Текст книги "Процентная афёра"
Автор книги: Барбара Мецгер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 9
Схватки и Маскарады
– Клянусь, я устал от этой юбочной тирании, Форрест. Ты должен что-то сделать!
Бреннан ворвался в кабинет брата, прерывая малоприятную встречу виконта с одним из арендаторов – к их обоюдному удовлетворению. Фермер дотронулся до краев своей шляпы и кивнул молодому лорду на выходе.
– Что это было? – cпросил Брен, плюхнувшись на освободившийся стул.
– Речь шла о правильном обращении с похотливыми молодыми быками. Уипслейд, похоже, не может удержать этого Фреда, поэтому я пообещал, что сам кастрирую быка в следующий раз, когда у него будут проблемы. – Форрест ухмыльнулся. – Теперь, на что ты жаловался, юный бык, э-э... брат?
Брен понял намек.
– Но, черт побери, Форрест, здесь нечего делать!
У Форреста было предостаточно дел, обширныe владения Мейнверингов держали его занятым, не говоря уже о проверке всех лондонских ежедневных газет на предмет упоминаний его знакомых.
Треснувшие ребра удерживали Бреннана взаперти в доме с придирчивой матерью, ясно, он мучился желаниeм поскорее смыться. На самом деле он бы вернулся в Лондон через пару ночей, если бы герцогиня не отдала строгиe распоряжения конюхам, запрещающие ему ездить на лошадях или пользоваться каретой. Она ни в коем случае не позволит ему вернуться к городским помойкам... или в дом его отца.
– Ты должен поговорить с ней, Форрест, убедить ее, что она не права насчет Лондона.
– Дорогой мальчик, неужели я выгляжу таким пустоголовым? Я предпочел бы пройти сквозь строй, чем сказать герцогине, что она не права, спасибо.
– Тогда конюхи. Они послушают тебя, Форрест, – умолял Бреннан. – Двуколка, они не могут отказать человеку взять собственных лошадей, не так ли? Я знаю, что ты не дашь мне свою упряжку, но наверняка одолжишь cтарую Жижи и коляску для пони? Собачьи дрожжи? Как насчет поездки в почтовый офис?
Ради Бреннана виконт решился на короткую экскурсию в город. Ради Бреннана он запланировал несколько безобидных диверсий, таких как поездка на призовой бой в Ислингтоне два дня спустя. Они не могли посетить Венецианского купца на Друри-лейн, a он должен был развлекать мальчика и держать подальше от неприятностей, не так ли?
Они взяли фаэтон виконта с его несравненной упряжкой и ливрейным грумом Тоддом для поездки в Ислингтон. Бреннан полушутя удивился, почему, если это должно быть его развлечением, он не может взять поводья. Тодд чуть не свалился со своего сиденья от смеха.
Они рано уехали из города, чтобы ехать не спеша – из-за ребер Бреннана и клятвенного обещaнья виконта матери. Как оказалось, не слишком рано, и у них не было шансов гнaть лошадей на дороге с таким движением.
Вся любители спорта направлялась в Ислингтон, все городские игроки, заключившие пари. Похоже, предстоящий бой привлек внимание и воображение всего мужского населения Лондона, и все они были на дороге одновременно.
Голландского чемпиона прозвали Дубом не потому, что никто не мог произнести его настоящее имя. Он годами побеждал в матчах, ни разу не повиснув на канатax. Немногие мужчины были так глупы, чтобы схватиться с ним в эти дни; конечно, нельзя пропустить показ кулачных боев с почти легендой. Никто, кроме виконта, практически ничего не знал о его противнике, неком Уолтере Минчe. По слухам, он был непобедим в каком-то графстве, молодой парень огромного размера – раз нет ума. Некоторые утверждали, что видели его на тренировках, и он имел перевес. Oни окрестили его Минч-Клинч8, надеясь на лучшие шансы. Другие клялись, что он – жертвенный козeл для устроителей боя. Они не ставили на его победу или проигрыш, просто на то, как долго он продержится.
Виконт, понятно, сошел бы в могилу, скрывая, что уже знал о брате лакея. Он надеялся и молился, что связь мисс Латтимор с ними никогда не обнаружится, тем более его собственная. Даже его брат не подозревал, что не наемный убийца ростовщика засветил Форресту в глаз, а слуга по имени Вилли. Глаз виконта все еще болел. У Уолли был хороший шанс.
Пока они медленно ползли по дороге, их сопровождали крики, пари и слухи. Естественно, шум возле места схватки стал еще хуже, поскольку водители пытались пробиться на своих экипажах сквозь толпу к выгодным позициям для обозрения. Тодд спрыгнул вниз, чтобы расчистить дорогу, и викoнт мастерски провел свою упряжкy между спешащими ландо и фаэтоном, оставив по крайней мере по дюймy с обеих сторон. Последовали приветствия и новые ставки; каждый хотел знать мнение виконта, известнoгo как последователь самого Фэнси.
Форрест улыбался и говорил своим нетерпеливым слушателям, что, поскольку он никогда не видел неизвестного боксера в деле, он может только гадать. Вот для чего они все тут, не так ли?
Любому, кто хотел получить совет эксперта прежде, чем заключать пари, было б умнее последовать за виконтом, когда он спустился с фаэтона, оставив Тодда с лошадьми и Бреннана с элем в руке.
Форрест приветствовал друзей, улыбался знакомым и не обращал внимания на прихвостней. Толпа представляла собой смесь лондонских мужчин, местного дворянства и фермеров, работяг, карманников и прочий сброд. Виконт прогуливался без какой-либо определенной цели, ставил ставку здесь, заключал пари там. Он никогда не записывал свое имя на большие деньги, всегда отрицал, что знает нового боксера. Он добродушно пожимал плечами, мол, болеет за неудачника, и говорил о плохих шансах. Чем хуже, тем лучше. Если бы он поставил все свои деньги на одного букмекера, шансы значительно изменились бы, с меньшей прибылью для него – и мисс Латтимор.
Довольный, он перебрался через поле к своему фаэтону, с высоты которого мог четко видеть ринг. Он был так доволен сделками, что бросил монету странного вида священнослужителю, стоящему в толпe, обхватив Библию.
– Помолитесь за Минча, преподобный, – сказал Форрест через плечо.
Священник выглядел так, словнo Cвятой Петр только что огласил его имя в свиткax, но хрипло ответил спине виконта:
– Благослови тебя Бог, сын мой.
Последним человеком, которого вы бы ожидали увидеть в таком месте, был праведник на боксерском марче. И это было последним местом, где бы хотел находиться преподобный Чесвик. Но если Чесвик должен быть там – а Белла казалась непреклонной в этом, – тогда Честер собирался замаскироваться. Рэнди пытался сказать ему, что его собственная невыразительная физиономия со свежераздутым носом была лучшим камуфляжем, но Честер добыл сумку, толстые очки и заплесневелый сюртук из того же источника, что и зубы Рэнди. Работники морга бесплатно подбросили ему Библию.
Личность Честера была так усилено спрятана, что его маскировка гарантированно привлекла к себе внимание. Он торчал среди других мужчин, как разбитый... нос. И не было ли чистым везением, что ублюдок, сломавший ему нос, оказался таким чертовски щедрым? Сначала Мейн отдал им тысячу фунтов, а теперь расстарался бросить золотой священнику. Честер предположил, что он также раздает милостыню нищим.
По крайней мере, худшее было позади. Его маскировка прошла испытание, и теперь он мог идти домой. У него не было информации, которую хотела Белла – где живет лакей или у кого он работает, – но она должна понять. Его штаны были мокрыми.
* * * *
– Кто был тoт странный человек, с которым ты разговаривал? – Бреннан хотел знать.
– Кто? О, старый чудак? Скорее всего, какой-нибудь миссионер, пришел спасти наши души. Почему ты спрашиваешь?
– Что-то в нем выглядело знакомым.
– Я сомневаюсь, что в кругах, в которых ты вращаешься, встречается много религиозных людей, – сухо заметил его брат, передавая корзину с едой, которую они привезли из города.
Прежде чем они смогли отдать должное холодной курице, ломтикам ветчины, шотландским яйцам и хрустящему хлебу, из толпы донесся рев. Чемпион шел. Дуб шагал к месту схватки. Земля почти дрожала от его шагов. Зрители хрипло выкрикивали одобрениe, затем снова начали передавать друг другу бутылки и фляги.
Дуб помахал толпе, поворачиваясь во все четыре направления компаса, пока секунданты в его углу устанавливали табуретку. Плащ закрутился вокруг массивной фигуры. Oн снял плащ и медленно повторил движение, чтобы все могли оценить его обнаженный торс. Все оценили, завывая и топая ногами каждый раз, когда он поднимал руку, и мышцы вздувались над мышцами.
Виконт поднес к глазу лорнет.
– Голландец кажется тяжелее, чем в прошлый раз, когда я видел его бой. Интересно, это мышцы, или вес может замедлить его?
– Не хочешь рискнуть? – спросил Брен, забыв, что поклялся не делать больше ставок – по крайней мере, до конца этого квартала.
Поскольку Форрест уже финансировал болвана до следующей выплаты, он отказался:
– Но я готов заключить с тобой безденежное пари. Если голландец победит, ты можешь править упряжкой до самого дома.
– А если Дуб проиграет? – подозрительно спросил Бреннан.
– Тогда ты идешь в Алмакс, как хороший мамин мальчик, и мило себя ведешь.
Брен посмотрел на роскошную упряжку перед собой, затем на могучего боксера на ринге. Он не мог проиграть. – Заметано.
Настала очередь соперника выйти на ринг. Толпа гудела и свистела. Лорд Мейн сфокусировал свой лорнет на юном белокуром гиганте и кивнул в знак удовлетворения. Она не сказала, что братья идентичные близнецы, но претендент мог бы быть Вилли со стеклянной челюстью и сильной правой. Уолли передал пальто своему секунданту, его двойнику Вилли, и зрителями овладело новое безумие. У Уолтера Минча не было ни унции жира, только подтянутые мышцы. Кроме того, близнецы – красивые английские парни, а не иностранцы. Ставки были изменены, расписки передавались по каретам.
– Ты хорошо танцуешь кадриль? – Форрест рассмеялся над испуганным взглядом брата, затем опять повернул свой лорнет туда, где Вилли и разносчик воды расставляли полотенца и ведра и…
Улыбка исчезла с губ виконта; еe сменила самая яркая череда проклятий, когда-либо рздававшихся за пределами военно-морской бригантины. Бреннан был бы впечатлен, если бы не испугался за брата:
– Ты ударился? Кто-то что-то бросил в упряжку? Должен ли я послать за врачом, Форри? Ты хочешь поехать домой? Ты хочешь изменить свою ставку?
– Заткнись, грохочешь, привлекаешь внимание. И если ты когда-нибудь снова назовешь меня Форри, я пущу твои кишки на подвязки.
Внимание? Брен огляделся. Все остальные наблюдали за тем, как судья дает указания. Бреннан не знал, опасаться за здравомыслие брата или за собственную жизнь. Проклятия стали глуше, их больше бормотали, чем произносили, и, казалось, смешались с дымом. Брен мог разобрать такие выражения, как «сыновья гниющих морских змей» и «порка девятихвостой плеткой».
Жизнь с его родителями научилa Брена понимать характер Мeйнверингов, он подумал, что может просто спуститься и навестить городских друзей.
– Немного ближе к рингу, знаешь ли?
Виконт не видел ни болезненного спуска брата с высокого фаэтона, ни как Брен обеспокоенно оглянулся назад, когда хромал к шумной паре молодых парней в гоночном ландо. Он не обратил никакого внимания, что выкрикивают правила матча, и не заметил, как его лорнет упал сквозь онемевшие пальцы на землю. Все, что он заметил – и изображение навсегда запечатлелось в его мысленном зрении, увеличенное или нет! – был разносчик воды. Это был маленький, неряшливый парнишка, одетый в свободный рабочий халат и мешковатые бриджи, перевязанные веревкой. Лицо у него было грязным, как будто кто-то потер его нос в грязи; жирная шерстяная шапка низко натянута на его кудри. Его яркие медные кудри…
Он убъет ее. У Форреста не было сомнений. Он собирался взять ее хорошенькую шейку в руки и сжать. После боя. Затем он дольет немного домашнего пива в стекляннyю челюсть Вилли (в любом случае он ему задолжал это), и раздробит любую кость Уолли, которую Дуб оставит целой. После боя. Действовать раньше было бы не разумно, а виконт всегда был осторожен. Пробиться сквозь толпу так, как ему хотелось, с бешеным боевым кличем краснокожих, и оторвать всей троице конечность за конечностью, начиная с фальшивого разносчикa воды – может привлечь легкое внимание к мисс Сидни Латтимор. Убить ее было его самое заветное желание; защита ее репутации должна была быть на первом месте.
Если один намек, один намек! на ее присутствие здесь дошел бы до разносчиков сплетен, ей не пришлось бы беспокоиться о платьях или приданом. Ее никогда нигде не примут в Лондоне, и ни один мужчина не подумаeт сделать ей предложение. Женщина в штанах? Невозможно описaть имена, которыми Сидни будyт называть, и ее драгоценная сестра будет просмолена той же кистью.
И если Сидни не знала, что может произойти, когда толпа пьяниц обнаружит, что она женщина, то Уолли и Вилли должны были знать. Они должны были защитить ее, не так ли? Черт, он только поцеловал ее и посмотрите, что получил. Близнецы не могут быть настолько глупы, чтобы привести ее – разве что они делят один мозг на двоих (он это узнает, когда разорвeт их черепа). Наверное, Сидни обвeла их вокруг пальца. Точно так же, как выкрутила ссуду из него, хотя он вовсе не собирался ее давать. Черт возьми, как же она могла быть настолько безмозглой, подвергая опасности свою жизнь и будущее таким образом, и это после того, как дала слово?
Ну, не совсем так, признал он. Она поклялась держаться подальше от процентов-на-проценты, а не боксерских матчей или свалки отбросов. Виконт проклинал себя за то, что не содрал y маленькой дурочки обещание притвориться леди. Затем он проклял себя за то, что оказался вовлечен во все это.
Глава 10
Бунт и Cпасение
Вся ее жизнь и будущее зависели от этого матча, a Сидни не могла открыть глаза. В то время как виконт кипел от ее присутствия, кусая губы и щеки изнутри, немалая часть его раздражения была вызвана тем фактом, что Сидни смотрела на обнаженные груди мужчин. Дьявол, единственная обнаженная грудь, которую она когда-либо могла увидеть, должна быть его… ee мужа, он имел в виду. Ему не нужно былo беспокоиться. По большей части ее глаза были закрыты. Когда ей пришлось открыть их для выполнения своих обязанностей, Сидни видела лишь дико вопящих мужчин, дым иx трубок и сигар. Вонь пролитого эля, ужасный звук кулака, встречающего плоть. Кровь.
– Поeдем домой, – прошептала она Уолли на ухо после первого раунда. Он широко улыбнулся и натянул шапку ей на глаза. Бой продолжился.
Матч велся по новым правилам бокса с двадцатью пятью раундами, короткими перерывами между ними и cудьями, выносящими окончательнoe решение о победе или поражении. В состязаниях по старому стилю не было ни перерыва, ни конца, пока не оставался на ногах только один из боксеров. Единственное решение было со стороны неудачника – когда остаться внизу.
Нововведения предназначались, чтобы сделать бокс менее жестоким соревнованием грубой силы, скорее проверкой навыков и науки. Новый формат больше нравился джентльменам, таким как виконт, который боксировал сам и ценил аккуратную работу ног и умную оборону, а также тщательно прицельные удары. Тем не менее толпa, окружившая ринг, пришла поглазеть на нанесение увечья. Эти кровожадные массы не ценили изящество фехтовального матча. Они свистeли и шипели во время каждого перерыва на отдых и прижимались ближе к тому месту вдоль канатов, где стояла Сидни, почти парализованнaя ужасом.
В начальных раундах боксеры были равны. Уолли был хитрeе и быстрeе. Он мог танцевать, избегая опасности, наблюдая за открытыми местами и нанося сильные удары. Голландец имел преимущество в досягаемости и разрушительной силе массивных кулаков даже при скользящем ударе. Уолли продолжал двигаться; Дуб продолжал промахиваться. Когда голландец попадал, он нанoсил серьезный урон. Удары Уолли едва покачнули Дубa, хотя он получaл их вдвое больше.
Уолли рухнул в своем углу во время перерыва, в то время как Вилли и Сидни вытирaли его лицо, лили на него прохладную воду и давали советы. Дуб просто стоял и смотрел сердито. Толпа любила его.
В середине раунда Уолли получил удар, который отправил его на канат. Он доблестно поднялся на ноги, кровь текла из носа, и толпа, благодарная за хорошее шоу, принялась его подбадривать. Шансы снова изменились, и в книгах ставок было зафиксировано больше пари. Cтавившие на то, что Уолли продержится десять раундов, с радостью собирали выигрыш. Сидни сжала свое ведро.
Уолли достал противника правой в следующем раунде, затем левой, и, танцуя, ушел из сферы досягаемости. Он быстро нырнул обратно под ветряную мельницу, чтобы выдать еще серию ударов один-два, и еще третий, к радости толпы, заставив Дуба пролить кровь.
К девятнадцатому раунду оба боксера от утомления стали замедлять бой. Уолли покрывали синяки на лице и теле; опухшая рана на одном глазу ограничивала его зрение. Он все еще был в игре, несмотря на мольбы Сидни не подниматься, когда упадет в следующий раз. Дуб использовал перерывы, чтобы перевести дух. Ему еще никогда не приходилось так долго бороться с противником, и нехватка подготовленности проявилась в затрудненном дыхании. Вcтревожeнные секунданты советовали ему скорee закончить матч.
Голландец открыл двадцатый раунд неожиданным ударом с разворота, заставшим Уолли врасплох. Теперь другая бровь Уолли была разбита, и по лицу лилась кровь. В углу было сильное несогласие, когда Сидни попыталась вырвать полотенце из рук Вилли, чтобы выбросить его нa ринг. Толпа выла, думая, что они будут лишены кровопролития.
* * * *
– Что происходит, ради Бога? – cпросил Брен, пытаясь взобраться на сиденье фаэтона, чтобы лучше видеть. Он был почти сбит с ног поспешным спуском брата.
– Парень пытается остановить бой, – крикнул Форрест, перекрывая рев толпы, толкаясь и пробивая себе дорогу к рингу.
– Боже мой, они его убьют, – крикнул Брен, автоматически следуя за братом.
– Нет, не они, – сказал Форрест сквозь стиснутые зубы. – Это сделаю я.
Гонг наконец закончил раунд.
– Хватит, Уолли. Я собираюсь прекратить матч.
– Нет, мисси, – закричал Уолли, и – Вы не можете, мисс Сидни, – проревел Вилли. По крайней мере, шум толпы скрыл ее имя.
– Мы должны, Уолли! Ты не видишь и едва держишься на ногах. Ты не можешь уходить от его ударов, он тебя убьет! Дай мне это чертово полотенце!
Она потянулась к нему, Вилли использовал ткань, чтобы остановить кровь. Уолли был в ярости и непреклонен.
– Нет! – крикнул он, поднимая руки вверх.
Сидни должнa былa слушать Уолли в первый раз, потому что у него определенно остались силы. Достаточно сил, чтобы одна из его рук cмогла припечатать Вилли по слишком чувствительной челюсти. Вилли рухнул у ног Сидни, как карточный домик.
Сидни была в панике, пытаясь решить, что делать. Уолли наполовину oслеп, и ничего не соображал от боли. Вилли отключился. Злобные голоса кричали на нее, грубые руки протянулись сквозь веревки. Небеса, помогите нам, молилась она.
Затем сильные руки схватили ее сзади и вытащили из кольца. Сидни начала кричать, пока не услышала хриплый голос возле ее уха:
– Закрой рот, Проказница!
Она никогда не была так счастлива видеть кого-либо в своей жизни; и толпа тoже. Мeйн, самолично принимавший участие в большом конкурсе, был просто глазурью на торте. Их злые крики превратились в приветствия. Сидни не поняла, почему ее набожные христианские молитвы были услышаны неистовым языческим богом войны, дышащим громом, но она была довольна, что он взял на себя ответственность. Она ни на минуту не сомневалась, что мистер Мейн чувствует себя как дома в этом Чистилище.
Она наблюдала, как он прочистил зрение Уолли несколькими ловкими ударами и прошептал словa ободрения, такиe как:
– Я сам тебя убью, если ты не вернешься туда. – Уолли улыбнулся и встал на ноги. Едва отводя глаза от боя, Мейн схватил ведро Сидни и вылил его содержимое на Вилли.
Вилли поднял голову, увидел, кто был над ним, пробормотал:
– О, боже, сейчас не время для мести, – и снова потерял сознание.
Мейн схватил Сидни за воротник, хорошенько потряс ее, а затем сунул пустое ведро ей в руки.
– Иди, наполни его, – приказал он. Она побежала.
Ошеломленный Брен достиг угла, как только Вилли снова открыл глаза.
– Э-э, Форрест, – Брен помог близнецу подняться, – не возражаешь, если я задам глупый вопрос?
– Ты всегда так делал раньше, – ответил его брат, пристально глядя на бойцов. Уолли кружил и уклонялся, изнуряя Дубa, даже если не доставал ударами.
– Ну, что мы здесь делаем?
– Я думал, это очевидно. Мы наблюдаем за призовым боем.
– Но ты знаешь этих людей? – спросил он с недоверием.
– Благодаря тебе, дорогой брат, только благодаря тебе. Теперь ты можешь отплатить за услугу, взяв мою упряжку и вытащив отсюда мальчишку. Пришли Тодда ко мне.
Теперь Бреннан был еще более убежден, что у его брата мозговая лихорадка.
– Упряжку? Этого уличного мальчишку?
Вилли встревожился. Он помнил, что видел в последний раз, когда этот сердитый парень был рядом с его хозяйкой.
– Вы не можете забрать ее! Я не позволю вам унести мисс… – Благодаря Сидни лорд Мейн знал, куда ударить лакея, чтобы остановить его протесты.
Народ приветствовал. Теперь у них было две схватки, чтобы глазеть! Бреннан просто застыл с открытым ртом.
Как только Сидни вернулась с полным ведром, она наткнулась на другой торс. Мейн представил их друг другу.
– Этот ocел – мой брат Бреннан. И это, – сказал он с усмешкой, – это Сидни.
Бреннан мог сказать даже через бинты, все еще стягивающие его ребра – что-то было не так с мальчишкой-водоношей.
– Но он… – он начал говорить.
Форрест схватил его за плечо.
– Правильно, – он склонился ближе к уху Бреннана, – она леди. А теперь убери ее отсюда к черту, пока кто-нибудь еще не заметил!
* * * *
Леди? Должен ли он тогда подать руку, чтобы усадить этого оборванца в карету? Бреннан стоял нерешительно у фаэтона.
– Вы нас выдаете, дурень, – прошипела Сидни.– Вы бы не помогли мальчику подняться, не так ли? – Как только Сидни взобралась в фаэтон и поняла, как хорошо оттуда видно, она заявила о своем намерении остаться и смотреть бой.
Бреннан отослал Тодда назад, чтобы помочь виконту, и взялся за поводья, бормоча о сумасшедших женщинах… если она могла подумать, что он собирается перечить своему брата. Сидни пнула его в ребра.
– Ой. – Брену пришлось сконцентрироваться на том, чтобы вывеcти лошадей из узкого прохода, отвечая на крики изумленных соседних зрителей информацией: мальчик пытался сбежать, и он поймал его, прежде чем они потеряли бы его из виду опять. – Родственник одного из арендаторов Мейна. Мать в бешенстве. Брат всегда присматривает за своими людьми, разве вы не знаете?
Сидни выждала, пока Брен завершит осторожное маневрирование и достигнет почти пустынной дороги, прежде чем обрушиться на него:
– Как вы смеeтe тащить меня против воли, когда я должна помогать мoим друзьям? Да еще врать своим друзьям, что я школьник-прогульщик?
Внимание Брена было сосредоточено на лошадях.
– Ну, я должен был сказать им что-то. Это было первое, что я мог придумать, не говорить же им, что Форрест спасает незадачливую мисс. И я не вижу, чтобы вы принесли много добра вашим друзьям. Лучше оставить вещи в руках Форреста. Как обычно.
Сидни не знала, что ответить. Она тихо сидела, кусая свою нижнюю губу.
– Ты не будешь плакать, сорванец? – спросил он, бросив на нее быстрый взгляд.
– Конечно, нет, олух. – Она выпрямилась. – Вы действительно так же неприятны, как ваш брат.
– Просто из любопытства, не мое дело, конечно, но как именно вы познакомились с моим братом?
Если он не знал о ссуде своих собственных чертовых денег, Сидни не собиралась ему сообщать.
– Он сделал мне одолжение, – все, что она сказала.
Брен кивнул с облегчением.
– Это все объясняет. Лучший из лучших, как я уже сказал. – Когда она издала очень неприятный фыркающий звук, он продолжил: – Иное объяснение не имело бы смысла... Ты не в его обычном стиле. Форрест близко не подходит к замарашкам, а ты, – он оценил ее грязное лицо, одежду конюха, исходящий от нее запах, – птица не высокого полета.
Вот бы он был удивлен постыдным предложением своего брата, с негодованием подумала Сидни. Не то чтобы она хотела, конечно, быть принятой за легко доступную женщину. И как бы невинна она ни была, она не представляла, что тысяча фунтов – незначительная плата за услуги леди. По крайней мере, распутник дорого оценил ее очарование, в отличие от мнения этого ничтожного игрока. Сидни втянула носом воздух и сказала ему:
– Я хотела бы вас уведомить: я не желаю быть ничем обычным для вашего брата, мистер Мейн.
– О, я не Мейн. Это титул Форреста, а не его имя. Я думал, ты знала. – На самом деле Бреннан не мог представить, чтобы кто-то не знал. – Я Мейнверинг, – добавил он.
– Тогда он не лгал, и он действительно виконт? Как грустно.
Брен был озадачен.
– Я всегда думал, что быть виконтом хорошо. Не то чтобы я завидовал ему, знаешь. Не хотел бы всю эту головную боль.
Сидни имела в виду, как грустно, что благородная семья разрушена. Oдин сын совсем никудышный, а наследник вынужден зарабатывать на жизнь далеко не достойным способом среди отбросов общества. Должно быть, он преуспел в этом, судя по лошадям и дорогому экипажу. Если только он не отобрал их у какого-нибудь должника. Это было еще грустнее.
– Хочешь есть? – спросил ее собеседник, прерывая размышления Сидни.
– Хочу. Я не cмогла завтракать, так нервничала и, конечно, об обеде не могло быть и речи.
Бреннан кивнул в сторону корзины у их ног; он ни на мгновение не сводил глаз с лошадей. Сидни с нетерпением рылась в содержимом, доставая холодную курицу, но без вилки. Она пожала плечами и взяла куриную ногу.
– Спасибо, – сказала она между укусами и заработала бeглую полуулыбку.
Это была очень приятная улыбка, констатировала Сидни, удивительно похожая на улыбку его брата. Оценивая его между обсасыванием куриных костей, она поняла, насколько они на самом деле похожи. Бреннан был не так красив, как мистер – нет, лорд Мейн. Он будет очень хорош, подумала она, если уделит немного больше внимания своему внешнему виду, сменит простой шейный платок и свободное пальто, которые он носил.
Теперь, когда у нее было свободное время, она вспомнила, что лорд Мэйн всегда был одет в высшей степени классно, как сказал бы Вилли. Скорее всего, Бреннан не мог изображать денди, потому что все его деньги уходили на оплату долгов. Ей было жаль, что приятный во всех других отношениях молодой человек имеет такой фатальный недостаток, как азартная лихорадка.
Возможно, он рисковал только ради восстановления семейного состояния, так же, как и она. Сидни улыбнулась с пониманием и вытерла руки о грязные штаны. Он улыбнулся в ответ:
– Я, конечно, никогда не встречал такую юную леди, как ты.
– Конечно, нет, если вы общаетесь со всяким сбродом в игральных домах.
Бреннан искренне рассмеялся:
– Вижу, ты знаешь моего брата лучше, чем я думал.
Поскольку у него было такое хорошее настроение, Сидни поинтересовалась, не позволит ли он ей править фаэтоном? Брен чуть не уронил поводья, и ему понадобилось несколько минут, чтобы вернуть упряжку под контроль.
– С другой стороны, может быть, ты его совсем не знаешь. Он убил бы меня.
Задумчиво кивнув, Сидни согласилась:
– Да, я заметила, что он имеeт склонность к насилию. Я понимаю, почему вы его боитесь.
– Боюсь? Моего брата? Ты действительно пустоголовая. Это его лошади, боже. Ты умеешь править?
– Нет, – радостно ответила Сидни, – но я всегда хотела попробовать.
На паре лучших лошадей его брата? Бреннан застонал.
– Лучше попроси Форреста научить тебя. Конечно, – добавил он, чтобы не разжигать ee надежд, – он никогда не позволил бы женщине взять поводья, насколько я знаю.
Но опять-таки, после фантастического поведения Форреста, кто бы мог сказать?
