы лучше себя чувствовать. Но все оказалось совсем не так. Всякий раз, когда я засыпала, то снова оказывалась в его кабинете. И дела, которые там обсуждались, через несколько дней появлялись в газетах. Это все было совершенно реальным. И глава Агентства сам меня всему обучал.

Эмили остановила свой взгляд на Клео.

– Мисс Гринвуд, – сказала она, – вам лучше бросить свое оружие.

Артур захрипел, потом его хрип перешел в смех.

– Вот это славная девочка! – воскликнул он, продолжая терзать мехи и клавиши. – Я всегда знал, что могу на тебя положиться!

Мисс Гринвуд не выказала никаких признаков того, что хоть что-то услышала, и Эмили сделала шаг в ее сторону.

– Леди, – сказал Сайварт, обращаясь к Эмили, – бросьте пистолет.

Эмили навела пистолет на мисс Гринвуд, а Сайварт прицелился в Эмили. Интересно, а в «Руководстве» имеется название для этого, для того, что сейчас тут происходит? Эти трое могут стоять в таком положении до бесконечности, не делая никаких движений, потому что не представляют, как именно им лучше всего двигаться. Мисс Гринвуд потрясла головой – едва отдавая себе отчет, как сейчас показалось Анвину, в том, что здесь происходит. Она понимает, что такое пистолет, и знает человека, на которого он нацелен. И это, вероятно, все.

Контролер продолжал хрипеть и сопеть. Потом посмотрел на Эмили и сказал:

– Чего вы ждете?

Она не обратила на него внимания и сказала Анвину:

– Я убедила Артура перевести меня к вам, после того как вас повысили. Мы намеревались не спускать с вас глаз. Устроить все так, чтобы вы не сбились со следа. Устроить так, чтобы вы нашли для нас Сайварта.

Анвин похолодел, вспомнив одно из первых заданий, которое он дал своей ассистентке – вызвать уборщика Агентства и попросить его вытереть пролитую в коридоре краску. Но они тогда обсуждали и другие проблемы, не только эту пролитую краску – этим они, должно быть, занимались всякий раз, когда она засыпала.

– Вы, значит, отлично поработали, – сказал Анвин.

– Не совсем, – ответила она, потряхивая своей коробкой для ленча. Оловянные статуэтки погромыхивали внутри. – Вот этого не должно было случиться…

Артур перестал хрипеть и смеяться.

– Вот это верно, Эмили, – сказал он. – Существуют же правила!

Эмили, кажется, его не услышала.

– Это я выкрала экземпляр «Руководства по раскрытию преступлений», принадлежавший Ламеку, – сказала она.

Аккордеон в руках Артура обвис, издав явно расстроенный вздох.

– Эмили! – тихо произнес Артур.

– Сначала я просто хотела оставить его себе, – сказала она. – Но как только я прочитала его до конца и поняла, что оно может сделать… что оно может… заставить человека делать… Вот я и оставила его в кабинете Сайварта, где он обязательно должен был его найти. У меня уже не хватало терпения, я не могла больше ждать. Мне хотелось, чтобы хоть кто-то начал действовать, принимать реальные меры. Я хотела вернуть Хоффмана в город и заставить Агентство готовиться к борьбе с ним.

Анвин отступил от нее на шаг и закрыл глаза, обдумывая ошибку, которую он допустил. Значит, полный, несокращенный вариант «Руководства» выкрала не Пенелопа Гринвуд. Хотя в случае с обнаружением золотой коронки во рту «Старейшего убитого человека» она действовала в полном согласии с Эмили Доппель и с той же самой целью. Эти двое, по-видимому, не подозревая о существовании друг друга, совместными усилиями вновь раздули пламя войны между Агентством и луна-парком.

Павшие листья, когда их поднимает ветер, шуршат точно так же, как газеты. Эмили смотрела на землю и качала головой.

– Какую же кашу я устроила! А ведь могла бы и получше сработать…

– Не надо так себя ругать, – сказал Сайварт.

Она наполовину прикрыла глаза и процитировала:

Для современного детектива сама по себе истина редко является наградой; обычно это само по себе наказание. И если вы не в состоянии отследить тайну и добраться до той гнусной щели, в которую она забилась, тогда удовлетворитесь тем, что стоите на границе мрака и называете ее по имени.

Она взглянула на Артура и опустила пистолет.

Контролер, словно в нем внезапно сработала какая-то пружина, навалился на свой аккордеон и принялся играть. Мехи расходились и сходились под его руками, а огромные ногти танцевали по клавишам.

– Вот как она играется, не так ли, моя дорогая? – спросил он.

Тут к нему приблизилась мисс Гринвуд.

– Перестаньте так меня называть! – возмутилась она.

Мелодия Артура была чем-то вроде колыбельной наоборот, громогласная и нахальная.

– Конечно, – сказал он, отбивая такт ногой. – Вот так, правильно. Какие там были слова? «Мы с тобой – Вслед за волной – В моем сне о твоем сне…»

Выстрел мисс Гринвуд отшвырнул его назад. Он споткнулся о корни старого дуба и упал, ударившись о его ствол. Его руки все еще двигались, хотя сам он лежал неподвижно, но воздух теперь свободно входил и выходил сквозь два отверстия в мехах аккордеона, проделанных пулями, и издаваемые им звуки больше походили на хриплый шепот.

Детектив Сайварт снял шляпу и присел на край кровати. Так он и сидел, глядя в землю, и ждал, пока все вокруг успокоится и затихнет. После чего выключил свет.

* * *

Обеденный стол был для этого коттеджа слишком велик, и Анвину пришлось протискиваться спиной к стене, чтобы добраться до своего места. Он огляделся по сторонам, пока Сайварт возился в кухне. Вдоль стен стояли полки со старинными книгами и фотографиями. Повсюду висели картины, едва не касаясь друг друга своими рамами и почти закрывая собой обои с выцветшим рисунком, изображавшим телеги и стога сена. На одной из выцветших фотографий можно было увидеть великаншу Хильдегард, сидящую на пеньке и окруженную раскрытыми коробками с ракетами и петардами. Гордая и равнодушная, как королева, восседающая на своем импровизированном троне, она смотрела в объектив, чуть подняв подбородок и опустив глаза.

На другой фотографии была изображена мисс Гринвуд, сидящая у стойки в закусочной, опустив соломинку в стакан содовой. Она настороженно улыбалась. На табурете возле нее сидела маленькая девочка, свесив ножки и скрестив щиколотки. Пенелопа. Ее волосы были заплетены в косичку, и она недоверчиво пялилась в камеру.

– Через минуту приду, – крикнул Сайварт из кухни.

Анвин понял, что все это время барабанил пальцами по столу, и заставил себя прекратить это. Сквозь окно он мог видеть пруд у подножия холма. Эмили и мисс Гринвуд бродили вокруг него и разговаривали.

Сайварт вошел в гостиную с синим кухонным полотенцем на плече. Он снял с себя пиджак и рубашку, оставшись в майке, поверх которой натянулись черные подтяжки.

– Надеюсь, вы проголодались, – сказал он и поставил на стол поднос с яичницей, дополненной беконом; почти все желтки он разбил. Он ушел обратно в кухню и вернулся с тарелками и вилками, блюдом с лежащими на нем горой тостами, оладьями, миской черной смородины и маслом.

Детектив осмотрел это все и нахмурился. Снова ушел в кухню и принес кофейник и сливки.

– Бог знает сколько дней я ничего не ел, – сказал он, засовывая салфетку себе за воротник.

Анвин тоже здорово проголодался. Он наложил себе в тарелку оладий и горсть смородины. Сайварт подцепил вилкой кусок бекона, положил себе в тарелку и сказал:

– Вам понадобилось немало времени, чтобы определить, где я нахожусь.

– Вы могли бы мне это сообщить прямо в самом начале.

– Не-а. Если бы я это сделал, вы бы все испортили. Вы и сегодня могли все провалить, если бы наш приятель, что теперь там валяется, пребывал в состоянии бодрствования и не забыл прихватить свой револьвер.

Эмили и мисс Гринвуд добрались до качелей из автомобильной шины. Они все еще продолжали беседовать и, кажется, пришли к чему-то вроде взаимопонимания. Мисс Гринвуд кивала, скрестив руки на животе, а Эмили стояла, вставив одну ногу в висящую шину.

– Эта Эмили – сущий дьявол! – сказал Сайварт, продолжая есть. – Немного напоминает мне дочку Клео. Малышка Пенни была очень странным ребенком. Почти не разговаривала, но внимательно прислушивалась ко всему, словно записи делала. Я помню, как она на этих качелях качалась. Очень занятное было зрелище – такое создавалось впечатление, что она вовсе не играет, не забавляется. Больше было похоже на то, что она… ну, не знаю, как лучше сказать… что она чего-то ждет.

Анвин намазал оладью маслом.

– У Хоффмана, когда я увидел их вместе во сне Ламека, был почти испуганный вид, – заметил он.

Сайварт ухмыльнулся и подцепил вилкой следующий кусок бекона.

– И немудрено. Жаль, что вы не видели его, когда он осознал, что она делает с его сомнамбулами. У меня было ощущение, что у него череп вот-вот расколется, и тогда мы оба вывалимся оттуда.

А знаете, Пенни перехватила меня на Центральном вокзале, когда я направлялся сюда. Мы все это с ней обговорили заранее – договорились, что вы будете нашим полевым агентом. После всего этого нам нужно было полное радиомолчание, на все время. Потому что тогда между Артуром и Енохом не оставалось бы ни единого безопасного канала связи.

– Ага! Так вот почему она каждое утро появлялась на Центральном вокзале! Она вас там ждала, когда вы вернетесь и сообщите, что все кончено.

Сайварт вдумчиво жевал, запивая яичницу кофе.

– Я возвращаюсь назад, Чарли, – сказал он.

Тут в гостиную вошли обе женщины, и мисс Гринвуд сразу взялась за кофе. Эмили осталась стоять в дверях, пока Сайварт не махнул ей рукой, приглашая к столу.

– Присаживайтесь, – сказал он. – И поешьте.

Она без особого желания пододвинула стул и поставила свою коробку для ленча на стол.

Сайварт посмотрел на коробку и спросил:

– А у вас там есть фигурка старого детектива, готового выйти в почетную отставку?

– Нет, – ответила Эмили. – Там только те, кто пребывает на действительной службе.

– Ну, это времечко для меня кончилось, – согласно кивнул он. Потом повернулся к мисс Гринвуд: – А как насчет вас, милочка?

– Я намерена немного поспать, – ответила та.

– Здесь? Или в тюряге?

– Здесь, – сказала Эмили. – Но вообще-то это на самом деле зависит от детектива Анвина. Это же ему предстоит писать рапорт.

Мисс Гринвуд бросила взгляд на Анвина поверх своей чашки.

– Мне придется включить туда все, что я знаю, – сказал он. – Но я теперь снова клерк, так что это моя работа – решать, что имеет отношение к делу, а что нет.

Сайварт помотал головой и фыркнул.

– Речь настоящего ревностного шпика, – заметил он.

Некоторое время в гостиной был слышен только стук вилок по тарелкам и звон ложек в чашках кофе, а также тиканье часов в соседней комнате. Сайварт, наконец насытившись, откинулся на спинку стула и вознес руки над головой.

– И все же, – сказал он, – очень жаль, что мы так и не смогли посидеть где-нибудь спокойно и обсудить все это. Вы трое, я и Хоффман, и даже Артур, валяющийся теперь там.

Мисс Гринвуд начала уже задремывать прямо на стуле, но тут стала слушать. А когда заговорила, ее голос звучал очень холодно.

– Это могло бы оказаться полезным для ваших мемуаров, – сказала она.

Сайварт недовольно завозился на своем стуле. Анвин понимал, что они сейчас думают об одном и том же: что в мемуарах, если Сайварт когда-нибудь соберется их написать, ему придется изложить эту историю так, как она уже зафиксирована в архивных файлах, а не так, как они ее себе сейчас представляют. Детектив повернулся за помощью к Анвину, но первой заговорила Эмили:

– Может быть, нам удастся открыть вам доступ в архив, для изучения.

Сайварт вытащил салфетку из-за воротника и сказал:

– Отлично. Это будет просто отлично.

Он встал и начал собирать грязную посуду.

Позднее Сайварт и мисс Гринвуд проводили Анвина на станцию, а Эмили вернулась на поляну в лесу. («Кому-то ведь нужно тут все убрать», – заявила она.) С реки задувал прохладный ветерок, и Анвин начал замечать детали, которые не успел включить в свой сон об этих местах: второй церковный шпиль в южной части города, мусор, плавающий возле берега, старые металлические шпалы возле дороги, заросшие кустарником. Если бы Артур не проспал так долго, то вполне мог бы почувствовать, что тут что-то не так, когда следовал сюда за Анвином. Но к самому концу все бесконечные просыпания и засыпания, должно быть, смешались у него в одно неясное, расплывчатое видение.

Частью своего спящего сознания Анвин каким-то образом перенесся в реальный мир. Дождь прекратился, в чистом небе поднималось яркое солнце. Но настроение в городе оставалось все тем же – люди, садящиеся в поезд, словно не верили в произошедшие перемены: по-прежнему были в плащах и имели при себе зонтики.

Кондуктор объявил посадку. Сайварт вдруг робко заулыбался и потер свою щетину.

– Кажется, я обещал угостить вас выпивкой, Чарли, – застенчиво сказал он.

– Как-нибудь в другой раз, – ответил Анвин. – Может, через месяц, на ваш день рождения.

– Как?! Вы его вычислили?

Анвин действительно вычислил лишь то, что в утро двенадцатого ноября Сайварта не осенило никакое внезапное прозрение, как он написал в своем рапорте. Дело было просто в том, что Артур и Хоффман выбрали именно тот день года, пропажу которого детектив должен был непременно заметить.

Сайварт отдал Анвину пишущую машинку, что стояла на столе возле его кровати. Сейчас она была в запертом футляре.

– Это всего лишь моя старая портативка, – сказал он. – Не думаю, что она мне когда-либо еще понадобится. А кто может знать, как ляжет карта в нашей родной конторе? Может, вам не вредно было бы сохранить некоторую ловкость пальцев, на всякий случай, а?