Текст книги "Порабощенная океаном (ЛП)"
Автор книги: Белла Джуэл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
– Теперь, детка, ― выдыхает он, ― пососи мне.
О.
Да.
Медленно сползаю с его коленей, и пока я двигаюсь, он хватает джинсы и сдергивает их, стаскивая достаточно, чтобы освободить член. Когда я становлюсь на коленях перед ним, опираясь локтями на его бедра, несколько мгновений не отвожу взгляда от большого и чрезвычайно эротического зрелища передо мной. У него красивый член, такой толстый, такой длинный, идеальной формы. Я вытягиваю руку, обхватывая его пальцами, а затем медленно опускаю голову. Сначала я высовываю язык, позволяя ему покружить вокруг вершины. Он шипит, а его бедра дергаются вверх.
– Не дразнись, inocencia, ― стонет он.
Я прижимаю его к щеке, чувствуя горячую гладкую кожу. Затем поворачиваю голову и опускаюсь на него ртом. Он так громко рычит, что я останавливаюсь, задаваясь вопросом: не причинила ли я ему боль.
– Не останавливайся, ― тяжело выдыхает он.
Ободренная, я опускаю губы дальше, посасывая и кружа языком. Когда я взяла его настолько глубоко, насколько могу, начинаю осторожно поднимать голову, а затем повторяю это снова и снова, пока не добиваюсь нежного, но твердого покачивающегося движения. Руки Хендрикса зарываются в мои волосы, он подергивает бедрами и выдыхает мое имя, когда я начинаю двигаться быстрее, используя мою руку, чтобы накачивать основание члена, пока мой рот занят остальным.
– Дерьмо, бл*дь, остановись, ― внезапно рычит он, сжимая плечи и отталкивая меня назад.
Он подтягивает меня вверх, достает презерватив из своих джинсов и рывком открывает его, а потом почти отчаянно шарит, чтобы вытащить его из пакетика. Его грудь напряжена, мускулы на ней играют. Это выглядит больше, чем горячо. Я наблюдаю, как он раскатывает презерватив по члену, который краснеет и набухает, будто вот-вот взорвется. Он хватает меня и тянет вперед. У меня нет даже секундочки, чтобы подумать, потому что он нажимает рукой мне на поясницу и толкает на себя, прежде чем я могу сказать хоть что-нибудь.
Но мне не нужно ничего говорить.
Все, что ускользает с моих губ, пока он медленно наполняет меня, ― рваный стон. Моя киска сжимается вокруг него, и чувство настолько сильное, что я ощущаю, как начинает кружиться голова. Я закрываю глаза и откидываю голову назад.
– Глаза, inocencia, ― рычит он, хватая мой подбородок и поворачивая лицо к себе. Я открываю глаза, и снова все, кроме нас, исчезает. Будто ничего вокруг не происходит, будто никого больше не существует, пока он так смотрит на меня.
– Это будет недолго, ― тихо произносит он. ― Слишком, черт, хорошо.
Он хватает меня за бедро и начинает двигаться подо мной, прерывая мое движение вверх и вниз. То, как он двигается, ощущается лучше, хотя… о, так еще лучше. Он делает небольшие круговые движения, благодаря которым член прижимается к моим внутренним стенкам, отыскивая то самое сладкое местечко. Я всхлипываю и начинаю двигаться сама. Глубокое трение продолжается, а он поднимает руки вверх и захватывает мои груди, большими пальцами кружка вокруг сосков.
– Хендрикс, ― мой голос сипит. ― Я… о, Боже…
– Кончи для меня, inocencia. Кричи мое имя.
Я вздрагиваю и, когда его палец скользит вниз, чтобы отыскать мой клитор, я кончаю. Это было лучше, чем ранее в водопаде, по-другому, но определенно лучше. На этот раз я кричу так громко, что мое горло перехватывает, и мой крик заканчивается задыхающимся вздохом.
– Х… Хендрикс, ― я заикаюсь, все еще сжимаясь и содрогаясь внутри.
– Я кончу, о, черт возьми, сейчас, ― ревет он, а затем внезапно дергает бедрами, и чувствую, как он пульсирует, пока я сжимаюсь вокруг него. Наши крики удовольствия смешиваются, создавая самый красивый звук.
Я тяжело оседаю на него, голова падает ему на грудь. Его кожа блестит от пота, и мой язык безотчетно выскальзывает, чтобы почувствовать его вкус. О да. Хендрикс обхватывает мое лицо, отнимая его от груди.
– Хватит, inоcencia, или я снова трахну тебя.
Ну, может, я хочу, чтобы он это сделал.
Я отдергиваю подбородок и снова кладу голову ему на грудь, громко выдохнув. Он удивляет меня, положив руку мне на талию и оставив ее там, а мне кажется, будто он удерживает меня. Это приятное чувство.
– Расскажи мне о своей жизни, ― тихо шепчет он над моей головой.
– Моей жизни? ― произношу я тонким обессиленным голосом.
– Ага, твоей жизни.
Я поуютнее устраиваюсь на нем, искренне чувствуя этот момент с ним.
– Я не уверена, что это по большому счету действительно важно, верно?
– Нет, ― бормочет он. ― Наверно, нет. Расскажи мне все равно.
Желая продлить этот момент, и возможно, укрепить связь, я решаю поговорить с ним.
– Ну, о Кейне ты знаешь…
– Это его имя? ― хрипло ворчит он, и я чувствую гул под моей щекой. ― Кейн?
– Да, так его зовут.
– И как ты встретилась с ним?
– Я познакомилась с ним в приемной семье. Мы были, так сказать, приемными братом и сестрой. Мы сблизились и уехали вместе, как только я стала достаточно взрослой. Все было прекрасно довольно долго, пока я не рассмотрела его жестокую сторону. Началось рукоприкладство. И не останавливалось. Я так устала от этого, была так эмоционально травмирована, что в конечном итоге стала опасаться за свою жизнь. В ту ночь он сильно избил меня… Я должна была защитить себя. Я пряталась в шкафу, когда он нашел меня, и мы долго боролись за пистолет. Он так много раз направлял его мне в лицо, что я была уверена, что это конец. Но выстрелить удалось именно мне. Я сильно ранила его, а он угодил в тюрьму. Его выпустили как раз перед тем, как я отплыла на яхте. Я знала, что должна начать свою жизнь заново, поэтому решила покинуть страну. В ночь перед отъездом он связался со мной, угрожал мне, и я поняла, что должна убраться оттуда.
– Мудак не захотел бы пересечься со мной. Я бы его убил.
Я фыркаю.
– Ну, сейчас он бы меня не нашел.
– Черт побери, и не найдет.
Мы на минуту замолкаем, и он начинает вырисовывать на моей спине маленькие круги.
– Что насчет твоих родителей?
– Мы хорошо жили, пока мой отец не стал вести себя странно и исчезать. Однажды ночью он ушел и больше не вернулся. Моя мама умерла, у нее был рак, и после этого меня просто отослали в приемную семью.
– Значит, твой отец все еще жив?
– Думаю, что он… Ну, он просто исчез. Как человек может просто исчезнуть? Это бессмысленно. Иногда я надеялась, что он мертв, потому что так легче принять боль от того, что он не возвращался.
– Ты когда-нибудь пыталась его найти? ― спрашивает он, сдвигаясь и крепче обнимая меня.
Как мило.
– Нет, у меня не было возможности.
– Как его зовут? Я мог бы помочь.
Мое сердце заколотилось. Он мог бы помочь? То есть, он передумал продавать меня? Внутри меня все переполняется теплом.
– Чарльз Уотерс.
Хендрикс дергается, будто его ударили.
– Что ты сказала?
– Я сказала… так зовут моего отца.
Внезапно меня отбрасывает от него, будто я тряпичная кукла. Хендрикс быстро выскальзывает из моего тела, оставляя на некоторое время странное ощущение. Он резко встает, рывком натягивает джинсы, устремляется к своему столу и смахивает с него бумаги. Что, черт возьми, происходит?
– Ты знаешь его? Ты поможешь мне найти его? Ты передумал продавать меня? ― выпаливаю я, прежде чем могу заткнуться. Его безумное поведение заставляет меня задаться вопросом, знает ли он моего отца, и надежда разгорается в моей груди.
Он резко разворачивается, его глаза наполняются чем-то, что я не могу понять… страх? Ярость? Он устремляется ко мне, стискивая мое плечо.
– Ты здесь не останешься, так что, бл*дь, перестань думать, что все это что-то изменит.
А потом он поворачивается и практически выбегает из комнаты.
Что, черт возьми, только что произошло?
Мое сердце проваливается в желудок, и внутри разливается боль.
Опять все с начала.
~ * ГЛАВА 14 * ~
Сухопутная крыса!
Я привожу себя в порядок перед тем, как убраться с корабля. Уже далеко за полдень, и солнце, наконец, выглянуло. Так что я иду вдаль по пляжу, не желая возвращаться в лагерь, и нахожу себе на медленно подсыхающем песке местечко, чтобы присесть. Песок липнет к ногам и ступням, и я понимаю, что это причиняет боль, но мне все равно. Я растеряна. У нас с Хендриксом было что-то, а потом он просто сбежал. От его слов больно. Все время я думала, что, может быть, мы что-то создавали. А он просто меня трахнул. И ничего больше. Может быть, он понял, что слишком близко подошел к тому, чтобы действительно помочь мне попасть домой.
– Я искала тебя, ― слышу я голос Джесс и вижу, что она стоит, улыбаясь мне. ― Хендрикс сказал, что не может тебя найти…
Я отворачиваюсь и сглатываю. Я не буду плакать. Я не буду показывать слабость. Я так хорошо держалась все время, что если сейчас раскисну, это сломает меня. Джесс садится рядом со мной и обнимает меня за плечи.
– Он… вел себя странно. Рявкал приказы и с глазу на глаз разговаривал с Дрейком. Выглядел напуганным, а когда не смог тебя найти, просто взорвался. Я сказала ему, что пройдусь и посмотрю, где ты, ― она гладит меня по плечам и притягивает ближе к себе.
– Между нами был момент взаимопонимания, и на какое-то время я даже подумала, что у меня есть шанс вырваться на свободу, но он все перевернул с ног на голову. Он и не собирается передумать продавать меня. Я не хочу, чтобы меня продали. Я не хочу, чтобы все было так, к чему и идет.
– Я помогу тебе, ― шепчет она. ― Я не дам ему продать тебя, Инди.
Я поднимаю голову, встречая ее взгляд.
– Как?
– Тебя не продадут…
– Выхода нет, Джесс, ты знаешь. Я пробовала. Я не могу забрать Эрика и незаметно сбежать. Вдвоем мы не…
– Можешь.
Я качаю головой:
– Я не понимаю.
Она сглатывает слюну, оборачивается и смотрит назад. Когда она поворачивается ко мне снова, я вижу, как она взволнованна. Не знаю почему, но чертовски уверена, что скоро узнаю.
– Что происходит, Джесс?
– Эрик будет здесь через час. Я сказала Хендриксу, что отведу его к тебе. Капитан к тебе расположен, так что разрешил.
– Что? Зачем?
– Я позвонила в морскую полицию, Индиго.
Я таращусь на нее:
– Я не… я не понимаю.
– Я не могу позволить ему сделать это с тобой, а чем дольше ты будешь в океане, тем меньше шансов у тебя сбежать.
– Но как…
Она наклоняется ближе:
– Я сказала ему сегодня днем, что нам нужно еще кое-что из лекарственных запасов. Из-за наступления сезона штормов он согласился, не раздумывая. Он мне доверяет. Хендрикс знает, что у меня нет причин предавать его… поэтому, когда он протянул мне телефон, а сам вышел, я позвонила. Я знаю, где мы находимся: прислушивалась к разговорам о координатах этого острова…
– Джесс, ― я задыхаюсь, ― это опасно…
– Это единственный способ. Он не собирается где-либо останавливаться с вами на борту: слишком беспокоится о побеге. Я слышала его разговор, что обмен будет сделан в океане. Вы не сможете улизнуть, здесь просто некуда бежать.
– Хендрикс убьет их, Джесс. Ты же знаешь, он так и сделает.
– Стоит рискнуть.
– Что, если они убьют его? ― шепчу я.
Она меняется в лице:
– Я сказала им подплыть с севера острова. Я постараюсь, чтобы ты с Эриком была на противоположном конце острова от лагеря. Если Хендрикс как-то узнает, вы будете слишком далеко к тому времени, когда они доберутся сюда.
Я чувствую, как начинает колотиться мое сердце.
– Джесс, если он узнает, что это ты…
Она хватает меня за руку и сильно сжимает.
– Я не могу позволить продать тебя.
Меня бьет дрожь, и я растираю руки. Это правда? Неужели это свобода? Я прокручиваю в голове слова Хендрикса и понимаю, что мои попытки заставить его передумать ― просто попытки. Это у меня зародились чувства, а он дал понять, что у него их нет. Если я останусь, станет только больнее, когда наступит момент оставить его. Это сломает меня, и я не смогу жить с этим.
Я поворачиваюсь к Джесс.
– Бежим со мной, ― умоляю я, хватаясь за ее руки.
– Ты знаешь, что не могу, моя жизнь здесь. На суше я должна буду жить в постоянных бегах.
Она выглядит печальной, в ее зеленых глазах пустота. У нее действительно нет выбора.
– Ты на самом деле не хочешь быть здесь, да?
Она отводит взгляд.
– То, что я хочу, и то, что у меня есть, ― разные вещи. Но я благодарна и за это.
– Значит, ты лучший человек, чем я.
– Джесс?
Я напрягаюсь, когда слышу голос Хендрикса, доносящийся откуда-то из-за спины. Мы обе поворачиваемся и видим Хендрикса, уже полностью одетого, стоящего и рассматривающего нас. Джесс оборачивается ко мне, беззвучно, одними губами показывает «через час», а затем встает. Она рискует жизнью ради меня, даже не знаю почему, но точно знаю, что буду всегда благодарна ей за это. Когда она исчезает среди деревьев, Хендрикс подходит ко мне и опускается рядом со мной. У него в руках аптечка. Понятно, что он нас не слышал, потому что он ведет себя совершенно обычно.
– Нужно почистить твою рану.
Я смотрю на океан. Он становится прозрачнее, потому что мягкая дымка исчезает, и показывается аквамариновая вода. Ошеломляюще прекрасно.
– Инди?
Я поворачиваюсь и смотрю в глаза Хендрикса:
– Зачем ты пришел?
Он смущенно качает головой.
– Чтобы обработать ногу.
– Зачем? Мы оба знаем, что я для тебя всего лишь товар. Так что перестань притворяться, что моя жизнь имеет значение.
Он издает рычание и берется за мою ступню, подтягивая ее к себе. Вчера вечером я потеряла лоскут рубашки, которым он перевязал ногу, и теперь глубокая рана на виду. Она не слишком чистая, и мне стыдно, что я не позаботилась об этом раньше. Нет, вместо этого я позволила Хендриксу соблазнить меня… снова. Я вообще не контролировала ситуацию. Никогда. Хендрикс открывает аптечку и приступает к обработке. Резкий укол боли пронзает ногу, и я стискиваю зубы, чтобы не вскрикнуть.
– Я не дам тебе страдать от боли.
Я качаю головой.
– Что?
– Пусть ты думаешь, что всего лишь товар, но я не позволю тебе терпеть боль.
– Тебе на самом деле неважно то, что произошло? ― шепчу я. ― Неужели так легко просто трахнуть кого-то и уйти?
Он напрягается и поднимает свой взгляд на меня.
– Я уже сказал тебе, что это значит.
– Вот я и спрашиваю: это все было неправда? ― неожиданно кричу я, чувствуя, как задрожали руки.
Он накладывает повязку на ногу и отпускает ее. Мне нужно знать. Если я собираюсь сбежать и больше никогда не видеть его, мне нужно знать. Я должна услышать ответ, потому что большая часть меня надеется: он признается, что это что-то значит и что он не хочет меня продавать. Потому что крошечная часть меня хочет остаться здесь, с ним, и я не понимаю себя. Мне нужен повод уйти… У меня не хватает воли сделать это самой.
– Это к делу не относится.
– Тогда просто ответь мне на один вопрос, ― я понижаю голос, вставая на обе ноги. ― Ты хотя бы подумал о том, чтоб не продавать меня после всего? Был ли хоть один чертов момент, когда ты подумал о том, чтобы изменить свой план?
Он напрягается, и его глаза ищут мой взгляд.
– Не делай этого, Индиго.
– Просто ответь мне, черт возьми, ответь ты, бесхребетная свинья! Самое меньшее, что ты можешь, бл*дь, сделать, это дать мне ясный ответ.
– Нет, ― огрызнулся он. ― Я не собирался менять план, потому что всего лишь хорошо провел с тобой время.
Мое лицо бледнеет, и колени подгибаются. Весь мой мир переворачивается. Он… он ничего не чувствует. Ничего. Я живу среди фантазий. Я обманывала себя, думая, что он когда-нибудь увидит во мне нечто большее, чем оплата долга. Меня всю колотит до такой степени, что зубы клацают. Я открываю рот, но не могу выдавить ни слова. Только злое шипение. Я медленно отворачиваюсь, чувствуя, что в любой момент рухну на землю.
Он меня не останавливает.
И, наверное, от этого еще больнее.
Почему мы всегда так по-человечески глупо надеемся, что что-то изменится, даже зная ответ? Мы уходим, сломленные, разбитые на куски, и все равно все еще надеемся, что случится что-то и все пройдет. Но на самом деле ничто не сможет унять мучительную боль от жестоких слов. Ничто. Я бреду по пляжу и не сдерживаю слезы. Я была дурой, и это только моя вина.
Я добираюсь до северной части острова, где, по словам Джесс, будет Эрик, и буквально падаю у дерева. У меня кружится голова, я чувствую в теле боль. Болит и в худшем, и в хорошем смысле. Я чувствую запах Хендрикса на себе, чувствую ломоту между ног, но это накладывается на боль в сердце. И эту боль, я уверена, никогда не забуду. Эту смесь чувств ― предательство, отчаяние и что-то еще, что я не могу назвать, или, может быть, слишком боюсь признать его.
Я слышу шелест листьев и поворачиваюсь к идущим Эрику и Джесс. Сейчас я просто переполнена благодарностью к ней. Она спасает мою жизнь, даже если этого и не знает. Эрик замечает меня, и выражение его лица смягчается. Он подходит и притягивает меня к себе.
Я не сопротивляюсь, потому что нуждаюсь в нем.
Джесс берет меня за руку, а я прижимаюсь щекой к груди Эрика. Он похудел, я чувствую под щекой кости грудной клетки. Эрик отступает и всматривается мне в лицо, убирая прядку волос с моего лица.
– Мы едем домой, все скоро закончится.
– Я могу только предполагать, но они скоро должны быть здесь, ― говорит Джесс, оглядывая линию горизонта.
– Мне нечем отблагодарить тебя за это, Джесс, ― мой голос хрипнет.
Она вытягивает меня из рук Эрика и крепко обнимает.
– Я вижу в тебе что-то и не могу позволить тебе быть отданной какому-то изгою-пирату из-за того, что у Хендрикса образовался долг.
– Он сказал мне, что я ничего не значу, ― шепчу я, вздрогнув.
– Я не верю этому, но биться об заклад не буду. А тебе нужно вернуть свободу. У меня никогда не было выбора, и я всегда буду жалеть об этом, но у тебя выбор есть, Инди. Я не могла просто сидеть сложа руки и позволить тебе лишиться его, зная, что есть шанс сбежать…
От слез жжет под веками, когда я крепче обнимаю ее.
– Я вечно буду тебе благодарна.
Мы все сидим молча около двадцати минут. А о чем тут говорить? Мы думаем о разных вещах и все до чертиков боимся.
– Это… корабль там? ― неожиданно произносит Эрик.
Мы поднимаем головы и видим вдалеке маленький кораблик, приближающийся к острову. Мое сердце неистово бьется, и я встаю. Это он. Я выталкиваю из головы мысли о Хендриксе. Я должна. Я не могу… Просто не могу… Я должна защитить себя и своего друга. Хендрикс исчезнет, он исчезнет. Я говорю себе это снова и снова, когда мы идем к океану. Джесс поднимает руки и подает какой-то сигнал. Маленький корабль приближается к нам.
– Они не смогут пришвартоваться, вам придется до них доплыть, ― говорит она.
– Чт… но…
– Это единственный способ, ― говорит она в отчаянии.
– Все будет в порядке, ― говорит Эрик, хватая меня за руку и подталкивая к воде.
Я поворачиваюсь, слезы градом катятся по моим щекам. Я протягиваю руки, и Джесс подходит и обнимает меня.
– Я никогда не забуду этого, Джесс, никогда.
– Береги себя и найди ту жизнь, которой ты достойна.
Я обнимаю ее крепче, а потом отпускаю, берясь за руку Эрика. Он стискивает ее, и мы делаем первый шаг в воду, наш первый шаг к свободе. Холодная вода омывает мою ногу, и я вздрагиваю. Кожу покалывает, сердце стучит, а голова кружится. Адреналин заполняет мои вены. Нам нужна только капелька времени, и она же может легко все изменить.
Когда мы заходим в воду по пояс, а корабль уже ясно виден, мое сердце начинает так ускоряться, что я едва могу дышать. Я вижу мужчин в белой форме, стоящих на борту и машущих нам. Свобода. Так близко. То, за что я боролась с того момента, как я попала в плен, так почему, черт возьми, это ощущается настолько неправильно? Почему у меня болит сердце? Почему я мне так тяжело дышать?
Мы пускаемся вплавь, потому что становится слишком глубоко, чтобы идти, и вот тогда все меняется. Мужчина, стоящий к нам ближе всего, который наклоняется и показывает нам приблизиться, внезапно дергается, и кровь брызжет из его головы, когда он скользит вперед и падает в воду. Придушенный крик вырывается из моего горла, и мои ноги превращаются в желе. Я изо всех сил стараюсь плыть, но обращаю взгляд к берегу. Я вижу Хендрикса, держащего пистолет. Рядом с ним Дрейк, тоже с оружием в руках.
Еще один выстрел.
Падает второй мужчина.
Кровь расплывается в океанской воде, кружащейся вокруг и омывающей нас, а тела медленно начинают тонуть. Потерянные жизни. О, Боже. Эрик хватает меня, заставляя двигаться вперед, толкая изо всех сил.
– Плыви дальше, Инди!
– А… они мертвы, ― рыдаю я.
– Вернись, Индиго, или я убью их. Ты моя, черт возьми! Не заставляй меня вынуждать тебя вернуться! ― кричит Хендрикс, но это звучит как далекий гул.
– Не слушай его, Инди, плыви.
Снова раздается выстрел, на этот раз с корабля. Я в отчаянии поворачиваю голову, но вижу, что на берегу все на ногах.
– Бл*дь, Инди, вернись сюда, ты моя, ― орет Хендрикс.
Ты моя.
Он не то имеет в виду.
Не то.
– Не слушай, ― кричит Эрик, подталкивая меня дальше.
Мы плывем быстрее, и корабль все ближе и ближе. Мужчины выстраиваются в линию, направляя оружие. Раздается еще один выстрел, и еще один человек падает в воду. Я громко кричу, и морская вода наполняет рот, а я начинаю захлебываться. Он возлагает вину за это на меня, и я осознаю, что если не остановлюсь, он продолжит убивать. Я кашляю и отплевываюсь, а ноги так устали, что каждое движение приносит боль. Я прилагаю больше усилий, но в мыслях начинаю сомневаться в собственных действиях.
– Не позволяй ему сделать этого. Пистолет у него в руках, это он их убивает, ― кричит Эрик, не отпуская меня.
– Я… я должна вернуться, я не могу позволить ему убивать и дальше.
– Ты, черт возьми, доплывешь, ― кричит он, толкая меня дальше.
– Эрик, пожалуйста!
– Нет, мы не вернемся.
– Плывите, ― кричит один из мужчин. ― Вы уже рядом.
Перед глазами все плывет, я икаю и рыдаю так сильно, что похожа на раненое животное. Эрик тянет, гремят выстрелы, Хендрикс кричит, а у меня начинается гипервентиляция. Следующие несколько минут проходят как в тумане. Мы пробираемся мимо, по меньшей мере, шести тонущих тел. Вода окрашивается красным, который постепенно бледнеет до почти рыжеватого. К тому времени, как мы добираемся до корабля, я полностью покрыта ею. Эрик принимает на себя мой вес, потому что сил у меня не осталось.
Я слышу более частые звуки выстрелов.
Чувствую, что меня тянут вверх.
И тогда все становится черным.
~ * ~ * ~ * ~
― Эй, Инди, очнись.
Мои веки поднимаются, и я вижу лицо Эрика. В тот момент, когда до меня доходит, где я и что случилось, болезненное чувство придавливает мою грудь, а желудок переворачивается. Я скатываюсь с кровати, вскрикивая от боли, когда я приваливаюсь на бок, и меня рвет. Все эти люди. Мертвы. Из-за меня. Было достаточно тяжело, зная, что Джон, владелец яхты, умер по моей вине, теперь это? Я знала, что единственная вещь, от которой я никогда не смогу оправиться, это стать причиной смерти кого-то. Меня рвет до сухих потуг, и я хватаю ртом воздух.
– О, Инди, ― утешает меня Эрик, поглаживая по волосам.
– Это я во всем виновата, ― рыдаю я.
– Нет, это не так. Он сделал это, именно он принял решение стрелять в них.
– Если бы я вернулась…
– Инди, он бы все равно стрелял по ним. Он же проклятый пират. Неужели ты действительно веришь, что он никогда не делал ничего подобного в своей жизни?
– Прекрати! ― плачу я, закрывая лицо.
– Мы свободны, мы вернемся домой и…
– И что? ― кричу я. ― И жить в страхе? Прятаться до конца жизни? Что, Эрик?
– У нас все будет хорошо.
Черный и белый. Черный и гребанный белый. Он не видит больше ничего.
– Индиго?
Я поднимаю голову и вижу, как в комнату входит высокий темноволосый мужчина. Он одет в кипенно-белую форму матроса. У него добрые голубые глаза.
– Это я, ― шепчу я, садясь.
– Вы больны?
– Нет.
Он кивает и проходит дальше.
– Я заставлю кого-нибудь прибрать этот беспорядок. Если у вас есть минутка, я хотел бы обсудить наши планы.
– Планы? ― хрипло повторяю я.
– Очевидно, вы не будете в безопасности, пока мы не пересадим вас с корабля на самолёт домой, но до этого нам понадобятся некоторые заявления. Сейчас с нами вы под защитой, но когда мы прибудем на маленький остров в док, нам нужно будет скрыть вас, пока мы не отыщем безопасный транспорт. Даже после того, как вы приедете домой, я бы предложил вам постоянное наблюдение в течение, по крайней мере, нескольких месяцев.
– М… мы останавливаемся на острове?
– На самом деле это маленький город. Мы полностью защитим вас, но вам нужно будет следовать инструкциям. Мы еще не знаем, с чем имеем дело, и подвергаетесь ли вы опасности или нет.
– Они же пираты, ― огрызаюсь я. ― Конечно, я в опасности.
– Вы говорите ― пираты?
– Послушай, я не буду писать заявление, ладно? Я не буду давать показания, потому что вы не сможете ничего сделать, чтобы остановить их. Я не пойду на это, потому что смысла нет. Они там уже более десяти лет, и вы ничего не измените. Я просто хочу вернуться домой и забыть об этом.
– Инди, ― кричит Эрик. ― Тебе нужно дать показания против него.
– Зачем, Эрик? ― кричу я. ― Что изменится?
– Он должен заплатить.
– Он не заплатит, и ты знаешь об этом так же хорошо, как и я, как и он, ― огрызаюсь я, указывая на офицера.
– У нас есть собственные способы, поэтому нам и нужны ваши полные показания, чтобы обеспечить вашу безопасность. Когда мы прибудем на остров, мы зарегистрируем вас в отеле и будем держать там под наблюдением, пока мы не отыщем самый безопасный способ добраться домой.
– Как бы то ни было, ― шепчу я, ложась и поворачиваясь на бок, ― не могли бы вы оставить меня?
– Если вам что-то нужно, не стесняйтесь спрашивать, ― говорит офицер, прежде чем покинуть комнату.
Я чувствую, как Эрик придвигается ко мне.
– Почему ты его защищаешь?
– Я не защищаю его, Эрик, ― шепчу я. ― Я просто указываю на факты.
– Он собирался продать тебя, а ты, по существу, отказываешься дать информацию.
– Он чертов пират, ― я рычу, поворачиваюсь и смотрю на него. ― Ему ничего не будет, потому что в океане он сам себе гребаный закон.
Выражение лица Эрика меняется, и он поднимает руку, пробегаясь по волосам.
– Ты беспокоишься о нем, не так ли?
– Нет!
– О… мой… Бог, ― раздраженно выпаливает он. ― Ты, черт возьми, заботишься о сволочном ублюдке, который собирался продать тебя! Что, черт возьми, с тобой не так, Инди?
– Не надо, Эрик.
– Не надо? ― кричит он. ― Не надо что? Скажи, ты действительно такая дура? Какого черта, ты ведешь себя так глупо? Что он мог такого сделать, чтобы ты почувствовала к нему что-то кроме ненависти?
– Может, он меня трахнул, ― рычу я.
Мои руки дрожат, и в душе я ужасаюсь собственным словам, но сейчас у меня нет эмоций. Я просто онемела.
Эрик откидывается назад и кладет руку себе на грудь.
– Я знал это!
– Ага, ― бурчу я, ― уверена, что знал. И, Эрик еще ты должен знать: это было потрясающе.
Эрик дает мне пощечину. Он вытянул руку и хлестнул меня по лицу. Я взвизгиваю и падаю назад, с ужасом прижимая руку к лицу.
– Я сидел, гнил в чертовой камере, а ты трахалась с мужчиной, из-за которого мы попали в такое положение?
– Я пыталась спасти твою чертову жизнь! ― кричу я. ― Я делала все, что нужно, чтобы вытащить нас оттуда.
– Только потому, что ты, бл*дь, хотела это сделать, так что не преподноси это как благое дело, ― плюется он.
– Убирайся, ― хриплю я. ― Убирайся к черту!
– С удовольствием, ― рявкает он, прежде чем развернуться и устремится вон из комнаты.
Дверь хлопает, и я, разрыдавшись, падаю на кровать.
Боже, помоги мне.
В жизни не чувствовала хуже, чем сейчас.
Все потеряло смысл.
~ * ГЛАВА 15 * ~
Полундра!
До тех пор пока мы не причаливаем, я с той кровати вообще не встаю. Мы останавливаемся у крохотного городка на маленьком острове, и я просто следую инструкциям. Эрик не разговаривает со мной, пока они перевозят нас с корабля на сушу. Меня пошатывает, когда я следую в город за офицерами, идущими по обе стороны от меня. Эрик идет позади меня, ему также предоставлена полная защита до возращения домой. Мысль об этом вовсе не так волнующа, как я думала. Я чувствую скорее… пустоту. Как и моя жизнь, уже ничто не будет прежним.
– Мы поселим вас в гостиничные номера, чтобы вы отдохнули, пока не найдем самый безопасный способ отправить вас с острова, ― произносит темноволосый офицер, которого я видела предыдущей ночью.
Я не отвечаю ему. И Эрик тоже.
Я просто шагаю.
Я разглядываю городок. Он старый. Похоже, построен в начале 1900-х годов. Дома и магазины сплошь деревянные и не скрывают запущенности. Немногочисленные дороги ― дрянные и требуют серьезного ремонта. Впереди идет большая группа пожилых людей, а слева находится внушительный причал с сотнями яхт и кораблей. Что ж, думаю, это и есть его основное предназначение ― дать людям пришвартоваться. Я вижу несколько крупных складов, которые, наверняка, наполнены припасами.
Мы проходим еще несколько улиц, пока не добираемся до мотеля. Он старый, с выцветшей желтой краской на фасаде и деревьями, которые видали лучшие дни. Однако он скрыт от посторонних взглядов, а это то, что нужно. Темноволосый офицер ведет нас к регистрационной стойке, где нас встречает рыжеволосая леди в очках:
– Здравствуйте, чем я могу вам помочь?
– Я звонил вам ранее, меня зовут Лайл.
Лайл.
Рыжеволосая дама переводит взгляд на нас, и ее глаза округляются. Почему? Лайл сказал ей, кто мы такие? Она знает, что мы ― те самые пропавшие без вести? Сколько еще людей знают об этом?
– Конечно, у меня готовы два номера.
– А присутствие моих офицеров не вызовет проблем у других гостей?
– Ни в коем случае.
– Спасибо, ― говорит Лайл, забираяу нее два набора ключей.
Словно два зомби, мы с Эриком поворачиваемся и следуем за ним. Мы бредем по старой никудышней цементной дорожке, пока не доходим до двух дверей, старых, коричневых и обшарпанных. Лайл открывает первую и поворачивается ко мне:
– Этот ― ваш, Индиго.
Я ступаю в комнату и морщу нос. Она не очень-то… привлекательна. В центре комнаты стоит старая двуспальная кровать. Слева находится рабочий стол и дешевый пластиковый стул. Я не видела ванную, но думаю, она за дверью справа от кровати. Там же небольшой холодильник с напитками, микроволновка, а еще изодранный кожаный диванчик и крошечный телевизор.
– Я знаю, он не слишком хорош, но надеюсь, что вы здесь только на ночь. Обслуживание номеров доступно круглосуточно, оплачиваем мы, так что заказывайте, что вам нравится.
Я киваю и поворачиваюсь к нему:
– Спасибо, ― бубню я.
– Ваша охрана будет стоять у каждого входа в комплекс, и вот мой номер, если вас что-то обеспокоит или испугает.
Он вручает мне карточку. Я беру ее и тут же перевожу взгляд на него:
– У меня нет телефона.
– В номере есть. Вы можете воспользоваться им в любое время.
Я киваю и складываю руки на груди:
– Это все?
– Да, ― говорит он, слегка улыбаясь, прежде чем повернуться и выйти из комнаты.
