Текст книги "В желанном плену (ЛП)"
Автор книги: Белль Аврора
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Мгновение, я говорю себе поприветствовать его. Но это действительно не очень хорошее место для приятной беседы. Я полагаю, что этот мужчина здесь для того же, что и я.
Скорбь.
Я позволяю ему здесь находиться. Отклоняясь назад на лавочку, поднимаю свою читалку и нахожу, на чем остановилась. Книга забавная, и я действительно очень сильно пытаюсь быть вежливой и подавить смешок, который вырывается из меня.
Я издаю немного странные, булькающие звуки. Мужчина поворачивается ко мне.
Избегая его взгляда, я поворачиваю свое ярко-красное лицо в противоположную сторону и притворяюсь что кашляю.
Поднимая книгу настолько высоко, буквально прячась за нее, краем глаза, я вижу, как мужчина подавляет широкую улыбку.
Попалась.
Мужчина прочищает горло, прежде чем практически шепчет:
– Смешная книжка?
Явно сгорая от стыда, я выглядываю из-за книжки и шепчу ему в ответ:
– Простите меня. Это было грубо. Этого больше не повторится.
Он подвигается, его тело близко к моему, когда тихо отвечает:
– Нет ничего плохого в смехе. Некоторые люди говорят, что смех может излечить всё, что угодно.
Слегка качая головой, я говорю с сарказмом:
– Ну, эти люди никогда не испытывали настоящей боли.
Немного отодвигаясь от меня, он выдерживает паузу, прежде чем шепчет:
– Звучит так, будто ты что-то знаешь об этом.
Мои щеки покрываются румянцем, и я хмурюсь.
Неожиданно разозлившись, я бросаю электронную книгу на колени и показываю на могилу, которую вижу каждую неделю. Я говорю:
– Посмотри туда. – Мужчина ничего не говорит, но боковым зрением я вижу, что он повернулся и смотрит, куда я указываю. Я продолжаю: – Эта пожилая миниатюрная леди? Она здесь каждые выходные. – Опуская руку, я продолжаю: – Это просто догадки, но я бы сказала, что ей за семьдесят. Она приходит сюда каждые выходные и плачет на могиле своего мужа. Ее муж мертв уже двадцать лет, и я вижу ее здесь каждую неделю. – Я позволяю себе момент молчания, прежде чем тихо сказать: – Смерть заканчивает жизнь. Не отношения.
Тирада закончена.
Я поднимаю книгу и возобновляю чтение.
Мужчина придвигается немного ближе ко мне. Неосознанно, я вдыхаю его запах. Он пахнет деревом и свежестью. Он говорит тихо:
– Если ты знаешь, что она приходит сюда каждую неделю, это означает, что ты приходишь сюда каждую неделю тоже. – Я не отвечаю. Он также тихо спрашивает: – Кого ты оплакиваешь?
Вдруг у меня покалывает в носу. Я продолжаю читать, но отвечаю сквозь дрожащие губы:
– Того, кого знала настолько хорошо, чтобы полюбить его.
Мужчина двигается еще ближе ко мне, наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Ты не можешь контролировать то, в кого влюбляешься, принцесса.
Я застываю.
Нет. Нет. Нет.
Мой желудок завязывается в узел. Голова кружится. Мужчина мягко говорит:
– Дыши.
Я даже и не осознавала, что перестала дышать. Я громко вдыхаю. Не могу заставить себя посмотреть на лицо этого человека, я испытываю тяжесть в груди, когда спрашиваю:
– Как тебя зовут?
Он сразу же отвечает обычным тоном:
– Ну, кто-то однажды сказал мне, что я выгляжу как Адам.
Я знаю этот голос. Я мечтала об этом голосе последние шесть месяцев. Каждую ночь этот сон преследовал меня. Слезы застилают мои глаза, и я шепчу:
– А твой голос больше похож на Нокса.
Мужчина дразнит, насмехаясь:
– Нокс? Что это вообще за имя такое?
Я ничего не могу с собой поделать. Я хихикаю.
Хихиканье переходит в смех.
Смех перерастает в рыдания. И прежде, чем осознаю, я громко рыдаю на лавочке... на кладбище... сидя рядом с призраком любви всей моей жизни.
Гребаный ад. Я сошла с ума.
Что-то теплое накрывает мою руку. Я смотрю вниз и вижу большую, мозолистую, покрытую шрамами, руку на моей.
Я рыдаю еще сильнее.
Он сжимает мою руку, прежде чем притянуть меня к своей груди, и оборачивает свои сильные руки вокруг меня.
– О, боже. Это наконец-то произошло. Я свихнулась, – говорю я, уткнувшись в его теплую грудь, и чувствую, как его тело трясется от беззвучного смеха.
Его дыхание греет мое ухо, когда он шепчет:
– Лили, посмотри на меня. – Качая головой, я закрываю глаза и плачу у него на груди. Он повторяет: – Посмотри на меня, малышка.
– Я боюсь.
Он перебирает мои волосы.
– Почему, малышка?
Я шепчу.
– Если это сон – я просто умру. – Слезы катятся по моим щекам. – Мое сердце не выдержит этого.
Его губы касаются моего уха.
– Покажи мне эти красивые, зеленые глаза.
Все мое тело покрывается мурашками. Я действительно хочу посмотреть, но не хочу просыпаться, если это сон.
Помнишь, что ты сказала? Даже если всего лишь на мгновение...
Отстраняясь от него, я всё еще держу свои глаза закрытыми. Он крепко держит мои руки в своих теплых, больших руках. Делая глубокий вдох, я бормочу:
– Я сказала себе, что если бы у меня когда-либо был шанс увидеть тебя снова, я бы сказала тебе несколько вещей. Поэтому слушай. – Мои глаза горят, и я благодарю Бога, что не открыла их. – Я люблю тебя. И каждый день я живу с чувством вины. Я бы хотела никогда тебя не оставлять. – Слезы катятся из уголков моих глаз. Я сжимаю его руки еще сильнее. – Я могла бы спасти тебя, если бы умоляла достаточно сильно. Я знаю, что ты бы меня не бросил. Тогда ты был бы жив, и я бы исчезла с тобой. Я ненавидела ту жизнь, которой жила. И ты изменил меня. К лучшему. И я благодарю Бога за тот день, когда тебя встретила.
Он отпускает мою руку, касается моей щеки и нежно поглаживает ее большим пальцем. Его нос касается моего. Он вдыхает мой запах, затем прижимается к моим губам в поцелуе настолько нежном, что мое сердце начинает болеть. Я тянусь к нему, обнимаю его за предплечья мертвой хваткой и углубляю наш поцелуй, всё еще продолжая плакать.
Я не хочу, чтобы это заканчивалось.
Он на вкус такой же, как я помню. Его губы ощущаются так же. Не в силах больше выдерживать этой сладкой пытки, я отстраняюсь, опускаю голову и тихо плачу.
– Пожалуйста, посмотри на меня, Лили.
И я смотрю.
Я открываю глаза и смотрю в его темно-голубые глаза. Из меня вырывается шокированный смешок, я тянусь к нему и сжимаю его руки. Я смеюсь сквозь слезы, смотрю вверх на небо и говорю:
– Спасибо. Спасибо тебе, Господи.
Моя голова кружится. Звуки исчезают. И темнота накрывает меня.
24 глава
Возвращение домой
Лили
Моя тяжелая голова раскалывается.
И крики не помогают.
– Ты, мать твою, совсем свихнулся! Ты это понимаешь? Ты не мог подождать, как я тебя просил? Нет. – Голос похожий на Рока.
– Ты думаешь, что мог ждать, если бы это была Бу?
Я знаю этот голос.
Мое тело покрывается мурашками, и я укутываюсь еще сильнее под одеяло, подслушивая.
Тишина, затем.
– Да. Так я и думал. Я и так ждал слишком долго. Не мог больше ждать. – Пауза, затем. – Не мог.
Из Рока вырывается невеселый смешок.
– Да уж, ты поступил отлично, дружище. Твоя девушка упала в обморок на кладбище! – он хлопает в ладоши. – Браво.
Тишина.
Продолжительная тишина.
Он тихо говорит:
– Я просто не мог больше ждать, чтобы увидеть ее, мужик. Она – всё, о чем я думаю.
Мое сердце обрывается.
Он звучит таким подавленным. Есть так много вопросов, которые я хочу ему задать. Мне нужны ответы. Я растеряна и все еще очень сильно оплакиваю его, несмотря на то, что он здесь.
Мой разум где-то в другом месте. Он покинул мое тело. Исчез.
Медленно, бесшумно я выбираюсь из кровати и крадусь по коридору. Когда я добираюсь туда, я слышу Нокса.
– Где Бу?
Рок отвечает на выдохе.
– Она не захотела прийти.
Вау. А это больно.
Я люблю Бу.
Он добавляет:
– Слишком тяжело, мужик. Она не смогла бы еще раз сказать: «Прощай». Это подкосило ее в прошлый раз. Она проплакала несколько недель.
Черт. Это ранит еще больше. Но я понимаю ее. Я была такой же.
Нокс окликает меня.
– Я знаю, что ты здесь, малышка.
Попалась.
Мое сердце неистово бьется. Я переживаю. И нервничаю.
Он мягко говорит:
– Не спеши, принцесса. Я понимаю, что это нелегко.
Забившись в угол стены, я закрываю глаза и тяжело сглатываю. Прокручивая у себя в голове подбадривающую речь, я выпрямляюсь и захожу в кухню-комнату отдыха-столовую.
Что? Моя квартирка очень маленькая, хорошо?
Мое сердце останавливается при виде его.
Он реален.
И изранен.
Сидя на моем дерьмовом поддержанном диванчике, он тянется вправо от себя за своей тростью и встает, мягко улыбаясь мне.
Мой желудок делает сальто.
Я скучала по этой улыбке. Я видела эту улыбку в своих снах каждую ночь на протяжении шести месяцев.
Я думала, что эта улыбка умерла.
Мое тело дрожит. Абсолютно ошеломленная, я закрываю лицо руками и рыдаю. Нокс хочет подойти ко мне, но Рок опережает его словами:
– Не переживай, мужик. Я справлюсь.
Рок оборачивает свою руку вокруг моей талии и спокойно держит меня, пока я плачу. Вытирая дрожащими руками свои слезы, я смотрю на Нокса. Мое дыхание перехватывает.
– Я думала, что больше никогда тебя не увижу.
Сжимая свою трость так сильно, что костяшки его пальцев белеют, на его лице отражается боль, он переступает с ноги на ногу. И как обычно делает, он говорит что-то настолько идеальное, что я дрожу.
– Я же обещал, что приду за тобой. – Всё еще стоя передо мной, он тихо спрашивает: – Прости меня, малышка. Ты не против, если я сяду?
Мой разум проясняется, и я замечаю, что рука на его трости дрожит так, будто бы он больше не может стоять на ногах. Я киваю, и он снова садится, тяжело дыша.
И всё это оттого, что он постоял несколько минут?
Я кладу свою руку на руку Рока, которая находится на моей талии, сжимаю ее, и он отпускает меня. Неожиданно, чувствуя себя сильнее, чем когда бы то ни было, я подхожу к дивану и становлюсь перед Ноксом. Он шепчет:
– Привет, Муди.
Кусая губы, я сдерживаю свою улыбку и шепчу ему в ответ:
– Привет, Хэнк.
Это немного неловко. Такое ощущение, что я застряла во сне. Но мое сердце наконец-то бьется после шестимесячной спячки.
Он не двигается, чтобы дотронуться до меня, и я ему за это благодарна. Сейчас слишком много всего происходит.
Мгновение я рассматриваю его.
Этот Нокс не такой же, как тот, в кого я влюбилась. В этом Ноксе чего-то не хватает. Пока я не могу сказать, чего именно, но это выглядит, будто бы он потерял часть себя. Частичку своей души.
Все его руки покрыты шрамами, также есть немного шрамов на лице и шее.
Он выглядит уставшим. И разбитым.
Теперь его волосы длинные. Настолько длинные, что он рукой убирает их с глаз.
Эти глаза.
Я помню эти глаза.
Так, будто бы он слышит мои мысли, он смотрит наверх. Его ледяные голубые глаза встречаются с моими, и я быстро вдыхаю.
Всё время удерживая его пристальный взгляд, я ступаю немного ближе между его ног. Его глаза вспыхивают, взгляд становится мягким. Он тянется, берет меня за руку и произносит:
– Эй, малышка.
Мое сердце бьется еще быстрее. Тепло окутывает всё мое тело. Это чувство я не испытывала на протяжении уже долгого времени. Это ощущается странно и незнакомо.
Отпуская его руку, я тянусь и беру его лицо в свои ладони и действительно изучаю его.
Мои ладони лежат на его щеках, и он тяжело сглатывает, плотно закрывая глаза. Он делает глубокий вдох, затем мягко выдыхает. Затем он снова открывает свои глаза, и в них я вижу только одно.
Любовь.
У меня на лице расплывается огромная улыбка. Я произношу тихо:
– А вот и ты.
В уголках его глаз появляются морщинки, и он тихо говорит:
– Малышка.
Бог ты мой.
Это просто бьет меня, будто бы стулом по лицу.
Это реально!
Я не сплю! Я не сошла с ума. Нокс здесь!
Он вернулся за мной. Как и обещал.
На мгновение отступая, я поворачиваюсь, смотрю назад на Рока и говорю им обоим:
– Я действительно счастлива, ребята. По-настоящему счастлива. – Они оба улыбаются. Я продолжаю: – Но мне нужны ответы. – Мое дыханье замирает, глаза горят. – Потому что я не знаю, смогу ли пройти через это.
Рок кивает в согласии, а Нокс проводит рукой по своему лицу. Я не думаю, что мне понравится то, что я сейчас услышу.
Рок начинает говорить:
– Мы никогда не лгали тебе, Лили. Мы думали, что он мертв.
О’кей. Хорошо. Нет, не хорошо, но, по крайней мере, я знаю, что они не лгали мне специально.
Нокс потирает свою шею, чтобы расслабиться.
– Я знаю, что ты должна знать, поэтому, может, сядешь. Это вроде как долгий разговор.
Я двигаюсь, чтобы сесть на противоположный край дивана, Ноксу причиняет боль то, что я хочу быть так далеко от него. Но это до сих пор так нереально. Я нервничаю и напугана. Всё, что я на самом деле хочу, так это прыгнуть к нему на колени и целовать его, пока не забуду последние шесть месяцев.
Он начинает.
– Хорошо. После первого взрыва, когда выбило все окна, я увидел кое-что на заднем дворе. Вот почему я сказал идти тебе с Бу. И когда ты, наконец, так и сделала, я и сам выбрался оттуда и понял, что это был Джетт Харрисон.
Кивая, я говорю ему:
– Тера говорила мне, что у него были порезы от осколков по всему телу.
Нокс соглашается.
– Да. Он был очень сильно порезан.
– Она сказала, что он умер от этого.
Рок и Нокс качают своими головами.
Я запуталась. Тера бы не стала мне врать.
Я уже хочу задать вопрос, когда Нокс заключает.
– Я убил его.
Мое тело покрывается мурашками, и я делаю быстрый вдох. Затем выдыхаю.
– Ох.
Я смотрю вниз на его руки, он нервно перебирает пальцами.
– Он был там. Позади дома, весь изрезанный. В руке пистолет, готовый выстрелить. В агонии, он не увидел, как я приближаюсь. Я поднял осколок стекла и проткнул его им. – Он поднимает на меня свои глаза. – Я не сожалею о том, что сделал.
И я не сожалею.
Рок добавляет:
– И вот тогда произошли остальные взрывы. Дом начал рушиться и ... – он замолкает и смотрит на Нокса.
Нокс продолжает:
– И меня задело. Балки обрушились на меня. Я особо много не помню после этого.
Нет. Это не очень хорошо.
Мое лицо, должно быть, выдает меня, поэтому Нокс объясняет:
– Единственный человек, который знал, что я остался жив – Митч. И он никому об этом не рассказал. Ни единой душе, малышка.
– Почему? – я начинаю не любить этого Митча.
Он смотрит мне прямо в глаза.
– Потому, что всё было плохо. – Мои глаза становятся грустными. – Он не знал, выживу ли я. Я провел почти три месяца в искусственной коме из-за отека мозга. Полученные травмы были обширными. У меня небольшое повреждение мозга. Я не помню и не реагирую на вещи как раньше. Я всё еще прохожу каждый день сеансы физиотерапии.
Он моргает так, если бы он забыл, что только что говорил.
И это разбивает мое сердце.
Пододвигаясь ближе к нему так, что наши колени соприкасаются, я скольжу своими руками в его. Я напоминаю.
– Ты всё еще проходишь физиотерапию?
Видно, что ему стыдно, и он кивает.
– Да. Я хотел увидеть тебя с первой секунды, как пришел в себя. Но не мог, малышка. Если бы я мог, я бы сделал это. – Он ухмыляется. – Учиться снова ходить – это трудно.
Вот дерьмо.
Я шепчу:
– Мне очень жаль, милый.
Он улыбается своей ослепительной улыбкой, и я сразу таю. Сжимая сильнее его руку, я придвигаюсь еще ближе к нему и поворачиваюсь к Року.
– Итак, Митч просто решил подбросить его ДНК и инсценировать его смерть?
Воздух в комнате меняется. Я не знаю, что только что сказала, но это, очевидно, щекотливая тема.
Нокс прочищает горло.
– Нет, принцесса. Он не подбрасывал мое ДНК. Оно было там, в доме.
Я хмурюсь в замешательстве.
Нокс поднимает штанину с правой ноги.
Смотря вниз, я закрываю свой рот руками и ахаю.
Мое сердце бешено бьется.
Закрывая глаза, я накрываю свое лицо руками и рыдаю. Я заикаюсь сквозь слезы.
– М-мн-мне жаль, милый. Мне так жаль.
Он оборачивает свою руку вокруг меня и притягивает к себе. Я обнимаю его в ответ и зарываюсь лицом в его шею.
– Мне так жаль, малыш.
Он поглаживает мою спину и нежно объясняет:
– Это не так плохо. Могло бы быть еще хуже. Протезирование на самом деле очень развито в наше время. Заняло немного времени, чтобы привыкнуть, но я уже понял принцип его действия. Просто мое тело еще слабо после пребывания в коме, и мне нужно снова восстановить свои силы. Повреждение мозга... это то, о чем они точно не знают. Оно индивидуально в каждом случае. Я на самом деле просто немножко забывчивый.
Не думая, я отстраняюсь и выпаливаю:
– Нам нужно переехать. Эта квартира недостаточно велика для нас обоих и тебе же понадобится комната для твоих ФТ. Я посмотрю, сможем ли мы найти дом для аренды или что-то в этом роде. Хорошо?
Его брови приподнимаются от удивления. Затем его лицо смягчается. Прижимаясь своим лбом к моему, он спрашивает:
– Ты хочешь жить со мной?
Мне нужны все мои силы, чтобы не ударить его, за то, что он задает такой глупый вопрос. Я спрашиваю:
– Ты любишь меня?
Не раздумывая, он отвечает:
– Больше всего, что есть в моей жизни, – признается он. – Было так тяжело восстанавливаться. Я так много раз хотел сдаться. Спасовать. Каждый раз, когда я говорил себе, что больше не могу это делать – я думал о тебе. И о том, как бы ты мною гордилась за то, что я это делаю, даже несмотря на то, что это было чертовски тяжело.
Мои глаза закрыты, и я глубоко дышу, отчаянно пытаясь контролировать свои эмоции. Я мягко говорю:
– Так и есть. Я так сильно горжусь тобой.
Затем мое тело двигается само по себе. Наклоняясь вперед, я очень нежно прижимаюсь своими губами к его. Его руки скользят вверх по моей шее к волосам, пропуская их между своими пальцами, углубляя наш поцелуй.
Эйфория. Чистая радость.
Кто-то покашливает.
Черт. Я забыла, что здесь был Рок.
Он стоит и улыбается.
– Ну, если у вас, ребятки, всё хорошо, мне нужно возвращаться.
Поворачиваясь к Ноксу, затем назад к Року, я встаю и подхожу к нему. Он уже ждет меня, расставив руки, и я бросаюсь ему в объятия. Он крепко держит меня, покачивая из стороны в сторону. Я шепчу:
– Спасибо, милый. Спасибо тебе большое.
Он целует мои волосы.
– Всегда пожалуйста, малышка. Люблю тебя.
Целуя его в щеку, я произношу:
– И я тебя люблю. Передай Бу, что я по ней скучаю. И-и мне тоже больно.
Рок глубоко дышит.
– Его сумка полная одежды у двери. Я не знал, как сегодня всё пройдет, поэтому...
Он замолкает, и я шепчу:
– Это один из лучших дней в моей жизни.
И он лучезарно улыбается.
Отпуская меня, он подходит к Ноксу, который пытается встать. Рок помогает ему. Они по-мужски обнимаются, но это не выглядит неловко или быстро. Они сильно прижимаются на несколько секунд, прежде чем Рок отпускает его и говорит:
– Не выливай на нее слишком много своего дерьма, мужик. Если я услышу, что ты доставляешь ей проблемы, я сам с тобой разберусь.
Нокс смеется.
– Да уж, тебе может придется прийти и забрать меня, когда она устанет от моей задницы.
И хотя это и звучит как шутка, я знаю, что это не так. Это разбивает мне сердце. Куда делась уверенность в себе, присущая мужчине, которого я любила?
Мое сердце подсказывает мне, что она всё еще застряла где-то под обломками конспиративного дома.
Я думаю, что это может быть правдой.
Провожая Рока к двери, я машу ему, прежде чем повернуться к своему мужчине.
Он сидит на диване, выглядя при этом неуверенным и почти застенчивым. Слегка улыбаясь, я говорю ему:
– Прямо сейчас, нет места, где бы я хотела быть больше, чем в постели с тобой. – Его глаза горят. Я спрашиваю: – Хочешь немного поспать со мной?
Он тянется за своей тростью, и у него занимает какое-то время, чтобы встать. Подхожу к нему, обнимаю его рукой за талию и прижимаю его ближе к себе. Рука, держащая трость, немного дрожит, и от этого мое сердце обливается кровью. Мы идем по коридору к моей комнате, и я помогаю ему снять куртку. Затем тянусь к верхней пуговице на его джинсах, но он отталкивает мою руку и почти кричит:
– Нет.
И это шокирует меня. Настолько сильно, что я делаю шаг назад от него и прижимаю руку к груди.
Поднимая голову, он бросает на меня взгляд и со вздохом закрывает глаза.
– Вернулся всего час назад, а уже всё порчу. – Рассеянно потирая грудь, он прочищает горло и объясняет: – Я не люблю, когда люди трогают мою ногу. Или даже видят ее. Это очень сильно на меня влияет. Настолько сильно, что появляется сильная тревога.
Ему стыдно, и он смущен. И мой желудок скручивается при виде этого.
Мои руки опускаются, и я подхожу к нему с осторожностью. Вена на его виске вздувается, и я знаю, что он, скорее всего, теряет самообладание. Когда мы оказываемся нос к носу, я поднимаю руки и обнимаю его за талию, прижимаясь щекой к его груди, я вдыхаю его запах.
Тот же самый запах. Всё то же. Почти.
Воспоминания уносят меня в прошлое. Тихо хихикая, я спрашиваю:
– Помнишь, когда я напилась?
Из него вырывается ошеломленный смешок.
– Да. Помню. – Он перебирает мои волосы. – Моя дерзкая девчонка. – И я прыскаю со смеху.
И неожиданно неустойчивая стена неловкости – разрушена.
Мы обнимаем друг друга, смеясь, и я смотрю вверх в его радостные глаза. Мое лицо становится грустным, я еле выдавливаю из себя:
– Я думала, что ты умер.
Его смеющиеся глаза превращаются в обеспокоенные.
– Я знаю, малышка. Мне так жаль, что я не пришел раньше.
Хлюпая носом, я произношу:
– Нет. Ты делал то, что было необходимо, и я просто благодарна, что получила тебя обратно. Всё остальное мне безразлично. – Я тянусь и беру его лицо в свои ладони, поглаживая большим пальцем его челюсть. – Что я знаю, так это то, что я больше никогда не хочу быть без тебя. Поэтому, сейчас я сделаю кое-что, что мне следовало сделать, когда ты был рядом.
Отступая на шаг назад от него, я становлюсь перед ним на колено, и из него вырывается смешок. Улыбаясь как идиотка, я спрашиваю:
– Адам Кристиан Тэйлор, рожденный восемнадцатого марта 1984 года в Уайт Дир, штат Техас. Я люблю тебя, и я проведу остаток своей жизни, показывая тебе, насколько сильно, если ты согласишься жениться на мне. Я хочу провести с тобой всю жизнь. Ты никогда не был для меня мимолетным увлечением или кем-то, с кем можно просто провести время. Ты для меня – весь мир. И для меня было бы огромной честью, если бы ты согласился быть моим мужем.
Лишенный всяких эмоций, Нокс пятится назад к кровати, садится, оставляя меня, стоящей коленях, на полу, посреди комнаты.
.....Неловко.
Он говорит.
– Иди сюда, Лили. – И он хлопает себя по бедру.
Мне немного больно из-за отсутствия у него энтузиазма, поэтому я дуюсь и остаюсь там, где стою. Награждая меня строгим взглядом, он снова хлопает себя по бедру и говорит.
– Я сказал, иди сюда, Лили. – И это так похоже на моего старого Нокса, что я тотчас же встаю и иду к нему.
Когда я оказываюсь в шаге от него, он хватает меня за запястье и тянет вниз к себе на колени. Я сразу же беспокоюсь по поводу его ноги и выпаливаю.
– Я не хочу причинить тебе боль.
И то, что он говорит дальше, согревает мою душу.
– Мне было больно долгое время. Хотя ты и не можешь увидеть этот тип боли. Разбитые сердца нелегко излечить. И сейчас ты не причиняешь мне боль, малышка. Но даже если бы так и было, эта боль была бы такой сладкой. – Поворачиваясь к нему, я нежно целую его губы и вздыхаю. Он немного отстраняется. – Так же, я люблю то, что ты меня любишь настолько сильно, что хочешь выйти за меня замуж, но там, откуда я родом – это обязанность мужчины делать предложение. И я счастлив знать, что когда я поправлюсь и буду готов сделать предложение моей девочке – она скажет «да». У меня не осталось многого, чтобы тебе дать, поэтому, пожалуйста, оставь это мне и позволь мне сделать это в свое время. – Он прижимается к моим волосам и бубнит: – И это произойдет скоро, малышка. После всего этого, я знаю, что не могу жить без тебя.
И вот так, моя уязвленная гордость пожимает плечами и улыбается, показывая мне большой палец.
В уголках моих глаз появляются морщинки, и я оставляю медленный поцелуй на его щеке. Я мягко отвечаю:
– Хорошо, милый.
Он сует руку в карман и улыбается.
– Хорошо. Потому что это кольцо оттягивает мне карман на протяжении трех месяцев.
Я широко открываю глаза, у меня отвисает челюсть, когда я смотрю, как он открывает красную бархатную коробочку.
Кольцо из белого золота, простое и элегантное с огранкой из череды бриллиантов наверху.
Кусая губу, я взвизгиваю, а он спрашивает, смеясь.
– Делайла Флинн. Я люблю тебя больше, чем думал вообще возможно. Я хочу прожить остаток своей жизни с тобой, если ты захочешь. – Я как раз хочу ответить, когда он добавляет: – Я не знаю, стану ли когда-нибудь тем человеком, которым был. Я просто хочу, чтобы ты знала это, потому что пойму, если ты не захочешь такого калеку в качестве мужа.
Не обращая внимания на его последние слова, я наклоняюсь, когда он подвигается ко мне.
Наши губы встречаются в медленном, но глубоком поцелуе, и я бормочу напротив его рта.
– Я не могу дождаться, когда стану Лили Тэйлор.
Я чувствую, как он улыбается напротив моего рта. Оставляя легкие поцелуи на моих губах, он спрашивает у меня то, что заставляет меня застыть:
– Хочешь познакомиться с моей мамой?
25 глава
Предки
Две недели спустя...
Лили
Нокс подъезжает к месту, которое я раньше считала своим домом, и я улыбаюсь, вспоминая, что здесь мы впервые встретились.
Моему жениху не нравился тот факт, что мы с отцом отдалились друг от друга, поэтому у него появилась идея, которая, надеюсь, всех нас снова воссоединит. Он предложил организовать семейный ужин.
Да, всё верно. Нокс организовал семейный ужин.
Он также рассказал мне один маленький секрет, о котором никто не знал. Его мать всегда знала, что ее сын был жив. И я узнала об этом, когда мы ездили навестить ее на прошлой неделе. Я нервничала и была в полном беспорядке. Нокс смеялся надо мной.
– Малышка, серьезно. Она всё знает о тебе. Я слал ей письма каждую неделю. Она уже тебя любит.
Я насмехалась.
– Да, конечно! Она любит маленькую потаскушку из-за которой, чуть не убили ее сына!
Он одарил меня безумным взглядом.
– Никогда больше так не говори. Никогда.
Закатывая глаза, я отвернулась и незаметно улыбнулась.
Каждый день я получала кусочек моего старого Нокса. Больше властности и меньше нерешительности. Я любила каждую секунду восстановления в своем мужчине.
Нам всё еще приходилось справляться со случившимся, но я собиралась быть настолько терпеливой, насколько это возможно, особенно после того, как я стала свидетелем полномасштабного приступа тревоги, которая была настолько сильной, что мне пришлось раздеть его и вытирать его дрожащее тело прохладным полотенцем.
Оказывается, у Нокса ночные кошмары. Он говорит, что они уже не такие интенсивные, и я склонна ему верить, потому что в нашу первую неделю, у него их было три, а на этой неделе у него не было ни одного.
Но видеть своего мужчину решительным и сильным серьезно меня заводит. Я не могу дождаться, когда мы вернемся назад в спальню.
Как только мы вышли из машины, появилась миниатюрная женщина с причесанными волосами, одетая в милый сарафан пастельного цвета, поверх повязан фартук. Вытирая свои руки о кухонное полотенце, она выбежала из дома, крича:
– Вы здесь! Вы наконец-то здесь!
Что шокировало меня еще больше, так это то, что эта маленькая женщина практически оттолкнула с пути своего сына, чтобы заключить меня в теплые объятия, и сказала лучшим южным говором, из всех, которые я когда-либо слышала.
– Лили, дитя мое, а я всё думала, когда же тебя увижу! О, дорогая. То, через что ты прошла, – она щебетала. – Заходите в дом и позвольте маме вас накормить.
Игнорируя своего уже смеющегося сына, она шлепнула его кухонным полотенцем, взяла меня под руку и повела меня в свой роскошный дом, который находится в какой-то глухомани.
Нокс тащился позади нас со своей тростью и выкрикивал.
– Мама, ты испекла свои бисквиты?
Она выпятила грудь.
– Дорогой, конечно, я испекла бисквиты. Подливку тоже сделала, малыш. – Она повернулась ко мне. – Так как ему нравится, – сказала она, похлопывая меня по руке.
Мы прогостили у Клэр, которая настояла, чтобы я звала ее мамой, два дня. К концу нашего пребывания там, мне действительно было грустно уезжать. Мне понравилось иметь кого-то, с кем можно поговорить о Ноксе.
Мы сидели за ланчем в наш последний день, и я подливала немного холодного чая всем нам. Когда я подошла, чтобы добавить сахар в стакан Ноксу, он покачал головой и ухмыльнулся.
– Сладкий чай – для кисок, малышка.
Мы обе наморщили нос от его грубости, Клэр произнесла:
– Я знаю, что ты уже не ребенок, Адам, но ты не настолько взрослый, чтобы твоя мама не могла дать тебе подзатыльник. Постарайся это запомнить. – Затем она посмотрела на своего сына и сказала: – Передай мне сахар, сладенький. Мама любит сладкий чай. И я не киска, спасибо тебе большое.
Немного позже в этот же день, Клэр и я сидели на крыльце пока Нокс отдыхал. Он всё еще был в состоянии, когда уставал очень быстро и наше путешествие действительно его измотало.
Наконец-то, когда у нас появилось немного времени наедине, я спросила ее:
– Каким он был в детстве?
Задумчивая улыбка озарила ее лицо.
– Он был неспокойным ребенком. Даже тогда он был требовательным. – Она хихикнула. – Я всегда знала, что он не будет вести обычный образ жизни. Он всегда защищал или помогал кому-то. Всегда знала, что он был предназначен для великих вещей, мой Адам был… – поворачиваясь ко мне, она сказала с благоговением: – Он был исключительным. Хорош во всем. Схватывал всё на лету. Как губка, просто впитывал в себя информацию. За словом в карман не полезет, – она засмеялась. – Господь свидетель, у него это не от меня. Я простая девчонка, из простого городка с простыми потребностями. Мой Адам... он был намного большим.
Я сидела, слушая с улыбкой на лице, пока она не сказала:
– Вот как я поняла, что ты была особенной.
Мои глаза начало жечь, но она продолжила:
– Адам всегда окружал себя особенными людьми. Рок и Бу – особенные, как и он, и когда он сказал, что встретил девушку...– она посмотрела на меня с понимающей улыбкой. – Я знала, что он встретил ее. Ту, которую ищет каждый. Они ищут и ищут, и некоторые умирают, пытаясь найти. И когда ты, наконец, встречаешь ее, что-то внутри тебя говорит: «О, вот ты где. Я искал тебя. И я даже сам этого не знал».
К этому моменту, я уже тихо всхлипывала.
Она объяснила.
– Видишь ли, для меня это был отец Адама. Он был моим недолгое время, прежде чем я потеряла его, но он был именно ЭТИМ человеком. Я знала, что больше никогда так не полюблю. И мне и не нужно было, потому что эта любовь... она всё еще внутри меня. И она делает каждый трудный день немного легче.
Я сказала, судорожно дыша:
– Вы очень мудрая женщина, Клэр.
И она рассмеялась.
– Господи, Лили! Никто никогда не обвинял меня в том, что я мудрая. И прекрати называть меня Клэр. Я люблю, когда ты зовешь меня мамой.
Широко улыбаясь, я закрыла глаза и тихо ответила:
– Хорошо, мама.
Что приводит нас к настоящему.
Глядя на лобовое стекло, я бормочу.
– О, господи, это будет неловко.
Нокс фыркает.
– Нет, не будет. Перестань драматизировать.
