Текст книги "Я охочусь на убийц"

Автор книги: Барри Лига

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 19

– Что? – Хоуви выпучился на Джаза, как ребенок, который неожиданно застрял в кабинке колеса обозрения, причем на самом верху.

Джаз ухватил приятеля за шею и притянул его голову к себе так, чтобы прошептать ему на ухо:

– Это он. Он там.

– Вот черт!

– Беги, Хоуви. Беги на улицу. Вызывай полицию. Следи за ним у пожарного хода там, со стороны переулка. Если он попытается убежать, то только этим путем.

Хоуви смотрел куда-то вдаль, в глазах его смешались испуг и недоумение, граничащее с шоком. Джаз напоследок успел подтолкнуть его.

– Пошел! – прохрипел он, стараясь, чтобы его голоса все же не было слышно в квартире. – Быстрей!

И Хоуви рванулся вперед со скоростью пули.

Джаз ни о чем сейчас не думал. Он не мог позволить себе размышлять. Он услышал убийцу, который сейчас находился в квартире Джинни. Джаз был уверен в этом. Может быть, они не опоздали.

Его сердце успокоилось и уже не колотилось так безумно, как прежде, дыхание тоже замедлилось. Казалось, весь мир утонул в каком-то вязком сиропе, все его движения стали плавными и неторопливыми, словно в летаргическом сне. Сейчас у Джаза было времени столько, сколько захочешь.

И вот в этом странном полусне он отошел к противоположной стене коридора, а потом молнией метнулся к двери, ударив по ней правой ногой в то место, где располагалась ручка, точно так, как в свое время научил его Билли. Дверь задрожала. Боль разрушительной вибрирующей волной захлестнула его пах. Казалось, он только что сам вломил себе что есть силы кувалдой по бедру, и все, чего этим достиг, – небольшая вмятина возле дверной ручки.

Он безошибочно определил чьи-то торопливые шаги в квартире, а время уже вошло в свой привычный ритм, и сердце у Джаза стучало, как будто какой-то новичок-психопат вздумал поиграть на литаврах. Дыхание почему-то стало горячим и обжигающим.

– Даже не вздумай убегать! – закричал Джаз. – Полиция уже давно окружила дом! – И, не обращая внимания на пульсирующую боль в ноге, он опять с разбега ударил по двери, которая поддалась и, к его великому удивлению, рухнула внутрь, лязгнув о пол железным замком и ручкой.

Джаз, прихрамывая, вбежал в прихожую. В квартире царила темнота, но в конце короткого коридора виднелся светящийся прямоугольник. «Гостиная», – тут же вспомнил Джаз.

Он кинулся туда, миновал арку и через секунду очутился в комнате. Ему потребовалось еще мгновение, чтобы привыкнуть к яркому свету, и вот страшная сцена уже открылась его глазам. Тот самый диван, на котором он сидел когда-то вместе с Конни, оказался придвинутым к стене с окном. Он смотрелся явно не на своем месте и был, помимо всего прочего, зачем-то поставлен на попа. Какой-то человек уже взобрался на него, намереваясь, судя по всему, сигануть в окно.

А на полу, на красно-белом коврике, лежал еще один человек.

Мужчина на диване резко обернулся. На голове у него была натянута лыжная шапочка, да так, что видны оказались только глаза в прорезях. Джаз на секунду встретился взглядом с незнакомцем. Голубые глаза. Глаза, полные безумия.

В следующее мгновение убийца отвернулся и, как будто ослепленный солнечным светом, одной рукой прикрыл лицо и выскочил из окна.

Джаз вскарабкался на диван, но тут же замер, осознав, что ковер как-то странно хлюпал под его ногами, когда он пробежался по нему. Этот коврик прежде не был красно-белым. Он был просто белоснежным.

Джаз замер. Он еще мог прыгнуть в окно вслед за преступником, может быть, у него оставался шанс схватить его, вцепиться в него и держать до тех пор, пока не подъедет полиция…

Но как же Джинни?..

Она лежала на коврике, и ее буквально трясло. Она истекала кровью, которая струилась из пяти обрубков ее пальцев на правой руке. Глаза женщины закатились так, что сейчас были видны только белки.

Джаз не мог пошевельнуться. Его как будто парализовало. Он застыл на месте и смотрел на Джинни.

Значит, это и есть тот самый момент, о котором так часто рассказывал ему Билли. Миг, который Билли Дент прославлял и обожествлял.

«Говорят, когда человек умирает, из его глаз выходит свет, – шептал Билли в мозгу и в памяти Джаза. – Но это еще не все. Есть еще и звук, Джаспер. Звук, который затихает. Он прекрасный, он спокойный, он священный. Только нужно подойти поближе, чтобы услышать, как он выходит наружу».

Джаз сразу увидел крошечную красную точку – место укола – у Джинни на шее, как будто ему требовалось напоминание. Майерсон, как и две последующие жертвы, должны были получить инъекцию средством для очистки труб, которое вызывает острый сердечный приступ. Как будто болевого шока от отрезанных пальцев ему не хватило. Ему нужно было, чтобы женщина испытывала сейчас смертельные муки и одновременно страдала от боли в сердце.

Джаз молил Бога о том, чтобы Хоуви успел позвонить на номер девять-один-один. Усилием воли он стряхнул с себя ступор и через секунду упал на колени возле Джинни. Вид крови и ее запах, ощущение крови, просачивающейся сквозь его джинсы… От всего этого у Джаза закружилась голова. Слишком много всего обрушилось на него в этот момент. В особенности крови. Представьте: вы отрубаете пять пальцев у жертвы, пока она еще жива и пытается сопротивляться. Скорее всего вы заодно повредите одну или две важные артерии.

«В первый раз, когда я задел артерию, – признавался как-то Билли, – я сам поверить не мог, сколько крови…»

Джаз остановил этот голос, заставил его замолчать. Сейчас он ясно чувствовал кровь. Ему хотелось, чтобы ее было больше. Ему хотелось зарыться ладонями в пропитавшийся ею ковер. И одновременно он не хотел ни видеть, ни ощущать эту кровь. Ему захотелось бежать отсюда, скорее – далеко-далеко…

«Нет! Ты должен оставаться здесь! Помоги ей! Спаси ее! Ты обязан это сделать!»

Узнала ли его Джинни или нет? Может быть, она давно потеряла сознание? Джаз не мог сказать наверняка. На лице ее отражался панический страх, ужас, который впитался в каждую клеточку ее организма. А если она узнала его, о чем сейчас она думала? Может быть, в ее мозгу вспыхнуло что-то вроде: «Господи, как хорошо, что это Джаспер!»

Или совсем другое: «Боже мой, только не это! Кто угодно – только не Джаспер!»

Ему показалось, что сейчас он должен что-то сказать ей, но Джаз испугался, что голос обязательно подведет его. Он не доверял себе. В этот момент ему захотелось склониться над ней, взять ее за горло обеими руками…

Господи Боже! Проклятие! Будь ты проклят, Билли Дент, и будь проклят его сын! Слезы брызнул и из глаз Джаза. Она умирала. Умирала прямо перед ним, и он не мог помочь ей, потому что не доверял своим рукам. Он боялся, что они закончат то, что не успел сделать убийца.

– Ты обязан помочь ей! – заорал он что есть сил, при этом в маленькой квартире голос его показался неестественно хриплым и жестоким. – Спаси ее, ты, бесполезный и никчемный кусок де…

Он запнулся на полуслове. Джаз увидел, как Джинни попыталась вдохнуть воздух в легкие, потом дернулась и перестала дышать. Она испытывала смертельные муки от сильнейшего сердечного приступа.

Больше Джаз уже не думал ни о чем. Он не стал мучить и терзать себя. Он откинул ее голову назад и прислушался к ее дыханию. Ничего. На какой-то момент он испытал нечеловеческое наслаждение. Но уже в следующий миг ему стало плохо, захотелось кинуться к окну и выброситься наружу.

«Нет, еще не поздно. Она еще жива».

Джаз зажал ей нос пальцами и, прижав губы к ее рту, вдохнул воздух в ее тело так, что у женщины поднялась грудь. Потом еще раз.

Она не шевелилась.

Он нащупал нижнюю часть грудины и принялся делать Джинни закрытый массаж сердца. Тридцать толчков, потом пауза. Никакого эффекта. Снова искусственное дыхание, ее грудь вздымается и опадает, но когда процесс заканчивается, Джинни лежит неподвижно. Значит, нужно срочно повторить массаж сердца.

– Ты этого не сделаешь, Джинни! – закричал Джаз. – Не надо, только не это, он же только этого и ждет! Нет, ради меня, не делай этого!

Слезы полились у него из глаз. Он сам не понимал, отчего это произошло. Он не мог бы сейчас сказать, одолело ли его отчаяние из-за того, что у него ничего не получается, или же он сердится на себя за то, что просто начал эту легочно-сердечную реанимацию. Какой-то голос у него в голове, который не принадлежал Билли – может быть, его собственный? – твердил, что если она и умрет, по крайней мере он пытался спасти ее. Он был здесь, рядом.

Искусственное дыхание. Закрытый массаж сердца. Искусственное дыхание. Закрытый массаж сердца. Прошла целая вечность. Джаз постарел на несколько лет, он стал похож на развалину. У него буквально горели руки и плечи, губы потрескались. Кровотечение из обрубков пальцев замедлилось, а вскоре и вовсе прекратилось. Неужели кровь уже свернулась? Или это произошло от того, что она умерла? И сердце перестало накачивать кровь? Джаз не знал ответа на эти вопросы. И не хотел знать.

Он сел на корточки, под ногами захлюпала ее кровь. Она умерла. Он уже ничего не мог сделать. Наверное, она умерла уже давно. Целую минуту назад. Или две.

И тогда он почувствовал…

Он и сам не смог бы сказать, что именно. Он не понимал того, что ощущает. Какая-то часть его самого страшилась этого дня, этой минуты, когда он увидит, как впервые у него на глазах умирает человек. Он опасался того, что такое событие пробудит в нем что-то страшное. Но с другой стороны, он так мечтал, когда же наступит этот миг! Джаз понимал, что только тогда он получит ответ на свой главный вопрос. Неужели он так же жаждет нести смерть, как и его отец?

И вот теперь он здесь, в этой комнате. Рядом с ним лежит женщина, которая только что рассталась с жизнью. Но ничего сверхъестественного внутри Джаза так и не произошло.

Он же пытался спасти ее, разве не так? Это ведь что-то значило? И она не была его жертвой. Может быть, он и хотел ей помочь, потому что не приложил руки к тому, чтобы лишить ее жизни. Может быть, он в действительности очень хотел, чтобы она выжила. Он ничего не мог ответить.

Джаз пытался помочь ей, но у него ничего не вышло. А достаточно усердно ли он старался? Может быть, какая-то часть его самого тормозила весь процесс реанимации? А на самом деле ему просто хотелось дотронуться до нее в тот момент, когда она умирала? Все, что он делал, теперь приобретало какой-то зловещий смысл – и его движения, их ритм и интенсивность. Его губы у ее рта, руки у нее на груди. На той самой груди, которой она совсем недавно прижималась к нему…

Тишина казалась оглушительной. Билли прав. Когда она умерла, из ее горла послышался какой-то звук. Сначала Джазу показалось, что это было просто ее дыхание, смешанное с его собственным хрипом. Но вот этот звук пропал. И теперь Джаз очутился в полной тишине. И все охватившие его эмоции уже не имели никакого значения: страх, надежда, горе, радость, страсть. Эти чувства не принадлежали Билли Денту, но и нормальному человеку в таком сумасшедшем сочетании они тоже были не свойственны.

«Кто же я такой, черт побери?»

Тишина прервалась так же внезапно, как и началась. Где-то поблизости завыли сирены подъезжающих полицейских машин. Значит, Хоуви все же удалось позвонить в службу девять-один-один.

Сколько же времени прошло с тех пор, как он отослал Хоуви на улицу? Убийце удалось выбраться наружу, но как далеко он успел уйти? Возможно ли его поймать сейчас?

Джаз вскочил на ноги и, забравшись на диван, выглянул в окно. Звук сирен усилился.

Внизу, на асфальте в луже растекающейся крови, лежал человек, освещаемый рекламными огнями мойки.

Это был Хоуви!

Глава 20

Джаз больше не думал ни о чем, он выскочил из окна на пожарную лестницу и проворно, хотя и не очень ловко, как обезьяна, хватившая «для храбрости» стопарик, спустился по ней. Когда до земли оставалось метра два, он спрыгнул вниз так же, как, видимо, поступил и убийца. Сколько же времени прошло с того момента? Сколько минут он провозился с Джинни?

Как только ноги Джаза коснулись земли, одна из машин затормозила, одновременно заглушив стон сирены. Машина «скорой помощи» остановилась прямо перед парнем. Два парамедика буквально вывалились из автомобиля, один из них тащил черный мешок.

Джаз успел подскочить к Хоуви раньше их. Тот лежал на асфальте лицом вниз и еще дышал. Откуда же столько крови? Джаз боялся дотронуться до Хоуви, чтобы не навредить ему, но ему нужно было выяснить причину такого обильного кровотечения. Где-то позади Джаза завывала еще одна машина – видимо, полицейская, которая неторопливо парковалась на площадке. «Джинни живет – вернее, жила, – вспомнил Джаз, – ближе к больнице, чем к полицейскому участку».

– Хоуви, ты меня слышишь? Ну же, давай, приятель! Хоуви!

– Это наш прыгун? – осведомился первый парамедик, подбежавший к Хоуви, одновременно прикидывая высоту, с которой должен был, по его мнению, выкинуться мальчишка. – Что еще за ерунда? Тот, кто звонил, сказал, что это третий этаж, но…

– Времени мало, – спокойно отреагировал Джаз, стараясь контролировать ситуацию. – У него гемофилия, тип А.

– Держись, малыш, – подбодрил Хоуви второй парамедик. – Нам сказали, что это был третий этаж. Если это был именно тот…

– Женщина на третьем этаже уже умерла, – вмешался Джаз, стараясь не выдавать голосом своего волнения. Похоже, ему это удалось. – А у этого парня гемофилия, тип А. Ему нужно срочно…

– На нем нет браслета, – сказал первый фельдшер, стоя на коленях перед Хоуви. Он пощупал его шею и доложил: – Пульс нитевидный.

– Ему срочно нужно сделать инъекцию коагулянтом VIII, – отчеканил Джаз. Кровь была повсюду. Сначала он чуть не захлебнулся от обилия крови Джинни, теперь вот еще Хоуви… Второй парамедик, стоя в сторонке, с сомнением указал на штаны Джаза:

– Это твоя кровь? Что тут вообще происходит?

– Я вас прошу!

Хоуви уже потерял достаточно крови, и потеряет еще больше, если эти два идиота не начнут работать, причем быстро и слаженно. Пять литров. Пять литров – больше у него нет, а она хлещет, как из брандспойта. Как назло, в этот момент помощник шерифа начал общаться через свой микрофон с другим полицейским, который, видимо, уже находился в доме Джинни. Через мгновение к нему присоединился еще один страж порядка. Им, по закону подлости, оказался Эриксон, причем почему-то не в форме, а одетый в джинсы и футболку. Этого еще не хватало! А этот-то откуда свалился всем на голову?

Джаз потряс головой, чтобы видение исчезло. Сейчас только Хоуви имел для него значение.

– Я вас очень прошу, сделайте ему инъекцию…

– Малыш, у этого парня нет на руке медицинского браслета, и я не собираюсь ничего…

– Он его постоянно забывает дома, – пояснил Джаз.

В этот момент второй парамедик почему-то решил, что Джазу сейчас самому нужна медицинская помощь, и приготовил манжет, чтобы измерить ему давление. Джаз сердито отмахнулся от него.

– Он все время забывает надеть этот браслет, – настойчиво повторил Джаз. – Поверьте мне, умоляю. Если вы не сделаете то, что я прошу, он истечет кровью…

– Мы лучше знаем, что надо делать. Да кто ты вообще такой, парень?!

И Джаз взорвался.

Нет, не так, как на его месте взорвался бы любой другой подросток. Обычный мальчишка скорее всего начал бы размахивать руками, топать ногами, орать на фельдшеров и обращаться к небесам. Возможно, он бы и расплакался, этот гипотетический «нормальный» парень.

Джаз вел себя спокойно. Даже слишком. Он схватил второго фельдшера за руку, того самого, который хотел измерить Джазу давление, и с силой притянул его к себе поближе, не сводя с него глаз.

И на несколько секунд превратился в самого Билли Дента.

– Кто я такой? Сейчас я тебе расскажу. Я местный психопат, и если вы двое сейчас не спасете жизнь моему другу, я выслежу всех, кто вам дорог. Клянусь, я это сделаю. А потом я буду вытворять с ними такое, что вам даже не снилось. А вы будете стоять рядом и умолять меня прикончить их на месте. Вот кто я такой!

Возможно, это прозвучало смехотворно. Или даже абсурдно. И все же… Поверить в сказанное все же можно было. Без сомнения, фельдшер сначала засомневался, но потом эти сомнения рассеялись. Да, пожалуй, этот тип способен на многое… Кроме того, этот парень не только сделает все то, что обещал, он при этом еще будет наслаждаться каждой секундой…

– Ты… э-э-э… – Фельдшер нервно сглотнул. – Говоришь, тип А у него, да?

– Да.

– У нас нет с собой именно этого коагулянта, есть его заменитель. Его хватит, чтобы довезти твоего друга до больницы, а там ему уже врачи помогут.

– Тогда действуйте! – приказал Джаз, отпихнув от себя фельдшера. Эриксон, все это время наблюдавший за этой сценой и словно находившийся в ступоре, наконец пришел в себя и, подойдя к Джазу, безо всяких предисловий надел на него наручники.

Глава 21

Эриксон подтолкнул Джаза к стене и начал зачитывать ему его права. Джаз, конечно, терпеть не мог этого человека, но все же сейчас не мог бы его обвинить ни в чем. Джаз действительно угрожал фельдшерам «Скорой помощи». Кроме того, полицейские в микрофон уже объявили, что дверь в квартиру на третьем этаже и в самом деле была выбита и на полу в комнате лежала мертвая женщина. В качестве вещественного доказательства Джаз, наверное, приплюсовал бы и вот эти непонятно откуда взявшиеся наручники, если бы они не были сейчас защелкнуты на его запястьях.

– Твои права тебе понятны? – под конец осведомился Эриксон. – Ну?

– Конечно. Послушай, приятель, а ты всегда с собой носишь наручники, даже если у тебя выходной? – усмехнулся Джаз. – Наверное, твоим подружкам это нравится, да?

– Заткнись! – рявкнул Эриксон, быстро, но весьма профессионально обыскивая Джаза. Тот молча терпел, пока руки полицейского шарили у него между ног. Хоуви сейчас наверняка выдал бы шуточку по этому поводу, но Джазу в голову ничего остроумного не приходило.

Потом Эриксон повернул его лицом к себе, и Джаз заглянул ему в глаза. Голубые.

Такие же, как и у убийцы? Этого Джаз сейчас утверждать бы не стал. Освещение здесь, на улице, было совсем другим, чем там, в квартире Джинни. Сейчас он почти слышал, как шериф говорит ему: «Пойми, Джаз, один только цвет глаз не может быть весомым доказательством».

– Может, тебе мою фотку подарить? – прорычал Эриксон, пока Джаз все так же пялился на него. – Надолго хватит.

– А ты вот так случайно оказался здесь в свой выходной день, да, Эриксон? – съязвил Джаз. – Ну, вроде того, что ты так же ненароком оказался первым на месте преступления, когда убили Карлу О'Доннелли и Хелен Майерсон, да?

– Не понимаю, на что ты намекаешь, малыш. Я живу рядом, через пару кварталов.

– Кстати, а за что меня арестовали? – поинтересовался Джаз. Он видел, как за спиной Эриксона парамедики поднимали носилки с Хоуви. Они уже поставили ему капельницу и на ходу переговаривались какими-то обрывочными фразами, состоявшими в основном из цифр и аббревиатур. Это были данные Хоуви. Статистика. Вся жизнь Хоуви, сведенная к медицинскому жаргону.

– Ну, тут поводов хватает по горло, – объяснил Эриксон, жестом подзывая к себе другого полицейского, только что появившегося в переулке. – Доставь этого парнишку в участок. Я скоро подъеду.

– В чем его обвиняют? – поинтересовался полицейский.

– Вот-вот, я как раз этим же только что поинтересовался, – вставил Джаз.

– Заткнись! – нахмурился Эриксон. – Прямо сейчас обвинение одно: этот тип – настоящий геморрой у меня в заднице. Доберусь до участка, придумаю что-нибудь пооригинальней. А пока что убери его с глаз моих долой, и все.

– Подождите! – закричал Джаз. – Не надо меня никуда увозить. Я хочу поехать в больницу с Хоуви!

– Ты что, чокнулся? Насколько мне известно, это же ты сам его убил!

– Убил? Как это – убил?! Он, что же…

– Убери его отсюда, – поморщился Эриксон.

Джаз пытался сопротивляться, но полицейский все же утащил его за собой. Он услышал, как хлопнули дверцы «скорой помощи», взревел мотор. Потом включили сирену. Хороший знак. Если бы Хоуви умер, вряд ли они бы стали включать сирену.

И тут Джаз увидел такое, отчего его ночные приключения показались ему настоящим кошмаром. Откуда ни возьмись на стоянке возле дома Джинни вдруг появилась машина Дуга Уэтерса. Через мгновение из нее вышел и сам журналист. А этот-то упырь что здесь делает?!

Уэтерс быстро догадался, что тут произошло, и Джаз увидел, как хищно заблестели у него глаза при таком зрелище. Репортер все быстро подсчитал и понял свою непосредственную выгоду. Еще бы! Джаспер Дент стоял перед ним в наручниках! Здесь же и полиция, и даже машина «скорой помощи», которая с ревом пронеслась мимо него и умчалась вдаль. Все это означало, что статья получится большая и захватывающая. Скорее всего ее можно будет как-то подстроить под историю Билли Дента, и тогда снова свет прожекторов, выступления на Си-эн-эн и в результате ореол славы непременно вернется к нему. Дуг Уэтерс опять станет знаменитым.

Уэтерс быстро извлек из кармана свой мобильный телефон и выставил его вперед, приподняв до уровня глаз. Вот так хорошо. Сейчас Джаз подойдет к нему поближе. И тогда он его щелкнет.

Но Джаз не мог этого допустить.

– Эй, Джаспер! – открыто ликовал репортер. – А ну-ка, улыбочку!

Прежде чем Уэтерс успел отреагировать, Джаспер наклонил голову и рванулся прочь от сопровождающего его полицейского. Так как руки у него были скованы за спиной наручниками, он влетел головой в живот Дуга так, что тот покачнулся и чуть не потерял равновесие. Телефон выпал из руки журналиста и очутился на земле. Помощник шерифа что-то кричал Джазу, но парнишка не слушал его, а вместо этого повторно боднул Уэтерса. На этот раз тот не устоял и сел на асфальт на собственную задницу. Джаз сделал шаг в сторону и с удовольствием наступил на валяющийся неподалеку телефон. Тот смачно захрустел под его подошвой.

Чтобы подстраховаться, Джаз вдавил его в землю сильнее, услышав, как на этот раз разломился и пластиковый корпус телефона.

– Погоди! – возмущенно закричал Уэтерс, вскакивая на ноги. – Эй! Что ты делаешь?

Помощник шерифа снова схватил Джаза за руку и увел прочь. Испорченный телефон выглядел теперь так, словно кто-то вздумал раздавить искусственного таракана, выполненного в стиле хай-тек. Он одиноко лежал на дороге, и из треснувшего корпуса виднелись его «кишки»-провода.

– Ах ты, сукин сын! – заорал Уэтерс прямо в лицо Джазу. – Ты только что испортил частную собственность, приятель. Я подам на тебя в суд. Я добьюсь того, что тебя арестуют за умышленное и злостное…

– А меня уже арестовали, – хладнокровно произнес Джаз. – И кстати, нельзя подавать в суд на человека только за то, что он такой неуклюжий.

– Неуклюжий?! – возмутился Уэтерс. При этом он так выпучил глаза, что Джаз удивился: как это они еще не вылезли у него из орбит и по-прежнему держатся в глазницах? – Ничего себе – неуклюжий! Ты же напал на меня.

– Нет, дорогуша, я споткнулся. Причем весьма неудачно. Вот такой я неловкий увалень. Ну, не переживай ты так, я куплю тебе новый телефон.

Уэтерс рванулся к Джазу, который попытался увернуться, но в результате оказался зажатым между полицейским и репортером. Джаз зарычал, а Уэтерс с размаху ударил его в плечо.

– Вы должны арестовать вот этого мужчину за побои. Он оскорбил меня действиями, – обратился Джаз к помощнику шерифа.

– Боже, этого еще не хватало! – забормотал полицейский, а Уэтерс уже приготовился к следующей атаке. На этот раз все трое превратились в один большой комок. Джаз поморщился и упал на бок.

– Неуклюжий! – никак не унимался Уэтерс. – Сейчас я тебе покажу неуклюжий, ты, маленький…

К ним подбежал Эриксон, что-то крича на ходу. Он тут же вмешался в драку, оттаскивая Уэтерса от Джаза. Потом он отпихнул мальчишку в сторону, чтобы помочь своему коллеге. Он действовал быстро и профессионально, изолируя Уэтерса с такой легкостью, словно это был пакет с сахаром, не более того. Джаз при этом продолжал отчаянно лягаться и вертеться из стороны в сторону, чтобы по возможности усложнить Эриксону задачу.

Неожиданно его ослепил яркий свет фар. Он не имел возможности защитить глаза ладонью, поэтому просто закрыл их, погружаясь в алый мир за сомкнутыми веками. Автомобиль остановился. Было слышно, как открылась дверца машины.

– Какого черта?! – возмутился кто-то рядом с ним. – Что тут происходит?

Никогда еще Джаз не был так рад слышать голос Г. Уильяма.

Запястья у Джаза побаливали и через полчаса, поскольку Эриксон слишком туго застегнул их. Сейчас, когда наручники с него уже сняли, он сидел в приемной городской больницы, потирая поочередно свои руки, понемногу возвращая их к жизни.

Уильям потребовал немедленного отчета от Эриксона, который тут же доложил шерифу обо всем, что знал сам. Рассказал он и о Хоуви, не забыв сообщить, что мальчишку уже отправили в больницу. Уильям сразу все понял и быстро оценил обстановку, в особенности когда заметил неподалеку взбешенного Уэтерса. Он велел Эриксону охранять место происшествия, а сам вместе с Джазом отправился в больницу.

По дороге Джаз в основном молчал. Какая-то часть его – может быть, та, что отвечала за интуицию, – так и рвалась рассказать Уильяму, чтобы он не слишком доверял Эриксону. Нельзя было поручать ему охрану места преступления. Но сейчас Джаз, конечно, больше переживал за Хоуви. Он боялся, что если сейчас начнет спорить с шерифом, они затормозят и в больницу приедут с опозданием.

Хоуви до сих пор находился в операционной.

Как только шериф закончил свои дела на месте преступления, он обязательно должен был отругать Джаза за то, что тот опять вмешался со своим собственным расследованием, не давая полиции спокойно работать. Что еще хуже, в больнице находились родители Хоуви. После того как они заполнили все официальные бумаги, они тоже должны были обязательно высказать Джазу все то, что о нем думали, и такая перспектива пугала парня. Мать Хоуви никогда не одобряла дружбу своего сына с Джазом. Разумеется, она никогда не забудет ему сегодняшний день, даже в том случае, если Хоуви выживет.

Дверь чуть слышно скрипнула, и в приемную вбежала Конни. Она запыхалась и едва переводила дыхание, ее косички разлетались в разные стороны. Джаз поднялся со стула, и девушка тут же попала ему в объятия.

– Что стряслось? Ты в порядке? А Хоуви? Да что у вас там случилось?!

Она была на полпути к артистической школе, когда Джаз попросил у шерифа мобильный телефон и переслал ей сообщение, в котором просил срочно приехать в городскую больницу.

Сейчас он вкратце пересказал ей все, что ему пришлось пережить: про Джинни, убийцу и про Хоуви тоже.

– Похоже, он порезал Хоуви, когда тот пытался остановить его в переулке, – закончил Джаз, – и тогда…

– Джинни? Джинни умерла? – Конни тут же обмякла у него в руках, и Джазу потребовалось силой заставить ее дойти до стула, с которого он только что встал сам, и устроить ее там поудобнее.

– Да, именно так. Это было страшно, и я…

Конни заплакала. Она закрыла лицо руками, и все ее тело начало содрогаться от рыданий. Джаз стоял рядом с ней, смущенный, и не знал, что делать дальше. В кино в таких случаях мужчины всегда обнимают женщину и прижимают к себе. Правда, Джаз никогда не понимал, чем этот жест может помочь. Не знал он и сейчас, что толку в том, если он обнимет Конни.

И все же в фильмах это срабатывало, поэтому он нагнулся и обнял Конни от всего сердца. Вскоре ее всхлипывания стихли, и теперь он только слышал, как тревожно бьется его собственное сердце.

– Все будет хорошо, – произнес он, чувствуя себя идиотом за такие слова. И даже не потому, что они прозвучали весьма банально. А потому, что хорошо теперь уже не будет никогда. Скорее, все будет наоборот, то есть нехорошо. Джинни умерла. Хоуви в операционной. И что хуже всего, убийца до сих пор находился на свободе. Так что где там: хорошо!

В этот момент дверь снова тихонько скрипнула, вернее, прошипела, именно так, как умеют шипеть только двери больницы. В приемную, пошатываясь, как раненые, вошли родители Хоуви. Мистер Герстен побледнел, совсем как сам Хоуви, когда еще лежал там, в переулке. Лица миссис Герстен Джаз не видел, она уткнулась им в плечо мужа.

– Мы… – начала было Конни, но тут же замолчала, вспомнив, что родители Хоуви недолюбливали Джаза и были против дружбы мальчиков.

Супруги дошли до дивана, и оба рухнули на него, как некие уродливые сиамские близнецы, не в силах разъединиться. Откуда-то сверху, из репродуктора, раздался голос:

– Доктора Макдауэлла просят пройти в отделение онкологии. Доктор Макдауэлл, пройдите в отделение онкологии.

Когда голос смолк, в холле было только слышно, как плачут два взрослых человека.

– А вдруг он… – испуганно произнесла миссис Герстен.

– Ш-ш-ш… Он обязательно поправится. Он у нас такой сильный, – ответил ее муж голосом, в котором не было, как показалось Джазу, и капли уверенности.

– Да какой уж сильный! – закричала женщина. – Как раз все наоборот! Он не может даже… – Тут она запнулась, не находя нужных слов, и снова разрыдалась.

Джаз старался не отводить глаз в сторону и очень скоро встретился взглядами с мистером Герстеном. Так прошло несколько секунд. Мужчины как будто подбадривали друг друга, стойко переживая общую трагедию, но потом все же мистер Герстен не выдержал, и по его лицу потекли слезы.

– Так уж бывает… – пробормотал Джаз. Он подумал, что было бы справедливо, если бы именно сейчас мистер Герстен подошел к нему и высказал все, что думает о нем. Это было бы самое меньшее, чего мог ожидать Джаз. Если бы отец Хоуви ударил его, он не стал бы винить его. Но чета Герстен молчала. Они продолжали плакать и горевать. Ничего не сказала Джазу и миссис Герстен, даже когда наконец подняла голову и посмотрела на парня. Глаза ее, как дорожную карту, пронизали тоненькие красные ниточки сосудов.

Поняв, что он находится в относительной безопасности и разделываться с ним сейчас никто не собирается, Джаз подвел Конни к большому креслу, и они оба устроились в нем.

– Ты готова выслушать, что произошло? – как можно тише спросил Джаз. Он старался говорить шепотом, потому что в приемной было тихо, как в пустой церкви.

Конни вытерла ладонью глаза и кивнула.

– Это будет тяжело слушать, – предупредил Джаз, мысленно уже думая о том, какие именно моменты можно и не озвучивать девушке. Нужно было избавить ее от наиболее кровожадных подробностей. – Мы вспомнили, что полное имя Джинни было Вирджиния, а значит, она идеально подходила на роль следующей жертвы, – начал Джаз и вкратце пересказал все, что произошло в квартире и потом, упуская лишь самые жестокие детали. Не стал расписывать он и то, как сам отреагировал на смерть Джинни.

Время в приемной как будто потеряло свой смысл. И хотя Джаз понимал, что, наверное, он рассказывал все это Конни несколько часов подряд, ему почудилось, что время для него сейчас просто остановилось. Тем временем в приемной открылась еще одна дверь. На пороге появилась женщина-хирург и сразу направилась к Герстенам.