Текст книги "Флирт"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

Сборы были недолгими. На следующее утро доктор Гровз приехал навестить княгиню и, проведя с нею около четверти часа, пожелал переговорить с Анцеллой.

Они спустились в гостиную с окнами на Эзу. Эта комната не выглядела столь роскошно, как салон, хотя также была весьма симпатичной.

– Княгиня отзывается о вас очень благожелательно, госпожа Уинтон, – начал доктор Гровз.

– Меня это радует, – ответила Анцелла. – Надеюсь, что смогу оправдать доверие, которое оказал мне сэр Феликс.

– Я также был в этом уверен.

Внешне доктор Гровз чем-то напоминал сэра Феликса Джонсона: приблизительно того же возраста, такие же очаровательные манеры. Как и сэр Феликс, он носил традиционный сюртук и цилиндр, а также мастерски завязанный галстук, в центр которого была воткнута булавка в виде подковы. В Монте-Карло, подумала Анцелла, все неизменно обязано быть символом счастья.

– Однако если быть до конца откровенным, – продолжал доктор Гровз, – я должен признаться, что рассчитывал увидеть более зрелую даму. Но если княгиня вами довольна, то все остальное уже не имеет значения.

– Правда, что княгиня так уж больна? – спросила Анцелла.

Это казалось ей не совсем соответствующим действительности, если принять во внимание последние часы, которые княгиня провела в казино, а также тот факт, что она делала все, что хотела.

– Мне кажется, что вы, как сиделка ее сиятельства, – медленно произнес доктор Гровз, – просто обязаны знать все, что связано с этим конкретным случаем. – Доктор замолчал, после чего с легкой усмешкой спросил: – Как вам кажется, сколько княгине лет?

Анцелла не ожидала такого вопроса.

– Понятия не имею, – ответила она. – Но, судя по ее внешнему виду, она очень стара… ей уже сильно за семьдесят.

– А на самом деле, – ответил доктор Гровз, – ей лишь недавно исполнилось шестьдесят два года!

Анцелла не могла скрыть удивления.

– Это действительно очень грустная история, – сказал доктор Гровз.

– Не могли бы вы ее мне рассказать? – попросила Анцелла.

– Вам следует знать, что в молодости княгиня была весьма привлекательной женщиной, – начал доктор Гровз. – Когда я увидел ее впервые лет двадцать назад, она была еще очень хороша собой.

Припомнив профиль княгини, Анцелла согласилась, что это могло быть правдой. Минувшей ночью она и сама отметила: всякий раз, когда ее сиятельство разговаривала с графом Андре, была возбуждена или чем-то заинтересована, ее лицо преображалось и становилось красивым.

– В молодости, – продолжал доктор Гровз, – княгиня вышла замуж за князя Сержа Всеволовского. Муж, которого ей определили родители, был старше ее на пятнадцать лет и считался, как я думаю, самым красивым мужчиной в России.

Анцелла уже хотела заметить, что Владимир, видимо, точная копия своего отца, но вовремя прикусила язык.

– Естественно, – продолжал доктор Гровз свой рассказ, – что она безумно полюбила своего мужа. Он очень хотел иметь детей. Княгиня по неизвестным мне причинам сначала не могла забеременеть, а позже у нее несколько раз случались выкидыши. И в результате, когда родился князь Владимир, ей уже было тридцать пять лет.

– Князь Серж, вероятно, был очень счастлив! – сказала Анцелла.

– Конечно, он был доволен. К сожалению, это не мешало ему бесконечно ей изменять.

Анцелла вопросительно взглянула на доктора, который продолжал:

– Следует помнить, какие искушения вставали у него на пути. Князь много путешествовал, бывал в Англии, постоянно ездил в Париж и, естественно, когда Монте-Карло вошло в моду, стал бывать и здесь. – Доктор улыбнулся. – Тут никогда не было недостатка в чрезвычайно привлекательных женщинах, готовых броситься в его объятия, а княгиня, которая была необычайно, почти фанатично властолюбива, становилась все более ревнивой.

Взгляд Анцеллы был полон сочувствия.

– Рождение ребенка, – продолжал доктор Гровз рассказ, – а также болезни, которые преследовали ее на протяжении нескольких лет, не лучшим образом сказались на ее внешнем виде. Поэтому, желая вернуть былую красоту, она советовалась с каждым специалистом в России и в других странах Европы. Она испробовала множество средств, которые присоветовали ей знахари. – Тут голос доктора Гровза стал более суровым. – Всегда найдутся шарлатаны, готовые использовать подобную ситуацию, чтобы извлечь для себя выгоду, паразитируя на несчастье богатой женщины, не считаясь с тем, какой вред могут ей нанести.

– И что же случилось? – спросила Анцелла, догадываясь, каков будет ответ.

– Один из знахарей, – сказал доктор Гровз, – продал ей «чудодейственный препарат», благодаря которому, как он уверял, на протяжении одной лишь ночи она изменится настолько, что будет выглядеть словно восемнадцатилетняя девушка. И вы сами видите, что произошло!

– Ее кожа!

– Вот именно, – ответил доктор Гровз. – Так называемый чудодейственный препарат разрушил ткань кожи, она стала такой, какой вы можете ее сегодня видеть: сплошная сеть морщин, напоминающая китайский пергамент.

Именно таким виделось Анцелле лицо княгини, и она глубоко ей сочувствовала, понимая, что ради большой любви к мужу эта женщина и старалась вернуть свою красоту.

– И уже невозможно ничего сделать? – спросила она.

– Абсолютно! – ответил доктор Гровз. – Все это, естественно, привело к тому, что ее сиятельство стала выглядеть гораздо старше своих лет и ее вид, когда еще был жив князь Серж, явился источником непередаваемой трагедии.

– Мне кажется, что женщина в любом возрасте заботится о своем внешнем виде, – заметила Анцелла.

– Конечно, вы правы, – согласился доктор Гровз, – но княгиня свою пылкую, всепоглощающую любовь перенесла на сына. И если в прошлом она ревновала к мужу, то сейчас точно так же ревнует к князю Владимиру.

Теперь Анцелла начала понимать то, что сказала ей княгиня.

– Я рассказываю вам все это для того, – продолжал доктор Гровз, – чтобы вы знали: время от времени княгиня может производить впечатление слегка неуравновешенного человека, особенно когда дело касается ее сына.

– Я уже поняла, что в мыслях она иногда путает его со своим мужем, – призналась Анцелла.

– Вы весьма наблюдательны, госпожа Уинтон, – заметил доктор Гровз. – Я и ранее подозревал что-то подобное, но с момента приезда княгини сюда в этом году мне все не хватало времени, чтобы найти подтверждение моим догадкам.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила Анцелла.

– К сожалению, нет, – ответил доктор Гровз. – Мы можем заботиться только о том, чтобы она была здорова, не принимала никаких подозрительных лекарств и чтобы ее интересы не замыкались на князе Владимире и его романах.

– У него много романов?

Анцелла понимала, что ее вопрос не совсем тактичен, но не могла удержаться, чтобы его не задать.

– Здесь людей занимают только две вещи. Это страсть и слухи! Если верить последним, князь Владимир, где бы он ни появлялся, оставляет после себя гору разбитых сердец. – Доктор засмеялся. – Возможно, это прозвучит слишком драматично, госпожа Уинтон, но смею вас заверить: мне часто приходилось залечивать разбитые сердца, хотя об этом говорят, прибегая к куда более сложным медицинским терминам.

Анцелле показалось, будто доктор Гровз пытается ее предостеречь, хотя и не обращается непосредственно к ней.

 Она убедилась в правоте своего предположения, когда доктор осторожно добавил:

– Смею надеяться, госпожа Уинтон, что если вы вдруг окажетесь в затруднительной ситуации, то обратитесь ко мне как к своему другу, с которым можно говорить совершенно откровенно. Сэр Феликс, я знаю, очень уважал вашего отца. И я хочу, чтобы вы помнили: в случае чего вы всегда можете на меня рассчитывать.

– Очень мило с вашей стороны, доктор Гровз. Я способна оценить ваши слова, – сказала Анцелла. – Однако надеюсь, что мне не придется вам надоедать. Все свое время я буду отдавать княгине, так как именно для этого сюда и приехала. – Она слегка улыбнулась, после чего добавила: – Впрочем, я не думаю, что каждую ночь буду проводить в казино.

– Если бы вы прожили здесь столько же, сколько я, – ответил доктор Гровз, – вы бы сами убедились, насколько это скучно, особенно когда ты не можешь позволить себе проигрывать деньги.

– Я тем более не могу себе этого позволить! – оживилась Анцелла. – Однако считаю, что это очень интересно – иметь возможность понаблюдать за местом, одно название которого множество людей в Англии произносит с таким ужасом.

– Пожалуй, это так, – согласился доктор Гровз. – И епископы весьма нелестно отзывались о Монте-Карло. Хотя, честно говоря, обвинения, которые они выдвигали против казино, сильно преувеличены.

– Я думала, это правда, – ответила Анцелла. – За исключением…

Она уже собиралась рассказать о мужчине, который предыдущей ночью проиграл все, что имел, но тут же подумала, что совершит ошибку, рассказав об этом доктору Гровзу.

– А правда в том, что казино придается слишком большая огласка, – признался доктор. – Как хотя бы в той же песенке: «Мужчина, который сорвал банк в Монте-Карло».

Анцелла, слышавшая эту песенку и знавшая, что сейчас она очень популярна, исполняется каждой шарманкой в Лондоне, рассмеялась.

– Он что же, существовал на самом деле? – поинтересовалась она. – Я думала, это просто вымышленная фигура.

– Отнюдь, – ответил доктор Гровз. – Его звали Чарлз Девилл Уэллз, я встречал его здесь семь лет назад.

– И он на самом деле сорвал банк?

– А как же, несколько раз на протяжении трех дней! Когда такое случается, а на столе, где стоит рулетка, не хватает денег, стол накрывают полотнищем из черного крепа и до тех пор, пока из хранилища не принесут новые банкноты и ящики с золотом, рулетка замирает.

– Потрясающе! – вскричала Анцелла. – И сколько же выиграл господин Уэллз?

– Ходят слухи, – ответил доктор Гровз, – что свой первоначальный капитал, который составлял четыреста фунтов, на протяжении трех дней он превратил в сорок тысяч! Это был маленький, неприятный человечек. Сейчас он сидит в тюрьме.

– В тюрьме? – удивилась Анцелла.

– Как выяснилось, нашлось много охотников доверить ему свои деньги. Он собрал почти тридцать тысяч фунтов, уговаривая людей вложить деньги в его изобретение: новое приспособление, уменьшающее расход угля на паровых судах. В действительности никакого изобретения не существовало.

Анцелла подумала, что в данном случае деньги не только не принесли их владельцу счастья, но и превратили его в преступника. Доктор Гровз взглянул на часы.

– Я охотно задержался бы здесь и продолжил наш разговор, госпожа Уинтон, – сказал он, – но меня ждут пациенты. Честно говоря, ни одному из них срочная помощь вовсе не требуется. – Он подошел к двери и остановился. – Прошу вас, последите за княгиней, – добавил он, – и за собой тоже.

И вновь Анцелла услышала в его голосе предостережение, а когда он ушел, в задумчивости стала подниматься наверх, к княгине.

Хозяйка была в исключительно хорошем настроении, скорее всего потому, что всю предыдущую ночь проговорила с графом Андре. Под утро, подходя к экипажу, запряженному четверкой резвых коней, с незнакомой еще Анцелле теплотой в голосе она произнесла:

– Граф Андре – мой очень хороший приятель.

– Я так и подумала, – ответила Анцелла.

Ей хотелось спать. Она измаялась, пока сидела в ожидании княгини, но одновременно испытывала определенное облегчение, что не нужно было стоять возле рулетки и от ее имени делать ставки.

– Он был ко мне необычайно внимателен, когда со мной случилось несчастье, – объяснила княгиня. Она говорила так, будто вспоминала минувшие дни для собственного удовольствия, а не для Анцеллы. – Мне казалось, что моя жизнь кончилась, но он сумел показать мне, сколько в этой жизни счастья и радости.

– Он… полюбил вас? – спросила Анцелла и только после этого подумала, что, возможно, ведет себя слишком дерзко, высказывая подобные догадки.

– Ну конечно! – оживилась княгиня. – И был пламенным, красноречивым любовником, как и большинство французов.

– Вы, вероятно, хотели с ним бежать?

Княгиня рассмеялась.

– Не представлялось такой возможности, – ответила она. – У него была слишком ревнивая жена, да она и по-прежнему с ним. Хуже всего то, что она держит руку на семейной кассе. – После этого с язвительной ноткой в голосе добавила: – Она одна из тех американских мультимиллионерш, которые, получив кучу долларов в наследство и охотясь за титулом, слетаются в Европу, словно саранча. Мужчины из знатных родов притягивают их точно так же, как и иконы, и всякого рода произведения искусства.

Ее внезапная ненависть к жене графа настолько явно бросалась в глаза, что Анцелла решила больше не задавать никаких вопросов, но княгиня сама не спешила прекратить разговор.

– Женщины – это гарпии, – сказала она. – Все до единой! Им мужчина нужен только для того, чтобы что-то от него получить. Они высосут бедняжку до последней капли крови! Они ненасытны: дома, лошади, драгоценности, наряды – не существует ничего, чего бы они не требовали от мужчины. И, естественно, если к тому же лишены совести и достаточно хитры, они принудят мужчину к тому, чтобы тот отдал им свою фамилию! Я не перестаю предупреждать Владимира: берегись! А он меня не слушается, как и Серж. – Ее голос дрогнул, и она пробормотала себе под нос: – Гарпии! Ведьмы! Вампиры без сердец, без души. А мужчины настолько глупы, что не могут им отказать!

В молчании они ехали в направлении виллы д'Азар. И лишь позже княгиня уже более спокойным голосом сказала:

– Смешанные браки никогда не приносят счастья. – Она взглянула на Анцеллу и добавила: – Как ты думаешь, эта английская маркиза хочет выйти замуж за моего сына?

Анцелла раздумывала недолго.

– Ваше сиятельство забывает, что я приехала лишь вчера.

– Да-да, конечно. Но если Владимир все-таки женится и если это произойдет до того, как я умру, – то лишь на россиянке!

Анцелла ничего не ответила, но сейчас, поднимаясь по лестнице, подумала: то, что доктор Гровз рассказал о княгине, объясняет ее вчерашний взрыв недоброжелательности по отношению к женщинам.

Ей было очень неприятно, что княгиня, стараясь казаться красивой и привлекательной, по существу разрушала все то, что она сама старалась сохранить. Она теперь понимала, почему княгиня румянила лицо и красила губы помадой, что в Англии считалось крайне предосудительным. Лишь один тип женщин, о которых не принято даже упоминать, употреблял всякого рода косметику. По крайней мере, тетки Анцеллы всегда ей это говорили, но сейчас она не могла удержаться от подозрений, что и у маркизы цвет лица вовсе не был таким ослепительно белым, как это казалось вечером, а необычный оттенок на устах не являлся исключительно даром природы. Хотя, надо сказать, она применяла косметику чрезвычайно искусно. Минувшей ночью Анцелла видела в казино женщин, которые и не скрывали, что сильно накрашены, хотя не было никакого сомнения в том, что именно благодаря этому они и выглядели более или менее притягательно.

Княгиня была занята тем, что разрабатывала новую систему игры.

Ее кровать была завалена листами бумаги с подсчетами, схемами и множеством книг, которые, как узнала Анцелла, можно приобрести в Монте-Карло. В них описываются различнейшие «надежные» системы, которых насчитывалось несколько десятков – игра туринская, игра самурская, треугольник Паскаля, доминирующие числа, дифференциальное исчисление, астрология. Книги стоили от половины шиллинга до двадцати четырех фунтов, но Анцелла была уверена: если бы какой-нибудь из этих методов на самом деле приносил счастье, то лицо, которое его открыло, вовсе не захотело бы поделиться им со всеми.

Однако в казино она заприметила много женщин с одной из таких книжек.

– Я начинаю подумывать, что мне повезло бы куда больше, если бы я сыграла в баккара, – сказала княгиня.

– Интересно, выиграл ли вчера ночью его сиятельство? – не заметила, как проговорилась Анцелла.

– Он играл в баккара? – насторожилась княгиня.

– Когда я передавала ему ваше сообщение, мне показалось, что такое желание у него было.

– А кто с ним был? – поинтересовалась княгиня.

Анцелла слишком поздно сориентировалась, что лучше всего было бы вообще об этом не упоминать, но сейчас ей не оставалось ничего другого, как сказать правду:

– Маркиза.

– Ну конечно! – резко выкрикнула княгиня. – Я абсолютно уверена, что эта женщина не должна здесь задерживаться, а Борис сказал мне, что…

Она умолкла, как бы поняв, что может выдать тайну, и, взяв с кровати листок бумаги, принялась его анализировать.

Но вскоре настало время ленча. Княгиня, уже переодевшаяся, вместе с идущей следом Анцеллой вошла в салон, в котором уже собрались гости.

Всего там было двенадцать человек, в числе которых и две благовоспитанные пары с соседних вилл. Анцеллу представили гостям, однако никто из них не пытался завязать с нею разговор, поэтому она оказалась предоставленной самой себе.

За ленчем разговор шел на общие темы, благодаря чему ей не пришлось общаться с джентльменами, сидевшими рядом.

Князь Владимир сидел за столом напротив матери.

Анцелла заметила, что княгиня наблюдает за сыном, вслушиваясь в каждое слово, обращенное к маркизе, которая сидела справа от него и выглядела необычайно привлекательно.

Когда ленч подходил к концу, княгиня спросила:

– Что ты делаешь сегодня после обеда, Владимир?

– Еду в Монте-Карло, мама.

Голос, обращенный к матери, был полон любви и теплоты. И Анцелла, которая не в силах была отвести от него взгляд, утвердилась во мнении: вне всяких сомнений, он – самый восхитительный мужчина, какого она когда-либо видела. И не только потому, что он был очень красив, но также и потому, что его лицо оживлялось, когда он говорил, а на устах играла улыбка, устоять перед которой было просто невозможно.

Он не заговорил с нею перед ленчем, поскольку они оказались в разных концах салона, а когда княгиня поприветствовала своих гостей, почти сразу же стали подавать на стол. Однако Анцелле показалось, – впрочем, она не была в этом уверена, – что он раз или два бросил на нее быстрый взгляд. Потом она подумала, что с ее стороны это слишком самонадеянно – считать, будто он вообще заметил ее существование.

– Мне хотелось бы узнать, – подала голос маркиза, как только княгиня замолчала, – могу ли я воспользоваться вашим экипажем сегодня под вечер? Мне нужно сделать кое-какие покупки в Больо.

– Ну конечно, – ответил князь. – Я прикажу подготовить для тебя легкий двухместный экипаж. Ты сама убедишься, насколько он удобен.

– Благодарю тебя, Владимир, – ответила маркиза, улыбаясь ему с выражением истомы в голубых глазах.

– Поскольку вы собираетесь в Больо, – вмешался в разговор капитан Садли, – не поехать ли мне с вами? Мне тоже не помешало бы купить пару новых запонок для воротничков.

– Пожалуйста, – ответила маркиза. – Если только вам не помешает то, что я некоторое время намерена провести в магазинах.

– Свое нетерпение я постараюсь удержать при себе, – сказал, смеясь, капитан.

Он ловко все спланировал, подумала Анцелла, вспомнив разговор капитана с маркизой, который ей невольно пришлось подслушать.

Оказалось, что и у остальных гостей имелись кое-какие личные планы, лишь барон Миховович решительно заявил, что собирается прилечь отдохнуть.

– Эти ночные часы чрезвычайно утомительны, – заметил он.

– А для того, кто проигрывает, – тем более, – засмеялся кто-то из присутствующих.

– Что правда, то правда, – согласился барон.

– А вы знаете, что вчера ночью в казино произошло нечто необыкновенное? – спросил капитан Садли.

– Что же? – заинтересовалась маркиза.

– Я оставил вас и его сиятельство, когда вы играли в баккара, – объяснил Фредди Садли, – так как увидел своего знакомого по фамилии Харнсуорс. Если точнее, он член моего клуба. Он стоял возле стола с рулеткой, того самого, за которым обычно играете вы, ваше сиятельство. – Он обратился к княгине, которая слушала его с тем же вниманием, что и остальные. – Харнсуорс стоял у стола, сжимая в руках порядочную сумму денег, – продолжал капитан. – Я подошел к нему и спросил: «Полоса удачи, Харнсуорс? Я вам завидую!» Он посмотрел на меня со странным выражением на лице. После чего ответил: «Это был ангел, который выиграл деньги для меня! Но, увы, эта женщина исчезла, и я не могу ее найти!» – «Ангел? – воскликнул я. – В этом месте вы ангелов не найдете!» Честно говоря, я даже подумал, что он просто пьян. «Это был ангел, – настаивал он на своем, – но я сам не могу в это поверить!» – «Я тоже! – ответил я ему. – Но ваша знакомая вроде бы неплохо вам помогла! Ну что, еще по разу?» Некоторое время он не отвечал, после чего заявил: «Я возвращаюсь к своей жене, Садли, и мы оба падем на колени, чтобы возблагодарить Бога за то, что он нам помог». – Капитан Садли поколебался, после чего закончил: – Он говорил это настолько серьезно, что я невольно пришел к убеждению: он не только совершенно трезв, но еще и верит в то, что говорит!

– Что за необыкновенная история! – вскричал барон.

– Как бы я хотела, чтобы какой-нибудь ангел вызвался и мне помочь! – оживилась маркиза, взорвавшись на секунду смехом, который напоминал перекличку колокольчиков, как это кто-то назвал в свое время.

– Вы ему на самом деле поверили? – спросила княгиня.

– Но что-то же такое ему примерещилось, – ответил капитан Садли. – И это «что-то» могло быть вполне реальным. Кроме того, насколько мне известно, Харнсуорс не располагает такими денежными суммами, чтобы позволить себе играть по-крупному.

– Нам всем нужно искать своих ангелов! – громко сказала маркиза. – Разве это не было бы чудесно, если бы нам удалось их найти?

Княгиня поднялась с места, и ленч закончился.

Анцелла была страшно рада, что на тему «ангела» больше не было сказано ни слова. Вскоре они все забудут о выигрыше Харнсуорса, подумала она, как только в казино случится еще что-нибудь из ряда вон выходящее. Слава Богу, никто меня с ним не видел. Она прекрасно понимала, что ее жизнь станет невыносимой, если княгиня и ее гости вдруг поймут, что она каким-либо образом может принести им счастье за игорным столом.

Княгиня намеревалась прилечь, и Анцелла возвратилась в свою комнату. У нее было свободное время, и Анцелла решила, что не станет сидеть дома, а спустится в парк. Ей пришло в голову сделать набросок со стороны Эзы. Когда ее отец болел и не выходил из своей комнаты, она часто делала зарисовки, чтобы как-то его развлечь. Иногда она рисовала людей, иногда – пейзажи, лошадей, коров, стога сена или же кусты в палисаднике.

Она привезла в Монте-Карло альбом для зарисовок и, взяв сейчас с собой карандаши, подумала: если рисунок у нее получится, позже можно будет его раскрасить.

Солнце припекало, ветра не было. По мраморным ступеням она спустилась вниз.

Деревья хранили прохладную тень, а цветы самых разнообразных оттенков на зеленом фоне смотрелись как драгоценности. Море переливалось всеми оттенками голубого, волны в этот день не накатывались на мыс, а лишь тихо плескались у камней.

Анцелла не пошла к балюстраде. Она повернула налево и отыскала место в тени большого рожкового дерева, которое заметила накануне. Отсюда открывался прекрасный вид на залив Мурс, а за ее спиной на фоне голубого неба отчетливо был виден острый шпиль Эзы, напоминавший своими очертаниями замок.

Все вокруг выглядело настолько завораживающе, что некоторое время она просто сидела и смотрела, но в конце концов, будто бы укоряя себя за бесполезную трату времени, раскрыла альбом и взялась за карандаши.

Некоторое время она рисовала, раздумывая над тем, насколько это возможно – договориться об экипаже и поехать на Эзу или на полуостров Сент-Оспис. Нет, конечно же, она никак не может просить экипаж, и если ей хочется увидеть Эзу, то надо выбраться туда пешком.

Анцелла начала прикидывать, сколько времени на это уйдет. И когда подняла голову, чтобы еще раз взглянуть на острую вершину, вдруг почувствовала, что у нее за спиной кто-то стоит.

Она поняла, кто это, прежде чем услышала голос.

– А я даже не догадывался, что вы еще и рисуете, – произнес князь.

Анцелла хотела встать, но он быстро сказал:

– Нет, прошу вас, не беспокойтесь.

Она послушалась и снизу вверх взглянула на князя. Их глаза встретились, и как-то совершенно необъяснимо возникла вдруг странная атмосфера, точно такая же, как и прошедшей ночью в казино, когда она увидела князя впервые.

Они смотрели друг на друга, и Анцелла была не в состоянии отвести глаз.

– Итак, ваша цифра оказалась верна, – сказал князь.

Она вздрогнула, но не стала изображать, будто не понимает, о чем идет речь.

– Откуда… вы знаете? – нервно произнесла она.

– Я видел, как вы стояли возле стола вместе с мужчиной, которому помогали, – объяснил князь.

– Его сиятельство… не скажет… об этом… никому?

– Конечно, нет! – ответил князь. – И я весьма рад, что никто не заметил вас, кроме меня.

Она тихо, с облегчением вздохнула.

– У меня столько к вам вопросов, – начал князь. – Но вы понимаете, что здесь мы не можем разговаривать?

Анцелла невольно оглянулась на виллу.

– Вот именно, – подтвердил князь. – До которого часа вы свободны?

– До пяти.

– Я так и предполагал. Итак, времени у нас достаточно.

Анцелла ждала. Она терялась в догадках, что именно хочет предложить ей князь, но знала, что согласится на все.

– Я возвращаюсь на виллу, – сказал князь. – И отправлюсь на своем автомобиле будто бы в Монте-Карло.

– На своем… автомобиле? – переспросила Анцелла.

– Вы боитесь?

– Конечно, нет!

– Итак, я буду ожидать вас у дороги. Прошу вас повернуть направо, когда выйдете за ворота.

Анцелла взглянула на него слегка расширенными глазами. С легкой улыбкой князь произнес:

– Вы – англичанка. И никто не удивится, что вы пойдете прогуляться. – Анцелла молчала, поэтому он чуть погодя добавил: – Прошу вас дать мне минут десять. Автомобиль не всегда заводится так быстро, как мне хочется.

Он улыбнулся еще раз и удалился небрежной походкой, прошел до конца парка, после чего вернулся уже с другой стороны.

Анцелла продолжала рисовать, не совсем понимая, что выходит из-под ее карандаша. Ее сердце стучало, как молот, всю ее охватило странное возбуждение. Князь хотел с нею поговорить. Точно так же, как и она с ним.

«Я не должна этого делать, – подумала она. – Но, с другой стороны, почему бы и нет? Он – хозяин дома. В определенном смысле – ее работодатель, как и княгиня. Он сказал, что им нужно переговорить, и в этом не было ничего предосудительного». Однако она понимала: если слух об их встрече разойдется, то не только вызовет всеобщее недоумение, но еще и взбудоражит княгиню, которая, по словам доктора Гровза и ее собственным наблюдениям, болезненно ревнует сына. Смешно предположить, чтобы его сиятельство каким-либо образом был в ней заинтересован, но княгиня, конечно, будет чрезвычайно уязвлена, узнав, что ее сын уделяет знаки внимания, пускай даже для видимости, не кому иному, как служанке.

Она должна быть осторожной, очень и очень осторожной! И хотя рассудок подсказывал, что ей никуда не следует идти, она все-таки решила встретиться с князем.

Десять минут тянулись бесконечно. Затем она закрыла альбом для зарисовок, медленно поднялась по мраморной лестнице и в конце концов оказалась в своей комнате на верхнем этаже.

Надела соломенную шляпку, которую купила в Лондоне и на свой вкус украсила бутонами белой розы, прекрасно гармонировавшими с белым воротничком и манжетами ее светло-лилового платья. Взяв сумочку и зонтик, взглянула на собственное отражение в зеркале и отметила, что ее глаза блестят от возбуждения.

Я должна выглядеть как обычно, подумала она и нарочито медленно спустилась по ступеням в холл.

Когда она подошла к двери парадного, мажордом, разговаривавший с одним из слуг, приблизился к ней и сказал:

– Если мадемуазель намеревается ехать в Больо, то сиятельная госпожа вот-вот отправится в дорогу.

– Я хочу прогуляться, – ответила Анцелла. – Просто пройтись.

Мажордом улыбнулся.

– Ох уж эти англичане! Им постоянно нужно находиться в движении! Француженка на вашем месте скорее бы отдыхала.

Анцелла улыбнулась и стала подниматься вверх по крутой дороге. Чтобы не показать, что куда-то спешит, она время от времени останавливалась, вроде бы рассматривая герань. И только когда вышла через ворота на дорогу и повернула направо, прибавила шагу.

Князь ожидал ее в ста ярдах от ворот, и когда Анцелла увидела на дороге его автомобиль, у нее заняло дыхание. Это была светло-желтая машина с открытым черным кузовом и красными кожаными сиденьями.

Князь подошел к ней сразу же, едва она оказалась у автомобиля. Он протянул ей руку, и, когда Анцелла несмело подала ему свою, князь поднес ее к губам.

– Я опасался, что у вас не хватит смелости прийти, – сказал он.

– Мне хотелось… взглянуть на автомобиль вашего сиятельства, – пробормотала Анцелла.

– А также, смею надеяться, и на его хозяина, – добавил за нее князь.

Она рассматривала автомобиль, потому что не отваживалась взглянуть на князя.

– Разрешите помочь вам, – сказал князь. – Мы поедем медленно, но если вы боитесь, что ветер сорвет вашу шляпку, то я могу предложить вам вот это.

Он подал Анцелле шифоновую шаль, и та невольно подумала: в руках у скольких женщин эта шаль до нее побывала?

Князь взялся за рукоятку переключения скоростей, легко завел двигатель, и автомобиль тронулся с места.

– Что это за марка? – поинтересовалась Анцелла.

– «Панар», – ответил князь, – последняя модель. Я купил ее после прекрасного достижения Эмиля Левассора на гонке Версаль – Бордо три года назад.

– А что за достижение?

– Он ехал сорок восемь часов и сорок восемь минут. Остановился только раз, в Бордо, и то лишь на десять минут. Для того времени это была сенсация.

– Но ваш автомобиль, конечно, новый, – отметила Анцелла.

– Мне его доставили недавно, – ответил князь. – Это уже третий мой «панар». Второй я заказал после гонки Париж – Марсель. Вы наверняка о ней слышали.

– Боюсь, что нет, – призналась Анцелла.

– И о чем вы говорите у себя в Англии? – спросил князь и рассмеялся. – Я был уверен, что все в мире слышали об этой гонке протяженностью более тысячи миль. Можете себе представить: ее закончили пятнадцать из тридцати двух автомобилей, принявших старт.

– И выиграл «панар»?

– В том-то и дело! А эта самая последняя модель развивает скорость пятнадцать миль в час! – Князь, будто бы поняв, что после такого сообщения Анцелла может испугаться, добавил: – Но я не осмелился бы везти вас с подобной скоростью. Я не забываю, что вы приехали из Англии, где еще два года назад было ограничение: четыре мили в час.

– Сейчас это отменили, – быстро отреагировала Анцелла.

– Знаю, – ответил князь. – Но штрафом карается превышение скорости в двенадцать миль, что, по-моему, просто смешно, поскольку уже скоро автомобили будут делать все тридцать миль.