Текст книги "Что случилось с Гарольдом Смитом?"

Автор книги: Бен Стайнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Бетти

Они были не разлей вода, моя мама и Бетти. Все время куда-нибудь ходили, почти каждый день. Бетти давно не была у нас в гостях. Я смутно помнил эту маленькую толстощекую женщину с химической завивкой на голове: помню, она мне говорила, как я сильно вытянулся и когда же мне в настоящую школу.

Так вот: мама и Бетти ходили играть в бинго, в кино или еще куда-нибудь. Иногда мама оставалась у нее на ночь, ничуть не стесняя – у Бетти была свободная комната. Бетти часто звонила маме, хотя на меня никогда не попадала.

Как в то Рождество, помните?

Да, мама очень сдружилась с Бетти.

Так думал я.

И лишь позднее узнал, что Бетти эмигрировала в Канаду в 1969 году.

Трудновато приходилось маме – встречаться с Бетти буквально через день.

В тот вечер в «Рокси» до меня дошло. Хотя могло дойти и раньше. Мои родители давно спали по разным комнатам. Но в восемнадцать лет не хочется о таком думать. Вообще-то в любомвозрасте думать о таком не хочется. Если только жизнь не поставит перед фактом. Как это произошло в тот вечер.

Правды ради скажу, что мама пыталась как-то объясниться.

ПАВИЛЬОН: ФОЙЕ КЛУБА «РОКСИ» – ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР

Винс быстрым шагом направляется к выходу. Айрин идет следом.

АЙРИН

Винс, погоди! Я тебе все объясню!

Винс останавливается и смотрит на мать.

ВИНС

Попробуй.

АЙРИН (колеблется, с трудом подбирая слова)У него классная задница.

ВИНС

Вот и отлично, с чем тебя и поздравляю.

Винс уходит.

Я иду по улице. После ночного клуба воздух знобкий, но меня это мало волнует. Я все думаю про маму и Уолтера. Уолтер и мама. Мама и Уолтер.

Господи.

Мне всегда казалось, что у мамы странноватый вкус.

И я подумал: она неплохо выглядит.

И я подумал: а если мама разведется с папой и выйдет замуж за Уолтера? Тогда Уолтер станет моим отчимом.

Господи, Винс, прекрати думать.

Я сажусь на скамейку.

Я стараюсь не думать.

Но нет худа без добра, и нет добра без худа. В конце концов, я должен радоваться, что это произошло. Потому что иначе я не оказался бы там, в нужном месте и в нужный час. И то, что произошло дальше, могло бы никогда не произойти.

И вся моя жизнь пошла бы по-другому.

1977. Скамейка, Южный Йоркшир

Запомните время: 1977 год.

И место: Южный Йоркшир.

По телевизору и в новостях только и говорили, что о панках, особенно о «Секс Пистолз». [xiii]  [xiii]«Секс Пистолз» (1975–1978) – британская панк-группа, основоположники панк-рока, лидер – Сид Вишез.


[Закрыть]Помню, в одной вечерней передаче ведущий распинался, что, мол, панки ругаются почем зря, употребляя словечки, которые прежде невозможно было услышать по телевизору, тем более в вечернее время, когда семьи собираются за ужином: «дрочила», «хренотень» и тому подобное. Говорят, один пожилой дяденька так возмутился, что разбил собственный телевизор. Весьма глупо с его стороны, но история попала на страницы газеты, которую читал мой отец. Так я узнал про панков. Потом, помню, они написали песню «Боже, храни королеву», и там были крайне шокирующие слова насчет нашего монарха и ее серебряного юбилея. Песню запретили на радио, и, естественно, она сразу же заняла верхние строчки музыкальных хит-парадов – чуть ли не второе место, а может, на самом деле и первое, но такого бы просто не допустили, так? Помню, мне очень хотелось купить пластинку с той песней, чтобы хоть послушать, про что она. Но в одной из новостных программ по радио прокрутили фрагмент, и я подумал: из-за чего столько шума, песня-то – ужас.

Я слышал кое-какую панк-музыку по радио, кажется Парнишка Дженсен ставил чуть-чуть «Стрэнглерз» и «Шэм 69», но панков особо не жаловали. А вот диско-музыки сколько хочешь: «Одиссей», «Шик», «Сестра Следж» и, конечно же, «Би Джиз», они меня устраивали, потому что это как раз для меня музычка.

Живых панков мне видеть почти не приходилось. Во плоти. Ну, может, когда в Шеффилд приехала группа «Баззкокс», [xiv]  [xiv] Парнишка Дженсен(Дэвид Дженсен, р. 1950) – британский диджей, с 1977 по 1984 г. ведущий ежевечерней программы на «Радио 1». « Стрэнглерз» (с 1974) – британская поп-рок-группа. « Шэм 69» (1976–1980) – британский панк-квартет, голос нового пролетариата. « Одиссей» – американская диско-группа. « Сестра Следж» (с 1971) – американский поп-квартет сестер Следж. « Баззкокс» (с 1975) – британский панк-квартет.


[Закрыть]средний зальчик и собрали, но и то наскребли панков по углам Южного Йоркшира, в Честерфилде, и в Ротерхэме, и в Донни, повсюду. Иногда на городской площади ошивалась горстка панков, но они не производили особого впечатления и скорее смахивали на бродяг. Впрочем, один парень все-таки меня поразил: у него был такой красный ирокез.

Так что панки меня не особо интересовали, да и сам я не собирался им становиться. Я любил диско: панк и диско походили друг на друга, как мел на сыр, вода на масло или наше объединенное королевство на среду.

Но случилось так, что я посидел на той скамейке и это случилось.

Я обратился в другую веру.

Я мог бы изложить вам все обстоятельства дела, что происходило до и после, но не в этот конкретный момент. Что я испытал, сидя на скамейке? Странное, необъяснимое чувство, будто прежде я ничего не понимал в этой жизни: бродил в потемках, а потом вдруг вспыхнул свет, и ты увидел форму, и размер, и положение предметов, которые нащупывал в темноте. И теперь можно потрогать эти предметы, взять их с собой, жить с ними.

– ВСЕ ДЕРЬМО! ГОВНО НА ПАЛОЧКЕ!

И я подумал. Точно.

Это шли они. Панки. Кричал один, первый, кого я заметил.

– ВСЕ ДЕРЬМО! – снова выкрикнул он,

и я увидел, что это и есть парень с красным ирокезом.

Я смотрю на эту компанию: вот они проходят мимо и идут дальше.

И тут я вижу ее.Панкушку.

Наверное, в эту самую минуту в голове моей и вспыхнул свет.

Уолтер как-то говорил: «Вдруг увидишь кого-то, и – щелк! Это она. Ноги ватные, в голове бланманже, сердце в груди бух-бух. Вот-вот выскочит на тротуар и начнет танго отплясывать. И понимаешь, что это судьба».

Теперь я знал, как это бывает.

Вот так и бывает.

Девушка задумчиво огляделась, а потом увидела меня на скамейке – и, клянусь, какую-то долю мгновения смотрела мне в глаза. Она остановилась у витрины магазина, обрамленная ее светом: черно-белый портрет. Черные волосы, глаза, губы, одежда. Ее кожа, лицо, руки – белые. Да, она – только одно мгновение – смотрела на меня, а я на нее. Я словно гляделся в зеркало: что видел я там? Рентгеновский снимок себя самого, я видел себя таким, какой я есть, свою суть, увидел в себе то, что не меняется никогда и остается мною вчера, сегодня, завтра, всегда.

1.06. Дом Робинсонов

Темно. Тихо. Дыхание в ночи.

Маргарет тоже не спала. Питер чувствовал, хотя она не шевелилась.

Питер взглянул на электронные часы, что светились в темноте.

00.55. Без пяти час. А ведь он сказал – в одиннадцать. Он взял с нее слово: в одиннадцать.

Ну и. Что же делать? Написать письмо. Пожалуй, неплохая идея. От Люси? Нет. Он напишет от собственного лица. Питер закрыл глаза и принялся сочинять.

Дорогая Джоанна.

Как ты знаешь, недавно умер мой друг Жан-Поль Баббери. Он был прекрасным человеком, талантливым физиком, добрым коллегой и, по всем отзывам, хорошим мужем и отцом. Джоанна, ты знаешь, я атеист: как человек и ученый я воспринимаю вселенную как физическое явление. Христианские боги, да и боги иных религий – суть химера, выдуманная правящей элитой в целях подавления. Впрочем, это ты знаешь и без меня. Дело в другом. Трагические события – как, например, смерть Жан-Поля – обостряют наши чувства и мысли. Но поскольку нет в мире ни высших сил, ни иной трансцендентной системы ценностей, как же человеку выбирать истинный путь в жизни? Я все больше и больше убеждаюсь, что правильное решение состоит в наиболее полной реализации своих природных способностей. И тут, дорогая Джоанна, я подхожу к основной мысли своего письма. Ты ведь способная девочка. Ты достигла неплохих результатов в учебе. Пять пятерок, три четверки и одна тройка – это уже неплохо. Хотя, я уверен, если бы ты приложила больше усилий, ты могла бы вытянуть и на пятерки. И хотя до Оксбриджа ты не дотягиваешь, ты вполне смогла бы поступить в любой из старейших университетов Англии. Получила бы степень бакалавра и могла бы двигаться дальше, к докторской степени. С таким багажом жизненные перспективы значительно расширяются. Но, увы, Джоанна, ты не пошла по этому пути. Ты не прислушалась к родительскому совету и в шестнадцать бросила учебу. Получила более чем скромную должность в адвокатской конторе. Ты не щадишь свой организм, пристрастившись к сигаретам и алкоголю. Ты общаешься с жалкими вандалами, презренными людьми. Я надеялся, что чудесное стихотворение, которое написала Люси, заставит тебя призадуматься. Но этого не произошло. Проза твоей собственной жизни возобладала над поэзией. Джоанна, я хочу, чтобы ты спросила себя: «Правильно ли я живу? Может, стоит…»

Хлопнула входная дверь.

Питер посмотрел на часы: 1.06!

Он сел в кровати. К чему письмо? Он поговорит с дочерью прямо сейчас. Непременно.

Когда панкушка на цыпочках пробиралась к своей комнате, она увидела, что из-под двери родительской спальни пробивается тонкая полоска света. Она слышала, как родители возбужденно перешептываются. Девушка прошла в свою комнату и открыла окно Села на кровать, закурила. Она сидела, пуская дым в окно, и дым сливался с молочной белизной лунного света. Панкушка ждала, что сейчас раздастся стук в дверь.

Тишина. Значит, не сегодня.

1.06. Квартира Смитов

ПАВИЛЬОН: СПАЛЬНЯ ВИНСА – НОЧЬ

Винс салютует Джону Траволте на плакате.

ВИНС

Яанархист.

И с этими словами срывает плакат со стены.

Винс Смит, анархист

Все. С Джоанной покончено.

Теперь отныне и навсегда – панкушка.

Приняв решение и проникнувшись философией «Все дерьмо», можно с легкостью приступать к практической части – менять свой внешний облик.

Пролистав несколько журналов, я выискал для себя подходящего кумира – Сида Вишеза, басиста «Секс Пистолз». Долой Траволту из мира диско, да здравствует Сид из мира панков.

Что касается одежды: клеша не катят, узкий, как селедка, галстук тоже, туфли на платформах тем более. Но имеющийся гардероб все равно можно пустить в дело. Вооружившись ножницами и немного подпортив еще вчера любимый пиджак в стиле диско, можно вполне довести его до состояния, пригодного для новой жизни. Что касается остального, пара визитов в «Оксфэм» – и дело будет на мази. Потребуется еще кое-какая мелочь, куплю прямо по списку.

1) Собачий ошейник (желательно с заклепками)

2) Коробка с английскими булавками

3) Игла (для пирсинга в домашних условиях)

4) Аэрозоль с краской – отпанковать футболку/пиджак и так далее

5) Красный фломастер (разрисовать лицо)

6) Подводка для глаз (если не удастся позаимствовать оную у мамы)

7) Лак/гель для волос, чтобы поставить волосы торчком (попробовать воспользоваться салом)

На все про все уйдет меньше десяти шиллингов.

Возникала небольшая проблема с пирсингом. К сожалению, если хочешь стать панком, без пирсинга никак.

Неплохо в этих целях принять обезболивающее: однажды я вычитал в одной книге, как в старые времена производили ампутацию конечностей – больной опрокидывал бутылку виски. Но я себя знал: такналижусь, что потеряю координацию и выколю себе глаз.

Хотя это тоже пирсинг.

ПАВИЛЬОН: КУХНЯ – УТРО

Винс натирает мочку уха кубиком льда. Берет маленькую разделочную доску и подкладывает ее под ухо, сверяясь с небольшим зеркалом. Винс набирает воздуха в легкие и втыкает в мочку уха длинную иглу.

ВИНС

AAA!

Открывает глаза. Отодвигает разделочную доску. Игла вонзилась туда, не задев уха.

ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ – ДЕНЬ

Гарольд смотрит телевизор. Курит трубку. В комнату заглядывает Винс.

ВИНС

Пап, ты мне не поможешь?

ПАВИЛЬОН: КУХНЯ – ДЕНЬ

Гарольд держит в руке иглу. Массирует пальцами Винсову мочку уха. Подносит иглу к уху, дует на нее. Винс закрывает глаза… приготовясь терпеть.

ВИНС

Давай, давай же.

ГАРОЛЬД

Готово.

ВИНС

Как?

Винс открывает глаза и видит в зеркале свое проколотое ухо: в мочке торчит иголка.

ВИНС

Черт, я ничего не почувствовал!

Гарольд выходит из комнаты. Винс размышляет.

ВИНС

Наверное, лед помог.

ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ – ДЕНЬ

Гарольд возвращается в гостиную и садится в кресло. Берет газету. Улыбается.

ГАРОЛЬД

Никакого льда.

Касательно существования бога

Итак. Пропанковка завершена успешно – хотя это я, считаю, что успешно.

Не знаю, что скажут другие, но яне хотел бы столкнуться с собой в темном переулке.

Следующий шаг. Надо разыскать панкушку.

Я уже взял на заметку, что панки в основном тусуются возле памятника в центре города. Туда я и собирался отправиться.

Что и сделал. Везуха поперла сразу, потому что на остановке 95-го автобуса я увидел трех панков.

И я подумал. Они и я – теперь мы свои. Мне нравятся эти парни. Я шел к остановке и думал, следует ли подать какой-то знак. Может, поприветствовать их? Но как? Старые друзья-соратники? А может, не нужно, потому что наша связь так крепка, что слов не надо? Просто кивнуть или подмигнуть, и этого достаточно?

И я решил: Винс, будь спокоен. Поразвязнее. И ничего не говори.

Я подошел к остановке. И прислонился к стене.

Я видел, как они окинули меня взглядом. Их, как я уже говорил, было трое. Один парень был высокий, жилистый, черноволосый, в клетчатых штанах. Как я позднее узнал, его звали Брайан Фишер по кличке Тошниловка. Второй парень был покороче, такой плотно сбитый пацан в футболке с надписью «Анархия». Алан Станилэнд по кличке Роззер. Третий был рыжий, с густой кудрявой шевелюрой, в футболке, на которой красной краской набрызгана надпись «Козел!». ПачкаЧаю. У него такая кличка была. Я так и не узнал, почему.

Ну и, стоят эти трое – Тошниловка, Роззер и ПачкаЧаю. Я чувствую, что они смотрят на меня. Один отхаркивается, набрав полный рот мокроты. Поворачиваюсь и вижу, что это Тошниловка. На его лице все написано: мол, ну что, новенький, может, ты и косишь под панка, но посмотрим, из какого ты сделан теста.Тошниловка кидает взгляд на своих приятелей, и это похоже на телепатию, потому что они понимают и тоже начинают отхаркиваться.

Тошниловка смотрит на меня, а потом подходит к тротуару и ка-ак плюнет.

Неплохой плевок – улетает за шесть футов от тротуара. Теперь очередь Роззера и ПачкиЧаю. Роззер оказывается полный слабак, а вот ПачкаЧаю переплевывает Тошниловку на целый фут, попав ровнехонько в разделительную белую полосу посреди дороги.

А потом все трое оборачиваются ко мне. Мол, твояочередь.

Вы не представляете, как мне повезло.

Может, я и не самый умный и не самый красавец на свете и, в отличие от остального населения земного шара, не умею быстро

бегать/прыгать/думать

или красиво

петь/рисовать/сочинять стихи/играть в футбол/ дудеть в кларнет/список можно продолжить, – но одно я знал наверняка. Кое в чем я все же мог переплюнуть 99,9 процента человечества. Мои предки не наделили меня ничем особенным, но один врожденный талант у меня все-таки был.

По части плевков я просто гений.

Что было очень кстати.

Ну и. Я отхаркиваюсь, делаю шаг вперед и грациозно отправляю плевок – легендарный плевок, всем плевкам плевок – и он взмывает в воздух и гордо пролетает над плевками моих соперников, полет продолжается, пока наконец – шлеп! – мое произведение не приземляется посреди дороги на пустую банку из-под колы. В самое яблочко, словно так и было задумано.

Браво, Винс.

Тошниловка вытаскивает пачку сигарет, угощает своих друзей, предлагает мне. Я беру сигаретку.

– Ага, – говорю я.

Я свой.

Пока хватит разговоров. Будем действовать постепенно. Закрепим наше знакомство, выкурив по сигаретке.

Ну что ж, пока все идет хорошо. Зная, как мне вообще везет по жизни, – слишкомхорошо. Мне повезло, но такого не бывает. Сейчас навернякапроизойдет что-нибудь такое, что я сяду в лужу, замажусь по уши.

Не преувеличивай.

А я и не преувеличиваю. Я реалист. То, что случится, должнослучиться.

Ну и. Точно по сигналу…

Черт.

Все произошло очень быстро. Сначала я услышал за спиной, отдаленно, неотчетливо – потому что далеко, – но оно неумолимо приближалось. Женский голос, причем не какой-то там незнакомый, напротив, очень даже знакомый: он приговаривал речитативом, тупо, вроде мантры, – слова, лишенные всякого смысла. И на фоне этого голоса – отрывистое сопрано: гав, гав.

О нет, только не это.

Прошу тебя, Господи, хоть я никогда в тебя не верил, но готов усомниться: прошу тебя, Господи, сделай, чтоб это не было Так.

Я оборачиваюсь и вижу. Черт.

Ну точно.

СМОТРИ. УБИ, ВОН АВТОБУСНАЯ ОСТАНОВКА. ТЕБЕ НЕ ХОЛОДНО? СОВСЕМ ЛЕГКИЙ ВЕТЕРОК, НУ ДА ЛАДНО, ПОЧТИ ПРИШЛИ, СЕЙЧАС В АВТОБУС СЯДЕМ. ЗАК, ТИХО!

Тетушка Мэдж, Уби и Зак. Приближаются к автобусной остановке.

Кошмар. Как мне отвязаться от них, что сказать? Спешу к зубному? На похороны? Куда угодно, только беги, Винс, беги.

НУ ВОТ, УБИ, СЕЙЧАС МЫ С ТОБОЙ ПЕРЕЙДЕМ ДОРОГУ. ЗАК, ТИХО! ОСТАНОВКА НА ТОЙ СТОРОНЕ, КОТИК. ЗАК, ТИХО!

И тут – спасение. Сам Господь Бог, к которому я обратился за дружеской поддержкой, проявляет подозрительное великодушие, каковым он знаменит, прощает меня за упрямство и неверие и посылает с небес спасение. В виде 95-го автобуса.

УБИ! АВТОБУС! ДЕВЯНОСТО ПЯТЫЙ! ЭТО НАШ! ЗАК, ЗАК, ТИХО, АХ ТЫ СОСИСКА СМОРЩЕННАЯ!

Черт. Мэдж увидела автобус. Она спешит. Она мчится!

И тут в игру вступает – да благословенны будут его всеведущие х/б носочки, – Господь наш всемогущий. Он сделал так, что собака начала мочиться!

Вся компания задерживается на той стороне улицы. Драгоценные секунды.

Автобус. Черт. Он остановился на красный свет. Это испытание, Винс. Не теряй веры.

Мэдж и K° замерли у перехода. Собака перестала мочиться. Компания двинулась в путь. Нет, снова остановились. Снова собака. Она… Ага! Хвала Господу! Наверное, первый и последний раз в своей жизни я радовался тому, что собака сделала кучу на тротуаре.

Зеленый свет. Автобус приближается. Вот оно, спасение. Сейчас я уеду.

И только я подумал, отлично, Господи, ты подсобил мне в трудную минуту, ты классный мужик, с меня причитается, как…

НАТУРА: УЛИЦА – ДЕНЬ

Автобус проносится мимо. Он едет В ПАРК.

Панки приветствуют кондукторшу, вскидывая два пальца – знак победы. КОНДУКТОРША улыбается и посылает парням ВОЗДУШНЫЙ ПОЦЕЛУЙ. Винс в отчаянии.

Остается только ждать. И надеяться. Я слышу, как инвалидная коляска Уби со скрипом останавливается за моей спиной. И слышу этот голос.

НУ ВОТ, УБИ. ПОХОЖЕ, ЭТОТ АВТОБУС ЕХАЛ В ПАРК. ДАЖЕ ТАБЛИЧКУ НЕ ВЫСТАВИЛ. БУДЕМ ЖДАТЬ СЛЕДУЮЩЕГО. ЗАК, ТИХО! ПОТЕРПИ ЕЩЕ МИНУТКУ, ДАЙ ПОПРАВЛЮ ПЛЕДИК. ТЕБЕ НЕ ХОЛОДНО?

Панки переглядываются с ухмылкой.

Наверное, думая про себя: это чтоеще такое?

Спокойно, Винс, просто не оборачивайся. Мэдж ни за что тебя не узнает, в таком-то виде. Что касается Уби, он не узнал бы меня, даже если бы я прыгнул к нему на коленки.

Но я забыл про третьего члена этой компании.

ГАВ, ГАВ, ГАВ.

ЗАК! ПРЕКРАТИ! КАК ТЕБЕ НЕ СТЫДНО!

Чертова собака.

И чертова моя правая нога.

Чертова химия.

ЗАК! ЗАК! ЧТО НА ТЕБЯ НАШЛО? ЗАК! ПРОСТИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ОН ТАКОЙ НЕУГОМОННЫЙ.

Если вы сами такого не испытывали, поясняю. Трудно остаться неузнанным, отрывая от правой ноги сексуально озабоченную таксу.

Взглянув на мое лицо, Мэдж запнулась на полуслове и умолкла. Это было как затишье перед бурей. Слова откатили как волны, АХ, а потом налетели со страшной ураганной силой.

– ОООООООЙ! О! ДА ЭТО ЖЕ… ЭТО НАШ ВИНС! ИЛИ НЕТ? ДА НЕТ ЖЕ, ЭТО ОН! ВИНС!

– Здравствуйте, тетушка Мэдж, а я вас и не заметил.

– ВОТ ЭТО ДА! УБИ, ПОСМОТРИ-КА, ЭТО ЖЕ ВИНС! А МЫ ТЕБЯ И НЕ ПРИЗНАЛИ – ТЫ ТАК ЧУДНО ОДЕТ. ЕСЛИ БЫ НЕ ЗАК, МЫ БЫ И НЕ ПРИЗНАЛИ. КАКОЙ У ТЕБЯ ЧУДНОЙ ВИД, ВИНС!

НАТУРА: АВТОБУСНАЯ ОСТАНОВКА– ДЕНЬ

К остановке подъезжает АВТОБУС.

МЭДЖ

УРА! АВТОБУС!

ВИНС (голос за кадром)

И тогда я подумал: господи, настанет этому конец или не/и?

ПЕРЕБИВКА

ПАВИЛЬОН: В АВТОБУСЕ– ДЕНЬ

Винс и Мэдж вкатывают коляску с Уби на верхний ярус автобуса. Зак продолжает ЛАЯТЬ.

ВИНС (голос за кадром)

…Нет, не настанет.

МЭДЖ

Ты его держишь, Винс? Он любит ездить на верхнем ярусе!

ПРАВДА, СОЛНЫШКО? НУ ВОТ, УБИ, МЫ УЖЕ ПОДНИМАЕМСЯ! ОТТУДА ПРЕКРАСНЫЙ ВИД! ЗАК, ТИХО!

ПАВИЛЬОН: ВЕРХНИЙ ЯРУС АВТОБУСА– ДЕНЬ

Они уже наверху. Случилось то, чего Винс боялся: вободные места есть только в задней части салона, где расселись панки.

МЭДЖ

Нам повезло – сзади есть места!

ПЕРЕБИВКА

Винс, Мэдж и Уби расположились в задней части салона рядом с панками. Винс убит. Мэдж, конечно, ничего не замечает. Потом видит, что у Уби расстегнута ширинка.

МЭДЖ

Ой, ты только посмотри! СЕЙЧАС ТВОЙ ПЕТУШОК ВЫСКОЧИТ НАРУЖУ!

(Винсу)

Винс, ты не одолжишь мне одну… эту…

Она указывает на цепочку из английских булавок, которые тянутся от Винсова уха к пиджаку.

ВИНС

Конечно.

Мэдж застегивает булавкой ширинку Уби. Панки с удовлетворением наблюдают Винсов позор.

МЭДЖ

УНЕГО ИХ МНОГО, УБИ. ЗАК, ТИХО!

Винс больше не в силах этого вынести.

ВИНС

Мне… моя остановка!

Он порывается уйти, но не успевает сделать и несколько шагов, как останавливается, будто его что-то удерживает. Оказывается, Мэдж не успела отстегнуть нижнюю булавку.

Винс пристегнут к ширинке Уби.

Мэдж ХОХОЧЕТ.

МЭДЖ

Ой, погоди!

Отстегивает булавку.

МЭДЖ

Все, ты свободен!

Винс спешит прочь.

МЭДЖ (панкам)

Он такой хороший мальчик!