Текст книги "Нежеланная женитьба"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Почему?

Секунду поколебавшись, герцог ответил:

– Сыграйте мне, потом скажу.

– Ну теперь придется играть как можно осторожнее, чтобы своей игрой не сказать вам ничего лишнего, – улыбнулась Онора.

Герцог сидел и внимательно слушал, но Онора не стала играть долго.

– Я сегодня немного устала. Пожалуй, пойду спать.

– Да, конечно, – проговорил герцог каким-то отрешенным голосом.

Оноре показалось, что он думает о чем-то другом. Она постеснялась спросить, о чем именно, но мысли об этом не давали ей покоя еще вчера вечером.

Сегодня, услышав, что герцог собирается ей что-то предложить, Онора встала из-за рояля и, направившись к нему, сказала:

– Вы сегодня что-то очень серьезны.

– Так оно и есть, – отозвался герцог, глядя на жену.

Она была необыкновенно хороша собой, хотя и не осознавала этого. Платье из нежно-голубого шелка – цвета весеннего неба – было украшено не обычными розовыми розочками, а маленькими бутончиками белых полураспустившихся роз.

Герцогу пришло в голову, что и саму Онору можно сравнить с девственно-белой розой.

За эти несколько дней, проведенных вместе, герцог удостоверился в том, что понял еще в ночь после свадьбы – Онора не только юна и абсолютно неопытна, но и не умеет распознавать зло, хотя инстинктивно чувствует его.

Именно эта трогательная наивность вызывала в нем желание защитить ее от таких женщин, как Элин Лэнгстоун. Герцог хотел как можно осторожнее приоткрыть ей завесу над темными сторонами жизни, с которыми ей рано или поздно придется столкнуться.

Молчание затянулось, и Онора робким голоском переспросила:

– Так почему... вы так серьезны? Я что-нибудь не так... сделала?

– Ну что вы, конечно, нет, – ответил герцог и, взяв ее за руку, усадил рядом с собой на софу.

Почувствовав, как дрожь пробежала по ее телу, он еще крепче сжал ее пальцы.

– Мы были так счастливы, Онора, с тех пор, как приехали сюда, – заметил он. – И поэтому я предлагаю, если вы, конечно, не против, поехать куда-нибудь, где нас никто не смог бы побеспокоить.

Заметив на ее лице недоуменное выражение, он добавил:

– Боюсь, что, пока мы будем здесь, к нам то и дело будут наезжать с визитами.

Щеки Оноры окрасил слабый румянец, и, отвернувшись от герцога, она проговорила:

– Я слышала... сегодня вечером сюда приезжала тетя Элин, но... быстро уехала.

– Она привезла кое-какие свадебные подарки, и нам необходимо как можно скорее написать благодарственные письма дарителям, – бесстрастно проговорил герцог.

– А почему она... не захотела встретиться со мной?

– У нее не было времени.

– Как... я рада! – вырвалось у Оноры. Она немного помолчала и добавила: – Может быть, вы считаете, что мне не следовало этого говорить, но... я так счастлива здесь... что побоялась... как бы тетя не омрачила этого счастья.

– Поскольку и у меня нет никакого желания, чтобы она или кто-то другой это делал, – заметил герцог, – может быть, мы с вами, Онора, поедем в Шотландию?

На лице Оноры появилось неподдельное удивление.

– У меня есть дом на севере Сазерленда, где я обычно провожу август или сентябрь, – продолжал герцог. – Он очень уютный, хотя небольшой, и расположен в укромном уголке. В это время года река там кишмя кишит лососем и только-только начинает распускаться вереск.

Выражение удивления сменилось на лице Оноры полным восторгом.

– Больше всего на свете мне хотелось бы поехать с вами в Шотландию и увидеть все эти красоты! – воскликнула она. – Папа часто рассказывал мне, как ему там понравилось. Было бы просто замечательно поехать туда... вместе с вами.

– Тогда не будем откладывать нашу поездку, – сказал герцог. – Удобнее и быстрее всего туда можно добраться по морю.

– Это было бы великолепно, – согласилась Онора. – Не знаю, как мне благодарить вас за такой щедрый подарок!

Герцог, не выпуская ее руки из своей, взял ее за другую руку.

– Скажите мне, Онора, вы и вправду хотели бы поехать в Шотландию именно со мной? Значит, и я являюсь причиной вашего счастья?

– Ну конечно! – воскликнула Онора. – Вы были так добры ко мне... в эти... последние несколько дней, что я чувствую...

Она замолчала, словно боясь сказать лишнего, и герцог тихонько сказал:

– Прошу вас, договаривайте.

Онора покачала головой. Тогда он, по-прежнему не повышая голоса, попросил:

– Взгляните на меня, Онора.

Секунду поколебавшись, она послушно подняла к нему лицо.

Одного взгляда на нее герцогу было достаточно, чтобы понять – Онора явно смущена. Но в этот момент легкая дрожь прошла по ее телу, и герцог почувствовал, что небезразличен ей.

– Хотите я кое-что вам скажу? – спросил он проникновенным голосом.

Она молча смотрела на него, не отводя взгляда, а он между тем продолжал:

– Вы только что сказали мне, что в эти несколько дней были как никогда счастливы. У меня точно такое же чувство. Мне кажется, то, что мы оба ощущаем, есть не что иное, как начало любви.

Онора по-прежнему не отрывала от него взгляда, только на щеках у нее мало-помалу появлялся румянец – так рассвет окрашивает краешек неба в розовый цвет. Герцогу показалось, что краше своей жены он никого никогда в жизни не видел.

Пальцы ее дрожали, грудь порывисто вздымалась. Ласково глядя на нее, герцог проговорил:

– Я люблю вас, дорогая, но я боялся признаться вам в этом, чтобы не напугать.

– Я... я не боюсь, – прошептала Онора. – Но... вы и вправду уверены... что любите меня?

– А какие чувства вы сами ко мне испытываете?

Онора, потупив взор, проговорила дрожащим голоском:

– Все, что... мы делаем... так замечательно... так чудесно... Мне кажется... такого со мной еще никогда не было.

– А почему вам так кажется?

Секунду ему казалось, что она никогда не осмелится признаться.

– Потому что... вы рядом, – наконец тихонько прошептала она.

– Моя радость, то же самое и я чувствую по отношению к вам.

Герцог осторожно обнял ее и притянул к себе.

Почувствовав, как трепещет ее тело, он понял, что такого с ним еще никогда не бывало. Ни разу в жизни ни одна женщина не была ему настолько дорога, что хотелось защищать ее и беречь.

Прижав ее к себе еще крепче, герцог проговорил:

– А вы и вправду уверены, абсолютно уверены, что больше не боитесь меня?

– Я люблю вас, – сказала Онора. – Но я... не знала, что любовь может быть... такой.

– Какой же? – спросил герцог, чуть ли не касаясь губами ее губ.

– Как солнце и музыка... цветы и небо... – прошептала Онора.

Последние слова она произнесла невнятно, и герцог понял – она ждет, когда он ее поцелует. Его губы коснулись ее мягких и нежных губ, и герцога пронзило острое ощущение счастья. Такого с ним еще никогда не бывало, да он и не представлял себе, что можно испытывать подобное.

Он целовал ее со всей нежностью, на какую только был способен, словно она была какое-то бесценное сокровище.

Онора доверчиво прильнула к нему, и герцог понял, что она испытывает те же чувства, что и он. Он принялся целовать ее еще более страстно.

Наконец оторвавшись от ее губ, он тихо проговорил:

– Я люблю, я обожаю тебя, моя родная, желанная. А ты меня любишь?

– Я люблю... тебя, – ответила Онора. – Мне кажется... на свете есть... только ты.

Герцог снова поцеловал ее.

– А когда ты... впервые понял... что любишь меня? – спросила Онора, когда вновь обрела способность говорить.

– Когда я нес тебя наверх, после того как ты упала в обморок, я уже знал, что всегда буду защищать тебя и больше не позволю, чтобы ты подвергалась опасности.

– И ты был тогда... так добр ко мне... и так хорошо меня понимал.

– Я думал, что ты во мне нуждаешься, моя радость.

– Так... оно и было.

– А потом, – продолжал герцог, – с каждой минутой я влюблялся в тебя все сильнее и сильнее, пока уже не смог этого скрывать.

– Неужели ты и вправду меня любишь? Прошу тебя, скажи мне об этом еще раз.

Герцог вновь прильнул к ее губам и, немного погодя отстранившись, потянул ее за руку.

– Может быть, поднимемся наверх, моя хорошая?

Она затаила дыхание, и он быстро прибавил:

– Обещаю, я не сделаю ничего против твоей воли. Но, моя радость, хотя целовать тебя доставляет мне несказанное наслаждение, поцелуи – это лишь начало любви, и мне еще многому нужно будет тебя научить.

Спрятав лицо у него на груди, Онора прошептала:

– Я хочу... чтобы ты научил меня... И теперь, когда я знаю... что ты меня любишь... я хочу... чтобы у нас с тобой... был ребенок.

– Ну, с этим еще успеется, – улыбнулся герцог. – И тем не менее, моя любовь, мне кажется, что это будет красивый ребенок, поскольку дети любви не могут быть иными.

– Очень, очень красивый! – воскликнула Онора. – Ведь все, что я чувствую и что чувствуешь ты, так чудесно, словно сам Господь благословил нас.

Герцог понимал, что Онора права, и, не в силах больше сдерживать переполнявшую его радость, закрыл ей рот поцелуем.

Он и раньше испытывал безудержное желание, которое охватило его сейчас. Но где-то в глубине души чувствовал, что это еще не настоящая любовь, в честь которой поэты слагают стихи, а композиторы пишут песни.

И вот теперь наконец-то и ему довелось обрести свою любовь. И как это ни странно, она предстала ему в образе хрупкой молоденькой девушки, почти ребенка, которой были пока неведомы чувства зрелой женщины. Герцог был уверен – превратить нежный бутон в пышный цветок будет самым увлекательным занятием, которым ему когда-либо приходилось заниматься.

Сейчас ему казалось, что иметь такую жену – юную, нежную, не испорченную ни мужчинами, ни женщинами – счел бы за счастье любой мужчина.

Она принадлежала ему, ему одному, чистая, словно нетронутый лист бумаги, который ему предстоит заполнить. И от того, чем он заполнит его, зависит вся дальнейшая жизнь Оноры – хорошей она будет или плохой.

Осознав это, герцог на секунду почувствовал нечто вроде страха.

Перед его мысленным взором промелькнула вся его прошлая жизнь, и герцог внезапно устыдился многих своих поступков – они были недостойны его и несовместимы с его собственными идеалами. Он решил, что Онора никогда не должна узнать о его былых заблуждениях.

Целуя ее сейчас, герцог поклялся, как не клялся еще никогда в жизни, что будет достоин своей чистой, нежной жены.

– Я люблю тебя! – воскликнула Онора, когда он наконец оторвался от ее губ. – Люблю тебя! Люблю! Ты для меня все, о чем я мечтала и думала, что потеряла навсегда... когда мне пришлось выйти за тебя... замуж.

– Ты рада или огорчена? – шутливо спросил герцог.

Онора рассмеялась звонким смехом, который он так любил.

– Как ты можешь задавать такой... нелепый вопрос! Очень, очень рада!

И вдруг испуганно вскрикнула:

– Что было бы, если бы я отказалась стать твоей женой и приняла бы... постриг?

Герцог не ответил, лишь крепче поцеловал ее – ему страшно было вспоминать, что он мог ее потерять.

Рука об руку они направились к двери и поднялись по лестнице – им не было нужды выяснять, что им предстоит делать дальше, они и так без слов поняли друг друга.

У дверей спальни Оноры они с улыбкой глянули друг другу в глаза – и им опять все стало ясно.

Герцог пошел в свою комнату, где его уже ждал камердинер, а Онора в свою. Эмили, решив, что хозяйка устала и потому не хочет разговаривать, проворно и молча раздела ее.

Когда горничная вышла, Онора откинулась на подушки и стала ждать, когда откроется смежная дверь.

Ею овладело странное, но приятное возбуждение – тело налилось блаженным теплом, вокруг чудились чарующие звуки музыки. Это была та самая музыка, которую она уже сочинила, но сейчас в ней появился новый лейтмотив, пронизанный счастьем и радостью.

Дверь отворилась, и вошел герцог. Онора сразу почувствовала, как страстно он ее желает, как сильно любит, но и боится напугать.

Ей захотелось его успокоить, приободрить, и, протянув к нему руки, она проговорила:

– Я... ждала... тебя.

Герцог закрыл дверь и подошел к постели.

– Я так надеялся, что ты это скажешь, моя дорогая. Вчера вечером, после того как ты сыграла мне на рояле, я так страдал, что не могу войти в эту дверь и сказать тебе, как я тебя хочу.

– Но почему... ты этого... не сделал?

– Мне показалось, что еще рано. Ты могла бы посчитать, что мы чересчур быстро перешли от ненависти к этому восхитительному чувству – любви.

– Да... для меня оно и вправду... восхитительное.

Присев на краешек кровати, герцог взглянул на жену.

– О чем ты... сейчас думаешь? – застенчиво спросила Онора.

– Все ломаю себе голову, почему ты так не похожа на тех женщин, которых я знал раньше, – ответил герцог. – Ты красива, удивительно красива, но дело не только в этом.

– А в чем же?

– Ты очень чистая и добрая. Таких, как ты, я еще не встречал.

Онора взволнованно прошептала:

– Я очень рада, что ты обо мне такого мнения. Обещаю, я буду стараться... очень стараться... остаться такой же, чтобы тебе... не пришлось меня стыдиться.

Герцог обнял ее, но не стал целовать, как она ожидала, а просто прижался щекой к ее щеке.

– Если ты хочешь сделать это ради меня, то и мне нужно вести себя так, чтобы ты мной гордилась. Но тебе придется мне в этом помочь.

– Ну это будет нетрудно, – заметила Онора. – Ведь любовь дается самим Господом.

– Да, – согласился герцог. – Однако мы живем на земле, моя бесценная, и всегда есть соблазн совершить какой-нибудь неблаговидный поступок.

Проговорив эти слова, герцог удивился, почему раньше эта мысль, такая очевидная, никогда не приходила ему в голову. Видимо, он слишком много времени проводил с женщинами, порочными до глубины души. Теперь, когда, словно дар небес, в его жизнь вошла Онора, такая чистая и невинная, герцог испугался, что прошлое может каким-то образом повлиять на их счастливую совместную жизнь.

Онора, словно прочитав его мысли, обняла его за шею и прошептала:

– Я люблю тебя и знаю... о чем ты сейчас думаешь... Но ведь... ты мне кажешься... самым лучшим человеком на свете.

У герцога перехватило дыхание. Наклонившись, он коснулся губами ее губ.

Он целовал ее бережно и нежно, пока не почувствовал, что желание, уже бушевавшее в нем, охватило и Онору. Тогда он скинул халат и лег в постель рядом с ней. Онора доверчиво скользнула в его объятия, герцог крепко прижал ее к себе и в тот же момент понял – их любовь настолько сильна, что преодолеет все трудности и очистит их самих, смыв все плохое, мелочное и злое. Потому что эта любовь, которую Онора считает даром Божиим, и в самом деле является таковой и останется с ними навсегда.

– Я люблю тебя, моя драгоценная, ненаглядная, единственная, – прошептал он срывающимся голосом.

Сердца их сладостно замерли в груди, мир вокруг окутал яркий свет, зазвучала нежная музыка, и любовь, заключив герцога с Онорой в свои трепетные объятия, понесла их высоко в небеса.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лиц.