Текст книги "Порабощенная океаном (ЛП)"
Автор книги: Белла Джуэл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Он не отвечает, просто разрезает веревки и освобождает нас. Когда Хендрикс поднимается на ноги, он наклоняется и тянет меня вверх. Я стряхиваю нитки с моей ноги и отказываюсь встретиться с ним взглядом, спеша уйти.
– Было бы неплохо сказать «спасибо», ― кричит мне вслед Хендрикс.
– Спасибо, ― кричу я и бегу вниз по лестнице.
Боже, может ли быть хуже?
~ * ГЛАВА 8 * ~
Приветствую, друзья мои!
От стыда я прячусь до конца дня. Мои щеки вспыхивают каждый раз, когда вспоминаю о нашем с Хендриксом маленьком инциденте. Я решаю сегодня не видеться с Эриком, мне нужно просто подумать. Когда опускается ночь, я ложусь спать пораньше, пытаясь избежать любого столкновения с капитаном. Мне скучно, я едва ли не в отчаянии, но единственное, что могу сделать, это уснуть. Вот только сегодня вечером, сна ни в одном глазу. Я никак не могу устроиться и верчусь на софе. После долгих дебатов самой с собой я решаю сделать вылазку на кухню. Мне нужно молоко. Оно решает любые проблемы со сном.
Я поднимаюсь с софы и пробираюсь на кухню. Войдя внутрь, включаю свет и на цыпочках добираюсь до холодильника. Открыв дверцу, я шарю в нем, пока не нахожу бутылку молока. Вынимаю и наливаю молоко в стакан, а затем ставлю его в микроволновку. Включаю на 30 секунд и жду. Сегодня вечером на корабле шумно. Наверное, парни решили, что самое время для вечеринки. Микроволновка звенит, и я вытаскиваю свой подогретый стакан, взбалтывая молоко, прежде чем поднести к губам. Теплая жидкость успокаивает мое пересохшее горло, и я вздыхаю.
Я резко оборачиваюсь, когда кухонная дверь распахивается, и, спотыкаясь, входит Хендрикс. О, волшебно, он поддатый. Сначала он не замечает меня и подходит к шкафу, открывает его и вытаскивает пакет крекеров. Я прочищаю горло, и он разворачивается, рассыпая крекеры по полу. Я фыркаю и сжимаю обеими ладонями мой стакан молока, чтобы не разлить.
– Что…? ― бормочет он.
У него стеклянные глаза, так что, думаю, он не просто пропустил стаканчик. Я приподнимаю свой стакан.
– Просто молоко. Вы, ребята, шумите, и я не могла уснуть.
Он направляется ко мне, и взгляд на его лице заставляет мое сердце ускориться.
– Всегда можно присоединиться, inocencia.
Почему, черт возьми, он все время меня так называет?
– Нет уж, спасибо, ― бормочу я, пытаясь пройти мимо него.
Он вытягивает руку, останавливая меня.
– Ты боишься меня?
Я наклоняю голову и перехватываю его взгляд.
– Нет, вовсе нет.
– Тогда почему бы тебе не влиться в компанию?
– Потому что на самом деле ты этого не хочешь. И потому что единственная причина того, почему я здесь, это сделка с тобой насчет того, как я буду себя вести. Ты выставляешь меня на продажу, мне нет смысла пытаться подружиться с кем бы то ни было.
– Держи своих друзей близко, ― он понижет голос, подходя ближе, ― а врагов еще ближе. Разве тебя никто не учил этому, inocencia?
– Учил, ― шепчу я, прикусывая нижнюю губу.
Ну зачем он подходит так близко? Я чувствую запах рома в его дыхании, когда он наклоняется, ловя мой взгляд. Боже, он великолепен. Сегодня он надел узкую черную футболку и выцветшие синие джинсы, тяжелые черные ботинки, на шее цепочка с крупными звеньями, а его темные волосы взъерошены и в беспорядке. Вокруг запястий у него широкие золотые и серебряные цепочки, которые добавляют нечто особенное его внешности. Возможно, они нужны для образа плохого мальчика.
– Есть много способов заснуть, ― говорит он, глядя на мои губы.
Дерьмо.
Сваливай, Индиго.
– Конечно, есть, ― пытаюсь я сказать, но мой голос дрожит. ― Просто этот ― лучший.
– Я предпочитаю теплое телом под боком, милая.
Он сейчас меня милой назвал? И почему от этого так колотится мое сердце?
– У меня имя есть, знаешь?
Легкая, но бесподобная усмешка расплывается на его лице. Господи, он красив, когда улыбается.
– Индиго, ― мурлычет он.
– Мне нужно идти.
Я пытаюсь протиснуться мимо него, но он выбрасывает руку и хватает меня за талию. Я напрягаюсь и сглатываю, поворачиваясь к нему. Он приближается еще на шаг и смотрит на меня.
– Если бы я не был обязан, ― бормочет он, ― я бы не стал продавать тебя. Ты именно то, что мне нужно.
Я напрягаюсь и отпихиваю его назад.
– Ну ты и придурок. Я тебе не подстилка!
Его глаза открываются шире, и он делает шаг назад.
– И все же ты та, кто мокнет при мысли обо мне.
– Не льсти себе, ― огрызаюсь я.
– Если я положу пальцы тебе между ног прямо сейчас, inocencia, ты потечешь для меня.
– Ты не прав.
Он подходит ближе, заставляя меня опереться о стойку позади меня.
– Правда?
– Прекрати, ― шепчу я, качая головой.
– Просто скажи это, и я отпущу тебя.
Он бросает мне вызов. Ненавижу то, что он прав. Мое тело оживает для него, но ему я это не покажу. Моя гордость не позволит. Я делаю глубокий вздох, распрямляю плечи и рычу:
– Отпусти меня.
Он делает шаг назад, его взгляд подернут дымкой и расслаблен.
– Если это то, чего ты хочешь, inocencia, но я не предлагаю дважды, ― хрипло говорит он, а затем поворачивается и выходит из комнаты.
Черт бы его побрал.
Он не должен был заставлять меня чувствовать, будто я сделала неправильный выбор.
~ * ~ * ~ * ~
― У меня свежие простыни для тебя, ― говорит Джесс, входя в мою комнату на следующий день со свертком в руках.
Мне хотелось спросить ее, почему она здесь, и, наблюдая за ее непринужденным передвижением по комнате, я наконец-то набираюсь храбрости выпалить:
– Зачем ты это делаешь?
Она как раз кладет простыни на софу, но при моих словах поворачивается и смотрит на меня, в ее зеленых глазах смущение.
– Зачем делаю, что?
– Остаешься здесь… с ними?
Она тут же оглядывает комнату, словно удостоверяется, что мы действительно одни, затем подходит и садится на софу рядом со мной. Она кладет руки на колени и смотрит на кровать Хендрикса. Просто смотрит на нее в течение долгой, долгой минуты.
– Он спас мне жизнь.
– Хендрикс? ― спрашиваю я, потрясенная.
– Да, он спас меня.
Я ничего не говорю, просто смотрю на нее, желая, чтобы она продолжила в ответ на мой умоляющий взгляд. Она на мгновение закрывает глаза, а затем начинает тихо говорить.
– Я была приемным ребенком, заброшенным в патронатную систему после смерти моих родителей, когда мне было всего четыре года. Я переходила из семьи в семью, но последняя из них… они были ужасны. Ну, в особенности, один из них был ужасен… мой приемный отец. Он оскорблял меня, был жестоким, а однажды ночью… изнасиловал меня. Мне было четырнадцать.
Мою грудь сковывает, и все внутри моего тела крепко сжимается в ужасе от этих слов.
– Это продолжалось около четырех лет. Когда мне было восемнадцать, я потеряла голову и убила его. Я так устала от этого, была так истощена. Я хотела быть свободной. Я не думала ни о чем, знала, что его убийство не освободит меня от боли, но у меня не было другого выбора. Он не собирался останавливаться. Однажды ночью я сунула нож под подушку. Когда он вошел, я колола его ножом так много раз, что его стало не узнать. Я убежала, окровавленная и безумная. Оказалась на причале, не знаю как, но наткнулась на Хендрикса, когда он причалил, чтобы загрузить свой корабль. Я не знала, кто он, только то, что была вне себя, а он успокоил меня и сумел понять, что происходит, даже сквозь бред, что я несла. Он сказал, что заключит со мной сделку. Он возьмет меня, спрячет и предоставит убежище, если я пообещаю стать медиком на его корабле. У меня не было медицинского опыта, но он заплатил за кое-какое базовое обучение, а остальное я поняла на собственном опыте. Он сказал мне, что через пять лет я смогу уйти, если захочу. С тех пор я была под его защитой.
Он спас ее? Он забрал ее и спас от жизни в тюрьме.
– Ты когда-нибудь вернешься?
Она качает головой.
– Полиция тут же заберет меня, если я вернусь.
– И ты счастлива здесь?
Она опускает голову.
– Парни, вроде как, моя семья, но я знаю, что никогда не найду любви, не буду иметь детей, не выйду замуж. Это просто жизнь, которая у меня есть.
– Мне очень жаль, ― мягко говорю я.
Она поворачивается ко мне, заставляя себя улыбнуться.
– Приятно иметь здесь еще одну девушку, кроме Сэнни. Она ужасна.
Я тихонько хихикаю.
– Ужасна, но я надеюсь, мы с тобой сможем быть друзьями.
Она улыбается, и ее лицо преображается. Она красивая девушка, какой кошмар, что она должна жить так.
– Знаешь, он не такой страшный человек.
– Ты имеешь в виду Хендрикса?
– Да, он не жестокосердный. Он только ведет себя так.
– Он продает меня…
Она хмурится.
– Я не понимаю, почему. Знаю только, что у него крупная сделка с другими пиратами… Я действительно ненавижу то, что он использует обмен на чью-то жизнь, особенно после того, как он спас меня.
Я сглатываю, и мое тело вздрагивает, когда меня охватывает страх. Я знаю, что настоящий смысл моей ситуации не исчез. Но услышав это от нее… узнав, что это реально… меня это пугает. Боже, меня это так пугает.
– Я боюсь, ― шепчу я, глядя вниз.
Джесс удивляет меня, потянувшись и схватив меня за руку.
– Борись, ― тихо говорит она. ― Борись за свою жизнь, заставь его увидеть все это в другом свете. Он не ужасный человек. Дай ему повод не отдавать тебя.
Дверь скрипит, и она быстро отпускает мою руку и встает. Хендрикс входит и смотрит на нее прищуренными глазами, затем переводит взгляд на меня. Я изображаю нейтральное выражение лица, а затем обращаю взгляд к журналу на кофейном столике. Джесс кладет простыни на софу и быстро уходит. Как только она выходит, Хендрикс подходит ближе, останавливаясь передо мной. Я сосредотачиваюсь на его сапогах и потертостях на их боках.
– В столовой есть жаркое, ― говорит он. ― Тебе не обязательно проводить здесь дни напролет.
– Моему другу можно прийти? ― спрашиваю я, поднимая взгляд.
– Нет, но ты можешь взять ему еды.
Я качаю головой и вскакиваю на ноги.
– Тогда мне это не интересно.
Я прохожу мимо него и направляюсь к двери.
– Я хотел спросить на днях, но… эти шрамы у тебя на… теле. Они от него?
Я делаю усилие и разворачиваюсь.
– Мое тело ― не твоя забота. Я для тебя всего лишь товар, пират. Не пытайся разглядеть что-то большее. Или ты сейчас беспокоишься о том, что мой новый владелец подумает о подпорченном товаре?
– Я хочу знать, ― изрыгает он, ― потому что хочу убить суку, которая приложила к тебе руки.
– Зачем? ― рявкаю я, схватившись за дверь. ― Ты не лучше его.
И тогда я выхожу, хлопнув дверью.
Я слышу, как он матерится, пока слова Джесс прокручиваются у меня в голове.
«Дай ему повод не отдавать тебя».
~ * ~ * ~ * ~
― Ты же не всерьез подумываешь о том, чтобы присоединиться к ним? ― спрашивает Эрик, проводя пальцами по своим спутанным светлым волосам.
Хендрикс позволил ему принять душ, но он все еще ужасно выглядит. Я переступаю с ноги на ногу.
– Я должна попытаться, Эрик. Если я смогу заставить… понравиться ему…
– Ты собираешься его соблазнить? ― вздыхает он. ― Не так ли?
– Я этого не говорила, но мне нужно дать ему повод оставить меня или, по крайней мере, пересмотреть его выбор.
– И ты готова спать с ним, чтобы добиться этого?
Я скрещиваю руки и смотрю на него.
– Спать с ним будет небольшой ценой за мою жизнь, ты так не думаешь? И я никогда не говорила, что собираюсь, так что перестань делать необоснованные выводы.
– Это глупый план, он просто рассердится и причинит тебе боль. Что тогда? Или, что еще хуже, он навредит мне. Это то, чего ты хочешь?
– Не смей, ― выплевываю я. ― Я променяла свою свободу на тебя, Эрик.
– А я застрял в камере из-за тебя!
Мое тело деревенеет, а сердце начинает сердито стучать. Я чувствую, как сужаются от ярости мои глаза. Я наклоняюсь и берусь за решетку.
– Как ты смеешь, ― едва не рычу я.
– Если бы ты соблюдала закон, нас здесь не было бы.
– Ты серьезно? ― кричу я.
– Ты должна была позволить полиции разобраться с Кейном, и мы никогда бы не почувствовали необходимость попасть на ту яхту. Я говорил тебе оставить это полиции, но ты отказалась…
Мой рот открывается, и я чувствую, как из моих глаз текут слезы.
– Ты мой лучший друг, Эрик. Я заложила ради тебя свою жизнь, чтобы ты был в безопасности, но знаешь что? Иди ты на хер! Сейчас я все сделаю по-своему.
Я поворачиваюсь и направляюсь к двери, мои плечи напряжены, а в сердце боль.
– Индиго!
Я выставляю средний палец через плечо и поднимаюсь по лестнице.
Да пошел он.
Пошло оно все.
Я собираюсь немного оторваться.
~ * ГЛАВА 9 * ~
Грабь, разбойничай, тащи и играй!
― Вы же не испугались девчонки, а? ― фыркаю я, стоя перед тройкой пиратов, которые смотрят на меня, будто я рехнулась.
– Еще не родилась та, что нас бы напугала, ― говорит один из них, что постарше.
– Тогда могу я присоединиться к вам?
Все поднимают брови, а затем переглядываются.
– Разве ты не пленница? Мы, так сказать, не танцуем с заключенными, ― говорит самый старый из них.
– У нас с Хендриксом сделка. Кроме того, это он пригласил меня сюда сегодня вечером.
Они поднимают брови.
– Правда, ― киваю я. ― Ну а теперь, кто-нибудь даст мне ром?
Они снова смотрят друг на друга, а потом один из них сует мне бутылку. Жидкость булькает в горлышке, а от ее запаха в носу жжет. Господи, что там?
– Уверена, что справишься, девочка?
Я насмешливо усмехаюсь и прикладываю губы к бутылке, запрокидывая голову назад и делая большой глоток. Он прожигает всю дорожку вниз, и желание кашлять душит, но я не позволяю себе показать этого. Жидкость попадает мне в живот и… дерьмо, кажется, мне конец. Но я вручаю бутылку обратно, подмигиваю пиратам, а затем хватаю стул и присоединяюсь к ним.
– Ну, и как вас зовут? ― говорю я, скрещивая ноги.
У них делаются странноватые выражения лица, потом они пожимают плечами и отвечают.
– Джок, ― произносит первый, с длинными седыми волосами, в синей бандане и с пирсингом гораздо большим, чем должен иметь мужчина его возраста. Он у него в носу, в губах, в бровях, черт, даже в веках.
– ДжиДжи, ― говорит второй. Он самый молодой, у него волосы с проседью, покрытое татуировками тело и яркие зеленые глаза, которые выделяются на загорелой коже.
– Ленни, ― представляется третий. Он самый красивый из всех троих, с большими карими глазами, волнистыми каштановыми волосами с проседью и бородой, которая почти касается его груди.
– А я Индиго, но вы можете называть меня Инди, или девочка, или крошка, или как вам, черт возьми, нравится.
Они скалят зубы.
Я сломала лед.
– Хочешь добавки? ― говорит Ленни, суя мне бутылку рома.
Мой живот крутит от этой идеи, но я все равно принимаю предложенное и проглатываю еще одну смертельную дозу. Ой. Е-мое. Всего два глотка, а моя голова уже кружится. Нехило градусов в этом роме.
– Ну, и что вы вообще делали в океане на лодке без яхты? ― спрашивает ДжиДжи, прикуривая сигарету.
– Я направлялась в Великобританию. Яхта загорелась, и нас отнесло от нее. А что вы, пираты, делали в этих водах?
– Мы просто пополняли запасы и должны были пройти мимо. Это опасные воды, и обычно их нужно пересекать побыстрее. Мы рисковали, подбирая вас, ― говорит Джок.
– Что ж, вам повезло, что все закончилось хорошо, ― подмигиваю я.
– А ты деловая, а, девочка Инди? ― говорит ДжиДжи, ухмыляясь.
– Могу быть. Скажи, вы, в самом деле, пираты?
Все поднимают брови.
– Серьезно, ― я замолкаю на мгновение, ― в смысле, я думала, что пираты вымышленные.
ДжиДжи хихикает.
– Мы абсолютно реальные, девочка Инди.
– Ладно, так… что там у вас за история? Ваши прадеды были пиратами… это в вашей крови…
Все качают головами.
– Мы не так уж отличаемся от байкерского клуба на суше. Мы похожи на них, только, скажем, в океанском стиле.
– Океанские бунтари, ― усмехаюсь я.
Джок смеется:
– В точку. Мы просто ведем свой бизнес отсюда: меньше законов.
– Хитрый ход, умник.
ДжиДжи фыркает и снова вручает мне бутылку рома. Я беру, на этот раз сделать глоток намного легче.
– И давно вы с Хендриксом? ― спрашиваю я, откидываясь назад и чувствуя, что меня покачивает.
– Лет десять, может быть, больше, ― говорит ДжиДжи.
– Давно. Вы все старше его. Разве это не странно?
– Хендрикс собирал свою команду; взяв нас с собой, он дал нам свободу. У всех нас есть свои проблемы, собственные секреты, и благодаря ему, мы можем избегать их. Молодой он или нет, Хендрикс дал нам то, что мы не смогли найти на берегу.
Веский аргумент.
– Итак, вы, типа, говорите, пираты?
ДжиДжи приподнимает брови:
– Нет, мы ― милашки.
– Не смешно. Думаю, мне нужно использовать другое слово ― прохвосты.
Они хохочут.
– Вижу, ты решила присоединиться, как я и предлагал, ― раздается из-за спины хриплый сексуальный голос. Вот черт.
Я поворачиваюсь и улыбаюсь Хендриксу.
– Да, я последовала совету и присоединилась к этой вечеринке.
Он поднимает брови.
– Что, серьезно?
– Да, блин, серьезно.
ДжиДжи так смеется, что хрюкает, и Джок подхватывает это.
Хендрикс поднимает на меня брови, и, о, какой же он великолепный! Стоит там, глядя на меня сверху вниз. Его темные волосы взъерошены, и я хочу запустить в них свои пальцы и потянуть, чтобы услышать, как он зарычит. Он такой, черт возьми, аппетитный; неприлично быть таким совершенным.
– Пила?
– Ар-р-р, хлопнула стопку-другую с этими прохвостами (прим. восклицания «А-р-р-р!» у американцев ассоциируется с пиратами, которые так выражают свое счастье и просто сильные эмоции). И они еще не превратились в головорезов и не отправили меня в сундук Дейви Джонса (прим. вымышленный персонаж, появляющийся в серии фильмов «Пираты Карибского моря» в исполнении актера Билла Найи).
Губы Хендрикса дергаются, и мое сердце спотыкается. Может, Джесс права. Может быть, есть шанс заставить его передумать. Джок хохочет так сильно, что роняет стул, и он с грохотом падает на пол. Я наблюдаю, как в комнату входит еще одна компания пиратов, те, что задирали меня на палубе. Они смотрят на меня, а затем на смеющихся мужчин, и выражение их лиц, похоже, смягчается. Дрейк замечает меня, и я вижу, как оживляются его глаза. Я машу ему, как чокнутый лунатик.
– Привет, Дрейк!
Хендрикс поворачивается и смотрит на Дрейка, затем поворачивается ко мне.
– Думаю, ужин будет в тему. Тебя слишком быстро развезло.
– Не-а, кэп. Я только начала, ага.
Он качает головой и вытаскивает сигарету, прикуривая ее. Хендрикс поворачивается и подходит к большому столу в дальней части комнаты, садится за него. Спустя мгновение вплывает Сэнни, одетая в слишком узкие джинсы и топ, из которого выпирает ее бюст. Я наблюдаю, как она скользит на стол перед Хендриксом и говорит что-то, что заставляет его посмеиваться. О, Бог мой, когда он улыбается, у него появляются эти убийственные ямочки. Мое сердце начинает колотиться, а голова кружится, из-за чего возникает легкое чувство парения.
– На этом корабле есть какая-нибудь музыка? ― спрашиваю я, поворачиваясь к парням.
ДжиДжи кивает, встает и подходит к большому стерео в углу. Он щелкает по нему, и через несколько мгновений раздается какая-то забавная музыка, словно из семидесятых. Я в ужасе спрашиваю:
– Семидесятые, серьезно?
ДжиДжи пожимает плечами:
– Это радио, девочка Инди. Это не мы выбираем.
– Блин!
Я встаю и иду к двери. Мне срочно нужно пописать.
– Уже уходишь? ― произносит Хендрикс, как только я дохожу до него.
Я поворачиваю голову, встречаясь с ним взглядом.
– О, я вернусь, не забивай этим свою красивую голову.
Его губы снова подергиваются.
Мой панцирь трескается…
Я едва вписываюсь в дверь и иду по коридору, пока не нахожу каюту Хендрикса. Вхожу и, прежде чем дойти до ванной, кажется, бьюсь о каждую из четырех стен. Закончив, мою руки, и, откинув голову, вижу Дрейка, стоящего у двери. Он улыбается мне.
– Босс послал тебя, чтобы я не выпала за борт? ― ухмыляюсь я.
Дрейк подходит и берет меня за руку.
– Ага, что-то в этом роде.
– Что ж, тогда, мальчик Дрейк, давай начнем вечеринку. Хочешь анекдот?
Он фыркает.
– Вообще-то, нет.
– Ну, я все равно расскажу. Почему пират не может смотреть фильм ужасов?
Он качает головой, ухмыляясь.
– Расскажи мне.
– Потому что у них рейтинг «Р-р-р» (прим. фильмы 18+, т. е для взрослой аудитории)!
Он хихикает.
– Это худший анекдот про пиратов, который я когда-либо слышал.
– Ой, ой, ой, у меня есть еще один. Почему пираты потрясающие?
Он не отвечает, просто пожимает плечами.
– Они просто «Р-р-р»!
Смеясь, мы возвращаемся в столовую. Когда мы входим, Хендрикс появляется перед нами.
– Она доставляет проблемы, приятель? ― спрашивает он Дрейка.
– Если назвать проблемой шутки про пиратов, тогда да.
Хендрикс сосредотачивает свой взгляд на мне.
– Неудачные шутки, а?
– Хочешь послушать? ― восклицаю я, отнимая руку от Дрейка и цепляясь ею за Хендрикса. Он напрягается, будто шокирован, но я не даю ему возможности отреагировать.
Мы присоединяемся к другим парням, и я сажусь посередине на полу. ДжиДжи вручает мне еще одну стопку, и я хлопаю в ладоши, опрокинув ее, прежде чем снова начать рассказывать анекдоты.
– Мальчики, хотите услышать лучший анекдот?
ДжиДжи кивает, посмеиваясь:
– Давай, добей нас.
– Зачем пираты используют повязки на глаза?
ДжиДжи пожимает плечами.
– Потому что не могут позволить себе iPad (прим. игра слов, повязка на глаза – «патч», она же программка для исправления ошибок)!
ДжиДжи фыркает, а Дрейк усмехается.
– Это самое смешное, что ты знаешь, inocencia? ― бормочет Хендрикс.
Я щелкаю пальцами.
– Я только начала, пират.
Хендрикс закатывает глаза.
– Я заставлю тебя смеяться, пират, ― обещаю я. Я покачиваюсь на полу и скрещиваю ноги.
– Какая любимая кукла у пирата?
Глаза Хендрикса светятся удовольствием, когда он пожимает плечами.
– БАРРРБИ!
Он фыркает, и на его лице появляется ленивая полуулыбка.
Работает.
Есть контакт.
~ * ~ * ~ * ~
― Боже мой! ― хныкаю я, вставая и чувствуя головокружение. Я настолько пьяна, что не могу смотреть прямо, но мне не было так весело годами.
Я не должна развлекаться, знаю, но еще я должна поверить, что могу на что-то надеяться, если поближе познакомлюсь с командой. Возможно, Хендрикс изменит планы. Может быть, он отпустит меня или, черт возьми, оставит здесь. Я бы предпочла провести свою жизнь здесь, чем чей-то рабыней. У меня появятся больше шансов на спасение.
– Люблю эту песню!
Я кружусь посреди столовой, пока остальная часть экипажа ест. Я танцую и верчусь, совершенно не обращая внимания на окружающих. Я наслаждаюсь моментом. Начинаю подпевать, размахивая руками. Я поворачиваюсь слишком быстро и спотыкаюсь так, что с размаху приземляюсь на задницу. Выпаливаю проклятие и падаю спиной вперед, плюхаюсь на пол, словно пьяная в хлам. Мы, девочки, быстро пьянеем.
– Кажется, тебе пора ложиться спать, ― говорит Хендрикс, внезапно появившись надо мной.
– Ты прекрасен, знаешь это? Ах, да, ты, «а-р-р-р», ― невнятно проговариваю я, щурясь и впитывая его образ. ― Ох, какой красивый.
Он качает головой и наклоняется, хватает меня за руки и тянет вверх одним быстрым движением.
– Ты пьяна, уходи, прежде чем ты сделаешь себе хуже.
– Ты спасешь меня, к… к… кэп? ― посмеиваюсь я.
– Вряд ли, ты ж пьянчужка.
– Потанцуешь со мной, пират? ― я хихикаю, поворачиваюсь и обнимаю его. Он застывает и отклоняется от меня, сжав мои руки и наклоняясь ближе.
– Нет, сейчас, давай-ка, иди вперед, пока можешь.
– Забавно.
Он смотрит на меня, а затем разворачивает нас обоих и выводит меня из столовой. Не могу лгать и говорить, что мне не нравится ощущение его рук, обнимающих меня, пьяна я или нет. Когда мы добираемся до его каюты, он заводит меня внутрь, ведет до самой софы и осторожно опускает меня. Я плюхаюсь на спину, хихикая.
– Как тебе мои шуточки про пиратов? ― усмехаюсь я.
Он улыбается мне.
– Ты должна была стать комиком, теперь ложись спать.
– Я не хочу. Это, может, последняя веселая ночь, которая у меня когда-либо будет.
Его взгляд становится серьезным, и он смотрит на меня.
– Спи, inocencia.
Я мотаю головой и откидываюсь назад, глядя на него.
– Как ты стал пиратом?
Он наклоняет голову набок и мгновение вглядывается в меня, прежде чем вытащить фляжку и сделать глоток.
– Когда мне было пятнадцать лет, я вляпался в кое-какое дерьмо и все пошло наперекосяк. В конце концов, когда мне было около двадцати пяти, я начал сколачивать свою команду. Выйдя в океан, подальше от всего этого, я почувствовал себя свободным. Я также понял, что нелегальный бизнес вести отсюда проще, поэтому мы здесь.
– И для тебя в порядке вещей жить на корабле?
– Жизнь настолько хороша, насколько ты ее такой сделаешь.
– Как мудро, ― хихикаю я.
Он качает головой, копаясь в карманах, пока не находит сигарету. Он прикуривает, сжимая ее губами и втягивая в себя воздух. Почему он так хорошо выглядит, когда делает это?
– Тебе нужно отдохнуть, ― говорит он, когда опускает сигарету.
Он тушит ее в пепельнице, стоящей на кофейном столике, а затем поворачивается и идет к двери.
– Шрамы оставил он, ― выпаливаю я.
Он останавливается и поворачивается, глядя на меня.
– Долго?
Я знаю, о чем он спрашивает: как долго он избивал меня.
– Больше двух лет.
– Его посадили?
– Да, ― я икаю. ― После того, как я подстрелила его. Когда вышел, он угрожал мне, поэтому я села на яхту и сбежала… и вот я здесь.
Хендрикс смотрит на меня, но я не могу прочитать выражение его глаз своим пьяненьким умом.
– Он придет за тобой?
Я пожимаю плечами.
– Я не знаю. Если и так, здесь он меня не найдет.
Он застывает, а затем снова отворачивается.
– Хендрикс? ― зову я, мой голос звучит громко и пронзительно.
Он снова поворачивается.
– Я уверена, что ты настолько плохой, как ты думаешь.
Его взгляд отыскивает мое лицо, и он сжимает челюсти.
– Ты меня не знаешь.
– Ты позволишь мне узнать тебя?
Он изучает мое лицо, а затем поворачивается и подходит к двери. Только добравшись до нее, он бормочет:
– Нет, ― затем выходит и закрывает ее за собой.
Ну, он может говорить мне «нет», сколько захочет.
Я не сдамся.
~ * ГЛАВА 10 * ~
Разрази меня гром!
Я моргаю, и голова начинает кружиться. Темно, ничего не видно. Мне нужно пописать, но идея встать с софы совсем не греет. Мне удается принять сидячее положение, и я пытаюсь дотянуться до стоящего впереди журнального столика. Но вытягиваюсь слишком далеко и в неправильном направлении, так что в конечном итоге грохаюсь на пол с громким визгом. Неловко шарю руками по полу. Черт возьми, ну и темнотища. Моя голова все еще кружится, и я полностью дезориентирована. Похлопывая по полу, пытаюсь найти что-то, чтобы понять, где я.
Нащупываю пару ступней.
Ой.
Хендрикс.
Если бы я была трезвой, уверена, что не сделала бы того, что сделала, но я пьяна, так что… оно само. Я тянусь вверх, будто ищу руку пирата, но вместо этого хватаю его… за член. Я буквально хватаюсь за него и сжимаю пальцами. Хендрикс шипит, до меня доходит, что произошло, и я взвизгиваю. Шарахаюсь назад и с криком приземляюсь возле журнального столика. Хендрикс находится через секунду, поднимая меня в воздух. Потеряв опору для ног, я начинаю падать на него, цепляясь за его руки.
Я перестаю дышать.
И почти уверена, что он тоже.
Мужское тело прижато к моему, и в одно короткое мгновение я оказываюсь вынужденной прочувствовать каждый его дюйм. Его твердая обнаженная грудь теплая под моей щекой, и он божественно пахнет. Пресс Хендрикса прижимается к моему животу, и я чувствую, как сокращаются мышцы. Руки мужчины под моими пальцами твердые и сильные, и его… ой… о, мой… у него эрекция. Голова кружится, и все тело окатывает жаром, когда я чувствую, как он надавливает на мои бедра. И когда он нажимает сильнее, мой мир переворачивается. Дерьмо. Бл*дь.
Я хочу его.
Я приподнимаю и поворачиваю голову, потом склоняю ее и прижимаюсь губами к его груди. Я не знаю, почему делаю это. Я знаю, что не должна. Я должна лишь притвориться, чтобы соблазнить его, а не наслаждаться им. Хендрикс напрягается всем телом. Его кожа настолько, черт возьми, горячая, что я не могу удержаться от соблазна, поэтому высовываю язык и пробую его плоть. О! Восхитительно. Хендрикс кладет руку мне на бедро. Я даже не замечала до сих пор, но его рука скользила, пока он не хватает меня за задницу. Пальцы впиваются в мою кожу, когда он дергает меня на себя, склоняясь ровно настолько, чтобы моя киска оседлала его эрекцию.
Я стону.
Он рычит.
А затем он начинает тереться об меня.
Все вокруг замирает. Голова идет кругом, тело покалывает, а моя киска настолько, блин, влажная, что я чувствую, как мое возбуждение пропитывает трусики. Хендрикс крепко держит мою задницу и трется своей эрекцией вверх и вниз по тонкому слою хлопка над моей киской. Все, что на мне надето, ― длинная майка и трусики. Видно, мне удалось переодеться вечером. Я чуть раздвигаю ноги, и моя сердцевина начинает воспламеняться с каждым трением бедер.
– Я чувствую тебя, ты такая чертовски влажная, ― шепчет он. Я едва слышу его.
Я хнычу, и он нажимает сильнее, быстрее, его бедра вращаются, а его член скользит вверх и вниз по моей щели, создавая идеальное трение. Я хочу кончить. Мне нужно кончить. Мои ногти сильно впиваются в его руки, и я чувствую, как прорывается его кожа, но это только делает его еще более диким. Он издает хриплый, шипящий звук, и я откидываю голову назад. Я почти, я так, черт возьми, близко. Не могу ни о чем думать, кроме жара, собирающегося внизу живота. Я хочу перешагнуть через эту грань…
Хендрикс вращает бедрами, а затем так сильно надавливает, заставляя свою эрекцию крепко прижаться к моему клитору, так жестко. Я кончаю позорно громко. Я кричу, меня трясет, когда моя плоть начинает конвульсивно сжиматься. Каждое содрогание проходит по моему телу и заставляет его дергаться. Так хорошо, Боже, так, бл*дь, хорошо.
Хендрикс отодвигается, и я слышу шорох. Он хватает меня за руку, и неожиданно мои пальцы оказываются обернутыми вокруг твердого и очень большого члена. Он кладет свою руку поверх моей и вынуждает меня ласкать его вместе.
Пять непрерывных накачивающих движений спустя, он испускает гортанный стон, и я чувствую, что горячие брызги попадают мне на руку и катятся вниз по моему запястью. Я хнычу, и моя киска сжимается от знания, что он был так возбужден. Я поднимаю голову, и мои колени угрожают подкоситься. Я чувствую запах алкоголя в своем дыхании, или это в его? Я не знаю. Мы оба выпили слишком много. Он отступает, ругается вслух, а потом ― я больше не чувствую его. Я стою в темноте, дрожу, и я одна.
– Х… Хендрикс? ― шепчу я.
Я слышу, как хлопает дверь.
И знаю, что он ушел.
Вот дерьмо.
И что все это значит?
~ * ~ * ~ * ~
Я точно знаю, что моя голова в жизни никогда так не болела. Когда я просыпаюсь утром, в висках стучит. Я собираюсь сесть, но голова кружится, заставляя меня со стоном отступить. Иисусе, зачем, черт возьми, я так много выпила? Чья это была гениальная идея? Я растираю виски и стараюсь ободрить себя после глупой идеи встать. Мне нужна вода… и аспирин. Уверена, они оба жизненно необходимы.
