Текст книги "Меч Королей (ЛП)"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава четвертая

Тридцать шесть конных воинов, все в кольчугах и со щитами, половина с длинными копьями. Они появились с востока, объезжали маленькое размокшее пастбище, где за изгородью из терновника притаились мы. Мы их видели, а они нас пока ещё нет.

Первым порывом было вытащить из ножен Вздох змея, первой мыслью – наверное, люди Этельхельма заметили Эадрика и проследили за ним от города. Со второй мыслью пришло понимание, что щитов у нас мало. Пешие воины, у которых мало щитов, для всадников – просто мясо. Третья мысль – эти люди не носят красных плащей, а на их щитах нет скачущего оленя, эмблемы Этельхельма. На щитах виднелся какой-то зверь, но картинка стёрлась, и я не смог распознать тот знак.

А потом предводитель всадников заметил нас и поднял руку, призывая своих людей остановиться. Лошади повернули к нам, большие копыта вдрызг разбивали размокший дёрн.

– Что у них на щитах? – спросил я Финана.

– У некоторых – голова быка с окровавленными рогами, – ответил он. – На остальных – скрещенные мечи.

– Значит, это воины Кента, – с облегчением выдохнул я.

Но как только всадники увидели наши щиты с прыгающим оленем и тёмно-красные плащи, их мечи заскользили из ножен, они придержали коней и направили на нас копья.

– Бросай оружие! – крикнул я своим людям. – Бросайте эти щиты!

Большие кони тяжело поднимались по скользкому склону, блестели острия копий. Я пробежал несколько шагов навстречу и вонзил в дёрн Вздох змея.

– Мы не собираемся драться! – крикнул я подъезжающим всадникам. Я раскинул руки, показывая, что у меня нет ни оружия, ни щита.

Первый всадник осадил жеребца и поднял меч, останавливая своих. Лошади фыркали и скребли тяжёлыми копытами мокрое пастбище. Я пошёл по пологому склону, а предводитель кентцев направил коня ко мне. Остановившись, он ткнул в мою сторону острием меча.

– Ты сдаёшься, старик?

– Кто ты? – спросил я.

– Тот, кто прикончит тебя, если не сдашься.

Он взглянул на моих людей. Если бы не висевший на шее всадника серебряный крест и не символы на щитах его людей, я бы принял его за дана или норвежца. Из-под украшенного серебром шлема до пояса струились длинные чёрные волосы. Отполированная кольчуга блестела, седло и сбрую усыпали серебряные звёздочки. Высокие сапоги, забрызганные грязью, были из тончайшей кожи и с длинными серебряными шпорами. На крестовине меча, который всадник по-прежнему направлял в меня – изящные золотые узоры.

– Ну, сдаёшься или умираешь? – повторил он.

– Я спросил, кто ты, – резко ответил я.

Он смотрел на меня как на кусок дерьма, прикидывая, стоит ли отвечать. Наконец, решил ответить, однако с насмешкой.

– Моё имя, – произнёс он, – Авирган Контварабургский. А твое?

– Я – Утред Беббанбургский, – ответил я, так же заносчиво, и ответ вызвал приятную реакцию. Авирган, чье имя значило «проклятый», и, как я полагал, получил он его не при крещении, а выбрал сам, опустил меч, так что тот коснулся мокрой травы, и вытаращился на меня в изумлении. Он видел седобородого, оборванного и заляпанного грязью воина, в побитой кольчуге и исцарапанном шлеме. Я смотрел на него и видел красивого молодого человека с тёмными глазами, прямым длинным носом и чисто выбритым подбородком. Кажется, Авирган Контварабургский родился в роскоши, и другой жизни не представлял.

– Лорд Утред Беббанбургский, – повторил я, выделив слово «лорд».

– В самом деле? – спросил он и поспешно добавил: – Господин.

– В самом деле, – прорычал я.

– Он – лорд Утред, – бесцеремонно вмешался воин постарше. Он подъехал к жеребцу Авиргана и теперь смотрел на меня сверху вниз, не скрывая неодобрения. Как и Авирган, он был облачен в великолепную кольчугу, сидел на отличном коне и держал в руке обнаженный меч, который, насколько я видел, часто затачивали. Коротко стриженная борода всадника поседела, жёсткое лицо пересекали два шрама. Я решил, что он бывалый и опытный воин, поставленный давать советы юнцу.

– Я сражался бок о бок с тобой в Восточной Англии, господин, – сказал он мне. Говорил он отрывисто.

– И кто же ты?

– Свитун Свитунсон, – ответил он, всё тем же явно недружелюбным тоном. – А ты, господин, далековато забрался от дома.

«Господин» он выговаривал с заметной неохотой.

– Меня сюда пригласили, – ответил я.

– Кто? – спросил Авирган.

– Леди Эдгива.

– Тебя пригласила королева? – изумился Авирган.

– Именно это я и сказал.

Возникла неловкая пауза, а потом Авирган сунул меч обратно в ножны.

– Искренне рады тебя приветствовать, господин, – произнёс он. Несмотря на высокомерие, он не был глуп. Его конь дёрнул головой и шарахнулся, и он успокаивающе потрепал его по шее затянутой в перчатку рукой. – Есть новости о короле?

– Никаких.

– А о госпоже?

– Насколько я знаю, она всё ещё в монастыре, – сказал я. – Её удерживают люди Этельхельма, их теперь больше сотни. Что думаешь делать?

– Спасать её, разумеется.

– С тридцатью шестью воинами?

Авирган улыбнулся.

– Ещё полторы сотни ведёт олдермен Сигульф с востока.

Значит, брат Эдгивы ответил на зов сестры. Я отплыл на юг с мыслью вступить в союз с людьми из Кента и освободить Уэссекс от власти Этельвирда. Однако теперь, оказавшись лицом к лицу с двумя кентскими предводителями, я стал сомневаться сильнее. Авирган – заносчивый юнец, а Свитун явно меня ненавидит. Ко мне приблизился Финан и остановился справа, всего на шаг позади. Я слышал его ворчание – знак того, что он хочет, чтобы я прекратил это безумие, возвращался на Спирхафок и домой.

– Что случилось с Дреоганом? – спросил я.

– С Дреоганом? – удивился Авирган.

– Это один из воинов лорда Этельхельма, – пояснил я. – Он повёл людей в Контварабург, убедить олдермена Сигульфа не вылезать из постели.

Авирган улыбнулся.

– А, те люди! Мы забрали у них кольчуги, оружие и лошадей. Думаю, если они стали бы создавать нам проблемы, лорд Сигульф забрал бы у них и жизни.

– И с каким поручением тебя послал олдермен Сигульф?

Авирган указал на запад.

– Не дать ублюдкам сбежать, господин. Мы должны перекрыть дорогу на Лунден.

Прозвучало как что-то несложное. Может, так оно и было.

– Ну, так перекрывайте, – сказал я.

Авирган смутился, растерявшись от моего резкого тона, но кивнул и сделал знак всадникам.

– Ты пойдёшь с нами? – спросил он меня.

– Вы во мне не нуждаетесь.

– Разумеется, не нуждаемся, – проворчал Свитун и пришпорил коня.

Кентские всадники держались низины, пытаясь остаться незамеченными из города, но я подозревал, что их уже заметили, ведь на этой низинной размокшей земле укрытий раз да и обчелся.

– Мы поможем им? – спросил Финан.

Я ещё провожал взглядом всадников.

– Будет жаль забраться так далеко и не почуять запаха ее сисек.

Финан отнёсся к этой шутке с пренебрежением.

– Они нам явно не обрадовались. Так зачем им помогать?

– Свитун не обрадовался, – согласился я, – и меня это не удивило. Он нас помнит ещё по Восточной Англии.

Графство Кент всегда было беспокойным. Когда-то оно являлось самостоятельным королевством, но эти времена давно минули, теперь Кент стал частью Уэссекса. Однако то и дело там возникали мятежи, попытки обрести независимость, и эта старинная гордыня заставила деда Сигульфа встать на сторону данов Восточной Англии вскоре после того, как Эдуард стал королём. Союз продлился недолго. Я пристыдил кентцев, заставив их сражаться за Уэссекс, но они и не забыли позора своего неудавшегося предательства. Теперь Сигульф опять взбунтовался, на сей раз – чтобы помочь Эдмунду, старшему сыну своей сестры, унаследовать трон Уэссекса.

– Если присоединимся к их драке, – сказал мне Финан, – то получится, мы дерёмся за мальчишек Эдгивы.

Я кивнул.

– Верно.

– Боже милостивый, зачем? Я думал, ты поддерживаешь Этельстана!

– Так и есть.

– Тогда...

– Есть три претендента на трон Уэссекса, – перебил я. – Этельвирд, Этельстан и Эдмунд. Разве не имеет смысла двум из них объединиться, чтобы справиться с третьим?

– А когда он будет побеждён? Что делать этим двоим?

Я пожал плечами.

– Мальчишка Эдгивы ещё младенец. Витан ни за что его не изберёт.

– Значит, теперь мы сражаемся за Эдгиву?

Я долго молчал, потом покачал головой.

– Нет.

– Нет?

Я ответил не сразу. Я вспомнил предзнаменование Финана, его видение моего нагого трупа в ячменном поле, а потом вспомнил мёртвого лебедя, лежавшего в сточной канаве со сломанной шеей. Я подумал, это тоже знак, если они вообще существуют, и в этот миг услышал хлопанье крыльев. Я поднял взгляд и увидел двух лебедей, летящих на север. Тор посылал мне знак, яснее ясного. Иди на север, возвращайся домой, не медли.

Что я за глупец! Возомнил, будто могу возглавить мятеж Кента против Уэссекса! Победить Этельхельма с кучкой драных кентцев и горсткой воинов из Нортумбрии? Да, это гордыня, подумал я, просто глупая гордыня. Я – Утред Беббанбургский. Один мой скальд, из тех, что сочиняют песни для зимних ночей в беббанбургском зале, всегда называл меня Утред Непобедимый. Верил ли я ему? Меня побеждали достаточно часто, хотя судьба была добра ко мне и всегда давала возможность отомстить. Но каждый знает, или должен знать: судьба переменчива.

– Wyrd bið ful ãræd, – сказал я Финану.

Судьба неумолима.

– Да, судьба та ещё сука, но какова наша судьба сейчас?

– Избегать любых полей с ячменем, – отшутился я.

Финан не улыбнулся.

– Так мы идём домой, господин?

Я кивнул.

– Мы возвращаемся на Спирхафок. И идём домой.

Он недоверчиво посмотрел на меня и перекрестился.

– Благодарение за это Христу Спасителю.

Итак, мы шли обратно на север. Вороны или лисицы растерзали мёртвого лебедя, рассыпали перья вокруг обнажившихся рёбер. Коснувшись молота Тора, я безмолвно поблагодарил богов за то, что посылают мне знамения.

– А те видения, – неловко проговорил Финан, – не всегда сбываются.

– Но всё-таки это предупреждение.

– Да, так и есть. – Мы шли дальше. – Так что будет с Лавандовыми сиськами? – спросил Финан, чтобы не продолжать разговор о своем предсказании.

– Зависит от ее брата. Я попробовал, теперь его очередь.

– Справедливо.

– И Авирган сторожит не ту дорогу.

– Да?

– Если люди Этельхельма отступят, они, скорее, пойдут по этой. Во всяком случае, некоторые. Они не захотят потерять свои корабли.

– А этот надутый мелкий засранец даже не знает, что у них есть корабли?

– Похоже, нет, – сказал я. – И я не стал ему говорить.

– Значит, пусть самодовольный ублюдок тратит время зря, – весело произнёс Финан.

Летний день перевалил далеко за полдень. Небо очистилось, воздух прогрелся, солнечный свет сверкал, отражаясь в залитых водой лугах и болотах.

– Мне жаль, – сказал я Финану.

– Жаль? Чего?

– Мне следовало послушать тебя. Эдит. Сигтрюгра.

Его смутили мои извинения.

– Клятвы крепко давят на совесть, – сказал он ещё через несколько шагов.

– Это так, но мне следовало бы к вам прислушаться. И мне жаль. Отплывем на север, а потом я поеду на юг и присоединюсь к Этельстану в Мерсии.

– И я с тобой, – с энтузиазмом подхватил Финан. Он обернулся и посмотрел назад, на дорогу. – Интересно, что сейчас делает Сигульф?

Из Фэфрешама не доносилось звуков битвы, но, может быть, мы уже отошли слишком далеко, чтобы услышать лязг оружия и крики раненых.

– Если у Сигульфа есть хоть немного ума, – сказал я, – он попробует договориться прежде, чем воевать.

– А у него есть?

– Не больше, чем у меня, – вздохнул я. – Насколько я слышал, он не завоевал репутацию как воин, да и отец его был вероломным глупцом. Но Сигульф идёт против Этельхельма, и в этом я желаю ему удачи. Однако, чтобы отбиться от мести такого врага, ему потребуется больше, чем пара сотен воинов.

– И это не твоя битва, да?

– Любой, кто сражается против Этельхельма, на моей стороне, но идти сюда было безумием.

– Ты попробовал, господин. – Финан старался меня утешить. – Можешь сказать Этельстану, что пытался сдержать клятву.

– Но потерпел неудачу, – ответил я.

Я терпеть не мог поражения, но не справился.

Однако же, судьба – сука, и эта сука со мной ещё не покончила.

Осви первым заметил, что нас преследуют. Он окликнул меня сзади:

– Господин!

Я обернулся и увидел, что к нам приближаются всадники. Они были еще далеко позади, но я видел, что они в красных плащах. Финан, конечно, разглядел больше меня.

– Двадцать человек, – сказал он. – Может, тридцать. Спешат.

Я посмотрел на юг, прикидывая, успеем ли мы добраться до Спирхафока прежде, чем всадники нас нагонят. Решил, что нет. Я опять обернулся. Меня тревожило, что небольшая группа приближающихся всадников может оказаться лишь авангардом, а следом за ними идёт орда воинов Этельхельма. Но дальняя часть дороги позади всадников оставалось пустой.

– Стена щитов! – крикнул я. – Три ряда! Красные плащи вперёд!

Всадники увидят своих, перекрывших дорогу. Возможно, удивятся зачем, но в том, что они примут нас за своих, я не сомневался.

– Должно быть, их гонит Сигульф, – сказал я Финану.

– А остальных перебил? – усомнился он. – Там было... – он неожиданно умолк, всматриваясь. – У них женщины!

Теперь я мог и сам рассмотреть. Следом за первым всадником ехали четверо или пятеро в сером – кроме одного в чёрном. Я не был уверен, что это женщины, зато Финан не сомневался.

– Это Лавандовые сиськи, – сказал он.

– Точно?

– А как же иначе?

Значит, люди Этельхельма в Фэфрешаме решили увезти Эдгиву и её спутниц, прежде чем силы Кента доберутся до центра города. Теперь они рысили, направляясь к своим кораблям, и, несомненно, полагали, что Вигхельм со своими людьми составят большую часть команды. Но голый Вигхельм сидел сейчас где-то на острове Скэпедж.

– Не угрожать им! – приказал я своим людям. – Щиты уприте в землю! Пусть думают, что мы их друзья! – Я обернулся к Финану. – Надо действовать быстро. Выбери полдюжины из своих, чтобы схватили лошадей с женщинами под уздцы.

– А что нам с ней делать, когда спасем? – спросил Финан.

– Возьмем с собой в Беббанбург.

– Чем скорее, тем лучше, – проворчал он.

Теперь приближавшихся всадников наполовину скрывали высокие заросли камыша, и до сих пор никто не гнался за ними из города. Я опустил кожаные нащёчники шлема, чтобы скрыть лицо.

– Берг, – позвал я. Берг, один из тех, кто носил красный плащ и щит со скачущим оленем Этельхельма, стоял в первом ряду. – Когда они приблизятся, подними руку! Пусть решат, что у нас послание!

– Да, господин.

Всадники появились из-за плотной стены камышей и пришпорили лошадей к нам.

– Первый ряд, – скомандовал я, – берёте на себя головных всадников! – В трёх рядах у меня стояло тридцать человек. – Второй ряд! – Я сам стоял во втором ряду и думал, что там меня не так скоро узнают, как в первом. – Мы разделаемся со всадниками, что позади женщин. Финан! Захватываешь женщин, а после – сам решишь.

Я имел в виду, что они поддержат тех, кому понадобится помощь.

Теперь я уже слышал топот копыт и видел летящие в стороны комья грязи. Один из головных всадников привстал на стременах и что-то крикнул, но что бы он ни сказал, слова утонули в стуке копыт и звоне сбруй. Потом Берг шагнул вперёд, поднял руку, и всадникам не оставалось ничего другого, кроме как придержать коней.

– Вигхельм! – крикнул главный всадник. – Отойди!

– Он у кораблей! – выкрикнул я в ответ.

– Прочь с дороги! – Всаднику пришлось остановиться, его люди растерянно топтались позади. – Прочь с дороги! – гневно проревел он ещё раз. – Уйдите с дороги и марш назад, в гавань!

Он пришпорил коня, надвигаясь прямо на мой первый ряд, явно ожидая, что ему уступят дорогу.

– Вперёд! – крикнул я, выхватывая Вздох змея.

Берг с силой врезал щитом по морде жеребца. Конь шарахнулся в сторону, поскользнулся в грязи и упал. Первый ряд атаковал растерянных всадников копьями, которые мы отняли у людей Вигхельма, разя и лошадей, и воинов. Испуганные кони пятились, всадников стаскивали с седел. Берг выволок из-под упавшей и бьющейся лошади того, что кричал на нас.

– Этого оставь в живых! – велел я ему.

Враги, по крайней мере, те, что ближе к нам, не успели даже выхватить мечи. Мои люди действовали быстро и яростно. Женщины – теперь я видел, что это женщины, – казались напуганными. Я пробежал мимо них, чтобы встретиться лицом к лицу с всадником, который уже занёс меч и пришпорил коня ко мне. Ударом Вздоха змея я отбил его клинок в сторону, а потом ткнул мечом ему в подмышку. Ощутил, как мой меч пронзает кольчугу, скребет по кости, а потом по клинку хлынула кровь. Мимо пронёсся Гербрухт, он что-то ревел по-фризски. Два всадника успели повернуть вспять и теперь скакали назад, в сторону Фэфрешама.

– Пусть уходят! – крикнул я Осви, который бросился вдогонку.

Ему их всё равно не поймать, а я рассчитывал выйти в море быстрее, чем к ним прибудет подмога из города. Тот, кого я ранил в плечо, перехватил меч в другую руку и теперь неуклюже пытался достать меня, оставаясь в седле, а потом внезапно исчез – Видарр стащил его вниз. Я вскочил на его коня, подобрал поводья и ударил пятками.

– Леди Эдгива! – позвал я. Одна из женщин, укрытых серыми капюшонами, обернулась, и я узнал бледное лицо, обрамлённое чёрными, как вороново крыло, волосами. – Скачите дальше! – крикнул я. – Скачите дальше! Нас ждёт корабль. Вперёд! Беорнот!

– Да, господин?

– Бери коня, скачи, защищай этих женщин! – Я увидел, что у троих в сёдлах были и дети. – Вперёд!

Часть врагов сошла с дороги, пытаясь нас обойти, но земля там превратилась в пропитанное водой болото, и лошади завязли. Всадники яростно кололи бедных животных шпорами, те возмущенно ржали, но продвинуться вперёд не могли. Полдюжины людей Финана атаковали их копьями, которые куда длиннее мечей всадников. Двое просто соскочили с седел и бросились в камыши, а остальные опустили оружие и сдались. На дороге Берг держал клинок у горла их предводителя, лежавшего на земле.

Лучшие способы выиграть битву – это застать врага врасплох, превзойти числом и атаковать с таким напором и яростью, чтобы враг и не понял, в чем дело, пока меч не окажется у его горла или острие копья в кишках. Мы воспользовались всеми тремя, хоть и понесли некоторые потери. Иммар Хергильдсон, самый неопытный из моих воинов, завидев всадника в красном плаще, ткнул пикой – и ранил Осви, который оседлал лишившегося наездника жеребца. Теперь Осви изрыгал ругань и грозил местью, лошади до сих пор бесновались, женщины вопили, раненый конь молотил копытами по дороге, а некоторые враги пробирались к зарослям камыша.

– Осви! – взревел я. – Ты серьёзно ранен?

– Царапина, господин.

– Тогда заткнись!

Кое-кому из западных саксов удалось ускользнуть, но большинство стало нашими пленниками, включая их предводителя. Берг все еще держал его на дороге, с мечом у горла.

– Отпусти его, – велел я. Я видел, что женщины в безопасности, стоят в пятидесяти шагах от дороги и смотрят на нас. – Как тебя зовут? – спросил я у юнца.

Он заколебался, не желая отвечать, но Вздох змея поменял его мнение.

– Хирвульф, – пробормотал он, глядя на свой упавший клинок.

Склонившись в седле, я острием Вздоха змея заставил пленного поднять голову.

– Ты знаешь, кто я?

Он покачал головой.

– Я – Утред Беббанбургский, – объявил я и увидел в его глазах страх. – И называй меня «господин». Что тебе приказали, Хирвульф?

– Доставить леди Эдгиву в целости и сохранности, господин.

– Куда?

– В Сиппанхамм, господин, – угрюмо ответил он.

Сиппанхамм – небольшой городок в Вилтунскире, и Хирвульф наверняка должен был перевезти женщин и детей вверх по Темезу в Лунден, а дальше во владения Этельхельма.

– Есть новости о короле? – спросил я.

– Он до сих пор болен, господин, – сказал Хирвульф. – Это всё, что я знаю.

– Сними с него кольчугу, – велел я Бергу. – Тебе повезло, – обратился я к Хирвульфу. – Быть может, оставлю тебя в живых. Возможно. – Он молча смотрел на меня. – Что происходит в Фэфрешаме?

Он попытался было не подчиниться, но я коснулся его щеки Вздохом змея, и это развязало Хирвульфу язык.

– Они ведут переговоры.

– Переговоры?

– К востоку от города.

Что ж, это имело смысл. Сигульф привёл воинов выручать сестру, но обнаружил, что её охраняют силы, равные его собственным. Вступить в сражение значило, что его люди погибнут или будут ранены, а исход битвы неясен. Будучи благоразумным, Сигульф надеялся выторговать сестру из плена, но враг оказался хитрее. Под прикрытием переговоров ее вывели из монастыря и повезли на север, к кораблям. Они рисковали, ведь если Эдуард выздоровеет, он их накажет, однако решили, что лучше прогневить его, чем допустить к трону неподконтрольного Этельхельму наследника.

– Тебя отправили перевезти леди Эдгиву? – переспросил я.

– Я уже говорил. – К Хирвульфу возвращалась дерзость.

– Тогда передай лорду Этельхельму, что я сам этим займусь.

– Когда Этельвирд станет королём, – отозвался Хирвульф, – лорд Этельхельм захватит твою крепость и скормит твою тушу свиньям.

– Его отец пытался, – ответил я, берясь за Вздох змея, – а теперь кормит червей. Радуйся, что я оставил тебя в живых.

Мы отобрали у всех пленных кольчуги, забрали оружие и лошадей и оставили на дороге вместе с лежащим там же убитым жеребцом, чья кровь чернела в грязи. Два воина Этельхельма были убиты, но дюжина раненых истекала кровью, как и Осви, хоть он и твердил, что почти не чувствует рану. Я подъехал к леди Эдгиве.

– Нужно выдвигаться, госпожа, – сказал я. – За нами скоро погонятся, надо успеть на корабль.

– Лорд Утред! – В её голосе слышалось удивление. – Ты пришёл!

– Нужно идти, госпожа.

– Но как же мой брат?

– Он договаривается с людьми Этельхельма, госпожа, а я не могу дожидаться и выяснять, что они решат. Ты хочешь ждать? Можешь остаться здесь, а я пойду.

Эдгиву сопровождали четыре женщины, видимо, служанки или компаньонки. Одна держала мальчика лет трёх-четырёх, а две другие несли на руках младенцев. Ещё с ними был священник в чёрном плаще.

– Лорд Утред прав, госпожа, – встревоженно сказал он.

– Но мой брат пришёл! – Эдгива смотрела в сторону Фэфрешама, как будто ждала, что вот-вот появятся воины с быками или мечами на щитах, идущие ей на помощь.

– А ещё там много воинов олдермена Этельхельма, – сказал я, – и пока я не знаю, кто выиграл эту битву, нам лучше оказаться на корабле.

– А мы не можем вернуться? – упрашивала Эдгива.

Я смотрел на неё. Она, несомненно, красива. Молочно-белая кожа, тёмные брови и чёрные волосы, пухлые губы и, естественно, встревоженное выражение лица.

– Госпожа! – Я изо всех сил старался быть терпеливым. – Ты просила меня помочь, и вот я здесь. И я не помогу тебе, если отведу обратно в город, полный дерущихся воинов, половина которых хочет убить твоих детей.

– Я... – начала она, но раздумала говорить.

– Идём туда. – Я указал на север. Я огляделся, нас ещё не преследовали. – Вперёд! – крикнул я.

Эдгива пришпорила лошадь следом за мной.

– А может, мы подождём и узнаем, что произошло в Фэфрешаме? – спросила она.

– Мы можем и подождать, – согласился я, – но только когда окажемся на борту моего корабля.

– Я беспокоюсь за своего брата.

– А как насчёт твоего мужа? – грубо поинтересовался я.

Она перекрестилась.

– Эдуард умирает. Может быть, уже умер.

– Если так, – резко сказал я, – то Этельвирд стал королем.

– Гнилая душа, – вырвалось у неё. – Злобная тварь. Отродье дьяволицы.

– Он прикончит твоих детей быстрее, чем утопил бы котёнка, поэтому мы должны увести тебя в безопасное место.

– Что за безопасное место? – Вопрос задала одна из служанок Эдгивы, та, что не держала ребёнка. Она направила ко мне лошадь, остановилась слева и снова спросила: – Куда мы пойдём?

Было заметно, что английский ей не родной, она говорила с легким акцентом.

– Как звать? – спросил я.

– Я Бенедетта, – произнесла она с интригующим достоинством.

Необычное имя дополнительно меня заинтриговало, поскольку было не саксонским и не датским.

– Бенедетта, – коряво повторил я.

– Я из Лупии, – с гордостью заявила она, пока я молчал. – Ты слышал о Лупии?

Я просто бестолково пялился на неё, и Эдгива ответила за меня.

– Бенедетта из Италии!

– Рим! – охнул я.

– Лупия находится далеко к югу от Рима, – уверенно заявила Бенедетта.

– Бенедетта – моя бесценная компаньонка, – объяснила Эдгива.

– И очевидно, далековато забралась от дома, – заметил я.

– Дом! – Бенедетта буквально выплюнула это слово. – Какой это дом, лорд Утред, когда тебя запросто могут забрать работорговцы?

– Работорговцы?

– Сарацинские свиньи. Мне было двенадцать лет, и ты не ответил на мой вопрос, лорд Утред.

Я снова взглянул на неё и подумал, что эта прекрасная, дерзкая женщина так же красива, как и её госпожа, королева.

– Я не ответил тебе?

– Где можно жить в безопасности?

– Если брат леди Эдгивы жив, – сказал я, – то она может к нему присоединиться. Если нет, то мы двинемся в Беббанбург.

– Сигульф придёт, – уверенно заявила Эдгива, но тут же перекрестилась.

– Надеюсь, что так, – неловко ответил я и задумался о том, что делать с Эдгивой и её компаньонками в Беббанбурге. Крепость удобна, но я не смогу предложить ничего, сравнимого с роскошью дворцов Винтанкестера или Лундена. Ходили слухи, что на севере чума, и, если Эдгива и её дети помрут в моей крепости, все скажут, что я их убил – как Этельхельма-старшего.

– Мой брат придёт, – прервала мои размышления Эдгива. – И я вообще не могу идти в Беббанбург.

– Ты будешь там в безопасности, госпожа, – сказал я.

– Мой сын, – она указала на старшего из детей, – должен стать королём Уэссекса. Но он не может быть королём, если мы скрываемся в Нортумбрии.

Я слегка улыбнулся.

– Королем станет Этельвирд, – мягко произнёс я, – а Этельстан попытается стать королём. Будет война, госпожа. От нее лучше держаться подальше.

– Войны не будет, – возразила она, – поскольку королем будет Этельстан.

– Этельстан? – удивился я. Я думал, Эдгива будет настаивать, что у её сына прав на трон больше, чем у Этельстана. – Он станет королём, только если победит Этельвирда.

– Этельстан станет королём Мерсии. Такое решение принял мой супруг. – Последние два слова были полны яда. – Такова его воля. Этельвирд, ужасный мальчишка, станет королём Уэссекса и Восточной Англии, а Этельстан – королём Мерсии. Это решено. – Я таращился на неё и не мог поверить услышанному. – Они ведь сводные братья, – продолжала Эдгива, – и каждый получит то, чего хочет. Так что войны не будет.

Я всё смотрел на неё. Эдуард разделил королевство? Это просто безумие. Его отец мечтал собрать четыре королевства в одно, и Эдуард подошёл так близко к воплощению мечты, а теперь занес над ней топор? И решил, что это принесёт мир?

– Неужели? – спросил я Эдгиву.

– Да! Этельстан будет править Мерсией, эта мерзкая свинья – двумя другими королевствами, а мой брат в это время станет его защищать. А потом королём станет мой Эдмунд.

Безумие, думал я, чистое безумие. Судьба, эта злобная сука, опять меня удивила, и я пытался убедить себя, что это не моё дело. Пусть Этельвирд и Этельстан передерутся, пусть саксы убивают друг друга, и льётся кровь, а я вернусь на свой север. Но злая сука ещё не рассчиталась со мной. Этельхельм жив, а я дал клятву.

И мы отправились в путь.

Вернувшись в гавань, мы сложили захваченные щиты, оружие и кольчуги в чрево Спирхафока. Всё это можно продать. Корабль держался фута на три-четыре ниже уровня пристани, и Эдгива запротестовала, сказав, что не может прыгать и не позволит себя нести. Я слышал, как она жаловалась своей итальянской компаньонке:

– Я королева, а не какая-нибудь жена рыбака.

Гербрухт и Фолькбалд оторвали от пристани два длинных бревна и сделали грубые сходни, которыми, после некоторых протестов, Эдгива согласилась воспользоваться. За ней последовал её старший сын Эдмунд, который сразу же побежал к куче сваленного оружия и вытащил меч с себя ростом.

– А ну, положи на место, мальчишка! – рявкнул я с пристани.

– Ты должен называть его принцем, – одёрнул меня священник.

– Я буду называть его принцем, когда он докажет, что заслуживает этот титул. Положи на место! – Эдмунд не обращал на меня внимания, пытаясь замахнуться мечом. – А ну, брось меч, паршивец! – взревел я.

Мальчишка не бросил меч, он только смотрел на меня с вызовом, обратившимся в страх, когда я спрыгнул в трюм Спирхафока. Он завопил, но тут вмешалась итальянка Бенедетта. Опередив меня, она взяла меч из руки Эдмунда.

– Если тебе сказано бросить меч, – мягко произнесла она, – значит, надо бросить. И не реветь. Твой отец – король, и может, когда-нибудь ты тоже станешь королём, а короли не плачут. – Она бросила меч на кучу захваченного оружия. – А теперь извинись перед лордом Утредом.

Эдмунд взглянул на меня, пробормотал что-то невнятное, потом понёсся на нос Спирхафока и вцепился в юбки матери. Эдгива обняла сына и сердито зыркнула на меня.

– Он не хотел ничего плохого, лорд Утред, – холодно сказала она.

– Может, и не хотел, – огрызнулся я, – но мог натворить.

– Он мог и сам пораниться, госпожа, – вставила Бенедетта.

Эдгива кивнула в ответ и даже чуть улыбнулась. Я понял, почему она назвала итальянку своей бесценной компаньонкой. В Бенедетте чувствовалась уверенность, готовность защищать королеву. Она была сильной женщиной, столь же властной, сколь и привлекательной.

– Спасибо, – негромко сказал я ей.

Бенедетта чуть улыбнулась. Я встретился с ней взглядом, восхищаясь её красотой, но тут между нами встал священник.

– Эдмунд – принц, – заявил он, – и обращаться с ним следует как с королевской особой.

– А я олдермен, – проворчал я в ответ, – и требую к себе уважения. А ты кто такой?

– Я наставник принца, господин, и духовник королевы. Отец Аарт.

– Должно быть, ты занятой человек, – сказал я.

– Занятой, господин?

– Я думаю, королеве Эдгиве есть в чём каяться, – ответил я. Отец Аарт залился краской и отвернулся. – И разве она королева? Уэссекс не признал этот титул.

– Она королева Мерсии до тех пор, пока мы не услышим о смерти её супруга, – напыщенно ответил священник. Такой он и был – напыщенный коротышка с венчиком редких каштановых волос вокруг лысой макушки. Он заметил молот на моей шее и скривился. – Королева, – продолжил он, глядя на молот, – желает, чтобы мы дождались новостей из города.

– Мы подождём, – согласился я.

– А дальше что, господин?

– Если королева желает уйти вместе с братом – что ж, пусть идёт. Если нет – отправится в Беббанбург вместе с нами. – Я взглянул на пристань. – Гербрухт!

– Да, господин?

– Избавьтесь от тех кораблей! – я указал на три корабля, которые люди Этельхельма привели в эту грязную гавань. – Но сначала заберите оттуда всё годное! – крикнул я ему вслед.

Мы вынесли с кораблей верёвки из тюленьих шкур, новые вёсла из лиственницы, две бочки эля, три бочки солёной свинины и выцветший флаг с прыгающим оленем. Всё это свалили в кучу на Спирхафоке, потом Гербрухт наполнил железное ведро углями из очага в таверне и раздул огонь внутри тех трёх кораблей.