Текст книги "Пьесы: Профессия миссис Уоррен, Кандида, Ученик Дьявола, Цезарь и Клеопатра, Пигмалион, Дом, где разбиваются сердца, Святая Иоанна, Тележка с яблоками, Шэкс против Шэва "

Автор книги: Бернард Джордж Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Суиндон (Ричарду, резко). Ваше имя, сэр?

Ричард (с добродушным озорством). Полно вам! Что ж, вы меня привели сюда, даже не зная, кто я такой?

Суиндон. Форма требует, сэр, чтобы вы назвали свое имя.

Ричард. Ну, если форма требует, то мое имя Антони Андерсон, я священник пресвитерианской церкви.

Бэргойн (с интересом). Вот как! Скажите, мистер Андерсон, в чем суть вашего учения?

Ричард. С удовольствием изложу вам, если у вас хватит времени. Для полного вашего обращения мне потребуется не менее двух недель.

Суиндон (обрывая его)›. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать ваши убеждения.

Бэргойн (с изысканнейшим поклоном в сторону злополучного Суиндона). Принимаю ваш выговор.

Суиндон (смутившись). Но я не вам, я…

Бэргойн. Ничего, пожалуйста. (Ричарду, крайне вежливо.) У вас есть политические убеждения, мистер Андерсон?

Ричард. Насколько я понимаю, мы собрались здесь именно для того, чтобы это выяснить.

Суиндон (строго). Вы намерены отрицать, что вы мятежник?

Ричард. Я американец, сэр.

Суиндон. Что, по-вашему, я должен думать после такого заявления?

Ричард. По-моему, солдатам вообще думать не полагается, сэр.

Бэргойна этот ответ приводит в такой восторг, что он почти готов примириться с потерей Америки.

Суиндон (позеленев от злости). Арестованный, предлагаю вам воздержаться от дерзостей.

Ричард. Ничего не поделаешь, генерал. Если вы решили повесить человека, вы тем самым даете ему в руки преимущество. Зачем мне быть с вами вежливым? Все равно – семь бед, один ответ.

Суиндон. Вы не имеете права утверждать, будто у суда имеется заранее принятое решение. И потрудитесь не называть меня генералом. Я майор Суиндон.

Ричард. Тысяча извинений! Я полагал, что имею честь беседовать с Джонни-джентльменом.

Движение среди офицеров. Сержанту большого труда стоит удержаться от смеха.

Бэргойн (с отменной любезностью). Кажется, Джонни-джентльмен – это я, сэр, к вашим услугам. Друзья обычно зовут меня генералом Бэргойном.

Ричард отвешивает ему изысканно вежливый поклон.

Надеюсь, вы, как джентльмен и человек разумный, несмотря на ваше призвание, поймете, что если мы будем иметь несчастье повесить вас, это произойдет исключительно в силу политической необходимости и военного долга, без малейшего личного недоброжелательства с нашей стороны.

Ричард. Ах, вот как? Это, разумеется, совершенно меняет дело.

Все невольно улыбаются; кое-кто из самых молодых офицеров, не выдержав, фыркает.

Джудит (все эти шутки и любезности еще усиливают ее ужас). О, как вы можете!

Ричард. Вы обещали молчать.

Бэргойн (обращаясь к Джудит с подчеркнутой почтительностью). Поверьте, сударыня, мы бесконечно обязаны вашему супругу за его истинно джентльменское отношение к этой крайне неприятной процедуре. Сержант! Подайте стул мистеру Андерсону.

Сержант исполняет приказание. Ричард садится.

Ну-с, майор Суиндон, мы ждем.

Суиндон. Мистер Андерсон, я полагаю, вам известно, к чему обязывает вас долг верноподданного его величества короля Георга Третьего?

Ричард. Мне известно, сэр, что его величество король Георг Третий собирается меня повесить за то, что я не хочу, чтобы лорд Норт^{24} грабил меня.

Суиндон. Это звучит крамолой, сэр.

Ричард. Да. На то и рассчитано.

Бэргойн (явно не одобряя такую линию защиты, но сохраняя вежливый тон). Не кажется ли вам, мистер Андерсон, что вы занимаете в этом вопросе – простите меня за резкое выражение – несколько вульгарную позицию? Стоит ли кричать о грабеже по такому пустяковому поводу, как почтовая пошлина, чайная пошлина или еще что-нибудь в этом роде? Настоящий джентльмен тем и отличается, что всегда платит с улыбкой.

Ричард. Не в деньгах дело, генерал. Но когда тебя обирает безмозглый тупица и кретин вроде короля Георга…

Суиндон (скандализованный). Тсс, сэр! Молчите!

Сержант (совершенно потрясенный, громовым голосом). Молчать!

Бэргойн (невозмутимо). У вас, я вижу, свой особый взгляд. Мое положение не позволяет мне вдаваться в это, разве только в частном разговоре. Но, разумеется, мистер Андерсон (пожимает плечами), если вы твердо решили быть повешенным…

Джудит вздрагивает.

Дальнейшие разговоры излишни. Своеобразный вкус, однако! (Снова пожимает плечами.)

Суиндон (Бэргойну). Будем вызывать свидетелей?

Ричард. К чему свидетели? Если б наши горожане прислушивались к моим словам, вас встретили бы здесь баррикады на улицах, бойницы в каждом доме и жители с оружием в руках, готовые до последнего человека защищать от вас свой город. Но, к сожалению, вы пришли, когда мы еще не научились переходить от слов к делу; а потом было уже поздно.

Суиндон (строго). Отлично, сэр, мы дадим вам и вашим горожанам урок, который не скоро забудется. Имеете вы еще что-нибудь сказать?

Ричард. Думаю, что у вас могло хватить совести поступить со мной как с военнопленным и расстрелять меня как человека, а не вешать как собаку.

Бэргойн (сочувственно). О мистер Андерсон, извините меня, но это рассуждение штатского. Вам не известно, видимо, каков средний процент попаданий у стрелков армии его величества короля Георга Третьего. Знаете вы, что произойдет, если мы вышлем взвод солдат расстрелять вас? Половина промахнется, а остальные такого натворят, что начальнику охраны придется приканчивать вас из пистолета. Тогда как повесить вас мы можем с совершенным знанием дела и к полному вашему удовлетворению. (Дружелюбно.) Я вам от души желаю быть повешенным, мистер Андерсон.

Джудит (ей дурно от этих разговоров). Боже правый!

Ричард (Джудит). Вы обещали! (Бэргойну.) Благодарю вас, генерал; об этой стороне дела я не подумал. Чтобы сделать вам приятное, я снимаю свои возражения относительно веревки. Настоятельно прошу повесить меня.

Бэргойн (любезно). Двенадцать часов дня для вас удобно, мистер Андерсон?

Ричард. Ровно в двенадцать я буду к вашим услугам, генерал.

Бэргойн (поднимаясь). Джентльмены, вопрос исчерпан.

Все встают.

Джудит (бросаясь к столу). Нет, нет, не может быть, чтоб вы послали человека на смерть вот так, даже без настоящего суда, даже не задумавшись над тем, что вы делаете, даже… (Она не может найти слов.)

Ричард. Так-то вы держите обещание?

Джудит. Если я должна молчать, говорите вы сами. Защищайтесь, спасите себя: скажите им правду.

Ричард (с тревогой). Я уже достаточно наговорил им правды для того, чтобы меня повесили десять раз, а не один. Еще слово, и вы навлечете опасность на других людей, а меня все равно не спасете.

Бэргойн. Сударыня, наше единственное желание – по возможности избежать неприятностей. Неужели вам было бы легче, если бы мы затеяли здесь торжественную возню с переодеванием моего друга Суиндон а в черную мантию и так далее? Я лично считаю, что все мы должны быть благодарны вашему мужу за проявленный им такт и благоразумие джентльмена…

Джудит (бросая слова ему в лицо). Вы сумасшедший! Неужели вам нипочем любое преступление, лишь бы только все было сделано по-джентльменски? Неужели вам нипочем убить человека, если только, убивая, вы облачены в красный мундир? (В исступлении.) Вы не повесите этого человека! Это не мой муж.

Офицеры переглядываются и начинают шептаться; немцы спрашивают соседей, что такое сказала эта женщина. Бэргойн, на которого явно подействовал страстный упрек Джудит, сразу же приходит в себя при этом новом и неожиданном обороте дела. Ричард тем временем возвышает голос, стараясь перекрыть общий шум.

Ричард. Джентльмены, прошу вас положить этому конец. Она никак не поверит, что меня невозможно спасти. Объявите судебное заседание закрытым.

Бэргойн (голосом настолько спокойным и твердым, что при звуке его тотчас же водворяется тишина). Одну минуту, мистер Андерсон. Одну минуту, джентльмены. (Садится на прежнее место. Суиндон и офицеры следуют его примеру.) Сударыня, я хотел бы точнее понять ваши слова. Означают ли они, что этот джентльмен не ваш муж, или же только – как бы это выразиться поделикатнее – что вы ему не жена?

Джудит. Я не понимаю, что вы хотите сказать. Я вам говорю, что это не мой муж, мой муж убежал. Этот человек выдал себя за него, чтобы его спасти. Спросите кого хотите, пусть остановят любого прохожего на улице и приведут сюда как свидетеля, – он вам сейчас же скажет, Антони Андерсон это или нет.

Бэргойн (по-прежнему сохраняя полное спокойствие). Сержант.

Сержант. Слушаю, сэр.

Бэргойн. Ступайте на улицу и приведите сюда первого горожанина, который вам попадется навстречу.

Сержант (направляясь к. двери). Слушаю, сэр.

Бэргойн (ему вслед). Первого прилично одетого, трезвого горожанина, который вам попадется.

Сержант. Слушаю, сэр. (Выходит.)

Бэргойн. Присядьте, мистер Андерсон. Вы разрешите пока называть вас этим именем?

Ричард садится.

Присядьте и вы, сударыня, покуда приведут свидетеля. Дайте даме газету почитать.

Ричард (негодующе). Как вам не стыдно!

Бэргойн (с лукавой усмешкой). Если вы не муж ей, сэр, дело не представляет ничего серьезного… для нее.

Ричард закусывает губу, вынужденный замолчать.

Джудит (Ричарду, возвращаясь на свое место). Я не могла иначе. (Он качает головой. Она садится.)

Бэргойн. Вы, конечно, понимаете, мистер Андерсон, что вам не следует возлагать надежды на этот маленький инцидент. Нам нужен кто-нибудь в качестве назидательного примера.

Ричард. Понимаю. Думаю, что мои объяснения вам не понадобятся?

Бэргойн. Если вы ничего не имеете против, мы предпочли бы показание беспристрастного лица.

Сержант вводит Кристи, который испуганно озирается по сторонам; в руке у сержанта пакет с бумагами.

Сержант (передавая пакет Бэргойну). Депеши, сэр. Доставлены капралом тридцать третьего. Так гнал, что едва живой добрался, сэр.

Бэргойн вскрывает пакет и углубляется в чтение депеш. Содержание их оказывается настолько серьезным, что совершенно отвлекает его внимание от суда.

(К Кристи.) Ну, ты! Шляпу долой и слушай, что тебе говорят. (Занимает позицию позади Кристи, который остановился с той стороны, где сидит Бэргойн.)

Ричард (обращаясь к Кристи привычным своим задиристым тоном). Чего боишься, дурак: ты тут только за свидетеля, тебя никто вешать не собирается.

Суиндон. Ваше имя?

Кристи. Кристи.

Ричард (Раздраженно). Кристофер Даджен. Простофиля несчастный! Полностью надо говорить.

Суиндон. Арестованный, прошу не вмешиваться. Подсказывать свидетелю запрещается.

Ричард. Ладно. Только предупреждаю, если вы хотите из него чего-нибудь вытянуть, надо тянуть клещами. Благочестивая матушка так потрудилась над его воспитанием, что не оставила ему ни разума, ни соображения.

Бэргойн (вскочив на ноги, отрывисто, сержанту). Где человек, который это привез?

Сержант. В караульном помещении, сэр.

Бэргойн выходит из комнаты с поспешностью, которая заставляет офицеров переглянуться.

Суиндон (к Кристи). Знаете ли вы Антони Андерсона, местного священника?

Кристи. Еще бы не знать! (Как бы подразумевая, что Суиндон просто осел, если сомневается в этом.)

Суиндон. Он находится здесь?

Кристи (оглядываясь). Не знаю.

Суиндон. Вы его не видите?

Кристи. Нет.

Суиндон. Вам как будто знаком арестованный?

Кристи. Это Дик, что ли?

Суиндон. Кто такой Дик?

Кристи (указывая на Ричарда). А вот он.

Суиндон. Как его зовут?

Кристи. Дик.

Ричард. Отвечай как следует, дурья башка! Какой я им Дик!

Кристи. А что же ты, не Дик, что ли? Как же мне еще сказать?

Суиндон. Обращайтесь ко мне, сэр. А вы, арестованный, помолчите. Скажите, кто этот человек?

Кристи. Мой брат Дик – Ричард то есть, Ричард Даджен.

Суиндон. Ваш брат?

Кристи. Ну да.

Суиндон. Вы уверены, что это не Андерсон?

Кристи. Кто?

Ричард (выйдя из себя). Я, я, я, чтоб тебя…

Суиндон. Молчите, сэр.

Сержант (кричит). Молчать!

Ричард (сердито). Тьфу! (К Кристи.) Он думает, что я пастор Андерсон, и спрашивает тебя, верно это или нет. Отвечай ему и перестань ухмыляться, точно клоун.

Кристи (ухмыляясь шире прежнего). Ты – пастор? Андерсон – священник, достойный человек, а Дик – пропащий; с ним порядочные люди и знаться не хотят. Он у нас дурной сын, а я хороший.

Офицеры громко хохочут; солдаты улыбаются.

Суиндон. Кто арестовал этого человека?

Сержант. Я, сэр. Я его застал у священника в доме, за чайным столом наедине с этой дамой, без сюртука, совсем по-домашнему. Если он ей не муж, тем хуже для них.

Суиндон. И он откликался на имя священника?

Сержант. Да, сэр! Хотя, пожалуй, кроме как по имени, он ничем на священника не похож. Вот и наш капеллан вам скажет, сэр.

Суиндон (Ричарду, с угрозой). Итак, сэр, вы, значит, пытались ввести нас в заблуждение. Ваше настоящее имя – Ричард Даджен?

Ричард. Разобрались наконец!

Суиндон. Даджен… это имя нам как будто знакомо.

Ричард. Еще бы, Питер Даджен, которого вы убили, был мой дядя.

Суиндон. Гм! (Поджимает губы и смотрит на Ричарда с многозначительной суровостью.)

Кристи. Они тебя повесят, Дик?

Ричард. Да. Убирайся отсюда, ты больше не нужен.

Кристи. Так я могу взять себе фарфоровых павлинов?

Ричард (вскакивая). Пошел вон! Пошел вон, ты, скотина безмозглая!

Кристи, перепуганный, убегает.

Суиндон встает. И все остальные тоже встают.

Суиндон. Ричард Даджен! Поскольку вы пожелали выдать себя за священника Андерсона, вы им останетесь до конца. Казнь состоится сегодня в полдень, как и назначено; и если до этого часа настоящий Андерсон не явится, вы займете его место на виселице. Сержант, уведите арестованного.

Джудит (в смятении). Нет, нет!

Суиндон (раздраженно, опасаясь, как бы она не возобновила свои мольбы). Уберите эту женщину.

Ричард (одним прыжком, с ловкостью тигра перемахнув через стол, хватает Суиндон а за горло). Негодяй!

Сержант бросается на выручку с одной стороны, солдаты – с другой. Они хватают Ричарда и оттаскивают на прежнее место. Суиндон, которого бешеный наскок Ричарда опрокинул на стол, поднимается и приводит себя в порядок. Он хочет заговорить, но его предупреждает Бэргойн, только что появившийся в дверях с двумя бумагами в руке, белой и голубой – письмом и депешей.

Бэргойн (подходит к столу, с рассчитанным хладнокровием). В чем дело? Что здесь произошло? Мистер Андерсон, вы меня удивляете.

Ричард. Сожалею, если обеспокоил вас, генерал. Я только хотел придушить вот этого вашего подчиненного. (Яростно Суиндон у.) Ты раздразнил во мне дьявола своей грубостью с женщиной! Собака желтомордая, с каким удовольствием я свернул бы тебе шею. (Протягивает сержанту обе руки.) Наденьте на меня наручники, живо! Иначе я не отвечаю за себя.

Сержант достает из кармана пару наручников и вопросительно смотрит на Бэргойна.

Бэргойн. Майор Суиндон, вы оскорбили эту даму грубым словом?

Суиндон (сердито). Разумеется, нет, сэр. Вам бы не следовало задавать мне подобный вопрос. Я приказал ее вывести, так как она нарушила порядок, а этот человек набросился на меня. Уберите наручники, я в состоянии сам справиться.

Ричард. Ну, раз вы заговорили как мужчина, наша ссора кончена.

Бэргойн. Мистер Андерсон…

Суиндон. Его зовут Даджен, сэр, Ричард Даджен. Он самозванец!

Бэргойн (раздраженно). Чушь, сэр. Даджена вы повесили в Спрингтауне.

Ричард. То был мой дядя, генерал.

Бэргойн. Ах, вот как, дядя? (Суиндону.) Прошу извинить меня, майор Суиндон.

Суиндон принимает извинение довольно хмуро.

(Бэргойн поворачивается к Ричарду.) Как-то не совсем удачно складываются у нас отношения с вашим семейством. Ну хорошо, мистер Даджен, вот о чем я хотел спросить вас. Кто такой (заглядывает в письмо) Уильям Мэйндек Паршоттер?

Ричард. Мэр Спрингтауна…

Бэргойн. А что, этот Уильям… Мэйндек и так далее – человек слова?

Ричард. Вы у него покупаете что-нибудь?

Бэргойн. Нет.

Ричард. Тогда можете на него положиться.

Бэргойн. Благодарю вас, мистер… э-э… Даджен. Кстати, если вы не мистер Андерсон, разве мы… майор Суиндон, как? (Он хочет сказать: «Разве мы все-таки повесим его?›)

Ричард. Ничего не меняется, генерал.

Бэргойн. Да? Очень сожалею, очень. Ну, до свидания, мистер Даджен. До свидания, сударыня.

Ричард (почти грубо останавливает Джудит, которая снова хотела броситься вперед с безрассудной мольбой, и решительным движением берет ее под руку). Ни слова больше! Идем.

Джудит смотрит на него умоляюще, но его решительность подавляет ее. Конвой занимает свои места, и они выходят. Сержант, сердито насупившись, шагает позади Ричарда, поглядывая на него с опаской, точно на дикого зверя.

Бэргойн. Джентльмены, не смею вас больше задерживать. Майор Суиндон, на два слова.

Офицеры выходят.

(С невозмутимым спокойствием ждет, пока последний из них скроется за дверью. Потом лицо его сразу становится серьезным, и он обращается к Суиндон у, в первый раз называя его просто по фамилии.) Суиндон! Знаете, что это такое? (Показывает письмо.)

Суиндон. Что?

Бэргойн. Они требуют охранное свидетельство на имя одного из офицеров ополчения, который явится к нам сюда для переговоров.

Суиндон. Ага, забили отбой!

Бэргойн. Дальше говорится, что они намерены послать того самого человека, который прошлой ночью поднял восстание в Спрингтауне и вытеснил оттуда наши части; так чтобы мы знали, что имеем дело с лицом значительным.

Суиндон. Ха!

Бэргойн. Ему даются все полномочия для выработки условий… чего, как бы вы думали?

Суиндон. Их сдачи, надеюсь?

Бэргойн. Нет. Вывода наших войск из города. Они дают нам шесть часов на то, чтобы полностью очистить Уэбстербридж.

Суиндон. Какая беспримерная наглость!

Бэргойн. Как мы должны поступить, по-вашему?

Суиндон. Немедленно выступить в поход на Спрингтаун и нанести решительный удар.

Бэргойн. Гм!… (Направляясь к двери.) Пойдемте в комендатуру.

Суиндон. Зачем?

Бэргойн. Писать охранное свидетельство. (Берется за ручку двери.)

Суиндон. (не двигаясь с места). Генерал Бэргойн!

Бэргойн (повернувшись). Сэр?

Суиндон. Считаю своим долгом заявить вам, сэр, что, в моих глазах, угроза толпы взбунтовавшихся лавочников – недостаточная причина, чтобы нам отступать.

Бэргойн (невозмутимо). Предположим, я откажусь от командования, что вы предпримете?

Суиндон. Я предприму то, для чего мы проделали весь путь от

Квебека к югу и для чего генерал Хоу проделал весь путь от Нью-Йорка к северу, – пойду на соединение с ним в Олбэни, чтобы совместными силами уничтожить всю армию мятежников.

Бэргойн (загадочно). А лондонских наших врагов вы тоже рассчитываете уничтожить?

Суиндон. Лондонских? А что это за враги?

Бэргойн (мрачно). Бездарность и легкомыслие, нерадивость и волокита. (Указывает на депешу, которая у него в руке, и говорит с отчаянием в голосе и во взгляде.) Я только что узнал, сэр, что генерал Хоу все еще в Нью-Йорке.

Суиндон (как громом пораженный). Великий боже! Он ослушался приказа!

Бэргойн. (с язвительным спокойствием). Он не получил приказа, сэр. Какой-то джентльмен в Лондоне позабыл отправить этот приказ, торопился за город, должно быть. Его воскресный отдых будет стоить Англии ее американских колоний, а мы с вами через несколько дней очутимся в Саратоге с пятью тысячами солдат против восемнадцати тысяч мятежников на неприступной позиции.

Суиндон (потрясенный). Не может быть!

Бэргойн (холодно). Простите?

Суиндон. Я не могу этому поверить. Что скажет история?

Бэргойн. История, сэр, солжет, как всегда. Пойдемте, нужно поторопиться с этим охранным свидетельством. (Выходит.)

Суиндон (следуя за ним в полной растерянности). Боже мой, боже мой! Мы погибли!

Близится полдень, и на рыночной площади уже чувствуется оживление. К виселице, которая на страх преступникам постоянно красуется среди площади по соседству с более мелкими, хоть и зловещими орудиями кары, такими, как позорный столб, колодки и помост для наказания плетьми, прилажена новая веревка и петля закинута на перекладину, чтоб не могли достать мальчишки. Лестница-стремянка уже тоже на месте – городской клерк принес ее и стережет от любопытных. У горожан, собравшихся на площади, вид оживленный и довольный; по Уэбстербриджу разнеслась уже весть о том, что мятежник, которого собираются вздернуть король Георг и его страшный генерал, – не священник Андерсон, а Ученик дьявола, а потому можно наслаждаться зрелищем казни, не смущая себя сомнениями в ее справедливости или беспокойными мыслями о том, что не следовало допускать ее без борьбы. Кое-кто в толпе даже начинает проявлять признаки нетерпения, так как двенадцатый час уже близок, а никаких приготовлений, кроме прихода клерка с лестницей, пока не видно. Но вот раздаются, наконец, возгласы: «Идут! Идут!», и на площадь быстрым шагом, со штыками наперевес, прокладывая себе путь в толпе, входит отряд британской пехоты вперемешку с гессенцами.

Сержант. Отряд, стой! Равняйсь! Смирно!

Солдаты строятся прямоугольником вокруг виселицы; унтер-офицеры во главе с сержантом энергично выталкивают всех, кто случайно оказался внутри прямоугольника.

Марш! Марш! Проваливайте отсюда, живо! Ничего, придет время, сами будете здесь болтаться. Держи равнение, чертовы хессинцы. Что там с ними по-немецки лопотать! Прикладом по ногам – сразу поймут! Ну, марш, марш отсюда! (Наталкивается на Джудит, которая стоит у самой виселицы.) Вот еще тоже! Вам тут и вовсе делать нечего.

Джудит. Позвольте мне остаться. Я не помешаю.

Сержант. Ладно, ладно, без разговоров. Постыдились бы приходить смотреть, как вешают человека, который вам не муж. И он тоже хорош! Я его отрекомендовал майору как джентльмена, а он набросился на майора и чуть не задушил, да еще обозвал его величество кретином. Так что проваливайте отсюда, да поживее!

Джудит. Вот вам два серебряных доллара, только не гоните меня.

Сержант без долгих колебаний, бросив быстрый взгляд по сторонам, сует деньги в карман; затем говорит громко, тоном благородного негодования.

Сержант. Как! Вы хотите подкупить меня при исполнении обязанностей? Никогда! Я вот вас проучу за попытку совратить офицера королевской службы. До окончания казни вы арестованы. Извольте стоять вот здесь, на этом месте, и не вздумайте отойти, покуда я не дам разрешения. (Подмигнув ей, указывает в правый угол прямоугольника, позади виселицы, потом поворачивается к ней спиной и снова начинает орать.) Равнение! Не напирай!

В толпе раздаются возгласы: «Тсс! Тише!›; доносятся звуки духового оркестра, исполняющего похоронный марш из оратории Генделя „Саул“. Мгновенно шум стихает; сержант и унтер-офицеры бегут в глубину прямоугольника и, торопливым шепотом отдавая приказания и подталкивая недостаточно проворных, заставляют ряды разомкнуться и пропустить траурную процессию, подвигающуюся под охраной двойной шеренги солдат. Впереди идут Бэргойн и Суиндон; вступив на площадь, они брезгливо косятся на виселицу и, взяв сразу немного в сторону, так, чтобы избежать необходимости пройти под ней, останавливаются в правой половине прямоугольника. За ними следует мистер Брюднелл – капеллан, в полном облачении, с раскрытым требником в руке, и рядом с ним Ричард, вид у которого мрачный и вызывающий; он демонстративно проходит под самой виселицей и останавливается в двух шагах от нее. За ним идет палач – дюжий солдат, в рубашке с засученными рукавами. Дальше два солдата катят легкую походную повозку. Шествие замыкает оркестр, который располагается позади прямоугольника и доигрывает похоронный марш. Джудит, с тоской глядя на Ричарда, прокрадывается к виселице и прислоняется к правому столбу. В продолжение следующего разговора повозку подкатывают под виселицу оглоблями назад, и оба солдата становятся по сторонам. Палач достает из повозки маленькую лесенку и приставляет ее к задку повозки, чтобы осужденному удобно было взойти. Затем он взбирается на стремянку, прислоненную к столбу, и перерезает шнурок, которым петля подвязана к перекладине; веревка соскальзывает, и петля раскачивается в воздухе над повозкой, куда, спустившись с лестницы, забирается палач.

Ричард (Брюднеллу, с трудом сдерживая раздражение). Послушайте, сэр! Человеку вашей профессии не место здесь. Ушли бы вы лучше.

Суиндон. Осужденный, если в вас сохранилась хоть капля чувства приличия, советую вам выслушать напутствие капеллана и с должным уважением отнестись к торжественности момента.

Капеллан (Ричарду, с мягким укором). Постарайтесь взять себя в руки и покориться воле божьей. (Поднимает перед собой требник, готовясь начать молитву.)

Ричард. Вы хотите сказать – вашей воле, сэр, и воле вот этих двух ваших сообщников. (Указывает на Бэргойна и Суиндона.) Ни в них, ни в вас я ничего божественного не вижу. Толковать о христианстве, собираясь вешать врага своего, – слыхано ли где подобное кощунство! (Обращаясь к Суиндону, более резко.) А вы воспользовались «торжественностью момента», чтобы поразить народ своим благородным величием, – и музыка Генделя, и священник, присутствие которого придает убийству вид благочестивого деяния! Что ж, вы воображаете, что я стану помогать вам? Вы мне посоветовали выбрать веревку, так как вы слишком плохо знаете свое дело, чтобы расстрелять человека как следует. Так вот, вешайте – и покончим с этим.

Суиндон (капеллану). Может быть, вам удастся на него воздействовать, мистер Брюднелл?

Капеллан. Попытаюсь, сэр. (Начинает читать.) «Человек, рожденный от женщины…».

Ричард (глядя на него в упор). «Не убий».

Брюднелл едва не роняет из рук требник.

Капеллан (признавая свою беспомощность). Что же мне сказать вам, мистер Даджен?

Ричард. Оставьте меня, добрый человек, в покое.

Бэргойн (со светской предупредительностью). Я полагаю, мистер Брюднелл, поскольку обычная процедура кажется мистеру Даджену неуместной, лучше, пожалуй, отложить ее до того времени, когда… э-э… когда она уже ни в какой мере не будет беспокоить мистера Даджена.

Брюднелл, пожимая плечами, захлопывает требник и отходит в глубину прямоугольника.

Вы словно торопитесь, мистер Даджен?

Ричард (ужас смерти настиг его). Вы думаете, так приятно дожидаться этого? Вы приняли решение совершить убийство – так убивайте, и делу конец.

Бэргойн. Мистер Даджен, мы это делаем лишь потому…

Ричард. Что вам за это платят.

Суиндон. Это наглая… (Проглатывает свое возмущение.)

Бэргойн (с пленительным добродушием). Мне, право, очень жаль, что вы такого мнения, мистер Даджен. Если бы вы знали, во что обошелся мне мой чин и сколько я получаю жалованья, вы бы не так плохо думали обо мне. Я все-таки хотел бы, чтоб мы расстались друзьями.

Ричард. Послушайте, вы, генерал Бэргойн! Если вы воображаете, что мне нравится быть повешенным, вы ошибаетесь. Совсем не нравится, и я не собираюсь делать вид, будто я в восторге. А если вы воображаете, что раз одолжили меня своим джентльменством, так и это тоже зря. Мне вся эта история дьявольски не по душе, и только одно у меня есть маленькое утешение: то, что когда все кончится, вам тут будет не веселее, чем мне там, наверху. (Поворачивается и идет к повозке. Но в эту минуту Джудит, протянув вперед руки, загораживает ему дорогу. Ричард, чувствуя, что еще немного – и самообладание изменит ему, отступает назад с криком.) Зачем вы здесь? Вам здесь не место! (Она делает движение, как будто хочет дотронуться до него. Он отстраняется почти со злостью.) Нет, нет, уходите; мне будет труднее при вас. Да возьмите же ее кто-нибудь!

Джудит. Вы не хотите проститься со мной?

Ричард (позволяя ей взять его руку). Ну хорошо, прощайте. А теперь уходите… Скорее уходите.

Джудит не выпускает его руки – ей мало этого холодного прощания, и когда он делает попытку высвободиться, она, не помня себя, бросается к нему на грудь.

Суиндон (строго, сержанту, который, заметив движение Джудит, поспешил было к ней, чтобы помешать, но не успел и остановился в нерешительности). Что это значит? Как она сюда попала?

Сержант (виновато). Не знаю, сэр. Такая хитрая – всюду пролезет.

Бэргойн. Она подкупила вас.

Сержант (протестующе). Что вы, сэр…

Суиндон (свирепо). Назад!

Сержант повинуется.

Ричард (умоляющим взглядом перебрав всех вокруг, останавливается на Бэргойне, как на самом разумном). Возьмите ее. Неужели вы не понимаете, что я сейчас не могу возиться с женщиной?

Бэргойн (подходя к Джудит и взяв ее под руку). Прошу вас, сударыня. Я вас не гоню. Можете не выходить из круга, но только встаньте позади нас и не смотрите.

Джудит поворачивается к Бэргойну и отпускает руку Ричарда, который, шумно, с захлебом переводя дух, бежит к повозке, как к спасительному пристанищу, и поспешно взбирается на нее. Палач снимает с него сюртук и отводит ему руки за спину.

Джудит (мягко, но настойчиво вырывает у Бэргойна свою руку). Нет, я останусь тут; я не буду смотреть. (Возвращается на прежнее место, у правого столба виселицы; хочет взглянуть на Ричарда, но тотчас же отворачивается, вся содрогнувшись, и падает на колени, шепча молитву.)

К ней подходит Брюднелл, державшийся в стороне.

Бэргойн (увидев ее на коленях, успокоенно кивает головой). Вот и хорошо. Не трогайте ее, мистер Брюднелл; теперь все будет в порядке. Брюднелл также кивает и отходит, глядя на нее с состраданием. (Бэргойн занимает свое место и достает из кармана изящный золотой хронометр.) Ну как, приготовления закончены? Не следует задерживать мистера Даджена.

Тем временем у Ричарда руки уже связаны за спиной и петля накинута на шею. Солдаты берутся за оглобли, готовясь откатить повозку в сторону. Палач, встав позади Ричарда, подает сержанту знак.

Сержант. Все готово, сэр.

Бэргойн. Не желаете ли еще что-нибудь сказать, мистер Даджен? Осталось две минуты.

Ричард (твердым голосом человека, преодолевшего ужас смерти). У вас часы на две минуты отстают, генерал, мне отсюда видны городские.

На городских часах бьет первый удар. Толпа, тихо ахнув, невольно жмется назад.

Аминь! Отдаю свою жизнь за будущее мира.

Андерсон (врываясь на площадь). Аминь! Остановите казнь!

(Прорывает ряды солдат как раз напротив Бэргойна и, задыхаясь, бросается к виселице.) Я – Антони Андерсон, тот самый, кого вы искали.

Толпа, затаив дыхание, напряженно слушает. Джудит приподнимается и смотрит на Андерсона широко раскрытыми глазами, потом воздевает руки к небу движением человека, самая страстная молитва которого услышана.

Суиндон. Вот как? Что ж, вы явились как раз вовремя, чтобы занять свое место на виселице. Взять его!

По знаку сержанта двое солдат выходят вперед, чтобы схватить Андерсона.

Андерсон (выхватив какую-то бумагу, сует ее под самый нос Суиндон у). Мое охранное свидетельство, сэр!

Суиндон (пораженный). Охранное свидетельство! Так это вы…

Андерсон (выразительно). Да, это я,

Солдаты берут его за плечи.

Велите вашим людям убрать от меня руки.

Суиндон (солдатам). Не троньте его.

Сержант. Назад!

Солдаты возвращаются в строй. Радостный шум в толпе; горожане, видя, как уверенно пастор разговаривает с неприятелем, оживленно переглядываются в предвкушении торжества.

Андерсон (с глубоким вздохом облегчения, отирая платком пот со лба). Слава Богу, я поспел вовремя!