Текст книги "Интимный дневник. Записки Лондонской проститутки"

Автор книги: Бель де Жур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Я называю его имя. Тогда она громко произносит его фамилию. «Так ты его знаешь?» – хотела было я спросить, но, посмотрев на нее, вижу, что это она его просто окликнула. Он тоже был там, со своей новой подружкой, известной порнозвездой.

Когда Сисястая и мой Мальчик приступают к совершению приветственного ритуала, я чувствую большой дискомфорт. Улыбаюсь порнозвезде, которая, неизвестно почему, совершенно голая. Потом мы с моим Мальчиком идем по тоннелю, пол которого весь зарос травой, выходим на площадку для игр, я останавливаюсь и ложусь, и он тоже ложится сзади. Он говорит, что очень по мне скучал, что ему страшно хотелось спать со мной. Я чувствую, как у него встает, и член становится все длиннее и ползет мне прямо между бедер.

– Нельзя, – говорю я. Но он уже засунул его в меня на несколько сантиметров.

В этот момент порнозвезда (которая в реальной жизни вовсе не встречается с моим бывшим Мальчиком, это просто сон), все еще голая, ложится на спину прямо передо мной. Я запускаю ей между ног пальцы. Она говорит, что не любит прямой клиторной стимуляции. Я поглаживаю ее, раздвигаю ей ноги и ласкаю языком ей внугрен-ние губы. Мой Мальчик пристраивается ко мне сзади.

И тут я проснулась. Простыня наполовину сползла. Я так и не успела кончить. Боже мой, все никак не могу забыть его руки, его прекрасные руки. И волосы, у него такие мягкие волосы. И как пахнет его спина жарким летним днем.

mardi, le 20 Janvier

Есть такое слово: «полоса». Говорят: «полоса неудач», «счастливая полоса». Очень подходит к моей работе. Она сплошь состоит из полос: то заказы прут косяком, то их нет совсем. А то еще и отмены заказов.

Последние заказы все оказались пустой тратой времени или вот такими отменами. Человек, например, хочет заказать девушку на ночь, но, поселившись в гостиницу, не догадался вовремя отзвониться в агентство. И я, как дура, зная только имя (без фамилии), время и название гостиницы (без номера комнаты, в которой он остановился) вынуждена, высунув язык, бегать по этажам, искать, стучать во все номера подряд. Можно себе представить такое? «Вы что-нибудь заказывали? Нет? Извините.» Иду к следующей двери, и так далее...

Этот скотина все-таки через несколько дней позвонил в агентство и принес свои извинения. Сказал, что он не записал наш номер телефона и не смог позвонить раньше. Ну, конечно.

Но бывают случаи, когда инициатива отмены заказа идет с моей стороны. Когда клиент начинает юлить, менять время или место свидания, а то и оба эти пункта, да еще не раз, я начинаю нервничать. Или обставляет свидание множеством каких-нибудь особых условий или пожеланий, это тоже меня настораживает. Если тебя просят как-нибудь принарядиться – тут все нормально. Но если хотят, чтоб я вырядилась, скажем, как моя семидесятилетняя бабушка и притащила с собой еще свой собственный погребальный саван – тут уж, извините. В конце концов, что касается безопасности труда, у проституток работа не менее рискованная, чем у наблюдателей за ядерным реактором или у форвардов команды по регби. За тем исключением, что нам не выдают ни защитной спецодежды, ни шиповок.

Я уже научилась не доверять и заказам, сделанным более чем за три дня: эти людишки почти никогда не перезванивают, чтоб подтвердить заказ и уточнить особенности свидания. Поначалу я представляла себе, что мой рабочий журнал будет расписан заказами на недели вперед. Но самые надежные заказы это те, которые сделаны за шесть – двенадцать часов, и это касается даже постоянных клиентов. Похоже на то, что чем дольше клиент думает, тем больший повисает на нем груз вины. А может, он просто устает ждать и прибегает к услугам, как это говорят русские, «Дуньки Кулаковой», то есть поступают по методе «сделай сам». Конечно, газета «Санди-Спорт» не дает рекламы насчет отсосать или еще чего такого – зато это же самое можно найти возле газетного киоска – там много болтается всяких, готовых проделать все это менее чем за фунт стерлингов.

Жалкие отговорки, отмены вызова, злые и агрессивные пациенты, сомнительные лекарства из-под прилавка. О, как я понимаю, как чувствует себя на работе какой-нибудь участковый врач.

Слава богу, хоть нагрянули все четверо А на несколько дней. Вот главная цитата нашего первого вечера:

А-2: Ну что, ребята, что делаем завтра?

А-1: Как – что? А эта бутылка виски на что?

Клянусь, лучшей компании мужиков днем с огнем не найти.

mercredi, к 21 Janvier

У Н. на подходе годовщина разрыва с возлюбленной. Лично мое мнение, чтобы как следует улеглась боль, времени требуется не меньше, чем продолжались отношения. Это значит, что у него должно было все пройти около девяти месяцев назад. Его возлюбленная – ветреная и капризная дура. И если говорить начистоту, я никогда не верила, что у них получится что-нибудь серьезное. И оказалась права, но не говорить же такое своему другу, когда он искренне страдает. Вот пример:

– Я послал ей к Рождеству открытку и ко дню рождения тоже послал открытку, а она мне только одни эсэмэс-ки шлет.

«Ну конечно, а что ты от нее ждал, глупый ты мальчишка, – думаю я. – Она, вероятно, вышла замуж за какого-нибудь нефтяного магната, и теперь у нее куча детишек».

– Да как она только осмелилась! – говорю я вслух. – И как это все-таки в высшей степени несправедливо!

У Н. есть одна очаровательная особенность: он всегда очень высокого мнения о своих бывших подружках. Естественно, я с ним не спорю. «Она – само совершенство» – других слов о них его друзьям и знакомым говорить при нем не рекомендуется. Получив отказ от возлюбленной, Н. принимается копаться в своем прошлом, и там искать свой идеал, свою истинную и вечную любовь, которая, конечно же, встречалась ему на жизненном пути, – Любовь с большой буквы. И вот в прошлом месяце он отыскал такую Свою Единственную, Свою Первую.

Несколько недель они только перезванивались по телефону. Он отзывался о ней очень тепло. Телефонные беседы с ней, казалось, вызвали в нем волну воспоминаний о прошлом – как они познакомились, как он ухаживал за ней, как они встречались, причем тайно в течение нескольких лет! Но она почему-то не хотела выходить за него замуж. Последний раз, когда они встретились с глазу на глаз, это было грустное, вымученное последнее прощание. Как и любой нормальный человек, я люблю глубокие, сильные чувства. Но еще больше люблю, когда мне рассказывают про это.

Потом Н. наконец решил встретиться с этой своей Первой лично, и его воспоминания, вместо романтически розовых тонов, приняли откровенно сексуальную окраску. Во-первых, он признался, что в жизни не видывал женщины с такими огромными грудями. Во-вторых, что это она научила его всему, что должен обязательно знать мужчина, когда ложится на женщину. Он подробно рассказывал, как она бесновалась, когда кончала. И так далее, и тому подобное.

–  Боже мой, если бы она только разрешила, я бы с огромным удовольствием переспал с ней еще раз. Всего только раз, ну просто в память о нашем прошлом.

«А вот я бы не хотела еще раз переспать хотя бы разочек ни с одним из своих бывших. На девяносто пять процентов уверена в этом, – думала я, слушая его. – Впрочем, смотря по тому, куда дует ветер и как сложатся обстоятельства».

–   Да, милый, было бы просто здорово. Наверняка получилось бы даже лучше, чем раньше.

–   Ты хочешь сказать, они у нее теперь лучше, чем прежде? – спросил он, щупая пальцами воздух перед собой.

–  Ну да, конечно. Именно это я и имела в виду. Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся.

–  Значит, если мне удастся затащить ее в постель, и, если она будет не против, ты составишь нам компанию... втроем, а?

«Ну уж нет, мой сладенький, – думаю я. – Она ни в коем случае не скажет тебе да, а если и скажет, то я не соглашусь».

–  А ты попробуй, дружочек, – говорю я вслух. – Чем больше народу, тем веселей!

Н. кладет руку мне на плечо.

–  Ты... лучше тебя нет на свете женщины, ты знаешь это?

К счастью, он будет так еще долго думать. Мне с достоверностью в сто процентов сообщили, что эта Его Первая и Единственная не позволила ему большей близости, чем неловкое объятие при расставании. Пускай себе сколько угодно думает и дальше, что я – какая-то секс-праведница.

jeudi, le 22 Janvier

– Дорогая, сегодня днем ты свободна? У тебя есть клиент! Я сидела дома, красила лаком ногти на ногах и чувствовала себя очень не в своей тарелке. Всё меня раздражало.

–  Нет, боюсь, не получится, у меня критические дни... Я подозреваю, что она либо не очень-то помнит, когда

у нас месячные, либо слишком деликатна, чтобы поймать меня на очевидной лжи.

Впрочем, в данном случае я не соврала. Но две недели назад я уже ссылалась на критические дни, и тогда это было чистой воды вранье.

–    Это такой мужчи-и-ина, он очень богатый, – сказала она. – Заладил одно, что ему никого не надо, кроме тебя.

–    Не могу! – я едва удержалась, чтоб не заорать. Интересно, куда я, черт побери, засунула нурофен, нигде найти не могу, да и не только его, но кое-что куда более важное в этой ситуации. А туг еще ногти намазаны, надо ухитриться не размазать, пока сохнет лак. – Не думаю, что ему понравится кровь на простынях.

–    Он звонит из гостиницы.

–    Пускай звонит кто угодно и откуда угодно. Даже если сам директор этой гостиницы.

–    Ты знаешь, дорогая, вот я всегда своим девочкам говорю, пользуйтесь кусочком губки, вот и все.

Кусочком губки?

–  Кусочком губки?

Что это она, совсем, что ли, вспомнила про идиотские девяностые с их представлениями о контрацепции, или толкает меня на скользкий путь, где меня ждут сексуальные фантазии с водолазным костюмом?

–  Нужно только отрезать уголок чистой губки и заложить его себе в...

–   Да ладно, сама знаю, куда это заложить. – Меня передернуло. Однажды – много лет назад – я во время секса нечаянно забыла про тампон, и повторять этот опыт у меня большого желания не было и нет. Стоит только подумать, как мужик усердно надо мной работает, пытаясь пробиться сквозь преграду, закрывшую путь в матку, а мне в это время лезут в голову одна мысль тревожней другой, и про то, как я стану доставать оттуда клочок синтетической губки, или, еще хуже, про то, как я окажусь в результате в больнице – такая перспектива меня отнюдь не прельщала. А что если ему вздумается залезть своими пальцами мне поглубже?

–   Не больше, чем на час. Когда у остальных девочек наступает такое время, я всегда ограничиваю заказ: не больше часа. Все будет просто прекрасно, душечка.

Она, конечно, права, хотя, возможно, говорить правду человеку, который зайдет ко мне на кухню и спросит, что это я сделала со своей губкой для мытья посуды, будет несколько неловко. Что же касается клиента, я все ему рассказала, и он просто побоялся залезать глубоко, чтобы не потревожить там мою губку.

vendredi, le 23 Janvier

К огромному моему изумлению, Он позвонил. Тот, с которым у меня было Свидание. Он не заподозрил неладного, он отправился на север полазить по горам, и у него просто не было возможности позвонить. Услышав его голос, я не могла не улыбнуться. Кто знает, может быть, дело стоит того, чтобы продолжить.

Он пригласил меня в театр. К сожалению, я люблю оставлять свои вечера для работы, да и поиздержалась я

что-то за последнее время, надо было срочно зарабатывать. Должно быть, это все из-за моей дурацкой привычки тратить все свои деньги на всякие пустяки. Я вежливо отклонила его предложение, но сказала, что мы могли бы встретиться как-нибудь на неделе.

–   Если вы не хотите со мной встречаться, скажите прямо, я не обижусь, – тихо проронил он.

–   О нет, это вовсе не так, – я тут же пошла на попятный. – Мне было бы очень приятно с вами встретиться. – Не каждый мужчина предлагает тебе встретиться и сходить с ним куда-нибудь после того, как ему стало известно, что с тобой можно переспать и так, без всех этих штучек. Если с мужчиной в первое же свидание ложишься в постель, он считает, что это достаточное основание для того, чтобы на все грядущие памятные даты преспокойно открывать банку пива и преспокойно смотреть футбол – и таких большинство.

Но Он, как мне показалось, был не такой. Совсем не такой.

–  Обещаете, что мы встретимся? – слышно было в трубке, что он улыбается.

–  Обещаю, – ответила я, улыбаясь ему в ответ.

samedi, le 24 Janvier

Настали праздники: китайский Новый год. Как правило, я не жду его и не знаю, когда он бывает, но сегодня клиент на прощание подарил мне завернугое в золотистую фольгу домашнее печенье с предсказанием. Я и не знала, что существует обычай дарить такое печенье, но было приятно думать, что случайно выбранный и запеченный в печенье кусочек бумажки содержит в себе ключ к твоему будущему. Впрочем, вероятность того, что это предсказание сбудется, не больше, чем в гороскопе, напечатанном в бульварной газетенке.

Первое предсказание гласило: «На следующей неделе вам позвонит один очень веселый человек».

Этот текст меня позабавил. Что бы это значило? Что человек позвонит на следующей неделе после того, как было напечатано это предсказание, или на следующей неделе после того, как печенье было разломано, или просто «на следующей неделе вообще»? Какой-нибудь педант непременно заявил бы, что если вышеозначенный звонок от одного очень веселого человека не прозвенит в период между данным моментом и двадцать девятым числом, то значит, они имели в виду следующую неделю.

Второе предсказание гласило: «В следующем году вас покажут по телевизору».

Это предсказание напугало меня еще больше (черт побери, я очень надеюсь, что оно не сбудется), а кроме того, с ним можно проделать ту же самую вычислительную операцию, что и с первым. Если я не возникну на экране ящика в год Обезьяны, тогда, ясное дело, это должно случиться в год Петуха.

По совершенно не имеющим ко всему этому отношения причинам, я с нетерпением жду, чтобы поскорей настал год Петуха (Здесь игра слов: «Соек» по-английски означает «петух», а также «мужской половой член»).

dimanche, le 25 Janvier

Странный побочный эффект нашей работы – особая чувствительность к личным человеческим запахам.

Я не всегда принимаю душ сразу после свидания. У меня есть один постоянный клиент, который купает меня в ванне у себя дома; он моет мое тело губкой, намыленной миндальным мылом. Но с другими я предпочитаю не торопиться и принимаю душ у себя дома.

Поэтому выхожу я, скажем, из такси, поднимаюсь по лестнице к себе в квартиру и вдруг чувствую какой-то запах. Не обязательно связанный с сексом, и не какой-то особенный запах, просто аромат человека. Запах его тела или волос, или крема для рук, который остался на моей коже или одежде, иногда он смешивается с моим собственным запахом. И я знаю, что как только приду домой, я разденусь и стану нюхать складки своей одежды.

Могу ли я узнать человека по запаху? Говорят, обоняние из всех наших чувств сильней всего связано с памятью. А еще, обонянию меньше всего придают значение, это у нас какое-то второстепенное чувство. Оно как бы слишком эфемерно, оно играет совсем малую роль в нашей жизни. Сильные запахи скоро начинают нас раздражать, мы быстро от них устаем, но запахи тонкие, связанные с воспоминаниями, вызывающие у нас сложные ассоциации, – о, они всегда беспокоят нас, мы вдыхаем их с наслаждением и надышаться не можем.

У моего Мальчика запах крепкий, но не скажу, что неприятный. Он часто и обильно потеет. После долгих игр в постели, когда он вставал, пот крупными каплями тек у него по спине и груди. Запах был не тяжелый, но соленый, и я иногда облизывала его тело досуха. Даже от самых пустяковых ласк на спине у него выступали крупные капли пота. Стоило только прикоснуться к его руке, и она становилась влажной. Он клялся и божился, что я – единственная женщина, которая имеет над этим власть. Помню, я шутила, что он, наверное, произошел от собаки: они тоже тяжело дышат, когда возбуждаются.

Как-то раз пересекая улицу, я вдруг почувствовала запах одеколона, которым, должно быть, пользовался мой клиент. Я помню, как брала в руки эту гладкую зеленую бутылочку в его ванной комнате. Или однажды утром я надевала туфли, и их запах почему-то напомнил мне об одном клиенте, который был у меня еще в самом начале недели. Но в тот момент у меня не возникло мысли, типа: «этот человек пахнет кожей, или старыми кроссовками, или потными носками». Нет, это было бы слишком грубо. Но существовало некое глубинное и совершенно необъяснимое подобие запахов, некая таинственная связь запаха и образа человека. Б итоге, еще до обеда я скинула туфли, потому что никак не могла отвязаться от мыслей о работе. Но эти примеры относятся к событиям, разделенным довольно небольшим отрезком времени, и ничего не говорят о долговременной памяти.

Иногда проходит мимо меня человек – и я вздрагиваю: так ведь пахнет А-1. Мы с ним давно уже просто друзья, кажется, прошла целая эпоха, как закончился наш роман. От него шел запах горячего песка. Меня всегда так и тянет пойти вслед за таким человеком, куда бы он ни направлялся. Хочется схватить его за локоть, пока он не скрылся в толпе на станции метро, или нацарапать на клочке бумаги записку и незаметно подсунуть ее ему в карман. Я хочу знать, какими духами он пользуется. Хочу спросить, какое он имеет право пахнуть так, как пахнет сам секс.

lundi, le 26 Janvier

У Н. есть одна подруга, ее зовут Энджел, она такая же рабочая лошадка, как и я. Я постоянно ее где-нибудь встречаю – мы ходим в одни и те же места.

Я всегда восхищалась ее фигурой, хотя самой мне не хотелось бы иметь такую. Никаких женственных округлостей: узкие бедра и точеная попка. Поистине торжество скульптурной инженерии, одни только ноги прямо от шеи, длинные волосы, и все остальное выверено до последнего сантиметра. Проснуться в один прекрасный день в ее удивительном теле, облаченном в платье от Версаче? – это был бы кошмар и ужас. Но стараться переделать свое собственное тело по ее образцу бесполезно, будет только хуже.

Несколько дней назад я выходила в свет – и вот в одном месте зашла в дамскую комнату, чтобы подкрасить губы. К несчастью, это оказалось одно из ультрасовременных мест с умывальником, похожим, скорее, на какое-то корыто, в котором струя воды брызгается во все стороны, а слишком уж узенькое зеркало подсвечено как-то снизу и наискось и освещает только пространство между ключицей и подбородком. Да, вот такое волшебное зеркальце, оно не льстит, оно никому спуску не даст.

Итак, поразмышляв о том, что туалет явно проектировал какой-то дизайнер-женоненавистник, я обернулась – и вдруг увидела Энджел: она сидела, скорчившись на полу, и всхлипывала. Меня она еще не успела заметить. Было что-то такое хрупкое в ее поднятых плечах и склоненной шее, что я не смогла так вот взять и уйти.

– Что случилось? Что с тобой? – прошептала я, опускаясь на колени рядом.

Задыхаясь и всхлипывая, она выложила мне всё: и неприятности с ее мужчиной, и семейные проблемы, потом про операцию, которая у нее недавно прошла неудачно, потом – что это была за операция. Оказалось, несколько лет назад Энджел стала жертвой бандитского нападения, прошумевшего на всю страну. И в тот день была как раз годовщина этого ужасного инцидента.

–  Так это было с тобой? – удивленно спросила я. Она кивнула. – Боже мой, как мне тебя жалко, бедняжка.

Она показала мне шрамы по линии волос, оставшиеся от пластической операции. Я нежно обняла ее. Потом стала рассказывать про свои последние несколько лет, о том, что лишилась семьи, о том, что порой чувствую себя в этой жизни какой-то пробкой, которую швыряют по своей воле бескрайние океанские волны. О том, что все время стараешься быть бодрячком, закусив губу, не замечать удары судьбы, но от этого порой становится еще хуже. Да, этот мир несправедлив, это уж точно. Да, все это послано нам как испытание. Она ни в чем не виновата. Нет, не надо все время только и делать, что улыбаться, каждый день, каждую минуту.

Мы просидели там с ней почти целый час; люди заходили и выходили, перешагивая через нас или просто обходя. Потом Энджел встала, поправила на себе одежду, причесалась. Я, конечно, не ждала, что вот теперь у нас с ней сразу наступят отношения, как у двух ангелочков, но, по крайней мере, начало было положено.

Я не про то, что каждую пятницу по вечерам мы станем сидеть с ней вдвоем у телевизора, поедая горы чипсов. Нет, я имею в виду нежное, молчаливое понимание, взаимное приятие. Едва уловимый наклон головы с другого конца комнаты при встрече – и этого достаточно. Некий тайный союз двух понимающих друг друга женщин.

А вчера вечером мы снова встретились. Это был уже другой клуб, и туалет был другой. Я поздоровалась. И была больно уязвлена в самое сердце: она сделала вид, что меня не заметила. Мне было так обидно, что я сразу бросилась к Н.

–  Ну да, – сказал он, – ничего удивительного. – Я потратил на нее кучу времени, но она неисправима: она может в десять секунд из бедненькой и несчастненькой девочки превратиться в бесчувственную сучку. Никогда не знаешь, чего от нее ждать, на что можно напороться.

mardi, к 27Janvier

Звонила начальнице, чтобы обсудить рабочее расписание на ближайшие дни. Разговаривая, она то и дело хихикала, что как-то мало вяжется с ее холодным восточноевропейским фасадом.

–  Что это с вами? – спросила я. – Может, я позвонила не вовремя, может, она теперь как раз ударами плетки радостно дрессирует ленивых и неповоротливых клиентов, да мало ли что.

–   Ты когда-нибудь слушала группу «Дакнесс»?

–   Да, а что?

–   Ой, они такие смешные, я чуть не умерла от смеха.

–   Ну да, в своем роде.

Возможно, я излишне строга, но что-то не верится, что человек, который выглядит как незаконный ребенок Роберта Планта и Стива Перри, а может, и дантиста Остина Пауэрса, способен потянуть на роль рок-идола.

–  Можно, я в понедельник и среду возьму отгулы?

–  Конечно, дорогая. Бери столько, сколько тебе надо. Потом она разразилась хвалебной песнью про еще одну

песенку, а именно, про «Руки прочь от моей женщины». Жаль только, что ее фальцет был никак неспособен достичь стратосферных высот оригинала. Я искренне надеюсь, что она при этом не прыгала и скакала по комнате в своих белых полихлорвиниловых штанах со шнуровкой. Могу вообразить, сколько можно было бы драть с публики за билеты на такое представление.

Один человек недавно спросил меня, какие услуги я бы не хотела оказывать клиенту. И я так ничего и не смогла придумать. А теперь «подражание насекомому а-ля Фредди Меркури из Лоустофта» (Группа «The Darkness» из города Лоустофта подражала Фредди Меркури) стало пунктом номер один в этом списке.

mercredi, к 28 Janvier

Вчера вечером заходили друзья, не столько затем, чтобы что-нибудь отпраздновать, сколько, чтобы опустошить весь мой бар, наполненный бутылками так давно, что и не упомню. Звонила разным людям, послала несколько электронных писем, все в самый последний момент. Перед приходом дюжины бездельников, которые считают, что это вполне прилично – нагрянуть как снег на голову.

Настал момент, когда разговор про итальянский Ренессанс и малых голландцев элегантно вышел на сообщение о том, что в Королевской Академии проходит выставка картин, на которых изображены женщины в разных стадиях оргазма. Если это правда, я обязательно схожу.

К трем утра со мной осталось только двое крепко пьяных, однако полезных гостей, которые собрали все тарелки и стаканы, загрузили в посудомоечную машину и выгнали соседскую кошку. Но сесть за руль ни один из них был явно не в состоянии. Передо мной встала задача разложить их по спальным местам. К несчастью, один из них был Н., а другой – тот самый, с которым у меня было Свидание и с которым я так отчаянно и бесславно трахалась на прошлой неделе.

Мы пытались еще о чем-то говорить, пока не стало совсем поздно, и беседа сама собой увяла. Н., похоже, никуда не торопился. То же самое можно было сказать и про второго – думаю, ему очень хотелось остаться со мной наедине. Уже давно прошел тот час, когда я обычно ложусь в постель, и я надеялась, что один из них не выдержит и отправится домой, но они оказались крепкими парнями.

–  Ну что ж, – сказала я, – кровать у меня двуспальная, а нас трое, так что одному из вас не повезло, придется спать на диване.

Они переглянулись. Потом одновременно посмотрели на меня. Никто из них не вызвался добровольно отправиться на диван.

–  Ну, мальчики, вы оба парни высокие, на диване вам будет неудобно, так что предлагаю обоим кровать. А мне диван по росту как раз будет.

И снова – никакой реакции.

–  Ну не спать же нам всем вместе, а, парни? Прошла еще минута молчания, в течение которой они усиленно семафорили друг другу что-то бровями, а я пыталась расшифровать, что бы это значило.

–   Я пойду на диван, – решился наконец тот, с которым у меня было Свидание. Мы по очереди сходили в ванную, я принесла стеганое одеяло и две простыни. Тот, с которым у меня было Свидание, расстелил только простыни.

–   Ночью будет холодно, – сказала я. – Возьми одеяло.

–   Ну, ладно, оставь, – пожал он плечами, – на всякий пожарный.

Мы с Н. отправились в спальню. Н. прикрыл дверь.

–  Не надо, – прошипела я, – он подумает, что мы с тобой занимаемся любовью.

Я снова распахнула ее настежь.

–  Что ты так переживаешь? И вообще, он, может, давно уже спит.

Не знаю, почему я так переживала. И не переживала вовсе. Просто мне показалось, что совсем закрывать дверь – нехорошо.

Через несколько часов я проснулась, во рту пересохло – еще бы, столько было выпито. Заковыляла на кухню, чтобы чего-нибудь попить. Тот, с которым у меня было Свидание, лежал на диване, свернувшись калачиком. Он все-таки накрылся одеялом, но все равно казалось, что он очень замерз. Я поплелась обратно в спальню, взяла там дубленку, вернулась и накрыла ему ноги. Он даже не проснулся.

jatdi, le 29 Janvier

Все люди либо очень доверчивы, либо я сама вызываю у них больше доверия, чем заслуживаю. Недавно я успешно провела операцию по обработке моей квартирной хозяйки и убедила ее, что моей квартире позарез нужен ремонт. Под тем предлогом, что, мол, все равно большинство кухонных прибамбасов надо менять, я полностью поменяла все занавески. Будем надеяться, это все увенчается прекрасным языческим обрядом, во время которого вся старая рухлядь станет, весело потрескивая, гореть ярким пламенем.

Тем временем мне предстоит пережить небольшие домашние неудобства. Не столь уж страшные, жить будет можно, просто будет слегка некомфортно. Я даже недавно поговорила с одним из А. О приближающемся ремонте.

–  Знаешь, если у меня на работе ничего не отменится, я уезжаю на следующие две недели на конференцию. Хочешь, возьми ключи, поживи пока у меня.

–  Спасибо, ты такой милый, а ты не боишься, что я пролью тебе что-нибудь на ковер?

А. известен тем, что очень ревниво охраняет свою берлогу. Мне говорили, что даже для вещей своей подружки, когда она жила у него, он выделил всего одну-единствен-ную полочку.

–  Я тебе доверяю, – великодушно сказал он, потягивая виски с содовой. – Я верю, что ты хорошая девочка и знаешь, как себя вести в чужой квартире.

Такой вот шутник.

Недавно была такая история: один клиент заказал свидание со мной у себя дома чуть ли не на весь вечер. Вытянув почти полную бутылку джина, испытав на прочность кровать, пружины которой под нами стонали и выли, истощив все мыслимые темы разговора, он наконец скрылся, чтобы быстренько принять душ.

Подобного рода антракты всегда заставляют меня нервничать. Не то чтобы я заранее планировала, как бы мне получше обчистить квартиру, но у меня характер такой: всегда признаюсь во всем сразу, даже в том, что не совершала. Еще в школе, когда за проступок одного из учащихся делали выговор целому классу, виноватой больше всех чувствовала себя именно я. Особенно, если не имела к проступку никакого отношения вообще.

Но большинство клиентов ведут себя очень осторожно. Когда я прихожу к ним не в гостиницу, а домой, они чаще всего откладывают ритуал принятия ванны или душа до моего ухода или предлагают совместную помывку, чтобы не оставлять меня одну. И я нисколько не обижаюсь.

Но этот клиент шустро набросил на себя халат и резво поскакал в ванную комнату. Я осталась сидеть на диване. Сначала хотела было просмотреть его коллекцию дисков, но потом решила, что это будет невежливо. Вместо этого принялась разглядывать акварели на стенах. И поскольку делать мне было совершенно нечего, звонить некому и незачем, читать нечего, ну я и занялась тем, чем на моем месте занялся бы всякий нормальный человек.

Когда он появился в дверях ванной, то к изумлению обнаружил, что я мою посуду.

Возможно, я заслуживаю большего доверия, мне кажется.

vendredi, le 30 Janvier

Вчера днем шел снег. Какие-то студенты выскочили откуда-то целой толпой и принялись обстреливать друг друга снежками. Девушки шли по улице парами и тройками, прижимаясь друг к дружке под зонтиками, которых на всех не хватало. Хотя уже было темно, в воздухе был разлит какой-то спокойный, рассеянный свет – в теплом сиянии уличных фонарей большие пушистые снежинки сверкали и медленно опускались на землю.

Я отправилась на встречу с А-2. В последнее время он влачил существование один, без подружки, и длилось это уже довольно долго. Впрочем, недавно он подцепил кого-то на своей конференции, какую-то девицу из Манчестера. Далековато мотаться, чтобы переспать с ней. Он пытается уверить меня, что у них отношения не исчерпываются одним только сексом. Впрочем, хоть А-2 и прекрасный парень, но врать совершенно не умеет.

Мы устроились в одном баре, сидели и смотрели в окно, как на скользкой, покрытой гололедом улице бьются друг о друга автобусы и прочая уличная техника. Местечко было из тех, где всегда сохраняется довольно высокий коэффициент кожаных посадочных мест в баре, и где всегда, независимо от количества посетителей, орет музыка. Нам пришлось надрывать голос.

–   Ну, что ты думаешь про латекс? – проорал А-2 мне на ухо.

–   Латекс? – рявкнула я в свою очередь, не совсем уверенная, что поняла его правильно. – Вообще-то, неплохая идея.

Недавно у меня проявилась повышенная чувствительность к веществу, которое попадает мне в рот, когда я отсасываю у клиента, – у меня начинают распухать губы и щиплет во рту. Думаю, это могло случиться от спермици-да презервативов «Дюрекс».

–   Нет, я хочу сказать, – он сделал жест, будто натягивает перчатку, – латекс. Как он ощущается, понимаешь, поскольку...

–   Ты имеешь в виду секс с резинкой?

–   Это такая девушка, что черт меня подери! – восхищенно прокричал он. – Ну, так что, ты когда-нибудь это делала?