Текст книги "Темные времена (ЛП)"

Автор книги: Белла Джуэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 20

Кода

Сейчас

Чертовски приятное ощущение. Не могу лгать.

Здесь, в её постели, она в моих объятиях после того, как я трахнул её так, что каждый раз, чёрт возьми, у меня болит член. Это не помешает мне снова овладеть ею утром, эти растрёпанные после сна волосы и румяные щечки. Блядь. Мой член снова становится твёрдым от одной мысли об этом. Думаю о том, как будет чертовски приятно. И так оно и будет. Чертовски приятно. Я всё ещё ощущаю вкус сладкой киски Чарли у себя во рту, я слышу звуки её стонов, когда она извивалась подо мной.

Чертовски идеально.

И я знаю, что не должен был этого делать, но чёрт бы меня побрал, если я смогу и дальше оставаться в стороне.

Я устал даже пытаться.

Но я не был с ней до конца честен, и знаю, что рано или поздно мне придётся рассказать ей о причинах, по которым я хочу защитить её, хочу быть рядом с ней, хочу участвовать в этом деле. Из-за её отца, моего брата и всего, что это значит для меня. Ей это не понравится. Блядь нет, на самом деле, Чарли это не понравится. Но я должен был это сделать.

Однако теперь я начинаю понимать, что это может стоить мне её.

И до сих пор я не думал, что это станет проблемой.

– О чём ты думаешь? – спрашивает меня Чарли, поглаживая пальцами мою грудь.

Это чертовски приятно.

Утешающе.

То, чего я никогда не позволял ни одной женщине.

– Думаю о том, чтобы снова трахнуть тебя, – бормочу я, поворачиваясь и зарываясь лицом в её волосы.

Блядь.

Этот запах.

Невероятный.

Она издаёт жалобный звук, и он очень милый.

– Ты ни за что не сможешь думать об этом, Кода. Серьёзно. Ты сумасшедший.

– Ничего не могу с собой поделать, когда ты так обалденно приятно пахнешь, и мне так чертовски приятно быть внутри тебя.

Чарли поворачивает голову и смотрит на меня снизу-вверх, её глаза мягкие и чертовски красивые, лицо спокойное. Боже, она охуенно милая.

– Серьёзно?

Я удерживаю её взгляд.

– Серьёзно.

Она кивает, поворачивается и прижимается ко мне. Как маленький щенок, пытается придвинуться ближе, как будто ей этого недостаточно.

– Кода? – зовёт она меня мягким голосом.

– Да?

– Можно я тебе кое-что скажу?

Я вдыхаю, затем медленно выдыхаю и бормочу:

– Да.

– Я чувствую себя виноватой из-за Элли.

Элли.

Бедная девушка, которая находится хрен знает где и была хрен знает где чертовски долгое время. И Слейтер, проводящий свою жизнь прикованным к Шанксу в надежде, что ему удастся её найти. Действительно, хреновая история.

– Это не твоя вина, Чарли. Ты не смогла бы вытащить её, ты знаешь этих людей не хуже, чем кто-либо другой, тебя бы убили на месте или, что ещё хуже, заковали бы в цепи вместе с ней.

Она на мгновение замолкает, а затем шепчет:

– Но я видела её, она была так напугана, умоляла меня помочь. А я ушла. Это самая отвратительная вещь, которую я когда-либо делала в своей жизни, Кода. Я должна была позвонить в полицию незамедлительно, к чёрту операцию моего отца, к чёрту всё это. По крайней мере, у неё был бы шанс на спасение.

– Мы оба знаем, что в тот момент твой отец слишком сильно тебя потрепал, чтобы сделать это, и в этом нет ничего плохого. Ни хрена подобного. Потому что этот человек, он худший из них. Самый, блядь, худший. А ты была всего лишь ребёнком.

– Но я не была им, – протестует она. – Я была не просто ребенком. Мне было почти восемнадцать лет, я могла бы легко уйти оттуда, вызвать полицию и сделать это так, чтобы никто не узнал. Вместо этого я потратила время впустую, вернувшись домой, рассказав отцу, что видела девушку, а затем обратившись в полицию. К тому времени было уже слишком поздно. И из-за меня, единственного шанса, который был у Элли, она, вероятно, уже целое десятилетие живёт в аду.

Я переворачиваюсь, поворачивая Чарли так, чтобы мы оказались лицом к лицу. Её глаза остекленели, и я вижу, что это чертовски сильно её беспокоит. Понимаю это. Я чувствовал вину. Жил с этим столько гребаных лет. Так что, да, я понимаю это лучше, чем кто-либо другой. Также знаю, что это съест тебя заживо, если ты позволишь этому случиться, и именно это случится с Чарли, если она не успокоится и не поймёт свою позицию в этом деле.

Это была не её вина.

– Послушай меня, – говорю я твёрдым, но не жестоким голосом. – Ты могла бы выйти и позвонить в полицию. Черт возьми, они могли бы даже прийти и спасти её. Но реальность такова, что это чертовски маловероятно. Такой крупный мужчина, как он, богатый, с деньгами, увёз бы её, как только услышал сирены. У него был бы план. Запасной вариант. Я могу тебя в этом заверить. Всё, к чему это привело бы, – это к тому, что ты разозлилась бы, и ты точно знаешь, что сделал бы с тобой твой отец, когда узнал бы, что это была ты, а он бы узнал. Мы с тобой оба, чёрт возьми, это знаем.

Она отводит взгляд, и я поднимаю руку и беру её за подбородок.

– Глаза на меня, Чарли.

Она нерешительно оглядывается.

– Это не твоя гребаная вина. Ты пошла в полицию. Из-за тебя твоего отца посадили. Ты сделала всё, что могла, в ситуации, когда тебя окружали огромные, блядь, кирпичные стены.

– Но после того, как его посадили, я забыла о ней, Кода. На какое-то время я забыла. Каким монстром это меня делает? Я ничем от него не отличаюсь. Я должна была продолжать поиски… Я должна была…

– И ты бы ничего не добилась, Чарли. Мы с тобой оба это знаем. Я тоже должен был сделать чёртову уйму вещей. Но я этого не сделал, и из-за этого жизнь сейчас такая, какая она есть. Не позволяй чувству вины съедать тебя заживо. Доверься мне. Помоги Слейтеру, вмешайся, если нужно, найди Элли. Но, чёрт возьми, не вини себя в этом. Ты меня понимаешь? – она открывает рот, чтобы возразить, но я рявкаю: – Ты, блядь, меня понимаешь?

Она захлопывает рот и кивает.

– Хорошая девочка.

Она пристально смотрит на меня.

– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что иногда ты ведёшь себя как полный придурок?

Я улыбаюсь ей, и лицо Чарли тоже меняется.

– Постоянно, чёрт возьми, детка.

Её щеки вспыхивают.

– Мне нравится, когда ты меня так называешь.

Я улыбаюсь ей.

– Да?

– Да.

– Знаешь, что мне нравится?

Она закатывает глаза.

– Если ты скажешь «секс», я клянусь…

– Мне нравится, как твоя грёбаная улыбка поражает меня прямо в сердце.

Улыбка исчезает с её лица и заменяется мягким выражением.

– Нравится?

Я киваю.

– Что ж, это хорошо. – Она мягко улыбается, и я никогда не видел у неё такой тёплой улыбки. – Потому что мне тоже нравится, как твоя улыбка трогает меня прямо за сердце.

И вот так просто.

Мы оба обречены.

***

Кода

Тогда

Я сплёвываю кровь на пол и свирепо смотрю на мужчину передо мной. Рост около шести футов, хмурое выражение лица, тёмные волосы и голубые глаза, здоровенный ублюдок. И он получает огромное удовольствие, вышибая из меня всё дерьмо. Два дня они выбивали из меня все внутренности. Избивали меня. Пытали меня. Издевались надо мной всеми возможными способами. Но я не сломаюсь. Ублюдкам придётся убивать меня чертовски медленно, прежде чем я скажу им, где Брэкстон.

– Думаешь, ты крутой, малыш, – насмехается мужчина. – Ты не крутой. Мы только разминаемся.

Я улыбаюсь ему, обнажая окровавленные зубы.

– Не могу дождаться, чтобы увидеть, что ты приготовил.

Разочарование клокочет в его груди, и его ботинок врезается мне в челюсть, заставляя меня отшатнуться к стене, ударяясь о кирпичи. Боль пронзает моё тело, и мне становится трудно дышать, чёрт возьми, мне становится трудно что-либо делать. Но я не издаю ни звука. Ни единого стона. Ничего. У меня сломаны рёбра, рука и чертова куча внутренних повреждений. Я их чувствую.

Без сомнения, я умру здесь.

Я не против.

Главное, чтобы Брэкстон нашёл выход.

Чёрт, я надеюсь, что он выберется из этого.

Здоровяк шагнул ко мне как раз в тот момент, когда дверь открылась и вошёл Шанкс.

– Хватит, Лоренцо. У меня есть сюрприз для нашего мальчика Дакоды.

Я смотрю на мужчину, которого теперь презираю, и сплёвываю кровь в его сторону. Он улыбается мне, поднимает руку и щёлкает пальцами. Появляются двое мужчин, Брэкстон между ними. На одно грёбаное мгновение моё сердце перестаёт биться. Я хочу закричать и очнуться от этого долбанного кошмара, но не могу. Не могу, черт возьми, остановить то, что происходит прямо передо мной. Мой желудок скручивает от тошноты, а кулаки сжимаются, сломаны они или нет.

– Передай привет своему брату, Дакода. Оказывается, его было не так уж трудно найти.

– Нет.

Чёрт возьми, нет.

– Он был настолько глуп, что сбежал из реабилитационного центра, в котором прятался, когда ты не появился со своим маленьким планом побега. Нам не потребовалось много времени, чтобы найти его. Какой замечательный конец, ты не находишь?

– Иди к чёртовой матери в ад, – выплёвываю я.

– О, я уйду. Но не раньше, чем накажу его за то, что он перешёл мне дорогу.

Они швыряют Брэкстона на пол, и он несколько раз перекатывается. Он избит, весь в синяках. Я замечаю, что у него не хватает двух пальцев на левой руке. Они схватили его и пытали. Должно быть, ему не потребовалось много времени, чтобы пойти за мной, когда он понял, что я не появился. Грёбаный идиот. Ему следовало оставаться там, где он был в безопасности.

– Почему ты вышел? – шиплю я на него. – Почему, чёрт возьми, Брэкс?

Он смотрит на меня налитыми кровью глазами и с искаженным лицом.

– Потому что ты мой брат, Дакода. Я бы никогда, блядь, не позволил им заполучить тебя. Так поступают братья.

– Оу. – Шанкс смеётся. – Как сентиментально. Знаете, я долго и упорно думал об этом. Думал, может, я убью вас обоих, но это просто не удовлетворило бы моего желания, понимаете, о чём я говорю?

Я свирепо смотрю на грёбаного дьявола, стоящего передо мной.

– Итак, я решил, что убью Брэкстона. А тебе, Дакода, позволю наблюдать за этим. Смотри и сиди здесь с ним, пока его тело не начнет разлагаться, а потом я отпущу тебя. Позволяю тебе жить каждый день с этим образом, чтобы ты знал, что, чёрт возьми, происходит, когда ты переходишь мне дорогу.

Нет.

Мой желудок сжимается, и я свирепо смотрю на мужчину передо мной, желая, каким-то образом, снести ему башку.

Только я знаю, что не могу.

И он знает, что я не могу.

– Ты, блядь, дотронешься до него… – предупреждаю я.

– И что? – Шанкс смеётся. – Что ты со мной сделаешь? Со мной? Ничего, парень. Вот что.

– Если ты, блядь, сделаешь с ним хоть что-нибудь, – я приду за тобой. Я буду всю свою гребаную жизнь преследовать тебя, пока не найду и не убью. Я обещаю тебе это.

Шанкс разражается смехом, качая головой и не сводя с меня глаз.

– Пожалуйста, я каждый день имею дело с такими людьми, как вы – героями. Сегодня здесь будет извлечен урок. Я предлагаю тебе принять это, потому что, если увижу тебя снова, ты пожалеешь, что родился на свет.

Шанкс поднимает руку, и один из его людей выходит вперёд, вкладывая ему в руку пистолет. Не думаю, я просто делаю выпад, моё изломанное тело бросается на него. Я не успеваю отойти достаточно далеко, как трое его людей отбрасывают меня назад, но не раньше, чем они хватают меня и избивают до полусмерти. К тому времени, как я приземляюсь на землю, я почти без сознания, но не сдаюсь. Я не могу сдаться.

Брэкстон.

Мой брат.

Моя жизнь.

Мой близнец.

Я смотрю на него и начинаю подтягивать к себе своё изуродованное тело. Я приближаюсь к нему, обхватываю за затылок и заглядываю в глаза.

– Борись, Брэкс, – шиплю я.

Он качает головой, и одинокая слеза стекает по его щеке.

– Я не могу с этим бороться, ты знаешь, что не могу. Я умру здесь сегодня. Но знай, Дакода, ты сделал всё, что мог. Это не твоя вина. Это моя вина. Моя вина. Я ни хрена не хочу, чтобы ты жил с чувством вины. Но пообещай мне, что найдёшь его и заставишь страдать за то, что он сделает. Я легко выпутаюсь из этого, а тебя он будет мучить вечно.

Кровавые слезы вырываются наружу и текут по моим щекам. Мне, блядь, всё равно, плачу я или нет. Потому что я беспомощен. Так чертовски беспомощен. У меня нет выхода. Я не могу остановить то, что вот-вот случится с моим братом. Не могу это предотвратить, что бы ни делал, я, черт возьми, не могу это остановить. Я не могу спасти его. Своего брата. Боль разрывает мою грудь, и я прижимаюсь лбом к его лбу.

– Прости, Брэкстон.

Он качает головой.

– Не извиняйся. Не терзайся чувством вины. Я люблю тебя, Дакода. Это будет продолжаться вечно.

– Хватит, – рычит Шанкс, и двое его людей оттаскивают меня от Брэкстона.

Я сопротивляюсь, моё тело корчится в такой агонии, что едва могу дышать, но я всё равно сражаюсь. Последняя жалкая попытка спасти брата. Шанкс делает шаг вперёд, направляя пистолет прямо в лоб Брэкстону.

– Я должен был заставить тебя страдать сильнее, но мне приятно знать, что твой брат увидит, как ты умрёшь, и он будет страдать достаточно за вас обоих.

– Нет, – рявкаю я. – Нет!

Брэкстон опускается на колени, вся его решимость улетучилась, и мой крик агонии наполняет комнату, когда Шанкс нажимает на спусковой крючок. Брэкстон падает навзничь, жизнь покидает его глаза, когда он приземляется на пол. Мои крики боли заполняют пространство, и двое мужчин швыряют меня на пол, и я, сломленный, ползу к нему.

– Наслаждайся этим, – смеётся Шанкс.

Затем они уходят.

Я кладу окровавленную голову Брэкстона себе на колени и плачу так сильно, что, чёрт возьми, не могу дышать.

Мне так жаль, Брэкстон.

Я подвёл тебя.

Я, черт возьми, подвёл тебя.

Я никогда не прощу себя за это.

И я не успокоюсь, пока Шанкс не будет мёртв.

Я не успокоюсь.

Я сделаю всё, что потребуется.

Я найду его.

И я убью его.

Глава 21

Чарли

Сейчас

– Выйди и посмотри, кто там, чёрт возьми, за дверью, Шарлин, – рычит на меня Клэй, и я встаю с дивана, более чем готовая выбежать отсюда и направиться к двери.

Если бы не тот факт, что Оливер работает день и ночь, чтобы сломить моего отца, меня бы здесь не было, но я должна вести себя как обычно. Я должна притворяться, что всё так, как было всегда, ничего не может измениться. Я не могу вести себя по-другому. Если бы мой отец пронюхал о том, чем я занимаюсь, меня бы уже не было в живых.

Мертва.

Я открываю дверь, и передо мной стоят трое мужчин, все примерно одного возраста с Клэйем, может, чуть старше. Думаю, им чуть за двадцать. Клэй сказал мне, что все они торгуют для моего отца, все работают на него и руководят его уличными делами. Я никогда не встречала их раньше, но мне и не хотелось бы знать. Любой, кто имеет какое-либо отношение к моему отцу, для меня никто.

Двое мужчин проходят мимо меня, совершенно не обращая на меня внимания.

Третий, проходя мимо, бросает на меня взгляд, и я замечаю, что он довольно привлекателен. Лучше, чем большинство мужчин, работающих у моего отца. Тёмно-русые волосы и самые великолепные глаза медового цвета, которые я когда-либо видела. Именно глаза делают его привлекательным. Он, наверное, слишком худой, очевидно, что какие бы наркотики он ни продавал, он их ещё и употребляет, и кожа у него немного сероватая. Но я думаю, что, будь он здоров, он был бы невероятно красивым мужчиной.

– Привет, – бормочет он, проходя мимо.

После этого я его больше не видела.

Но не думаю, что когда-нибудь забуду эти глаза.

Я резко выпрямляюсь, хватая ртом воздух, и прижимаю руку к груди. Нет. Этого не может быть. Как, чёрт возьми, я не поняла этого раньше? Я оглядываюсь и вижу, что Кода смотрит на меня, и его глаза цвета нежного мёда смотрят на меня в ответ. Я начинаю задыхаться, когда до меня доходит. Всё это обрушивается на мой разум, на моё тело, как будто это самая очевидная вещь в мире.

И я была слишком глупа, чтобы это понять.

Я встречалась с Брэкстоном. Да, ненадолго, но я встречалась с ним однажды в доме Клэя. Я забыла это лицо, забыла о встрече с ним, и почему встреча с Кодой не вызвала это воспоминание раньше, я не знаю, но это реально.

А это значит, что всё, во что я верила последние несколько недель, оказалось неправдоподобным.

Слёзы, которым я так долго не давала выхода, вырываются наружу и текут по моим щекам, и я вскакиваю с кровати, тяжело дыша и расстроенная, в ужасе от того, какой совершенной дурой я была. Как наивна, как чертовски глупа.

– Чарли, – говорит Кода, вставая с кровати, и смотрит на меня, озабоченно прищурившись. – Что происходит?

– Ты… ты… ты… лжец! – кричу я.

Он вздрагивает и делает шаг назад.

– Что, чёрт возьми, случилось?

– Ты здесь не для того, чтобы защищать меня, потому что ты страстно хочешь защитить, ты здесь не потому, что тебе не всё равно, ты со мной не потому, что я тебе искренне нравлюсь, ты, блядь, здесь из-за моего отца, придурок!

Он пристально смотрит на меня, но я не даю ему продолжить.

– Мне приснился сон, и в этом сне у меня было воспоминание. Воспоминание о встрече с молодым человеком, который был чертовски похож на тебя. Молодым человеком, который работал на моего отца. Молодым человеком, который продавал наркотики.

Лицо Коды каменеет, и в этот момент я понимаю, понимаю, что я права. Я чертовски права. Он с самого начала знал, кто я такая. Он с самого начала знал, кем был мой отец. И он с самого начала точно знал, почему хотел быть рядом со мной. Потому что ему нужен мой отец. Он хочет отомстить. И он использовал меня, чтобы добиться этого.

– Ты знал…, – шепчу я сквозь слёзы. – С самого начала, кто был моим отцом. Ты знал, кто на меня напал. Ты знал, кто я такая.

Его кулаки сжимаются.

– Ты грёбаный подонок! – кричу я.

– Он, блядь, убил моего брата, – ревёт Кода, замахиваясь кулаком на ближайшую лампу и отправляя её в полёт, пока она не разбивается о стену. – Он, блядь, убил его прямо у меня на глазах и оставил гнить там пять грёбаных дней, прежде чем отпустил меня. Я знал, что проживу остаток своей долбаной жизни с таким образом. Так что да, я, блядь, понял, кто он такой, как только услышал твоё имя. И да, я хотел поучаствовать в этом, чтобы найти его и, блядь, убить.

Моя нижняя губа дрожит, и моё сердце разрывается от жалости к Коде за то, что он своими глазами увидел, каким бессердечным чудовищем был мой отец, но то, что он сделал со мной, было несправедливо.

– Ты позволил мне сидеть здесь, – кричу я, – и рассказывать тебе о самых сокровенных, тёмных сторонах моей души, хотя ты и так уже знал большую часть этого. Ты лгал своему клубу, ты лгал мне и, чёрт возьми, предал меня. Я думала, это имеет значение… Я на самом деле думала, что у нас что-то есть…

– У нас, блядь, что-то есть, – рычит он. – Я не ожидал, что ты будешь мне небезразлична, но я, блядь, действительно…

– Чушь собачья! – кричу я. – Ты, наверное, ждал подходящего момента, чтобы использовать меня, и передать моему отцу, чтобы осуществить свою месть. Ты… Боже…

Я поворачиваюсь и выбегаю из комнаты.

Мне нужно убираться отсюда.

Я больше не могу здесь находиться.

– Чарли! – Кода рычит, но я бегу.

Изо всех сил.

Я выбегаю из хижины и направляюсь прямиком к деревьям, забираясь как можно глубже, прежде чем резко повернуть налево. Я слышу, как Кода ревёт из-за деревьев, приказывая мне остановиться, вернуться, это опасно.

Но мне всё равно.

Я думала, что он заботится обо мне.

Но это было не так. Он, чёрт возьми, не заботился. Он просто хотел отомстить и был готов сделать всё, что в его силах, чтобы добиться этого.

Слёзы жгут мне глаза и текут по лицу, когда я бегу так быстро, что едва могу дышать, так сильно горят мои лёгкие. И всё же я бегу и бегу, пока не добегаю до дороги, намереваясь остановить машину, и минут пять никто не останавливается. Я знаю, что через несколько минут Кода проедет мимо и найдёт меня. Наконец, машина останавливается, и две девушки опускают стекло.

– Привет, я немного заблудилась, и на моём телефоне нет сигнала, – жалобно всхлипываю я. – Вы не подбросите меня до города?

Девушки переглядываются, опускают глаза на свои телефоны и, слава богу, у них нет сигнала, а затем кивают.

– Да, садись.

Я забираюсь внутрь и прерывисто шепчу «Спасибо», прежде чем дать им адрес бара, который находится недалеко от клуба. Я не буду вести их прямо к воротам клуба, я бы этого не сделала. Они, наверное, взбесятся. Но именно туда я и направляюсь, к Малакаю, чтобы сказать ему, что я больше никогда в жизни не хочу видеть Коду, и он должен дать мне нового защитника.

Мы добираемся до бара примерно через двадцать минут, и я благодарю девушек, которые кивают и улыбаются мне. Затем я выхожу. Я провожу тыльной стороной ладони по глазам и поворачиваюсь, направляясь в сторону клуба. Он примерно в четырёх кварталах от нас, и по главной магистрали идёт интенсивное движение. Утреннее движение. Все направляются на работу.

Я опускаю голову и иду.

И я не слышу, как они приближаются.

Я не уделяю должного внимания, а следовало бы.

Боже. Так и должно быть.

Внезапно чья-то рука зажимает мне рот, и меня стаскивают с дороги в переулок рядом со старым, заброшенным зданием из красного кирпича. Я кричу и сопротивляюсь, но это бесполезно, тот, кто держит меня, больше и сильнее, и, боже, что, чёрт возьми, со мной не так? В своей боли я ни на секунду не задумалась о своей безопасности. Я не думала, что кто-то может наблюдать за клубом. Не думала, что всё может измениться за несколько кварталов.

– Привет, Шарлин.

Я знаю этот голос.

Я резко оборачиваюсь, за моей спиной стоят трое мужчин, но это первый, кого я узнаю. Клэй. Он сильно постарел за последние десять лет, но его не ищут. После того, как моего отца посадили, я так и не узнала, что с ним случилось, но, думаю, он всё-таки остался верен. Я смотрю на мужчину, с которым когда-то была близка, и мои глаза, должно быть, выдают моё удивление.

– Не думала, что я всё ещё здесь? Конечно, ты этого не предполагала. Шанкс будет в восторге от того, какая ты невероятно тупая, расхаживая по главной улице средь бела дня. Каковы шансы? – он запрокидывает голову. – Каковы наши шансы?

– Отпусти меня, – рявкаю я, собираясь броситься вперёд, но все трое мужчин быстро достают оружие и направляют его на меня.

– Я с радостью разнесу тебе мозги и отвезу тебя к твоему отцу мертвой, потребую деньги и буду жить чертовски хорошо. Но я знаю, что он предпочёл бы, чтобы я доставил тебя живой, чтобы он мог убить тебя сам.

Мой желудок сжимается, и я чувствую тошноту. Так чертовски плохо.

Что, чёрт возьми, я наделала?

– Сейчас мы пройдём по этому переулку и выйдем с другой стороны, где стоит мой грузовик. Ты будешь делать всё, что я тебе скажу, потому что, если ты этого не сделаешь, я вышибу тебе мозги. Итак, договорились?

Он протягивает руку, и я смотрю на него, зная, что он видит страх в моих глазах. Больше нет смысла это скрывать.

Я собираюсь встретиться лицом к лицу с монстром, от которого так долго убегала.

– О, это займёт у Шанкса целый день, – смеётся Клэй.

О, боже.

Кто-нибудь… Помогите мне.

***

Чарли

Тогда

Оливер смеётся, и впервые за долгое время я улыбаюсь. Улыбаюсь по-настоящему. Поначалу это кажется немного странным, почти чужим, потому что я к этому не привыкла. Улыбающаяся. Это так сюрреалистично. Но именно это он заставляет меня чувствовать, он делает меня счастливой внутри. Он такой приятный человек, и с ним легко общаться. Оливер работает над этим делом уже четыре месяца, и при каждом удобном случае я прихожу сюда и сижу с ним, болтаю, обсуждаю разные вещи и получаю удовольствие.

Я всегда приношу ему маффин и капучино. Он постоянно говорит, что я его раскормлю, но он вовсе не толстый.

Если честно, я в него немного влюблена. Трудно этого не сделать. Его личность вызывает привыкание. Он добрый, забавный и такой искренний. Я в своей жизни не встречала другого искреннего человека. Ребекка – хороший человек, но я не могу сказать, что назвала бы её искренней. Оливер искренен. Настоящий человек. Он доказывает мне, что в мире ещё так много хорошего.

Он первый человек, в которого я поверила за столь долгое время.

Возможно, он просто подарит мне свободу, к которой я так отчаянно стремлюсь.

– Ты получила ещё какую-нибудь информацию о предстоящей сделке? – спрашивает он меня, потягивая кофе, который я принесла.

– Да, у меня есть дата и время. Я слышала, как вчера вечером говорил мой отец.

Глаза Оливера расширяются.

– Молодец, Чарли.

Он первый человек, который назвал меня Чарли. Он как бы сам придумал это имя, и, должна признать, это приятно. Я словно обрела совершенно новую личность. Когда он называет меня Чарли, я чувствую, что начинаю с чистого листа. Как будто я могу быть кем захочу. Как будто я не та девушка, которая совершала все эти плохие поступки. Как будто я просто… возрождённая.

– Спасибо. – Я улыбаюсь. – Значит ли это, что теперь у тебя достаточно сил, чтобы справиться с ним?

Оливер улыбается, и я замечаю ямочки на его щеках. Мне нравятся его ямочки. Они милые. Они озаряют его лицо.

– Да, – отвечает он мне. – Если у нас всё получится идеально. У меня должен быть план, который, по сути, надёжен. Если что-то пойдёт не так, он поймёт, что мы близко, и мы упустим свой шанс. Но я изучил всё, что ты предоставила, все, что ты привезли, и, если мы сможем устранить их в ходе этой масштабной сделки, мы сможем посадить его и всех, кто ему близок, за решётку на очень долгое время.

И это будет означать свободу.

Абсолютную свободу.

Моё сердце трепещет при мысли об этом.

Какой будет моя жизнь, если мне больше не придётся жить под его контролем?

Каково это – иметь возможность беззаботно ходить по улице, жить самостоятельно, иметь работу, найти хорошего мужчину, делать всё это?

Как нормальная девушка.

– Что ты чувствуешь по этому поводу? – спрашивает Оливер.

– Нервничаю, – признаюсь я. – Думаю, я возлагаю на это слишком много надежд, и боюсь разочароваться, но я так близка к тому, чтобы вернуть свою жизнь, стать свободной, просто жить снова без того, чтобы он дышал мне в затылок.

Оливер встаёт и подходит, опускаясь передо мной на колени. Он берёт меня за руки, и моё сердце начинает глупо трепетать.

– Я предоставлю это для тебя, Чарли. Поверь. Я подарю тебе свободу, которую ты не только желаешь, но и заслуживаешь. Я позабочусь, чтобы ты была в безопасности.

– Оливер? – шепчу я.

– Да?

– Что, если что-то пойдёт не так? Что, если что-то случится с тобой, или со мной… или…

Он сжимает мою руку.

– Ты и близко к этому не подойдёшь. К тому времени я доставлю тебя в безопасное место. Со мной ничего не случится, Чарли, но, если по какой-то ужасной причине что-то случится, у меня есть по крайней мере пять других офицеров с подробными инструкциями о том, что с тобой делать, куда тебя отправить и как обеспечить твою безопасность. У меня есть для тебя кое-что ещё.

– Да? – улыбаюсь я.

Он кивает и встаёт. Он идёт в свой кабинет, открывает ящик стола и достает папку. Он возвращается и садится рядом со мной, протягивая её мне.

– Все твои новые документы, удостоверяющие личность. Конечно, тебе придётся оставить их здесь, но, когда всё закончится, мы перевезём тебя из этого города, начнёшь всё сначала, уже будучи в безопасности. Но я подумал, что тебе, возможно, захочется их увидеть.

Я смотрю на него, и мои глаза горят. Я опускаю взгляд, достаю свой новый паспорт и хихикаю, когда вижу имя.

Он изменил моё имя на Чарли.

Это его особое имя для меня.

Так что, на самом деле, не только то, что Оливер дал мне это имя, заставило меня почувствовать, что я переродилась, но и то, что я действительно стану тем, кто я есть, когда всё закончится. Чарли, новый человек, новая жизнь.

Интересно, каково это – быть Чарли и во внешнем мире тоже. И не только в этом офисе.

Интересно, будет ли всё так, как я себе представляла.

– Мне оно нравится, – говорю я Оливеру, – потому что теперь я буду помнить тебя вечно.

Не то чтобы я когда-нибудь его забуду.

Нет, я никогда не смогу.

– Всегда пожалуйста, – смеется он. – Подумал, тебе оно понравится. Ты просто должна довериться мне, Чарли. Я обеспечу твою безопасность. Ты веришь, что я смогу это сделать?

Я смотрю на него и запоминаю эти глаза, спокойные и собранные черты его красивого лица, и я знаю, знаю, что могу доверять ему.

Знаю, что, несмотря ни на что, он найдёт способ.

Да, он найдёт способ освободить меня.