Текст книги "Правосудие Зельба"
Автор книги: Бернхард Шлинк
Соавторы: Вальтер Попп
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
15
Бам, бам, ба-бам, бам…
Не откладывая это в долгий ящик, я поехал в Гейдельберг. Мне удалось отхватить местечко для парковки перед Юридическим семинаром. Пройдя несколько шагов до Эбертплац, бывшей Вредеплац, я нашел Региональный вычислительный центр в старинном здании с колоннами перед входом, в котором когда-то находился «Дойче-банк». В бывшем кассовом зале сидел вахтер.
– Зельк из издательства «Шпрингер ферлаг», – представился я. – Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из службы контроля за вредными выбросами, из издательства должны были позвонить о моем визите.
Он снял трубку телефона.
– Господин Мишке, тут пришел сотрудник издательства «Шпрингер ферлаг», хочет с вами поговорить. Вам должны были звонить. Пропустить его к вам?
Я перебил его:
– Могу я сам поговорить с господином Мишке? – Поскольку вахтер сидел за обычным столом, без стеклянной перегородки, и я уже протянул руку, он растерянно отдал мне трубку. – Добрый день, господин Мишке. Моя фамилия Зельк, я из издательства «Шпрингер ферлаг», того самого, с лошадкой, научного, ну, вы знаете. Наш отдел информатики готовит материал о здешней модели автоматического учета вредных выбросов. С представителями промышленности я уже пообщался, теперь хотелось бы познакомиться и с другой, так сказать, составляющей. Вы не могли бы уделить мне немного времени?
Времени у него было мало, но он все же предложил мне подняться к нему. Его комната находилась на третьем этаже, дверь была открыта, окна выходили на площадь. Мишке сидел перед терминалом, спиной к двери, и что-то очень быстро и сосредоточенно печатал двумя пальцами.
– Входите-входите, я сейчас закончу! – крикнул он через плечо.
Я осмотрелся. Стол и стулья были завалены компьютерными распечатками и журналами – от «Мира компьютеров» до американского издания «Пентхауса». На стене висела доска с полустертой надписью мелом: «Happy Birthday, Peter!». [47]47
«С днем рождения, Петер!» (англ.)
[Закрыть] Висевший рядом Эйнштейн показывал мне язык, а на другой стене пестрели киноплакаты, с ними соседствовала фотография какой-то киносцены, которая мне ни о чем не говорила. Я подошел ближе, чтобы рассмотреть ее как следует.
– Мадонна, – пояснил он, не поднимая головы от клавиатуры.
– Мадонна?
Он повернулся ко мне. Костлявое лицо с резкими чертами и глубокими поперечными морщинами на лбу, маленькие усики, своевольный подбородок и густая шевелюра с пробивающейся сединой. Сверкнув очками в изысканно уродливой оправе, он окинул меня веселым взглядом. Может, опять вошли в моду те жуткие очки, которые в пятидесятые годы выписывали врачи больничной кассы? На нем были джинсы и темно-синий пуловер, надетый на голое тело.
– Могу загрузить вам ее на монитор из моей фильмотеки, если хотите. – Он жестом подозвал меня к себе, набрал несколько команд, и на мониторе мгновенно появилось изображение. – А вам знакомо это ощущение, когда никак не можешь вспомнить мелодию? Проблема любителей хитов и кинофанатов. Я эту проблему тоже решил с помощью моей базы данных. Хотите услышать музыку из вашего любимого фильма?
– «Барри Линдон», – сказал я, и через несколько секунд раздалось начало сарабанды Генделя, хоть и писклявым тоном, но вполне узнаваемое: бам, бам, бабам, бам…
– Здорово! – похвалил я.
– Ну так что вас привело к нам, господин Зельк? Как видите, я сейчас занят, и времени, честно говоря, в обрез. Вы говорили, вас интересуют данные о выбросах?
– Совершенно верно. В связи с готовящимся материалом о них в нашем отделе информатики.
В комнату вошел его коллега.
– Послушай, ты опять развлекаешься со своими базами данных? А синхронизацией регистрационных данных для церквей должен заниматься я один? Знаешь, что я тебе скажу? Это в высшей степени неколлегиально с твоей стороны!
– Разрешите представить – мой коллега Гремлих. Йорг, это – господин Зельк из отдела информатики. Он собирается писать о моральном климате в РВЦ. Давай ворчи дальше, это как раз будет живая иллюстрация к теме.
– Ну, Петер, ну ты даешь!.. – Гремлих возмущенно надул щеки.
На мой взгляд, им было лет по тридцать пять, но Мишке производил впечатление зрелого двадцатипятилетнего юноши, а Гремлих – хорошо сохранившегося пятидесятилетнего ворчуна. Костюм «сафари» и длинные редеющие волосы еще больше подчеркивали его угрюмость. Это лишний раз подтвердило правильность моей привычки коротко стричь уже далеко не самые пышные волосы. И я лишний раз спросил себя, изменится ли еще количество и качество моих волос, или процесс их выпадения уже закончился, как, скажем, способность деторождения у женщин в постклимактерическом возрасте.
– Отчет ты, кстати, давно уже мог бы запросить через свой терминал. Я сейчас занимаюсь обработкой данных переписи транспорта. Ее надо отправить сегодня. Вот, господин Зельк, поэтому вряд ли нам удастся нормально поговорить. Разве что вы пригласите меня на обед? В «Макдоналдс», а?
Мы договорились встретиться в половине первого.
Я не спеша пошел по Хауптштрассе, ставшей жертвой разрушительной политики семидесятых годов в области коммунального хозяйства. Дождя вроде бы не было, но погода все никак не могла решить, какой сюрприз преподнести нам в выходные. Надо будет попросить Мишке сделать метеорограмму, подумал я. В торговом центре «Дармштэдтер Хоф» я обнаружил магазин пластинок. Я иногда беру пробы духа времени – покупаю какую-нибудь репрезентативную пластинку или книгу, смотрю «Рембо-2» или слушаю какую-нибудь предвыборную дискуссию. В продаже как раз имелась Мадонна. Молодая продавщица посмотрела на меня и спросила, упаковать ли мне пластинку как подарок.
– Ну что вы! – ответил я. – Разве я похож на человека, который захочет подарить это кому-нибудь?
Выйдя из торгового центра, я увидел перед собой Бисмаркплац. Я бы навестил старика Бисмарка, стоявшего на своем пьедестале, но слишком плотный поток машин не позволил это сделать. Я еще успел купить в табачной лавке на углу пачку «Свит Афтона», и мне уже пора было идти на встречу с Мишке.
16
Как гонка вооружений
В «Макдоналдсе» было столпотворение. Мишке, ловко работая локтями, проложил нам обоим дорогу к стойке. Я еще не успел проголодаться как следует и взял по его рекомендации фишмак с майонезом, маленькую порцию картофеля фри с кетчупом и кофе.
Мишке, высокий и стройный, заказал роял-чизбургер, большую порцию фри, три порции кетчупа, еще один гамбургер с собой «на потом», яблочный пирог, а к нему два молочных коктейля и кофе.
За полный поднос я заплатил без малого двадцать пять марок.
– Недорого, правда? За обед на двоих! Спасибо за приглашение.
Мы долго не могли найти два свободных места за одним столиком. Я попытался приставить свободный стул к другому столику, но он оказался привинчен к полу. Я был поражен: ни в качестве прокурора, ни в качестве частного сыщика мне не приходилось иметь дела с кражей стульев в ресторанах. В конце концов мы пристроились за столик к двум школьникам, которые завистливо покосились на поднос Мишке.
– Господин Мишке, автоматический мониторинг вредных выбросов привел к первому после переписи населения крупному правовому спору, связанному с информационными технологиями, который к тому же был вынесен на рассмотрение федерального Конституционного суда. Отдел информатики ждет от меня статью, освещающую данную проблематику с юридической точки зрения. Я специализируюсь на юридических вопросах. Но мне нужно лучше понимать техническую сторону, и тут я рассчитываю на вашу помощь.
– Мм… – промычал он, с довольным видом уминая свой роял-чизбургер.
– В чем, собственно, состоит ваше информационное взаимодействие с промышленными предприятиями, выбросы которых вы контролируете?
Мишке проглотил очередной кусок чизбургера.
– Ну, тут можно долго перечислять – технология передачи битов, байтов и бодов, оборудование, программное обеспечение и т. д. и т. п. Что вас конкретно интересует?
– Я не специалист в вашей области, и поэтому мне трудно точно формулировать вопросы. Мне хотелось бы, например, понять, как объявляется смоговая тревога.
Мишке тем временем развернул маленький гамбургер «на потом» и принялся щедро поливать его кетчупом.
– Это довольно просто. Там, где происходит выброс вредных веществ, установлены датчики, которые круглые сутки передают нам по стационарным линиям данные о количестве вредных веществ. Мы регистрируем показатели и вводим их в нашу метеорограмму. Метеорограмма является результатом метеорологических данных, которые мы получаем от Германской метеослужбы. Если показатели слишком высокие или погодные условия не могут нейтрализовать эти выбросы, то у нас в РВЦ раздается сигнал тревоги и запускается процедура объявления смоговой тревоги, которая, кстати, на прошлой неделе отлично сработала.
– Мне сказали, что предприятия получают те же данные о выбросах, что и вы. Как это происходит с технической точки зрения? Они что, тоже подсоединены к датчикам – как две лампы на двойном штепселе?
Мишке рассмеялся:
– Ну, что-то вроде того. Технически это выглядит немного иначе. Поскольку на предприятиях не один, а много датчиков, то отдельные линии передач уже на заводе объединяют в узел. С этого сборного пункта, если можно так выразиться, данные по жесткой линии связи поступают к нам. И предприятие, как и мы, тоже получает данные с этого «сборного пункта».
– А насколько это безопасно? Я подумал, что промышленные предприятия могут быть заинтересованы в корректировке данных – в свою пользу.
Эта мысль настолько поразила Мишке, что он опустил руку с яблочным пирогом, так и не откусив.
– Для неспециалиста в нашей области вы задаете очень даже толковые вопросы! И мне как раз есть что сказать по этому поводу. Но, по-моему, после такого яблочного пирога… – он нежно посмотрел на упомянутое кондитерское изделие несколько болезненного вида, распространявшее синтетический аромат корицы, – нам следует завершить наш обед в кафе на Академиштрассе.
Я достал сигарету и принялся искать свою зажигалку. Некурящий Мишке ничем не мог мне помочь.
Мы направились в кафе через универмаг «Хортен». Мишке купил себе по дороге свежий номер «Пентхауса». В толчее универмага мы на несколько минут потеряли друг друга из виду, но в конце концов встретились у выхода.
В кафе Мишке заказал себе кусок вишневого торта, кусок фруктового пирога, слоеное «ухо» и кофе. Со сливками. «Да, этого на убой не откормишь», – подумал я. Я завидую стройным людям, которые могут лопать за троих, не заботясь о калориях.
– Так как насчет толкового ответа на мой толковый вопрос? – вернулся я к прерванной теме.
– Теоретически есть два открытых фланга. Можно попытаться химичить с самими датчиками, но они так надежно запломбированы, что это сразу же заметили бы. Другое место возможного внедрения – «сборный пункт», связанный с заводской линией. Тут политики пошли на компромисс, который я считаю совершенно неоправданным. Где гарантия, что именно на этом стыке не будут подделывать данные о выбросах или, хуже того, – самовольно изменять программные структуры системы смоговой тревоги? Мы, конечно, установили защиту и постоянно ее совершенствуем, но это же как гонка вооружений – любую систему обороны можно перехитрить с помощью новой системы нападения и наоборот. Бесконечная и бесконечно дорогая спираль.
Я с сигаретой во рту шарил по карманам в поисках зажигалки. Конечно же, напрасно. Мишки вдруг достал из правого нагрудного кармана своей лайковой куртки две новые одноразовые зажигалки в бумажно-пластиковой упаковке, одну черную, другую розовую.
– Можно это будет розовая, господин Зельк? – спросил он, разорвав упаковку. – Маленький презент универмага «Хортен». – Он заговорщически подмигнул мне, положил передо мной розовую зажигалку и дал прикурить черной.
Я мысленным взором увидел газетный заголовок: «Бывший прокурор покрывает кражу зажигалок». Поблагодарив Мишке и повертев зажигалку в руках, я сунул ее в карман.
– А наоборот? Можно ли из РВЦ внедриться в заводской компьютер?
– Если заводская линия ведет в компьютер, а не в изолированный терминал, тогда… Но вы теперь, в общем, и сами знаете, как это все выглядит, после всего, что я вам рассказал.
– Значит, вы действительно противостоите друг другу, как две супердержавы, с наступательными и оборонительными вооружениями?
– Будьте осторожны с подобными сравнениями, господин Зельк, – ответил он, теребя мочку уха. – Американцы в вашей метафоре могут быть только капиталистической промышленностью. Тогда мы, представители государства, автоматически оказываемся в роли русских. Как служащий государственного учреждения… – он выпрямился, расправил плечи и сделал лицо добропорядочного гражданина, – я должен дать решительный отпор этим наглым инсинуациям! – Он рассмеялся, опустил плечи и принялся за слоеное «ухо». – И еще, – прибавил он после паузы, – меня иногда забавляет мысль о том, что промышленность, добившаяся этого вредного для нас компромисса, сама себя наказала – потому что теперь конкуренты могут через нашу сеть хозяйничать в системах друг друга. РВЦ – орудие промышленного шпионажа! Занятно, не правда ли? – Он крутанул десертную вилку на тарелке, как рулетку. Когда она остановилась, ручка ее указывала на меня.
Я подавил вздох. «Занятная» гипотеза Мишке на порядок увеличила круг подозреваемых.
– Интересный вариант… Спасибо, господин Мишке, вы мне очень помогли. Если у меня еще будут вопросы, могу я вам позвонить? Вот моя визитная карточка.
Я достал из бумажника визитную карточку с моим домашним адресом и телефоном, на которой я значусь свободным журналистом Герхардом Зельком.
До Эбертплац мы шли вместе.
– А что говорит ваша метеорограмма о предстоящих выходных?
– Хорошие будут выходные – без смога и даже без дождя. Похоже, надо готовить купальные принадлежности.
Мы распрощались. Я поехал через Рёмеркрайзель на Бергхаймерштрассе, чтобы заправиться. Гудение бензина в трубопроводе лишний раз напомнило мне о линиях связи между РХЗ и РВЦ и еще бог знает какими предприятиями и фирмами. Если это действительно промышленный шпионаж, продолжил я свои размышления уже на автостраде, то чего-то в этой версии недостает. Все происходившее в информационной системе РХЗ не вяжется со шпионажем. Разве что шпион хотел замести следы. Но ведь заметать следы ему нужно было в любом случае – не только в случае опасения, что служба безопасности напала на его след? А почему он должен был этого опасаться? Может быть, уже одного из первых внедрений в систему было достаточно для его разоблачения? Нужно будет еще раз просмотреть отчеты. И позвонить Фирнеру, чтобы мне за выходные подготовили список предприятий, подключенных к системе смоговой тревоги.
Я въехал в Мангейм. Было три часа, жалюзи Мангеймской страховой компании были уже спущены, как корабельный флаг на вечерней заре. Только окна, образующие по ночам светящуюся букву «М», продолжали нести вахту. «М» – как Мишке, подумал я.
Этот Мишке мне нравился. В том числе и в качестве подозреваемого. Игрок, технарь-кудесник и шутник в одном лице – как раз то, что я искал с самого начала. Он обладал необходимой фантазией, необходимыми знаниями и сидел в самом подходящем для этого месте. Но одно лишь чувство – не улика. Если я попытаюсь припереть его к стенке одними этими рассуждениями, он спокойно пошлет меня подальше и будет прав.
Я решил последить за ним в выходные. У меня не было против него ничего, кроме подозрений, и по-другому отработать эту версию я не мог. Может, что-нибудь в его поведении подскажет мне какие-нибудь новые идеи. Если бы дело было зимой, я бы запасся на выходные литературой о компьютерной преступности. Слежка в зимнее время – трудная и малоприятная работа. А летом нестрашно, тем более что Мишке собирался на пляж.
17
Как Вам не стыдно!
То, что Мишке в настоящее время живет в Гейдельберге на Бургвег, 9, ездит на «ситроене ДС-кабриолет» – государственный номер HD-CZ 985, – не имеет ни жены, ни детей, получает, будучи регирунгсратом, [48]48
Регирунгсрат– старший государственный чиновник (нем.).
[Закрыть] около пятидесяти пяти тысяч марок и аккуратно выплачивает личный кредит в размере более тридцати тысяч марок, взятый в Банке городского коммунального хозяйства, мне еще в пятницу сказал мой коллега Хеммельскопф из Бюро кредитных историй. В субботу в семь утра я был уже на Бургвег.
Бургвег – это маленькая, закрытая для автомобильного движения часть улицы, уходящей в гору и ведущей к замку. Жителям приблизительно пяти домов в нижней ее части разрешается парковать там свои машины, и у них есть ключ к шлагбауму, отделяющему Бургвег от Нижнего Фаулер-Пельца. [49]49
Название улицы.
Прим. верст.: Гейдельберг – название города.
[Закрыть] Я обрадовался, увидев машину Мишке. Это было загляденье, а не машина – зеленая, цвета бутылочного, стекла, сверкающая хромированными частями, с кремовым верхом. Вот, значит, на что пошли денежки, взятые в кредит. Свою машину я припарковал на крутом повороте Новой Шлоссштрассе, там, где почти отвесная прямая лестница ведет вниз к Бургвегу. Машина Мишке стояла передом к подъему; когда он поедет, мне нужен будет запас времени, чтобы одновременно с ним оказаться на Нижнем Фаулер-Пельце. Я занял наблюдательную позицию, с которой хорошо просматривался вход в его дом, меня же оттуда было не видно.
В половине девятого в доме, который я принял за соседний, на уровне моих глаз открылось окно, из него высунулся голый Мишке. Он потянулся, глубоко вдохнул уже теплый утренний воздух. Я в последний момент успел спрятаться за афишной тумбой и осторожно выглянул. Мишке меня не заметил. Он зевнул и начал делать наклоны.
В девять он вышел из дома, пошел на рыночную площадь перед церковью Святого Духа, съел там два сэндвича с лососем, выпил кофе в драгсторе [50]50
Аптекарский магазин с дешевым баром, продажей мороженого, кофе, журналов и т. п. ( амер.).
Прим. верст.: Аптекарский магазин с самым широким ассортиментом товаров, продажа косметических и канцелярских принадлежностей, прессы, мороженого, безалкогольный бар и кафе.
[Закрыть] в переулке Кеттенгассе, пофлиртовал с экзотической красоткой за стойкой бара, потом кому-то звонил, читал «Франкфуртер рундшау», сыграл блицпартию в шахматы, сделал несколько покупок, отнес их домой, вышел с большой сумкой и сел в машину. Он явно собрался купаться: на нем были футболка с надписью «Grateful Dead» [51]51
Название известной американской рок-группы.
Прим. верст.: Основана в 1965 году в Сан-Франциско. Были в Вудстоке в 69-го.
[Закрыть] и обрезанные джинсы, из которых торчали тонкие бледные ноги в сандалиях.
Ему нужно было развернуться, но шлагбаум внизу был открыт, так что мне стоило больших усилий не отстать от него на своем «кадете» и пристроиться к нему, пропустив вперед одну машину. Мне был слышен рев музыки из его колонок. «He's a pretender», [52]52
«Он притворщик» (англ.).
[Закрыть] – пела Мадонна.
Он двигался к автостраде в направлении Мангейма. В Мангейме он со скоростью восемьдесят километров в час проехал мимо павильона АДАЦ [53]53
Allgemeiner Deutscher Automobilklub – Всеобщий германский автоклуб (нем.).
[Закрыть] и Административного суда, потом поехал вдоль Верхнего Луизен-парка. Неожиданно он резко затормозил и повернул налево. Когда я, пропустив встречные машины, тоже повернул, Мишке уже не было видно. Я медленно поехал дальше в поисках зеленого кабриолета. На углу Ратенауштрассе я услышал громкую музыку, которая вдруг резко оборвалась. Я осторожно двинулся дальше. Мишке вышел из машины и вошел в угловой дом.
Не знаю, что мне первым бросилось в глаза – адрес или машина фрау Бухендорфф, поблескивавшая серебром перед церковью Христа. Я опустил правое стекло и перегнулся к окну, чтобы взглянуть на дом. Сквозь кованую решетку ограды и заросший сад я увидел балкон на втором этаже. Там целовались фрау Бухендорфф и Мишке.
Ну надо же было такому случиться, чтобы именно эти двое оказались любовниками! Мне это было совсем некстати. Следить за человеком, который тебя знает, – вообще гиблое дело, но если тебя обнаружат, можно сделать вид, что это случайная встреча, и кое-как выкрутиться. Теоретически это возможно и с двумя знакомыми, но только не с этими. Фрау Бухендорфф представила бы меня Мишке частным сыщиком, а тот представил бы меня ей свободным журналистом Зельком! Если они поедут купаться, мне придется торчать за забором. Жаль, я так радовался возможности совместить полезное с приятным и специально захватил свои бермуды. Фрау Бухендорфф и Мишке все целовались, причем страстно. Кажется, в этом было еще что-то, что мне пришлось не по душе?..
Я был уверен, что они поедут на машине Мишке. Она стояла уже с открытым верхом. Я проехал немного дальше по Ратенауштрассе и припарковался так, чтобы видеть в зеркале садовые ворота и «ситроен».
Через полчаса они проехали мимо меня; я заслонился газетой, потом поехал за ними через «Суэцкий канал» [54]54
Так жители Мангейма в шутку называют туннель, соединяющий центр города с районом Линденхоф.
[Закрыть] к озеру Штолленвёрт. Оно находится на южной окраине города, и вокруг него устроены два клубных пляжа. Фрау Бухендорфф и Мишке отправились на пляж Общества почтовых служащих. Я остановился перед входом. Сколько времени, интересно, сегодня могут провести на пляже молодые влюбленные? Когда я был молодым, на озере Мюггельзее купание растягивалось на несколько часов. Вряд ли это с тех пор кардинально изменилось. Я, правда, еще на Ратенауштрассе смирился с тем, что придется отказаться от купания, однако перспектива просидеть три часа в машине или простоять возле нее побудила меня к поискам другого решения. Виден ли этот пляж с другого берега? Проверить это, во всяком случае, стоило.
Приехав на противоположный берег, я сунул в сумку с пляжными принадлежностями свой «цейссовский» бинокль, унаследованный от отца, кадрового офицера, который проиграл с этим биноклем Первую мировую войну. Я купил входной билет, натянул бермуды, втянул живот и вышел на солнце.
Я выбрал место, с которого хорошо просматривался противоположный пляж. Народу вокруг было полно – люди отдыхали семьями, группами, парочками и поодиночке. Многие загорали топлес, и даже некоторые матроны отважились обнажить бюсты.
Когда я достал из сумки бинокль, на меня с разных сторон устремились осуждающие взгляды. Я направлял бинокль то на деревья, то на немногочисленных чаек, то на пластиковую утку, качавшуюся на волнах. «Надо было захватить с собой орнитологический атлас, – подумал я, – он бы, возможно, примирил возмущенную общественность с моим биноклем». Мне на несколько секунд удалось взять на прицел противоположный пляж. Расстояние вполне позволяло мне наблюдать за моей парочкой. Но мне не дали такой возможности.
– Как вам не стыдно! – возмутился какой-то отец семейства, живот и груди которого напоминали убежавшее из кастрюли тесто. Если бы мне кого-то и захотелось рассматривать, то уж во всяком случае не его и не его жену, тем более в бинокль. – Если вы немедленно не прекратите это безобразие, я вам разобью бинокль! Старый кобель!
Это был какой-то театр абсурда: мужчины вокруг в буквальном смысле не знали, куда глаза девать, – одни, чтобы увидеть как можно больше, другие наоборот – чтобы не увидеть лишнего, и я не рискую показаться старомодным, предположив, что женщины знают, что делают. И вот прихожу я, которого все это не интересует, – не то чтобы вообще, но во всяком случае сейчас мне совсем не до женских прелестей, у меня в голове только мое расследование; и именно меня подозревают, изобличают, обвиняют и упрекают в похотливости.
Таких людей нужно бить их же оружием.
– Это вам должно быть стыдно! При ваших формах вам не следовало бы загорать топлес, – ответил я и сунул бинокль в сумку. Кроме того, я встал, и он, увидев, что я выше его на голову, ограничился почти беззвучным ворчанием.
Я прыгнул в воду и поплыл на другой берег. Выходить из воды я не стал: фрау Бухендорфф и Мишке расположились на самом берегу, под палящим солнцем. Мишке как раз открывал бутылку красного вина. Это давало мне по крайней мере час времени. Я поплыл обратно. Мой оппонент, уже в гавайской рубашке, решал с женой кроссворд и больше ко мне не приставал. Я купил себе жареную колбаску с горчицей и картофелем фри и принялся читать свою газету.
Через час я уже поджидал их в машине на другом берегу. Но они появились у турникета только в шесть часов. Тоненькие ножки Мишке покраснели. Фрау Бухендорфф шла с распущенными волосами до плеч; ее голубое шелковое платье оттеняло загар. Они поехали к ней на Ратенауштрассе. Когда они вновь вышли из дома, на ней были короткие брючки в довольно смелую клетку и черный комбинированный кожано-вязаный пуловер, а на Мишке светлый льняной костюм. В нескольких шагах от дома они вошли в отель «Штайген-бергер» и направились в бар. Я терся в холле, пока не увидел, как они идут со своими бокалами от стойки бара в зал ресторана. Тогда я тоже пошел в бар и заказал «Aviateur». Бармен удивленно уставился на меня, я объяснил ему состав коктейля, и он небрежно кивнул. Мы разговорились.
– Представляете, как нам повезло! – сказал он. – Только что здесь была парочка, хотят поужинать в ресторане. Так вот, у него из бумажника выпала визитка, прямо мне на стойку. Он, правда, сразу же сунул ее обратно, но я успел прочесть, что там было написано: «Inspecteur de bonne table». [55]55
Инспектор ресторанного сервиса (фр.).
[Закрыть] Мишленовец! [56]56
«Красный гид Мишлен» ( фр.Michelin, Le Guide Rouge), иногда также упоминаемый как «Красный путеводитель» – наиболее известный и влиятельный из ресторанных рейтингов. Гид выпускается с 1900 г. и имеет трехзвездочную систему оценки ресторанов. Первый гид был выпущен Андре Мишленом, одним из основателей компании «Мишлен».
[Закрыть] Один из тех, что составляют гид. У нас, конечно, хороший ресторан, но я на всякий случай сразу же сказал про него метрдотелю, так что этой парочке обеспечено сегодня такое обслуживание и такая еда, какие им, наверное, и не снились.
– А вам обеспечены две звездочки или на худой конец три скрещенных вилочки и ложечки?
– Будем надеяться!
«Inspecteur de bonne table»… Черт побери! Сомневаюсь, что удостоверения подобного рода в самом деле существуют. Богатая фантазия Мишке меня поразила не на шутку. В то же время мне стало как-то не по себе от этого маленького фокуса. Да и состояние немецкой гастрономии навело меня на печальные размышления. Вот, значит, к каким средствам уже нужно прибегать, чтобы добиться приличного обслуживания?..
На сегодня я мог со спокойной душой закончить слежку. Мои подопечные отправятся после последней рюмки кальвадоса к фрау Бухендорфф или поедут к Мишке в Гейдельберг. Завтра утром, во время своей ранней воскресной прогулки до церкви Христа, я увижу перед домом фрау Бухендорфф на Ратенауштрассе либо обе машины, либо только ее машину, либо ни одной.
Я вернулся домой, накормил кота кошачьими консервами, а себя – равиоли и лег спать. Перед сном я еще немного почитал «Зеленого Генриха» и, засыпая, подумал, как хорошо было бы очутиться на Цюрихском озере.
