Текст книги "Железное сердце (ЛП)"

Автор книги: Бек Макмастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 3

– Не трусь, Уилл. Ничо страшного. Просто иголка, не больше той штуки у тя в штанах. Ну так и шо, девки на Петтикот-Лейн ведь не жаловались? – поддразнивал Блейд.

Уилл выругался и мрачно уставился на стену, пока Онория вводила иглу. Серебро тут же запекло. Прокол от холодного железа затягивался в секунды, а вот от серебра – далеко не сразу, что позволяло взять пробу. Капли пота стекли на глаза, по телу пробежали мурашки. В животе забурлила желчь.

– Вот так, почти закончила, – прошептала Онор, похлопывая Уилла по плечу. – Отличный красный образец, а то я уже привыкла к голубой крови Блейда.

Он услышал тихие шаги в прихожей и повернул голову, чувствуя головокружение и холодок. Учуял теплый цветочный аромат жимолости.

«О нет, только не она. Не сейчас…»

Откуда-то издалека донесся голос Блейда, спрашивающий, как Уилл себя чувствует. Комната закружилась. Уилл повернул голову и уперся взглядом в иголку и пузырек с кровью.

Зря.

В себя он пришел уже на полу, когда кто-то сунул ему под нос нюхательные соли. Уилл задел пальцами женскую грудь и открыл глаза. Лена отшатнулась и рассыпала соль.

Они не виделись несколько месяцев. За это время ее образ почти стерся из памяти Уилла. А теперь она снова сидела тут, такая же живая и красивая, как всегда. Эффектные красные юбки растеклись по полу, будто лужа крови. Внутри Уилла закипел голод, и бурлящее тепло заволокло глаза, превращая их в золотисто-волчьи. Зрение обострилось, так что он заметил все: волосы, разметавшиеся по ее плечам, росу на губах, свет, отражавшийся от выбеленных кончиков ресниц.

«Моя», – проворчало что-то внутри него. На мгновение мир поблек, а когда Уилл снова овладел собой, то уже тянул руку к Лене.

– Ты какого черта тут забыла? – проворчал он, все еще сбитый с толку. На шею стек холодный пот.

Блейд схватил его за руку:

– Тихо.

Слово таило в себе предупреждение.

«Держи себя в руках. Натяни вожжи».

От усилия Уилл стал задыхаться. Зрение вернулось в нормальное состояние, и он понял, что окружающие смотрят на него с разной степенью настороженности.

– Я в порядке.

Блейд присел на корточки.

– Хорошо. Вряд ли я щас могу с тобой справиться.

Побледневшая Лена села. Ее волосы были того же оттенка, что и у сестры, но карие глаза – теплее и более раскосые. Улыбающиеся, соблазняющие и дразнящие.

Сейчас они не улыбались.

Лена изогнула губы, но улыбка не озарила ее лицо.

– Боже, Онор, сколько ж крови ты из него выкачала? – спросила она деланно веселым голосом.

– Понятия не имела, что ты боишься иголок, – сказала Онория, глядя на крошечный пузырек.

– Думал, справлюсь.

Прошло много времени с тех пор, как он терял сознание.

– На том балагане? – уточнил Блейд.

Он нашел молоденького Уилла, закованного в цепи на сцене в лондонском Ист-Энде. Паренька заставляли показывать чудовищную силу и способности к заживлению на потеху толпе. Хозяин Том Старретт резал Уилла железными ножами. Несмотря на волчий вирус, из-за ужасных условий и недостатка еды вервульфен не всегда исцелялся так быстро, как им бы хотелось. Тогда миссис Старретт зашивала его грубой иглой.

И вскоре один только вид иголки заставлял всю кровь отливать от головы.

Лена сложила руки в перчатках на коленях. Из ее шиньона выбились несколько мягких каштановых прядей. Она, наверное, спешила, так как шляпка небрежно сбилась на лоб, а алое перо обвисло на щеку. Уилл задержал на нем взгляд.

– Балаган? Какой еще балаган? – спросила Лена.

Блейд посмотрел на Уилла:

– Када…

– Никакой, – оборвал тот.

Все снова посмотрели на него, и Уилл проклял свою грубость. Ничто не интриговало Лену больше, чем запрет. Он уже видел любопытство в ее взгляде. Теперь она станет охотиться за его тайнами, как хорек.

Наверное, лучше изложить краткую версию.

– Мя показывали на дешевых базарах и на сцене Ковент-Гардена как диковинку. – Он изобразил громовой голос ведущего Старретта: – «Приходите посмотреть на жестокого Зверя! Взгляните на последнего вервульфена Лондона в цепях!» – Вспомнился запах дешевого тютюна, который курили зрители, и вонь затхлых немытых тел. – После песенок и танцулек я был гвоздем программы. Мя вытаскивали из клетки, а публика бросалась гнилыми объедками. Иногда наряжали в волчьи меха, а актеры изображали голубокровных. Обычно в итоге на мя нападали с мечами.

Лена округлила глаза:

– Они же не резали тебя на самом деле?

– Резали, железом, – твердо сказал он. – Заживает быстро, если тока не смешано с серебром.

– Вот тут вы с Блейдом похожи, – задумчиво проговорила Онория.

– Онория, ну в самом деле! Как ты можешь думать о симптомах после такой ужасной истории! – упрекнула сестру Лена и опять посмотрела на Уилла. – Тебе же было пятнадцать, когда Блейд забрал тебя домой?

– Вроде того. Не особо следил за временем в клетке.

Взгляд ее потеплел от сострадания.

Уилл не ожидал, что Лена защитит его и посочувствует. В основном зрителями были уличные торговцы и прочие им подобные, но иногда аристократы Эшелона платили Старретту, чтобы показать Уилла в Великих домах в Мейфэре. Дамы в красивых шелках играли с экстравагантными бриллиантовыми и жемчужными ожерельями. Роскошные женщины, как Лена. По крайней мере, они ничего в него не швыряли. Зато жадно смотрели, шептались и хихикали за веерами.

Джентльменам это приходилось совсем не по нраву. Уилл не решился признаться, что разделяет их чувства. В любом случае это не имело значения. Кто будет слушать зверя в клетке? Под конец он перестал говорить, только огрызался и рычал, когда к нему приближались. Он очень низко пал. Если бы Блейд не оказался однажды среди зрителей и не заставил Старретта освободить Уилла, страшно подумать, в кого бы он превратился.

– Оба недуга отвергают серебро, – задумчиво проговорила Онория. – Значит, у них общий… источник? Чем больше мы знаем, тем скорее я найду лекарство. Я проверю образец под микроскопом и начну опыты. Уилл тебе лучше уйти.

Его не столько волновал вид крови, сколько иголки, но нужно убраться отсюда. Кожа зачесалась.

– Ага, ухожу.

– Не домой, еще не время, – возразила Онория. – Хочу проверить тебя перед уходом. Лена?

Ее сестра повернула голову, точно испуганный олененок, и настороженно переспросила:

– Что?

Онория легко вздохнула, будто думая, что сказать.

– Можешь проводить Уилла на кухню и посидеть с ним? И проследи, чтобы он что-нибудь съел. Ты же знаешь, каков он, когда сильно волнуется.

– Не нужно, – возразил Уилл и переглянулся с Леной.

– Онория, я надеялась поговорить с тобой.

Даже Блейд уставился на жену с молчаливым вопросом во взгляде, и та каким-то образом ответила одними глазами. Блейд тихонько хмыкнул и кивнул.

– Ступай поешь, Уилл. Мы ща спустимся.

Помощи ждать неоткуда. Комната вдруг стала слишком маленькой. Уилл открыл дверь и вышел. Лена поспешила за ним, шурша юбками и тихонько ворча, мол, джентльмены пропускают дам вперед.

– Я не жентльмен.

– Уж это-то всем известно, – прошептала она. – Тебя ведь не зря зовут Зверем.

Слова задели. Странно, его ведь называли и хуже. Уилл даже сам оставил себе прозвище, чтобы держать любопытных подальше, а хищников – в полной готовности.

Но по какой-то причине из ее уст это имя было что нож в грудь.

Уилл по запаху нашел кухню и увидел, что там пусто. Удача сегодня от него отвернулась. Хотя кипящий на плите суп означал, что экономка Блейда, Эсме, где-то рядом, просто отлучилась.

Запястьем он ощутил гладкий шелк перчаток.

– Вот, – сказала Лена, подтаскивая Уилла за руку к низким стульям у очага. – Садись. Я принесу тебе супа.

Она разжала руку, но он все еще чувствовал ее фантомное прикосновение. Затем медленно сел, глядя, как Лена суетится на кухне.

Здесь ей не место. Большую часть комнаты занимает очаг, создающий постоянную пелену тепла. Потолок заляпан сажей, столы тяжелые и поцарапанные от частого использования. Над главной скамьей висят связки лука и трав и медные горшки на металлических крючках. Атмосфера уютная и гостеприимная. А вот Лена вовсе не такая.

Из-под красных бархатных юбок кокетливо выглядывает пена нижней юбки, а корсет сужает и без того тонкую талию так, что Уилл мог бы обхватить ее пальцами. Лиф и вставки на юбках украшают черные кружевные ленты…

Лена потянулась за миской, и кремовые холмики ее грудей чуть не вырвались из лифа. Показался краешек черного кружева.

У Уилла зачесались руки.

Он вспомнил, как впервые увидел ее, спешащей по Петтикот-Лейн: серые шерстяные юбки развевались у лодыжек, а потрепанная шляпка едва защищала от дождя. Сжимая над головой мокрую газету, Лена поскользнулась на краю канавы, и бумага порвалась. Беспомощно усмехнувшись парочке уличных оборванцев, Лена пожала плечами и выбросила газету. Звук ее смеха прошел через Уилла. Он почувствовал себя прохожим, заглянувшим в чужой дом. Радость исходила от нее, будто тепло от огня в холодную зимнюю ночь. Уилл ощутил почти зависть, ему захотелось протянуть руки и схватить немного ее искрометного счастья. Стащив шляпку, Лена подняла лицо к дождю; губы ее увлажнились, а ресницы затрепетали на фоне бледных щек. Уилл, засмотревшись, чуть с крыши не свалился.

Женщин он и в лучшие времена не жаловал. Родная мать продала его, как только стало ясно, что он вервульфен, и с тех пор Уилл подпустил к себе только Эсме. Через год жизни в Логове он перестал напрягаться, но от Лены у него шерсть вставала дыбом. Он испытывал странную неловкость, которой не понимал. Когда в трущобах объявился вампир, Уиллу поручили присматривать за младшими братом и сестрой Тодд и защищать их дом по ночам. Каждый день он тайком следовал за Леной на работу и провожал обратно. Всем знакомым уши прожужжал о своей тяжкой доле, но, по правде, наслаждался минутами, когда она появлялась на пороге мастерской и весело махала хозяину лавки. В мрачной жизни Уилла Лена стала яркой искоркой, вызывавшей желание, которого он прежде не испытывал.

Безобидная фантазия. Незнакомка, не представлявшая для него угрозы, как и он для нее. И только столкнувшись с Леной лицом к лицу, Уилл понял, как разительно может отличаться действительность от выдуманного образа. Выйдя как-то ночью на крышу в ночной рубашке, Лена уставилась на него, как на какого-то грубого увальня, и быстро оглянулась на свое окно.

Уилл не мог ничего сказать. Его ладони вспотели, горло перехватило, и он резко и неловко выпалил:

– Не успеешь. Если те от меня не сбежать, то от него подавно. Ты че, рехнулась, раз вылезла сюда, када эта тварь тут шастает? Или жить надоело?

Хуже не придумаешь. Лена прищурилась и выпрямила спину, точно королева перед самым низшим уличным бродягой.

Она заставила его чувствовать себя маленьким мальчишкой, который никому не нужен, кроме Старретта – да и тот просто на нем наживается. Уилл поклялся, что больше не будет таким беспомощным, но вид Лены всегда бросал его в водоворот эмоций, и даже теперь голодная и злая его часть не находила покоя. Зверь бродил в груди, как волк в клетке.

«Нельзя давать себе волю. Ни за что».

– Ты мне ничем не обязана, – прямо сказал он, пока она суетилась на кухне. – Я и сам управлюсь.

Лена вынула из шляпки булавку и небрежно бросила на скамейку сперва головной убор, а потом и перчатки. Уилл заметил, как мелькнула гладкая кожа и отполированные ногти. Однажды она к нему прикоснулась, и он этого так и не забыл.

– Тебе всегда нужна пища после припадка. – Тихонько напевая, Лена начала наливать суп в миску.

– Эт не припадок. – Уилл ответил резче, чем намеревался, и она застыла. Мысленно ругая себя, он продолжил: – Мя трясет, тока када перенапрягся или потерял слишком много крови. А щас просто лечусь. Эт другое.

– Онория приказала мне накормить тебя. – Несмотря на напускное спокойствие Лены, он чувствовал, что нервирует ее. – Можешь спорить с ней, если хочешь, а я не собираюсь тратить время попусту.

Не услышав ответа, Лена продолжила свое занятие.

– Я и не знал, что ты умеешь кашеварить, – пробормотал Уилл, просто чтобы прервать неприятное молчание в комнате. – Неужто этому учат в модных гостиных?

Лена оторвала темные глаза от миски и, казалось, искренне удивилась его попытке поддержать беседу. Неудивительно, раз уж Уилл сознательно избегал ее три года.

– После смерти отца, когда мы переехали в Уайтчепел, я взяла на себя почти всю готовку, – ответила она, снова опустив ресницы и сосредоточившись на супе. – Онория всегда приходила с работы позже меня.

– Ты стряпала? – Он взял у нее миску и потянулся за ложкой.

Белокожая рука Лены была намного меньше его собственной. Они из разных миров.

– Не очень хорошо. – Улыбка вдруг осветила ее лицо.

Хренов ад! Уилл уставился на суп. В последний раз они виделись шесть месяцев назад. Уилл намеренно ее избегал и почти забыл, как Лена зажигала его кровь улыбкой, взглядом.

Небрежным поцелуем.

– А теперь ты ходишь по балам. – Он попытался насмешливо фыркнуть, но безуспешно. А набросившись на еду, едва не обжег себе небо.

– Мне нравится танцевать, – опасно прищурилась Лена. – И балы. Мужчины ведут себя как джентльмены. Приятное разнообразие.

– Ты еще не заключила контракт трэли. – Уилл ждал этой новости. Представлял, как один из голубокровных ублюдков прикасается к ней ртом и руками, посасывая ее сладкую кровь.

Щеки Лены запылали румянцем.

– Нет, я еще не решила. Спешить некуда.

– Некуда? А разве ты уже не засиделась в девицах?

– Мне всего двадцать, – проворчала она.

– Ага. Нравится водить их за нос?

– Я не об этом.

– Да ну, те оч даже по душе такие игры.

В глазах Лены мелькнуло опасное выражение. Она развернулась и схватила перчатки.

– Надеюсь, ты подавишься супом, большой волосатый увалень. Ты ничего обо мне не знаешь! Ничего!

Из ее рукава выпала бумажка и полетела на пол, словно умирающий мотылек.

– А, мы опять за свое? – Уилл отодвинул миску, чтобы суп остыл, затем наклонился и поднял бумагу. – Ты че-то уронила.

Лена замерла на пороге, потрогала рукав и оглянулась, в страхе округлив глаза.

– Отдай!

Уилл разорвал печать и расправил сложенную бумажку. Только он заметил жирные черные буквы, как Лена попыталась вырвать письмо.

– Верняк любовное. – Он развернулся и притворился, что читает.

Послышался шорох юбок, ноздри затопил аромат духов. Лена сжала плечо Уилла, пытаясь опустить руку ниже, и невольно прижалась грудью к его широкой спине. Все мысли о чтении вылетели из головы.

– Что ты знаешь о любовных письмах? – Она вскочила на стул и потянулась за бумажкой. Их лица оказались на одном уровне. Опасно близко. – Те женщины, что на тебя позарятся, стихов не пишут.

– С чего взяла? – бросил Уилл в ответ. – Знала б ты, какие стихи они мне на ушко шепчут.

– Фу, ты мерзавец.

Стул зашатался, их взгляды скрестились. Лена вскрикнула и, падая, ухватилась за Уилла. Тот почувствовал на руках бархатную теплую плоть. Оба сердца бешено забились.

Мир замедлился, и осталось лишь ощущение Лены в его объятиях. Их взгляды встретились, а потом Уилл нагло опустил взгляд на ее губы.

Лена округлила глаза и издала сдавленный вскрик.

– Поставь меня.

Уилл едва дышал от голода, который пытался вырваться и завладеть его телом. Он знал, что сияющий янтарь глаз стал ярче; почти ощутил жар в радужках, когда изменился их цвет.

– Уилл, твои глаза, – прошептала Лена.

Его губы обдало ее теплым дыханием. Яблоки с корицей. Уилл ясно чувствовал запах Лены и вдруг захотел попробовать ее на вкус.

«Не надо».

Отпихнув ее, он повернулся, сжимая бумагу в кулаке. Надо убираться отсюда. Подальше от ее аромата, от искушения сделать то, за что она никогда его не простит.

Наверное, Блейд с Онорией не ошиблись. Похоже, ему нельзя доверять.

– Уилл, тебя трясет, – прошептала Лена.

Уилл посмотрел на свои руки. Дрожь от них охватила все тело.

– Ты права. Видать, перенапрягся.

– Может, я пойду?

Кажется, у нее наконец-то проснулся инстинкт самосохранения.

Уилл кивнул, пытаясь держать себя в руках. Какого хрена с ним творится? Какая разница, нашла ли она… кого-то. Внезапно он снова стал задыхаться от гнева, а глаза заволокла красная пелена.

– Не над было приходить. Эт уже не твой мир. – Он специально говорил как можно резче.

Помолчав, Лена ответила:

– Я знаю. Не ожидала, что ты здесь окажешься. Ты никогда не приходишь сюда днем.

Вот почему она всегда появлялась именно в этом время.

– Ну и че ты не уходишь?

– А мое письмо?

За спиной послышались тихие шаги. Лена задела юбками ноги Уилла, а потом провела рукой по его руке, складывая письмо. То самое, которое ей так отчаянно хотелось вернуть.

Для подобной скрытности существовала лишь одна причина.

Уилл не смог остановить себя. Ему надо было знать в чем дело, пусть даже ответ вряд ли понравится. Лена вскрикнула, пытаясь вырвать у него письмо.

Они разорвали бумагу пополам и отшатнулись, сжимая каждый по клочку. Уилл развернул свой. Ни букв, ни предложений. Он уже видел нечто подобное. Тот же чертов код, что и у поджигателя сливзаводов.

Сердце упало.

– Де ты взяла эту хрень? – прошептал он тоном, полным ледяного страха.

Лена издала полузадушенный всхлип и бросилась к двери. Уилл схватил ее за юбки, чувствуя, как по спине продрал мороз.

– Никуда ты не пойдешь, пока не скажешь, де ты, черт подери, это взяла?

– Подобрала, – солгала Лена.

От нее буквально несло горечью.

Уилл схватил ее за плечо.

– Садись, – прорычал он, толкая ее на стул, который она чуть не опрокинула. – Выкладывай, в чем дело. И не смей больше мне врать.

Глава 4

Уилл навис над Леной с хмурой гримасой, во весь рост в два с лишним метра, и потребовал:

– Выкладывай.

Глаза, блестевшие жутким янтарным цветом, доказывали, что он не совсем человек. Лена отклонилась, держась за столешницу, и замерла, боясь шелохнуться, пусть стул под ней и шатался.

Сказать Уиллу правду она не осмеливалась и вместо этого, вздернув подбородок, спросила:

– А если нет? – И встретила его яростный взгляд.

Стук сердца отдавался в ушах. Уилл не причинит ей вреда. Однако она заметила, как дрожат его руки. Возможно, он перенапрягся. Или нет. Таким она его прежде не видела.

Уилл раздул ноздри, повернулся и ударил обеими руками по столу. Склонил голову и глубоко вздохнул. Потом еще раз.

– Я…

– Тихо. Погоди минутку, – прохрипел он.

Лена сглотнула. Что с ним? Она выпрямилась, так что все четыре ножки стула коснулись пола. Часы на стене отсчитывали секунды. Каждый щелчок, казалось, растягивался, время замедлилось, а в комнате сгущалось почти невыносимое напряжение.

Внезапно Уилл поднял голову. Золотисто-каштановые волосы доставали до воротника, и он резко откинул их с глаз.

– Не лги, – предупредил, ткнув в Лену пальцем. В другом кулаке он сжимал смятый кусочек письма. – Де ты его взяла?

– Я не могу тебе сказать.

Уилл уперся обеими руками в стол за спиной Лены и наклонился ближе, поймав ее в ловушку.

– Иначе я щас к Блейду пойду.

Если он поговорит с Блейдом, тот расскажет Онории, а она… ну, сестра, наверное, накричит на Лену за глупость и за то, что влезла в это дело.

– Побежишь на меня ябедничать?

Главное – не обращать внимания на гневный взгляд цвета расплавленного золота.

Уилл никогда не поймет, что она пытается сделать, и Лена слишком хорошо знала, как рискованно впутывать других людей.

Он сжал ее подбородок пальцами и оскалился:

– Эт не игра. Я пойду к Блейду, потому что кусок те явно не по зубам. Я такие закорючки уже видал. У поджигателя сливзаводов. Лена, они ж принадлежат Эшелону, а он в порошок сотрет тех, кто эт сделал. – Он помахал перед ней письмом. – Че там Блейд – я страницу в «Таймс» накатаю, если так твоя башка останется на плечах!

– Будто тебе не все равно.

В полуприкрытых глазах Уилла мелькнуло непонятное выражение. Лена затаила дыхание. Как нелепо.

– Я не хочу, шоб ты пострадала, – наконец сказал он. – Твоя сестра с мя шкуру спустит, ежели с тобой что-то случится. Сама знаешь.

Глупо надеяться, что ему не все равно. Лена понурилась.

– Я пообещала другу, что доставлю письмо. Понятия не имею, что там. Может, список в прачечную.

– Ага, а я вроде как не ощущаю твою ложь.

– Это правда!

Самое тяжелое в ее деле – лгать друзьям и родным. Но если вовлечь их в заговор, кто знает, чем это обернется? Уилл прав. Эшелон убьет любого подозреваемого. Лена неловко посмотрела на письмо. Мандевиль сказал, что там лишь сведения о местах и времени встреч для одного из шпионов в Эшелоне.

Она посылала письма вороном этому загадочному заговорщику и получала ответы для мистера Мандевиля. Что, если в одном из писем было указание сжечь фабрики? Лене отчаянно хотелось побыть одной и подумать.

Внезапно мир стал намного опаснее.

– Лена! – зарычал Уилл почти по-первобытному.

Такой звук ожидаешь услышать в снежном лесу глухой ночью. Мурашки побежали по коже. Лена знала, каково быть добычей.

«Беги», – прошептал голосок внутри.

– Я… я…

Не желая больше играть в игры, Уилл сжал ее подбородок и уставился на нее горящими янтарными глазами. Лена перестала дышать. Бояться нечего, это же Уилл, но в глубине души она чуяла опасность. Волоски на руках встали дыбом, а желудок словно налился свинцом.

– Я не…

На лестнице послышался смех. Лена с облегчением посмотрела на дверь. В кухню вошли экономка Блейда Эсме с мужем Рипом.

Уилл тут же выпрямился, отпустив подбородок Лены, и отвернулся, чтобы скрыть от друзей глаза и дать себе возможность усмирить внутреннего зверя. Сегодня он подобрался очень близко к поверхности, хищник, скрытый под мышцами и сильной плотью.

– Лена! – воскликнула Эсме. Ее черные волосы были затянуты в простой шиньон. Она взяла гостью за руку и поцеловала в щеку. – Я не знала, что ты сегодня придешь.

– Да вот, решила заскочить, – быстро ответила Лена. – Хорошо выглядишь. Замужняя жизнь тебе на пользу.

Эсме через плечо улыбнулась Рипу. Грозный гигант вначале пугал Лену тяжелой механической рукой и мрачным выражением лица. В первые несколько месяцев ее жизни в Логове с Онорией и Блейдом, Рип находился в начальной стадии вируса жажды. Она помнила его крики и то, как он в ярости крушил комнату. Даже Блейд не мог с ним справиться, его успокаивала только Эсме.

– А, Уилл, – немного сварливо заметила Эсме. – Вижу, ты отведал мой суп.

– Онория настояла, – объяснила Лена и сладко улыбнулась, когда Уилл повернулся. – Он потерял сознание.

Если б взглядом можно было убить…

При свидетелях ей ничто не угрожает. Но как только он застанет ее одну – а он изловчится, без сомнения, – то сделает с ней все, что пожелает.

Рип усмехнулся:

– Паренек, ты че, в обморок хлопнулся?

– Пришлось воспользоваться нюхательными солями, – ответила Лена, забирая со стола шляпку и перчатки. Несмотря на неподвижную позу и бесстрастное лицо, Уилл явно внимательно за ней наблюдал.

– Лена, не хошь ли прогуляться? – угрюмо спросил он.

«Ни за что».

Она очаровательно улыбнулась:

– Боюсь, мне пора. У меня встреча с модисткой. Хотя я рада, что заглянула. Надо бы приходить почаще. – Еще одна явная ложь. Лена явится сюда только в том случае, если Уилла точно не будет.

Уилл шагнул к ней, но путь ему преградила Эсме. Он разочарованно остановился, однако пробиваться не осмелился. Только не в присутствии Рипа, бдительно охраняющего жену.

– Еще увидимся, – сказала Лена, глядя на Уилла.

Он долго тянул с ответом. А когда наконец открыл рот, она чуть не отступила прочь от его угрожающего тона:

– Скорей, чем ты думашь.

***

Уилл захлопнул дверь, разглядывая маленькую квартиру. Здесь он жил, но домом она для него не стала. В ней не хватало тепла и смеха Логова. Он бросил куртку и зажег свечу, вдыхая вечерний воздух. Несмотря на то, что Уилл полдня провозился с делами Блейда в трущобах, запах жимолости на одежде так и не выветрился.

Он нахмурился и вынул кусок пирога из ледника. Думать о ней не хотелось. Лена решила, будто от него избавилась, но кое-что забыла.

В конце концов Уилл всегда настигал добычу.

В какую хрень ввязалась эта дурочка? Она носила при себе потенциально опасный документ. Если кто-то найдет его, возникнут вопросы. Если узнают его содержание – ее казнят.

Уилла прошиб холод. Навсегда стихнут ее смех и поддразнивания. Хотя присутствие Лены причиняло кучу неудобств, он никогда не желал ей зла. На самом деле от этой мысли волосы вставали дыбом, и внутри закипала ярость берсерка.

Уилл никогда так себя не чувствовал. Один взгляд на Лену, и его охватывали примитивные потребности, угрожая сокрушить защитные барьеры.

Стоило лишь представить ее в опасности…

Уилл замер и отложил вилку. Жилка на виске пульсировала Он сделал глубокий вздох, потом еще один.

«Не думай об этом, пока не взял себя в руки».

Когда бы это ни случилось. С грубым смешком, Уилл снова взял вилку и вонзил в пирог. Затем откусил ароматное мясо… и услышал звук на лестнице снаружи.

Кто-то подкрадывался к его жилищу.

Кто-то сверхъестественно тихий.

Стиснув вилку покрепче, Уилл тихо подошел к двери. Пахнет кожей, но никакого личного аромата. Значит, голубокровный. После инфицирования они лишались собственного запаха.

Уилл рывком открыл дверь, сцапал незваного гостя за горло и впечатал в стену.

Тот перехватил руку вервульфена и надавил большим пальцем на сухожилие, чтобы ослабить хватку.

– Мир, – хрипло выдавил Блейд. – Ежели б я надумал тя убить, ты б меня не услыхал.

Уилл с отвращением отпустил господина и отступил.

– Хренов ад! Те надо быть в постели. Онория знает, где ты шляешься?

– Канешн. Разве досюда наша ругня не донеслась? – Блейд расстегнул воротник. – Я не дряхлый старикашка и не могу валяться в постели еще несколько дней.

– Ты пыхтишь как кузнечные мехи.

– Дай отдышаться. – Блейд отвел взгляд. – Ты какой-то дерганный. Чо тя грызет?

Уилл впустил его и закрыл дверь. Из-за всей кутерьмы с Леной он теперь держался настороже, ожидая напороться на голубокровного в каждом углу.

– Какая-то проблема? Ты обычно просто так не навещаешь.

Блейд прижался бедром к столу и скрестил руки.

– Я не к месту? – спросил он тихо, но многозначительно.

Уилл рухнул в кресло, ковырнул пирог, но аппетит пропал.

– Не дури, те здесь всегда рады.

Друг долго на него смотрел, затем вздохнул, вытащил из кармана сверток и бросил Уиллу:

– А че ты об энтом думашь?

Тот поймал пергамент на лету и, развернув, поднес к свету. Наклонный витиеватый почерк. Буквы выведены золотом.

– Совет герцогов требует вашего присутствия на завтрашнем балу лорда Харкера в восемь часов, – медленно прочитал Уилл вслух. – На время мероприятия дом считается новой нейтральной территорией. Приведите Зверя. На этот вечер ему ничего не угрожает. – Опустив письмо, он встретился взглядом с Блейдом: – Ловушка?

Господин поскреб подбородок:

– Навряд ли. Но эт какая-то игра. Черт, не понимаю. И с чего вдруг они хотят тя видеть?

– Ну. – Уилл смял пергамент в кулаке. – Я им ничо не должен, как и ты.

– Ага, но че им надо? – Блейд нахмурился. – Ненавижу подковерные игры. Канешн, я могу ослушаться, но черт знает, чем все обернется. – Со вздохом он отошел от стола. – Я не жду, что ты пойдешь. Для тя опасен тот мир…

Стоп. Там точно будет Лена. Это сборище в ее духе. И она наверняка не ждет встретить в подобном месте Уилла.

«Думала, сбежишь, ага?»

– Там опасно для нас обоих, – медленно поправил Уилл. – Ежель ты пойдешь, то я тоже. – Он был охранником Блейда во всех отношениях. – И у меня есть еще планы. Чо б нам не принять милое приглашение и не узнать, какого энтим ублюдкам надо?

– А твои планы не касаются девок?

Уилл мрачно посмотрел на друга.

– Те нужна женщина, – прямо добавил Блейд.

Перед глазами Уилла возник образ: темные волосы, черные глаза, озорная улыбка. Его член напрягся.

– Женщина – эт последнее, че мне надо.

– Значит, те нужен не кто-то, а что-то. – Блейд осмотрел скудную обстановку. – Возвращайся домой, Уилл. Тут холодно и одиноко. Те здесь не место.

«Мне нигде нет места. На самом деле нигде». Он напрягся и отвернулся:

– Мы уже об этом говорили. Ответ – нет.

Блейд тяжело вздохнул:

– Лады. Тада я тя оставлю. Вас с мышами. Будь готов завтра к шести. А, еще кое-что. Уилл?

– Чего?

– Побрейся. Это не смертельно.