Текст книги "Меч Королей (ЛП)"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Кресты, – сказал отец Аарт, когда сообразил, что происходит.

– Кресты?

– Те, что на носу кораблей! Вы не смеете жечь знак Господа!

Я рассерженно взревел, но понял его огорчение.

– Гербрухт! – крикнул я. – Снимай кресты с носов!

Огонь охватил три корабля быстрее, чем успели выбить удерживавшие кресты колья.

– Что нам с ним делать? – спросил Гербрухт, высвобождая первый.

– Мне всё равно! Бросай в воду!

Гербрухт швырнул крест за борт, потом перепрыгнул к Беорноту, чтобы помочь высвободить второй. Они вырвали крест, перебрались на корму, как раз вовремя сбежав от огня, но третий крест спасать было уже поздно, и я подумал о том, что значит это знамение. Мои люди не видели в нём ничего угрожающего, они весело переговаривались. Они всегда веселились, когда что-нибудь разрушали, и сейчас завопили как дети, когда огонь охватил просмолённую оснастку, перекинулся к плотно свернутому на рее парусу, и его тоже объяли пламя и дым.

– Неужели это было необходимо? – спросил отец Аарт.

– Ты хочешь, чтобы за нами гнались три корабля с воинами Этельхельма? – ответил я вопросом на вопрос.

– Нет, господин.

– Значит, необходимо, – ответил я, хотя, по правде сказать, сомневался, что хоть один из трёх кораблей способен догнать Спирхафок.

Типичные западно-саксонские корабли, ладно скроенные, но тяжёлые, неповоротливые при гребле и медлительные под парусом.

Ветер сменился на юго-западный. Вечерний воздух прогрелся, небо почти очистилось от облаков, хотя сейчас его запачкали клубы чёрного дыма от догорающих кораблей. Вода стояла низко, но уже начинался прилив. Я отвёл Спирхафок в сторону, подальше от огня, и пришвартовал у самого северного причала, недалеко от входа в канал. Рыбаки наблюдали за нами из окон домов, но старались держаться подальше и от нас, и от охваченных огнём кораблей. У них имелись веские причины для осторожности. Солнце стояло низко на западе, но летний день длинен, и оставалось ещё два или три часа дневного света.

– На ночь я здесь не останусь, госпожа, – сказал я Эдгиве.

– Но ведь мы здесь в безопасности, разве нет?

– Может быть. Но всё-таки здесь не останемся.

– А куда мы пойдём?

– Отыщем место для стоянки на Скэпедже, – ответил я. – А если завтра ничего не услышим от твоего брата, пойдём на север.

Я смотрел на деревню сквозь мерцание догорающего костра. Из Фэфрешама никто так и не появился, значит, тот, кто выиграл противостояние в городе, там и остался. Высоко над дымом по небу пролетели два ворона. Направлялись они на север – лучшего знамения от богов я не мог и желать.

– Может быть, Этельстан в Лундене, – сказала Эдгива.

Я смотрел на неё, как всегда восторгаясь её красотой.

– Почему он должен быть там, госпожа?

– Лунден ведь принадлежит Мерсии?

– Когда-то принадлежал. Но отец твоего мужа это изменил. И теперь Лунден принадлежит Уэссексу.

– Тем не менее, я слышала, что Этельстан с отрядом воинов войдёт в Лунден, как только услышит о смерти моего мужа.

– Но твой муж ещё жив, – возразил я, хотя не знал, так ли это.

– Я об этом молюсь, – сказала она, совершенно неубедительно. – Но всё-таки принц Этельстан, наверное, держит войско около Лундена?

Хитрая она сука, столь же умная, сколь и красивая. Хитрость в том, что её слова имели глубокий смысл. Если она говорила правду, и Эдуард разделил своё королевство, то Этельстан, который отнюдь не глуп и наверняка узнал о содержании завещания, мог поспешно выдвинуться на Лунден, захватить его и отделить Восточную Англию от Уэссекса. И Эдгива, знавшая о моей давней дружбе с Этельстаном, пыталась убедить меня везти её в Лунден, а не в Беббанбург.

– Нам неизвестно, в Лундене ли Этельстан, – ответил я. – И мы не узнаем, пока не умрёт Эдуард.

– Говорят, принц поставил свое войско севернее Лундена, – вмешалась Бенедетта.

– Кто говорит?

Она пожала плечами.

– Болтают в Лундене.

– Король умирает, – сказал я. – Всегда, когда король умирает, появляется много различных слухов. Не верь ничему, чего не видишь собственными глазами.

– А если Этельстан в Лундене, – настаивала Эдгива, – отвезешь меня туда?

Я поколебался, потом кивнул.

– Если он там, то да.

– А он не убьёт моих детей? – спросила она. Кроме Эдмунда, у неё было ещё двое младенцев – мальчик по имени Эадред и девочка Эдбурха.

– Этельстан не из тех, кто убивает детей. – Не такого ответа ждала Эдгива. – Но, если тебе приходится выбирать между Этельвирдом и Этельстаном, выбирай Этельстана.

– Я лишь хочу, – гневно сказала она, – чтобы Этельвирд умер, и мой сын оказался на троне.

– А ты станешь им управлять? – поинтересовался я.

На это у Эдгивы ответа не было – по крайней мере такого, который она могла бы произнести вслух.

– Господин! – окликнул меня Иммар. – Господин!

Обернувшись, я увидел трёх всадников, появившихся в клубах дыма, который плыл над сожжёнными кораблями. Завидев нас, всадники пришпорили коней нам навстречу.

– Авирган! – встревоженно завопила Эдгива. Она не сводила глаз с всадников, гнавших измученных лошадей к причалу. Их преследовали десятка два воинов в красных плащах. – Авирган! – снова выкрикнула Эдгива, в её голосе ясно слышался страх за него.

– Гербрухт! – приказал я. – Руби канат!

– Ты не можешь его здесь бросить! – крикнула мне Эдгива.

– Руби! – взревел я.

Гербрухт перебил топором носовой линь, а я достал из ножен Вздох змея и двинулся к кормовому. Эдгива вцепилась в мою руку.

– Дай мне уйти!

Я зарычал, стряхнул её руку и разрубил канат из тюленьей шкуры. Спирхафок затрепетал. Прибой подталкивал его к причалу, но ветер дул против прилива, его хватало, чтобы вывести нас в канал. И Беорнот, взявшись за рулевое весло, помогал пробиваться через скопление водорослей. Три всадника достигли причала, соскочили с лошадей и бегом бросились к нам. Я видел ужас на лице Авиргана – воины Этельхельма были уже совсем близко, копыта коней стучали по брёвнам пристани.

– Прыгай! – закричал я. – Прыгай!

И они прыгнули, отчаянно спасая жизнь. Двое благополучно приземлились на гребные скамьи Спирхафока. Авирган совсем чуть-чуть промахнулся, но сумел вцепиться в низкий борт, где его подхватили двое моих людей. Преследователи осадили коней, двое метнули копья. Первое ударило в деревянный брус, поддерживавший мачту, второе пролетело в пальце от Авиргана, но мои воины на носу Спирхафока, используя вёсла вместо шестов, выталкивали корабль с заболоченного мелководья канала на простор вод залива Свалван. В нас летели копья, но ни одно не достало.

– Если бы мы остались, – сказал я Эдгиве, – эти люди осыпали бы нас дождём копий. У нас появились бы раненые и убитые.

– Он едва не утонул! – она не сводила глаз с Авиргана, которого втаскивали на борт.

Значит, вот ради кого она отправилась в Кент, подумал я и продолжил:

– Копья целили в твоего сына.

Она меня словно не слышала – пошла вперёд, туда, где на скамье сидел вымокший Авирган. Обернувшись, я встретился взглядом с Бенедеттой. Она не отводила глаз, как будто призывая произнести вслух то, что подозревал, и я снова подумал о том, как она красива. Она была старше Эдгивы, но годы лишь добавляли мудрости к её красоте. Смуглый оттенок кожи придавал яркости зелёным глазам, нос изящный и тонкий, пухлые губы и чёрные, как у Эдгивы, волосы.

– Ну, куда? – отвлёк меня Гербрухт.

Он прошёл на корму и взялся за рулевое весло.

Небо меркло, наступал час заката. Долгий летний закат – не время пускаться в путь.

– Пересечем протоку, – сказал я, – и подыщем место, где провести ночь.

– А утром что, господин?

– Разумеется, двинем на север.

На север, в Беббанбург, на север и домой, на север, где нет умирающих королей, где не правит безумие.

В угасающем свете дня мы пересекли протоку и нашли проход, ведущий вглубь зарослей камыша, где и провели короткую летнюю ночь. Корабли, которые мы запалили, продолжали пылать, отбрасывая на маленькую гавань странные тени, последние языки пламени угасли, только когда уже показались первые звёзды.

Мы могли бы выйти в море тем же вечером, но устали, а мели у Скэпеджа коварны, лучше пройти их при свете дня. Ночь мы провели в безопасности и смогли поспать под охраной выставленных часовых, нашли и клочок сухой земли, где развели костёр.

Ветер в ночной темноте затих, а с рассветом поднялся снова, только западный, свежий и тёплый. Мне хотелось уйти, хотелось вывести Спирхафок в море, миновать побережье Восточной Англии. Хотелось оставить Уэссекс с его вероломством далеко позади, но Бенедетта попросила меня подождать.

– А чего мне ждать? – спросил я.

– Нам нужно кое-что сделать, – сдержанно сказала она.

– Так делайте! Нам пора!

– Это не займёт много времени, господин.

Она по-прежнему была в сером плаще, капюшон укрывал лицо от солнца, поднимавшегося у неё за спиной, осыпая залив Свалван блёстками красного золота.

– Что не займёт много времени? – раздражённо переспросил я.

– То, что нам надо сделать.

И я наконец её понял.

– Под рулевой площадкой вы найдёте уединение, – сказал я ей. – И вёдра.

– Эдгива – королева! – возмущённо произнесла Бенедетта. – Королевы не лазят по вонючим углам с грязными вёдрами!

– Можем вымыть вёдра, – предложил я, но в ответ получил только презрительный взгляд. Я вздохнул. – Хочешь, чтобы я нашёл ей дворец?

– Хочу, чтобы ты дал ей уединение. Достойное титула. Она королева! Мы можем зайти в ту таверну? – Бенедетта указала через протоку.

– Эта гавань, возможно, уже полна воинов Этельхельма, – ответил я. – Лучше писать в ведро, чем попасться им в лапы.

– Тогда уж лучше заросли камыша, – нехотя согласилась она. – Но чтобы твоих людей там не было.

Это значило, что пришлось вытаскивать пару гребных скамей, устраивать импровизированные сходни, потом ставить часовых охранять камыши со всех сторон, чтобы никто не приблизился к женщинам, да ещё пригрозить этим часовым страшной смертью через четвертование, если они посмеют хотя бы взглянуть в ту сторону. Потом мы ждали. Я беседовал с Авирганом, а солнце ползло всё выше. Он мало что смог рассказать мне о том, что случилось вчера в Фэфрешаме. Он поставил своих людей сторожить дорогу на Лунден, а потом всадники Этельхельма неожиданно атаковали их с юга.

– Мы бежали от них, господин, – сознался он.

– Что стало с Сигульфом?

– Не знаю, господин.

– Последнее, что я слышал – он вёл переговоры.

– Что лишь дало им время увезти королеву из монастыря, – горько сказал Авирган.

– Значит, вам повезло, что я оказался здесь.

Он помедлил, потом кивнул.

– Да, господин.

Я окинул взглядом заросли камыша и подумал, чего это женщины так долго возятся, опять обернулся и оглядел заводь. В первых лучах рассвета гавань выглядела пустой, но теперь я видел там людей в красных плащах.

– Люди Этельхельма, – сказал я Авиргану. – Подтверждение того, что Сигульф проиграл. И они могут нас заметить. Они за нами придут.

– Ты сжёг их корабли, господин.

– Но рыбачьи лодки-то я не сжёг. – Я сложил руки рупором и заорал в сторону камышей: – Госпожа! Нам пора уходить!

И тут я увидел корабль. Совсем небольшой, идущий на вёслах с запада по Свалвану. Корпуса я не видел за камышами, но на носу корабля торчал крест, а между крестом и высокой мачтой могло поместиться не более чем по десятку гребных скамей с каждой стороны. Команда приближающегося корабля спустила парус – должно быть, опасаясь, что внезапный порыв ветра принесет их на мель и придётся сидеть там, ожидая прилива. На вёслах медленнее, но безопаснее.

– Гербрухт! – позвал я.

– Господин?

– Надо остановить тот корабль! Выводи нас!

– Женщины! – возмутился Авирган.

– Мы за ними вернёмся. На вёсла! Быстрее!

Я отцепил единственный швартовый канат – мы привязывали его к выброшенному на берег большому бревну, и мои люди повели Спирхафок через узкий проход в камышах.

– Кольчуги! – крикнул я.

Я натянул через голову собственную кольчугу, задержав дыхание, когда по лицу шаркнула вонючая кожаная подкладка, и пристегнул к поясу Вздох змея. Спирхафок шел вперёд, носовые вёсла были уже на чистой воде. Я тронул рулевое весло, у меня перехватило дыхание, когда днище коснулось ила, но взмахи вёсел высвободили корабль. Мы свернули на запад, прибавили хода и выскользнули на глубину. Теперь я видел приближающийся корабль – размером вдвое меньше, чем Спирхафок, и на борту всего-то человек двадцать.

Я было подумал, что это торговый корабль, однако корпус был длинный, а нос высокий, корабль явно предназначался для быстрого хода. При виде нас на нем подняли из воды вёсла, и я увидел человека в красном плаще, кричащего что-то с кормы – наверное, приказывал гребцам разворачивать корабль. Но Спирхафок подошёл уже слишком близко.

– Надевайте красные плащи! – приказал я Финану, который собрал на носу Спирхафока группу воинов с оружием и в кольчугах. Он махнул в ответ и крикнул, чтобы несли плащи.

– Не убивать ублюдков! – прокричал я. – Мне нужно с ними поговорить!

Надеть плащи я потребовал для того, чтобы на приближающемся корабле уверились, будто мы служим Этельхельму, как и они. Я не ожидал, что они станут сражаться с нами, мы слишком многочисленны. Но если решат, что мы их враги, то могут броситься к южному берегу и удерут по болотам. Похоже, обман сработал – паника улеглась, и они снова стали грести в нашу сторону.

– Господин! – окликнул меня Видарр Лейфсон, стоявший на ближайшей ко мне гребной скамье.

Он указал назад, и, обернувшись, я увидел, как рыбацкая лодка, набитая людьми в красных плащах, тяжело выходит на вёслах из гавани. Я окинул взглядом заросли камыша, но не увидел ни оставленных женщин, ни наших часовых. Две цапли вылетели из гущи зарослей, их длинные крылья яростно хлопали, на утреннем солнце блестели красные перья на головах. Цапли медленно набирали высоту, за ними тянулись длинные лапы, и один воин из лодки метнул копьё в ближайшую птицу. Он промахнулся, оружие шлёпнулось в воду, не причинив вреда. Добрый знак, решил я.

– С этой рыбацкой лодкой мы живо разберёмся, – сказал я Видарру, надеясь, что эти люди не догадываются про оставленных почти без защиты на Скэпедже детях и женщинах, за которыми они и явились. Нос Спирхафока почти навис над небольшим кораблем, и я велел гребцам прекратить грести. Мы ещё чуть прошли вперед, и я ощутил дрожь, когда корабли соприкоснулись бортами. Финан и ещё двое спрыгнули к ним.

– Держи корабль, – сказал я Гербрухту, имея в виду держаться возле маленького судёнышка, и перешёл вперёд, посмотреть, как Финан беседует с человеком в красном плаще. Мечей никто не вытаскивал. – Что там? – крикнул я.

– Их наняли, – кратко ответил Финан, – везут сообщение от Этельхельма.

– Поднимай их на борт.

– Им эта идея не нравится, – ухмыльнулся Финан. – Не верят они, что я служу их поганому Этельхельму!

Наши красные плащи вызывали доверие к нам – по крайней мере, пока Финан не спустился к ним на борт.

– У тебя есть выбор, – рявкнул я на того, что стоял перед Финаном. – Либо ты поднимаешься к нам на корабль, либо мы упражняемся на тебе во владении мечом. Выбирай.

– А ты кто такой? – возмутился он.

– Утредэрв, – сказал я и был вознаграждён его заметной дрожью.

Репутация иногда может пригодиться, чтобы покончить с разборкой, а этот, в красном плаще, не имел желания укреплять мою репутацию своей смертью. Поощрённый шлепком от Финана, он вскарабкался на нос Спирхафока, за ним следом поднялся священник.

– Бросайте вёсла за борт! – крикнул я рулевому маленького судёнышка. – Финан! Руби их фалы!

Два десятка гребцов угрюмо смотрели, как Финан перерезает все канаты, какие может найти. Когда он закончил, корабль не мог больше идти ни под парусом, ни на вёслах, им оставалось лишь ждать прилива, который потихоньку потянет его к Фэфрешаму.

– Когда мы уйдём, – сказал я рулевому, – можете сплавать за вёслами и сплеснить канаты.

Тот в ответ только плюнул за борт. Он пребывал в унынии, и я его не винил, но мне не хотелось, чтобы они возвратились в Лунден и разнесли весть о том, что я прибыл в Уэссекс.

Я оставил Гербрухта разворачивать Спирхафок в мелком и узком проходе – непростая задача, с которой он, как всегда, мастерски справлялся, а сам перешёл вперёд, допрашивать двух наших гостей.

– Итак, кто вы такие?

– Отец Хедрик, – ответил священник.

– Колдун Этельхельма?

– Служу в его доме, – горделиво ответил он.

Священник был маленький и толстый, как бочка, с клочковатой седой бородой.

– А ты? – обратился я ко второму, хорошо одетому и с серебряной цепью.

Он был худой и высокий, с длинной челюстью и тёмными глубоко посаженными глазами. Неглупый, подумал я, чует опасность.

– Я Халлдор.

– Дан? – поинтересовался я, имя было датское.

– Крещеный дан, – ответил он.

– И что делает крещёный дан в доме Этельхельма?

– Я исполняю приказы лорда Этельхельма, – холодно произнес он.

– У тебя послание?

Оба молчали.

– Куда теперь, господин? – крикнул Гербрухт с кормы.

Я видел, что рыбацкая лодка замерла в ожидании. Она была слишком мала, и людей на борту недостаточно, чтобы бросить нам вызов, но я заметил, что из гавани вышла ещё одна, тяжело нагруженная.

– Забираем женщин! – крикнул я Гербрухту. – С этими потом разберёмся. – Я обернулся к пленным. – У вас есть послание? – во второй раз спросил я.

– Король Эдуард умер, – сказал отец Хедрик и перекрестился. – Упокой Господь его душу.

– И правит король Этельвирд, – добавил Халлдор, – да будет, во имя Господа, его правление долгим и процветающим.

Король умер. А я пришел убить нового короля. Wyrd bið ful ãræd.

Часть вторая
Город тьмы

Глава пятая

Эдгива, трое ее детей и спутницы, должно быть, ждали нас, поскольку вместе со стражей прятались в высоких камышах у края протоки от людей Этельхельма, которые неуклюже гребли к нам. Мы повернули Спирхафок к болотистому берегу, чувствуя, как корпус цепляет дно.

– Поднимайтесь! – крикнул я женщинам. – Быстрее!

– Мы промокнем! – возразила Эдгива.

– Лучше промокнуть, чем погибнуть, госпожа. Поторопитесь!

Она всё колебалась, и Авирган спрыгнул за борт, добрел до берега и протянул ей руку. Эдгива улыбнулась, принимая её, и Авирган вместе со стражей помог всем войти в воду. Эдгива вскрикнула, когда вода поднялась ей выше талии, но Бенедетта успокоила ее.

– Лорд Утред прав, госпожа. Лучше промокнуть, чем погибнуть.

Когда они приблизились к кораблю, мы без церемоний втащили Эдгиву на борт. Она сердито нахмурилась.

– Твой муж мертв, – намеренно грубо сказал я.

– И хорошо, пусть гниет с миром, – коротко ответила она, хотя я подозревал, что ее гнев больше направлен на меня, чем на мужа – за то, что заставил намочить роскошное одеяние. Она повернулась и подала руку, чтобы помочь Авиргану забраться на корабль, но Беорнот аккуратно оттеснил ее, и сам поднял его. Потом Эдгива увидела на корме Халлдора и священника и плюнула в их сторону.

– Почему они здесь?

– Пленники, – коротко ответил я.

– Убей дана, – сказала она.

– Сначала он должен ответить на вопросы, – возразил я, затем потянулся и взял у Бенедетты одного из малышей.

– Ублюдки на подходе! – предупредил меня Финан, стоявший на корме.

Две маленькие рыбацкие лодки, набитые людьми Этельхельма, гребли к нам, хотя находились еще далеко. Гребцы налегали на весла, но лодки были неуклюжими, тяжелыми и неповоротливыми. Мы подняли на борт последнюю женщину и детей, оттолкнули веслами Спирхафок от берега и вышли на глубокую воду.

– Гребцы! На весла! – крикнул я. – Финан! Помести птицу на носу!

Это ободрило людей. Им нравилось, когда нос корабля украшает резная голова ястреба, хотя на самом деле она выглядела, скорее, как голова орла, потому что клюв был слишком длинным, но у нее были яростные глаза и грозный вид. Финан и еще двое установили ее на место и накрепко закрепили двумя колышками. Экипажи двух рыбацких лодок увидели, что мы идем на восток, им навстречу, прекратили грести и встали с копьями наперевес. Но то ли внезапное появление грозной головы ястреба, то ли вид пенистых волн, разрезаемых острым носом Спирхафока, убедили их сесть и отчаянно грести к южному берегу. Они опасались, что мы их протараним.

– Навались! – рявкнул я.

Гребцы налегли на весла, Спирхафок набирал скорость. Гербрухт и двое потянули за канат, чтобы поднять парус. Рыбацкие лодки все еще пытались удрать от нас, и я услышал, как кто-то кричит на гребцов, поторапливая. Я правил прямо на них, и, когда парус поймал ветер, Спирхафок рванулся вперед, но, когда мы почти подошли на бросок копья, я потянул рулевое весло на себя, и Спирхафок повернул и скользнул мимо них. Мы могли бы легко потопить обе рыбацкие лодки, но я предпочел избежать столкновения. Не потому что я их боялся, но в последний момент перед тараном первой лодки в нас могли метнуть копьями, а я не хотел, чтобы кого-то из команды Спирхафока ранили или убили. Мы ускользнули, и это уже победа.

Когда мы проходили мимо, в нас метнули с дюжину копий, но все с большим недолетом, а потом мы взяли курс на восток, в открытое море. Втянули весла и уложили их на палубе. Гербрухт закончил привязывать парус, и я уступил ему рулевое весло.

– Просто следуй по реке, – сказал я ему, – а потом поверни на север. Мы идем домой.

– Слава богу, – сказал он.

Я спрыгнул с рулевой площадки. Обоих пленников – высокого хорошо одетого дана и священника-коротышку охраняли около мачты. Авирган в намокшей одежде в сопровождении двух воинов, которые удрали вместе с ним, стоял над пленниками с обнаженным мечом. Он насмехался над ними.

– Оставь нас, – сказал я ему.

– Я...

– Оставь нас! – рявкнул я.

Он меня раздражал.

Авирган ушел к Эдгиве и женщинам на корму, а я вынул из-за пояса короткий нож.

– Нет времени вас уговаривать, – сказал я пленникам. – Поэтому, если кто-нибудь не ответит сразу, я выколю глаза обоим. Когда умер король?

– С неделю назад? – поспешно ответил дрожавший от страха священник. – Может, дней шесть. Я потерял счет времени, господин.

– Вы были рядом с ним?

– Мы были в Ферентоне, – сухо сказал дан.

– Где он и умер, – быстро добавил священник.

– А Этельхельм там был?

– Лорд Этельхельм оставался с королем до конца, – ответил Халлдор.

– Это Этельхельм послал вас на юг?

Священник кивнул. Бедняга до сих пор был в ужасе, и неудивительно. Я держал нож у его левой скулы, и он представлял, как лезвие входит ему в глаз. Я слегка дернул ножом.

– Зачем он вас послал на юг?

Священник заскулил, но Халлдор ответил:

– Чтобы увезти леди Эдгиву и ее детей в безопасное место.

Я не стал оспаривать эту ложь. Эдгиву, может, и заперли бы в безопасности монастыря, но ее мальчики не дожили бы и до следующей осени. Девочка, не имевшая прав на трон, могла выжить, но я в этом сомневался. Этельхельм скорее всего захочет перебить всех.

– А король, – спросил я – разделил королевство?

– Да, господин, – пробормотал священник.

– Этельстан стал королем Мерсии? А этот кусок крысиного дерьма Этельвирд правит в Уэссексе?

– Король Этельвирд правит в Уэссексе и Восточной Англии, – подтвердил священник. – А Этельстан провозглашен королем Мерсии.

– Но только если витан утвердит предсмертную волю короля, – сказал Халлдор. – А этого не будет.

– Не будет?

– С чего бы им соглашаться на то, что королем Мерсии станет бастард? Этельвирд должен быть королем всех трех королевств.

Я подумал, что, вероятно, это правда. Западно-саксонский и восточно-английский витаны, находясь под сильным влиянием Этельхельма, никогда не проголосуют за то, чтобы Этельстан стал королем Мерсии. Они потребуют все три королевства для Этельвирда.

– Значит, вы не чувствуете себя обязанными исполнить последнюю волю короля? – спросил я.

– А ты? – с вызовом поинтересовался Халлдор.

– Он не был моим королем.

– Я считаю, – сказал Халлдор, – что король Эдуард не был в здравом уме, когда диктовал свою волю. Так что нет, не чувствую.

Я был согласен с Халлдором в том, что Эдуард поступил как недоумок, разделив королевства, но не собирался это признавать.

– Где был король Этельстан, когда умер его отец? – вместо этого спросил я.

Халлдор вскинулся, когда я назвал Этельстана королем, но сдержал негодование.

– Полагаю, что Фэгер Кнапа был еще в Честере, – холодно ответил он, – а может, в Глевекестре.

– Фэгер Кнапа? – переспросил я. Он произнес эти слова как имя, но они означали «красавчик». А Фэге, кроме того, значило «проклятый». В любом случае, это было оскорбление.

Халлдор холодно посмотрел на меня.

– Так его называют.

– Почему?

– Потому что он красив? – предположил Халлдор.

Ответ дурацкий, но я оставил его как есть.

– А Этельхельм? Где он сейчас? В Лундене?

– Господи, нет, – содрогнувшись, ответил священник, заработав этим хмурый взгляд высокого дана.

– Нет? – переспросил я, но снова никто не ответил, и я провел острием ножа по левой щеке священника, прямо под глазом.

– Лунден заняли мерсийские войска, – поспешно сказал священник. – Нам повезло, что сумели уйти незамеченными.

Гербрухт выкрикивал приказы с кормы Спирхафока. Мы покидали залив Свалван, поворачивая на север, и корабль врезался в первую большую волну широкого эстуария.

– Ослабьте парус! – Гербрухт указал на его наветренную сторону. И подтяните этот фал! – указал он на другую сторону, и парус развернулся, направляя корабль на север. Ветер свежел, море сверкало отраженным солнечным светом, и когда мы покинули Уэссекс и направились на север, за нами остался белый след. Отец Аарт, сопровождавший Эдгиву священник, внезапно дернулся к подветренному борту корабля, и его вырвало.

– От морской болезни можно избавиться только одним путем, отче! – закричал Гербрухт с кормы. – Сидя под деревом!

Мои люди рассмеялись над старой шуткой, они были счастливы – мы идём на север, домой, в безопасность. Совсем скоро мы увидим дальний край поймы, бескрайнее пространство грязных болот, где обитают восточные саксы. Потом, если ветер продержится, мы пойдём дальше, вдоль побережья Восточной Англии, к диким берегам Беббанбурга.

Но люди Этельстана сейчас в Лундене. Несколько минут я пытался не думать об этой новости. Какое дело мне до того, что Лунден захвачен воинами Этельстана? Что я направляюсь домой в то время, как войско Этельстана в Лундене?

– Вы видели людей Этельстана? – спросил я у пленных.

– Видели, – ответил Халлдор. – Они не имеют права там находиться!

– Лунден – часть Мерсии, – возразил я.

– Нет, ещё со времён короля Альфреда, – стоял на своём дан.

Возможно, он прав. Альфред позаботился о том, чтобы в Лундене стояли его войска, и хотя Мерсия имела законные права на этот город, с тех пор он управлялся из Винтанкестера. Но Этельстан действовал быстро. Эдгива не ошиблась – его войско стояло с северной стороны города, ожидая приказаний. Теперь эти войска отделили Уэссекс от Восточной Англии.

– Там было сражение? – спросил я.

– Нет, – в голосе Халлдора слышалось разочарование.

– Гарнизон в городе не особенно силён, господин, – пояснил священник, – а мерсийцы пришли внезапно, и их очень много. Мы этого не ожидали.

– Это было предательство! – прорычал Халлдор.

– А может быть, ловкость, – сказал я. – Ну, и где сейчас Этельхельм?

Оба пленника пожали плечами.

– Может, до сих пор в Винтанкестере, господин, – неохотно ответил Халлдор.

Это имело смысл. Винтанкестер – столица Уэссекса и расположен в самом сердце богатых владений Этельхельма. Я не сомневался, что и Этельвирд тоже там, жаждет, чтобы витан объявил его истинным королём. Тело Эдуарда в сопровождении его личных воинов тоже отправят на юг в Винтанкестер, чтобы похоронить его рядом с отцом, на эти похороны соберутся западносаксонские лорды, в чьих войсках нуждается Этельхельм. А Этельстан, где бы он ни был, отправит посланников к лордам Мерсии и потребует воинов, чтобы сохранить за собой мерсийский трон. И Этельхельм, и Этельстан станут собирать силы, чтобы отменить раздел королевств, сделанный Эдуардом, но Этельстан сумел проявить предусмотрительность и здравый смысл, захватив Лунден прежде, чем Этельхельм успел усилить маленький гарнизон города.

– А король Этельстан в Лундене? – спросил я Халлдора.

Тот опять поморщился при слове «король», но от комментариев воздержался.

– Я не знаю, – ответил он.

– Но ты точно знаешь, что там его люди?

Он неохотно кивнул в ответ. К тому времени мы уже могли разглядеть побережье Истсекса, тускло-коричневую полосу грязи, покрытую бахромой летней зелени. Редкие деревья были невысокими, согнутыми от ветра, полоса прибоя пестрела морскими птицами. Скоро прилив станет убывать, и высадка на берег станет опасной. При отливе мы могли на несколько часов сесть на мель, но я решил подвести Спирхафок к берегу и велел идти вперёд.

– Вон Фугхелнесс, – сказал я пленникам. – Там мало что есть, кроме грязи, песка и морских птиц. Скоро там окажетесь ещё и вы – я решил высадить вас на тот берег.

Фугхелнесс – место мрачное, голое, продуваемое ветрами, пронизанное приливными протоками, отмелями и болотами. Халлдору и священнику придётся весь остаток дня добираться до твёрдой земли, а потом понадобится ещё больше времени на путь в Винтанкестер – если, конечно, Этельхельм действительно там.

Подходя к берегу, мы приспустили парус, и теперь тихо шли, рассекая волны с помощью дюжины вёсел, пока Спирхафок не уткнулся в ил.

– Проще было бы их прикончить, – сказал Авирган, когда Берг, ухмыляясь, сталкивал пленных с носа в воду.

– Чего ради я стал бы их убивать? – спросил я.

– Они враги.

– Беспомощные враги, – сказал я. – Я таких не убиваю.

Он посмотрел на меня с вызовом.

– А как же убитые тобой священники?

Мне захотелось прибить его на месте.

– Гнев ведет к жестокости, – резко сказал я, – и глупости.

Вероятно, он почувствовал мой гнев, потому что подался назад. Священник жаловался, что от холодной воды у него будет лихорадка, но каждый миг ветер толкал Спирхафок все дальше в грязь.

– Избавься от него! – крикнул я Бергу.

Берг столкнул священника за борт.

– Бреди к берегу! Ты не утонешь! – крикнул он вслед.

– Отталкивайте! – приказал я, гребцы на носу воткнули вёсла в вязкий ил и навалились на них.

На мгновение показалось, что Спирхафок отказывается повиноваться, потом, к моему облегчению, он тронулся с места и скользя соскользнул на глубокую воду.

– Тем же курсом идём, господин? – спросил меня Гербрухт. – Поднимаем парус, и вдоль побережья на север?

Я покачал головой.

– В Лунден.

– Лунден?

– На весла! – крикнул я.

Мы повернули на запад. В итоге мы направляемся не домой, а в Лунден. Там стоит войско короля Этельстана, а мне нужно исполнить клятву.

Непросто было грести против ветра, против отлива и против речного течения, но станет легче, когда начнется прилив и прибывающая вода понесет нас вверх по реке. Я знал эти воды и эту реку, поскольку, когда была жива Гизела, командовал лунденским гарнизоном. Мне нравился этот город.