Текст книги "Темные времена (ЛП)"

Автор книги: Белла Джуэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3

Чарли

Сейчас

Неловко даже не от того, что я это делаю.

Не знаю, что делать. Куда идти. Стоит ли мне с ним разговаривать или нет. Я могла бы запереться в комнате и прятаться до наступления ночи, но я ненавижу сидеть взаперти. Это означает общение с ним, а я не особенно хочу этого делать. Я бросаю взгляд на улицу и решаю, что пойду прогуляюсь, немного осмотрюсь, подышу свежим воздухом и побуду в одиночестве.

Я подхожу к своей сумке и достаю пару ботинок, затем натягиваю их и выхожу на крыльцо, где Кода уже сидит с телефоном и ноутбуком рядом, с пивом в руке, глядя на деревья. Он выглядит погружённым в свои мысли, челюсть сжата, глаза пустые. О чём бы он ни думал, это уводит его куда-то в другое место, в темноту. На его лице отражаются боль, гнев и неприкрытая горечь.

Я знаю.

Я уже видела такое выражение на своём лице раньше.

Я не знаю, стоит ли мне его беспокоить, поэтому просто иду к лестнице. Его голос останавливает меня прежде, чем я успеваю опустить ногу.

– Куда ты идёшь?

Я поворачиваюсь и смотрю на него. Теперь его взгляд сосредоточен на мне, лицо по-прежнему жесткое и невыразительное. Так обидно видеть такое прекрасное лицо таким разбитым и пустым. Таким напряжённым. Знаю, я просто знаю, что если бы он улыбнулся, то заставил бы мир резко остановиться.

– Я просто хотела немного прогуляться, подышать свежим воздухом.

Он моргает, всего один раз.

– Есть идеи, что там может быть?

Я смотрю на густые деревья и скалы, окружающие нас, а затем перевожу взгляд на него.

– Ах, это вероятно природа. Свежий воздух.

– А ещё опасные животные, скользкие склоны…

Я скрещиваю руки на груди.

– И это должно меня беспокоить?

– Не строй из себя грёбаного героя. Я пришёл сюда, чтобы защитить тебя, а не отдать на съедение долбанным диким животным в первый же день.

– Опять же, меня это не беспокоит. Я просто хочу подышать свежим воздухом, чёрт возьми, побыть в одиночестве. Я не пробыла здесь с тобой и дня, а мне уже не по себе.

– Тогда я иду с тобой.

Он встаёт, и я открываю рот, чтобы возразить.

– Не надо, блядь, спорить. У меня есть работа. Я рад этому не меньше тебя, но мы застряли здесь, а это значит, что куда пойдёшь ты, туда пойду и я. Не могу рисковать, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я, чёрт возьми, не нарушаю своих обязанностей.

Господи.

Очень напряжённый.

– Хорошо, но не разговаривай со мной.

Он хмыкает и следует за мной по ступенькам крыльца к тропинке, которая уходит в лес слева от нас. Мы зашли с другой стороны, и мне любопытно посмотреть, куда она ведёт. Может быть, к ручью? Было бы неплохо. Где можно искупаться. Здесь, в горах, повсюду текут ручьи. Красиво. Пейзаж захватывает дух.

Я собираюсь спросить об этом Коду, учитывая, что клуб владеет этой землёй, так что он, вероятно, знает, к чему она приведёт, но я только что попросила его не разговаривать со мной, так что я держу рот на замке и ухожу. Я слышу, как у меня за спиной хрустят его ботинки, и внезапно осознаю его присутствие. Я сознательно потираю руки и продолжаю двигаться. Интересно, как я выгляжу сзади? Боже, я надеюсь, что выгляжу не ужасно, потому что прямо сейчас он просто наблюдает за мной, пока я иду.

Неловко.

Я иду дальше по тропинке, и деревья постепенно становятся всё пышнее и гуще, скалы – все смелее и выше, и я ни с чем не спутаю звук журчащей воды. Это ручей! Волнение клокочет у меня в груди. В детстве я любила исследовать мир, но после того, как погибла моя мать, у меня отняли всё детство. Я скучаю по тем дням, когда чувствовала себя свободной, могла отправляться в приключения и ни о чём не заботиться.

Без страха.

Только я.

Я останавливаюсь, когда тропа сужается и превращается в красивую, кристально чистую реку. Она течёт, стекая по камням, и местами сверкает на солнце. Моё сердце расширяется, а тело расслабляется, всего на секунду. Здесь всё ещё довольно холодно, особенно по ночам, поэтому я знаю, что вода будет ледяной, но мне на самом деле всё равно. Я останавливаюсь у края ручья и без предупреждения бросаюсь в него всем телом.

Холодная вода так сильно бьёт по мне, что я задыхаюсь. Всё моё тело словно оживает, и я закрываю глаза, снова и снова ныряя под воду, хотя на улице так холодно, что у меня стучат зубы. Я словно вдыхаю новую жизнь. Это невероятное ощущение. Я выныриваю на поверхность, провожу пальцами по волосам и бросаю взгляд на Коду, который сидит на камне и смотрит на меня со странным выражением на лице. Я подплываю, выбираюсь из воды и нахожу солнечное местечко.

– Ты же знаешь, что через пять минут замёрзнешь, не так ли? – говорит он хриплым голосом.

– В жизни есть мелочи, Кода, которые заставляют людей чувствовать себя хорошо. Вместе с хорошим всегда приходит плохое. В данном случае, я возьму на себя вину. Потому что это заставило меня почувствовать себя чертовски хорошо.

Он изучает меня всего мгновение, затем снимает свою кожаную куртку и бросает её мне. Я ловлю её и сразу же чувствую его запах. Смешанный с кожей, он создаёт неповторимый, опьяняющий запах. Я пристально смотрю на него.

– Внутри всё промокнет. Разве эти куртки не священны или что-то в этом роде?

Он фыркает.

– Высохнет. Бывало и похуже. Надень её, чтобы, блядь, не умереть.

Я провожу пальцами по коже. Её носят, её любят, и она хранит в себе столько историй. Интересно, зачем Кода вообще вступил в клуб. Зачем вообще кто-то вступает в клуб? Для защиты? Или просто потому, что у них никого не осталось в целом мире, и эти люди для них как семья?

Я провожу пальцем по нашивке вице-президента.

Кода – важная персона в клубе.

Без сомнения.

Затем я набрасываю куртку на плечи и натягиваю её на себя. Она облегает меня, но она тёплая и пахнет потрясающе. Я бросаю взгляд на Коду, чьи большие руки теперь полностью видны, они выпирают из обтягивающей чёрной футболки. Боже, он так чертовски красив, что на него больно смотреть. У меня внутри всё сжимается от желания наброситься на него, просто попробовать его на вкус хоть раз.

Нормальная женская реакция, я уверена.

– Спасибо, – бормочу я.

Он кивает, некоторое время смотрит на воду, затем, наконец, говорит:

– В конце концов, мне нужно, чтобы ты заговорила, Чарли. Я не могу оставаться здесь вечно. Мы должны найти тех, кто за тобой охотится, и покончить с ними, иначе ты проведёшь всю свою жизнь в бегах.

Я вздрагиваю и отвожу взгляд, стиснув зубы.

Он понятия не имеет, во что ввязывается. Тёмный мир, в который он вот-вот вступит со своим клубом на стороне. Мой отец, который нашёл меня только благодаря Трейтону, – опасный и смертоносный человек.

И он руководит крупной операцией.

Как бы сильно я ни надеялась, не уверена, что клуб сможет положить этому конец.

– Я не уверена, что это будет иметь значение, и честно говоря, не уверена, что вы сможете что-то для меня сделать.

– Почему?

Это требование – жесткое требование.

– Потому что он опасен, и его операция масштабная, и я просто не уверена, что с этим можно что-то сделать.

– Дело не в рабочей силе, Чарли. Дело в том, насколько сильно ты этого хочешь. Всё дело в огне, который горит у тебя внутри. Всё дело в том, чтобы быть умной.

– И почему ты этого хочешь? – спрашиваю я его, наконец-то поворачиваясь к нему.

– Потому что мне не нравится, когда людей убивают за то, чего они не заслуживают.

Я сглатываю.

– А откуда ты знаешь, что я этого не заслуживаю?

– А ты заслуживаешь? – спрашивает он напрямую. – Заслуживаешь того, чтобы тебя убили?

Я задумываюсь об этом на мгновение. Имею в виду, я поступала неправильно из-за своего отца, из-за многих вещей, но это было только потому, что у меня не было выбора. Когда у меня появился выбор, я победила его. И из-за этого он заставит меня заплатить. Он попытается разрушить мою жизнь самым болезненным способом, который только сможет.

– Нет, – наконец отвечаю я. – Я совершала плохие поступки, но нет, я не заслуживаю смерти за них. Моя цель – месть, и только месть.

– Тогда скажи мне, кто за тобой охотится.

Я пристально смотрю на него. Не уверена, что хочу это делать. Я доверяю клубу, правда, но, когда я открою эту дверь и выпущу всех своих демонов, они могут передумать. Видит бог, я бы так и сделала. Когда они поймут, во что на самом деле ввязываются, они сразу же возьмутся за дело.

В этом я уверена.

В конце концов, никто не хочет умирать.

– Я не уверена, что это хорошая идея. Прямо сейчас я не знаю, кому доверять.

Он свирепо смотрит на меня. В мою сторону брошен полный презрения взгляд. Я не отвожу его, выдерживаю взгляд Коды. Я не отступлю ни от него, ни от кого-либо другого. Моя жизнь, что ж, на данный момент она моя. Я знаю, что рано или поздно мне придётся что-то придумать или помочь им, но прямо сейчас не думаю, что это хорошая идея.

Я всё ещё не уверена, что у клуба есть всё необходимое.

Как бы плохо это ни звучало.

– Как, черт возьми, ты думаешь, мы сможем защитить тебя, если даже не знаем, с чего начать поиски?

Я делаю глубокий вдох.

– Ты правда думаешь, что я бы просто подвергла вас опасности, не проверив сначала, полностью ли вы защищены? Если я расскажу вам всё, я точно знаю, что вы сделаете. Вас всех убьют.

– Ни хрена себе вера, – рычит он.

– Это не имеет никакого отношения к вере, – огрызаюсь я в ответ. – Это логика. Я знаю, что за тьма там, снаружи, ясно? Я, чёрт возьми, знаю это лучше, чем кто-либо другой. Если бы я честно думала, что это не рискованно, я бы отправила вас всех бежать туда. Но это рискованно. Для твоего клуба. Для тех женщин, которых мужчины называют семьёй. Для детей. Для всех. Если ты думаешь, что я собираюсь просто втянуть вас в это, то ты меня совсем не знаешь.

– Рано или поздно, – выдавливает Кода из себя, – это настигнет нас. В конце концов, мы больше не сможем прятаться. Чёрт возьми, в конце концов, нам придётся найти способ покончить с этим, чтобы ты была защищена. Мы поклялись тебе в верности после того, что ты для нас сделала, но мы не можем прятать тебя вечно.

– А я и не просила вас об этом. Я что-нибудь придумаю. Я просто… Дай мне немного времени, ладно?

– У тебя на голове чертова мишень в миллион долларов, Чарли. Кто-то найдёт тебя, и кто-то пустит тебе пулю в лоб. Если ты не скажешь нам, кто этого хочет, нам крышка, и тебе тоже.

Я вздрагиваю при мысли о том, что могу лишиться жизни. О том, что он победит. О том, что он получит то, о чём всегда мечтал. Последняя женщина в его жизни мертва. Сама мысль об этом злит и расстраивает меня, но больше всего пугает до чёртиков. Мой отец – самый губительный человек. Опасный. Безрассудный. Хладнокровный. Он не остановится ни перед чем, я знаю это так же хорошо, как Кода, но он просто ещё не понимает, с каким чудовищем ему предстоит столкнуться.

Никто не знает.

Они понятия не имеют.

Вообще никто.

***

Чарли

Тогда

– Никто не узнает, что ты моя.

Грубые пальцы моего отца царапают мне кожу головы, обжигая её, когда он втирает в мои волосы что-то, от чего очень плохо пахнет. Его пальцы снова становятся чёрными, когда он берёт грязную бутылочку и брызгает ещё, втирая мне в волосы, отчего у меня слезятся глаза. Я не знаю, чем он меня намазывает. Мне всё равно. Я просто хочу вернуть свою маму. Но она не вернется.

Теперь я это знаю.

Я принадлежу своему отцу.

– Ты будешь работать на меня. Узнавать, что мне нужно. Это прекрасно. Всё получилось идеально. Смерть твоей матери была благословением. Я буду чертовски лучшим.

Это благословение.

Моё сердце болит, но я больше не плачу.

Папа сказал мне, что чем больше я плачу, тем больше он заставит меня жалеть об этом.

Итак, я перестала плакать.

За исключением тех случаев, когда я ложусь спать ночью и знаю, что он меня не слышит. Тогда я плачу. Я плачу по-настоящему сильно. Я скучаю по своей маме. Хочу, чтобы она вернулась. Осознание того, что она не вернётся, делает всё по-настоящему пустым. Наша горничная Ребекка иногда заходит в мою комнату и гладит меня по волосам. Вообще-то ей не положено этого делать, но, думаю, она меня жалеет. Если бы не она, я бы не ела и не ходила в школу.

Папе на меня наплевать.

Он сказал мне об этом вчера.

Через несколько минут его пальцы обхватывают моё предплечье, а в волосах у меня какая-то гадость, и он тащит меня в умывальную и прижимает мою голову к раковине. Это больно, очень больно, но я не жалуюсь. Он только усугубит боль. Не знаю, почему папа меня не любит. Все мои школьные друзья, их отцы, любят их. Они приходят, берут их на руки и качают на руках.

Мой папа никогда не обнимал меня.

И не целовал меня.

И не говорил мне, что любит меня.

Но я тоже его не люблю, так что, может быть, это справедливо.

Чёрная жидкость наполняет раковину, смываясь в канализацию, и я смотрю на неё, пока она не становится прозрачной. Я вижу пряди своих волос, и они больше не рыжие. Они чёрные. Папа изменил цвет моих волос. Я не уверена, почему. Он продолжает говорить мне, что у меня есть работа, которую я должна выполнять, и что мне нужно учиться и быть внимательной. И самое главное, я никогда никому не должна говорить, что он мой отец. Если я это сделаю, он отправит меня к маме.

Точно так же.

Иногда я думаю, что это было бы не так уж плохо – быть с мамой. Даже если бы из-за этого какому-нибудь жестокому человеку пришлось меня застрелить. По крайней мере, меня бы не было здесь с папой.

Может быть.

Грубые папины пальцы приводят меня в вертикальное положение, он берёт полотенце и вытирает мне голову до боли. Я прикусываю губу, чтобы не издать ни звука. Ему не нравится, когда я жалуюсь. Он вытирает меня насухо, а затем отбрасывает полотенце.

– Расчеши их. Затем пойдём в мой кабинет. Мы собираемся повторить всё, что ты узнала.

Он быстро выходит из комнаты, а я в панике хватаюсь за кисть. Что, если я забуду что-то, чему он меня научил? Так много всего нужно запомнить. Так много бумаг и слов, которые я должна найти, так много разных вещей. Не думаю, что я достаточно взрослая для того, что он от меня хочет. Не думаю, что у меня всё получится, а если я этого не сделаю, он причинит мне боль.

Я устала от того, что мне причиняют боль.

Я быстро причёсываюсь и мчусь в его кабинет, стуча в дверь. Он что-то кричит, и я вхожу, робко стою и наблюдаю за ним. Он зовёт меня, и я сразу же иду. Я останавливаюсь перед ним, и он скрещивает руки на груди. Однажды мама сказала мне, что влюбилась в папу, потому что он был таким красивым. Я не совсем понимаю, что это значит, просто знаю, что для меня папа всего лишь страшный человек. И злой.

По-настоящему злой.

– Что ты собираешься делать? Сначала?

Я сглатываю, и мои пальцы дрожат.

– Мм-м…

Он делает шаг вперёд, его пальцы хватают меня за плечо. Он сжимает меня очень сильно, так сильно, что слёзы наворачиваются на глаза, но я не плачу.

– Клянусь Богом, Шарлин. Я заставлю тебя вспомнить, как бы сильно мне ни пришлось причинить тебе боль, чтобы добиться этого. Итак, чему, чёрт возьми, я тебя учил?

– Я пойду в те дома, куда ты мне скажешь, – шепчу я дрожащим голосом. – Постучу в дверь и скажу людям, что заблудилась и не знаю, где нахожусь. Когда меня впустят, я попрошусь в туалет. Тогда я сбегаю и найду любую информацию, какую смогу.

– А какую информацию вы ищешь?

– И-И-И-Имена. Места. Номера телефонов.

– А если они тебя поймают?

– Я с-с-с-с-скажу им, что я бездомная и искала деньги.

– И ты никогда не что?

– Не скажу им, что ты мой отец.

– А если они тебя схватят или что-то заподозрят?

У меня дрожит нижняя губа.

– Это моя с-с-с-собственная глупая ошибка.

– Именно так. – Он кивает, отпуская моё плечо. – Это твоя собственная глупая ошибка. Будь умной, вот для чего нужна наша семья. Становись умной, делай свою работу, и я, возможно, оставлю тебя рядом. Если ты этого не сделаешь, я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще родилась на свет. И поверь мне, Шарлин, ты этого не хочешь. Я очень подлый человек.

Я знаю.

Я знаю, что это так.

– Да.

– Да, что? – рычит он.

– Да, сэр.

Он кивает.

– Убирайся. Продолжай тренироваться. Завтра ты пойдёшь в свой первый дом. И помни, Шарлин, у нас нет времени на слёзы или хныканье. Будь жесткой, или я сделаю с тобой то же самое.

Я сглатываю и поворачиваюсь, выбегая за дверь.

Я боюсь за завтрашний день, смертельно боюсь.

Я не хочу этого делать, не хочу, но у меня нет выбора.

Он заставит меня.

Он сделает меня такой же злой, как и он сам.

Такой. Как. Он.

Глава 4

Кода

Сейчас

– Как дела?

Я бросаю взгляд на Чарли, которая сидит на краю крыльца, свесив ноги. Она смотрит в темноту, и ей на всё наплевать. Для меня становится всё более очевидным, что она многого не боится. Я знаю почему. Знаю, какую жизнь она вела. Ничто здесь не может напугать её больше, чем то, что она уже видела. Я бы сказал, что испытываю жалость, но это не так. У каждого есть своя история – ты либо принимаешь её, либо позволяешь ей съесть тебя заживо.

Чарли сильная.

Я поддержу её в этом.

Но она не нуждается в жалости.

Она должна дать мне информацию.

Мне нужно покончить с этим.

По многим причинам, о которых она никогда не узнает.

– Первая ночь, и такая чертовски долгая, – бормочу я Малакаю по телефону.

– Она хорошо себя ведёт?

– Она болтлива, но с ней не сложно. Не хочет разговаривать.

– Скажи ей, как важно, чтобы она все рассказала.

– Конечно, я, блядь, это сделал. Она думает, что, если заговорит, нас убьют.

Малакай хмыкает.

– Кто бы за ней ни охотился, она, очевидно, знает, что он смертельно опасен.

Да.

Чертовски опасный.

Ага. Смертельный секрет.

Тот, который она держала в себе.

У каждого из нас есть свои демоны. Свои секреты. И свои битвы.

Я снова бросаю взгляд на Чарли.

Без сомнения, наши демоны танцевали. И не раз.

– Мы не продвинулись ни на шаг, – говорит мне Малакай. – Наши люди повсюду, пытаются найти больше информации. Трейтон мёртв, а это значит, что нам нужно найти новые зацепки. Его угроза нашему клубу теперь миновала, но что бы ни случилось, когда Чарли была у него, какой бы информацией он ни поделился, это создало целый мир новых проблем. Потому что теперь за ней охотятся.

Охотятся.

Да. Грёбанная разыскиваемая.

– Да, – бурчу я, – я продолжу поиски. Если найду зацепку, дам тебе знать. Пока что всё, что у нас есть, это ее имя. Пока она не заговорит, это всё, что нам остаётся.

– У меня есть люди, которые держат ухо востро, пытаются донести слухи на улицу, перешёптываются. Кто-то большая шишка там, руководит этим шоу, и, кто бы это ни был, он хочет заполучить Чарли. Думаю, это кто-то из членов семьи или бывший парень.

Верно.

– В любом случае, – говорю я, сжимая кулак, – мы докопаемся до сути.

Я чертовски ненавижу это.

Мои демоны пожирают меня изнутри.

И я не могу рассказать об этом ни единой живой душе.

– Да, мы так и сделаем. Несколько человек из нас приедут на выходные, чтобы обсудить информацию, встретиться. Сделай так, чтобы Чарли было приятно находиться в женском обществе, не сомневаюсь, к тому времени ты ей надоешь.

– Пригласи, чёрт возьми, женщину, Малакай. Если я не смогу выбраться из этой чёртовой дыры, мне нужно смочить свой член.

Малакай усмехается.

– Всегда о киске.

– И это говорит тот, у кого постоянная киска.

Он хмыкает.

– Верно. Я пришлю Шугар к тебе. Она знает дорогу. У неё сладкая попка. Она справится с этой работой.

– Мне плевать, кто это, главное, чтобы у неё была подходящая киска.

Малакай фыркает.

– Сурово, брат.

– Как будто ты сам об этом не подумал, – ворчу я.

– Совершенно верно. Я пришлю её к тебе.

– Хорошо. Созвонимся позже.

– Будь добр к этой девушке, Кода. Она сделала доброе дело для нашего клуба.

Да.

– До скорого.

Я вешаю трубку и открываю ещё одну банку пива, снова уставившись на Чарли. Она погружена в свои мысли, руки лежат на коленях, взгляд устремлён в темноту без всякого выражения на лице. Напугана? А должна бы быть. После такого успеха люди будут преследовать её любой ценой. Им не потребуется много времени, чтобы выследить её. Именно для этого я здесь, но я не могу скрывать её так долго.

В конце концов, это настигнет её.

И она будет стоять на краю ада, более чем готовая прыгнуть, чёрт возьми, чтобы избежать этого.

***

Кода

Тогда

– На кого, чёрт возьми, ты работаешь, Брэкстон?

Скрестив руки на груди, я смотрю на своего брата, который сидит на больничной койке, подключённый к большему количеству трубок, чем мне хотелось бы, и смотрит на меня с бледным, осунувшимся лицом и телом, слишком худым для его комплекции. Как, чёрт возьми, я мог так зациклиться на своей собственной жизни, что не заметил, как он так сильно опустился? Что, чёрт возьми, со мной не так?

– Ни на кого, блядь, Дакода. Тебе нужно отвалить на хуй. У меня была тяжелая ночь, вот и всё.

– Ты что, забыл, кто я такой? – рявкаю я. – Ты лжёшь так же чертовски хорошо, как и я. Значит, я знаю, что ты вешаешь мне лапшу на уши, и я этого не ценю. Один взгляд на тебя говорит любому, кто посмотрит, что это была не просто одна знаменательная ночь, их было много. Ты выглядишь так, словно ходишь по краю смерти. Итак, я спрошу ещё раз. На кого, чёрт возьми, ты работаешь?

– Я сказал, ни на кого, – рычит он хриплым и низким голосом. – Я употреблял, вот и всё

– Это не то, что сказал мне твой сосед по комнате.

– Пошёл он! – кричит Брэкстон, вскидывая руку. – На хуй его. Он ничего не знает. Ты тоже. Только потому, что ты мой близнец, это не значит, что ты можешь приходить сюда и думать, что можешь управлять моей жизнью. Ты, блядь, не можешь.

Мы с Брэкстоном всегда были близки. Всегда.

Так какого хрена он меня отталкивает?

Я знаю, что наркотики могут вызывать резкие перепады настроения, но всё равно на него не похоже быть таким агрессивным, а это значит, что чем бы он ни увлекался, это плохо. Это то, во что он не хочет меня втягивать. Это то, о чём он не хочет, чтобы я знал. Мне это не нравится, ни на йоту. И если он думает, что я сдамся и не вытащу его из этого, то он меня совсем не знает.

Но я думаю, в этом-то и проблема.

Он действительно знает меня и знает, что я не отступлю.

– Говори, что хочешь. Так или иначе, я докопаюсь до сути, с твоей грёбаной помощью или без неё, Брэкстон. Ты мой брат, и у тебя неприятности.

– Да отвали ты! – орёт он так громко, что в комнату врывается медсестра с широко раскрытыми глазами.

– Мы в больнице, – шипит она, затем поворачивается ко мне. – Если вы его расстраиваете, вам нужно уйти.

– Я хочу, чтобы он вышел, – говорит Брэкстон. – Выведите его.

Медсестра внимательно смотрит на меня.

– Извините, но вам нужно уйти.

Я смотрю на Брэкстона и удерживаю его взгляд.

– Я выясню, что, чёрт возьми, ты задумал, Брэкстон, будь уверен, черт побери.

Затем я выхожу из больницы, грудь поднимается и опускается от злости. Я подхожу к своему грузовику, распахиваю дверцу с такой силой, что она достигает пика и отскакивает назад. Я сердито отпихиваю её в сторону и сажусь в грузовик, завожу его и трогаюсь с места. В ярости я подъезжаю прямо к квартире Брэкстона, выхожу и бросаюсь к входной двери.

Я не стучу.

Я вхожу.

Два человека усердно возятся на диване. Раздаётся несколько невнятных стонов. Я прохожу мимо и направляюсь в комнату Брэкстона. Я оглядываюсь, съёживаясь от запаха. Очевидно, никто не счёл нужным прибраться. Я срываю с постели простыни и бросаю их на пол, затем начинаю осматриваться. Я открываю ящики, шкафы, приподнимаю матрас – я что-нибудь найду.

Я нахожу его телефон на полу рядом с кроватью, поднимаю его и засовываю в карман, затем продолжаю поиски. Нахожу несколько пакетиков с наркотиками и несколько нацарапанных на бумаге имён. Я забираю всё это. Затем я собираю простыни брата и иду в прачечную, засовываю их в машинку и включаю её.

Затем я сваливаю оттуда нахуй.

Дорога обратно до моей квартиры занимает около двадцати минут, и как только я приезжаю, я выпрыгиваю из своего грузовика и быстро добираюсь до входной двери.

– Дакода.

Вздохнув, я оборачиваюсь и вижу, что ко мне приближается Триша, девушка, с которой я трахался время от времени. Её задница покачивается из стороны в сторону во время движения. Я постоянно с ней общаюсь, потому что она классно трахается и у неё потрясающее тело. Но это закончится очень быстро, если она, блядь, не перестанет нести эту чушь. Постоянно звонит мне. Появляется, когда захочет.

Категорически, блядь, нет.

– Занят, Триш.

Она замолкает, скрещивая руки на груди и выпячивая грудь.

– Не нужно так со мной разговаривать. Ты не отвечал на мои звонки.

Я мысленно рычу.

– Потому что. Я. Блядь. Занят.

Она хмурится, надув большие губы.

– Почему ты такой противный? Я здесь только для того, чтобы сделать тебе приятное.

– Сегодня мне не очень хорошо, я позвоню тебе завтра.

Я не смотрю на неё больше, поворачиваюсь и захожу в свою квартиру. Я не слыву лучшим мужчиной, когда дело касается женщин.

Я трахаюсь и ухожу.

Конец истории.

Ни на что другое у меня нет времени.

Я включаю свет в своей квартире и, не обращая внимания на стук Триш в дверь, плюхаюсь на диван и начинаю просматривать телефон Брэкстона.

Так или иначе, я найду, на кого он работает.

И я покончу с этим ублюдком.

В любом случае.