Текст книги "Голубой вереск"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Да, мэм.

Девушка закрыла дверь, а Беатрис, закурив тонкую турецкую сигарету – они изготавливались специально по ее заказу, – расположилась в удобном кресле рядом с камином.

– Ты выглядишь просто очаровательно, Линетт, – заметила она.

Линетт попыталась было скромно покраснеть, но это требовало чересчур больших усилий, и она лишь потупила взгляд.

– Если вы с Иэном так считаете, – смущенно ответила она, – то я более чем счастлива.

– Не подведи Иэна, – неожиданно сказала Беатрис.

– Не подведи? – удивленно повторила Линетт.

Беатрис выкинула сигарету.

– Он столь многого ожидает, столь многого… – объяснила она. – Но ты сможешь справиться с ним, я не сомневаюсь… да, ничуть не сомневаюсь.

– Не понимаю, – пробормотала Линетт.

Беатрис окинула ее долгим взглядом, и умей Линетт читать мысли, она бы обиделась, потому что ее будущая свекровь подумала: как же ты глупа.

– Забудь об этом, – резко бросила ей Беатрис, когда открылась дверь и вновь вошла Бесси.

– Видите ли, мэм, – запыхавшись, произнесла она. – Мисс Макдональд сказала, что уже половина одиннадцатого и она легла спать. Она не может сейчас встретиться с вами, но утром будет готова в любое время.

– Спасибо, Бесси, – спокойно ответила Беатрис, но как только девушка закрыла за собой дверь, она взглянула на Линетт, и они одновременно воскликнули:

– Какая наглость!

– Подумать только, – продолжала Беатрис, – она незаконно вселилась сюда, заняла несколько лучших комнат, а когда я посылаю за ней, отказывается прийти. Что же будет дальше? Скажите на милость, что же будет дальше?

Глава 6

Иэн тихо открыл дверь, ведущую на улицу, и вышел. Солнце уже светило над озером, хотя еще не было и шести часов. На расстоянии вода казалась ярко-изумрудной на фоне бледного утреннего неба. На вереске сверкали крупные капли росы.

Прежде чем спуститься с террасы, он на мгновение остановился и оглянулся на замок. Окна спальни на втором этаже были плотно задернуты шторами. Иэн с трудом поборол желание разбудить Линетт и предложить ей составить ему компанию. Ему хотелось показать ей красоту Скейга на рассвете, когда вокруг ни души, – жемчужно-серые горные пики и сверкающую долину. Но он давно знал, что Линетт нельзя беспокоить слишком рано.

Еще в Лондоне, когда он звонил ей рано утром, то неизменно получал ответ: «Линетт еще не встала, сэр», – или ему приходилось часами беседовать с теткой Линетт, у которой та жила. Иэну же меньше всего хотелось вести разговоры с угодливой и словоохотливой родственницей.

Нет, Линетт не захочет пойти с ним на прогулку в шесть часов утра; однако, когда с удочкой на плече Иэн шагал через заросли вереска, в мыслях она была с ним.

Прошлым вечером, перед тем как ложиться спать, ему удалось провести с ней наедине несколько минут. Он придумал предлог, что хочет показать ей картину в одной из больших, темных гостиных, в которую, по всей видимости, не заходили уже много лет.

Взявшись за руки, они шагали между покрытых толстым слоем пыли шкафов и комодов, и затхлый воздух комнаты дополнял загадочную атмосферу, которую создавал свет свечи в высоко поднятой руке Иэна.

Он нашел нужную картину и поставил свечу на стол, чтобы можно было рассмотреть старое полотно. Но, взглянув на Линетт, тут же забыл о картине и всем остальном. Она была так красива; золотистые волосы светились в темноте, взгляд устремлен в его глаза, алые губы слегка приоткрыты. Он заключил ее в объятия. Долгое время они стояли, не отрываясь друг от друга и соприкасаясь губами.

– Любимая моя… – наконец прошептал Иэн.

Он посмотрел на ее лицо, прижатое к его плечу. Глаза девушки были полуприкрыты, на щеках выступил румянец, она быстро и часто дышала. Иэн с торжествующим чувством понял, что его собственная страсть нашла отклик у Линетт; она встрепенулась и тихо прошептала:

– Поцелуй меня еще раз.

Время как будто остановилось. Иэн понятия не имел, как долго они оставались вместе в этой гостиной. Единственное, что он знал, – что страстно желает Линетт, а его усталость как рукой сняло. Он ощущал небывалый прилив жизненных сил и радостное возбуждение, какого не испытывал уже давно.

Линетт первой вернулась к реальности и вспомнила, что им нужно вернуться в библиотеку. Она высвободилась из объятий Иэна, взяла свечу со стола напротив картины и поставила ее на каменную полку, чтобы перед зеркалом в позолоченной резной раме, которое висело над ней, напудрить нос и накрасить губы.

– Я испортил твой внешний вид?

Она повернула голову, одарив Иэна лукавым и завлекающим взглядом.

– Я тебя прощаю, – улыбнулась она.

Он протянул руку и взял ее за подбородок.

– Ты напрасно тратишь время, – сказал он, глядя на помаду, которую Линетт все еще держала в руке, но когда он собрался вновь ее поцеловать, она отвернулась.

– Мы должны вернуться к твоей матери, – сказала она.

Иэн не знал, что и Линетт тоже нелегко сохранить контроль над собой и сдерживать эмоции. Однако он был слегка разочарован тем, что она так легко переключилась с их волшебных объятий на обыденные вещи. Он больше не предпринимал попыток поцеловать ее, и лишь когда в светлом и теплом большом холле Линетт дотронулась до его руки, немного успокоился.

– Я так счастлива, – мягко произнесла она.

На мгновение Иэну захотелось поднять ее на руки и отнести обратно в ту гостиную. Но он знал, что ей бы этого не хотелось, и порыв прошел, почему-то оставив лишь чувство досады.

– Всю жизнь я соблюдал условности, – сказал себе Иэн позже тем вечером, – но сейчас, из-за того, что я влюблен, я отказываюсь их соблюдать.

Он чувствовал смертельную усталость и все же не хотел ложиться спать. Ему хотелось погулять с Линетт под звездным небом, покататься с ней в лодке по озеру, полазить по развалинам, посмотреть с древних стен на море, как когда-то в прошлом делали его предки. И все же он понимал, что его желания были смешны.

Он устал, Линетт тоже устала. Иэн понимал, что это было абсурдно и несбыточно, но ему хотелось совершать безумные поступки вместе с Линетт, вместо того, чтобы находиться в одиночестве, когда кровь кипела у него в жилах. Долгое время он не мог заснуть, прежде чем его сморил беспокойный сон. Ему снилось, что он превратился в оленя и за ним охотится Хэмиш.

На рассвете Иэн проснулся с радостным чувством, взволнованный, как школьник. В прошлом он часто ощущал это волнение первого дня каникул, когда, открывая глаза, вспоминал, что находится не в школе, а в Скейге, и внизу его ждет удочка.

Приближаясь к реке, Иэн радовался, как тогда, в детстве; и все же он чувствовал себя одиноко. Как было бы замечательно, будь с ним сейчас Линетт, но Иэн, понимая всю безрассудность этого желания, ощущал лишь легкое раздражение.

Но даже Линетт была забыта, когда он увидел, что благодаря недавнему разливу вода в реке поднялась до нужного уровня. Выйдя на берег, Иэн заметил большого серебристого лосося, который вынырнул из воды в нескольких футах от него.

Через пять минут Иэн прицепил на крючок муху, закинул удочку вниз по течению и, тихо напевая какую-то мелодию, натянул леску между пальцев. Вскоре начало припекать, и он ощутил хорошо известное всем рыбакам спокойствие и умиротворенность.

Иэн будто перестал быть человеком; он слился воедино с рекой, солнечным светом и тихим журчанием воды. Он медленно побрел по берегу, вспоминая каждую заводь, каждый изгиб и поворот. Здесь речка немного изменилась, там осыпался берег, но это все же была Скейг – речка, о которой он мечтал во многих далеких странах.

Он забросил удочку под другим берегом и тотчас почувствовал, как натянулась леска. Сердце как будто подпрыгнуло в его груди, и он вытащил удочку. Леска со свистом пронзила воздух; лосось метнулся вверх по течению.

Рыба была не очень-то тяжелой, но проворной – она подскакивала, прыгала и металась взад-вперед. Иэн начал задыхаться, преследуя ее по камням и под высокими берегами. Когда лосось начал выбиваться из сил, Иэн вспомнил про багор и с чувством смятения осознал, что скорее всего оставил его на берегу, где привязывал к леске муху.

До того места было добрых четверть мили вверх по течению, и, видя, в какой ситуации он оказался, оглянулся по сторонам в надежде, что где-нибудь в его поле зрения окажется пастух. И вдруг он услышал рядом с собой тихий голос:

– Вы ищете свой багор?

Иэн вздрогнул; он не слышал, как подошла Мойда.

– Я оставил его на берегу, – ответил Иэн.

– Я заметила его как раз в тот момент, когда вы поймали рыбу, – сказала она, – и принесла его вам сюда.

– Спасибо!

Ответ Иэна был кратким, но сердечным. В тот момент лосось в последний раз дернулся, и Иэн был вынужден поспешить за ним. Но рыба устала, и, сматывая леску, Иэн увидел, что лосось больше не сопротивлялся.

– Если хотите, я подцеплю его гарпуном, – предложила Мойда.

«А вы умеете?» – собрался было спросить Иэн, но придержал слова при себе. Мойда держалась так уверенно, что он понял – ее никак нельзя назвать неопытной в этом деле. Она нагнулась к воде, а Иэн медленно отходил назад, подтягивая к себе лосося.

Внезапно она повернулась, на солнце сверкнула сталь острого багра, и Мойда вытащила рыбу из воды.

– Отлично! – воскликнул Иэн.

Лосось был все еще жив. Иэн положил удочку и ударил лосося камнем по голове, чтобы положить конец его страданиям.

– Думаю, около девяти фунтов, – гордо произнес Иэн.

– Да, не иначе как зашел в реку сегодня утром, – заметила Мойда.

Иэн довольно вздохнул и достал портсигар.

– Вы курите? – поинтересовался он.

Мойда отрицательно покачала головой.

– Правильно, – одобрительно произнес Иэн. – Не люблю курящих женщин.

Девушка удивленно взглянула на него:

– Это потому, что вы – старомодный человек, или из соображений экономии?

– Старомодный, – сказал Иэн.

Он закурил сигарету и присел прямо на землю, затем посмотрел на Мойду:

– Присядьте на минутку и расскажите, как вышло, что вы пришли мне на помощь?

– Я шла в деревню, чтобы попросить, одолжить, а может, и украсть несколько яиц вам на завтрак, – объяснила она.

Иэн тряхнул головой и рассмеялся.

– «Бойтесь данайцев, дары приносящих», – процитировал он.

– Миссис Маккэй беспокоится, что для вас недостаточно еды, – продолжала Мойда, – и, кажется, все яйца, которые были в доме, пошли на вчерашний ужин.

– Вы поразительно щедры, – заметил Иэн.

Мойда кивнула:

– Миссис Маккэй знает, что я встаю рано, вот она и попросила меня об услуге.

– А дети?

– Надеюсь, они все еще спят.

Мойда посмотрела на горы на другом берегу озера.

– Это единственное время за весь день, когда я предоставлена самой себе, – проговорила она. – Я люблю своих племянников, но иногда мне нравится побыть одной.

Она говорила так, как будто разговаривала сама с собой, а не с Иэном. Затем он заметил, как вдруг изменилось ее выражение лица; она вспомнила, кто он такой, и пожалела о том, что поделилась сокровенными мыслями.

Именно в этот момент Иэн впервые заметил не только то, что она миловидна, но и необычайный ум, светившийся в ее глазах. У нее был прекрасной формы рот; а сжатые губы свидетельствовали о сильном и решительном характере. Длинные темные ресницы лишь оттеняли ее умный, проницательный взгляд.

На широком лбу тонкими дугами изгибались темные брови. Иэн вдруг подумал, что у девушки незаурядная внешность, и спросил:

– Чем вы обычно занимаетесь?

На мгновение Мойда остановила на нем свой взгляд, и Иэн увидел, как выражение ее лица вновь становится враждебным.

– Какое это имеет значение? – спросила она.

– Я просто поинтересовался, – ответил Иэн. – Полагаю, вы не родственница того Макдональда, который всегда нелестно отзывается о моей деятельности на Востоке?

Он говорил лишь для того, чтобы поддержать разговор, без какого-либо умысла; ему просто внезапно пришло в голову это совпадение фамилий. К своему величайшему изумлению, он увидел, как лицо Мойды залила краска – тот самый яркий румянец, появившийся на ее щеках, когда он впервые назвал ей свое имя.

– Так он ваш родственник? – спросил Иэн. Девушка молчала. – Кто он… ваш отец?

– Моего отца больше нет в живых, – ответила Мойда. – Мердо Макдональд.

– Экономист?! – воскликнул Иэн.

Мойда кивнула.

– Боже мой! Кто бы мог подумать!

Мердо Макдональд был сильной политической фигурой. Его ненавидели или уважали – в зависимости от отношения к его взглядам. Но никто не оставался к нему равнодушным. Своими революционными идеями в области финансов он вызвал сенсацию в Америке. В Англии было достаточно упомянуть его имя, чтобы вызвать бурную и ожесточенную дискуссию.

Он трагически погиб во время гражданского восстания в Мехико. Пуля убийцы пронзила его легкое, когда он с балкона наблюдал за толпой. Смерть наступила через несколько секунд.

Хотя большинство людей не соглашались с его взглядами, блестящий ум Мердо Макдональда нельзя было отрицать. Многое из того, что он предсказывал, начинало сбываться, и правительства были вынуждены принимать его предложения, потому что другой альтернативы не было.

Иэн интуитивно считал его решения сомнительными, но ему пришлось признать, что при современных условиях они были необходимы. Он почему-то не думал о Мердо Макдональде иначе, кроме как о революционере, человеке без дома, без страны.

Но встретить его дочь здесь, на берегу реки Скейг! Иэн, открыв рот, уставился на Мойду; он даже не донес до рта руку с сигаретой.

– Дочь Мердо Макдональда! Ну надо же! – воскликнул он и добавил, глядя на румянец, окрасивший ее щеки: – Так вы и есть «М. Макдональд», автор тех статей!

– Нисколько не стесняюсь в этом признаться, – с вызовом произнесла Мойда.

– Конечно, – быстро ответил Иэн и затем добавил: – Но я не могу в это поверить. Это просто невозможно. Как вы можете это писать, находясь здесь, в Скейге?

– Да, это похоже на обман, – согласилась Мойда. Она присела рядом с ним и, глядя на другой берег, продолжила: – Я учусь, чтобы стать экономистом, как мой отец, но мне нужно на что-то жить. Вы же понимаете, мне нужны деньги, поэтому я беру на дом машинописную работу, а иногда я пишу статьи для газет. Меня давно интересует то, что обычно называют «международные проблемы».

– Интересуют! – фыркнул Иэн. – Это я уже понял. В свой статье, что была месяц назад опубликована в «Телеграфе», вы разбили меня в пух и прах.

– Ничего личного, – сказала Мойда. – Я знаю, что вы представляете политику правительства, именно с этим я и не согласна.

– Что вы знаете о подобных вещах? – спросил Иэн.

Она посмотрела на него, и в уголках ее губ он увидел легкую улыбку.

– Кажется, мы живем в свободной стране, – произнесла она. – Я всего лишь выражаю свое собственное мнение.

Иэн задумался. Он вспомнил несколько статей, подписанных «М. Макдональд». Они были остроумны, злободневны и необычайно критичны. Иэн часто гадал, кто же этот новый Макдональд. Мердо ведь убит. Но это распространенная фамилия. Он даже не подозревал, что между ними может существовать какое-либо родство.

Он всегда был уверен, что «М. Макдональд», так язвительно писавший о его последней миссии, – мужчина. Несколько человек, с которыми он обсуждал эту проблему, высказывали предположение, что это мог быть псевдоним какого-нибудь известного члена парламента, разделявшего взгляды известного экономиста.

Но узнать, что это была девушка, которую при первом знакомстве он принял за простую скромную шотландку, совершенно меняло все дело. Сквоттер в замке, тетя претендента на титул главы клана, приходится дочерью Мердо Макдональда, того цепкого, бесстрашного и вспыльчивого человека, который перессорился почти со всеми, кто его знал, и которого не могло игнорировать ни одно правительство, – это было просто невероятно.

– Ну, раз я теперь знаю, кто вы, – резко произнес Иэн, – скажите, пожалуйста, откуда у вас такое отношение к событиям в Китае?

Мойда повернулась и посмотрела ему в лицо.

– Попробуйте посмотреть на это вот с такой точки зрения… – начала она, и через несколько секунд они самозабвенно заспорили. Они обменивались мнениями, как будто пускали друг в друга острые стрелы.

Внезапно Иэн с чувством произнес:

– Вы заблуждаетесь – уверяю вас.

Разговаривая, Иэн размахивал правой рукой и внезапно резко шлепнул по лососю, который лежал на земле между ними. Ощущение холодной рыбы у него под рукой вернуло Иэна к реальности. Мойда с испугом поднялась на ноги.

– Боже, о чем же я думаю? – воскликнула она. – Я тут сижу, болтаю с вами, а в доме ждут завтрак. Дети проснутся, а меня нет! Я с ума сошла! Вы так же упрямы и ограниченны в своих словах, так же как и неправы в своем убеждении относительно Кореи.

– Ничего подобного! – яростно ответил Иэн, но увидел, что она уже далеко и не слышит его.

Она бежала в сторону деревни, и, произнося последнюю фразу, он понял, что ветер унес его слова и она вряд ли их услышала.

Иэн посмотрел ей вслед, затем выкинул окурок в реку. Достав из кармана портсигар, обнаружил, что только что выкурил последнюю сигарету. Во время их спора он беспрерывно курил. На мгновение Иэн нахмурился, вспомнив, как ее хитрые аргументы произвели на него впечатление.

Неожиданно он рассмеялся. Это было просто смешно, просто невероятно, что с ним сидела дочь Мердо Макдональда, спорила с ним, а между ними лежал пойманный им лосось. В это было трудно поверить, и все же нет сомнений, что она и есть та самая Макдональд, автор остроумных статей в прессе, которые долгое время так раздражали его.

Иэн поднял удочку и рыбу и зашагал в сторону замка. Это было невероятное утро, он запомнит его на всю жизнь. Он вновь мысленно произнес это имя и рассмеялся. Единственное, что немного опечаливало, – ему было не с кем поделиться этой забавной историей. Иэн сомневался, что Беатрис когда-нибудь читала в газетах серьезные статьи. Также он был уверен, что и Линетт интересовали исключительно колонки сплетен и заметки о моде.

Нет, пока он оставит это при себе. Впрочем, Иэн представлял удивленные лица своих коллег, когда сообщит им, что «М. Макдональд» – девушка. Внезапно он понял, что его очень интересует Мойда. Где она выросла, как воспитывалась?

Было крайне трудно себе представить, что Мердо Макдональд с его худым, изможденным лицом, всклокоченными темными волосами, свирепым взглядом, мог быть отцом, любящим или даже нелюбящим. В нем было нечто нечеловеческое. Мердо с убежденностью провидца всегда громко изрекал свои гениальные идеи.

Никто и никогда не отрицал его гениальность. Когда Мердо умер, почти все страны до последней выразили свои соболезнования. Была ли жива его супруга? Иэн не мог ничего вспомнить на этот счет; он знал, что хотел задать Мойде много вопросов.

Иэн был поражен этим открытием, узнав, кто она такая, и в то же время ощущал любопытство. Он знал, о чем она говорила. Конечно, он не разделял ее точку зрения; он был уверен, что многие из ее утверждений неверны и абсолютно необоснованны, и все же он не мог не восхищаться ее знанием стран и народов, которые они обсуждали. Ее доводы не были предположениями, за ними стояли реальные факты.

Часто, когда Иэну приходилось иметь дело с народами, знания о которых у него были лишь поверхностными, он сердился на собственное невежество в области истории, обычаев и нравов. И все же таким, как, он было позволено принимать далеко идущие решения на основе своих ограниченных представлений.

Будучи человеком совестливым, Иэн старался не только вникнуть в суть вещей, относившихся к делу, но также и то, что имело отношение как к прошлому, так и к будущему тех, с кем ему приходилось сотрудничать. Он прекрасно знал, какая тяжелая это работа. Мойде, очевидно, приходилось многое изучить, чтобы, не имея таких связей, как у него, получить такие знания, отыскать столько необходимой информации.

Дочь Мердо Макдональда! Несомненно, унаследовавшая его гениальность.

Подойдя к замку, Иэн услышал бой часов. Сосчитав количество ударов, он подумал, что, наверное, ошибся, и даже на всякий случай пошел взглянуть на часы его деда, стоявшие в углу холла. Девять часов! Значит, они проспорили на берегу реки не час, а целых два. Он позвонил в колокольчик, и когда через несколько минут появилась горничная, Бесси, он отдал ей лосося.

– Скажите миссис Маккэй, что я готов завтракать, – сказал Иэн.

– Завтрак ждет вас в столовой, сэр, – сообщила Бесси. – Я заварю чай и сейчас вам его принесу.

– Спасибо, Бесси, – улыбнулся Иэн.

Иэн сел завтракать и заметил, что яиц не было. Когда он ел яблоко, в комнату торопливо вошла Бесси.

– Миссис Маккэй говорит, что яйца только что доставили, сэр. Принести вам парочку?

– Благодарю, Бесси, но я уже сыт. Передай миссис Маккэй, что яйца принесли поздно по моей вине.

– Хорошо, сэр, – ответила Бесси, а Иэн вышел из столовой и поднялся наверх к матери.

По утрам Беатрис всегда отдавала распоряжения в своей спальне. Сидя среди кружевных и шелковых подушек в белом бархатном халате с соболиной окантовкой, она диктовала письма, заказывала обед и ужин, раздавала указания относительно всего остального домашнего хозяйства – обычно все одновременно.

Единственное, чего явно не хватает в замке, подумал Иэн, – это телефона. Аппарат всегда был у матери под рукой, чтобы она могла с кем-нибудь поболтать, пока все остальные в молчаливом ожидании застывали вокруг ее кровати.

– Доброе утро, дорогой, – сказала она Иэну, а затем, почти таким же тоном, добавила: – «Надеюсь получить от вас письмо ответной почтой… Искренне ваша…»

Иэн уже давно знал, что последнее предложение было адресовано мисс Уотсон, а не ему. Он подошел к матери, поцеловал ее и увидел, что Халл, шофер, ждет ее распоряжений.

– Доброе утро, Халл, – поприветствовал его Иэн. – Хорошо выспался?

– Конечно, нет, – прозвучал ответ.

– Сегодня я попытаюсь все уладить, – вмешалась Беатрис. – Прошлой ночью всем плохо спалось, но сегодня все будет иначе. Мисс Уотсон позвонит в Инвернесс и распорядится, чтобы немедленно прислали необходимые вещи. Халл, ты должен отвезти ее в деревню и как можно быстрее привезти обратно. Мисс Уотсон должна договориться, чтобы из Инвернесса приехали плотники и декораторы. Тебе нужно встретить их, Халл, и пока ты будешь в деревне, постарайся найти там для них жилище.

– Слушаюсь, мэм.

Шофер покорно направился к двери. За ним последовала мисс Уотсон с пачкой писем в руке, лихорадочно делая последние заметки в своем блокноте.

– Скоро все будет в полном порядке, – сказала Беатрис Иэну. – Я еще не видела эту надоедливую Макдональд, но собираюсь поставить ее перед фактом, что если она намеревается остаться в замке, то не должна занимать лучшие спальни.

– Я хочу поговорить с тобой о мисс Макдональд, – сказал Иэн.

– Да, я знаю, но не сейчас, дорогой. Мне пора вставать, потому что Арчи прибудет сюда без четверти десять.

– Без четверти десять! – воскликнул Иэн. – Мы не можем так рано ехать к тому американцу.

– Еще как можем, – возразила Беатрис. – Чем скорей мы во всем разберемся, тем лучше. Арчи очень нервничает, ему требуется поддержка; а поскольку он наш родственник и ближайший сосед, я предпочитаю, чтобы он находился в своем обычном беспомощном состоянии. Мэтьесон, моя ванна готова?

– Да, мэм, – ответила камер-дама, – но вода в ней чуть теплая.

– Мисс Мюррей распорядится, чтобы сегодня доставили уголь. Иэн, найди мисс Уотсон и скажи, чтобы она не забыла о примусе и масляных лампах.

Но Иэн уже исчез за дверью, закрыв ее за собой. Он знал: задержись еще чуть дольше – и получишь целый список поручений, так как его мать не могла видеть, когда кто-то болтается без дела.

Спускаясь вниз, Иэн увидел, что мисс Мюррей и мисс Уотсон разговаривают в холле. По озабоченному выражению на их бледных лицах он понял, что на их плечи взвалили бремя ответственности за обустройство замка. Перед сном Беатрис обычно составляла список необходимых вещей; ночью она то и дело просыпалась, чтобы вписать в блокнот пришедшие на ум идеи.

Видя всю эту беготню, Иэн понимал, что к вечеру замок будет напоминать пчелиный улей. У Беатрис были свои организационные методы. Не только ее деньги, но и неиссякаемый запас энергии и энтузиазма заставлял людей работать на нее усердней, чем на кого-либо другого. Если она задумывала что-то сделать, то это получалось в два раза быстрее, чем у других, и хотя среди ее челяди нередко случались слезы, ворчание и отставки, в основном всем нравилось работать на Беатрис.

Как однажды сказала одна секретарша: «Скучать не приходится, одному только Богу известно, что произойдет в следующий момент».

Не успел Иэн дойти до нижней ступеньки, как послышался звук подъезжающей машины. Через мгновение в холл торопливо вошел герцог:

– Доброе утро, Иэн. Готовы?

– Рановато ты приехал, Арчи, – ответил Иэн. – Мы и не ожидали тебя до без четверти десять.

– Не мог спать. Встал в пять часов и обошел все вокруг. Никаких признаков ограбления. Я подумал, вдруг вора замучит совесть и он принесет вереск обратно.

– Маловероятно, если вор – тот, кого ты подозреваешь, – бодро сказал Иэн.

– Да, я знаю, – ответил герцог, с несчастным видом дергая ус.

– Ты уверен, что это тот американец? Тебе придется очень осторожно сообщить ему свое предположение.

– Знаю, знаю. Всю дорогу об этом думал.

– Хорошо, разговор будешь вести сам, – решил Иэн. – Мы с матерью будем сидеть рядом с вежливым видом.

Они стояли в холле. Откуда-то сзади внезапно раздался радостный крик – это вниз по лестнице бежала Кэти.

– Доброе утро, лэрд, – сказал она и, подбежав к Иэну, взяла за руку. – Тетя Мойда сказала, что сегодня утром ты поймал большущую рыбу. Из-за этого она опоздала к завтраку. Когда она вернулась, Хэмиш и я уже встали и оделись.

– Прости, пожалуйста, – улыбнулся Иэн. Он заметил вопрошающий взгляд герцога. – О, Арчи, это Кэти, – сказал он, – одна из сквоттеров, о которых я тебе рассказывал.

– Ну надо же! – воскликнул герцог и уставился на девочку, которая вежливо протянула ему руку.

– Правильно, нужно поздороваться, – сказал ей Иэн. – Это герцог Аркрэ, он живет недалеко отсюда.

– Так вы и вправду герцог? – поинтересовалась Кэти.

– Хм-м. Ну да, – ответил тот.

– Вы не слишком-то высокого роста, – критически заметила девочка.

– А что, все герцоги должны быть высокого роста? – с улыбкой спросил Иэн.

Кэти не успела ответить, потому что с лестницы послышался голос Мойды:

– Кэти, ты где?

– Я здесь, тетя Мойда, беседую с лэрдом и герцогом.

Мойда поспешила спуститься в холл.

– Ты не должна спускаться по главной лестнице, – строго сказала она. – Я же говорила тебе, что мы должны пользоваться другими. Извините, – обратилась она к Иэну. – Кэти сбежала из детской.

Герцог внезапно кашлянул, и Иэн понял, что таким образом он пытается привлечь внимание.

– Разрешите представить моего кузена, герцога Аркрэ.

Мойда протянула руку.

– Здравствуйте, – сказала она. – Простите, если Кэти вас побеспокоила.

– Ничего страшного, – ответил герцог. – Она подумала, что я немного маловат для своего титула. Надо признать, многие и раньше так думали, но из вежливости не говорили.

– Извините! – воскликнула Мойда. – Кэти должна запомнить, что нельзя делать людям замечания личного характера.

– Считаете, что вы сумеете научить ее этому? – спросил Иэн, подчеркнув слово «вы». Мойда покраснела.

– Как я уже говорила, – возразила она, – я не имела в виду ничего личного. Я просто критиковала вашу политику.

– Мне это показалось очень личным, – парировал Иэн.

– О! Ты уже здесь, Арчи! – донесся сверху голос Беатрис.

В холл вошла Беатрис, одетая в твидовый костюм, фетровую шляпку и меховое манто. Она дружеским жестом подала руку Арчи и в то же самое время с самым недовольным видом повернулась к Мойде.

– Я собиралась поговорить с вами этим утром, мисс Макдональд, но боюсь, что сейчас у меня для этого совершенно нет времени. Извольте зайти ко мне, когда я вернусь. Примерно в двенадцать. Надеюсь, что на этот раз вы не ответите отказом.

Подобным тоном Беатрис могла разговаривать и со служанкой, которую уличили в краже серебряных ложек. Ее интонация напоминала удар хлыста. Повернувшись к Иэну, она слащаво улыбнулась:

– Пойдем, дорогой. Нельзя заставлять Арчи нас ждать. Нам обязательно нужно отыскать его голубой вереск.

С этими словами Беатрис направилась к парадной двери. Иэн с виноватым видом улыбнулся Мойде. Ему хотелось попросить у нее прощения за грубость своей матери, но он никак не мог подобрать нужные слова. Пока он раздумывал, Мойда ушла. Держа Кэти за руку, она поднялась вверх по лестнице, всем своим видом выражая недовольство. Иэну стало не по себе.

Глава 7

Мойда привела детей в огород и велела им прополоть грядку с салатом. Этим утром она обнаружила странный беспорядок в своих мыслях. Планируя «войну» с Маккрэгганами, имевшую целью занять замок после того, как их с детьми выставили из собственного дома, Мойда ничуть не сомневалась, что ей придаст силы жгучее чувство несправедливости, отчего будущие действия представлялись ей довольно простыми.

Теоретически было несложно кипеть от возмущения из-за того, что из-за непомерной гордости клана Маккрэгганов Малкольм и Рори были вынуждены все эти годы жить в полной безвестности. Мойда чувствовала себя борцом за правое дело, который делает все для того, чтобы Хэмиш занял свое законное место в качестве главы клана и лэрда замка Скейг.

Мойда и вправду ждала встречи с Иэном, чтобы сообщить ему всю правду. Она полагала, что он рассердится, начнет ей противоречить и ей придется призвать на помощь весь свой интеллект, чтобы доказать свою правоту. В мыслях она начала считать его кем-то вроде книжного персонажа злодея, который угнетает бедных и при этом совершенно безразличен к их страданиям. Однако их противоборство каким-то образом оказалась не таким уж легким, но и одновременно не таким ожесточенным, как она предполагала.

Иэн заявил ей, что намерен бороться за Скейг, потому что это его родовое гнездо и он верит в свои права на наследование. Но он улыбнулся ей утром, когда она помогла ему поймать рыбу. И хотя они яростно спорили о политике, он отнесся к ней как к равной, что слегка обезоружило ее.

Мойда ожидала более яростного противодействия. И хотя она знала, что ей придется справиться и с его матерью, чувство абсолютной правоты куда-то исчезло. Вместе с ним исчезла и агрессивность.

Мойда сказала себе, что это глупо. Стоит только взглянуть на Хэмиша, чтобы понять: за него следует бороться. Ни при каких обстоятельствах она не может оставить его без денег и законных привилегий.

В то же время одно дело – планировать свои слова и поступки, и совсем другое – обнаружить, что противники ведут себя вопреки всем мыслимым ожиданиям. Более того, хотя Беатрис, садясь в машину вместе с Иэном и герцогом, повела себя грубо и надменно, она тем самым лишь подчеркнула незначительность Мойды.