Текст книги "Любовь на Востоке"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Эффи, просияв, ретировалась.
Тогда Шона вспомнила, как та называла его: Лайонел. Не мистер Хилтон, а Лайонел. Шона задумалась: не благословила ли она только что свою подругу на приключение, которое снова может закончиться разбитым сердцем.
Одевшись, она поспешила к завтраку, однако выяснилось, что маркиз уже поел и покинул яхту.
– Его светлость сказал, что хочет пройтись по магазинам, – сообщил ей стюард.
Когда она уже заканчивала завтрак, вернулся маркиз. Бледный и напряженный, как обычно, на сей раз он все же держал себя в руках, и ничто в его поведении не напоминало о событиях той роковой ночи.
Он приветствовал Шону милой улыбкой и протянул ей сверток.
– Это вам, – сказал он. – Надеюсь, понравится.
– Что это? – спросила Шона.
– Раскройте – и увидите сами, – ответил маркиз.
Она развернула сверток и обнаружила изысканную китайскую шаль – одну из тех, которые всегда продают в Гибралтаре.
– Спасибо, спасибо вам, – сказала она, вся сияя от радости. – Я с удовольствием буду носить эту вещь, и, уверена, каждая женщина, которая увидит ее на моих плечах, умрет от зависти!
Маркиз рассмеялся.
– Надеюсь. Я же со своей стороны убежден, что вы будете выглядеть в этой шали весьма привлекательно.
Сказав это, он тут же отвернулся, словно боялся обидеть ее своими словами.
– Ваш племянник повел Эффи на прогулку, – сообщила Шона. – Я велела ей не опаздывать, ведь вы наверняка захотите отправиться в путь без промедления.
– А я уверен, что она вас не ослушается, – ответил маркиз с лукавой улыбкой. – Впрочем, Лайонел может ослушаться кого угодно и вернется, судя по всему, довольно поздно.
– О Боже!
– Не беспокойтесь. Мы тоже можем позволить себе немного развлечься. Давайте сходим посмотреть на обезьян? Они очень часто скачут возле магазинов. Такие милые животные! Не сомневаюсь, что вы хотели бы взглянуть на них.
– Конечно же! – ответила Шона.
Наняв экипаж, они прокатились по улицам Гибралтара, и Шона окончательно расслабилась, почувствовав перемену в своем спутнике. Что послужило тому причиной, она не знала, но уже несколько раз ловила на себе слегка озадаченный взгляд маркиза.
Наконец они остановились у открытой площадки ресторана, выходящего на море. Маркиз заказал кофе и пирожные.
– Я хотел побыть с вами наедине, – сказал он, – потому что мне необходимо кое-что с вами обсудить. Однако сейчас я уже ничего не помню.
– Возможно, вы хотели дать мне свои записи? – предположила Шона. – Думаю, пришло время начать работу над вашей книгой.
Маркиз задумался.
– Ах да, книга...
– Мы же с вами пишемкнигу, не так ли? – спросила она.
– Да-да, пишем, конечно...
– Вот только я почти не пользуюсь теми языками, за знание которых вы меня наняли, – разве что в церкви и...
– Наш поход в церковь вовсе не был связан с книгой, – перебил ее маркиз. – Однако спешить нам некуда. Я могу позволить себе отвлекаться на другие вопросы.
– Какие же... вопросы? – осторожно спросила она.
– Например, попытки убедить вас довериться мне. Потому что, должен признаться честно, я не верю ни единому вашему слову.
Шона молчала, а маркиз тем временем продолжал:
– Теперь я вас обидел... Я этого не хотел, видит Бог. Но с самого начала нашего знакомства вы выдаете себя за другого человека. Вы пытались убедить меня, что вам немало лет, но это ложь. Пытались казаться сухой и строгой, но и это не соответствует действительности.
На какую-то долю секунды Шона уже готова была признаться во всем, включая и то, что она, кажется, постепенно в него влюблялась...
Это был очень опасный момент. Стоило ей заговорить – и остановиться она уже не сможет, хотя есть вещи, о которых ему не следует знать.
– Скажем так: я старалась соблюсти правила приличия, – сказала она. – Мы не смогли бы отправиться в это путешествие, не сыграй я эту роль.
– Правила приличия – и все? – нахмурился маркиз.
– А что же еще может быть?
– Я надеялся узнать это от вас.
Когда она вновь замолчала, он с сожалением вздохнул.
– Возможно, я требую от вас слишком многого – и слишком быстро. Многое за это время произошло... И далеко не все поддается объяснению...
Внезапно он запнулся и замолчал. Слова его были чистой правдой, ибо как бы он мог объяснить события той ночи?
Когда шальная волна толкнула девушку в его объятия, прикосновение ее тела показалось ему знакомым. Он знал, что уже когда-то обнимал Шону.
Так оно и было, но только во сне.
В том безумном, лихорадочном сне он обнимал Анжелу, свою истинную любовь, но Анжела внезапно обернулась Шоной.
Телосложением Шона заметно отличалась от Анжелы. Кроме того, она была сильнее и – чувство такта вынудило его усомниться в уместности такого определения, но он на него все-таки отважился, – более чувственной.
Маркиз не мог забыть, как прижимал к себе ее стройное тело и целовал пухлые, податливые губы. И когда она случайно снова оказалась в его объятиях, он уже знал, что это та самая женщина. Смущало его только одно обстоятельство – это было невозможно. Ибо маркиз был абсолютно уверен: в ту ночь он находился в своей каюте в полном одиночестве.
Тут ему пришло в голову, что эти мысли могли отразиться на его лице. Она могла все понять и – что было бы вполне справедливо – возмутиться. Возмутиться – и оставить его.
Этого нельзя было допустить.
Он попытался успокоиться и прислушаться к голосу разума.
Она должна была оставаться рядом хотя бы из чисто практических соображений. Цель, ради которой он нанял эту девушку, была еще далека. Вот и все. Однако маркиз понимал, что существует еще одна причина, по которой он не мог ее отпустить.
Он хотел бросить вызов небесам. Все эти годы прожил без любви, смиренно влача свой крест. А сейчас, когда маркиз собирался совершить нечто ужасное, поступок, который перечеркнул бы все его положительные качества, любовь огневым вихрем ворвалась в его жизнь, обещая радость и тепло, сокрушая его уверенность в себе, напоминая обо всем, что он тщетно пытался забыть...
Шона не сводила с него глаз. В них читалось недоумение и – быть может, это просто померещилось ему? – легкое волнение.
– Что вы имеете в виду? – спросила она, возвращаясь к их разговору. – Что произошло?
– Ничего. Ничего. Давайте на этом остановимся. Меньше всего на свете мне бы хотелось показаться вам назойливым.
– Это невозможно, – быстро возразила Шона. – Но нам все же пора возвращаться на яхту.
– Разумеется, – ответил он, и плечи его едва заметно опустились.
Вернувшись на судно, они обнаружили, что Эффи и Лайонел еще не прибыли. Пришли они позже – веселые, хохочущие, обвешанные магазинными пакетами. Лайонел покупал своей спутнице подарки.
– Эффи, прошу тебя, будь осторожна, – с тревогой в голосе предупредила Шона, когда обе девушки переодевались к ужину.
– Не беспокоитесь, мисс. Он просто игривый щенок, – спокойно ответила Эффи. – Кроме того, это будет уроком Джимми.
– Неужели?
– Я же вам рассказывала: он обвинил меня в том, что я, мол, вожусь со всякими сомнительными личностями. С теми, с которыми «порядочная девушка не стала бы связываться». Это его слова. А когда я попыталась ему возразить, даже слушать не стал! Так что, возможно, настало время сделать то, в чем он меня обвинял! Тогда мы будем квиты.
– Но он же об этом не узнает, – резонно заметила Шона. – И если вам суждено снова встретиться...
– Уж это-то меня абсолютно не волнует, мисс! Можете мне поверить, – презрительно фыркнула Эффи.
Шоне пришлось уступить.
За ужином Лайонел сыпал шутками и остротами, а после настоял на том, чтобы они все вместе отправились в салон. Там он сыграл несколько забавных песенок на пианино.
– Что мне еще сыграть? – наконец спросил юноша.
– Не надо больше ничего играть, – сказала Эффи, заметив, что силы Шоны и маркиза на исходе. – Лучше покажи мне звезды.
Схватив Лайонела за руку, она потащила его на палубу. Оставшиеся в салоне вздохнули с облегчением.
– Ох уж этот племянничек! – воскликнул маркиз. – Теперь вы, вероятно, понимаете, почему я не хотел, чтобы он ехал с нами.
Шона рассмеялась.
—А вы не играете на пианино?
– Очень плохо, – признался он. – И очень громко. А вы?
– Играю, но, поскольку вы об этом не упоминали, я решила, что было бы несколько самонадеянно с моей стороны предлагать свою игру.
– А я не просил вас потому, что боялся, как бы вы не смутились, если бы недостаточно владели техникой, – ответил маркиз.
– Мы оба чересчур щепетильны, – решила Шона. – Позвольте мне быть честной: я очень хотела бы сыграть что-нибудь на пианино. Но если вам покажется, что я играю ужасно, то, пожалуйста, скажите мне об этом без всякого стеснения.
– Но вам нравится музицировать?
– По правде говоря, я очень люблю пианино и часто играю на нем дома, но мой отчим говорил, что не любит музыку вообще. Потому мне приходилось играть только в его отсутствие.
В следующий же миг Шона испугалась, не заметил ли маркиз ее промаха. Она ведь играла роль вдовы, живущей в полном уединении, а тут вдруг упомянула отчима! Это была очень досадная ошибка.
Но маркиз, похоже, ничего не заметил.
– Очень милое фортепьяно, – сказала она, пытаясь отвлечь собеседника.
– Мне подарила его моя бабушка. Оно очень старое и очень дорогое. Бабушка сохранила инструмент в идеальном состоянии просто потому, что очень гордилась им и некогда приглашала многих талантливых музыкантов, которые на нем играли.
– Значит, вас с раннего детства учили любить музыку? – спросила Шона.
– На этом настаивала моя бабушка, – ответил маркиз. – Я обожаю музыку. И подозреваю, вы тоже.
Шона улыбнулась, но ничего не ответила. Вместо того она просто села за пианино и бережно пробежалась пальцами по клавишам.
Затем, когда маркиз удобно уселся в кресле, сыграла одну любимую с детства старинную мелодию. Эту мелодию очень любила и ее мать.
Она вспоминала маму и то, как счастливо они жили, пока был жив отец...
Одна мелодия незаметно сменяла другую, и каждая из них напоминала девушке о той пылкой и нежной любви, которая соединяла сердца ее родителей.
Наконец Шона перестала играть и опустила руки на колени.
Повернувшись к маркизу, она поняла, что играла довольно долго. На некоторое время она просто забыла о его присутствии.
Маркиз еще несколько минут хранил молчание, но вскоре заговорил:
– Почему вы не сказали мне, что вы музыкант? Слушая вашу игру, я был так счастлив, как не бывал уже очень давно.
– Очень рада это слышать, – ответила Шона. – Музыка должна всегда отражать настроение исполнителя. Когда я играла, то вспоминала свое богатое радостями детство и то, как счастливы были мои родители, пока не умер отец...
На лицо маркиза опустилась мрачная тень.
– Счастье всегда обречено на гибель, не так ли? – тихо вымолвил он. – Не следует об этом забывать.
– Это не так! – пылко возразила Шона. – Вовсе не обязательно, чтобы счастье гибло.
– Вы ошибаетесь, – внезапно погрубевшим голосом ответил ей маркиз. – Это иллюзия, которая рано или поздно будет развеяна. Разве вы еще не прочувствовали это на собственном опыте? Сколько лет длился ваш брак?
– Я... я не могу об этом говорить, – запнулась Шона.
– Простите. Мне не следовало задавать вам этот вопрос. Но я уверен: вы понимаете, что такое скорбь. Я почувствовал это, когда мы были в сгоревшей церкви.
Налив себе виски, маркиз встал и принялся мерить шагами пространство салона.
– Вы ведь все понимаете, не так ли? – с горечью спросил он.
– Мне кажется, вы были тем женихом, о котором рассказывал Пьер.
– Да, – металлическим голосом подтвердил он. – Тот жених – это я. Все происходило именно так, как рассказывал Пьер: мы были детьми, затеявшими головокружительное приключение. Юные и влюбленные, мы искренне верили во всемогущество любви. Она уже была помолвлена против своей воли с мужчиной по имени Джордж Эктон. Это был злобный, низкий человек, владевший, однако, сказочным богатством. Ее отец счел его выгодной партией для своей дочери. В случае необходимости он за волосы притащил бы Анжелу под венец. Он сделал все, что было в его силах, чтобы от меня избавиться. Однажды даже спустил на меня собак!
– Какой кошмар, – кивнула Шона. – Но я не понимаю, почему он был настроен столь агрессивно по отношению к вам. Ведь жених маркиз должен был, как никто, удовлетворить его амбиции!
– Вы правы. Если бы я тогда уже был маркизом, он, наверное, вполне бы одобрил мою кандидатуру. Но мой отец был еще жив и единолично управлял финансами семьи. Он не хотел, чтобы я женился на Анжеле, потому что она не могла похвалиться ни знатным происхождением, ни солидным капиталом. К тому времени отец уже присмотрел для меня трех невест из герцогских семей. Когда я влюбился в Анжелу, отец проклял меня и перестал давать деньги на мое содержание. Он сказал, что я не получу от него ни пенса, пока «не приду в себя». Я никак не мог переубедить отца: его интересовали только деньги. На помощь пришли друзья. Они одолжили мне денег, чтобы я хоть как-то сводил концы с концами, продолжая бороться за свое счастье. С их помощью мы с Анжелой смогли убежать и добраться до Кале, где и поженились. Но Эктон следовал за нами по пятам. Сначала мы убегали от него, потому что не желали с ним связываться. Но потом я решил остановиться и встретиться со своим врагом лицом к лицу. Я тогда подумал, что, возможно, узнав о нашем венчании, он оставит нас в покое... До сих пор терзаюсь вопросом, как я мог быть таким наивным и глупым. Анжела не верила в то, что он от нее откажется, она ведь знала этого человека лучше, чем я. Но, в конце концов, я поступил так, как считал нужным.
Маркиз замер, по телу его пробежала дрожь.
– Ах, если бы я только послушался ее... Тогда она, возможно, была бы сейчас жива, – прохрипел маркиз.
Он вновь замолчал и некоторое время не произносил ни слова, содрогаясь от душевной боли. Наконец Шона взяла его за руку.
– Что же случилось дальше? – участливо спросила она.
– Мы дождались его, мы приняли его вызов. Я сказал, что он уже ничем не сможет нам помешать. До сих пор помню, как он стоял напротив меня, помню коварную ухмылку на его лице... И тогда он вытащил пистолет и выстрелил.
– Он уверял, что любит эту женщину, но выстрелил в нее из пистолета?! – не веря своим ушам, воскликнула Шона.
Маркиз засмеялся. Это был жестокий, горький смех, граничащий с безумием.
– Не в нее. В меня.
Маркиз приблизился к Шоне. Глаза его горели нездоровым лихорадочным огнем.
– Это меня он хотел убить, после чего намеревался забрать ее с собой. Как я уже говорил, она знала его лучше, чем я. Анжела была готова к этому. Она заметила его движение раньше меня и бросилась ко мне, заслонив от пули.
Шона не могла даже говорить – ужас завладел ее сердцем.
– И пуля попала в нее, а не в меня, – сказал маркиз. – Она умерла у меня на руках, и наш нерожденный ребенок тоже... Оба пали жертвами моей глупости. Когда Эктон увидел, что натворил, то выстрелил еще раз, пытаясь убить и меня. Как жаль, что это ему не удалось! Пуля лишь оцарапала мне щеку. Времени на еще одну попытку у него уже не оставалось. Он услышал, что к нам приближаются слуги, и убежал. Я бы, конечно, погнался за ним, но Анжела была еще жива. Взяв ее на руки, я молил любимую о прощении. Умирая, она повторила наши клятвы в вечной любви – в этом мире и в том, лучшем, что уже ожидал ее. С этими словами на устах она умерла. С того самого дня я охочусь за Эктоном по всему свету. И не остановлюсь до тех пор, пока его не найду. Разве смогу я обрести покой, пока он живет на свободе, не понеся наказания, а моя возлюбленная лежит в земле?.. Я должен гнаться за ним, пока не поймаю. Иная жизнь для меня немыслима. Если бы это было возможно...
Маркиз повернулся к Шоне, и она заметила в его взгляде нечто доселе невиданное. Горевшее в глазах неугасимое пламя словно взывало к ней. От этого зова сердце ее забилось быстрее, перехватило горло.
– Если бы это было возможно... – медленно повторил он.
– Если бы это было возможно?.. – прошептала она.
Последовала долгая, напряженная пауза. Наконец него вырвался тяжкий вздох, исходивший из самой глубины души.
– Я не могу позволить себе даже мысли об этом, – печально вымолвил он. – Я не должен... Не смею...
Он допил свое виски и вновь потянулся к бутылке.
– Да, – сказал он, поймав на себе ее взгляд. – Я слишком много пью, не так ли? Порой это кажется мне единственным способом прогнать призраков прошлого. А в последнее время призраки стали особенно загадочными.
В глазах его появился странный блеск.
– Я воображал себе то, чего не могло быть, – проговорил он.
Маркиз снова поймал на себе ее вопросительный взгляд.
– Вы не понимаете, о чем я говорю, правда?
Шона покачала головой. Ее сердце разрывалось от сочувствия к этому человеку.
– Не обращайте внимания. Вам лучше этого не знать.
Он поставил бутылку на место, не налив из нее ни капли.
– Отлично. На сегодня хватит.
Он перевел дух.
– Я рассказал вам о том, о чем следовало бы молчать.
– Вы можете довериться мне, милорд. Я никогда не повторю ваших слов в чьем-либо присутствии.
– Знаю. Я доверяю вам. Но какое я имел право взваливать на вас свою ношу?
Она собиралась уже возразить, что у него было полное право делить свою ношу с ней. Сказать ему, что с каждой секундой она сопереживала ему все сильнее. Хотела сказать, что его доверие было прекраснейшим даром из всех, которые ей когда-либо преподносила судьба.
Но к чему тешить себя напрасными надеждами? Он был создан, чтобы любить другую женщину. И только что сам об этом поведал.
Глава седьмая
На следующий день на судне воцарились совсем иные настроения. Они вновь оказались в открытом море. Погода стояла великолепная, земля на горизонте не показывалась, и пассажирам яхты захотелось забыть о внешнем мире и предаться легкомыслию.
Лайонел отчаянно флиртовал с Эффи, которая на все его ухаживания отвечала насмешками. Шона боялась, что ее подруга и компаньонка может жестоко обмануться в любви, но когда Эффи со вздохом сказала:
– Интересно, чем же сейчас занят мой Джимми? – Шона поняла: если кто-то и обманется, то это уж точно не Эффи.
Что касается Лайонела...
– Это пойдет ему на пользу, – не скрывая злорадства, заявила Эффи. – Наглый щенок!
– Вы имеете в виду моего наследника? – спросил маркиз, проходивший в это время по палубе.
– А он действительно ваш наследник? – заинтересовалась Эффи. – Он постоянно об этом говорит, но я сомневалась, стоит ли ему верить.
– А почему бы и нет?
– Ну, он ведь из тех парней, которые всегда стараются произвести впечатление на девушек, – осмелилась высказаться Эффи. В ее словах уже не было злорадства – один лишь здравый смысл.
– Однако вас заинтересовать ему никак не удается, не правда ли? – спросил маркиз с нескрываемым удивлением.
– Он ведь совсем еще ребенок, разве не так? – ответила Эффи, – Попомните мое слово: через десять лет он превратится в настоящего ловеласа.
Маркиз ухмыльнулся.
– При условии, что я не лишу его наследства, – будничным тоном заметил он.
Ему нравилась хорошенькая Эффи, которая, избавившись от первоначальной нервозности, научилась болтать с ним довольно непринужденно.
– Ах, это не имеет ни малейшего значения, – мечтательно пробормотала она.
– Но это имело бы значение для девушки, которая решила бы выйти за него в расчете на титул, а затем обнаружила, что титула он лишен, – заявил маркиз.
– Это послужило бы для нее уроком: пусть знает, как выходить замуж без любви, – ответила Эффи. – Я говорила о нем как о мужчине. За десять лет ветер улетучится из его головы, и он станет парнем хоть куда. – Затем она добавила: – Но если под словами «лишить наследства» вы имеете в виду то же, что и я, то чем скорее вы это сделаете, тем будет лучше.
– Вы считаете, что мне следует обзавестись сыном и тем самым расстроить его планы на наследство? – спросил он, похоже, всерьез задумавшись над этим вопросом.
– Конечно, – ни секунды не колеблясь, заявила Эффи. – Если он станет «простым смертным», это вмиг приведет его в чувство.
Несмотря на свою юность, девушка относилась к Лайонелу с добротой тетушки, которой на голову свалилось строптивое дитя. Когда через несколько минут юноша поднялся на палубу и весело приветствовал ее, она крикнула в ответ:
– Ладно-ладно, я уже иду! Стой, где стоишь.
Эффи поспешила ему навстречу, хотя радость, отразившаяся на его лице, явно не производила на нее должного впечатления.
– Конечно, она во многом права, – сказал маркиз, провожая молодую парочку взглядом. – Безответная любовь должна уберечь Лайонела от черствости сердца.
– Но это ведь жестоко! – возразила Шона. – Бедный мальчишка по уши влюблен!
– Очередное юношеское увлечение! – беспечно возразил маркиз. – Предупреждаю: если это не пройдет, бедной девушке придется выйти за него замуж.
– О нет! – выпалила Шона. – Об этом не может быть и речи!
– Незавидная судьба,– согласился он. – Разумеется, вы хотите уберечь свою подругу от подобной участи. С другой стороны, это все же не худший вариант...
– Вы насмехаетесь над ней, – упрекнула Шона, – но уверяю вас: Эффи – совершенно невыгодная партия. У нее нет ни титула, ни денег, ничего в этом роде. А наследнику рода Чилворт, что вполне логично, нужна невеста с подобающим положением в обществе.
– Наследник рода Чилворт – простофиля, который должен радоваться, что приличная женщина вообще обратила на него внимание, – с мрачной усмешкой ответил маркиз.
– Но она не обращает на него внимания! – заспорила Шона. – Эффи нужен совсем другой мужчина. Вы же сами слышали.
Он иронически поднял брови.
– И какой же именно мужчина ей нужен? – поинтересовался он.
Утомленная солнцем, морем и его постоянным присутствием рядом, Шона едва не съязвила в ответ: «А вы и сами за ней увиваетесь, милорд?»
– Вы знаете об этом не хуже меня.
Маркиз замолчал и долго созерцал водную гладь. Шоне же оставалось только теряться в догадках: верно ли она расслышала его слова, и если да, то какой смысл он в них вкладывал?
Наконец он вновь повернулся к ней.
– Значит, вы не считаете, что мне следует вмешаться и воспрепятствовать этому союзу?
Шона вся внутренне напряглась.
– Не следует. Эффи сама это сделает.
Они обменялись дружелюбными улыбками. Шона подумала о том, какие перемены произошли в маркизе. Сумрачные тени прошлого, преследовавшие его, казалось, загадочным образом растаяли.
Она не могла не замечать, как он на нее смотрит; свет в его глазах все больше тревожил ее, и сохранять способность трезво рассуждать становилось все труднее.
– В таком случае мне, очевидно, придется последовать совету Эффи, – резюмировал он. – Создать свою собственную семью и лишить Лайонела всех прав на наследство.
– Возможно, вы и сами станете счастливее, поступив таким образом, – согласилась Шона.
—Да, – задумчиво произнес он. – Да. Последовала долгая пауза.
– Однако прежде мне нужно решить кое-какие вопросы, – продолжил он. – До тех пор, пока это не будет сделано, я не имею права даже думать о... никакого права.
– Я знаю, – мягко сказала Шона.
– Да, вы меня понимаете, не так ли? И все же... Мысли, которые я стараюсь прогнать, приходят мне в голову против моей воли.
– Это мне тоже известно, – прошептала она.
Шона терзалась. Чувство, возникшее между ними и крепнущее с каждым днем, было таким волнующим. Но не могла же она позволить себе наслаждаться этим чувством, скрывая от маркиза свою истинную сущность?
Скрывая от него абсолютно все...
Она представила себе, как выкладывает маркизу всю правду, а его лицо искажает гримаса недоверия и отвращения...
Вне всякого сомнения, он ужасно разозлится, когда узнает, кем на самом деле является Эффи. Как бы беззаботно он ни шутил насчет Лайонела, едва ли хоть одного маркиза в мире порадовала бы мысль, что его наследник пошел под венец с обычной служанкой.
Но, может быть, ей следует на время отложить свои признания и просто позволить себе еще чуть-чуть насладиться его обществом?..
Пока Шона пыталась найти компромисс с собственной совестью, они заметили, что Лайонел машет им рукой с дальней стороны палубы.
– Ланч готов, – крикнул он. – Быстрее же! Я умираю от голода.
«С разоблачением придется подождать еще немного», – подумала она, без особого, впрочем, сожаления.
Ланч прошел чрезвычайно весело. Лайонел дурачился, пока Эффи строгим тоном не попросила его вести себя прилично. Впрочем, жадно глотать мидий, нарушая все правила этикета, он, разумеется, не перестал.
Шона поймала на себе взгляд маркиза, явно желавшего вместе с ней посмеяться над нелепостью ситуации. Сердце ее наполнилось неподдельной радостью.
Лайонел оставил на блюде только одну мидию. Шона, которая прежде никогда не ела этот деликатес, попробовала его на вкус – и сразу поняла, что мидии созданы не для нее.
После ланча она прогулялась по палубе, впервые за время путешествия почувствовав недомогание. Возможно, подумала она, ее иммунитет против морской болезни не так уж и силен.
Не помогал даже соленый морской воздух. Шона стала уже подумывать о том, что хорошо бы было вернуться в каюту и лечь в свою уютную постель.
Внезапно она услышала шум, доносившийся снизу: это были мужские голоса – рассерженный крик маркиза и встревоженный голос капитана.
Третьего человека, бормотавшего какие-то бессвязные объяснения, она не узнавала. Его перебил разъяренный маркиз.
Вскоре на палубу в поисках Шоны взбежала Эффи.
– Эффи, что произошло?
– Лайонел ужасно заболел! Он просто упал в обморок, и его пришлось на руках отнести в каюту.
– Бедняга! А кто-нибудь знает, в чем причина недомогания?
– Это все мидии! – с траурным видом воскликнула Эффи. – Их слишком долго продержали сырыми. Его светлость так зол! Он не может выгнать повара прямо сейчас, потому что мы находимся в открытом море, но уже угрожал выбросить его за борт! Конечно, он не сделал бы этого, но повар испугался и спрятался.
Тут пришел маркиз. Лицо его потемнело от гнева.
– Я велел капитану плыть к Марселю как можно быстрее, – сказал он. – У меня там живет друг. Он приютит нас на то время, пока Лайонел не поправится. Я отправлю ему письмо, как только мы причалим.
– Да, это было бы так приятно – вновь ощутить под ногами твердую почву, – тихо заметила Шона.
Произнося эти слова, она крепко держалась за поручни, потому что мир вокруг нее вдруг закружился как волчок. С огромным усилием она заставила себя улыбнуться маркизу.
– Ему станет лучше после вмешательства врача, – сказала девушка, стараясь не показывать, насколько ей самой плохо.
– Не думаю, что это серьезно, но сейчас бедняге приходится несладко, – прорычал маркиз. – Слава Богу, мидий ел только он.
– Вообще-то... не он один, – с трудом вымолвила Шона.
– Что?
– Я тоже съела одну, поэтому, возможно... возможно...
Она покачнулась – и мигом оказалась в его объятиях.
– О Господи! – воскликнул он. – О Господи! Боже мой!
Прежде чем потерять сознание, она успела увидеть его искаженное ужасом лицо. Когда он подхватил ее на руки, до нее донесся его отчаянный вопль:
– Шона! Шона!
В следующее мгновение у нее перед глазами все закрутилось, и она погрузилась во мрак. Проснулась Шона уже в каюте. Эффи сидела рядом.
– Мы как раз приплыли в Марсель, – сообщила она.
В дверь постучали. Эффи открыла, и в каюту вошел маркиз.
Он сразу направился к кровати Шоны и опустился на одно колено.
– Я отправил послание своему другу Шарлю Ривалье, – сказал маркиз. – Уверен, он пригласит нас к себе, и как только мы окажемся на месте, вас незамедлительно осмотрит врач.
На лицо маркиза легла тревожная тень.
– Хотя ждать нам нельзя. Я мог бы вызвать врача с пристани, но не сомневаюсь, что врач моего друга более квалифицированный... А я хочу, чтобы вам оказали медицинскую помощь на самом высоком уровне.
Он казался довольно растерянным. От обычной выдержки и сдержанности не осталось и следа.
– Как вам будет угодно, – слабо проговорила Шона. – Как там Лайонел? Уверена, что ему куда хуже, чем мне.
– С Лайонелом все в порядке, – ответил маркиз с легким раздражением. – Но вам обоим незамедлительно нужен врач. Погодите! О чем же я думал?! Я знаю выход!
Он выбежал из каюты и, вернувшись через несколько минут, заявил, что они сейчас же сойдут на берег.
– Я нанял два экипажа, чтобы вы приехали как можно быстрее, – сказал маркиз. – Мы поедем по главной дороге к замку Ривалье, а по пути встретим посланника моего друга.
Маркиз протянул руки к Шоне.
– Позвольте вам помочь.
Он осторожно поставил ее на ноги.
– Сможете идти? – ласково спросил он.
– Да... Да, конечно...
Однако одного взгляда на ее мертвенно-бледное лицо было достаточно, чтобы понять, что это не так. В следующий же миг он обхватил ее, осторожно поднял и прижал к груди.
– Обнимите меня за шею, – велел маркиз.
Он отнес ее до самой кареты и осторожно усадил. За ними следовали с Лайонелом на руках капитан и один из членов команды. Юношу положили во вторую карету.
Эффи же села в первую, где находились маркиз и Шона, и они отправились в путь.
Шона откинулась на обшитую спинку кареты, надеясь отдохнуть, но никак не могла принять удобное положение, и этот дискомфорт усиливался с каждой минутой.
Маркиз вновь обнял ее и положил ее голову себе на плечо, шепча:
– Вот так, прижмитесь ко мне. Я позабочусь о вас.
– Мне так плохо! – горестно пожаловалась она.
– Я знаю, дорогая. Мне очень жаль. Это я виноват.
– Нет... Вашей вины в этом нет...
– Я нанял человека, который сделал такое с вами. Поверьте, это не сойдет повару с рук!
– Бедняга... Прошу вас, проявите к нему снисхождение. Это ведь единственный его промах.
– Я не желаю, чтобы у меня работал человек, допускающий подобные промахи, – мрачно заявил он.
Он замолчал, заметив мертвенную бледность ее лица и капельки пота на лбу.
Голова ее упала на его плечо, и он всю дорогу держал Шону в объятиях.
По пути им встретилась огромная карета с гербом рода Ривалье, ехавшая навстречу. Ее прислали из замка, чтобы забрать гостей.
Месье Шарль Ривалье, сидевший на коне, сердечно приветствовал путешественников.
– А теперь следуйте за мной, – велел он. – Однако вам придется оставаться в каретах, чтобы не тревожить больных.
И все направились к замку, где их уже ожидал врач.
Он обследовал обоих пациентов и заявил, что им нужно отдохнуть несколько дней – и все будет в порядке.
Пока он осматривал Шону, маркиз беспокойно метался поблизости. После ухода доктора обязанности по уходу за больной перешли к Эффи, которая тут же велела всем покинуть помещение.
Как бы больна ни была Шона, она все же уловила прощальный взгляд маркиза, когда тот послушно выходил из комнаты.
Эффи, словно родная мать, заботливо раздела ее, уложила в постель и дала прописанную врачом микстуру. На вкус лекарство оказалось просто отвратительным, зато после него Шоне удалось снова заснуть.
