Текст книги "Шуры-муры"

Автор книги: Барбара Маккафферти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Ну разумеется, о Нолане. О ком же еще?

Я чуть не лягнул себя. Ведь по роду деятельности мне зачастую приходилось вести довольно напряженные беседы, в том числе с убийцами. Я выслушивал, каким именно способом преступник собирается меня прикончить. Черт возьми, я даже говорил с человеком, который со вкусом и в подробностях рассказывал, как он пытался убить мою собаку. И тем не менее, как только дело дошло до разговора с Имоджин о Рэнди Харнеде, я показал себя последним трусом.

Имоджин смотрела на меня с таким же точно отвращением, какое я и сам к себе чувствовал.

– Хаскелл, – тихо сказала она, – если тебе кажется, что я проявляла излишнее дружелюбие к какому-нибудь мужчине, то я хочу от тебя это услышать.

Она предоставила мне ещё один шанс. И стояла молча, позволив мне обдумывать её слова сколь угодно долго. Она все ещё не была уверена, видел ли я их с Рэнди, и максимально облегчила мне задачу, если я пожелаю во всем разобраться. Но я, как ни старался, не мог себя заставить и рта открыть.

Я и по сей день не понимаю, почему. Наверное, эта сцена показалась мне слишком хорошо знакомой и похожей на многократные сцены с Клодзиллой. Честно говоря, если бы мне платили пенни за каждое объяснение с Клодзиллой по поводу её отношений с очередным мужчиной, я на сегодняшний день был бы миллионером. Черт возьми, мне бы не пришлось тогда волноваться по поводу этих «голландских угощений».

Теперь я припоминаю, что каждый раз, как мне случалось поймать Клодзиллу на месте преступления, у неё всегда находилось подходящее объяснение. Даже в ту рождественскую ночь, когда я застукал её в подвале с парнем, которого ударил, она мне сказала: «Я не виновата, мы просто болтали, и вдруг он ни с того, ни с сего как набросится на меня»!

Ага, как же.

И сейчас, стоя перед Имоджин, я вдруг почувствовал неодолимую усталость. Все это я слышал уже сотни раз, зачем снова подвергать себя таком испытанию.

– Не знаю, о чем ты, – солгал я, пожимая плечами. – У меня никаких проблем.

Отвращение во взгляде Имоджин снова сменилось гневом.

– Хаскелл, поверь мне, у тебя есть проблемы. То, как ты вел себя с бедным Ноланом… – голос её дрогнул, и она замолчала на середине фразы.

Поморгала, помолчала, и внезапно решила переменить тему.

– Слушай, я сюда вовсе не для этого пришла. Хотела спросить, не поужинаешь ли ты со мной, но теперь…

Я не дал ей возможности отменить приглашение.

– Я очень занят, Имоджин. Ты сама слышала, что я пообещал Нолану, и у меня куча работы, так что…

Не пожелав дослушать мои объяснения, Имоджин повернулась на каблучках и быстро зацокала к двери. Но последнее слово она все же решила оставить за собой.

– Идиот, – пробурчала она вполголоса, но явно с таким расчетом, чтобы я услышал.

Ну что же, идиот – уже прогресс по сравнению с засранцем, но мне почему-то казалось, что особо обольщаться не стоит. Наши отношения явно заходят в тупик.

После ухода Имоджин единственное, что мне оставалось – это заняться обещанным делом. Вот дьявольщина, с Имоджин я не мог заставить себя обсуждать не слишком приятные вопросы, зато с Мейдин у меня таких проблем не было. Пятнадцать минут спустя я выходил из машины у резиденции Пакеттов. Хотя мне почему-то показалось, что ехал я намного дольше. Быть может, оттого что все пятнадцать минут я клял себя почем зря.

Безумие это было, или не безумие, но сыграл я на руку Рэнди. Если я запланировал избавиться от Имоджин, то у меня это получилось как нельзя лучше. Что я хочу сказать… Как по-вашему, кого предпочтет женщина ревнивого засранца, который обижает ни в чем не повинного горемыку, или парня, который выглядит как кинозвезда и что ни день осыпает её цветами? Господи, какой сложный вопрос, не правда ли?

Когда я свернул с магистрали на дорогу, ведущую к дому Пакеттов, у меня уже не на шутку разыгралась депрессия. И настроение мое никак не улучшилось при виде БМВ Дуайта, припаркованного на том самом месте, где он стоял в тот злосчастный вечер.

Как, впрочем, и при виде самой Мейдин, вытаскивающей с заднего сиденья БМВ чудовищно тяжелую на вид коробку. Не пристало даме в её положении таскать такие тяжести. Или Нолан жестоко ошибался насчет её беременности. Мейдин, однако, не медлила с решением, поднимать – не поднимать. Груз, покачавшись на колене, был заключен в крепкие объятия. Первый раз я видел вдовушку без Пупсика. Если, конечно, Пупсик не сидит в заточении в этой самой коробке.

Когда я причалил около БМВ, Мейдин обернулась, любовно прижимая к груди коробку. Завидев гостя, она почему-то не обрадовалась. Я же не стал тратить времени на созерцание её недовольного личика, а переключил все внимание на БМВ. Заднее сиденье машины было завалено по самую крышу картонными коробками и грудами одежек – в некоторых торчали одежные плечики, некоторые были просто свалены в кучу. Интересно, что происходит? Может, Мейдин решила от скуки прошвырнуться по магазинам?

На вдове были обтягивающие брючки из коричневой кожи и кожаный коричневый пиджачок, наполовину расстегнутый, чтобы каждый мог любоваться ярко-красным трикотажным бельем в виде купальника. Вырез на нем явно делался с таким расчетом, чтобы была видна ложбинка между грудей. Не будь это Мейдин, я бы сказал, что в таком наряде вряд ли совершают походы по магазинам. Но поскольку для вдовушки это была стандартная форма одежды, то она могла в ней ходить куда угодно – от магазина до церкви.

Ответ на свой незаданный вопрос я получил секундой позже, когда на пороге дома показалась Джинни Сью. В отличие от сестры, она была одета в лыжную куртку и синий спортивный костюм. Руки у неё были свободны, но дверь она оставила широко открытой. В прихожей я заметил приличное количество уже внесенных коробок. Джинни Сью, видимо, возвращалась к машине за новой порцией груза.

Я переводил взгляд с Мейдин на Джинни Сью и БМВ. Нет, это не магазинный променаж. Когда Джинни заметила меня, на лице у неё проявилось ещё менее приветливое выражение, чем у Мейдин. Чудесно, подумал я. Поболтать с двумя особами, глядящими на меня так, будто я разрушил их город – как раз то, чего мне так не хватало для поднятия духа.

Глава 12

Может, я ошибаюсь, но Джинни Сью даром время не теряла. Земля ещё не поглотила беднягу Дуайта, а она спешно переезжает к сестре.

Еще я не мог не заметить, что сестрицы пустили в ход машину Дуайта. «Корветт» Мейдин стоял неподалеку, и я отлично видел, что коробок в нем не было. Значит, и Мейдин времени зря не теряет. Раз рядом нет Дуайта, запрещавшего ей дотрагиваться до БМВ, то теперь его можно трогать на полную катушку.

Я глубоко вобрал воздух в легкие, стараясь подавить волну внезапной злости. Я, конечно, понимал, что это глупо, но мне показалось, что Джинни Сью и Мейдин могли по крайней мере дождаться похорон.

Хотя, чего я ожидал? Может, надеялся, что Мейдин похоронит БМВ вместе с Дуайтом в одной могиле? Не говоря уж о том, что и машина, и дом принадлежали ей по праву. Она могла теперь с ними делать все, что заблагорассудится. И все же, напрашивалась мысль, что эти две особы не испытывали такого уж непереносимого горя по поводу отсутствия Дуайта на их горизонте.

Я ещё разок как следует вздохнул, приклеил к губам улыбочку, вылез из «пикапа» и на ходу проговорил:

– Здравствуйте. Похоже, вам не помешает помощь. Въезжаете? – обратился я непосредственно к Джинни Сью.

Она была, как обычно, само радушие.

– А если и так, то что?

Я усилием воли заставил себя улыбаться дальше.

– Да просто, подумал…

Я намеревался наврать с три короба, мол, какая замечательная идея переехать к сестре, но Джинни Сью не стала дожидаться.

– Плевать мне, что вы думаете. И не нуждаемся мы в вашей…

Мейдин нетерпеливо прервала сестру.

– Что вас сюда привело?

Конечно, повод для нетерпения у неё был довольно весомый в виде коробки, полной барахла, которая легче не становилась. Мейдин с громким стуком поставила её на капот БМВ. Я представил, как Дуайт от этого звука подпрыгнул на смертном одре, и намеренно не стал смотреть, поцарапалась ли краска.

– Я только что разговаривал с Ноланом, и хотел бы задать несколько вопросов.

Джинни Сью издала звук, близкий к хрюканью.

– С Ноланом? С этим придурковатым братом Дуайта?

До чего заботливое человеческое существо стояло передо мной в лице Джинни Сью! Мать Тереза с ней ни в какое сравнение не идет. Хотя, мне ли судить? Я ведь сам только что оскорбил Нолана и обвинил беднягу в домогании моей девушки. Мне тоже до Матери Терезы далековато.

Мейдин не выказывала особого желания пообщаться.

– Послушайте, Хаскелл, мы вообще-то тут заняты, и я к тому же до сих пор не оправилась после смерти Дуайта.

Для не оправившейся от горя женщины держалась она восхитительно. Глаза у неё были абсолютно сухие. Может, она просто забыла переключить вентиль подачи слез на «ВКЛ.»?

– А когда мы покончим с разгрузкой, нужно будет бежать в похоронное бюро – насчет гроба и всего прочего.

Я ошарашено глядел на Мейдин. Она переселяла сестру к себе под бочок, даже не удосужившись сначала положить Дуайта в гроб и заказать похороны? Боже правый! Эта женщина действительно даром время не теряет.

– …Так что, видите, мне не до разговоров, – и Мейдин приподняла тяжеленную на вид коробку с капота БМВ, собираясь опять с ней обняться по-братски.

Я шагнул к ней.

– Может, все-таки позволите мне помочь?

Хотя вопрос мой предназначался Мейдин, ответила Джинни Сью.

– Ой, да Боже ты мой! Слушайте, Хаскелл, мы, женщины, вовсе не такие беспомощные слабачки, как вы, мужики, думаете. Мы прекрасно со всем справляемся без вашей жалкой помощи…

Я бы ей, может, и поверил, если бы не Мейдин.

– Буду очень рада, если вы мне поможете, Хаскелл. Большое спасибо, – и уронила коробку мне в руки.

О Господи. Она не только на вид была тяжелая, эта коробища, но и на вес. Как будто её наполнили булыжниками. Или галькой. Я с трудом зашагал к дому, а Мейдин трусила рядом. По дороге я подумал, что не мешало бы мне заняться спортом и набрать форму. Занеся чертову картонку в дом, я вывалил язык на плечо и дышал, как загнанный пес. Знай я, что она такая тяжеленная, даже не подумал бы предлагать помощь. Однако, этот небольшой маневр помог мне проникнуть внутрь. Кроме того, если Мейдин и вправду беременна, как утверждал Нолан, то ей не стоит таскать булыжники. Сделав пару шагов в прихожую, я уронил коробку на пол.

Зайдя за нами следом, Джинни Сью гадко ухмыльнулась и сказала, как бы между прочим:

– О, Хаскелл, эту – наверх.

Я сделал вид, что не расслышал, и обратился к Мейдин:

– Разве можно поднимать такие тяжести в вашем положении?

Мейдин нахмурилась.

– В каком таком положении? Что вы имеете в виду? Я никогда в жизни не чувствовала себя лучше, – она упрямо тряхнула кудрями. – Я, чтоб вы знали, каждый день занимаюсь аэробикой по видеокассете. По полчаса каждый божий день…

– Мейдин, я имею в виду ваше положение.

Кажется, прозвучало это довольно ханжески. Но в Пиджин-Форке вообще все по-другому, не как везде. Новшества доходят сюда намного медленнее, после того, как приживутся в остальной части Америки. В здешних местах до сих пор, например, находятся люди, убежденные, что неприлично говорить при мужчинах о том, что ты ждешь ребенка. Наверное, Пиджин-Форк – последнее место в стране, где можно услышать, как люди шепчутся о том, что кто-то «ждет чего-то интересненького» или «ходит с булочкой в печке». Я и сам, не отдавая себе отчета, понизил голос, говоря о «положении».

Может, я слишком сильно его понизил. Мейдин непонимающе мигнула и склонила голову к плечу, чем до ужаса напомнила мне Рипа.

Я попытался ещё разок.

– Нолан сказал, что можно заказывать поздравления.

Мейдин ещё немного помигала.

– А по какому, собственно, поводу?

Ну все, сдаюсь. Скажу в лоб.

– По поводу ребенка.

У Мейдин был все такой же непонимающий взгляд. Пришлось повторить.

– Ребенка, ну ребенка же!

На последнем «ребенке» голос мой прозвучал даже громче обычного. И тут откуда ни возьмись влетел в прихожую Пупсик собственной персоной, озираясь маленькими блестящими глазками, как будто ему показалось, что его позвали.

Мейдин подхватила его на руки и забормотала любовно:

– А вот и мой писючий ребеночек. Мой писючий Пупсенок-мупсенок. Мой писюнчик дорогой!

Нет, серьезно. Именно так она и сказала. Я понимаю, трудно поверить, чтобы взрослая женщина в присутствии чужих людей такое говорила, но я вам передал все дословно.

– Мейдин, – строго и громко сказал я. – Нолан сказал мне, что вы беременны!

У неё перехватило дыхание. Взглянув сначала на меня, потом на Пупсика, и затем на Джинни Сью, она заголосила:

– Черт бы его подрал! Просто не верится! Я же просила Дуайта не говорить ни одной живой душе! И он пообещал – перекрестился и поклялся, что умрет, если проболтается.

Я чуть не поперхнулся. Очевидно, до неё не дошел смысл сказанного. Реакция Джинни Сью была предсказуема.

– Вот тебе и мужики. Верь им после этого.

Но я, не обращая внимание на приветливую сестрицу, снова спросил Мейдин:

– Так вы в положении?

Она меня как будто не слышала. Не отрывая от Джинни Сью округлившихся глаз, она пробормотала:

– И что же, теперь этот кретинский болван Нолан будет шататься по городу и трепаться направо-налево, что я с брюхом? Ну что ты будешь с ним делать?

Джинни Сью пожала плечиками.

Мейдин зашагала по холлу, голова Пупсика подскакивала в такт её разъяренным шагам. Она на ходу возмущалась:

– Если этот чертов идиот будет болтать об этом с каждым встречным-поперечным, его орешки пришлют ему по почте в картонной коробке, уж это я обещаю!

Кажется, я это уже где-то слышал. Наверное, Мейдин так же нежно привязана к этой симпатичной присказке, как Нолан – к своему «упсу».

– Да этот придурок пожалеет у меня, что вообще разговаривать выучился!

Я не проронил ни слова. Зато многое успел подумать. Во-первых, о том, что идея Люси Белл о любовной связи растаяла как дым у меня на глазах. Ведь не будет женщина называть идиотом мужчину, которого любит. Эта мысль поразила меня, как гром среди ясного неба. Ведь именно это и было последним словом Имоджин, прежде чем она вышла из моего кабинета. Я пристально вгляделся в лицо Мейдин, и тут меня посетила ещё одна убойная мысль. Не могла ли она так расстроиться оттого, что этот ребенок – вовсе не от Дуайта?

Мейдин разволновалась не на шутку. Кстати, тоже не рекомендуется беременным.

– Послушайте, – сказал я, – все равно все узнают, когда вы начнете округляться, так какая разница…

– Не собираюсь я округляться, вы, тупица! – завопила Мейдин.

Я так и остался стоять с открытым ртом. Нет, сегодня все как сговорились обзывать меня по-всячески.

– Это как это – не собираетесь округляться? – ошарашено спросил я. Неужто она задумала избавиться от ребенка, раз Дуайт погиб?

– Слушайте сюда, – она ткнула в меня носом Пупсика. – Я не беременна. Ясно?

– Вы не… Как это? – на сей раз я склонил голову к плечу, поневоле подражая Рипу.

– Да вот так это, – дернула плечиком Мейдин. – Я солгала Дуайту, чтобы он позволил Джинни Сью жить с нами.

Она произнесла это нимало не смущаясь, как нечто обыденное, будто любой на её месте поступил бы точно так же. Она спокойно почесывала Пупсику макушку.

– Я сказала Дуайту, что скоро мне понадобится помощник, и я предпочла бы, чтобы это был кто-то из близких, – она, кажется, гордилась своей сообразительностью. – И представьте, сработало, как по волшебству. Умно, скажите?

Умно – не совсем то слово, которое я бы здесь применил. Хитро. Гнусно. Грязно. Но только не умно.

За меня ответила Джинни Сью.

– Не просто умно. Гениально!

Видно, из-за того, что вид у меня был отнюдь не такой восхищенный, как у Джинни Сью, она напрыгнула на меня:

– Ой, Хаскелл, умоляю, только снимите эту маску святоши! Если бы вы, мужики, не корчили из себя повелителей, женщины не прибегали бы к таким уловкам. Если бы вас можно было убедить с помощью разумных доводов – нам не пришлось бы искать окольных путей для достижения своих целей. Так что сами и виноваты!

Я прямо рот открыл. Джинни Сью говорила сейчас точно так же, как многие мужчины, которых мне во время службы в полиции случалось арестовывать за избиение супруги. Ни один из них не сказал: «Я вышел из себя и ударил ее». Нет, они всегда говорили: «Она заставила меня это сделать».

Мужчина или женщина оправдывают себя таким образом, но это всегда было и будет всего лишь попыткой избежать ответственности за поступок. Я вздохнул и постарался успокоиться. Постепенно мне становилось ясно, для чего Мейдин понадобились вещественные доказательства её верности в виде фотографий и живого свидетеля. Очевидно, она постоянно обманывала мужа. А это неукоснительно влечет за собой недоверие к каждому слову. Как, впрочем, и желание порвать все отношения с лгунишкой.

Я обернулся к Мейдин и достал из внутреннего кармана чековую книжку.

– Мейдин, по-моему, я не успел отработать задаток, который вы мне выписали. Так что я готов вернуть деньги…

Хотите верьте, хотите нет, но Мейдин вдруг испугалась. Я просто собрался выписать ей чек, а у неё вид, будто я направил на неё пистолет.

– Ой, нет-нет, – замотала она головой и отступила. – Не делайте этого.

Я посмотрел на неё с удивлением.

– Вы, наверное, меня не так поняли. Я просто хочу вернуть лишние деньги, которые не заработал. Вот и все. Ничего другого.

Я говорил с ней медленно и разборчиво, как с дошколенком.

– Не возьму я этот чертов чек, понятно? Я вам заплатила, и вы на меня все ещё работаете. Вы мой – частный! – детектив, и все тут.

Она так нажимала на слово «частный», что мне прямо не по себе стало. Может, Мейдин всучила мне какие-то «грязные» деньги?

– Вы мне говорили, когда я вас нанимала, что информация будет конфиденциальной. Надеюсь, эта договоренность остается в силе?

– Мейдин, я выписываю вам чек…

– Не утруждайтесь. Я все равно не стану брать по нему деньги.

Мы с ней долго глядели друг на друга в полном молчании. Затем я вздохнул и сунул чековую книжку обратно в карман. Мейдин победно ухмыльнулась.

Я тоже криво улыбнулся и сказал:

– В таком случае, раз я ваш частный детектив, и вы мне доверяете, и все такое, то мне нужна от вас кое-какая информация.

Ухмылку с лица Мейдин как рукой сняло, но она старательно держала марку и не подавала виду, что насторожилась. Только кинула быстрый взгляд на Джинни Сью, которая как раз не скрывала своего беспокойства, и затем снова на меня.

– Что вы хотели узнать? Мне прятать нечего.

По тому, как она всегда одевается, можно было сделать вывод, что ей действительно нечего прятать. По крайней мере, не от всех.

– Можно говорить открыть? – я кивком головы указал на Джинни Сью.

Как же было не спросить! Не хотелось подвергать себя риску услышать знаменитую фразочку Мейдин. Ну, помните, ту, где речь идет о содержимом картонной коробки, присланной по почте. Я просто подстарховался, но могло возникнуть ошибочное впечатление, будто я обвиняю Джинни Сью в шпионстве.

– Ну разумеется, при сестре можно говорить открыто, – раздраженно фыркнула Мейдин.

Джинни Сью приняла оскорбленный вид и, махнув на меня рукой, пробурчала:

– Ну вот, опять. Вы, мужики, почему-то уверены, что женщины вечно друг против друга что-то затевают, и что…

Мейдин опять нетерпеливо вздохнула. Видно, ей миллион раз приходилось выслушивать тирады Джинни Сью в адрес второй половины человечества.

– У нас с сестрой нет секретов друг от друга, – сказала она громко, чтобы заглушить бубнеж Джинни Сью.

Я поймал её на слове и решил действовать без обиняков.

– Что ж, Мейдин, в таком случае… По городу ходят разговоры, и мне хотелось бы знать, это всего лишь слухи, или они имеют под собой почву…

Мейдин распахнула глазки.

– Разговоры?

Не отрывая от неё взгляда, я продолжал:

– Я слышал, что у вас был роман.

Глаза её вспыхнули.

– Прямо под носом у Дуайта, – добавил я.

– Что? – взвизгнула она так, что Пупсик в ужасе прижал уши и начал извиваться у неё на руках. – Это вам Нолан наболтал? От него вы узнали? Этот чертов…

Джинни Сью взвизгнула почти так же громко, как Мейдин.

– Этот тупой ублюдок шляется где ни попадя и треплется…

Я прервал их обеих.

– Эй, эй, я не от Нолана это слышал, ясно? Просто многие болтают, – я на секунду замолчал и посмотрел прямо в глаза Мейдин. – Единственное, что я хочу знать – правда это или нет?

– Ой, батюшки, ну что вы, как можно… – бессвязно залопотала Мейдин, – конечно же, нет! – и принялась так яростно чесать Пупсикову макушку, что бедняга взвизгнул. – Ой, мой сладенький, прости! – и задержала воздух в легких, стараясь успокоиться. – Хаскелл, позвольте спросить, зачем бы я нанимала вас следить за мной, если бы и впрямь обманывала Дуайта?

В принципе, она права. Но если все так, и она невинна, как ягненок, то с чего бы ей было так пугаться?

– Ну за кого вы меня принимаете?

Я инстинктивно почуял, что мой ответ ей вряд ли пришелся бы по сердцу, посему просто пожал плечами.

Она шагнула ко мне и понизила голос.

– Может, вы в таком случае слышали, с кем именно у меня роман, а?

Джинни Сью тоже подалась вперед, чтобы случайно не пропустить мимо ушей мой ответ. Но я вынужден был их разочаровать.

– Этого никто точно не знал, – сказал я, не сводя глаз с Мейдин.

– Ну, вот, – сказала Мейдин. – Видите!

Я-таки видел. Видел, какое облегчение отразилось на лице Мейдин, когда она услышала мой ответ. Как, впрочем, и на лице Джинни Сью.

– Раз никто не знает, с кем у меня так называемый роман, значит, все это сплошная выдумка. Так ведь?

Я вынужден был кивнуть, хотя и не был уверен, что эта железная логика так разумна, как кажется.

– Раз мы разговорились, то у меня ещё кое-какие вопросы имеются, сказал я. – Насчет завещания Дуайта.

– А что насчет завещания?

– Ну, например, что именно там сказано?

На самом деле, мне просто нужно было понять, знает Мейдин, что там написано, или нет. Оказалось, что об этом не только Мейдин знает, но и Джинни Сью.

– Дуайт все завещал мне, – сказала Мейдин обиженным тоном. – Он сам этого хотел.

Джинни Сью кивала.

– Так и положено, все так делают, – пояснила она. – Мужья обычно оставляют все женам. Или для вас это новость?

Я уже научился не обращать внимания на реплики Джинни Сью. Даже не взглянул в её сторону, и спросил Мейдин:

– А если вдруг с вами что-то случится, тогда что?

Тревога промелькнула в её глазах. Они с сестрой обменялись взглядами, безмолвно вопрошая друг друга: «И куда, скажите на милость, клонит этот Хаскелл?» Потом Мейдин ответила:

– Ну, если со мной что-то случится в течение месяца со дня смерти Дуайта, то все переходит Нолану. А почему вы спросили о завещании?

– Просто полюбопытствовал.

Она ни на миг мне не поверила.

– Вы что же, думаете, это Нолан мог убить Дуайта?

– Вот уж действительно! – поперхнулась от смеха Джинни Сью. – Вы в своем уме? Думаете, что этот безмозглый братец Дуайта…

– Ничего я не думаю, – оборвал я её. – Просто пытаюсь разобраться, что к чему, понятно? – и шагнул за порог, намереваясь смыться, пока они не устроили мне допрос с пристрастием, наподобие тех, какими славилась Инквизиция. Но не успел. Мейдин затрещала:

– Так что, Хаскелл, вы думаете, это Нолан убил Дуайта? – она ухватила меня за рукав. – Слушайте, Хаскелл, я хочу быть в курсе. Вы как-никак до сих пор на меня работаете, и я имею полное право знать, кого вы подозреваете?

Я попытался сойти с крыльца, но Мейдин вцепилась в мой рукав мертвой хваткой. Не волочить же её за собой со ступенек.

– Мейдин, сейчас я не совсем…

И тут одновременно произошло несколько событий.

Над правым ухом я внезапно ощутил странное завихрение воздуха, но не сразу понял, что это.

Быстро обернувшись, я заметил, как от дверного косяка отлетела щепка. И прежде, чем в голове у меня отчетливо сформировалась мысль «Что за черт?», до меня донесся треск ружейного выстрела. Боже правый! В нас кто-то стрелял! Видно, Мейдин пришла к этому заключению в ту же секунду, что и я, ибо испустила вопль, который без труда достиг далеких холмов на горизонте. Я ринулся и сгреб её в охапку, отчего Пупсик зарычал и вцепился мне в руку. Падая на пол, я увлек за собой хозяйку с собакой. Пупсик по пути вниз выражал благодарность путем рычания и лязганья острыми зубками, я же, ещё не достигнув пола, услышал повторный выстрел. Рядом со мной снова закричала Мейдин.