Текст книги "Любовь на Востоке"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
На объяснения ушел целый час. К концу беседы обе девушки наконец поддались дремоте, изнуренные всеми переживаниями этого безумного дня.
Уехали они на следующее утро, хотя и не так рано, как хотелось бы Шоне. Карета маркиза укатила от порога его дома ровно в восемь часов, направляясь к вокзалу Ватерлоо.
Там они сели на поезд, идущий в Дувр. Когда состав тронулся, Шона с глубочайшим облегчением вознесла хвалу Господу за то, что ее пока еще не выследили. Теперь она, казалось бы, была в безопасности. Но еще безопаснее она бы себя чувствовала на палубе корабля.
– Я телеграфировал капитану вчера пополудни и велел ему подготовить все к нашему отплытию, – сказал маркиз, пока они, сидя рядом, ехали в купе поезда. – Так что мы сможем незамедлительно отправиться в путешествие.
Слова, видимо, давались ему с трудом. Пока что он говорил совсем мало, лицо его выглядело бледным и изможденным. Под глазами виднелись темные круги, как будто он совсем не спал.
Когда Эффи вышла в коридор, Шона и маркиз остались вдвоем в купе.
– У вас большая яхта? – поинтересовалась Шона. Надо же было хоть что-то сказать.
– Должен признать, что это скорее пароход, чем яхта. Пароход, оснащенный двигателем самой последней модели и всеми современными удобствами, – ответил он.
– Вы продумали наш маршрут?
– Сначала мы поплывем в Кале, но не пробудем там долго. Я хотел бы отправиться в одно место...
– Чтобы отобразить это в своей книге? – спросила она.
Последовала небольшая пауза, прежде чем маркиз ответил:
– Нет, это место в моей книге не будет отображено. Я руководствуюсь... иными соображениями.
Шоне показалось, что прямо перед ее носом резко захлопнули дверь. Сама того не желая, она вспомнила слова Лайонела и задумалась, так ли уж далек тот был от истины.
Но это же абсурд – верить несмышленому мальчишке!
В то же время она не имела права расспрашивать маркиза.
Спустя несколько минут он словно прочел ее мысли:
– Вы настолько тактичны или вам попросту неинтересно, какими соображениями я руководствуюсь?
Шона улыбнулась.
– Я вела себя так, как считала нужным, – ответила она. – Иными словами, какого поведения вы от меня ожидали? Разумеется, мне не следует проявлять излишнего любопытства, но его так трудно сдержать, когда находишься рядом с незнакомым человеком.
Маркиз рассмеялся.
– Вы отлично выразились. Именно эти слова я и ожидал от вас услышать, – сказал он. – Право же, это удивительно: вы совершенно не похожи ни на одного человека, который работал у меня! Да что там – вы отличаетесь от всех, кого я когда-либо встречал!
– Не знаю уж, насколько я от них отличаюсь, – сказала Шона, – но в жизни я усвоила один-единственный урок: каждый день нужно проживать так, как будто он последний. Каждый момент. Строить планы – пустая затея, ведь мы никогда не знаем, какой сюрприз преподнесет нам судьба.
Маркиз не сводил с нее глаз.
– Да, – коротко ответил он. – Этот урок я тоже усвоил.
Внезапно лицо его побледнело еще больше. Оно отобразило ужасающую душевную опустошенность. Шона вспомнила то слово, которое пришло ей в голову при знакомстве с маркизом. Теперь он казался еще более измученным.
– Вы, видимо, многое успели понять в жизни, – сказал он.
– Я знаю лишь то, что из любой сложной ситуации есть два разумных выхода, – сказала она. – Или молчать, или убегать.
Маркиз улыбнулся.
– Можно я попытаюсь угадать, какой выход вы предпочли на сей раз? – спросил он.
– Если вам угодно, – ответила Шона.
– Мне кажется, вы убегаете, – сказал он. – Не знаю, почему у меня сложилось такое впечатление, но разве это не странное стечение обстоятельств: вы появились как раз в тот момент, когда я в вас нуждался?
Шона промолчала. Она знала, что должна проявлять особую осторожность в своих высказываниях.
– Самое странное, – продолжал маркиз, – это то, что вы, судя по всему, были готовы уехать из Лондона, ни с кем не попрощавшись.
Он сделал небольшую паузу, прежде чем добавить:
– А учитывая, что вы столь молоды – гораздо моложе, чем хотели бы казаться, – у вас должно быть немало людей, которые охотно сказали бы вам «до свидания».
И вновь последовала пауза. Затем Шона призналась:
– Да, я действительноубегаю. Услышав, что вам требуется человек, который уехал бы с вами за границу, я почувствовала, что моя проблема может быть разрешена самым неожиданным образом.
Он взглянул на нее с любопытством.
– А вы мне расскажете, в чем заключалась ваша проблема?
Шона отрицательно покачала головой.
– Когда-нибудь я поведаю вам эту историю, – ответила она. – Но не сейчас.
– Вы правы. Мы ведь едва знакомы. Но у меня предчувствие, что наше знакомство непременно продолжится.
Сердце Шоны дрогнуло. Удивительно: этот человек словами выразил чувства, которые испытывала она сама! Ей тоже казалось, что вскоре они перестанут быть чужими друг другу.
– Возможно, тогда вы мне и расскажете, – добавил он.
– А может, и не расскажу, – возразила она, глядя на него с нарочитым равнодушием. – Нам не следует задавать друг другу слишком много вопросов, милорд.
– Вы снова правы. Мы оба ступаем на неизведанную территорию, и у каждого из нас есть на то причины. Вы должны скрывать свои, а я скрою свои.
Немного помолчав, он продолжал:
– И все-таки рано или поздно нам станет невмоготу утаивать свои чувства и мысли. Когда Англия останется позади и мы отправимся в путешествие – увлекательное, возможно даже рискованное... Разумеется, оно необязательно увенчается успехом.
– Оно непременно будет успешным! – воскликнула Шона.
– Вы говорите об этом с таким чувством... Для вас действительно важен успех нашего предприятия?
– Да, крайне важен, – пылко ответила девушка. – Когда мы отплывем от берегов Англии, все сложности, невзгоды и вопросы, на которые мы не желаем отвечать, останутся позади. Вы преследуете свою таинственную цель, а я свою. Я не стану задавать вам сложных вопросов и жду от вас того же. Скажу одно: я убегаю от опасности, но еще кое-что ищу... Полагаю, вы тоже.
Маркиз пристально посмотрел на нее. Затем резко спросил:
– Господи, но откуда вам это известно?
Смущенная его напором, Шона несмело пробормотала:
– Ну, я... я имела в виду вашу книгу. Вы же ищете подходящий объект для описаний.
– Вы имели в виду нечто большее. Откуда вам известно, что я...
– Мне ничего не известно, – поспешно заверила его Шона. – Я говорила в общем.
По его глазам было видно, что он не поверил. Однако, к счастью, предпочел оставить эту тему.
Шона задумалась над тем, что вынудило ее говорить в подобном тоне. Словам Лайонела она не придавала значения. По крайней мере, ей хотелось так думать.
И все же эти слова не давали ей покоя.
«Дело в том, что он сам этого, похоже, не знает. И не узнает до самого последнего момента, когда...»
Что хотел сказать Лайонел? Было ли это связано с тревожной тенью, которая в один миг накрыла лицо маркиза?
Дорого бы дала Шона, чтобы узнать ответ!
От вокзала Дувра до того места, где стояла на якоре яхта маркиза, их довольно быстро довез наемный экипаж. Шона нетерпеливо выглядывала из его окошка, любуясь морем.
– Как красива вода в лучах солнца! – воскликнула она.
– Вам нравится море? – спросил маркиз. – Вы много о нем знаете?
– Всегда его любила, – ответила Шона. – Впервые я совершила круиз еще в пять лет, вместе с отцом.
Она вздохнула, охваченная счастливыми воспоминаниями.
– Помню, в каком восторге я тогда была! Думала, что корабль, на котором мы плыли, настоящее чудо – настолько он отличался от всего, что мне доводилось видеть прежде! Казалось, он спустился с небес.
– Надеюсь, моя яхта вас тоже не разочарует, – сказал маркиз. – Я сам ее спроектировал и, путешествуя на ней, чувствую себя очень комфортно.
– Это самое главное, – согласилась Шона.
Вскоре они увидели и само судно. Красивая, оборудованная по последнему слову техники, яхта в самом деле выглядела весьма комфортабельной.
По распоряжению капитана все для них уже было приготовлено. Багаж занесли на палубу, а Шону и Эффи проводили в их общую каюту.
Каюта оказалась большой, роскошно убранной, с двумя узкими, но удобными койками. Распаковывая чемоданы, Шона все еще испытывала внутреннее напряжение: она ждала момента, когда они наконец отчалят и она почувствует себя в полной безопасности.
И вот этот момент настал.
С палубы донеслись крики моряков, лязг цепей, свист – и судно снялось с якоря.
Только ощутив качку и услышав плеск волн, Шона осознала, что все ее проблемы остаются в Англии, а впереди – безмятежное плавание по Ла-Маншу.
«Теперь я свободна», – подумала она.
Девушка была слишком возбуждена, чтобы сидеть в каюте, и поэтому сразу же поднялась на палубу. Там она замерла у поручней, любуясь белыми меловыми утесами остающегося за кормой Дувра.
– О чем вы думаете? – спросил вдруг чей-то голос.
Перед ней стоял маркиз. Она была настолько поглощена великолепным зрелищем, что даже не заметила, как он к ней присоединился.
– Я думаю о том, что теперь свободна, а это – самое волшебное приключение, которое мне когда-либо приходилось переживать. По-моему, ваша яхта просто идеальна.
– Отлично. Проектируя ее, я поставил своей целью, чтобы на борту люди чувствовали себя именно так. Строители на верфи считали меня безумцем и уверяли, что осуществить мои идеи невозможно.
– Но вы, разумеется, настояли на своем, – сказала Шона. – Как и всегда, я полагаю.
– Не всегда, – ответил он, внезапно помрачнев. – Каким бы богатым и могущественным ни считал себя человек, в любой момент он может оказаться совершенно беспомощным в руках неумолимой судьбы. И то, что позволяло ему верить в свою непобедимость, вдруг обернется всего лишь иллюзией.
Шона не сводила с него глаз.
– Я не понимаю вас.
– Неважно, – сказал он, с видимым усилием возвращаясь к действительности. – Вы и не должны были это понять.
Однако Шона не сдавалась, словно ее подстегивала какая-то неведомая сила.
– Разве я смогу помогать вам, если не научусь вас понимать?
– Я по возможности расскажу вам о себе, но кое-что должно остаться тайной, – он понизил голос, – и не только для вас, но и для всего мира.
Он заметил крошечную морщинку, пересекшую лоб девушки, и резко сказал:
– Не смотрите на меня так!
– Я... я не понимаю, о чем вы, – пробормотала она. – Что значит – так?
– Как будто видите мою душу, – ответил он тихо, но твердо.
– Простите, – сказала она, тотчас отвернувшись. – Я не хотела показаться бестактной.
– Бывают моменты, когда вам не следует задавать мне вопросы, – сказал он, не меняя интонации. – Спрашивать кое о чем я вам запрещаю. В скором времени узнаете, о чем именно. И никогда, никогда меня не злите! Этого я не вынесу.
Потрясенная, Шона взглянула на него.
Чего он не вынесет – собственного гнева?
Впрочем, ответ уже отчасти был ей известен. Стоя совсем близко к нему, она ощущала, какие сильные эмоции исходят от этого мужчины. Мощные, чуть ли не агрессивные, они, казалось, могли разорвать его самого.
– Простите, – примирительно сказала Шона, касаясь его плеча.
Слова, которые она произнесла в следующий момент, удивили ее саму, но они шли от сердца:
– Доверьтесь мне. Я никогда не причиню вам зла.
В глазах его читалось облегчение, когда он накрыл ее руку своей ладонью.
– Я доверяю вам, – сказал он. – Не знаю почему, ведь мы знакомы совсем недавно. Но что-то подсказывает мне, что вы заслуживаете доверия.
Их пальцы переплелись, и Шона ощутила во всем теле легкую дрожь. В руках маркиза чувствовалась особая нервная сила. Это были руки аристократа, скорее даже художника, – с маникюром на длинных, тонких, изящных пальцах.
При всем том было в маркизе нечто иное, не имевшее отношения ни к аристократизму, ни к благородству воспитания. За вкрадчивым голосом и внешней элегантностью таился человек безжалостный и опасный, как дики и зверь.
Он отпустил руку Шоны, и это странное ощущение исчезло. Возможно, ей просто показалось... Но теперь она знала: то, что открылось ей в эти короткие мгновения, не было вымыслом. Перед ней был действительно измученный человек – измученный тайнами, которые он не мог открыть ни единой живой душе.
Раньше Шона думала, что просто отправляется в путешествие по Европе.
Теперь она поняла, что ступила на неизведанную землю.
Глава четвертая
– Позвольте показать вам остальную часть яхты, – любезно предложил маркиз Шоне.
Они вместе спустились вниз. Шона уже не удивилась, обнаружив там очень удобный салон, где, по словам маркиза, им предстояло в будущем работать. Это была просторная комната с несколькими книжными полками. Возле иллюминатора стоял стол, который, как подумала Шона, мог стать ее рабочим местом.
Маркиз тут же откликнулся на ее мысль, словно она задала вопрос вслух:
– Это для вас. Именно здесь вы будете записывать слова мудрости, которые, надеюсь, слетят с моих губ. Здесь же вы будете разбирать записи, сделанные во время наших совместных исследований.
– А вот и печатная машинка! – не скрывая воодушевления, воскликнула Шона. – Я слышала об этих великолепных аппаратах, но никогда прежде их не видела.
Печатная машинка была американским изобретением, вызвавшим волну восторгов и множество разговоров по всему миру. Чуть позже такие машинки появились и в Англии.
– Мне подарил ее друг из Америки, – пояснил маркиз. – Он сказал, что это последняя модель, полученная прямо с фабрики.
– С помощью печатной машинки мне будет гораздо легче вести записи, – сказала Шона. – Я уверена, что очень скоро научусь на ней работать—с той же легкостью, с какой когда-то овладела техникой игры на пианино.
Машинка была далека от совершенства и издавала слишком много шума. И все же, столкнувшись с таким чудом техники, Шона испытала благоговейный трепет. Это было похоже на прикосновение к будущему.
– Вы уже спланировали маршрут? – спросила она, усаживаясь за стол и осматривая содержимое выдвижных ящиков. – Намерены посетить новые города или вернуться туда, где прежде уже бывали?
– Начнем с Кале, – ответил он, – где мне уже доводилось бывать. Пристанем к берегу сегодня вечером, переночуем на борту. А завтра... Что ж, о завтрашнем дне мы подумаем завтра.
– Это будет зависеть от того, что нас ожидает в Кале, – согласилась Шона. – Подумать только, насколько больше людей получили возможность путешествовать сейчас, с появлением железных дорог! Как же люди жили раньше? Они ведь не могли свободно перемещаться по свету. Уверена, что будущие путешественники с чрезвычайным интересом прочтут вашу книгу. Поэтому, я полагаю, вам следует проявить практицизм и описать в подробностях такие пункты, как порты и вокзалы, ибо некоторые ваши читатели окажутся там впервые. Маркиз улыбнулся.
– Вы подаете замечательные идеи. Как же мне повезло, что я нашел вас!
– Скорее это янашла вас,– улыбаясь, ответила Шона. – Когда я услышала, что вам нужен человек вроде меня, это было словно послание небес. Я лишь послушно исполнила то, что должна была исполнить.
– Должно быть, у вас достаточно серьезные проблемы, если вам в голову приходят подобные мысли, – невесело предположил маркиз.
– Да, это правда. Достаточно серьезные.
Ей показалось, что маркиз сейчас продолжит расспросы, но он ограничился несколькими словами:
– Вы, вероятно, хотите вернуться в каюту. Обед подадут совсем скоро. Я с нетерпением буду ждать встречи с мисс Джейкс.
Разумеется, Эффи ужасно переживала из-за предстоящего обеда с маркизом, но Шона пообещала бдительно за ней следить. Уверенности в себе бывшей камеристке придал ее внешний вид: в элегантном голубом платье Шоны она выглядела просто великолепно.
Стараясь не выходить из образа, Шона решила надеть к обеду простое серое платье, украшенное только дорогой камеей на воротнике. Туго зачесав волосы и водрузив на нос пенсне, она поняла, что готова продолжать игру.
Однако при виде маркиза в его элегантном костюме девушка пожалела о том, что не может привести себя в порядок и принарядиться. Она вдруг подумала, как хорошо бы они смотрелись вместе. Интересно, сумела бы она его очаровать, если бы выглядела как обычно? Шона поймала себя на мысли, что ответ на этот вопрос для нее действительно важен.
Яхта пришла в порт Кале, когда маркиз и обе девушки поднялись на палубу. Все трое стояли у поручней и наблюдали за привычной суетой матросов.
– Мне всегда нравилась эта часть пути, – вздохнула Шона. – Нас ждут грядущие приключения, перед нами открывается неведомое, и никто не знает, что произойдет дальше.
– Вы, должно быть, побывали во многих портах вместе с мужем, – заметил маркиз. – Он разделял ваш восторг?
– О да, – ответила Шона, вспоминая своего любимого отца. – Мы нередко стояли вместе на палубе, и он обращал мое внимание на разные интересные вещи, чтобы я ничего не упустила. У него всегда находилось для меня что-нибудь новое, захватывающее.
Предавшись воспоминаниям, Шона словно вернулась в те счастливые времена, глаза ее заблестели. Но за счастьем последовала тоска: вернуть эти дни было невозможно.
Маркиз наблюдал за ней со сдержанным любопытством, размышляя о том, каким же незаурядным человеком должен был быть ее муж, чтобы она так долго хранила верность его памяти.
Шона вновь приняла обычный строгий вид, но он не мог забыть того мгновения, когда ее роскошные волосы каскадом ниспадали ей на плечи. Пенсне тогда тоже не было, и ничто не скрывало юности и красоты ее лица. И все-таки Шона воспользовалась первой же возможностью снова скрыть свою привлекательность. Она словно говорила всему миру: «Я больше не женщина, мне безразлично мужское внимание, потому что моя любовь мертва».
Это он отлично понимал. Его любовь тоже была мертва.
Но, вопреки всему, внутренний голос подсказывал маркизу, что она слишком молода, чтобы всю жизнь оставаться безутешной вдовой.
Затем он вспомнил тот день, когда осознал, что отныне его жизнь будет лишена любви, тепла и надежды.
С того дня прошло ровно двенадцать лет, четыре месяца, две недели и три дня.
В тот день его жизнь, по сути, закончилась, и он понимал теперешние чувства Шоны.
Стюард подошел объявить, что обед подан, и маркиз проводил леди в столовую.
Интерьер корабельной столовой был не менее изысканным, чем в лучших домах на суше. Появились и официанты с вином.
Эффи округлившимися от восхищения глазами наблюдала за сервировкой стола, за которым она едва ли оказалась бы в своей обычной жизни. В то же время она была как на иголках, боясь допустить какой-либо промах.
Чтобы выручить подругу, Шона взяла на себя светскую беседу: она без умолку говорила о готовящейся книге маркиза, стараясь вовлечь в разговор самого автора.
Эффи наконец собралась с силами, чтобы задать вопрос хозяину яхты:
– А вы раньше писали книги? – вежливо спросила она.
– Я писал статьи об охоте и стрельбе, – ответил он. – Статьи эти я не подписывал, но несколько человек их похвалили, что внушило мне веру в себя. В конце концов я решил написать книгу о своих путешествиях и представить места, где мне посчастливилось побывать, в новом свете. А вам нравится путешествовать, мисс Джейкс?
—О да, очень нравится, – не моргнув глазом ответила Эффи. В качестве камеристки Шоны она действительно не раз сопровождала свою госпожу в ее поездках с отцом.
– А где вы бывали?
Ощущая некий подвох, Шона молниеносно вмешалась:
– Мы с Эффи дружим уже достаточно долго. Она часто ездила вместе со мной.
– И вместе с вашим супругом, полагаю?
Эффи занервничала, почувствовав, что земля в любую минуту может разверзнуться у нее под ногами.
И тут случилось нечто, мигом прогнавшее все прочие мысли.
Откуда-то из глубины корабля донесся крик. Затем – еще один, но голос принадлежал уже другому человеку.
Раздался громкий топот множества ног, потом чей-то вопль, больше напоминающий рев зверя.
– Отпустите меня.
Маркиз встал, лицо его залила краска гнева.
– Не верю своим ушам, – медленно проговорил он. – Это просто невозможно...
В следующий момент дверь распахнулась и все присутствующие увидели, что капитан сражается с каким-то молодым мужчиной.
– Безбилетный пассажир, милорд, – сказал он, пытаясь отдышаться. – Только что поймал его...
– Убери руки от моего воротника! – взвыл безбилетник, отбиваясь от капитана.
– Отпустите его, – раздраженно приказал маркиз.
– Но ведь он может оказаться опасным, – пропыхтел капитан.
– Он действительноопасен, – рявкнул маркиз. – Но, к сожалению, он также приходится мне родственником. Будь ты проклят, Лайонел! Что ты тут делаешь?
Маркиз неузнаваемо переменился: голос его стал грубым, лицо исказилось. Из благовоспитанного джентльмена он мгновенно превратился в человека, которого обуяла ярость. Ничто иное – и в этом Шона была совершенно уверена – не заставило бы его выругаться в присутствии дам.
Достопочтенный Лайонел Хилтон сумел наконец вырваться из цепкой хватки капитана и выпрямиться. Схватка изрядно его потрепала, но не умерила пыл.
– Я попросту запрыгнул на борт, – признался Лайонел, стараясь говорить как можно беспечнее. – Я подумал, что могу здесь пригодиться.
– Ничего подобного, – взревел маркиз. – Я достаточно ясно дал тебе понять, что не хочу тебя видеть во время этого путешествия, и мнения своего я не изменил! Ты не смеешь меня ослушаться, и если рассчитывал убедить меня подобным способом, то ты вообще ничего обо мне не знаешь!
– Но я могу во многом тебе помочь.
– Например? – язвительно поинтересовался маркиз. – В роли юнги? Ты бесполезен. Дальше со мной не поедешь – вернешься в Англию на первом же судне.
– У меня нет денег.
– За твое возвращение я готов заплатить! – яростно выкрикнул маркиз. – Главное, убирайся с моих глаз долой! В противном случае я сам вышвырну тебя за борт.
– Ты этого не сделаешь, – льстиво ответил Лайонел. – Подумай, какой поднимется скандал! Я же, в конце концов, твой законный наследник.
– Да, это правда, и да поможет мне Господь нести эту ношу... За свои слова я отвечаю. Завтра же ты отправишься обратно в Англию.
– Честно признаться, с этим могут возникнуть определенные трудности... Дело в том, что мне нужно на некоторое время спрятаться, если ты понимаешь, о чем я.
– Полагаю, ты кому-то задолжал? – с отвращением спросил маркиз.
Он провел рукой по волосам, явно успокаиваясь. Шона чувствовала, что гнев еще не совсем миновал, но он искренне старался сдерживаться.
«Но почему же, – не понимала она. – Откуда эта ярость по отношению к глупому мальчишке, способному на ребяческую выходку?»
– Мы еще побеседуем об этом завтра, – устало проговорил маркиз.
– Конечно, конечно, – ответил Лайонел. – Я просто отнесу свои вещи в каюту «Нептун»...
– Ее уже заняли мой секретарь с компаньонкой. Кстати, мисс Джейкс, позвольте мне сомнительное удовольствие представить моего племянника, достопочтенного Лайонела Хилтона.
Лайонел к тому времени уже не мог оторвать от Эффи восхищенного взгляда.
– К вашим услугам, мэм, – сказал он, взяв руку девушки и согнувшись в низком поклоне.
Обращение это нельзя было счесть самым удачным: оно напомнило Эффи о том, кто она на самом деле, и заставило залиться румянцем стыда. Впрочем, румянец лишь красил ее.
– Следи за собой, – резко предостерег его маркиз. – Эти леди находятся под моей зашитой. Ни та ни другая не поднялись бы на борт, знай они, что ты тоже окажешься здесь. Отсюда, к слову, возникает вопрос, каким образом тебе удалось сюда проникнуть, – добавил он, неодобрительно косясь на капитана. – Кто-то, должно быть, проявил халатность.
Капитан попытался было что-то пробормотать в свое оправдание, но маркиз не дал ему договорить.
– Неважно. Смею предположить, что вашей вины в этом не было. Этот парень – настоящий ползучий гад, он способен проскользнуть куда угодно. Просто велите отнести его вещи в каюту «Трезубец»...
– Но там же тесно и мрачно! – попытался было возразить Лайонел. – Почему я не могу поселиться в каюте «Нептун»?
– Потому что, как я уже говорил, эту каюту заняли дамы.
– Но они могут перебраться в другую каюту.
– Никуда они перебираться не будут! Лайонел, давай выясним раз и навсегда. Или ты беспрекословно меня слушаешься, или я выброшу тебя за борт – с превеликим, замечу, удовольствием. А теперь замолчи, усаживайся, ешь и не говори ни слова, пока тебя не спросят.
После скандального происшествия обстановка за столом оставалась довольно напряженной, несмотря на все попытки Лайонела очаровать дам. Ничто в целом мире не могло бы заставить Шону тепло относиться к этому юноше, но он из кожи вон лез, чтобы произвести впечатление на Эффи, которая расцветала на глазах от оказываемых ей знаков внимания.
– Пожалуй, нам пора отходить ко сну: время уже довольно позднее, – наконец заявила Шона, вставая из-за стола.
– Так рано? – с жалобным видом захныкал Лайонел. – Прошу вас, останьтесь!
– Тихо! – гаркнул маркиз.
– Спокойной ночи, джентльмены, – сказала Шона, уводя с собой Эффи.
Однако она дорого бы дала за возможность услышать, о чем говорили эти двое, оставшись наедине.
Проснулась Шона очень рано. Эффи еще крепко спала, и девушке удалось встать с постели бесшумно, не потревожив подругу.
Сквозь стекло иллюминатора она увидела занимавшийся рассвет. Часы показывали четыре утра.
Сама мысль о том, что вскоре они сойдут на берег, до того будоражила девушку, что снова заснуть она не смогла. Накинув на ночную сорочку легкий халат, Шона выскользнула в коридор.
Проходя мимо каюты маркиза, она старалась двигаться бесшумно, чтобы не потревожить его покой.
Но тут звук доносившихся из-за его двери шагов заставил ее остановиться. Несколько шагов вперед, пауза, опять шаги, опять пауза – и ходьба возобновилась.
Тогда она поняла, что это маркиз расхаживает по каюте – вперед и назад, мятущийся, неугомонный...
Внезапно он замер у самой двери, и Шона поспешно удалилась. Не хватало еще, чтобы он обнаружил ее у порога собственной каюты!
Ни одна живая душа не видела, как она на цыпочках прокралась по коридору и поднялась на палубу. Девушка знала, что где-то неподалеку должны нести ночную вахту члены экипажа, однако никто не попался ей на глаза, и она смогла в полной мере насладиться безмятежной прелестью рассвета.
Безмолвный Кале простирался перед ней. Она представила себе этот город через несколько часов – каким же он станет тогда шумным и суетливым! Даже сейчас она могла различить одну или две фигуры в полумраке.
Шона довольно долго простояла у ограждения, размышляя о том, какую невероятную игру она затеяла. Очень странно, думала она, что все сложилось именно таким образом и ей встретился такой мужчина, как маркиз.
Разумеется, он вовсе не походил на монстра, порожденного воспаленной фантазией Эффи, но отличался и от прочих мужчин, которых Шоне доводилось встречать. Маркиз был со всех сторон окружен тайной. Когда же он смотрел на нее, она заметила одну парадоксальную особенность его взгляда: порою эти глаза доверительно к ней взывали, словно давая понять, что есть вещи, о которых маркиз может говорить только с ней. Однако в следующий миг его глаза уже отстраняли ее, и маркиз начинал говорить резко, тем самым запрещая приближаться к себе.
Так что же, задумалась Шона, отражало его подлинные чувства? И почему ее вдруг стали волновать чувства этого человека?
Она не была готова к ответу на свой вопрос.
Свет становился все ярче. Шона вдруг поняла, что провела на палубе уже около часа. Пора было возвращаться.
Она осторожно спустилась по лестнице. Приблизившись к каюте маркиза, замедлила шаг и вновь услышала знакомые звуки.
Маркиз по-прежнему расхаживал по комнате, точно так же, как и час назад.
«Как давно он не может обрести покой, – подумала Шона, – как долго мечется, точно зверь в клетке, пытаясь уйти от своей муки, которая всякий раз оказывается быстрее, ибо нет выхода из заточения!»
Ах, если бы можно было просто постучать к нему в дверь, войти и расспросить о причинах столь ужасающего несчастья...
Но она знала, что это невозможно. Даже безмолвное ее присутствие было бы нежеланным вмешательством в его тайную жизнь, а она сама стала бы для него незваной гостьей.
И Шона тихо ушла к себе.
Подали довольно легкий завтрак. Лайонел уже занялся делом под бдительным присмотром капитана. Согласно суровым инструкциям, сходить с корабля ему строго запрещалось.
– Боюсь, сегодня утром вам придется остаться одной, – сказал маркиз Эффи. – Нам с моей секретаршей нужно поработать.
– Конечно, мне как раз надо заняться шитьем, – мигом ответила Эффи.
«Теперь осталось только решить проблему с паспортами», – тревожно подумала Шона.
Встретив маркиза на палубе, она спросила самым непринужденным тоном:
– Не хотите ли дать мне свой паспорт, милорд, чтобы ваша секретарша взяла на себя беседу с таможней? Все-таки ее французский несколько лучше вашего.
– Ее французский гораздо лучше моего, – ухмыльнулся он, протягивая девушке документы.
Однако, сойдя с трапа, она вдруг потеряла равновесие и упала на пол. Оба паспорта выпали на плиточное покрытие, и только молниеносная реакция маркиза спасла их от падения в воду.
– Прошу прошения, – сказал он, помогая ей встать. – Несомненно, было бы куда галантнее с моей стороны сначала подхватить вас...
– Галантнее, безусловно, но и последствия были бы куда серьезнее, – ответила Шона с горьким смешком. – Мы не можем себе позволить остаться без паспортов.
Потерев ушибленные колени, она добавила:
– Почему я такая неуклюжая...
– Возможно, вы просто не видели, куда ступаете, – предположил маркиз, осторожно снимая ее пенсне. – Вот. Так ведь лучше?
– Ну, я...
– Признайте же: в пенсне вы видите хуже. Это просто элемент «театрального реквизита», призванный убедить меня, что вы намного старше, чем я думаю.
Шона кивнула.
– Тогда уберите это пенсне, чтоб я его не видел! Иначе даже не знаю, до чего вы меня доведете! И не беспокойтесь, пожалуйста. Я обещаю больше не смущать вас своими двусмысленностями.
Шона вспыхнула.
– Но я никогда не думала... То есть я, разумеется, волновалась насчет... Но вы не должны думать...
– Я не уверен, что мне следует думать, но в одном убежден: вполне очевидно, что вы сомневаетесь в моих джентльменских качествах.
Шона с ужасом поняла, что заливается краской.
– Вы заблуждаетесь, милорд, – пожалуй, слишком поспешно ответила она. – Я абсолютно вам доверяю. Давайте же приступим к работе, время не ждет!
Маркиз проводил Шону до таможни и остановился чуть поодаль, когда она протянула таможеннику их паспорта и заговорила быстро, но тихо (чтобы маркиз не расслышал ее фамилии).
К счастью, ей удалось произнести «мадемуазель Уинтертон» незаметно. Жандарм, стоявший за конторкой, бегло просмотрел документы, кивнул и вернул их девушке.
– Куда мы отправимся теперь? – спросила она маркиза.
– Я хотел бы зайти в одну церквушку, – неожиданно ответил он.
Маркиз протянул ей клочок бумаги, на котором был записан адрес. Шона знала этот район – не тронутая урбанизацией окраина Кале.
